Люди снова предпочитают хранить деньги под матрасом
Мир постепенно переходит к электронной оплате товаров и услуг. Казалось бы, доля бумажной валюты в обращении должна падать. Но на самом деле спрос на банкноты выше, чем когда-либо. Пандемия напомнила людям о том, как важно делать сбережения. Однако ультра-низкие ставки по банковским депозитам их совсем не привлекают, и многие предпочитают хранить наличность и желательно в крупных купюрах.
В Великобритании все больше людей хранят сбережения под пресловутым матрасом. Банк Англии пока сопротивляется снижению ключевой ставки ниже нуля, однако чиновники банка отметили, что отрицательные ставки могут стать одним из инструментов монетарной политики. В любом случае, согласно данным, собранным Moneyfacts, процентные ставки, доступные британцам на сберегательных счетах, уже достигли минимума за всю историю. При этом растет спрос на самые крупные банкноты в британских фунтах.
В Великобритании сумма самых крупных банкнот в обращении растет удвоенными темпами
Источник: Банк Англии, Bloomberg
К концу третьего квартала прошлого года стоимость банкнот в фунтах стерлингов, находящихся в обращении, выросла до 78 млрд фунтов ($106 млрд) по сравнению с примерно 70 млрд фунтов при вводе первого карантина в британской экономике.
Центральный банк считает, что этот скачок обусловлен тем, что люди накапливали банкноты на случай экстренных способов оплаты. Однако бумажная валюта в обращении уже выросла почти на 25% по сравнению с 56 млрд фунтов в 2014 году.
«Люди тратят меньше денег, но общая стоимость банкнот в обращении увеличилась, поскольку они, похоже, предпочитают держать больше наличных, — заявил Банк Англии в ноябре. — Эти тенденции сохранялись в течение нескольких лет, но усилились из-за пандемии».
Пример Швейцарии
Самая низкая официальная ставка в мире установлена в Швейцарии на уровне −0.75%. И по мере того, как отрицательные ставки просачиваются дальше через банковскую систему, вкладчики, столкнувшиеся с перспективой взимания банком платы за хранение денег на сберегательном счете, могут предпочесть хранить сбережения в виде наличных. Например, с июля клиенты должны будут платить UBS Group AG за банковское обслуживание, начиная с суммы 250 000 швейцарских франков ($280 000), причем сборы на счетах в евро начинаются с аналогичного порога.
Швейцария также отмечает резкий рост спроса на крупные купюры. Согласно отчету швейцарского ЦБ, опубликованному в феврале 2020 года, в стоимостном выражении банкнота в 1000 франков ($1120) составляет около 60% от общего объема всей швейцарской валюты в обращении по сравнению с 25% в начале 1970-х годов.
Более того, в отчете говорится, что из-за накопительства из обращения было выведено до 90% этих банкнот по сравнению примерно с пятой частью 100-франковых банкнот. При таком же объеме банкноты с более высокой стоимостью позволяют хранить в десять раз больше.
«Высокая доля крупных банкнот говорит о том, что банкноты используются не только как платежное средство, но и в значительной степени как средство сбережения, — говорится в швейцарском исследовании. — Стабильно низкий уровень процентных ставок является основным фактором роста спроса на банкноты».
Попытка защитить сбережения
Рост числа крупных банкнот в Великобритании и Швейцарии в последние годы повторяет аналогичную тенденцию в США, где объем 100-долларовых банкнот превысил объем банкнот в один доллар в 2017 году, и темпы продолжают ускоряться.
Число стодолларовых банкнот в обращении превысило число долларовых купюр впервые с 2017 года
Источник: Федрезерв, Bloomberg
«При низких процентных ставках альтернативные издержки, связанные с хранением валюты вместо вклада в банк, ниже, и люди могут склоняться к тому, чтобы держать больше валюты», — говорится в отчете ФРБ Чикаго за 2018 год по поводу спроса на 100-долларовые банкноты.
Поэтому, люди, которые пытаются защитить сбережения от отрицательных процентных ставок, копят деньги на случай краха банковской системы или хранят богатство в бумажной валюте подальше от властей, не одиноки. Для многих людей деньги по-прежнему остаются основным средством сбережения.
Конечно, капитал может быть уничтожен из-за пожара, наводнения или кражи со взломом. Но, по крайней мере, людям не придется беспокоиться о забытом или украденном пароле, который лишит их доступа к накопленным биткоинам.
Подготовлено Profinance.ru по материалам агентства Bloomberg
MarketSnapshot — Новости ProFinance.Ru и события рынка в Telegram
По теме:
Спекулятивные ставки на рост фунта достигли рекордных уровней с начала пандемии
Доллар покупали во время паники и будут покупать на восстановлении
Сколько денег нужно для полного счастья? Ученые нашли ответ
Автор фото, Getty Images
Все мы не раз слышали, что счастье не купишь, но авторы нескольких американских исследований по этому вопросу пришли к выводу, что по мере роста дохода ощущение счастья действительно увеличивается.
При этом теперь ученые подтвердили простую закономерность (о которой многие, возможно, догадывались и раньше): чем у человека больше денег, тем он счастливее.
Авторы исследования, обнародованного в 2010 году, утверждали, что уровень счастья перестает увеличиваться, когда человек начинает получать 75 тыс. долларов в год. Однако новая научная работа, которая была опубликована в журнале Американской психологической ассоциации, утверждает, что такого порога не существует — по крайней мере для некоторых категорий населения.
Одна из авторов исследования — психолог Джин Твендж из университета Сан-Диего рассказала о своей работе на сайте The Conversation. Она основывает свои выводы на данных 40 тыс. американцев в возрасте старше 30 лет.
Образованные счастливее?
В ходе исследования, продолжавшегося с 1972 по 2016 год, ученые попробовали определить, как за все эти годы менялась связь между представлениями о счастье и количеством денег.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Автор исследования отмечают, что среди людей, состоящих в браке, больше счастливых
Исследователи выяснили, что в наши дни счастье зависит от финансов намного больше, чем в прошлом.
То есть, если верить их выводам, сейчас деньги способны купить больше счастья, чем раньше.
Ученые решили рассмотреть этот вопрос через призму социального класса участников исследования, особенно в том, что касается дохода и образования.
В 1970-х годах среди белых американцев были одинаково «очень счастливы» люди, получившие высшее образование, и те, кто ограничился средней школой: примерно по 40% от общего числа опрошенных представителей этой категории.
Но к 2010-м образование начало играть большую роль в наполненности счастьем среди белых: лишь 29% людей, не получивших высшего образования, считали себя счастливыми — в отличие от 40% людей с высшим образованием. Аналогичная ситуация наблюдалась и в зависимости счастья от дохода — в 2010-х годах эта связь стала намного более выраженной.
Среди чернокожих американцев уровень счастья среди образованных и богатых за время наблюдения увеличился, а у людей без денег и образования этот показатель существенно не поменялся.
Более того, в отличие от предыдущих исследований, оказалось, что в этой категории уровень счастья не перестает расти по мере увеличения дохода: например, люди с доходом 160 тыс. долларов в год были более счастливы, чем те, кто зарабатывает от 115 тыс. до 160 тыс. долларов.
Пропасть социального неравенства
Этому можно найти несколько объяснений. Во-первых, за последние годы неравенство в доходах стало еще больше — богатые стали богаче, а бедные — беднее.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Авторы исследования не стали спорить со старым тезисом о том, что богатым и здоровым быть лучше, чем бедным и больным
В наши дни средний руководитель компании зарабатывает в 271 раз больше среднего работника, отмечает Джин Твендж. По ее словам, это в 30 раз больше аналогичного показателя 1978 года. Но если раньше человеку без высшего образования было проще купить дом и обеспечивать семью, то сейчас это стало намного труднее.
Как говорит автор исследования, разрыв между имущими и неимущими растет, а тех, кто относится к среднему классу, становится все меньше. «Частично это происходит потому, что стоимость основных потребностей человека, таких как жилье, образование и здравоохранениие, растет быстрее, чем инфляция, — пишет Твендж. — А зарплаты при этом адекватно не выросли, хотя сотрудники стали работать более производительно».
Кроме того, изменения в уровне счастья могут быть связаны с тем, как много людей находятся в браке: по словам Твендж, люди, создавшие семью, обычно более счастливы, чем одинокие.
В 1970-е процент браков практически не отличался во всех классах общества, но теперь люди с более высоким доходом и образованием создают семьи намного чаще.
Не заработать, а сохранить. Застройщики объяснили, зачем люди вкладывают деньги в жилье — Строительство — Новости Санкт-Петербурга
фото: pixabay.com
ПоделитьсяРекордный рост цен на жилье в новостройках с начала года на 15% также обнадежил покупателей-инвесторов, однако его застройщики называют, скорее, следствием того, что новых объектов на рынке появляется мало, а дома в высокой стадии готовности, естественно, стоят дороже.
В целом девелоперы отмечают, что сложившаяся ситуация способствовала росту доли покупок «впрок».
— Инвестиции в жилую недвижимость всегда были популярны у широкой аудитории. Как правило, если люди хотят традиционную инвестицию и им нужен понятный актив, то они предпочитают жилье. Снижение ставок по ипотеке на сегодняшний день дает в этом случае хорошую прибыль, — поясняет Катерина Соболева, вице-президент Becar Asset Management.
На фоне неразвитости финансовых институтов в России недвижимость в нашей стране воспринимается в большей степени как средство сохранения денежных средств, считает Ольга Ульянова, директор департамента рекламы и маркетинга ГК «Полис Групп». Поэтому на сегодняшний день прямыми инвесторами, т.е. покупателями, которые приобретают недвижимость с целью сдачи в аренду или продажи на завершающих этапах строительства являются порядка 13–16% от всех покупателей рынка новостроек.
Если в предыдущие несколько лет доля инвесторов на рынке первичной недвижимости постепенно снижалась, то этой весной произошел всплеск.
— На фоне объявления пандемии коронавируса и изменений курса рубля многие люди решили сохранить накопления, вложив их в понятный и привычный инструмент — квадратные метры, — поясняет руководитель аналитического центра компании «Главстрой Санкт-Петербург» Дмитрий Ефремов. — В конце концов, как известно, хорошая недвижимость в нашей стране только дорожает. И эти люди, как показали дальнейшие события и рост цен на жилье, совершенно не прогадали. В этом случае речь идет скорее не о профессиональных и объемных инвестициях, не о массовой скупке квартир для извлечения большой прибыли, а о инструменте для сохранения денег, который после старта ипотеки с господдержкой стал еще доступнее.
— Доля инвестиционных сделок у нас составляет 8%, однако за последние пару месяцев этот показатель увеличивается по тем же причинам, — говорит Ирина Соловьева, коммерческий директор Санкт-Петербургского территориального управления Группы «Эталон». — Ликвидная недвижимость — ценный и надежный актив.
В «Группе ЛСР» отмечают, что доля инвестпокупок выше среди тех, кто приходит к застройщику за второй, третьей квартирой.
— Когда клиент обращается к нам впервые, доля инвестиционных сделок составляет примерно 13%, — рассказывает руководитель департамента продаж «ЛСР. Недвижимость Северо-Запад» Юлия Паршина. — среди тех клиентов, которые приобретали уже жилье в «Группе ЛСР» и пришли за второй, третьей и т.д. квартирой, 27% покупателей совершают инвестиционные сделки.
Продать или сдавать
Как правило, большинство инвестиционных сделок приходится на старт продаж — покупатели рассчитывают на то, что за время строительства цена вырастет.
Например, в некоторых объектах на старте продаж половина сделок — инвестиционные, говорит Анжелика Альшаева, генеральный директор агентства недвижимости ГК «КВС»:
— В августе мы вывели на рынок третий этап жилого комплекса у станции метро «Парнас» и сразу зафиксировали наплыв покупателей, приобретающих студии и однокомнатные квартиры по 100% оплате.
В основном это именно инвесторы.
По ее словам, сейчас примерно треть клиентов приобретают квартиры с инвестиционными целями, однако далеко не всегда люди ставят себе задачу заработать. Для многих главное — сохранить имеющиеся накопления.
Инвесторов, которые вкладывают средства в недвижимость, можно разделить на две категории, считает Ольга Ульянова: те, кто пытается заработать на росте цен на недвижимость в процессе строительства объекта и те, кто приобретает объекты недвижимости для того, чтобы впоследствии сдавать их в аренду.
— В первом случае годовая доходность на протяжении последних 3–4 лет не превышала 6–7%. Но в 2020 году на таких инвестициях можно заработать уже 10–12%, что совсем неплохой показатель, — отмечает Ольга Ульянова. — Рисками такого инвестирования выступает возможность несвоевременного ввода в эксплуатацию, что в условиях проектного финансирования практически сводится к нулю.
Во втором случае доходность инвестиций составляла последние годы 3–4% для квартир и около 7–8% для коммерческой недвижимости.
Риски такого инвестирования — недобросовестность арендаторов, которые могут нанести ущерб имуществу или не оплатить аренду. Постепенно развивается сектор вложений денежных средств в коммерческую недвижимость в виде апартаментов, но пока этот сегмент сложно охарактеризовать, так как здесь все зависит от профессионализма управляющей компании.
Дмитрий Ефремов соглашается, что с введением счетов эскроу разница в стоимости квадратного метра на стадии котлована и ввода в эксплуатацию сократилась, то есть по мере увеличения готовности дома жилье дорожает уже не так значительно, как 5–15 лет назад. С другой стороны, удорожание все равно происходит. Кроме того, ключевая ставка снижается, а вслед за ней менее привлекательными становятся проценты по банковским вкладам. На этом фоне вложения в недвижимость снова становятся интересными.
Впрочем, не обязательно продавать квартиру сразу после получения ключей — возможна комбинированная стратегия. «Сначала сдавать в аренду, извлекая пассивный доход, и продать без уплаты налога спустя несколько лет, — говорит Дмитрий Ефремов, — немало людей предпочитает так и продолжать получать пассивный доход от сдачи в аренду, исходя из того, что продать квартиру, фактически, всегда успеется».
Возможны варианты
Если раньше застройщики делали большой дисконт на старте и выгодной инвестицией была практически любая покупка недвижимости, то сейчас покупателю приходится с большим вниманием относиться к выбору объекта. Важную роль играет, например, расположение объекта, причем иногда даже до мелочей.
— На примере нашего проекта в Приморском районе мы видим, что есть корпуса и очереди, в которых доля инвесторов находится на минимальном урвоне — например, в башнях первой очереди, примыкающих к скверу на месте дуэли Пушкина, там лидируют семейные покупатели, — рассказывает Михаил Ривлин, совладелец компании «Мегалит — Охта Групп», —
а в корпусе, который находится максимально близко у метро, доля инвестиционных покупок достигает до 20%.
