Фромм Эрих: Анатомия человеческой деструктивности
Артикул: p1600836
Купили 963 раза
О товаре
В своей книге «Анатомия человеческой деструктивности» Эрих Фромм сделал попытку философского переосмысления природы агрессивности и разрушительного начала в человеке, социуме и в истории, обобщив исследования по этому вопросу в самых разных областях науки, включая историю, палеонтологию, физиологию и психологию.
Характеристики
- Автор:
- Эрих Фромм
- Переводчик:
- Телятникова Эмилия Максимовна
- Серия:
- Эксклюзивная классика
- Раздел:
- Классическая психология
- Издательство:
- АСТ, Neoclassic
- Возрастное ограничение:
- 16+
- Год издания:
- 2022
- Количество страниц:
- 736
- Переплет:
- Мягкий (3)
- Бумага:
- Газетная
- Формат:
- 116×180 мм
- Вес:
- 0.
37 кг
37 кгДарим до 50 бонусов за отзыв
Константин Ширалиев
Отзыв о покупке
на book24.ru
Эрих Фромм — психолог-исследователь мирового уровня. Книга посвящена древним элементам человеческой психики — агрессии и стремлению к разрушению в их многочисленных, порой даже изощренных формах. Автор дает нам возможность снимать замки с тайн природы человека и общества
Камилла Фазмутдинова
Отзыв о покупке
на book24.ru
Эрих Фромм, после прочтения этой книги, стал для меня одним из немногих авторов нехудожественной литературы, которых действительно интересно читать, хоть и трудновато. Очень содержательное исследование человеческой деструктивности, агрессии. Библиографический материал просто невероятно внушительный!
Маргарита Казакова
Об этой книге я узнала во время прочтения истории Джефа Дамера, в неё очень много отсылок именно к этой работе Фромма. Естественно, я побежала её покупать. Написано по-философски глубоко, но очень понятно. Многие вещи даже не задумываясь, проецируешь на жизнь или каких-то личностей, и понимаешь, что Фромм во многом прав. Книга интересна для меня тем, что это первая работа подобного плана, которую мне захотелось прочитать. Мой опыт выхода из книжной зоны комфорта, который оказался весьма успешен.
Антон Ягузинский
Отзыв о покупке
на book24.ru
Очень актуальное и злободневное (!!) исследование такого явления, как агрессия, начиная от личностной и заканчивая разбором событий, когда агрессивной становится целая нация.
Особенно любопытно читать подробнейший разбор биографии Гиммлера и Гитлера, это очень поучительно, при прочтении возникает масса аллюзий с сегодняшним днём.
Фромм (современник Третьего Рейха) пошёл дальше своего учителя — З.Фрейда и сильно расширил теорию психоанализа, не ограничившись чисто гендерными вопросами, а углубился в социологию и политологию.
Всячески полезное чтение!
Екатерина Чернова
Отзыв о покупке
на book24.ru
Главной целью книги, на мой взгляд, является рассмотрение агрессивности личности вследствие влияния социума на отдельного индивида. Интересная тема. Грамотно подобраны примеры для рассмотрения. Например, Адольф Гитлер или Генрих Гиммлер. Я все-таки со многим согласна, в работе Фромма есть много умных мыслей.
Читать книгу «Анатомия человеческой деструктивности» онлайн полностью📖 — Эриха Фромма — MyBook.
Erich Fromm
ANATOMIE
DER MENCHLICHEN DESTRUCTIVIAT
Перевод с немецкого Э.М. Телятниковой
Компьютерный дизайн В.А. Воронина
Печатается с разрешения The Estate of Erich Fromm and of Annis Fromm и литературного агентства Liepman AG, Literary Agency.
© Erich Fromm, 1973
© Перевод. Э.М. Телятникова, наследники, 2014
© Издание на русском языке AST Publishers, 2015
Эрих Фромм (1900–1980) – один из тех «великих психологов-теоретиков» (М. Ярошевский), чьи идеи оказали громадное влияние не только собственно на психологию, но и на философию, антропологию, историю, социологию. Зигмунд Фрейд, Карл Густав Юнг, Карен Хорни, Гарри Салливен, Эрих Фромм – всех этих ученых отличало парадигмальное мышление, т. е. их идеи «рождали революцию в сознании людей» (П. Гуревич).
