Разное

Как живут родители после смерти своих детей: Как найти смысл жизни после смерти своего ребенка — 21 ноября 2022

«Мой ребёнок умер, и я пытаюсь с этим жить». Две истории матерей, которые потеряли своих детей

Потерять ребёнка — кажется, самое страшное, что может случиться с родителями. Наталья Ремиш записала истории двух женщин, которые потеряли своих детей. Дочь Евгении умерла полтора года назад. Сын Натальи — полтора месяца назад. Обе они до сих пор пытаются принять случившееся и найти в себе силы жить дальше.

«Я думала о смерти всех вокруг, но не думала, что моя дочь уйдёт раньше меня»

Евгения Старченко, полтора года назад у неё умерла дочь Ника (4 года 8 месяцев)

Ника умерла полтора года назад. Всё это время я живу одна. После похорон тоже пошла домой одна. Сестра предложила пойти к ним, но я сказала, что пойду домой, и никто не настоял.

О том, что случилось

1 января 2017 года у Ники поднялась высокая температура. Приехала «скорая», сбила температуру и уехала. Дочь жаловалась на головную боль. На следующий день она уже ничего не ела, хотя температура была в норме. Её неожиданно начало рвать. Я снова вызвала «скорую», нас увезли в больницу. В ночь со 2 на 3 января случился приступ эпилепсии, дочь поместили в искусственную кому. Врачи не понимали, что происходит. В итоге — отёк головного мозга. И нас просто отправили домой.

Я странно всё это переживала. Дочь умерла 9 января, через неделю я сидела в театре, через две — улетела в Германию на десять дней работать на выставку переводчиком. Оттуда улетела к бывшему мужу. Мы с ним расстались до смерти дочери. Когда она попала в больницу, он меня поддерживал и был рядом. Её смерть нас ненадолго объединила, а потом разъединила снова.

О принятии

Мне кажется, я всё ещё прохожу какие-то этапы принятия, всё это напоминает карусель с эффектом спирали. Все эмоции видоизменяются, какие-то усиливаются, какие-то становятся слабее, но всё идёт спиралью наверх. Иногда сижу на работе, резко встаю, убегаю, рыдаю в туалете и возвращаюсь. Я всегда «недосчастлива». Могу засмеяться, могу даже пошутить на тему смерти, но не могу сказать, что нашла какой-то рецепт. Просто стараюсь не думать. Вообще ни о чём. Зачем дышу, зачем режу хлеб. Пустота в голове.

О реакции людей

Чаще всего мне советовали «забеременеть ещё раз». Но ребёнка нельзя заменить. Есть мало людей, которым я могу позвонить и поговорить про Нику. Мои родственники избегают разговоров о ней, сестра начинает сразу нервничать. Многие люди, которых я считала близкими, просто отвалились. Перестали звонить, исчезли.

О правильной поддержке

Не было таких слов, которые облегчили моё существование, но я очень благодарна людям, которые были искренними со мной в то время. Одна моя подруга, у которой трое детей, подошла и сказала: «Жень, прости, но я очень рада, что это не мои дети». Это было для меня гораздо более понятно, чем попытки объяснить, как такое может произойти.

Один мой друг, с которым мы последние годы поздравляли друг друга только с днём рождения, когда узнал о случившемся, начал присылать мне простые сообщения: «Ты сегодня завтрак поела?», «Иди погуляй, только шапку надень, там холодно сегодня». Меня это очень поддерживало.

Другая подруга кидала сообщения «Выставка тогда-то, жду тебя во столько». Я, как на автомате, шла туда. Она суперзанятой человек, я не понимаю вообще, как она находила время. После выставок, театров и спектаклей мы с ней еще полтора часа пили чай и просто разговаривали обо всём

Чего не стоит говорить

Ничего не надо говорить. Просто спросите «Что ты делаешь? Дома? Всё, я еду». Будьте рядом, и этого достаточно. Я каждый раз была благодарна, когда кто-то приезжал просто попить кофе.

Пожалуйста, не задавайте этот ужасный вопрос «Как дела?». Я до сих пор не знаю, как на него отвечать

Впадала в ступор: «Знаешь, всё нормально, только у меня больше нет Ники». Вопрос «Как ты себя чувствуешь?» такой же. И не надо говорить «Если что, звони». Скорее всего, человек, переживающий сильное горе, не позвонит. Ещё меня веселили фразы «Только глупостей никаких не делай».