Дмитрий Ефремов говорит, что инвестиционный потенциал зависит и от характеристик отдельно взятой квартиры — вид из окна, удачная планировка и так далее.
Ирина Соловьева отмечает еще один тренд: запуск программы льготной ипотеки позволяет рассматривать лоты большей площади, в результате чего стремительно вырос спрос на двухкомнатные квартиры.
Конечно, в основном их приобретают для собственного проживания, но они все чаще выступают и объектами инвестиций.
Причем, если еще несколько лет назад у частного инвестора практически не было выбора: он вкладывал средства в жилую недвижимость на начальных этапах строительства, чтобы продать перед сдачей объекта, или приобретал коммерческое помещение или квартиру для последующей сдачи в аренду.
— Такой практикой граждане в основном занимались самостоятельно, и не афишировали инвестиционную деятельность перед государственными органами, — рассказывает Ольга Ульянова. — Сегодня, с развитием такого сектора недвижимости как апарт-отели, появилась дополнительная возможность для инвестирования собственных средств: вложение в апартаменты, где профессиональные управляющие компании предлагают клиентам стратегии генерации дохода.
Пока доля апартаментов в структуре инвестиционных сделок не превышает 2–2,5%, что связано, прежде всего, с российским менталитетом: россияне не готовы открывать все свои доходы перед государством, для них неочевидна выгода стороннего управления.
Пока большая часть из тех, кто решился вложить свободные средства в недвижимость, предпочитают вести тихий самостоятельный бизнес, констатирует эксперт.
Катерина Соболева подтверждает, что коммерческая недвижимость всегда показывала лучшую доходность, но говорит, что выбор инвестора зависит от его целей. Кто-то рассматривает краткосрочную стратегию зарабатывая на росте стоимости актива за время строительства, кто-то оставляет на более долгий срок и получает дополнительный доход от арендных платежей, некоторые прибегают к помощи кредитного плеча, инвестируя меньший объем собственных средств.
Мария Мокейчева, «Фонтанка.ру»
фото: pixabay.com
мобильные платежи помогают людям во время пандемии
Вам пришли деньги: мобильные платежи помогают людям во время пандемии
(Фото: Abugrafie/Shutterstock)
Сонья Давидович, Делфин Прейди и Херви Турп
30 июня 2020 г.
В Того, небольшой стране Западной Африки с 8-милионным населением, удалось
быстро распределить экстренную финансовую поддержку полумиллиону человек
менее чем за две недели, используя мобильные телефоны. Эта технология
способствовала передаче пособий, в частности женщинам, и поддержала
прозрачное разворачивание программы. Работники неофициального сектора в
Марокко также быстро и эффективно получают государственную помощь через
свои телефоны.
Социальная помощь и денежные трансферты
Во многих странах с формирующимся рынком и странах с низкими доходами расширяется прямая поддержка домашних хозяйств и физических лиц, поскольку нет возможности непосредственно защищать рабочие места. Недостатки данных по состоянию занятости и отсутствие четких границ между предприятиями и физическими лицами в неформальном секторе препятствуют эффективности мер политики на рынке труда. Поэтому органы государственного управления делают ставки на денежные трансферты в попытках укрепить свои системы социальной защиты, одновременно пытаясь расширить их охват.
В странах Африки к югу от Сахары более 80 процентов мер, объявленных с начала пандемии, имеют форму трансфертов, и только 4 процента представлены мерами политики на рынке труда. По миру в целом 30 процентов всех инициатив, задействованных странами, приходится на денежные трансферты.
Как правило, предоставление поддержки доходов, нацеленное на наиболее
уязвимые домашние хозяйства, опирается на надежную национальную систему идентификации , увязанную с социально-экономической информацией, и требует самых
разнообразных подходов для распределения денежных средств наиболее
нуждающимся.
Отсутствие одного из этих компонентов в условиях применения
оперативных мер в ответ на кризис может создать серьезные трудности : например, если государство не может определить получателей помощи
вследствие недостатка социально-экономической информации, ему может
потребоваться либо расходовать больше средств для расширения сети
социальной защиты, либо контролировать расходы бюджета с неизбежным
исключением из числа получающих помощь домашних хозяйств части тех, кто в
ней нуждается.
Действенные механизмы переводов наличных денег
Мобильные деньги представляют собой действенный и удовлетворяющий условиям
физического дистанцирования вариант проведения наличных денежных переводов
в широком масштабе, учитывая что в странах с формирующимся рынком и
развивающихся странах очень высок процент людей, владеющих и пользующихся
мобильными телефонами, и в мире в целом действует 228 агентов мобильных денег (мелких розничных торговцев, у которых клиенты могут депонировать наличные
деньги на счета мобильных телефонов или снимать деньги с этих счетов,
покупать карточки на телефонное эфирное время и т.
Пандемия привела к тому, что во многих странах были укреплены экосистемы
мобильных денег и устранены конкретные сдерживающие факторы. Органы
государственного управления с более развитой деятельностью смогли
реагировать быстрее. В Эквадоре за две недели удвоилось количество лицензированных агентов по работе с
наличным средствами. В Малайзии был расширен бесплатный доступ к интернету
через мобильные телефоны. Органы государственного управления Нигерии
вступили в партнерские отношения с операторами сетей мобильной связи, чтобы
выявить уязвимых работников неофициального сектора в городах, анализируя
характеристики покупки эфирного времени.
В Саудовской Аравии были снижены
тарифы на мобильную связь, чтобы стимулировать использование мобильных
платежей. Несколько лет назад в Перу были созданы условия для формирования
платформы, позволяющей осуществлять переводы в рамках сети из трех ведущих
операторов мобильной связи и 32 банков.
Мобильные деньги связаны с рисками и имеют свои ограничения. У людей, живущих в сельских и отдаленных районах, может не быть мобильной связи, легкого доступа к агентам, осуществляющим денежные услуги, или просто электричества. Перевод мобильных денег в наличные по-прежнему может быть связан со значительными издержками. Известно также, что цифровая и финансовая безграмотность препятствуют введению цифровых мобильных услуг.
Во многих странах пандемия заставила директивные органы предпринимать
оперативные меры для уменьшения недостатков регулирования, касающегося
мобильных денег, выпускаемых компаниями в сфере телекоммуникаций и
финансовых технологий, клиенты которых часто не защищены регулированием в
той же мере, как клиенты банков.
Важно обеспечивать, чтобы риски, связанные
с ускоренным распространением мобильных денег, в том числе киберриски и
мошенничество с использованием цифровых средств, не перевешивали выгоды,
которые приносит этот процесс.
Система мобильных денег
За рамками кризисного периода многие страны стремятся подтолкнуть развитие платформ мобильных платежей в целях снижения коррупции, повышения эффективности и прозрачности бюджета, а также для достижения более широкого охвата финансовыми услугами, особенно неофициального сектора и женщин.
Осуществляя работу по расширению мобильных денежных переводов, чтобы способствовать смягчению последствий пандемии, правительствам необходимо использовать широкий подход, выходящий за рамки технологий и учитывающий всю экосистему, на которую опирается надежная и стойкая программа мобильных денег.
Директивным органам и представителям отрасли следует продумать целостный
подход для объединения всех «конструктивных элементов» устойчивой платформы
мобильных денег, включая заинтересованные стороны, а также элементы
структуры и политики, способствующие максимизации выгод относительно
рисков.
По мере того как страны переходят от кризисного режима к новому нормальному состоянию, возникают благоприятные условия также и для того, чтобы отметить, с какими препятствиями они сталкивались при расширении поддержки людей, страдающих от экономических последствий мер изоляции. В то же время они могут опираться на те решения, которые оказались наиболее действенными в компенсации падения доходов, сосредоточивая свое внимание на устойчивых решениях, а не на обходных путях, использовавшихся на пике чрезвычайной ситуации. Это должно быть частью более широких стратегий органов государственного управления по укреплению систем социальной защиты с помощью технологий в среднесрочной перспективе.
*****
Сонья Давидович
Сонья — экономист в Аппарате директора-распорядителя и эксперт по цифровым
технологиям в Департаменте информационных технологий. Она работала в
Статистическом департаменте и Финансовом департаменте МВФ, а также
выполняла несколько назначений по конкретным странам в Департаменте стран
Азиатско-Тихоокеанского региона и в Европейском департаменте.
В своей
должности эксперта по цифровым технологиям она занимается рассмотрением
вопросов о том, как новейшие технологии могут помочь странам-членам МВФ в
достижении стратегических целей в области экономики и развития. Соня также
входит в междепартаментскую группу, работающую над вопросами включения
цифровых валют в сферу деятельности центральных банков. В качестве одного
из членов-основателей Консультационного совета Лаборатории инноваций МВФ
она внесла свой вклад в создание этой лаборатории, ее работу и управление.
Она имеет степень магистра естественных наук Джорджтаунского университета и
степень магистра гуманитарных наук Боннского университета.
Делфин Прейди
Делфин Прейди поступила на работу в МВФ в 2016 году. Она является старшим
экономистом в Департаменте по бюджетным вопросам и работает над вопросами
политики в области расходов с ориентацией на социальные расходы,
энергетические субсидии и цифровую экономику. До МВФ она работала в
Казначействе Франции (2010–2012 годы), затем она была советником министра
по социальным вопросам и министра труда Франции и президента Франции
(2012–2016 годы).
Она закончила Высшую нормальную школу в Кашане (Франция)
и имеет докторскую степень Тулузской школы экономики (Франция).
Херви Турп — главный советник по цифровым технологиям в МВФ. В качестве руководителя
Консультативной службы по цифровым технологиям он помогает МВФ понимать
новаторские технологии, актуальные для стран-членов МВФ, такие как финтех,
искусственный интеллект, блочные цепи, большие массивы данных, облачные
вычисления и связанные с ними киберриски. Увлеченный «техно-реалист», он
стремится предоставлять объективные рекомендации с учетом опыта различных
стран относительно технологических тенденций, возможностей и рисков,
особенно для стран с формирующимся рынком и стран с низкими доходами. Г-н
Турп создал Консультативную службу по цифровым технологиям, которая
предоставляет в рамках технической помощи знания о технологиях, позволяющих
находить ответы на существенные для стран вопросы в цифровой сфере — от
цифровых валют центральных банков до борьбы с отмыванием денег, и от
цифровых государственных услуг до открытых банковских платформ.
Ранее г-н Турп был главным архитектором корпоративных приложений. Он обладает обширным опытом в области стратегии ИТ и технологических инноваций, а также в сфере национальных цифровых стратегий.
Департамент коммуникаций МВФ
ОТДЕЛ ПО СВЯЗЯМ С СМИ
СОТРУДНИК ПРЕСС-СЛУЖБЫ:
ТЕЛЕФОН:+1 202 623-7100АДРЕС ЭЛЕКТРОННОЙ ПОЧТЫ: [email protected]
Три плоскости предприятия: люди, деньги, информация
Для внешнего мира предприятие выглядит как черный ящик, цельный и неделимый, из которого наружу поступает только производимый продукт. Именно продукт приносит прибыль, и он — единственная точка соприкосновения предприятия с покупателем. Но приглядевшись внимательнее, мы увидим, что внутри черного ящика кипит невидимая миру жизнь. У одних кипение похоже на броуновское движение, а у других — на работу механизма швейцарских часов.
От чего это зависит? Давайте разбираться.
Вы знаете, что черный ящик «в разрезе» состоит из трех частей: структура, продукт, процесс. А поперечные разрезы дают нам три плоскости: люди, деньги, информация — это сущности, с которыми мы имеем дело на уровне структуры, производства продукта и обмена информацией. В результате пересечения элементов получается вот такая матрица:
Если вы понимаете, что находится в каждой ячейке, по каким законам и правилам она живет и как взаимодействует с остальными, значит, вы знаете о вашем предприятии все, и оно находится под вашим контролем. Вам нечего бояться, и вы смело можете расширять, видоизменять или масштабировать свой бизнес.
Но нередки случаи, когда владельцы понятия не знают, что творится в ячейках. И тогда мы, с помощью методологии исследуя три плоскости предприятия по трем шагам, вместе воссоздаем матрицу, отображающую реальное состояние дел.
Шаг 1. Структура
Под структурой понимается не иерархия, а устройство производства продукта, выпускаемого предприятием за свои пределы.
Структура выстраивается на основе ответов на вопросы:
- Из чего складывается продукт, который предприятие отдает во внешний мир?
- Кто реально производит продукт?
- Какие ресурсы он при этом потребляет?
- Кто отвечает за поставку этих ресурсов?
Все, кроме того, кому принадлежит предприятие, находятся внутри системы: всё, что они потребляют, делают и используют, подчинено и связано с выпуском какого-то конкретного, измеримого продукта, который затем попадает в руки того, кто его будет использовать в качестве ресурса уже для выпуска своего конкретного продукта. Так выстраивается цепочка из блоков, от самой верхушки пирамиды, к ее подножию. Потребитель, стоящий на вершине пирамиды, является единственным, кто может позволить себе, получать что-то от нижестоящих «блоков», ничего никому не отдавая. Смысл существования пирамиды как раз и состоит в том, чтобы удовлетворять его запрос. Все остальные, кто работает в структуре, могут потреблять какие-то ресурсы (в том числе и свое рабочее время) только в процессе производства какого-то конкретного продукта, который должен быть кому-то передан в качестве ресурса.
Нельзя «работать работу».
Если промежуточный продукт — это не измеримая или никому не пригождающаяся в дальнейшем субстанция, то он является лишним пунктом в системе, к тому же отъедающим ресурсы (его существование может быть оправдано только личным желанием собственника просто занять кого-то, чтоб этот кто-то не сидел сложа руки, но тогда ее потребитель — это собственник, а критерием оценки будет то, что исполнитель полностью занят в течение рабочего дня).
Структура/люди
В этот кластер входят не все люди, имеющие отношение к производству продукта, а только ответственные за поставку промежуточного продукта, тому кому он нужен. Вся пирами состоит из непрозрачных блоков. Каждый блок потребляет ресурсы, выдает наружу продукт и представлен для всех остальных одним ответственным за поставку этого продукта. Все остальные блоки не видят что внутри. Для них блок — это замкнутая система по превращению ресурсов в продукт и отвечает за это один ответственный.
Эти «ответственные» и есть «Люди» в данном кластере.
Структура/деньги
Деньги в данном случае — понятие условное, но оно коротко и ясно дает представление о том довольно обширном содержании, которое в себя включает. Термин «Деньги» — это все, что нам важно и нужно учитывать с точки зрения производства продукта, ибо если не будем учитывать, то вполне можем «попасть на деньги», теперь уже не условные, а вполне настоящие. Например, при реализации товара мы учитываем как минимум три параметра: номенклатура проданного, количество и цена. Т.е. — это нужные нам характеристики. На самом деле, характеристик может быть огромное количество, ведь товар может описываться не только наименованием, но и например цветом, запахом или весом. В этом кластере мы определяем те характеристики из всего их многообразия, которые на важны для решения задачи системы. В нашем случае — запах можем смело игнорировать.
