Что такое маскированная депрессия: Что такое маскированная депрессия? — Журнал «Холод»

Not Found (#404)

скрыть меню

Выпуски текущего года

• 1

• 1-2 (138)

1

Содержание выпуска 1, 2023

1. Тривожність під час війни: підтримка літніх людей за кризових обставин

2. Можливості корекції порушень функцій мозку дегенеративного та судинного характеру

3. Геріатричні синдроми в клінічній практиці

   Л. М. Єна, Г. М. Христофорова, О. Г. Гаркавенко

4. Ведення пацієнтів із деменцією, ускладненою поведінковими та психологічними симптомами

5. Депресія та больовий синдром у пацієнтів похилого віку із супутніми патологіями

6. Сучасні можливості фармакотерапії у пацієнтів із деменцією

   М. В. Полівода

7. Мультидисциплінарний підхід в епілептології

8. Ефективність антидепресантів при лікуванні болю

9. Розлади сну в осіб похилого віку: фокус на хворобі Паркінсона

10. Можливості корекції розладів сну в осіб похилого віку в умовах стресу

11. Затяжна реакція горя: природа, чинники ризику, діагностика і когнітивно‑поведінкова терапія

    Пол Булен

1-2 (138)

Другие проекты издательского дома «Здоровье Украины»

Спеціалізований медичний портал

Дитячий лікар

Медичні аспекти здоров’я жінки

Клінічна імунологія, Алергологія, Інфектологія

Раціональна фармакотерапія

Болезнь загнанных лошадей — лицо современной депрессии

По мнению экспертов ВОЗ, депрессивные расстройства как причина временной нетрудоспособности и по степени наносимого экономического ущерба в скором времени выйдут на одно из ведущих, если не на первое место.

При этом психиатры, психотерапевты, врачи других специальностей все чаще замечают, что пациенты, страдающие депрессией, уже довольно давно почти совсем утратили свой классический, описанный Ясперсом «облик» и жалуются на что угодно, но только не на пониженное настроение, чувство тоски или заторможенность. Так называемая атипичная, маскированная или ларвированная депрессия стала, пожалуй, извините за каламбур, наиболее типичной. Это затрудняет её выявление и, естественно, оказание эффективной, своевременной помощи.
Пациенты месяцами, а иногда годами обивают пороги кабинетов терапевтов, хирургов, неврологов, кардиологов, гастроэнтерологов, делают дорогостоящие исследования, «испытывают» на себе десятки медикаментов. Все чаще приходится наблюдать, когда интернисты, отчаявшись помочь пациенту со стойкой артериальной гипертензией, аритмией, язвенной болезнью или колитом, у которого нет четких признаков депрессивного расстройства, присоединяют к терапии антидепрессант и достигают быстрого улучшения при лечении, казалось бы, чисто соматического недуга.

В чем же причина такого явного, быстрого, если не сказать – катастрофического патоморфоза? 
Объяснение кроется в резких изменениях условий жизни современного человека и россиян в особенности. Нас, десятилетиями пребывавших в «сонной одури застоя», а теперь вынужденных локтями, кулаками, другими местами и, к счастью, все чаще – мозгами отвоевывать достойное место под солнцем. Но, как говорится, нет добра без худа, все убыстряющийся темп современной жизни, все эти информационные и технологические «взрывы», безжалостность конкуренции неизбежно порождают настоящую эпидемию хронического стресса, захватывающую практически все слои нашего общества. Однако стресс, скажете вы, проблема всем известная и хорошо изученная, при чем здесь депрессия? А при том, что именно стресс множит число «депрессий истощения», «вегетативных», «соматизированных», «ларвированных» и иных подобных атипичных депрессий, в основе которых лежат  особые механизмы, вносящие своеобразие в клиническую картину депрессивных расстройств.