О воспоминаниях

Однажды я обратилась к психологу, и она задала мне очень хороший вопрос: «Что бы ты хотела оставить себе от общения со своей дочерью?». Я хочу оставить себе возможность смотреть на мир её глазами, потому что она научила меня смотреть на этот мир.

1 января мы с дочерью открыли подарки, собирали лего, она построила дом и сказала: «Мама, я не успела поставить двери и лестницу». После её смерти я поставила за неё эти двери и лестницу. Это единственная игрушка, которая осталась дома. Всё остальное я вынесла из дома, даже фотографий почти не осталось. Есть только одна, чёрно-белая.

Помню, Ника выступала на празднике в саду, и я сказала Вадиму, её отцу: «Приходи, больше таких моментов не будет». После её смерти я очень переживала, что так сказала. Хотя понимаю, что это всего лишь слова.

О том, как жить после

Иногда я могу разговаривать с друзьями про их детей, а иногда меня клинит. Я заворачиваюсь в «креветочку», как я это называю, и просто молчу.

Я не представляла, сколько во мне силы, пока это не случилось. Мне кажется, что мне дали третью жизнь. Первая моя — «официальная» на работе, вторая — жизнь с ребёнком, а третья — жизнь без неё. Смерть — это очень страшный трамплин во что-то новое. Смерть — одна из возможностей видеть мир. Если я осталась жива, значит, мне надо что-то ещё хорошее сделать. Как бы то ни было, я понимаю, что жизнь не закончилась. И мне хочется жить дальше.

«Я до сих пор виню себя за то, что продолжаю жить дальше, без него»

Наталья Малыхина, полтора месяца назад у неё умер сын Гриша (4,5 года)

О том, что случилось

14 мая был отличным днём. Мы с коллегой начали съёмки курса для мам по развитию детской речи. Вечером мы вместе сидели на кухне и обсуждали, как здорово прошёл день. Дети были с нами. Гриша выбежал из кухни, как я думала, в детскую. Через несколько минут — стук в дверь. Стучали соседи с криками, что ребёнок выпал из окна. Мы ничего не видели и не слышали. Я до сих пор не понимаю, как это случилось. Зачем он полез на это окно. Но это факт: наш очень осторожный ребёнок выпал из окна и разбился.

Скорая и детская реанимация приехали быстро, их вызвали соседи. Гришу подключили к искусственной вентиляции лёгких и отвезли в реанимацию. Это был второй раз, когда мы оказались с ним в больнице: первый раз, когда он родился, и вот в тот день. Гришу оперировали пять часов. Нейрохирург вышел к нам и сказал, что повреждения сильнее, чем он думал. Шансов не было: мозг погиб при падении, кровоснабжение восстановить не удалось.

О чувстве вины

Чувство вины и сейчас накрывает. В первую очередь за то, что мы продолжаем жить без него. Как будто бы он не был для нас важен. Но он до сих пор важен. Очень важен!

Ещё чувство вины, что мы не уберегли его. Я всегда считала нашу квартиру безопасной. В детской мы поставили вторые рамы. Поэтому за окно в детской я была спокойна. В спальне на подоконнике стоят цветы в больших цветочных горшках. Он вылетел прямо с москитной сеткой.

О втором сыне

У нас есть второй ребёнок, ему два года. О том, что его брат умер, я смогла сказать только спустя неделю после похорон. Просто произнесла это слово. Не объясняя. Понимаю, что эта тема будет расти вместе с ним. И мы будем возвращаться к ней всё время. Он всю свою жизнь жил с Гришей, ни дня без него не был. Конечно, он скучает. Я говорю, что тоже скучаю и понимаю, что он хотел бы играть с Гришей, вместе купаться в ванной, играть.

О поддержке

Мы провели с Гришей в реанимации шесть дней. Все врачи и медсёстры были очень корректны и внимательны. Родные и друзья тоже очень поддерживали.

Я пишу про Гришу в инстаграме. Меня поддерживает много людей, которых я даже не знаю лично. И для меня это неожиданный ресурс. Меня зовут в гости, чтобы отвлечь, предлагают вместе погулять в парке, сходить в храм, пишут много тёплых и важных слов.