Структура/информация
Это отчужденная от людей информация, которая сопровождает производство продукта.
Номенклатура товаров и услуг, прайс-листы, контакты поставщиков и клиентов, правила и регламенты взаимоотношений отдельных блоков между собой (т.е. — правила по которым один блок будет сдавать другому произведенный им продукт). Если на предприятии используется автоматизированная информационная система, то очень желательно эту информацию «оцифровать». В этом случае добавляется еще одна «вещь в себе» — информация о том, как именно вся информация предприятия оцифровывается, изменяется и хранится. Т.е. — информация о том, как оцифровывать информацию.
Надо учитывать, что продукт и информация о нем — это два самостоятельных, отдельных материальных воплощения (запомните данное утверждение — оно очень важно, и мы о нем еще вспомним, когда будем обсуждать разницу между реальным и компьютерным миром).
Заострю внимание на отчуждении информации. По факту информации всегда на порядок больше, чем нужно, и вам необходимо уметь четко выделять действительно важную т нужную.
Она должна фиксироваться и храниться не только в голове у конкретного «уникального специалиста», иначе предприятие попадает в зависимость от головы, которая в любой момент может исчезнуть вместе с информацией.
Продукт — это то, что внешний мир покупает у предприятия — товар (кресло, самолет, скрепки, хлеб и т.д.) или услуга (консалтинг, маркетинговое исследование, продвижение в соцсетях, транспортировка и т.д.), а также то, что отдельные блоки производят и передают друг-другу. И это центральная строка матрицы — ради создания продукта и существует все предприятие.
Продукт/люди
Эта ячейка символизирует все вопросы, связанные с «человеческим фактором»: кто отвечает за то, чтобы из исходных материалов получился продукт, с нужными нам характеристиками? Чем мотивируются и как контролируются эти люди? Здесь происходит выработка мотивации и системы контроля. Мотивация нужна, чтобы люди понимали, зачем им выпускать качественный продукт, даже если проще гнать брак.
А система контроля позволяет определить критерии, по которым мы понимаем, справился он с работой или нет.
Продукт/деньги
В данном контексте деньги — это именно деньги. Это сумма, в которую нам обходится продукт с конкретными обозначенными параметрам. Это не только собственно «деньги», но и вообще все наши затраты всех ресурсов, переведенные в некую стоимость.
Продукт/информация
Это вся информация, которая позволяет понять, что продукт является тем, что мы под ним подразумеваем, а также правила и системы контроля используемых ресурсов: технические характеристики, ГОСТы, ТУ и наши собственные стандарты, калькуляции производства, условия хранения продукта и комплектующих, критерии оценки качества и определения брака и т.д. Эта информация также должна быть отчуждена и по возможности оцифрована. Чаще всего, именно эта информация будет являться основой «Нормативно-справочной информации» (НСИ) Вашей информационной системы.
Процесс — это собственно «процесс», т.е. — описание того, как мы производим продукт.
Процесс/люди
В этом разделе рассматривается все, что непосредственно связано с исполнителями процесса производства продукта: требуемые мастерство, навыки и профессиональные умения, личностные и профессиональные характеристики и вообще любая информация о людях, которая важна для вашего производственного процесса. Сюда относится также возможность роботизировать тот или иной производственный процесс и вообще убрать людей с этого участка.
Процесс/деньги
В данном случае мы снова используем слово «деньги» условно, имея в виду параметры, которые необходимо отслеживать, чтобы процесс продолжался без проблем. В отношении процесса важно понимать идет он или остановился, как контролировать его качество, как понять, что пора чинить или обслуживать оборудование и т.
д. Как и в случае с соотношением структура/деньги, любое упущение здесь напрямую ударяет по финансам, и очень ощутимо. Ошибочно думать, что стоимость продукта складывается исключительно из стоимости его производства. Часто сопутствующие траты на поддержание процесса производства составляют едва ли не такую же сумму.
Процесс/информация
Здесь информация — это в первую очередь схемы процессов, если процесс можно стандартизировать, или свод характеристик начальной и конечной точки процесса. Т.е. — если процесс стандартный и повторяемый, то нужно иметь его задокументированное описание в любой нотации, которая вам нравится. Если процесс из разряда «творческих», когда известна начальная ситуация и известно что нужно получить в конце, но сам процесс — каждый раз разный в зависимости от обстоятельств, то должны быть четкие критерии начальной и конечной точек или правила определения этих критериев.
Эта информация является бесценной, если вы соберетесь внедрять у себя какую-то Информационную систему.
Собственно, это и есть техническое задание для «внедренцев». Описание, как должна, например, проходить сделка с клиентом, не «вообще», а конкретно в вашей фирме. Из каких шагов она состоит? Какая информация должна быть зафиксирована на каждом шаге и как это нужно делать.
Разложив свое предприятие по ячейкам, вы получите основную схему, которая необходима и достаточна для получения нужного результата. С единственной оговоркой — мы доедем по этой «прямой дороге», только если не случится ничего непредвиденного и из-за угла нам не улыбнется призрак.
«Раздавать людям деньги в кризис выгодно государству» — политолог Екатерина Шульман — Москвич Mag
Что будет с российской экономикой после эпидемии коронавируса? Приведет ли безработица к увеличению преступности? Насколько разумно ведут себя сейчас московские власти? На эти и другие вопросы отвечает политолог Екатерина Шульман.
Вы родились и выросли в Туле. В каком году вы переехали в Москву?
В 1999-м.
В качестве помощника депутата Государственной думы?
Нет, мое первое рабочее место было в «РИА Новости». Совершенно как в позже снятом фильме по роману Пелевина «Generation «П»». Если помните, Институт пчеловодства, в котором работает главный герой, там снимается на Зубовском бульваре в здании «РИА Новости» — то, что сейчас МИА «Россия сегодня». Вот, собственно, в марте 1999 года я туда и заехала. Роман, между прочим, тогда только вышел. Я его читала — купила в книжном магазине напротив, через бульвар, там, по-моему, чуть ли не до сих пор есть книжный магазин издательства «Радуга». Вот я его купила, читала там сидя и чувствовала, что описываемое происходит прямо вокруг. Это было очень увлекательно.
Наверное, с тех пор у вас неоднократно поменялось место жительства в Москве? Какой был первый район?
Не то чтобы неоднократно, но пару раз поменялось, да. Много лет моя родная станция была метро «Домодедовская», Каширское шоссе. Мне это было чрезвычайно удобно, с нежностью воспринимаю эти места.
Особенно это было хорошо, когда я потом работала в Думе — по прямой с «Домодедовской» до «Театральной» было ехать быстро и приятно. Ну и я была независима, могла в любое время вернуться и уйти — метро работает, там не страшно и потом это такие вполне мирные жилые места. Единственный раз, когда меня этот маршрут подвел, был в 2004 году, во время теракта на «Автозаводской». Это было в начале рабочего дня, я ехала к 9 часам в Думу, села в первый вагон поезда, следующего за тем, который взорвали. В том составе как раз пострадали первые три вагона. Утром поезда ходят с интервалом секунд в сорок, поэтому это было, что называется, close shave (на волосок), очень-очень близко. Наш поезд был следующим, мы два часа простояли, по счастью, не в тоннеле, а на поверхности — если помните, там сейчас есть станция «Технопарк». Тогда ее еще не было, и между «Коломенской» и «Автозаводской» поезд выезжал на мост, на вольный воздух. И там мы ждали, пока состав не отогнали обратно на предыдущую станцию, а там уже выпустили нас наружу.
Так что для меня закончилось все удачно, лучше, чем могло бы.
Какое впечатление на вас впервые произвела Москва в 1999 году, после экономического кризиса 1998-го?
Вы знаете, мне тогда еще не было 21 года. Поэтому кризисы никакого впечатления на меня не производили, на меня не влияли, я жила одна, мне не надо было никого кормить. Москва 1999 года была захватывающим местом, особенно если ты работаешь там, где много всякого другого такого же увлекающегося народа. Все время что-то происходило, уже потихонечку начинал развиваться интернет, появились первые сетевые СМИ. Были рестораны и кафе, туда можно было зайти, накопив денег, уже продавали суши в разных местах. Все сверкало огнями, повсюду торговали всем, было здорово. Если бы у меня тогда были маленькие дети и это был бы 1993-й, а не 1999 год, наверное, это все выглядело бы иначе. А в тех условиях это, в общем, был сплошной праздник.
Сейчас весна, но праздника в Москве нет, все закрыто, горожане на самоизоляции.
В то же время регулярно можно услышать мнения об искусственном раздувании проблемы COVID-19. Вы лично верите в серьезность угрозы коронавируса?
Как не верить-то? Есть люди заболевшие, есть знакомые люди, которых вдруг внезапно увозят в больницу с двусторонней пневмонией, с чего бы это? Как не бояться? Можно бояться цифр статистики, но она вещь довольно безликая, а когда начинаются уже знакомые, то это все приобретает очень ясные очертания. Не верить, считать это каким-то заговором или обыкновенным гриппом не получается под давлением неумолимой реальности. Может быть, и хотелось бы как-то отмахнуться, но не выходит, потому что люди-то попадают под эту бомбу, которая, как сказано в «Войне и мире», «не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться».
Ну кто-то усматривает в введении чрезвычайных карантинных мер какой-то заговор, попытку властей отвлечь внимание населения от начавшегося экономического кризиса, предлог еще туже закрутить гайки, ввести цифровой ГУЛАГ по образцу китайского.
Мы еще и не такого наслушаемся в ближайшие несколько недель. Действительно, стрессовая ситуация на людей действует плохо, долго дома сидеть противоестественно, любое заключение — это наказание, это ненормально для человека. Человек — существо социальное. Не хочется говорить, что у людей едет крыша, но что довольно трудно сохранять душевное равновесие в таких условиях — это правда. И отрицание, как известно, первая стадия переживания потери. Хотя теория пяти стадий не совсем научная и каждый переживает потерю по-своему, некоторая реалистичность в ней есть. Если попытаться эту аргументацию всерьез опровергать, то представить себе заговор, в котором одновременно участвуют папа римский, немецкий канцлер и президент Соединенных Штатов (тот, правда, посопротивлялся, сначала не хотел участвовать, но пришлось), в общем, затруднительно. Кто тогда его, этого заговора, организатор? Кто эта таинственная сила, которая в состоянии распоряжаться всеми этими могущественными людьми, заставлять их действовать себе в убыток, подвергать свои государства такому риску, а экономики — такой нагрузке?
Кризисы не приносят ничего нового.
Они ускоряют то, что происходило до них.
Они ускоряют то, что происходило до них.Эти изумительные явления гораздо естественней объясняются рациональными причинами. Есть экономические расчеты, которые показывают, что если ничего не делать, оставить все как есть, предоставить этой, предположим, сезонной эпидемии собрать свою жатву, то это обойдется экономикам стран дороже, чем даже те чудовищные карантинные меры, под которыми мы все стонем сейчас. Современная экономика работает на людях. Ее основная единица — человек и его труд. И даже не столько его труд, сколько человек как потребитель товаров и услуг и как производитель в основном услуг, а не товаров. Поэтому людские потери не сравнимы по экономической убыточности ни с какими другими. Люди останутся — экономика восстановится. Восстановительный рост в здоровых экономиках может быть очень бурным. И еще через несколько недель мы позабудем все наши карантинные страдания, если останутся люди, которые смогут заново открыть рестораны и парикмахерские и, что еще важнее, снова в них ходить.
Именно поэтому правительства мира занимаются прямыми денежными выплатами гражданам. Потому что основой нашей экономики посттруда, или экономики постдефицита, является потребительский спрос. Если есть он, все остальное приложится.
У нас это еще не очень понимают, думают, что западные правительства раздают деньги людям из гуманизма или потому, что они такие богатые. Нет. Они это делают, потому что хотят экономического роста. А экономический рост невозможен без потребительского спроса. У нас продолжают считать, что люди — это расход и убыток, а главное — ресурсы. Но никакой ресурс сам по себе не имеет ценности. Ни нефть, ни золото, ни медь, ничто не имеет ценности вне человека. Никакой собственной цены у так называемых ресурсов нет. Если людям что-то нужно, оно чего-то стоит. Когда людям перестает быть нужно — ничего не стоит. Известная мудрость Протагора, что человек — мера всех вещей, у нас воспринимается как какой-то гуманистический слоган, мол, давайте к людям хорошо относиться.
Но человек действительно мера всех вещей. Вне его ничего не существует: ни ценности, ни пользы, ни красоты, ни блага.
Вопреки тому, что обычно думают, кризис не приносит ничего нового. Он ускоряет то, что происходило до этого. Так, последние несколько лет одной из тем, к которым было приковано внимание социальных наук и наук экономических, была концепция, или проблема, базового гражданского дохода. У него есть разные названия: БОД, безусловный базовый доход, или universal basic income — это безусловные, безотчетные в буквальном смысле выплаты, которые делаются гражданам, потому что они граждане. Для того чтобы они имели эти деньги и их тратили. Такого рода эксперименты проходили как в первом мире (был известный финский опыт, был в городе Утрехт в Нидерландах), так и на противоположном конце спектра, в беднейших странах. Там это связано в свою очередь с институтами микрофинансирования, не с теми страшными ростовщическими лавками, которые у нас под этим именем известны, а с тем, за что в 2006 году Мухаммад Юнус получил Нобелевскую премию по экономике — микрофинансированием экономической активности в бедных сообществах.
Все это связано с проблематикой потребительского спроса: смысл социального государства не в том, что давайте всем людям сделаем хорошо. Это вопрос новой экономики, в которой производство постоянно дешевеет и товары начинают ничего не стоить. Производство автоматизируется, все технологии становятся только дешевле — не бывает технологий, которые со временем дорожают. Дорожает людской труд. Если мы посмотрим на динамику цен в мире за последние 50 лет, то увидим, как в абсолютном отношении дешевеют все предметы — какие-нибудь автомобили и телевизоры, и дорожает все, в чем есть компонент человеческого труда. То есть услуги, а не товары. В США самая круто дорожающая услуга — образование. У нас такого пока нет, но важно понять тенденцию. Дорожает здравоохранение, дорожает жилье, потому что жилье не совсем товар, это товар и услуга, в нем есть человеческая составляющая: не только бетон и стекло, а локация и окружающий сервис — люди покупают район и образ жизни. Дорожает транспорт, дорожают услуги ЖКХ, потому что это услуги.