Начинал Фромм как ученик Фрейда, однако, подобно К. Г. Юнгу, достаточно быстро осознал ограниченность фрейдизма. Соглашаясь с тем, что Фрейд предложил человечеству принципиально новую схему мышления, он полагал, что фрейдизм есть «продукт своей культуры», не имеющий возможности выйти за ее рамки. Предложенный Фроммом «гуманистический психоанализ» – это попытка преодолеть «биологичность» и «мифологичность» учения Фрейда, соединить несомненные достижения фрейдизма с социологическими теориями в стремлении создать гармоничную общественную структуру, «здоровое общество» (так называлась одна из работ Фромма) на основе психоаналитической «социальной и индивидуальной терапии».
Эрих Фромм родился 23 марта 1900 г. во Франкфурте в ортодоксальной еврейской семье. Отец его торговал виноградным вином, а дед и прадед по отцовской линии были раввинами. Мать Эриха – Роза Краузе – по происхождению была из русских эмигрантов, переселившихся в Финляндию и принявших иудаизм.
Семья жила в соответствии с патриархальными традициями добуржуазной эпохи, отмеченной духом религиозности, трудолюбия и тщательного соблюдения обрядов.
Эрих получил хорошее начальное образование. Гимназия, в которой изучали латынь, английский и французский языки, пробудила в нем интерес к ветхозаветным текстам. Правда, он не любил сказаний о героических сражениях из-за их жестокости; зато ему нравились истории об Адаме и Еве, о предсказаниях Авраама и особенно пророчества Исаии и других пророков. Картины универсального мира, в котором лев и овца живут рядом, очень рано привлекали внимание мальчика, а позднее стали толчком к раздумьям о жизни человеческого сообщества, к идеям интернационализма.
В средних классах гимназии у Эриха Фромма формируется протест против массового безумия, ведущего к войне, начало которой юноша встретил с болью и недоумением (1914 г.).
Одновременно он переживает и первое личное потрясение, которое оказало на него очень серьезное влияние: прелестная молодая женщина, художница, друг семьи, совершила самоубийство после смерти своего старого, больного отца. Последняя ее воля состояла в том, чтобы ее похоронили вместе с отцом. Эрих мучительно размышляет над вопросами жизни и любви и, главное, стремится понять, насколько сильна была любовь этой женщины к отцу, что единение с ним (даже в смерти) она предпочла всем радостям жизни. Эти наблюдения и раздумья привели Фромма на путь психоанализа. Он стал пытаться понять мотивы человеческого поведения.
В 1918 г. он начинает изучать психологию, философию и социологию во Франкфуртском, а затем Гейдельбергском университетах, где среди прочих его учителей были Макс Вебер, Альфред Вебер, Карл Ясперс, Генрих Риккерт и другие философы мирового масштаба.
В 22 года он стал доктором философии, а затем продолжил образование в Мюнхене и закончил его в известном Институте психоанализа в Берлине. Фромм рано познакомился с философскими работами К. Маркса, которые привлекли его прежде всего идеями гуманизма, понимаемого как полное освобождение человека, а также создание возможностей для его самовыражения.
Другим важнейшим источником личных и профессиональных интересов Фромма в 1920-е гг. становится психоанализ Зигмунда Фрейда. Первой женой Фромма была Фрида Райхман – образованная женщина, психолог; и Эрих, который был значительно моложе Фриды, под ее влиянием увлекся клинической практикой психоанализа. Они прожили вместе всего четыре года, но на всю жизнь сохранили дружеское расположение и способность к творческому сотрудничеству.
Третьим духовным источником для Фромма был немецкий философ Иоганн Якоб Бахофен. Его учение о материнском праве впоследствии стало для Фромма важным аргументом, опровергающим фрейдовскую теорию либидо.
В 1920-е гг.
Фромм познакомился с учением буддизма, которое воспринял как озарение, и был верен ему до глубокой старости.
В 1927–1929 гг. Фромм начинает много печататься. Известность ему принесло выступление с докладом «Психоанализ и социология», а затем публикация статьи под названием «О методе и задачах аналитической социальной психологии: замечания о психоанализе и историческом материализме».