Есть люди, которые вроде бы были близки, а сейчас делают вид, что не знают о трагедии или что ничего не случилось. Я понимаю, что нужно огромное мужество, чтобы быть рядом в таком горе. У всех своя жизнь. Я вообще поняла, что делиться горем куда сложнее, чем счастьем. Как-то стыдно, что ли. У человека всё хорошо, и тут ты со своим горем. Это неправильно. Я благодарна всем, кто пишет и спрашивает, как мы. Значит, они готовы услышать и значит я могу поделиться. И вместе поплакать.

О горе и потере

Важно проговаривать и делиться горем. Говорить с профессионалом, на мой взгляд, правильнее. Мы сразу искали с мужем терапевта. Я сама встретилась с шестью. Это оказалось довольно тяжело.

Два терапевта откровенно плакали на нашей встрече, а я понимала, что я не готова сидеть и утешать врача

Я поняла, что потеря и травма — разные процессы. Сначала надо учиться жить с потерей, а потом уже работать с травмой (самой трагедией). Сейчас важно восстановить более или менее привычный режим дня, проанализировать окружение (людей и события). Чтобы проживать горе, нужно много сил. Важно обеспечить себе эти силы — для начала сон и еду.

О поддержке мужа

Мы вместе, и это самая большая поддержка для меня. Муж тоже занимается с терапевтом. Если для меня ресурс — поплакать с подружкой, то для него — сходить на спорт. Это не значит, что ему меньше больно. Просто мы переживаем своё горе по-разному.

О принятии

Принятие — это не одобрение или смирение. Это просто осознание, что ребёнка больше нет. Когда перестаёшь покупать игрушки и новую одежду. Когда не заказываешь в кафе еду для него, ставишь на стол три тарелки вместо четырёх, не ходишь на занятия, на которые ходили с ним. Ты это принимаешь. С бесконечными слезами, но принимаешь. Но будущего пока нет. Совсем. И неизвестно, когда оно наступит.

Забытье приходит только, когда максимально погружаешься в бытовую реальность, делаешь что-то здесь и сейчас: общаешься с ребёнком, с мужем, что-то читаешь, пишешь, разговариваешь с кем-то.

Я поняла, что важно заниматься телом, так как тело мгновенно превращается в панцирь. Плавание, массаж, йога, зарядка дома — всё что угодно.

О жизни после

Благодарна Грише за то счастье, которым он наполнил нашу жизнь. Это было замечательное время. Я понимаю, что плачу не только по нему, но и по своим «планам» жизни с ним. Мне очень бы хотелось жить с ним. Повести его в школу, смотреть, какую профессию он выберет, как создаст семью и каким будет в этом. Это безумно интересно. Я хотела, чтобы было так.

Всё больше думаю, что окно — просто способ. Но возможно, это как раз способ уйти от чувства вины. Но я точно знаю, что, если бы на окне были замки, — всё было бы по-другому.

Фото: Shutterstock (Dan Race, Kishivan)

«Никто не оставлял сына одного, но все случилось за минуту». Как жить после гибели ребенка

«Почему вы ведете себя так, будто вы потеряли ребенка?» — спросили Анну ученики в школе. Они нашли ее страницу в интернете, где она писала о пятилетнем Тимофее. Учительница рассказала им, что ее младший сын погиб, но родители потом были возмущены — «дети не должны слышать о смерти других детей». Позднее Анна переживет еще одну утрату и поддержит десятки семей, с которыми случилось то же самое.

Открытое окно 

Это случилось майским утром. Два дня назад Тимофею исполнилось пять лет, большой праздник решили устроить в выходной. Утром мама испекла для Тимофея торт, всей семьей они отправились в магазин, но очень торопились домой — гости должны были подойти с минуты на минуту. Тимоша вошел в квартиру первым и сразу побежал на кухню, а когда следом вошла мама, она увидела пустую комнату и распахнутое окно.

Тимоша с братом и сестрой

— Все случилось за минуту, — вспоминает Анна, — пока я завозила в квартиру коляску с младшей дочкой. Никто не оставлял его одного, мы все были дома: и я, и муж, и Тимошин старший брат Костя. Никто не ожидал, что такое может произойти — у нас были обычные окна, а не панорамные до пола, из которых легко выпасть. В нашей семье никто не курил, и не было такой практики — помахать кому-то в окно, ждать у окна. На окнах не было москитных сеток. И Тимофей был очень осторожным, он боялся высоты, лишний раз никуда не залезал. 