Если есть составляющая человеческого труда, то чем она больше, тем больше запас для роста цены. Понимаете, как выгодно раздавать людям деньги?
А какое это все имеет отношение к нам? У нас же государство чисто номинально, «по документам».
А вот теперь по поводу нас с вами — касается нас это или не касается? Во-первых, мы тоже часть первого мира, и то, что происходит у них, происходит и у нас, только с некоторыми нашими местными особенностями. У нас государство традиционно не столько берет на себя социальную функцию, сколько приписывает ее себе. Граждане от государства много ожидают, поэтому сильно возмущаются, когда оно не дает им то, что, как они считают, оно им должно. Государство при этом признает за собой эти обязательства, но стремится их исполнение максимально сымитировать.
Делает вид, что признает.
Да, но хотя бы говорит об этом. Поэтому осознание, что чего-то надо людям раздать, присутствует.
Но очень трудно укладывается в начальственных головах: ну как же, ты раздаешь людям деньги, они тебе откат с них не сделают. Поэтому непонятно, как можно так легкомысленно распоряжаться ресурсами. Но при этом чего-то выдавать все равно придется.
У нас продолжают считать, что люди — это расход и убыток, а главное — ресурсы.
Во-вторых, мы в наши давно прошедшие так называемые тучные нефтяные годы в некоторой степени показали миру, как может выглядеть это самое общество обязательного базового дохода. Государство продуцировало много форм псевдозанятости. Создавало рабочие места в бюджетном секторе, которые не производят никакой прибавочной стоимости, раздувало структуры, занимавшиеся безопасностью, контролем, лицензированием, проверками. И выплачивало людям деньги, относительно которых подразумевалось, что вы их не совсем заработали, но мы их вам выдаем. Это и был пресловутый общественный договор предыдущей формации.
В самом начале режима самоизоляции Собянин заявлял, что стройки и благоустройство должны продолжаться.
То есть карантин карантином, а освоение бюджетов простаивать не должно?
Интересен сам факт этого заявления Собянина, а еще интереснее, что стройки и благоустроительные работы, а также закупки по тендерам все же через несколько дней прекратили. Это значит, что возмущение в социальных сетях — а сейчас нет другого способа выразить возмущение, нельзя даже с одиночным пикетом выйти — все-таки доходит, требует реакции и эту реакцию вызывает. Людей ведь не то возмущает, что работают рабочие. Людей возмущает, что новые деньги тратятся, что опять закупаются новые погонные километры этих самых бордюров, которые мэрия закупать совершенно не обязана. Она может продолжать существующие стройки, но она совершенно не должна закупать что-то новое.
Сейчас можно встретить прогнозы, что в результате пандемии и карантина в Москве резко схлопнется сфера услуг, и многие, в том числе из тех, кто не является постоянными жителями Москвы и гражданами России, останутся на улице без средств к существованию.
Многие уже опасаются, что это может резко отразиться на криминогенной обстановке в Москве. Эти опасения обоснованы?
Что касается социальных последствий: при всей видимой простоте этой корреляции бедность влечет за собой преступность — на самом деле это не так работает. Мы с вами переживали несколько экономических кризисов за последние годы, и резким ростом насильственных преступлений ни один из них не сопровождался: ни после 2008 года, ни после 2014-го, когда был девальвирован рубль, когда произошла сильная продуктовая инфляция и началось то снижение реальных располагаемых доходов граждан, которое продолжается уже шесть лет. У преступности своя динамика: она гораздо больше зависит от демографических кривых, чем от экономических. Человек, оставшийся без работы, не пойдет на следующий день никого грабить. Для этого надо быть другим человеком. Как и в прежние годы, оставшиеся без работы сезонные рабочие предпочитают уезжать домой, а вовсе не оставаться в Москве, чтобы тут увеличивать сводки преступности./GettyImages-983783112-5b72095d46e0fb002ce252e4.jpg)
Мы это видели в прошлый раз, после 2014 года — уехали довольно много людей. Мы тогда фиксировали, что среднеазиатских рабочих стало меньше, украинских относительно больше, чем раньше, потому что они скорее занимались обслуживающим трудом, а многие большие стройки были приостановлены. Мы и сейчас увидим отъезжающих, как только карантинные ограничения снимут.
Что касается массовой безработицы среди москвичей. В России, и в Москве, и не в Москве, существует негласный договор между правительством и работодателями, который запрещает массовые увольнения. У нас скорее людей отправляют в неоплачиваемые отпуска, сокращают рабочую неделю, сокращают им зарплату, что довольно легко сделать, потому что большинство оформляются на базовый оклад и на переменную долю всяких премий, поэтому легко можно зарплату сократить. Кстати, это сейчас происходит с бюджетниками, которые ушли на нерабочие дни и будут получать один оклад. Не правы те, кто завидует бюджетникам, считая, что у них чрезвычайно хорошая жизнь: сидят дома и получают полную зарплату.
Это не так. Завидовать сейчас вообще некому. Мы все в довольно схожем положении. Как всегда, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Если у вас есть запас, то вам лучше, чем тому, у кого этого запаса нет. Но сказать, что есть какая-то категория людей, которая сейчас процветает, нельзя. Так вот, нет никаких причин предполагать, что политика избегания безработицы каким-то образом изменится. Правительство будет следить за работодателями с тем, чтобы они не позволяли себе массовых увольнений. Считается, и не без резона, что именно массовые увольнения провоцируют социальную напряженность. Это правда. Поэтому массовых увольнений не будет, будет снижение доходов — люди станут беднее. Это в свою очередь сокращает платежеспособный спрос, затрудняет выход экономики из режима аварийного торможения.
Но у нас же большое количество людей работают без официального оформления или сдельно. Многие из них уже потеряли или почти потеряли работу.
Ну что на это можно сказать.
Хорошо тем, у кого есть запас. Ужасно положение тех, кто не может переждать. У нас люди имеют запасов чрезвычайно мало, не откладывают. Не потому, что они такие легкомысленные — пропивают последнюю копейку, а потому, что они очень мало получают. Не выходит ничего накапливать — не накопишь, если твои расходы еле-еле совпадают с твоим доходом. То, что по-английски называется «работать от руки ко рту» — from hand to mouth, или по-русски «жить от зарплаты до зарплаты».
Как вы в целом оцениваете действия московских властей в течение последних двух недель, особенно на фоне того, что федеральная власть якобы самоустранилась от решения проблемы пандемии, заговорили о самостоятельности регионов?
Когда нужда припрет, то будешь действовать по обстоятельствам. Действительно, субъектам виднее, как им лучше поступать. У всех разные ситуации, а в Москве она самая тяжелая, Москва — самый пораженный регион. Поэтому они как могут придумывают, что им делать. Рано раздавать оценки, тем более, как нам говорят специалисты по медицинской статистике, мы еще даже не на пике эпидемии.
Результативность проверяется в бою, а бой еще толком не начался.
Дураком будет тот, кто напишет сценарий и будет его реализовывать вне зависимости от того, что происходит.
Скажу о том, что мне как политологу нравится уже сейчас. Хотя мое «нравится», боюсь, не совпадает с тем, что может понравиться гражданину, тем не менее: я вижу ежедневное, постоянное пристраивание, изменение риторики и тактики [московского правительства] применительно к тому, какова общественная реакция. Посмотрите на историю с введением пропусков: сперва всех напугали QR-кодами, стало понятно, что это не понравилось людям. Тут же быстро откатили назад, сказали: «Нет-нет, мы не это имели в виду, это только для инфицированных, это была бета-версия». Через неделю оказалось, что пропускную систему вводить все-таки придется, но, похоже, она будет скорее по татарстанскому образцу: уведомительной, через СМС и вводимой постепенно. Начали было класть бордюры — народ возмутился, отменили благоустроительные работы, тендеры и строительство.
Неудачное было высказывание Собянина про то, что «бюджеты треснут». Тоже, насколько я понимаю, пытаются замазать это неприятное впечатление тем, что Москва все же выплачивает чего-то там кому-то и что есть выплаты для тех, кто остался без работы, а также разъясняется, что мэр, оказывается, ничего такого не говорил, приписали враги.
Это может выглядеть как метания, но то, что нет какого-то железного плана, по которому все действуют, на самом деле хорошо. В наших условиях, когда политические каналы обратной связи отсутствуют, поскольку мы не демократия, то есть власти не особенно боятся проиграть на выборах, видны какие-то суррогатные каналы обратной связи через социальные сети, через медиа, через дайджесты, которые приносят в мэрию.
А то у нас все такие поклонники планов и сценариев, как будто при Советском Союзе не жили. В ситуации, в которой никто на самом деле ничего не знает, дураком будет тот, кто напишет сценарий и будет его реализовывать вне зависимости от того, что происходит.
Как говорит нам политическая наука, живучие системы — гибкие системы. И наоборот — на слом обречены высеченные в камне непоколебимые монолиты — они и разваливаются одномоментно и необратимо. Поэтому такая адаптивность нашей системы мне скорее нравится. Она, конечно, выглядит несколько комично: сегодня сказали одно, завтра — другое, что-то придумали и тут же передумали. Но это лучше, чем твердокаменность.
То есть московские власти в условиях пандемии выбрали ситуативную тактику? Как говорили в СССР, стараются «идти навстречу многочисленным пожеланиям трудящихся»?
Где могут — там идут. Больше, конечно, на словах, чем на деле, но по крайней мере видно, что прислушиваются, пытаясь уловить какие-то колебания социальной почвы. И это хочется отметить в качестве положительного явления.
В последнее время на волне апокалиптических мрачных настроений и предчувствий популярная культура обратилась к примерам из истории эпидемий и городских катаклизмов прошлого.
Могут ли примеры из прошлого подсказать нам какие-то оптимальные паттерны поведения, жизни в нашей ситуации?
Главный урок, который можно извлечь из бедствий прошлого, состоит в том, что города бессмертны. Если не приходит Чингисхан и не убивает всех, кто ростом выше колеса, то после любой чумы и бомбежки города возрождаются. Предки наши пережили повальные болезни и моровую язву, которые ни по летальности, ни по контагиозности ни с каким коронавирусом не сравнимы. И при этом у них не было ни проточной воды, ни антисептиков, ни антибиотиков, ни аппаратов искусственной вентиляции легких. Человечество неубиваемо, оно приспосабливается ко всему. Именно поэтому мы так хвалим и любим гибкие системы. Потому что мы сами таковы.
Что касается полезных заимствований из прошлого, то не столько стоит обращаться к опыту былых эпидемий, сколько к опыту людей, оказавшихся в ситуации безвыходности. Виктор Франкл — знаменитый психотерапевт и узник концлагеря, автор метода под названием «логотерапия» — лечение смыслом, придание происходящему смысла.
Не углубляясь в его научную концепцию, скажу вот что: им было выяснено на страшном практическом опыте, что в ситуации, когда ты заперт и не можешь выйти, когда над тобой довлеет чужая воля и от тебя мало что зависит, сохранять душевное спокойствие, душевное равновесие и здоровье помогает упражнение своей собственной воли. Когда вы не можете надолго выйти из квартиры, вы должны внутри этой квартиры установить сами свой порядок и его соблюдать. Если вы ограничены внешним — ограничьте себя сами, сделайте себе расписание, которое придумали вы, и соблюдайте его. Вашими действиями должна руководить ваша воля, тогда вы сохраните свою личность.
Самодисциплина?
Ключевой элемент не «дисциплина», а «само». Я не к тому, чтобы вы себе запрещали из одной комнаты ходить в другую. Но правила должны быть ваши. Вам осталось небольшое пространство, где вы можете эти правила устанавливать, но тут их устанавливаете только вы. Вы много чего тут не можете сделать: сесть на самолет и улететь, пойти в кино, поехать к маме.
Это все довольно ужасно, поэтому должны быть вещи, которые вы сами для себя решили и сами сделали. И еще один совет от Виктора Франкла: он заметил, что разрушительное влияние на личности заключенных оказывало бесконечное обсуждение планов администрации. То немногое свободное время, которое было у этих несчастных, они тратили на то, что обсуждали друг с другом замыслы, намерения лагерного начальства — пытались объяснить, почему оно сделало то, что сделало, и что оно сделает завтра. Прекратите это делать. Обсуждайте то, в чем есть элемент вашей воли. Помните древнеримскую мудрость: где ничего не можешь, там ничего не желай. Это сейчас не относится к политическим вопросам: там от вас зависит довольно много, и об этом мы поговорим, когда карантин закончится. Наше «лагерное начальство» сейчас не человеческое руководство, а вирус. Про него мы на самом деле ничего не знаем, и рассуждать, сколько продлится эпидемия, кто ее вызвал и кто именно от нее умрет, малоосмысленно. Определите то, что вы сделать в состоянии, и занимайтесь этим.
Фото: из личного архива Екатерины Шульман
Исследование: люди, которые ценят деньги выше времени, оказались несчастнее
Обеспеченные люди более счастливы, и этому есть масса подтверждений. Но постоянное стремление заработать больше, жертвуя свободным временем, напротив, может снизить удовлетворённость жизнью, показало исследование учёных Гарвардской школы бизнеса и Лондонского городского университета. На уровень нашего благополучия влияет не то, сколько мы зарабатываем, а то, как мы относимся к деньгам и на что их тратим, уверены Элизабет Данн, профессор психологии в Университете Британской Колумбии, и Крис Кортни, вице-президент компании Happy Money. Они дали несколько советов, как правильно тратить деньги, чтобы стать счастливее.
В исследовании учёных Гарвардской школы бизнеса и Лондонского городского университета приняли участие более 1 тыс. студентов, выпускающихся из Университета Британской Колумбии.
В первую очередь его авторы оценивали, что испытуемые ценят больше ― деньги или время. Большинство участников указали, что уделяют первоочередное внимание времени. Почти 40% сообщили, что в первую очередь ценят деньги.
Чтобы выяснить, как этот выбор соотносится с их эмоциональным благополучием, авторы исследования также попросили респондентов оценить удовлетворённость их жизнью, расставив оценки по шкале от 0 до 10, где 0 соответствует полной неудовлетворённости, а 10 ― абсолютной удовлетворённости от жизни. Чтобы оценить состояние в динамике, исследователи повторили опрос через год.
В результате они обнаружили, что студенты, которые уделяли первоочередное внимание деньгам, через год после окончания учебы оказались менее счастливыми, чем их однокурсники, которые предпочли отдать приоритет времени. Результаты остались прежними даже после того, как учёные сделали поправку на разное социально-экономическое положение испытуемых.
Но это не означает, что нужно отказаться от следующего повышения, которое вам предложат, считают Элизабет Данн, профессор психологии в Университете Британской Колумбии, и Крис Кортни, вице-президент компании Happy Money.