В анамнезе у таких пациентов  обычно не прослеживаются наследственная отягощенность или конкретная «свежая» психотравма, не видно четко очерченных «эпизодов» или «фаз», а чаще наблюдается жаркое «горение» на работе, череда «ударов судьбы», просто неутихающая боль за годы, прожитые бесцельно или в погоне за миражом, беспокойство за детей, тщетно мечущихся в попытках выбиться в «люди» или, напротив, выбившихся, и теперь пожинающих плоды успеха, которые уж очень напоминают яблоки с известного дерева в райском саду. В поведении этих людей обычно нет «пресловутой» психомоторной заторможенности, временами они даже могут казаться активными, «бойкими», лишь иногда как бы тускнеет взгляд или на лицо набегает «облако», особенно если удается нащупать по-настоящему важную для данного человека, «больную» тему. Настроение такие пациенты характеризуют как «нормальное» или, в крайнем случае, неустойчивое. Лишь при более тщательном расспросе выясняется, что периодически и со временем все чаще они ощущают «усталость от жизни», задерганность, раздражение, внутреннее напряжение, тревогу, невозможность расслабиться.

Нередко отсутствует чувство отдыха после сна, выходных или отпуска, накатывают апатия, «лень», или жизнь теряет полноту и яркость, протекает, как на «автопилоте»; у случайно вырванного из повседневной суеты человека появляется растерянность — он не знает, что делать, чего хотеть.
В большинстве же случаев жалобы таких пациентов носят чисто соматический характер и при этом часто находятся объясняющие эти жалобы, вполне реальные, подтвержденные параклиническими исследованиями соматические заболевания. Лишь иногда опытные интернисты могут заметить то, что, к примеру, выраженность и стойкость болевого синдрома при остеохондрозе или гастрите или  другие симптомы как бы преувеличены, то есть создается впечатление их аггравации, и они обычно резистентны к лечению.
Симптоматика таких депрессивных состояний практически не отличима от так называемого «синдрома хронической усталости», характерного для длительно протекающих вирусных инфекций, и с этим синдромом депрессии следует дифференцировать в первую очередь. Правда, такая дифференциальная диагностика довольно сложна технически и требует высокого профессионализма специалистов и современной лабораторно-инструментальной базы.

Каковы же патогенетические механизмы обсуждаемого типа депрессий? 
Для объяснения их развития наиболее приемлема концепция неспецифических защитно-приспособительных реакций нервной системы, предложенная Ю.Л. Нуллером. Когда в результате длительных истощающих воздействий (хронического стресса) развивается общий дефицит энергетических ресурсов организма (в первую очередь – ресурсов нервной системы) по цепи обратной связи включается неспецифическая реакция тревоги (иногда пациенты ощущают это физически – жалуются на ухудшение сна, внутреннюю дрожь, напряжение мышц, появляются симптомы, которые принято считать «невротическими», — упорные цефалгии в виде «каски» на голове, «комок» в горле или затруднения глотания, ощущение нехватки воздуха или усиленного биения сердца). Параллельно по закону locus minoris resistencia обостряются старые или проявляются дремлющие соматические болезни, что также никак не способствует выявлению истинных пусковых механизмов расстройства здоровья.

Так как реакция тревоги (неспецифическая активация) не решает проблемы, и истощение нервной системы продолжается, включается второй, более глубокий «эшелон» защиты — депрессия, которая в рамках данной концепции является не болезнью, а выработанным эволюцией особым механизмом охранительного торможения, не позволяющим растратить последний, «неприкосновенный» запас сил. Но для разумного, живущего в обществе человека этот механизм теряет свое защитное значение – он не может «спрятаться» от жизни, движимый чувством долга, ответственности, подчиняясь общепринятым правилам и социальным законам, наконец, просто по инерции, он продолжает суетиться и при этом постоянно получает от своей нервной системы сигналы о приближающемся внутреннем «банкротстве». Обладая способностью прогнозировать, такой человек на сознательном или подсознательном уровне как бы постоянно задается вопросом: «Как же жить дальше, находясь в состоянии выжатого лимона?». И смутно предчувствует или представляет возможность наступления полного краха по всем направлениям.

Это порождает усиление тревоги, периодически достигающей степени отчаяния или паники. Последняя нередко сопровождается вегетативными «бурями» (в виде колебаний АД, аритмий, дискинезий желудочно-кишечного тракта), которые ранее обычно причислялись к вегето-сосудистой дистонии или к диэнцефальным (гипоталамическим) кризам, а теперь все чаще именуются «паническими атаками».