Почти десять лет (1930–1939) его судьба связана с Франкфуртским институтом социальных исследований, который возглавлял Макс Хоркхаймер. Фромм руководит здесь отделом социальной психологии, проводит серю эмпирических исследований среди рабочих и служащих и уже к 1932 г. делает вывод о том, что рабочие не окажут сопротивления диктаторскому режиму Гитлера. В 1933 г. Фром покидает Германию, переезжает в Чикаго, а затем в Нью-Йорк, куда вскоре перебазируется и Хоркхаймер с своим институтом. Здесь ученые вместе продолжают исследование социально-психологических проблем авторитарности, а также выпускают периодическое издание «Журнал социальных исследований».
В 1940-е гг. конфронтация с Адорно и Маркузе приводит к отходу Фромма от франкфуртской школы. Оторвавшись от «немецких корней», он полностью оказывается в американском окружении: работает во многих учебных заведениях, участвует в различных союзах и ассоциациях американских психоаналитиков. Когда в 1946 г. в Вашингтоне создается Институт психологии, психиатрии и психоанализа, Фром активно включается в систематическую подготовку специалистов в области психоанализа. Но Фромм никогда не был ординарным профессором какой-либо кафедры, он всегда читал свой курс на «междисциплинарном» уровне и, как никто, умел не только связать воедино данные антропологии, политологи и социальной психологии, но и проиллюстрировать их фактами из своей клинической практики.
В 1950-е гг. Фромм отходит от теории Фрейда и постепенно формирует свою собственную концепцию личности, которую сам назвал «радикальным гуманизмом».
Причины пересмотра Фроммом концепции Фрейда достаточно очевидны. Это прежде всего бурное развитие науки, особенно социальной психологии и социологии.
Это потрясение, которое Фромм сам перенес в связи с приходом к власти фашизма, вынужденной эмиграцией и необходимостью переключения на совершенно новую клиентуру. Именно практика психотерапии на Американском континенте привела его к выводу о том, что неврозы XX в. невозможно объяснить исключительно биологическими факторами, что влечения и инстинкты – это совершенно недостаточная детерминанта поведения людей в индустриальном обществе.
«Невозможно перечислить всех радикальных гуманистов со времен Маркса, – говорит Фромм, – но я хотел бы назвать следующих: Торо, Эмерсон, Альберт Швейцер, Эрнст Блох, Иван Иллич; югославские философы из группы «Праксис»: М. Марквич, Г. Петрович, С. Стоянович, С. Супек, П. Враницки; экономист Э. Ф. Шумахер; политический деятель Эрхард Эпплер, а также многие представители религиозных и радикально-гуманистических союзов в Европе и Америке XX века».
Несмотря на все различия во взглядах радикальных гуманистов, их принципиальные позиции совпадают по следующим пунктам:
– производство должно служить человеку, а не экономике;
– отношения между человеком и природой должны строиться не на эксплуатации, а на кооперации;
– антагонизмы повсюду должны быть заменены отношениями солидарности;
– высшей целью всех социальных мероприятий должно быть человеческое благо и предотвращение человеческих страданий;
– не максимальное потребление, а лишь разумное потребление служит здоровью и благосостоянию человека;
– каждый человек должен быть заинтересован в активной деятельности на благо других людей и вовлечен в нее.
После окончания Второй мировой войны Фромм принимает решение не возвращаться в Германию. Он поселяется в Мексике на берегу моря (в городе Куэрно-Вако), получает профессуру в Национальном университете в Мехико, сотрудничает с прогрессивно настроенными латиноамериканскими учеными, читает лекции в США.
1950-е годы примечательны интересом к социально-теоретическим и социально-политическим проблемам. Труды этих лет: лекции «Психоанализ и религия», анализ эпоса «Сказки, мифы и сновидения» (1951), две философские работы – «Здоровое общество» (1955) и «Современный человек и его будущее» (1959), а также много публичных выступлений, докладов и статей. Фромм участвует в политической деятельности, в разработке программы американской социал-демократической федерации (СДФ), в которую вступил ненадолго, пока не убедился, что социал-демократия сильно «поправела».
Трудно поверить, что в самом начале 1960-х гг. (т. е. задолго до того, как кто-либо из политиков заговорил о возможности разрядки в отношениях между двумя сверхдержавами) Фромм писал о «деструктивном потенциале американского антикоммунизма» и о необходимости «здорового рационального мышления ради безопасности в всем мире».
Кто-то, быть может, помнит, что осенью 1962 г. Фромм приезжал в Москву, где принимал участие в качестве наблюдателя в конференции по разоружению.