По их словам, есть много свидетельств, которые доказывают, что обеспеченные люди чувствуют себя более счастливыми. Однако в действительности на уровень нашего благополучия влияет не то, насколько больше мы зарабатываем, а то, как мы относимся к деньгам и на что их тратим.
В доказательство они приводят результаты другого исследования, в котором приняли участие более 500 британцев. Оно показало, что на уровень счастья людей большее влияние оказывает не их доход, а то, сколько денег у них в данный момент есть на счёте.
При этом, естественно, люди часто испытывают стресс, когда они сталкиваются с необходимостью урезать свои расходы или скорректировать бюджет. Чтобы пересмотреть своё отношение к деньгам и тратам, Данн и Кортни советуют ответить себе на два простых вопроса: «Что я могу купить из того, что не является необходимым для моего выживания?» и «Действительно ли расходы способствуют моему счастью?»
Если ответ на второй вопрос отрицательный, попробуйте сделать перерыв и не тратить деньги несколько недель.
Но если вы понимаете, что расходы действительно делают вас счастливыми, не ругайте себя. Данн и Кортни дали несколько советов, как правильно тратить деньги, если вы хотите быть счастливее.
Тратьте на опыт, а не на вещи
В ходе опроса более 12 тыс. человек, который провели Данн и Кортни, более 80% людей в возрасте до 30 лет сообщили, что чувствуют себя более счастливыми, когда тратят деньги на поездки, концерты или специальные обеды, чем на материальные вещи вроде гаджетов или одежды. 62% респондентов составляли зумеры и миллениалы, уточняют исследователи.
Покупайте время
По результатам другого опроса, в котором приняли участие 15 тыс. американцев, исследователи выяснили, что люди, сообщившие, что они «покупают время» (то есть, например, экономят время на дорогу, покупая более дорогие продукты в ближайшем магазине, или пользуются услугами доставки), удовлетворены своей жизнью на 10% больше, чем те, кто этого не делает.
Инвестируйте в других
«Вы можете отправить небольшой подарок другу, помочь незнакомцу в продуктовом магазине или сделать пожертвование в благотворительную организацию, которая важна для вас.
Хотя может возникнуть соблазн потратить эти деньги на себя, исследования показывают, что вы с большей вероятностью обретёте счастье, потратив деньги на кого-то другого», ― отмечают Данн и Кортни в статье в Harvard Business Review.
Аудиокнига недоступна | Audible.com
Evvie Drake: более
- Роман
- К: Линда Холмс
- Рассказал: Джулия Уилан, Линда Холмс
- Продолжительность: 9 часов 6 минут
- Несокращенный
В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.
Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее внутри, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.
- 3 из 5 звезд
Что-то заставляло меня слушать….
- К Каролина Девушка на 10-12-19
«Дайте людям деньги»? Давно прочитанные вопросы и ответы с Энни Лоури по поводу универсального базового дохода | Американский институт предпринимательства
Сократить ежемесячный чек каждому гражданину, независимо от того, работают ли они, уже не столь радикальная идея, как когда-то казалось.
Некоторая форма гарантированного государством всеобщего базового дохода — или UBI, как его более широко называют — теперь принята некоторыми либертарианцами, футуристами и (конечно) социалистами. Но это не значит, что UBI стал бесспорным. Однако он стал более политически осуществимым, поскольку окно Овертона продолжает расширяться.
Чтобы обсудить UBI — его историю, послужной список и его будущее — ко мне присоединилась Энни Лоури, редактор журнала The Atlantic, бывший экономический обозреватель New York Times и автор новой книги «Дайте людям Деньги: как универсальный базовый доход положит конец бедности, произведет революцию в сфере труда и изменит мир.”
Далее следует слегка отредактированная стенограмма нашего разговора. Вы можете скачать выпуск, щелкнув ссылку выше, и не забудьте подписаться на мой подкаст в iTunes или Stitcher. Расскажи друзьям, оставь отзыв.
Прежде чем мы перейдем к разным вкусам и деталям универсального базового дохода, когда вы заинтересовались им? Это очень старая идея, но она как бы возродилась.
Я сообщал об условных и безусловных денежных переводах в контексте развивающихся стран в течение некоторого времени.Они есть в десятках и десятках стран с низкими доходами, так что я был знаком с этим, а затем меня заинтересовал в основном референдум в Швейцарии.
У них есть почти такая же система опоры в Калифорнии, где вы можете инициировать выборы практически по чему угодно, набрав достаточное количество голосов. Они проголосовали за учреждение UBI в Швейцарии; оно не прошло, но и не сработало ужасно, учитывая, насколько необычайно радикальная идея была бы для них. Он получил от 25 до 30 процентов голосов.
А потом он просто начал пузыриться повсюду. У вас есть все эти люди в Кремниевой долине. Очевидно, у вас есть Чарльз Мюррей и другие либертарианские мыслители, которые думали об этом в течение долгого времени. А затем наблюдается возрождение интереса к Европе. Итак, все эти нити начали сходиться воедино, и я подумал, что это идея, достаточно большая для книги.
Было ли что-нибудь, что заставило вас думать, что это не только большая идея, но и хорошая идея? Это не всегда одно и то же.
Да, конечно. Если вы прочтете книгу, то увидите, что она во многих смыслах меня очаровывает, а во многом — нет. Это грубый инструмент, это большой инструмент, и он подходит к вопросу о том, что вы на самом деле пытаетесь сделать, утверждая, что вы должны его реализовать? Это как тренажерный зал в джунглях: он позволяет вам думать об истории, он позволяет вам думать о том, почему у нас есть то, что есть прямо сейчас, он позволяет вам думать о радикальной феминистской экономике, он позволяет вам думать о работе как о социальной структуре.
Мне понравилось, что в нем есть эта философская и историческая подоплека, а еще лучше позволяет применять эти принципы и смотреть на то, что у нас есть.Это просто интересно. Это действительно глубокая идея, которая не всегда соответствует тому, о чем мы говорим изо дня в день.
Есть много разновидностей универсального базового дохода.
У либертарианцев есть версия. Слева есть версия. Вкратце, что это за разные версии? А что вы пропагандируете?
Просто чтобы продолжить тему, о которой вы упомянули, я действительно думаю, что вы указали на что-то действительно важное, и я не знаю, что я думаю об этом, но я думаю, что это интересно.Это развитие современного государства всеобщего благосостояния, которое возникло из этого перехода от феодализма к меркантилизму, а затем и к капитализму. Это происходит в Европе, где есть все эти люди, лишенные своей земли, которые затем работают наемными рабочими. И внезапно система должна расти, чтобы помочь им поддерживать, потому что многие из них безработные. И поэтому я думаю, что есть аргумент, что с ИИ, технологиями и глобализацией мы движемся к новой экономической реальности, и нам потребуются новые социальные структуры для ее поддержки.
Аргумент в пользу UBI не зависит от этого, не так ли?
Нет, это просто аргумент.
Но это то, что, я думаю, захватывает людей — это идея о том, что мы наблюдаем большие экономические преобразования.
Потому что в книге есть несколько цитат, в которых люди говорят, что это большое изменение, и если вы собираетесь его добиться, должна быть причина для такого большого изменения. И пять человек, владеющих всеми роботами, а остальные из нас работают на них, что ж, это было бы большим изменением.Но ваш аргумент не требует сверхразумного ИИ.
Нет. Я не думаю, что мы понимаем, что ИИ делает с экономикой. Итак, к вашей точке зрения, у вас есть этот либертарианский / консервативный аргумент, что, по сути, правительство не должно пытаться микроуправлять жизнями людей. Так, в настоящее время в некоторых штатах в рамках программы SNAP или продовольственных талонов вы можете покупать сладкий картофель, но не белый картофель. Так что давай прекратим это делать. Давайте избавимся от HHS и всех этих огромных отделов и просто дадим людям деньги.Это аргумент Чарльза Мюррея. Он делал это уже 20 или 30 лет.
Тогда у вас есть либеральный аргумент, что наша система сейчас недостаточно перераспределена.
У нас тревожное количество людей, живущих в бедности, учитывая, насколько богата страна. Таким образом, UBI может стать настоящей опорой, настоящей страховкой, и мы собираемся сказать, что никто не упадет ниже определенного уровня.
И затем третий важный аргумент исходит от Кремниевой долины: «нам очень жаль, что мы собираемся забрать все ваши рабочие места.Но вместо хороших 65000 долларов в год в качестве водителя грузовика у вас будет двенадцать тысяч долларов в год благодаря UBI, так что с вами все будет хорошо ». Я считаю, что это безумный аргумент, но на самом деле они приводят именно его. У вас будут отличные видеоигры, из которых вы сможете рисовать или что-то еще.
И на самом деле я бы сказал, что есть четвертый аргумент, связанный с либеральным аргументом: у нас должна быть гарантия дохода. Ричард Никсон на самом деле был сторонником этой идеи, что мы можем использовать налоговый кодекс для введения отрицательного подоходного налога и устранения бедности.Это простое и понятное решение.
В настоящее время это стоит примерно 200 миллиардов долларов в год, это большие деньги, но это не триллионы долларов. Это не совсем безумная сумма денег. Вы, конечно, могли бы профинансировать это за счет небольших изменений в налоговом кодексе или за счет сокращения других программ.
Какая хорошая версия вам нравится? Я уверен, что вы посмотрели на них и пришли к идеальному сочетанию всех этих вещей.
В конечном итоге я считаю, что четвертый случай является наиболее убедительным.Я думаю, что уровень детской бедности в этой стране вызывает тревогу, и мы действительно не предприняли шагов для его уменьшения. Мы с вами могли бы поспорить о том, насколько ужасна бедность на самом деле, сколько американцев действительно живут в денежной бедности, насколько выросло потребление среди бедных людей, даже если в некоторых случаях их доход в основном не увеличился — но я думаю что в некоторых сообществах по-прежнему сохраняется тревожный уровень стресса.
Мне нравится идея, которую Соединенные Штаты, по сути, сказали бы, мы не собираемся наказывать детей за ошибки их родителей.
Мы собираемся пойти дальше и сделать это либо с помощью универсального денежного гранта для детей, либо с помощью отрицательного подоходного налога, что является довольно простым и понятным способом сделать это, и я думаю, что это будет довольно хорошее вложение, особенно в молодежь.
Когда есть действительно популярный фильм, они хотят сделать из него телешоу, но это не будет так хорошо. Был замечательный фильм «Телохранитель» с Кевином Костнером и Уитни Хьюстон. Но если вы сделаете из этого телешоу, вы не получите Кевина Костнера.Может, если тебе повезет, ты станешь как Марк Хармон; если вам действительно не повезло, вы, вероятно, получите Дэвида Хассельхоффа.
Итак, версия UBI, которая, как мне кажется, действительно привлекает людей, — это версия Кремниевой долины. Это красиво, элегантно — вы заменили бы это болото программ всего одной проверкой. То, что вы только что описали, является менее сексуальной, менее интересной, созданной для телевидения.
Это то, на чем мы должны сосредоточиться, а не использовать много пропускной способности для этой большой идеи? Из нее не получится особо сильная книга — больше похожая на программный документ — но действительно ли мы должны сосредоточиться на этом, а не на версии UBI, о которой люди начинают подкасты?
Вопрос политической экономии — хороший, а вопрос о сексуальности — хороший, особенно потому, что я думаю, что демократы сейчас находятся в том месте, где они собираются пообещать луну.«Мы хотим избавиться от ICE. Мы хотим, чтобы колледж был бесплатным для всех. Мы хотим Medicare для всех. А о финансировании говорить не будем. Мы просто собираемся это сделать ».
И я думаю, что основная идея здесь хорошая. Это не говорит о том, что мы собираемся обходить грани ваших проблем этим триангуляционным, клинтовским способом. Мы не собираемся говорить вам: «О, не волнуйтесь, НАФТА вас устроит». Мы собираемся сделать большие сумасшедшие вещи.
Мы перестанем вести переговоры о себе еще до того, как заговорим с республиканцами.
Я больше политический репортер. Так что меня неизбежно больше привлекает политика — я что-то увижу и подумаю: «Вау, это действительно неплохая цена». Это действительно умная идея, и мы могли бы сделать это, не слишком сильно меняя налоговый кодекс — и поэтому я чувствую, что мне очень не по себе думать об этих нормативных вопросах.
Но, возможно, люди прямо сейчас просят сделать большой радикальный поступок, особенно с учетом того, что мы находимся в этом гиперполяризованном партизанском климате, в котором, как я думаю, в определенной степени люди с обеих сторон обещают мир.
Что ж, у нас есть одна сторона во время кампании, которая не только обещает гигантскую мега стену, но я думаю, что в какой-то момент счет за инфраструктуру составит 13 триллионов долларов. Так что другая сторона должна подумать: если ее не волнуют реалистичные обещания, почему я говорю о расширении EITC или о каком-то инфраструктурном банке государственно-частного партнерства?
Мне нравится, что мы можем сидеть здесь и говорить о том, что приносит наибольшую выгоду.
Есть способ, которым бустеры UBI хотят относиться к нему так, как будто это волшебная пуля, решающая все проблемы, и я просто не думаю, что это правда.Если у вас есть UBI — и это моя проблема с предложением Чарльза Мюррея — что происходит с прогрессивностью? Что происходит с перераспределением? Это гораздо менее перераспределительная система, о чем я беспокоюсь, хотя я думаю, что он видит в этом ее преимущество.
Но гайки и болты действительно имеют значение. Расширения EITC действительно имеют значение. Еще одна вещь, которая беспокоит меня, — это когда люди говорят, что кампания Берни Сандерса обещает все эти важные вещи и не слишком беспокоится о деталях политики.И правда, как, черт возьми, вы собираетесь это делать? Я думаю, что насчет гарантии работы — как бы вы на самом деле это сделали? Много размахивают руками, и никто не знает, не говоря уже о том, откуда берутся деньги.
Но просто сказать: «Мы покончим с бедностью» — я думаю, это звучит как-то цепко. Думаю, это хорошо.
«Мы собираемся положить конец бедности для детей». Давай просто сделаем это. Забудьте о объяснениях, как вы собираетесь сделать это с отрицательным подоходным налогом и насколько они менее сложны, чем кажется — давайте сделаем это и поставим перед собой моральную цель.
Это заставляет меня думать о плоском налоге и о праве. В 90-е был момент, когда эпоха большого правительства закончилась. Это было действительно актуально даже для левых. Я помню, как у Дика Гепхарда, представителя левых и профсоюзов, был план фиксированных налогов. Так что это было у всех, и это казалось волшебным лекарством, и это снова была красивая, элегантная и простая идея.