При повторении таких кризов или атак включаются обсессивно-фобические механизмы, которые наряду с вышеописанными защитно-приспособительными реакциями формируют порочный круг самоподдержания депрессии. И когда все эти механизмы, действующие не только на психологическом, но и на биологическом уровне, включены, пациенту, к сожалению, часто уже не в состоянии помочь ни полноценный отдых, ни самые изощренные психотерапевтические методики. Необходимы средства, надежно разрывающие порочный круг «истощение – тревога – истощение» и блокирующие приспособительные реакции нервной системы, утратившие у человека свой защитный смысл и лишь поддерживающие состояние болезни.

Пока на роль таких средств могут претендовать лишь транквилизаторы и антидепрессанты.

Кроме того, терапия депрессий всегда требует комплексного подхода. Наряду с всесторонним обследованием (из-за вышеописанных трудностей разграничения соматических и «депрессогенных» симптомов) лечение антидепрессантами должно сочетаться с психотерапией и психологическим консультированием. При этом психотерапия и работа психолога, независимо от применяемых методик, призваны обеспечивать решение следующих принципиально важных задач.

1. Описание (в доступной пациенту форме) природы, механизмов развития и, главное, обратимого характера депрессивных расстройств.
2. Ознакомление пациента с особенностями эффектов применяемых препаратов и необходимость строго соблюдать данные доктором рекомендации!
3. Выявление основных истощающих факторов – перегрузок, внешних и внутренних конфликтов, зависимостей, «дисфункциональных» отношений и когнитивных процессов, а в более отдаленной перспективе – формирование нового, менее «жестокого» по отношению к нервной системе и к организму в целом стиля жизни. Процесс это сложный, трудоемкий и приводит к успеху лишь если начат вовремя – когда у пациента уже появилось желание и силы что-то менять, и он сам ищет «новые пути», а психотерапевт, как того требует один из основных законов этой профессии, играет не директивную, указующую, а сопровождающую («фасилитирующую») роль. При этом мы должны помочь пациенту понять, что в противном случае (при отказе от таких поисков) сохраняется риск, как минимум, повторных курсов лечения антидепрессантами.

Терапия современных депрессий – процесс обычно результативный, но далеко не простой и безоблачный, достаточно часты рецидивы, нередко возникает тенденция к хронизации депрессивных расстройств.

Пока еще не предложен идеальный антидепрессант, сочетающий в себе высокую активность, «силу», широту спектра действия с отсутствием побочных эффектов. В Областном консультативно-диагностическом центре широко используются самые современные схемы лечения и комбинации препаратов, отличающиеся большей надежностью, универсальностью и минимальными побочными эффектами и рекомендуемые ведущими специалистами неврологии и психотерапии.

В ОКДЦ ведет консультативный прием врач-психотерапевт Владимир Михайлович Подгрушный,  готовый помочь в сложной ситуации.

 

Поделиться информацией

Социальные кнопки для Joomla

Улыбающаяся депрессия: маскировка боли

Улыбающаяся депрессия — это не оксюморон. Это серьезное атипичное проявление депрессии, при котором больной маскирует типичные депрессивные симптомы, такие как грусть и вялость, внешней видимостью счастливой, успешной и продуктивной жизни. Хотя примерно 10 процентов населения США страдает депрессией, не все страдают от нее одинаково. Как правило, депрессия связана с глубоким чувством грусти, отчаяния и апатии, фигуральной, а иногда и буквальной неспособностью встать с постели, которая истощает энергию и влияет на все аспекты жизни. Напротив, человек, живущий с улыбающейся депрессией, чувствует ту же печаль внутри, но способен нормально функционировать и представлять внешнему миру видимость удовлетворенности и счастья.

Улыбающаяся депрессия не является клиническим или официальным диагнозом; чаще всего диагностируется как атипичная депрессия . Это не то же самое, что высокофункциональная депрессия , которая похожа на обычную депрессию, но менее тяжелая, позволяет людям функционировать почти нормально, несмотря на постоянную грусть и низкую энергию, но без веселого внешнего вида, который характеризует улыбчивую депрессию.

Улыбающаяся депрессия представляет собой уникальную проблему, не последней из которых является диагностика. Семья и друзья могут быть не в состоянии заметить признаки депрессии, а больные часто сами не признают наличие проблемы. В конце концов, если у меня «собранная» жизнь — стабильные отношения, хорошие друзья, работа, приносящая удовлетворение, никаких финансовых забот — зачем мне грустить? Результатом может быть чувство вины за свои настоящие чувства и стыд, который мешает им признаться кому-либо в своем несчастье.