Наташа тогда была еще слишком маленькой — ей было всего восемь месяцев, а Костя чудом ничего не увидел — о том, что произошло с их братом Тимошей, ребята потом узнали от мамы. От детей Анна ничего не скрывает, все рассказывает как есть.

— У нас в семье смерть не является табуированной темой, дети растут с осознанием того, что да, так бывает.

Фотографии Тимофея у нас практически в каждой комнате, мы никуда их не убираем. Если мне хочется, я могу поплакать при детях, объяснить, что вспомнила Тимошу и мне грустно, — объясняет она, — это нормально, говорить о своих чувствах и не скрывать их.

Наташа рассказывает о брате так, словно его помнит. Иногда называет его ангелом, скорее всего, так ей сказали воспитатели в детском саду, когда она поделилась с ними этой историей. Сама Анна говорит, что против романтизации смерти — дети должны знать, что, прежде всего, это страшно. 

— А Костя после смерти брата сразу повзрослел, на многие вещи стал смотреть более осознанно. И, когда он слышит какие-то трагические истории, это его очень трогает. Например, недавно я проводила с детьми беседу о том, что нельзя использовать зарядку для гаджетов в ванной, рассказывала о погибших детях, было видно, что Костя принимает это всем сердцем, потому что он теперь знает, как это бывает, у него нет ложных иллюзий, что смерть — это где-то далеко и не с нами, — рассказывает Анна.

Анна с Наташей и Костей

Она признается, что первое время после смерти Тимофея она ни на шаг не отпускала от себя Наташу и Костю. Но со временем ей удалось справиться со страхом и сохранить личное пространство каждого ребенка.

— Я понимаю, что, если я дам своему страху палец, он откусит мне руку. Поэтому ни о чем плохом я стараюсь не думать, сейчас уже разрешаю сыну гулять с друзьями и даже спускаться в метро самостоятельно. Потому что они заслуживают настоящей жизни, и разбитых коленок, и первой любви, а не быть запертыми дома из-за моих страхов…

«У меня умер ребенок», — написала я в блоге

Практически сразу после смерти Тимофея Анна стала делиться своими мыслями об утрате сына в социальной сети. 

— Когда Тимоша погиб, я каждое утро повторяла — «мой ребенок умер, мой ребенок умер». Потому что поверить в это было невозможно, — говорит Анна. — Тимошина смерть занимала все мои мысли. Мне психолог тогда посоветовал как можно больше разговаривать, так как, произнося, мы своей боли даем слова, уже можем это как бы записать в свою историю — да, так было и я вот так теперь живу. И постепенно отпускает ощущение ужаса, которому даже названия нет. И когда я приняла этот факт, что со мной так случилось, и, скорее всего, не только у меня умер ребенок, мне очень захотелось этим опытом поделиться и, возможно, поддержать кого-то, кто столкнулся с тем же.

Анна вспоминает, что, когда она начала вести блог о потере ребенка, он был практически единственным в русскоязычном интернете. 

Тимоша с братом

— Когда я первый раз поставила хештег #мойребенокумер в своем посте, я прошла по нему, чтобы прочитать истории других родителей, но нашла только пост о смерти собаки, — с грустной улыбкой вспоминает Аня. — Зато в зарубежном пространстве таких историй было много, и люди не боялись ими делиться. Сейчас ситуация немного изменилась, появились и другие блоги о потере, но до сих пор в нашей стране родители боятся встретить осуждение, и, к сожалению, это случается довольно часто.

Анна сама столкнулась с непониманием людей из-за того, что стала публично говорить о смерти сына. Блог даже стал причиной ее увольнения с работы.

— Я тогда хотела отвлечься, чем-то себя занять и вышла на работу учителем изо. Спустя какое-то время мои ученики нашли эту мою страничку. И, видимо, им очень хотелось эту тему обсудить, но они не знали, с какой стороны подойти, так что одна девочка спросила у меня: «Почему вы ведете себя так, как будто у вас умер ребенок?» — вспоминает Анна. — Тогда мы с детьми обсудили эту ситуацию, я им рассказала все как есть, объяснила, что ни в коем случае нельзя высовываться в окно и нужно быть осторожными. Но это не понравилось родителям. Они сказали, что «дети не должны думать о смерти других детей», и попросили страничку удалить или уволиться. Я выбрала второе. 

Анна отмечает, что ни в коем случае не стоит говорить матери, потерявшей ребенка, что в его смерти есть ее вина. 