Но тогда вы думаете, как это на самом деле работает? Пройдя через мясорубку реальности, люди поняли, что единой налоговой ставки не будет.Люди сообразили, что политики начнут говорить: «Может быть, нужно ввести дополнительный налог для сверхбогатых, или вот новая программа, и, может быть, на нее должен быть установлен налог».
Для всех настоящих энтузиастов UBI, разве это не та же проблема для людей, которым нужен самый чистый план UBI? Это не будет оставаться простым. Он пройдет через мясорубку политической реальности. Люди скажут: «Ну, не все должны получать одинаковую сумму денег». Или, «даже если это проверка на нуждаемость, люди с ограниченными возможностями должны получать больше.«Я не хочу использовать слово« фантастический », но это немного похоже на политику в области фантастики, верно?
Я защитник проверки нуждаемости. Я считаю, что проверка нуждаемости действительно важна и действительно хороша.
Ни в одном из ваших сценариев вы не захотите выписывать чек Биллу Гейтсу.
Я думаю, что если вы снимаете с Билла Гейтса чек, вам нужно делать другие вещи, чтобы обеспечить прогрессивность. Для меня важно, и я считаю важным для большинства людей сказать: давайте максимально поможем людям, которые больше всего нуждаются в помощи.
UBI, естественно, этого не делает. Это не неразрешимая проблема.
Но есть разные формы простоты, о которых стоит подумать. Есть такой прогрессивный принцип «хотим ли мы, чтобы проверка нуждаемости помогала людям, которым еще больше нужна помощь», но есть еще и простота программирования. Многие проблемы, с которыми люди сталкиваются с нашими существующими программами социальной защиты, связаны с необходимостью соблюдать рабочие требования, которые часто очень трудно и раздражать.
Для предстоящего рассказа я разговаривал с женщиной из штата Мэн, которая мать-одиночка.Она была зачислена в TANF, нашу программу денежного обеспечения, через программу общественных колледжей, которая позволяла ей посещать школу, а также работать, пока она заботилась о своих детях. И штат Мэн требовал, чтобы она ходила ко всем своим профессорам после каждого занятия и заставляла их подписывать лист, подтверждающий, что она физически была там, чтобы она могла передать это штату, чтобы она не потеряла свои льготы TANF.
. Это было унизительно и досадно —
И, возможно, втайне намеревался лишить ее преимуществ.
Совершенно верно. Сложности, такие как заставить людей писать в чашку или короткие периоды повторного зачисления, поэтому каждые шесть месяцев вам нужно разговаривать с правительством, чтобы убедиться, что вы получаете свои пособия. В некоторых штатах вам нужно позвонить по номеру 1-800, который работает только с девяти до пяти, чтобы узнать, сколько у вас талонов на питание на месяц — подобные вещи не представляют никакой сложности. И во многих случаях правительства штатов усложняют эту задачу. Мы знаем, что это приводит к тому, что люди бросают программы.Мы знаем, что это ложится непропорционально тяжелым бременем на людей, у которых могут быть проблемы с языком и грамотностью.
Есть действительно хороший аргумент в пользу того, что просто избавиться от всего этого, чтобы вы автоматически получали что-то, если ваш доход низкий — я думаю, что упрощение вещей — действительно хорошая вещь, а UBI — это просто.
Он говорит нам, что мы можем просто давать людям деньги вместо того, чтобы получать эти сложные материальные льготы, и эти программы могут быть намного проще, чем они есть сейчас.
Когда вы разговариваете с людьми, которые являются единомышленниками, является ли цель поднять уровень жизни на самом низу? Или, скорее, «так, я считаю, мир должен работать.Люди должны иметь право на хороший уровень жизни и свободу использовать свои деньги по своему усмотрению, не работая, потому что они люди ». Насколько аргумент UBI сводится к этой проблеме прав человека по сравнению с более практическим вопросом: «Я просто считаю, что в богатой стране люди должны жить лучше, чем они сейчас»?
Да, я действительно думаю, что многие люди приводят второй аргумент. Они используют эту фразу: «полностью автоматизированный роскошный коммунизм». Позвольте роботам делать работу, а людям позволять делать все, что они хотят.Почему люди должны так много работать? Это абсолютно аргумент, который приводят люди.
Кроме того, UBI предоставит людям определенную свободу выбора. Если у вас есть 1000 долларов в месяц или у вашей семьи 3000 долларов, а ваш отец умирает, возможно, вы решите остаться дома. Или вы хотите завести еще одного ребенка и поэтому решаете остаться с ним дома. Или вы решили заняться творчеством — теперь вы тоже можете этим заниматься. И поэтому я думаю, что это один из самых веских аргументов, что это, по сути, система государственного страхования, вроде социального обеспечения, когда правительство говорит, что мы просто не позволим вам стать настолько бедными.Но это также дает вам больший выбор.
Как вы думаете, что люди сделали бы с этим выбором? Вы верите, что люди будут заниматься поэзией, учатся играть на виолончели, посещать уроки программирования — или вы верите, что их жизнь просто развалится без работы, чтобы структурировать себя и помочь им найти смысл?
У меня двоякое мнение по этому поводу. Я думаю, это так увлекательно, потому что, с одной стороны, людям нравится работать.
Даже очень малообеспеченные люди, родители-одиночки с детьми, люди с ограниченными возможностями — им нравится работать.Им нравится социальная структура, которую дает вам работа, им нравится, куда можно пойти в течение дня, и им нравится говорить о своей работе.
Это заставляет людей чувствовать себя хорошо. Есть удивительное исследование, в котором участвовали пожилые люди. Когда они перестают называть себя безработными и начинают называть себя пенсионерами, они становятся более счастливыми — настолько счастливыми, что на самом деле у них в крови другой уровень кортизола. И поэтому я не сбрасываю со счетов это; людям нужна работа, они не хотят подачек.И у нас есть вся эта культура, которая действительно создана, чтобы уважать этот факт и пытаться поощрять, а в некоторых случаях связывать людей с работой.
А с другой стороны, у нас есть экономика, которая действительно наказывает родителей и других людей, которым нужно много работать по уходу. У нас есть экономика, которая на самом деле не компенсирует и даже не признает большой объем неоплачиваемой работы.
И у нас также есть много работы, которая просто ужасно оплачивается и унизительна, которую люди выполняют просто для того, чтобы держать голову над водой.Я просто не совсем понимаю, как уравновесить эти две вещи в своей голове.
Исследования, которые вы просмотрели, откуда они берутся, и чувствуете ли вы супер уверенность в их выводах?
По крайней мере, сейчас я думаю, что люди хотят работать, но иметь лучшую работу — работу с выходными днями, льготы по здоровью, которые позволили бы им завести или усыновить ребенка, и это позволило бы им позаботиться о ком-то, если кто-то действительно был болен. Я думаю, людям нужна работа. Я не думаю, что им просто нужны деньги.Вот почему версия Кремниевой долины меня беспокоит. Если вы возьмете кого-нибудь и скажете, что роботы теперь делают вашу работу, вот вам памятка — думаю, меня бы не хватило. Я не знаю, что буду делать.
Это не лучший компромисс. Это ужасно. Я думаю, вам нужно найти способ помочь этим людям перейти, возможно, к другим формам работы, но я думаю, что люди все равно захотят указать на то, что они сделали.
Мне кажется, вы приводите веские доводы против UBI, по крайней мере, в отношении версии, которая вовлекает людей в эту проблему.И теория заговора, которую я слышу, предназначена для всех тех людей, которые любят UBI слева, включая Энни Лоури, и не касается UBI. Это просто заставляет нас соглашаться с дальнейшим перераспределением. Они знают, что этого не произойдет, политика ужасная, налогоплательщики никогда не пойдут на это. Нет, вы, Энни Лоури, пытаетесь расширить кругозор людей, открыть окно Овертона и просто заставить людей согласиться с гораздо большим перераспределением. Это твой план?
Я ужинал с некоторыми моими друзьями, которые были настоящими либертарианцами, а не консерваторами, настоящими либертарианцами.И я описал UBI как троянского единорога; так вы обуславливаете людей. И я не уверен, что это точно неправильно.
Я бы сказал, что я думаю, что у многих сильнейших бустеров UBI есть самые бредовые причины для этого. Это инструмент, и вы можете использовать его для самых разных целей.
И я думаю, что действительно стоит серьезно подумать о том, насколько сложны жизни и мотивации людей, а также какие стимулы вы создаете и структурируете.
Одна вещь, которую я хотел бы отметить: в экспериментах, проведенных всеми людьми Дональдом Рамсфелдом и Диком Чейни, где они предоставили людям отрицательную поддержку подоходного налога, которая дала нам действительно хорошее представление о том, что люди будут делать с такими деньгами, люди перестал работать.Так что дело не в том, что никто не перестает работать, и это аргумент, который приводят люди, но если вы посмотрите на тех, кто прекратил работать, то чаще всего это были ученики, которые оставались в школе дольше, безработные, которые дольше искали работу (хотя и в течение более длительного периода). время от времени это не снижало уровень безработицы), а затем люди, занимающиеся уходом.
Но это отрицательный подоходный налог, а не чистый UBI?
Правильно. В Канаде проводился своего рода эксперимент с UBI, и есть убедительные доказательства, которые будут верны даже для UBI, хотя, очевидно, есть определенная сумма денег, когда, если вы заплатите людям достаточно, они просто перестанут работать и пойдут на пляж, может быть, пока роботы сделать им пина коладу или что-то в этом роде.
Джо Байден может баллотироваться на пост президента, и вот что он сказал о UBI:
Американцы не хотят безусловного чека от правительства, как предложение об универсальном базовом доходе, выдвинутое некоторыми лидерами Кремниевой долины. Им нужна работа, обеспечивающая достоинство и чувство общности, а также хорошую зарплату. Для этого нам нужна политика, поддерживающая работу и обеспечивающая работникам успех в меняющейся экономике.
Это довольно хорошее резюме, и я думаю, что оно найдет отклик у многих избирателей.
Итак, прежде всего, я как бы осторожно нажимаю на его «или-или». Вы можете давать людям наличные, говоря, что мы хотим, чтобы вы работали. Мы хотим поддержать политику, которая создаст рабочие места в таких местах, как Аппалачи. Мы не говорим, что поддерживаем видение экономики, в которой около 10 000 человек имеют рабочие места, и все они являются мультимиллиардерами, в то время как все остальные просто едят Cheetos и играют в видеоигры, потому что роботы, которые обеспечивают Пина-колада на пляже — слишком дорогое удовольствие.
И что немного безумно, так это то, что Барак Обама выступал на 100-летнем юбилее Нельсона Манделы, и он вроде как подписался под этим призрачным, ориентированным на будущее видением, согласно которому, если у нас будет больше неравенства, и это будет продиктовано ИИ, и мы увидим массовую безработицу и эти проблемы распределения, возможно, нам это действительно нужно. Думаю, эти двое в ссоре.
Некоторым людям нравится эта идея, потому что им не нравится патернализм, когда они говорят, что вот ваш ваучер на жилье, это на еду и тому подобное.Некоторые исследования показывают, что большое количество людей, получив чек, использовали бы его по назначению, но некоторая часть этих людей и людей с детьми, которым мы будем сочувствовать, собираются взорвать эти деньги. И эти случаи будут освещены в новостях. Мне это кажется очень слабым местом для аргумента «просто дайте людям деньги»: некоторые люди собираются злоупотреблять этими деньгами.
Мой вопрос всегда, ну и что? Допустим, вы получаете талоны на питание, получаете наличные и у вас есть ребенок.
Правительство пытается обеспечить вашему ребенку адекватное потребление. У нас есть так много исследований, показывающих, что люди, покупающие продукты по талонам на питание, потребляют почти тот же тип еды, что и все остальные. Потребление фаст-фуда практически одинаково среди людей с действительно высоким и низким доходом, потому что фастфуд недорогой и вкусный.
Я просто не волнуюсь, когда у нас есть исследование за исследованием, показывающее, что когда вы даете людям наличные, их потребление порочных товаров не увеличивается.Что происходит, они потребляют больше, они не склонны менять свою потребительскую корзину.
Итак, да, некоторые люди собираются тратить деньги зря. Я чувствую, что нам просто нужно сказать: «Ладно, круто, все в порядке».
Но это будет использовано, чтобы полностью подорвать поддержку. Я имею в виду, просто посмотрите на дебаты об иммиграции, когда каждое преступление, совершенное иммигрантом, теперь выделяется, чтобы сказать, что мы должны отправить их всех обратно, потому что они все преступники.
Думаю, это можно обойти.Где в рассказах говорится, посмотрите, как эти люди получили вычет по ипотечным кредитам, и посмотрите, что они сделали? Посмотрите на это архитектурное чудовище в третьем крыле, построенном на болоте. Никто не говорит, что эта бабушка получила свое социальное обеспечение и использовала его на модной тележке для гольфа. Хотя для Социального обеспечения это потому, что есть это понятное, но, на мой взгляд, несколько неправильное представление о том, что деньги принадлежат им, и они заплатили их, а потом вернули.
Мы судим бедных так, как не судим людей, которые получают налоговые льготы для среднего класса.Я не видел много историй, в которых говорилось бы, что эта семья получила свои деньги EITC и потратила их на казино Атлантик-Сити. Это только для тех программ социального обеспечения, которые подвергаются суперсигматизации, и, возможно, это аргумент в пользу того, чтобы просто избавиться от них. У вас отрицательный подоходный налог и EITC: мы не судим людей за то, что они делают с деньгами, которые они получают через налоговый кодекс.
Мы судим людей, которые получают эти «раздаточные» программы через систему социального обеспечения.
Вы хотите, чтобы эта книга вышла год назад? У нас очень низкая занятость, мы, похоже, не заметили влияния ИИ на экономику, у вас есть группа людей, которые действительно продвигают это в Кремниевой долине, сейчас в несколько низком уважении — как вы думаете, был ли UBI? момент, но, к сожалению, это было только в прошлом году?
№Я думаю, что это происходит и уходит, но есть так много нового интересного. Чикаго собирается что-то сделать с UBI. Гавайи собираются сделать что-нибудь с UBI. У вас есть кандидаты 2020 года, которые, как мне кажется, смотрят на него, и я просто не думаю, что он никуда не денется.
И я также думаю, что прямо сейчас нужно вести хорошие политические баталии. Они меньше по размеру, и они гораздо больше в математике и в проблемах, например, противодействие требованиям работы в Medicaid, которые действительно плохо спроектированы, которые будут иметь огромное значение в жизни людей.
Как вы думаете, будет ли кандидат 2020 года, я полагаю, демократ, который на самом деле продвинет эту идею?
Я бы не удивился. Мне кажется, что Демс действительно ухватился за гарантию занятости, в основном по причине Байдена, говоря, что мы думаем, что люди хотят работать; мы думаем, что нам нужна поддержка для этих людей.