Анализ «кибернетического общества», проделанный Фроммом в 1960–1970-е гг., привел его к созданию самостоятельной «типологии социальных характеров»: общество отчуждения «опредмечивает» человека, заявляет Фромм, превращает его в песчинку, колесико, с единственной задачей – вращать гигантскую машину вооружения… Такое общество, без сомнения, создает особый «деструктивный тип личности», который становится угрозой для самого существования человечества.
Последние 11 лет (с 1969 по 1980 г.) Фромм живет в Швейцарии (Локарно), пишет по-английски и по-немецки, печатается во всех странах мира и с удовольствием выступает перед немецкоязычной аудиторией после долгих лет разлуки с Европой.
Семидесятилетний ученый не только не чувствует себя стариком, но и в жизни, и в творчестве переживает подлинный расцвет. Он пишет в эти годы свою «интеллектуальную биографию» под названием «По ту сторону от иллюзий»; две важнейшие работы, которые сам он называл «труды моей души»: «Психоанализ и дзэн-буддизм» и «Душа человека».
В конце 1960-х гг. он завершает работу над книгой «Революция надежды» и вплотную берется за исследование проблем агрессивности. Труд оказался безмерным, но спустя пять лет он принес весьма зримый результат – книгу объемом 450 страниц, которой автор намеренно дал очень строгое и точное название «Анатомия человеческой деструктивности». Непосредственно над книгой Фромм работал с 1968 по 1973 г., но подготовка к ней шла более трех десятилетий, ибо исходным пунктом своих научных размышлений об истоках агрессии сам автор считает собственные первые исследования авторитарности, а также изучение и описание характера Гитлера («Бегство от свободы», 1941). Позднее в ученом мире большая работа Фромма была оценена как оригинальная теория личности. Эта книга еще больше усилила интерес европейцев к творчеству Фромма, особенно после выхода в свет его книги «Иметь или быть». Последней публикацией при жизни стала давно задуманная книга о Фрейде.
Когда Фромма не стало, его ассистент подготовил изданию в Германии Полное собрание сочинений в 10 томах, а швейцарский журналист Ханс Юрген Шульц воспроизвел запись 10 радиобесед с Фроммом и издал их в книге под названием «О любви к жизни».
Очевидная заслуга Фромма и его соратников состоит в том, что их усилиями психоанализ из научной теории превратился в своего рода терапевтическую практику (особенно в западном обществе), можно даже сказать – в философию. Заслуга – и одновременно вина, ведь в современном обществе психоанализ, благодаря своей «философской», «гуманистической» составляющей, сделался почти религией, подобно юриспруденции: недаром в социальном коде западного общества понятие «достойной жизни» включает в себя наличие собственного адвоката и собственного психоаналитика. «Сегодня психоанализ представляет собой некий суррогат религии для утративших веру и выбитых из традиционной культуры европейцев и американцев. Вместе с экзотическими восточными учениями, оккультизмом, биоэнергетикой и другими «плодами просвещения» психоанализ занимает в душе западного человека место, освобожденное христианством» (А. Руткевич).
Впрочем, для самого Фромма психоанализ – будь то классический или гуманистический – отнюдь не был «суррогатом религии».
Это – лишь веха, репер, указатель, помогающий обрести «путь к себе», сделать выбор между «иметь» и «быть», найти точку опоры в мире, увлеченно предающемся «бегству от свободы».
Эмилия Телятникова
Анатомия человеческой деструктивности Эриха Фромма, в мягкой обложке
Анатомия человеческой разрушительности
от Эриха Форма
Открытая дорожная интегрированная среда Capyright © 1992 Emefic of Erich
Resders Resders.
ISBN: 978-1-4804-0193-8
ГЛАВА 1
Инстинктивисты
Старые инстинктивисты
. Эта история началась еще в философской мысли, но что касается современной мысли, она восходит к работам Чарльза Дарвина. Все постдарвиновские исследования инстинктов основывались на теории эволюции Дарвина.
Уильям Джеймс (1890), Уильям Макдугалл (1913, 1932) и другие составили длинные списки, в которых предполагалось, что каждый отдельный инстинкт мотивирует соответствующие виды поведения, такие как инстинкты Джеймса подражания, соперничества, драчливости, симпатии, охоты.