— Потому что и так любая мама чувствует себя виноватой. Что не уследила, не поймала, не доглядела. 

Особенно горько встречать осуждение от верующих людей, а мне чаще всего писали именно о том, что смерть Тимоши наступила «по моим грехам».

И я на какое-то время в самом деле начала так думать, — вздыхает Анна. — Но меня успокоил один батюшка, который объяснил, что Бог любит Своих детей и никогда никому Он не дал бы такого испытания, но иногда, мы не знаем, по какой причине, Он как будто бы моргнул и это случилось. А дальше Он уже дает нам силы, чтобы с этим справиться. 

Но многие, конечно, не осуждают, а поддерживают. Некоторые родители, увидев блог Анны, смогли поделиться своими историями. С кем-то она продолжает общаться по сети, с несколькими — дружит уже в реальной жизни.

— Я общалась с родителями, которые тоже потеряли детей, даже встречала такие же семьи, в которых ребенок погиб при падении из окна. 

Муж не мог говорить об утрате, а потом ушел

Анна признается, что не смогла оставаться в той же квартире, в которой произошла трагедия. Сразу после смерти Тимофея они всей семьей переехали в другой дом.

— У меня нет ощущения, что на кладбище мне труднее, чем дома. Мне просто везде грустно, у меня нет для этого специального места. Но в той квартире мне было особенно тяжело, — вспоминает Анна. — И до сих пор, когда я проезжаю мимо, а я там проезжаю почти каждый день, никогда не смотрю на то место, где лежал Тимоша. Я ни разу за шесть лет не посмотрела. Внутри себя я знаю — что я могу туда сходить, могу посмотреть — и ничего не случится. Но я так не делаю, я смотрю всегда вперед. Для меня самой это немного странно.

Вскоре после гибели сына Анна развелась с мужем. Она считает, что им не удалось сохранить семью, потому что боялись разговаривать друг с другом о смерти Тимофея.

— Почему-то именно с мужем мы эту тему никогда не обсуждали. Он, конечно, меня поддерживал — ну, мог обнять, посидеть рядом, когда я плакала. Но не делился своими чувствами и меня никогда об этом не спрашивал, не было диалога. В итоге он признался, что не был готов к семейной жизни, и ушел.

Анна и Илья

Два года назад Анна снова вышла замуж. Илья принял ее детей, как своих. 

— Когда я в своем блоге поделилась фотографиями с супругом, многие написали, что это закон равновесия — вот мне было очень плохо, а теперь — такая удача, я снова вышла замуж, и дальше у меня теперь точно все будет хорошо. То есть люди везде пытаются найти какие-то закономерности, гарантирующие дальнейшее счастье. Но, к сожалению, это так не работает.

«Можешь посмотреть на нее»

В декабре 2019 года Анна и Илья ждали пополнения в семье. Анна наблюдалась у врачей, своевременно делала УЗИ — у них должна была родиться девочка. Для малышки уже выбрали имя — Зоя, что означает «жизнь». Но все рухнуло в один сентябрьский день.

— Это случилось внезапно: воды отошли, меня привезли в роддом, сразу отправили в родовую. Там врачи констатировали, что сделать ничего уже нельзя, родовой процесс запущен, Зоя идет ножками вперед и, по сути, умирает на каждой схватке, — говорит Анна. — Она не закричала. Я сразу попросила мне ее показать, но врачи отказывались. Через час, когда я уже потеряла надежду увидеть дочь, ко мне подошла санитарка и сказала: «Можешь посмотреть на нее, пока я заполняю документы». Я ей очень благодарна! Я смогла подержать свою дочь на руках, спеть ей колыбельную, погладить, попрощаться.  

Анна сделала фотографию дочери и всегда носит ее с собой — сестра подарила ей браслет, на котором есть крошечные фото всех ее детей. 

Когда Анна поделилась фотографией подарка в блоге, то снова встретилась с волной непонимания.

— К сожалению, в нашей стране тема смерти, а особенно детской смерти, остается очень табуированной, — вздыхает Анна, — у нас ты должен как можно скорее все забыть и жить дальше, делая вид, что ничего не произошло, поэтому врачи стараются как можно скорее ребенка унести и никогда о нем больше не вспоминать, а люди, не столкнувшиеся с потерей, не понимают важности таких фотографий. А во многих европейских странах существует специальная процедура прощания, там в каждой больнице есть специальные боксы, где родители могут побыть с ребенком, пригласить фотографа и сделать фотографии на память, а потом выложить в сети на свои странички — и там это ни у кого не вызывает отторжения. Это же история семьи, часть их жизни.