Меня это беспокоит только с точки зрения практичности. На самом деле непонятно, как они собираются создавать гарантии рабочих мест, но я думаю, что именно по этой причине они в какой-то мере ухватились за это.
Последний вопрос: Считаете ли вы, что гарантия занятости является более сложной проблемой или менее сложной проблемой, чем UBI?
У меня есть некоторые опасения по этому поводу. Это будет очень сложно сделать. Чтобы найти эту работу, вам понадобится огромное министерство труда, а уже существует так много замечательных небольших инициатив, которые вы могли бы развить. И многие из этих гарантированных рабочих мест будут временными работами для бывших заключенных, но я чувствую, что на это будет легко напасть политически: «Эй, вы берете мои налоговые доллары и вместо того, чтобы вкладывать их в мои школы, вы отдавая их какому-то парню, который трижды совершил вооруженное ограбление.
”
Это просто материально сложно. Это просто возвращает нас к нашему предыдущему разговору о том, что, может быть, это всего лишь момент для обещания людям Луны. Но я действительно думаю, что это будет труднее, чем люди ожидают, и будет много неудач.
Предоставление людям денег без всяких условий положит конец бедности и переделает работу.
Better Life Lab — это партнерство компаний Slate и New America.
В эпоху, когда каждый день приносит все больше предсказаний конца света массовой технологически обусловленной безработицы, от беспилотных автомобилей до А.I. Роботы как помощники по уходу, журналист Энни Лоури задалась вопросом: возможно ли жить в мире, где мы получаем то, что она называет «зарплатой за дыхание»? На этой неделе ее результаты опубликованы в книге «Дайте людям деньги: как универсальный базовый доход покончить с бедностью, революционизировать работу и изменить мир» .
Мы говорили о том, что идея раздавать все американские деньги — без каких-либо условий — будет означать для работы, гендерного неравенства и американской идентичности, а также о том, действительно ли эта политика может пройти в США.С. с учетом нынешней атмосферы привязки даже самых элементарных льгот к оплачиваемой работе.
Это интервью для ясности сокращено и отредактировано.
Алиеза Дурана: Об универсальном базовом доходе уже много сказано и написано. Почему вы захотели написать об этом книгу? Что было упущено в разговоре, который вы хотели добавить в эту книгу?
Энни Лоури: UBI — это действительно старая идея, и, хотя об этом написано довольно много, не было ни одной, которая исходила бы из репортажного места, а не из сильно аргументированного места с определенной точки зрения или причины, по которой они хотите, чтобы политика вступила в силу.
Например, Чарльз Мюррей, либертарианец, написавший In Our Hands , хочет видеть правительство значительно меньшего размера. Или Энди Стерн, будучи лидером профсоюзов в SEIU, хочет увидеть рост власти и заработной платы рабочих. Есть данные о ВБД из стран с низким уровнем дохода и множество данных из Бразилии, Мексики, Индии, Уганды и Кении. Я хотел связать эти нити вместе и поставить под сомнение то, что мы знаем о том, как правительства и общества поддерживают людей.
Вы пишете о депривации, стигме и социальной изоляции бедности.Как UBI решает эти проблемы, особенно в контексте такого разнообразного общества, как Соединенные Штаты?
Амартия Сен, лауреат Нобелевской премии и экономист по вопросам благосостояния, выдвигает понимание бедности как лишений, а развития как расширения возможностей.
Бедность — это не просто число: это показатель того, насколько вы можете участвовать в жизни общества и жить хорошей жизнью. В США мы думаем иначе — числовым, с использованием долларов, чтобы увидеть, удовлетворяются ли основные потребности. В U.S. мы вообще не придерживаемся этого взгляда [на хорошую жизнь] — у нас есть фрагментированная система безопасности, предназначенная для выявления конкретных жизненных событий или предотвращения определенных форм лишения.
Medicaid предназначена только для того, чтобы предоставить доступ к медицинскому обслуживанию и продовольственным талонам на питание — даже несмотря на то, что есть некоторые свидетельства того, что они не устраняют проблемы с питанием среди детей. В конце месяца едят меньше, чем в начале.
Итак, одна особенность UBI заключается в том, что он целостный — что нам нужно, чтобы каждый, включая детей, инвалидов, людей с ограниченными возможностями грамотности, сельское население, мог принимать участие в жизни? Как мы предоставляем людям базовые возможности и устраняем лишения? Я не думаю, что UBI — это ответ на вопрос, но он заставляет вас задаться вопросом: чем вы должны людям, и как сделать так, чтобы люди снова не обеднели в более философском смысле? UBI поднимает более широкий и интересный вопрос о том, что означают лишения и бедность.Так что нельзя сказать, что денежный смысл не важен. Деньги действительно покупают возможности, но они безразмерны. А если взглянуть на благополучие с прагматической и целостной точки зрения, то в США это действительно ужасно.
Одна из вещей, о которой вы упомянули, заключается в том, что работа по уходу — забота о детях, пожилых людях и даже только трудоспособных взрослых — недооценивается и недооценивается. Почему в этом контексте важно говорить об UBI?
Если вы подумаете об экономике как об измерении чисто экономических операций, есть известная цитата о том, как мужчина, женившийся на своей любовнице, сократил ВВП, поскольку больше не платит ей.Существует большая разница между работой и работой, измеряемой в экономике. Мы знаем, что женщины выполняют львиную долю важной работы по дому и по уходу, и она либо не оплачивается, либо оплачивается плохо. Феминистки уже давно задаются вопросом, должны ли мы платить женщинам за ту работу, которую они выполняют, которая является наиболее важной для общества и экономики.
«Как мы предоставляем людям базовые возможности и устраняем лишения?»
UBI дает женщинам возможность выбора: брать ли я UBI и выполнять работу по уходу? Вдобавок ко всему, поскольку работа по уходу не оплачивается, и так много женщин, особенно цветных женщин, работают за бедную зарплату, ухаживая за детьми, престарелыми и в качестве помощников врача в больницах, что бы означало повышение их заработной платы с помощью 1000 долларов? Вы можете отказаться от низкооплачиваемой работы с плохими условиями труда.
В сфере ухода за маленькими детьми уже наблюдается кризис, и по мере того, как все больше и больше экономики становится экономикой по уходу, возникнет огромная потребность в уходе. UBI — это один из способов радикально решить сразу несколько проблем.
Маловероятно, что США пойдут на это, но есть много способов решить и решить проблему: повышение минимальной заработной платы, иммиграционная реформа. Это способ сделать шаг назад и признать, что, возможно, часть проблемы заключается в том, что мы не рассматриваем всю работу как равную.И есть ряд мужчин и женщин, которые выполняют эту важную работу и принимают экономические решения в отношении важной работы способами, которые незаметны и недооценены.
Вы действительно думаете, что UBI возможен? Что нужно для этого, особенно в текущих условиях США: требований к работе на каждое социальное пособие ?
США движутся в обратном направлении — от простых выплат наличными и / или универсальными. Пол Райан и Дональд Трамп переделывают систему безопасности по модели TANF, или социального обеспечения, где все зависит от ряда требований, в частности требований к работе.
Я думаю, что UBI столкнется с огромной оппозицией со стороны людей справа и слева, потому что это противоречит нашей культуре. То, как была устроена наша система, связано с нашей расовой и политической историей. Я не питаю иллюзий, думаю, это происходит. Я думаю, если вы начнете видеть реальные экономические изменения, вызванные роботами и искусственным интеллектом, это может стать более приемлемым.
Тем не менее, есть ряд мер, проинформированных UBI, которые были бы хорошими и могли бы стать популярными, например, универсальное пособие для детей, таких как Франция, должно искоренить детскую бедность.Есть даже либертарианские и консервативные члены Палаты представителей и Сената, которые проявили интерес, такие как Марко Рубио и Майк Ли. Расширение налоговой льготы на заработанный доход — еще одно решение, которое может быть возможным, и многие демократы могут настаивать на этом. «Medicare для всех» — идея простой универсальной программы — основана на том же принципе.
Единственная вещь, о которой никто не говорит и что есть доказательства, — это отрицательный подоходный налог: налоговый кодекс поднимет людей до определенного уровня дохода, гарантируя, что ни один из плательщиков налогов никогда не упадет ниже определенного дохода.Люк Шефер и его соавторы выдвинули предложение, о котором никто не говорит.
Главное, что я сейчас ищу, — это противоположная или обратная политика. У нас никогда не было требований к работе в программе Medicaid, но с 1 июля они будут действовать в Кентукки, и семь штатов их рассматривают. Текущие законопроекты Палаты представителей и Сената вводят требования к оплате талонов на питание. Администрация Трампа также обещает приложить рабочие требования к Разделу 8 и другим программам HUD.Мы много знаем о рабочих требованиях, но в то же время не знаем, как это будет выглядеть, когда программы, в которых их никогда не было, внезапно появятся. Если произойдет [экономический] спад, есть вероятность, что требования будут чрезвычайно разрушительными для программ, если не будет способов отказаться от участия. Часто, если уровень местной безработицы превышает определенный уровень, требования к работе будут отменены. Есть много способов представить, что это плохо. Требования к работе усиливают стигму, и люди бросают учебу из-за проблем, потому что они не соответствуют требованиям, и из-за стигмы.Люди, у которых есть самые большие препятствия, являются наиболее хрупкими, и им труднее всего подчиняться.
Со стороны демократов есть интерес к простым автоматическим программам. Было проведено увлекательное исследование людей на биржах Obamacare, которые недовольны людьми, пользующимися Medicaid. Оказывается, семьи с низкими доходами на биржах не понимают, почему они платят более высокие страховые взносы, в то время как семьям с еще более низкими доходами этого не нужно. Подумайте о социальном обеспечении и о том, насколько оно нравится людям. Вы регистрируетесь и получаете чек.Кандидаты 2020 обсуждают Medicare для всех, бесплатное государственное обучение, и все эти идеи продиктованы теми же принципами, что и UBI. У команды Клинтона было предложение изменить TANF — то, о чем большинство людей думают, когда они думают о благосостоянии, — на прямое денежное пособие детям, а не требование работы для их мам. TANF — это недофинансируемая и неэффективная программа.
Даже в таких странах, как Финляндия и Швеция, сейчас думают о пособиях по проверке нуждаемости (или о привязке пособий к конкретным доходам или жизненным событиям).Что это значит для UBI?
В этих странах у вас есть такая подстраховка, которая действует на долгое время в самых разных обстоятельствах. Вы теряете работу или рожаете ребенка и получаете выплаты в течение одного-двух лет. Значит, тестирование в этих контекстах отличается. Если вы имеете в виду тест, но категории широкие, а деньги щедрые, вы не столкнетесь с теми же проблемами, что и в США; здесь мы решаем, что здоровые бездетные взрослые ничего не заслуживают. Мы позволяем детям быть бедными, в отличие от других стран.В Западной Европе такой большой интерес [к UBI] — в странах, которые в нем меньше всего нуждаются, — что в Финляндии очень мало бедных. Они заинтересованы, потому что это может быть проще, а это отличается от того, почему заинтересованы развивающиеся страны.
Вы говорите о том, как американская идентичность связана с оплачиваемой работой. Требует ли мир с UBI, чтобы мы находили смысл в других видах работы?
Это в значительной степени культура — изучая наемный труд, я обнаружил, что это относительно недавнее явление — это недавние изменчивые социальные и культурные конструкции.Европейская знать не работала и не имела работы: вы можете посмотреть любую костюмированную драму и шоу, где люди играют на арфе и читают.
Разве невозможно представить общество, в котором мы ценим искусство, садоводство, общественные работы и позволяем роботам делать работу? Американская идентичность связана с работой. В работе Люка Шефера, эксперта по бедности, даже мамы с низким доходом ценят работу, хотя зачастую они не могут работать. Трудно смотреть вперед и вообразить, что через 500 лет все будет по-другому.Это потребует глубоко укоренившегося культурного сдвига, но нельзя сказать, что это какой-то непреложный конец.
Почему бы не дать людям деньги даром?
Многие защитники базового дохода утверждают, что базовый доход также может перераспределять репродуктивные функции и обязанности по уходу в обществе. Вы тоже видите этот потенциал?
В феминистских кругах уже давно обсуждается вопрос о признании работы по уходу. Некоторые, например кампании 1970-х годов «Заработная плата за работу по дому», утверждали, что работа по уходу должна признаваться за счет заработной платы.Идея заключалась в том, что при капитализме вы распознаёте действия, платя людям за их выполнение. Поэтому, когда мы платим людям, которые выполняют работу по дому, это форма признания.
Я бы предпочел использовать базовый доход как ступеньку в другом направлении. Вместо того, чтобы превращать уход в товар и платить людям за его выполнение, давайте декомодифицируем все важные виды деятельности и признаем, что многие вещи выполняются не ради заработной платы, а по другим причинам. Давайте найдем способы признавать, ценить и вознаграждать труд (заботящийся или иной) помимо заработной платы.
T Здесь много феминисток, которые говорят: «Погодите секунду» — базовый доход потенциально будет иметь обратный эффект от укрепления гендерных отношений заботы.
Контраргумент примерно такой: если мы даем каждому базовый доход, вы действительно поддерживаете женщин, которые предпочитают заниматься домашним уходом, а не выходить на официальные рынки труда. Но, давая им возможность сделать это, вы увековечиваете гендерное разделение труда, при котором в культурном и социальном плане женщин поощряют оставаться дома, а мужчин поощряют выходить на работу.А из-за патриархата мужчины, как правило, зарабатывают больше, чем женщины, так что это добавило бы экономических причин для женщин, которые состоят в семьях с мужчинами, чтобы отказаться от своей (меньшей) заработной платы и выбрать неоплачиваемую работу по уходу. Хотя я согласен с тем, что это может быть потенциальной проблемой (хотя мне было бы интересно узнать, что на самом деле происходит), я не думаю, что это причина, по которой не иметь базового дохода. У UBI слишком много других важных преимуществ, в том числе для женщин. Но этот — это , еще одна причина, по которой я считаю, что базовый доход должен сочетаться с более широким разговором о характере работы.
Для меня многое из этого также сводится к разговору о рабочем времени. Я думаю, что в 1970-е годы, когда уровень участия женщин в рабочей силе на Западе резко вырос, был упущен феминистский момент. Я думаю, что в тот момент мы должны были сказать: «Держитесь. Все эти женщины сейчас работают полный рабочий день, но кто на самом деле занимается домашним уходом? А теперь, когда в нашей рабочей силе участвует больше людей, мы, конечно, сможем сократить рабочие часы всех и сделать столько же? »
Этого никогда не было.Вместо этого у вас все формально работают полный рабочий день, а потом… что происходит дома? Он вдавливается в щели и обычно неравномерно ложится на женщин. Также произошло то, что забота стала более коммерческой. Теперь женщинам приходилось нанимать, как правило, других женщин, чтобы те приходили и выполняли работу по уходу, которую действительно должны были бы выполнять и мужчины, и женщины, если бы у них было больше времени.