, страх, стяжательство, клептомания, созидание, игра, любознательность, общительность, скрытность, чистоплотность, скромность, любовь и ревность — странная смесь общечеловеческих качеств и специфических социально обусловленных черт характера. (Дж. Дж. Макдермотт, изд., 1967.) Хотя эти списки инстинктов кажутся сегодня несколько наивными, работа этих инстинктивистов очень сложна, богата теоретическими конструкциями и все еще впечатляет своим уровнем теоретического мышления; оно никоим образом не датировано. Так, например, Джеймс просто прекрасно осознавал, что даже в первом проявлении инстинкта может присутствовать элемент обучения, а Макдугалл знал о формирующем влиянии различного опыта и культурного окружения. Инстинктивизм последнего образует мост к теории Фрейда. Как подчеркивал Флетчер, Макдугалл не отождествлял инстинкт с «двигательным механизмом» и жестко фиксированной двигательной реакцией. Для него ядром инстинкта была цифра 9.0031 «склонность», «стремление», и это аффективно-коннативное ядро каждого инстинкта «кажется способным функционировать в относительной независимости как от когнитивной, так и от моторной части общей инстинктивной предрасположенности».
(W. McDougall, 1932.)
Прежде чем обсуждать двух самых известных современных представителей инстинктивистской теории, «неоинстинктивистов» Зигмунда Фрейда и Конрада Лоренца, давайте рассмотрим черту, общую для них обоих и для более старых инстинктивистов: концепция инстинктивистской модели в механистически-гидравлических терминах. Макдугал предвидел, что энергия сдерживается «шлюзовыми воротами» и «переливается через себя» (W. McDougall, 19).13) при определенных условиях. Позже он использовал аналогию, в которой каждый инстинкт изображался как «камера, в которой постоянно выделяется газ». (W. McDougall, 1923). Фрейд в своей концепции теории либидо также следовал гидравлической схеме. Увеличивается либидо -> повышается напряжение -> возрастает неудовольствие; половой акт уменьшает напряжение и неудовольствие до тех пор, пока напряжение снова не начнет расти. Точно так же Лоренц думал об удельной энергии реакции, как о «газе, постоянно перекачиваемом в контейнер», или как о жидкости в резервуаре, которая может вытекать через подпружиненный клапан на дне.
(К. Лоренц, 1950.) Р. А. Хинде указал, что, несмотря на различные различия, эти и другие модели инстинктов «разделяют представление о субстанции, способной стимулировать поведение, удерживаемой в контейнере и впоследствии высвобождаемой в действии». (R. A. Hinde, 1960.)
Неоинстинктивисты: Зигмунд Фрейд и Конрад Лоренц
Концепция агрессии Фрейда «инстинктов» на две категории — сексуальные инстинкты и инстинкт самосохранения. Таким образом, теорию Фрейда можно считать последним шагом в развитии истории теории инстинктов; как я покажу позже, само это объединение инстинктов под одним (за исключением инстинкта Эго) было также первым шагом в преодолении всей инстинктивистской концепции, хотя Фрейд этого и не осознавал. В дальнейшем я буду иметь дело только с концепцией агрессии Фрейда, так как его теория либидо хорошо известна многим читателям и может быть прочитана в других работах, лучше всего в книге Фрейда.0031 Вводные лекции по психоанализу (1915–1916, 1916–1917 и 1933).
Фрейд уделял относительно мало внимания феномену агрессии, пока считал сексуальность (либидо) и самосохранение двумя силами, господствующими над человеком. С 1920-х годов эта картина полностью изменилась. В Эго и Ид (1923) и в своих более поздних работах он постулировал новую дихотомию: инстинкт(ы) жизни (Эрос) и инстинкт(ы) смерти. Фрейд следующим образом описывал новую теоретическую фазу: «Отталкиваясь от рассуждений о начале жизни и от биологических параллелей, я сделал вывод, что, кроме инстинкта сохранения живой субстанции, должен существовать другой, противоположный инстинкт, стремящийся растворить эти единицы. и вернуть их в их первобытное, неорганическое состояние. То есть, как и у Эроса, существовал инстинкт смерти». (С. Фрейд, 1930.)
Инстинкт смерти направлен против самого организма и, таким образом, является саморазрушительным влечением, либо он направлен вовне и в этом случае стремится уничтожить других, а не себя. При смешивании с сексуальностью инстинкт смерти трансформируется в более безобидные импульсы, выражающиеся в садизме или мазохизме.