Еще одним серьезным фактором при лечении улыбающейся депрессии является повышенная склонность к суициду. В то время как типичная депрессия истощает энергию, и ее страдающие могут не иметь возможности действовать в соответствии с суицидальными намерениями, люди с улыбающейся депрессией, у которых есть силы вести повседневную жизнь, несмотря на внутреннее чувство безнадежности, также могут иметь энергию и мотивацию для реализации таких мыслей. . Когда люди на виду у публики умирают от самоубийства, последующий шок часто является следствием фасада, который маскировал депрессию, часто в течение многих лет. Опасность, которую представляет собой улыбающаяся депрессия, требует знания того, кто находится в группе риска, а также признаков и симптомов — у себя или у других, — чтобы можно было начать лечение как можно быстрее.

Определенной причины депрессии при улыбке нет. Иногда оно вызвано событием — потерей работы или отношений, ощущением цели и смысла жизни — или это может быть постоянное состояние, не связанное с каким-либо конкретным фактором. Те, кто живет в культурной или семейной среде, которая клеймит проявление негативных чувств как слабость («Просто преодолей это!»), с большей вероятностью будут делать счастливое лицо и держать свои настоящие чувства при себе. Это часто особенно верно для мужчин, которые подвержены ограничивающим представлениям о мужественности и реже, чем женщины, обращаются за помощью при эмоциональных проблемах. Темперамент может быть фактором склонности к развитию улыбчивой депрессии. Это было связано с теми, кто склонен к перфекционизму, у кого есть нереалистичные ожидания — они сами или другие — в отношении своей жизни, и кто рассматривает каждую маленькую неудачу или смущение как признак никчемности.

Отличительный симптом депрессии — глубокая, длительная грусть — может быть успешно замаскирован человеком с улыбающейся депрессией, но могут присутствовать и другие симптомы: изменения аппетита, сна, отсутствие чувства собственного достоинства и самоуважения. Неспособность получать удовольствие от того, что когда-то доставляло удовольствие, еще один признак типичной депрессии, который также может отсутствовать у людей с улыбающейся депрессией. На самом деле они могут проявлять внешнее удовольствие, а затем возвращаться к общему состоянию печали, когда остаются одни. Они могут чувствовать, что выражение своих истинных чувств обременит окружающих, или они могут искренне верить, что их активная, внешне счастливая жизнь означает, что с ними все в порядке. Но человек с улыбающейся депрессией не в порядке и вряд ли поправится без лечения у специалиста по психическому здоровью.

Лечение депрессии при улыбке, как правило, аналогично лечению других проявлений депрессии – сочетание изменения образа жизни, медикаментозного лечения и психотерапии. В любой форме депрессия — это тяжелое и расслабляющее состояние, но первые шаги — признание проблемы и обращение за помощью — помогли миллионам людей встать на путь выздоровления.

Алекс Димитриу, доктор медицинских наук, , имеет двойную сертификацию в области психиатрии и медицины сна и является основателем Центра психиатрии и медицины сна Menlo Park в Менло-Парке, Калифорния.

Вы «маскируете» свою депрессию и тревогу? — Hopetocope.com

Просмотры сообщений 8422

просмотров

Ничего страшного, если вы научились «маскировать» свою депрессию и тревогу.

Однако, когда обстоятельства благоприятны, позвольте своим истинным чувствам сиять.

Сделать «хорошее лицо»

В свои плохие дни, когда я не в постели, я обычно делаю хорошее лицо, чтобы многие вокруг меня не знали, что я на самом деле чувствую. С годами я научился довольно эффективно «маскировать», что живу с большим депрессивным расстройством и генерализованным тревожным расстройством.

Иногда я размышляю о том, как много я должен использовать этот «талант». Итак, когда я услышал разговор о маскировке, мой разум снова погрузился в эту дилемму. Это было на митинге накануне Пасхи, когда религиозный деятель употребил термин потемкинское село .

Согласно словарю Merriam-Webster, потемкинская деревня — это «внушительный фасад или зрелище, призванное скрыть нежелательный факт или условие».