Пятый ребенок

Общаясь с другими родителями, потерявшими ребенка в перинатальный период, Анна заметила, что многим так и не удалось посмотреть на своего малыша — кто-то не решился сам, кому-то не позволили врачи. Но всем родителям очень хотелось иметь что-то на память о своем малыше, не важно, на каком сроке произошла потеря. Тогда Анна стала рисовать малышей для их родителей.

— Я никогда не беру денег за свою работу — просто не могу. Я понимаю, что мой рисунок — это зачастую все, что у родителей осталось от ребенка. И для меня большая честь помочь сохранить эту память, — признается Анна, — родители присылают мне фотографии с последнего УЗИ, или фото братьев и сестер, если малыши похожи. Иногда даже присылают фото папы и мамы в детстве и просят изобразить ребенка, который бы был похож на обоих родителей. 

Анна признается, что после того, что случилось с Зоей, ей было очень страшно решиться на новую беременность. 

— Всю беременность Зоей врачи говорили мне: «Вы патологически здоровы». И почему это произошло — никто так и не смог объяснить. Я не знала, как снова решиться на этот шаг, если все опять может закончиться потерей. Меня слово «беременность» пугало на физическом уровне, когда так про себя говорила — у меня случались панические атаки. В итоге я обратилась к психологу, и мы вместе со специалистом искали заменяющие слова, — вспоминает Анна. — Я пришла в состоянии одной крайности: «Я больше никогда не решусь забеременеть». Но потом, в процессе терапии, оказалась в другой: «Буду рожать, пока не родится живой и здоровый ребенок». 

Когда принимаешь, что жизнь никогда не будет легкой, то тебе, как ни странно, становится легче жить.

Ты понимаешь, что не можешь от всего себя защитить и от тебя, по сути, мало что зависит. Тогда ты надеешься на лучшее, но уже заранее готов ко всему.

Анна вместе с мужем прошли школу приемных родителей. В какой-то момент им казалось, что лучше принять ребенка в семью. Но, окончив школу, поняли, что все-таки готовы попытаться снова, а идею с усыновлением лучше отложить.

— Я всем советую пройти школу приемных родителей, потому что это невероятный опыт семейной терапии для пары, — говорит Анна. — Я верю, что когда-нибудь у нас будут приемные дети, но муж пока говорит, что не готов.  

Два месяца назад в семье Анны и Ильи родилась Тамара — абсолютно здоровая девочка.

Анна, Илья и Тамара

— Последние месяцы перед родами я думала, что, может быть, все, что со мной случилось — это был намек, что мне не нужно больше детей. У меня же есть уже и сын, и дочка. Но вот Тамара родилась, и сейчас я уже не могу представить, что мы были без нее, — говорит Анна. — И сейчас я чувствую себя абсолютно счастливой, но это не значит, что я забыла о двух своих погибших детях. Я вспоминаю их каждый день, и я люблю, когда о них вспоминают другие. 

Анна признается, что нарочно не употребляет по отношению к смерти ребенка слово «пережить», потому что уверена, что такой опыт следует проживать, а не переживать.

— Для меня «пережить» — это как будто бы сделать вид, что ничего не было. Что это раз — и прошло. Но смерть, она ведь, как и рождение — ничто ведь не может отменить рождение. Так и смерть нельзя пережить. Можно только научиться жить с тем фактом, что твоего ребенка больше нет, — говорит Анна.

— Спустя некоторое время после смерти Тимофея мне сестра сказала: «Ты теперь будешь жить в сто раз счастливее, чем другие люди». Я сначала разозлилась — как это возможно, у меня ведь умер ребенок. Но сейчас я понимаю, что она была права — я любое событие воспринимаю гораздо ярче, потому что есть контраст с чем-то очень плохим и я уже не могу его воспринять как что-то обыденное. Теперь я умею находить счастье в мелочах. И я действительно сейчас чувствую себя очень счастливым человеком, несмотря ни на что.

Фото: из семейного архива героев

Поскольку вы здесь…

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

Смерть взрослого ребенка

Смерть взрослого ребенка — Сострадательные друзья

Закрыть