Хотя Фрейд в разное время предполагал, что силу влечения к смерти можно уменьшить (S. Freud, 1927), основное предположение оставалось: человек находился во власти импульса уничтожить себя или других и мало что мог сделать. чтобы избежать этой трагической альтернативы. Отсюда следует, что с позиции влечения к смерти агрессия была по существу не реакцией на раздражители, а постоянно текущим импульсом, укорененным в конституции человеческого организма.
Большинство психоаналитиков, во всем следуя Фрейду, отказывались принять теорию влечения к смерти; возможно, это произошло потому, что эта теория вышла за пределы старой механистической системы отсчета и требовала биологического мышления, неприемлемого для большинства, для которых «биологическое» было тождественно физиологии инстинктов. Тем не менее они не отвергали полностью новую позицию Фрейда. Они пошли на компромисс, признав «деструктивный инстинкт» другим полюсом сексуального инстинкта, и, таким образом, они смогли принять новый акцент Фрейда на агрессии, не подчиняясь совершенно новому типу мышления.
Фрейд сделал важный шаг вперед, перейдя от чисто физиологически-механистического к биологическому подходу, рассматривающему организм как целое и анализирующему биологические источники любви и ненависти. Однако его теория страдает серьезными недостатками. Он основан на довольно абстрактных рассуждениях и едва ли предлагает какие-либо убедительные эмпирические доказательства. Кроме того, в то время как Фрейд блестяще пытался интерпретировать человеческих импульсов в терминах новой теории, его гипотеза несовместима с поведением животных. Для него инстинкт смерти является биологической силой во всех живых организмах: это должно означать, что и животные выражают свой инстинкт смерти либо по отношению к себе, либо по отношению к другим. Следовательно, следует находить больше болезней или ранней смерти у менее внешне агрессивных животных, и наоборот; но, конечно, нет никаких данных, подтверждающих эту идею.
В следующей главе будет продемонстрировано, что агрессия и деструктивность не задаются биологически, а спонтанно протекающие импульсы.
Здесь я хочу только добавить, что Фрейд сильно запутал анализ феномена агрессии, следуя обычаю использовать термин для обозначения самых разных видов агрессии, облегчая тем самым свою попытку объяснить их все одним инстинктом. Поскольку он определенно не был склонен к бихевиоризму, мы можем предположить, что причиной была его общая склонность приходить к дуалистической концепции, в которой две основные силы противостоят друг другу. Этой дихотомией была сначала дихотомия между самосохранением и либидо, а позднее дихотомия между инстинктами жизни и смерти. За элегантность этих понятий Фрейду пришлось заплатить цену, заключающуюся в том, что он подвел каждую страсть под один из двух полюсов и, следовательно, свел воедино направления, которые в действительности не связаны друг с другом.
Теория агрессии Лоренца
Хотя теория агрессии Фрейда была и остается очень влиятельной, она была сложной и сложной и никогда не пользовалась популярностью в том смысле, что ее читала и производила впечатление широкая аудитория.
Напротив, книга Конрада Лоренца « Об агрессии » (К. Лоренц, 1966) за короткое время после публикации стала одной из самых читаемых книг в области социальной психологии.
Причины такой популярности нетрудно разглядеть. Во-первых, «Об агрессии » — чрезвычайно читаемая книга, очень похожая на более раннюю, очаровательную книгу Лоренца « Кольцо царя Соломона » (1952), и в этом отношении она сильно отличается от тяжелых трактатов Фрейда об инстинкте смерти или, если уж на то пошло, собственных статей и книг Лоренца. написано для специалиста. Более того, как уже отмечалось ранее во введении, сегодня она апеллирует к размышлениям многих людей, предпочитающих верить в то, что наше смещение к насилию и ядерной войне вызвано биологическими факторами, находящимися вне нашего контроля, вместо того, чтобы открыть глаза и увидеть, что это связано с социальными, политическими и экономическими обстоятельствами, созданными нами самими.
Для Лоренца, как и для Фрейда, человеческая агрессивность — это инстинкт, питаемый вечно текущим источником энергии, а не обязательно результат реакции на внешние раздражители.