Этот термин происходит от рассказа конца 18 века, в котором Григорий Потемкин хотел произвести впечатление на Екатерину Великую в России во время ее путешествия по реке через территорию, которой он управлял. Он заставил своих людей создать фальшивую деревню из магазинов и домов вдоль берега реки. Как только лодка Екатерины прошла мимо, деревню разобрали и перенесли на новое место вниз по течению, где она должна была пройти на следующий день.

Суть религиозного лидера заключалась в том, что люди должны стремиться быть более похожими на Христа, действительно внедряя Его черты доброты и служения в свою повседневную жизнь, а не притворяясь — потемкинская деревня — хорошим человеком. Я надеюсь, что приму это сообщение близко к сердцу.

Почему мы скрываем свое психическое здоровье?

Наверное, мне было бы лучше просто сосредоточиться на его сообщении. Но я этого не сделал.

Я знаю, что я не одинок в своих усилиях по маскировке психических заболеваний. Это часто обсуждаемая тема в моих кругах по защите психического здоровья.

Итак, зачем мы это делаем?

В моем случае, я думаю, это по трем основным причинам.

#1 Выживание

Во-первых, выжить и прокормить семью. В течение многих лет я работал CPA в бухгалтерских фирмах и в финансовом управлении крупных корпораций. В этом конкурентном мире «собака-собака» любая предполагаемая слабость может быть использована — и используется — против вас.

При всей стигматизации и дезинформации о психических заболеваниях я не мог рисковать тем, что меня будут считать «умственно неполноценным». Я делал все возможное, чтобы сохранить тайну от моих работодателей и коллег, включая то, что я проходил психотерапию.

Из-за этого страха я никогда не подавал заявки на возмещение расходов на эти лечебные сеансы через программу медицинского страхования моего работодателя. Мне повезло, что мы могли себе это позволить.

Несколько лет назад, когда я решил оставить свою финансовую карьеру и начать свою вторую карьеру в качестве защитника психического здоровья, я понял, что пути назад нет. Как только я рассказал миру о своем опыте психических заболеваний, я превратился в «испорченный товар». Потребовался прыжок веры, чтобы сделать этот шаг.

#2 Дискомфорт и замешательство других

Вторая причина заключается в том, что большинство людей, с которыми я сталкиваюсь, на самом деле не хотят слышать о моем путешествии по психическому здоровью. Я чувствую, что разговоры о психических заболеваниях заставляют их чувствовать себя некомфортно. Они растеряны и не знают, как реагировать.

Пару месяцев назад у меня была дружеская беседа с соседской парой в их доме. Я упомянул, что провел некоторое время в психиатрической больнице. Муж быстро ответил, что я, должно быть, работала в больнице или в бригаде уборщиков.

Когда я сказал: «Нет, я был пациентом», он неловко потерял дар речи.

Казалось, он был почти в шоке от того, что кто-то признал это и что я не показался ему сумасшедшим.

Я пытался сгладить ситуацию, чтобы он чувствовал себя более комфортно в ситуации и со мной. Поэтому во многих случаях я избегаю говорить о своем психическом заболевании.

#3 Желание, чтобы тебя любили и уважали

Третья причина заключается в том, что я признаю человеческую слабость и хочу, чтобы все любили и уважали меня. Я боюсь, что если многие люди, с которыми я сталкиваюсь, узнают, что я живу с психическим заболеванием, они будут меньше думать обо мне.

Должен ли я продолжать маскировать свои проблемы с психическим здоровьем?

Итак, что насчет этих трех причин? Разве я ошибаюсь, продолжая ставить потемкинскую деревню?

Часто говорят, что откровенное самораскрытие — лучшая форма защиты психического здоровья. Что я должен делать?

Мой подход заключается в том, что я продолжаю пытаться быть чутким к чувствам других, чтобы не заставлять их чувствовать себя излишне неудобно, говоря о моем психическом заболевании. Кроме того, я сопротивляюсь желанию понравиться и вместо этого больше думаю о благополучии других.

Однако, когда я чувствую, что могу улучшить понимание, уменьшить дезинформацию и устранить барьеры для людей, получающих помощь при психических заболеваниях, я стараюсь смело заявить об этом.

Для тех из нас, кто живет с депрессией и тревогой, иногда необходимо возведение потемкинских деревень в этом далеко не идеальном мире.