Лоренц считает, что энергия, характерная для инстинктивного акта, непрерывно накапливается в нервных центрах, связанных с этим паттерном поведения, и если накоплено достаточно энергии, взрыв , вероятно, произойдет даже без присутствия стимула. Однако животное и человек обычно находят раздражители, высвобождающие запертую энергию влечения; им не нужно пассивно ждать появления надлежащего стимула. Они ищут и даже производят стимулы. Вслед за У. Крейгом Лоренц назвал это поведение «аппетитным поведением». Человек, говорит он, создает политические партии, чтобы найти стимулы для высвобождения запертой энергии, а не политические партии, являющиеся причиной агрессии. Но в тех случаях, когда нельзя найти или воспроизвести внешний стимул, энергия сдерживаемого агрессивного влечения настолько велика, что оно как бы взорвется и проявится.0031 in vacuo, , т. е. «без доказуемой внешней стимуляции… деятельность в вакууме, выполняемая без объекта, демонстрирует истинно фотографическое сходство с нормальным выполнением задействованных двигательных действий.
.. предопределены наследственно до мельчайших деталей». (К. Лоренц, 1970; исходно на немецком языке, 1931–1942 гг.)
Таким образом, для Лоренца агрессия — это прежде всего не реакция на внешние стимулы, а «встроенное» внутреннее возбуждение, стремящееся к освобождению и стремящееся к освобождению. находить выражение независимо от того, насколько адекватен внешний раздражитель: «Именно спонтанность инстинкта делает его таким опасным.» (К. Лоренц, 1966. Курсив добавлен.) Модель агрессии Лоренца, как и фрейдовскую модель либидо, справедливо называют гидравлической моделью по аналогии с давлением, оказываемым запруженной водой или паром в замкнутом пространстве. контейнер.
Эта гидравлическая концепция агрессии является как бы одним столпом, на котором держится теория Лоренца; это относится к механизму , посредством которого возникает агрессия. Другой столп — это идея о том, что агрессия служит жизни, служит выживанию индивидуума и вида. Вообще говоря, Лоренц предполагает, что внутривидовая агрессия (агрессия между представителями одного и того же вида) имеет функцию содействия выживанию вида.
Лоренц полагает, что агрессия выполняет эту функцию за счет разнесения особей одного вида по доступной среде обитания; путем выбора «лучшего мужчины», важного в сочетании с защитой женщины, и путем установления порядка социального ранга. (К. Лоренц, 1964.) Агрессия может выполнять эту консервирующую функцию тем более эффективно, что в процессе эволюции смертельная агрессия трансформировалась в поведение, состоящее из символических и ритуальных угроз, выполняющих ту же функцию без вреда для вида.
Но Лоренц утверждает, что инстинкт, служивший животному выживанию, стал «гротескно преувеличенным» и «сошел с ума» у человека. Агрессия превратилась в угрозу, а не в помощь выживанию.
Создается впечатление, что сам Лоренц не был удовлетворен этими объяснениями человеческой агрессии и чувствовал необходимость добавить другое, выходящее, однако, за пределы области этологии. Он пишет:
Прежде всего более чем вероятно, что разрушительная интенсивность агрессивного влечения, до сих пор являющегося наследственным злом человечества, является следствием процесса внутривидового отбора, действовавшего на наших предков примерно сорок тысяч лет, то есть на протяжении всего раннего каменного века.
[Лоренц, вероятно, имеет в виду поздний каменный век.] Когда человек достиг стадии обладания оружием, одеждой и социальной организацией, преодоление опасностей голодания, замерзания и съедения дикими животными, а также эти опасности перестали быть для него существенным факторов, влияющих на отбор, должен был начаться злой внутривидовой отбор. Фактором, влияющим на отбор, стали теперь войны между враждебными соседними племенами. Они, должно быть, развились в крайнюю форму всех тех так называемых «воинских добродетелей», которые, к сожалению, многие люди до сих пор считают желательными идеалами. (К. Лоренц, 1966)
Эта картина постоянной войны между «дикими» охотниками-собирателями с момента полного появления homo sapiens около 40 000 или 50 000 лет до н.э. это широко распространенное клише, принятое Лоренцем без ссылки на исследования, которые, как правило, показывают, что для этого нет никаких доказательств. Предположение Лоренца о сорока тысячах лет организованных войн — не что иное, как старое гоббсовское клише о войне как естественном состоянии человека, представленное в качестве аргумента, доказывающего врожденную агрессивность человека.
Логика предположения Лоренца состоит в том, что человек агрессивен, потому что он был агрессивен; и он был агрессивен, потому что он агрессивен.
Даже если Лоренц был прав в своем тезисе о непрерывной войне в позднем палеолите, его генетические рассуждения вызывают сомнения. Если определенный признак должен иметь избирательное преимущество, это должно быть основано на увеличении производства плодовитого потомства носителей этого признака. Но ввиду вероятности более высоких потерь агрессивных особей в войнах сомнительно, чтобы отбор мог объяснить сохранение высокой распространенности этого признака. На самом деле, если считать такую потерю негативным отбором, частота гена должна уменьшаться. На самом деле плотность населения в ту эпоху была чрезвычайно низкой, и для многих человеческих племен после полного возникновения Homo sapiens почти не нуждались в соперничестве и борьбе друг с другом за пищу или пространство.
Лоренц объединил в своей теории два элемента.
Во-первых, животные, как и люди, от природы наделены агрессией, служащей выживанию индивидуума и вида. Как я покажу позже, нейрофизиологические данные показывают, что эта защитная агрессия является реакцией на угрозу жизненным интересам животного и не протекает спонтанно и постоянно. Другой элемент, гидравлический характер сдерживаемой агрессии, используется для объяснения убийственных и жестоких импульсов человека, но представлено мало подтверждающих доказательств. И спасительная, и разрушительная агрессия подпадают под одну категорию, а объединяет их главным образом слово: «агрессия». В отличие от Лоренца, Тинберген с полной ясностью сформулировал проблему: «С одной стороны, человек сродни многим видам животных в том, что он борется с собственным видом. эта битва, единственная, в которой борьба разрушительна … Человек — единственный вид, который является массовым убийцей, единственный неудачник в своем собственном обществе. Почему это должно быть так? (Н. Тинберген, 1968.)
Фрейд и Лоренц: их сходства и различия
Отношения между теориями Лоренца и Фрейда сложны.
У них общая гидравлическая концепция агрессии, хотя происхождение влечения они объясняют по-разному. Но они кажутся диаметрально противоположными друг другу в другом аспекте. Фрейд выдвинул гипотезу о деструктивном инстинкте, предположение, которое Лоренц объявляет несостоятельным с биологической точки зрения. Его агрессивный порыв служит жизни, а инстинкт смерти Фрейда служит смерти.
(Продолжение…)
Выдержки из Анатомия человеческой деструктивности автора Эрих Фромм . Copyright © 1992 Поместье Эриха Фромма. Выдержка с разрешения OPEN ROAD INTEGRATED MEDIA.
Все права защищены. Никакая часть этого отрывка не может быть воспроизведена или перепечатана без письменного разрешения издателя.
Выдержки предоставляются Dial-A-Book Inc. исключительно для личного использования посетителями этого веб-сайта.
Анатомия человеческой деструктивности | работа Фромма
В гипотезе биофилии
Американский психоаналитик Эрих Фромм в 
Позднее этот термин был использован американским биологом Эдвардом О. Уилсоном в его работе Biophilia (1984), которая предположила, что склонность людей к…
Подробнее :0,»последовательность»:1},»imarsData»:{«INFINITE_SCROLL»:»»,»HAS_REVERTED_TIMELINE»:»false»},»npsAdditionalContents»:{},»templateHandler»:{«name»:»INDEX» },»paginationInfo»:{«previousPage»:null,»nextPage»:null,»totalPages»:1},»uaTemplate»:»INDEX»,»infiniteScrollList»:[{«p»:1,»t»: 1783764}],»familyPanel»:{«topicInfo»:{«id»:1783764,»title»:»Анатомия человеческой деструктивности»,»url»:»https://www.britannica.com/topic/The -Анатомия-человеческой-деструктивности»,»описание»:»Гипотеза биофилии: американский психоаналитик Эрих Фромм в «Анатомии человеческой деструктивности» (1973), в котором биофилия описывалась как «страстная любовь к жизни и ко всему живому». Позднее этот термин был использован американским биологом Эдвардом О. Уилсоном в его работе «Биофилия» (1984), в которой он предположил, что склонность людей к…», «типу»: «ТЕМА», «titleText»: «Анатомия человеческой деструктивности» ,»metaDescription»:»Другие статьи, в которых обсуждается анатомия человеческой деструктивности: гипотеза биофилии: американский психоаналитик Эрих Фромм в книге «Анатомия человеческой деструктивности» (1973), в которой биофилия описывается как «страстная любовь к жизни и ко всему живому».