Обзор книги универсального базового дохода
- Я уже писал ранее, что идея универсального базового дохода — это идея, от которой нужно умереть.
- Автор Энни Лоури не согласен, и она исследует эту концепцию в новой книге.
- Ее книга дает основу для изучения того, какие изменения мы можем внести, чтобы улучшить нашу систему безопасности.
Вскоре после выборов 2016 года я написал, что универсальный базовый доход — идея политики голубого неба, предусматривающая выплату наличными средствами прожиточного минимума каждому американцу или, по крайней мере, каждому взрослому американцу — была идеей, которая нужно было умереть.
Энни Лоури не согласна.
Ее новая книга «Дайте людям деньги» — это исследование того, как UBI может помочь решить три проблемы в обществе — разрушительные изменения на рынке труда, постоянную бедность, а также расовые и гендерные предубеждения в существующем режиме поддержки доходов.
Как вы могли догадаться из моей колонки за 2016 год, книга не меняет моего окончательного взгляда на UBI. В любом случае, Лоури не совсем настаивает на реализации предложения UBI США с оплатой $ 1 000 на человека в месяц и $ 3,9 трлн в год, которое она обсуждает.
В ее книге UBI используется в качестве основы для изучения того, почему наша система безопасности так часто не достигает того, что она должна быть, и для того, чтобы помочь понять, какие изменения, помимо настоящего UBI, мы могли бы внести к лучшему.
UBI слишком дорого, чтобы быть практичным
При 3,9 триллиона долларов в год, UBI в размере 1000 долларов на человека в месяц будет эквивалентен примерно 20% американского экономического производства или примерно равен всем существующим расходам федерального правительства. Это также примерно в 20 раз превышает размер недавно принятого республиканцами снижения налогов.
Итак, вы можете полностью отменить это снижение налогов, и у вас будет только около 5% пути к финансированию надежного UBI.
Лоури прав, когда отмечает, что не все новые политики должны полностью оплачиваться — факт, который республиканцы неоднократно демонстрировали всякий раз, когда они руководили правительством в течение последних двух десятилетий. Я согласен с тем, что у США есть большой потенциал для дефицитных расходов, который финансовые эксперты часто недооценивают.
Тем не менее, есть пределы — пара сотен миллиардов здесь, пара сотен миллиардов там, и в конечном итоге вы говорите о сумме новых расходов, которые нельзя финансировать за счет дефицита без резкого повышения процентных ставок и кредитоспособности Государственный долг США будет серьезно подорван.
Многие крупные политические идеи недостаточно велики, чтобы достичь этого порога, но UBI — это так.
Итак, если правительство собирается начать рассылать дополнительные 4 триллиона долларов в год в виде чеков, ему придется собирать около 4 триллионов долларов дополнительных налогов. И, как отмечает Лоури, более высокие налоги на прибыль для людей с высокими доходами не приблизят вас к этому.
Есть и другие варианты получения дохода, но они не очень приятные. Например, она говорит, что налог на добавленную стоимость «легко» может принести 1 триллион долларов в год.НДС мог бы сделать это просто , но не легко. В зависимости от точной налоговой базы для такого НДС, вероятно, потребуется ставка от 10% до 15%, так что это будет новый большой налог для американских потребителей. И он оплатит только четверть счета.
Вы также можете частично профинансировать UBI за счет сокращения расходов. Но, как правильно отмечает Лоури, многие важные программы социальной защиты не взаимозаменяемы и не могут быть просто отменены, если мы дадим людям денежную выгоду.
Например, UBI не может заменить Medicare или Medicaid — это оставит людей без медицинской помощи.UBI, вероятно, мог бы заменить продовольственные талоны и денежное пособие, но отказ от этих программ сэкономил бы менее 100 миллиардов долларов в год.
Предложения Mini-UBI имеют свои собственные проблемы
Один из способов сделать UBI более доступным, конечно, — это уменьшить размер программы. Например, Лоури предлагает исключить получателей социального обеспечения и постепенно отказаться от выплаты пособия сверх дохода в 72 000 долларов. Это значительно сокращает общий размер программы UBI с 4 триллионов долларов в год до 1 триллиона долларов.
Но это не мелкие хитрости.
Например, поэтапный отказ в размере более 72000 долларов будет действовать как новый налог на доходы многих американцев со средним и выше среднего уровнями доходов, уменьшая их льготы по мере роста их трудовых доходов — и этот неявный налог будет поверх всего новые налоги вводятся для финансирования UBI с самого начала.
Это вызовет сильные разногласия между людьми, которые будут много работать и платить много новых налогов для финансирования UBI, но даже не смогут их собирать, и людьми, которые будут работать меньше и станут сильно зависеть от UBI, чтобы поддержать себя. — и это означало бы, что UBI на самом деле не был универсальным.
Между тем, исключение из программы социального обеспечения сильно подорвало бы цель существующей программы социального обеспечения.
В настоящее время Социальное обеспечение действует как механизм принудительных сбережений. Налоги на заработную плату мало мешают работе, в значительной степени потому, что работники знают, что они получают пособия по налогам, которые они платят.
Но среднемесячное пособие по социальному обеспечению при достижении полного пенсионного возраста в 2016 году составляло немногим более 1200 долларов, что не намного выше теоретической 1000 долларов UBI. Если бы UBI исключил получателей социального обеспечения, тогда социальное обеспечение обеспечило бы лишь небольшую выгоду по сравнению с UBI, на которое все остальные имеют право, а отчисления на социальное обеспечение перейдут от сберегательных выплат к регулярным налогам.
Кроме того, исключение пожилых людей во многом уменьшило бы политическую поддержку UBI — тем более, что эти пожилые люди по-прежнему будут вынуждены платить налоги (например, этот НДС) для финансирования UBI.
UBI по-прежнему полезен как идея, потому что он дает некоторые подсказки о том, как нам следует изменить существующие программы социальной защиты.
В своей книге Лоури рассматривает три основные проблемы, связанные с системой социальной защиты:
- Рынок труда меняется и государственные программы не обязательно идут в ногу со временем.
- Несмотря на длительные периоды роста, многие люди по-прежнему живут в бедности или близки к ней.
- Программы подвергаются стигматизации и сегрегации, при этом меньшинствам и женщинам помогают меньше, чем белым и мужчинам.
Вторая проблема — та, в которой Лоури приводит самый сильный аргумент, извлекая уроки из экспериментов, подобных UBI, в богатых и бедных странах, чтобы показать, как можно решить проблему бедности с помощью денежных выплат. Этот аргумент наиболее силен отчасти потому, что он наиболее очевиден — когда вы даете людям деньги, они становятся богаче, — но это все же идея, которая часто ускользает от политиков.
Глядя на программы, реализуемые GiveDirectly, благотворительной организацией, которая стремится вывести бедных людей в Восточной Африке из бедности, давая им деньги, она видит многообещающие результаты: жители африканских деревень знают, в каких конкретных товарах и услугах они нуждаются лучше, чем международные группы помощи, и денежные выплаты не только повышают уровень их потребления, но и помогают им делать хорошие вложения, которые делают их здоровее и богаче в долгосрочной перспективе.
В более богатых странах Лоури представляет неоднозначные доказательства того, как безусловные выплаты (например, дивиденды постоянного фонда Аляски, финансируемые за счет нефтяного богатства) влияют на решения о работе, но она показывает, что, когда эти программы действительно препятствуют работе, это часто происходит по положительным причинам, например, поощрение подростков. и молодые люди остаются в школе.
Один урок — не бояться денежной помощи.
Противодействуя регулированию бизнеса, консерваторы часто говорят о важности местных знаний: человек, находящийся ближе всего к земле, лучше всего знает, что ему нужно, а планирование экономики сверху работает плохо. Этот урок также применим к программам помощи, внутренним и международным. Бедные люди не глупы, и их знание местных условий о своих потребностях обычно перевешивает выгоду от патерналистского государственного надзирателя.
Наши экономические проблемы не так новы, как кажутся
Сторонники UBI часто описывают его как политику быстро меняющегося мира, в котором рынок труда не работает, как раньше, и где автоматизация угрожает сделать труд все более неактуальным.
Как описывает Лоури, сегодня этого на самом деле не происходит — если весь наш труд автоматизируется с помощью великолепных машин, почему экономическая статистика показывает медленный рост производительности? — и я даже более скептически, чем она, отношусь к тому, что такой сдвиг грядет в будущем.
В мире уже произошел сбой в рабочей силе, гораздо более серьезный, чем тот, которому угрожают роботы и искусственный интеллект: механизация сельского хозяйства, которая уничтожила подавляющее большинство рабочих мест, существовавших в экономике 200 лет назад.
Тогда мы нашли чем заняться. И я, к сожалению, ожидаю, что труд останется не только востребованным, но и обязательно центральным элементом экономики на всю оставшуюся жизнь и далее.
Кроме того, если бы произошла машинная революция, последовавший за этим бум производительности и экономический рост создали бы большое финансовое пространство для оплаты любых государственных программ, которые могли бы потребоваться для управления переходом на рынок труда.
Самый важный политический вопрос, который следует задать, заключается не в том, что мы будем делать, если рынок труда резко изменится, а в том, что мы будем делать, если он останется таким, как сейчас.
Рост не приводит к такому повышению всеобщего благосостояния, как хотелось бы. Определенные секторы экономики, особенно здравоохранение и образование, создают ценовое давление, с которым рядовым американцам трудно справиться.
Один урок из книги Лоури состоит в том, что увеличение количества денежных переводов является ключевым элементом решения этих проблем сегодня и завтра.Не думаю, что мы сможем сделать их универсальными. Но они могли бы быть шире, крупнее и проще, чем сегодня.
Обзор «Дайте людям деньги» и «Война с нормальными людьми»: лекарство от бедности?
Концепция универсального базового дохода, или UBI, стала частью морального доспеха магнатов Кремниевой долины, которые хотят социально сознательной защиты от обвинений в том, что технологии делают человечество устаревшим. Логика UBI гласит, что если бы каждый взрослый получал 12000 долларов в год в виде бесплатных, неограниченных денежных средств, тогда нам не нужно было бы беспокоиться об океане неполно занятых мужчин, подавляющих свое чувство никчемности компьютерными играми и опиоидами.Глупость UBI состоит в том, что он рассматривает денежные выплаты как замену цели и достижению и способствует безработице, когда мы должны поощрять занятость и создавать новые рабочие места.
Две новые книги, посвященные UBI, лучше, чем того заслуживает. В книге Энни Лоури «Дайте людям деньги» продвигается общая прогрессивная идея использования UBI как нового звена в системе безопасности. «Война с нормальными людьми» Эндрю Янга прямо нацелена на техно-антиутопий, которые рассматривают UBI как ответ на будущее без работы в Америке.
Доводы г-жи Лоури более убедительны, хотя ее лучшая глава «Клуджеократия» сосредоточена на Индии и других более бедных странах, а не на США. Она утверждает, что этим странам следует «перейти от программ субсидирования к денежным трансфертам или другим более простым программам выплаты пособий. . » Предоставление наличных денег, а не, скажем, риса или «обширной схемы гарантии занятости в сельской местности», обладает достоинствами «универсальности, простоты и безусловности». Универсальность важна, потому что «индийское правительство изо всех сил пытается определить, кто беден, а кто нет.«Простота важна, потому что сложность порождает коррупцию и неэффективность. Безусловность важна, потому что многие программы создают порочные стимулы: урбанизация обеспечивает лучший путь от бедности к процветанию, однако схемы занятости в сельской местности удерживают рабочих дома на фермах.
Свидетельства экспериментов с переводом наличных за границу, таких как GiveDirectly в Африке и бразильская Bolsa Família, весьма положительны. Г-н Ян отмечает, что среди получателей наличных «уровень домашнего насилия снизился, психическое здоровье улучшилось, и люди стали лучше питаться.«Бедность — определяющая проблема развивающегося мира, а наличные деньги — самое прямое оружие против бедности. Но распространяется ли эта логика на богатые, но частично занятые США?
Выдающиеся интеллектуалы справа, включая Милтона Фридмана и Чарльза Мюррея, выступали за простые денежные переводы вместо различных программ социального обеспечения, шаг, который остановит правительство от микроуправления жизнью бедных. Проблема с точкой зрения Фридмана, которую г-жаЛоури хорошо понимает, что налогоплательщики обычно не заинтересованы в финансировании поездок получателей талонов на питание в Лас-Вегас, даже если эти поездки действительно приносят больше удовлетворения, чем здравоохранение и свежие овощи. В любом случае г-жа Лоури мало заинтересована в «отмене существующих в стране программ по борьбе с бедностью и преобразовании их в UBI», потому что она считает, что такое изменение «скорее всего приведет к росту бедности». Вместо этого она хочет добавить денежные переводы к существующей системе социальной защиты, чтобы сократить бедность в Америке.
Все способы, которыми пожилые люди неправильно распоряжаются своими деньгами — и как их избежать
Молодые люди взрослеют быстрее, чем когда-либо. От открытия бизнеса до отслеживания изменений климата — они спешат принять на себя ответственность взрослой жизни.
Но когда дело доходит до финансовой смекалки, их рост замедляется. Согласно исследованию FINRA Investor Education Foundation, возраст 18-34 года показал самый резкий спад финансовой грамотности.
Если молодым людям не хватает элементарных финансовых знаний, значит ли это, что пожилые люди умнее в деньгах?
Не обязательно.
Осведомленность пенсионеров о ключевых финансовых концепциях является случайной. Накопленный на протяжении всей жизни опыт и траты не всегда означают глубокое понимание бюджетирования, инвестирования и управления портфелем.
Прочтите: Какой доход будет обеспечивать ваш 401 (k)?
«Ситуация меняется, когда тебе за 60, — сказал Дэн Киди, главный стратег по финансовому планированию TIAA. «Мы видим довольно большой дефицит в этой группе» с точки зрения финансовой грамотности.
Например, он обнаруживает, что многие люди слишком рано берут на себя социальное обеспечение — иногда уже в возрасте 62 лет — не осознавая полностью важность планирования долголетия.Трудно устоять перед соблазном мгновенного получения наличных, даже если ожидание в течение нескольких лет приведет к большей выплате.
Прочтите: Будет ли работа дольше спасать вашу пенсию?
Говоря о долголетии, пожилые люди могут чрезмерно подчеркивать «безрисковое» обещание многолетнего депозитного сертификата или онлайн-сберегательного счета. Они обретают душевное спокойствие, зная, что их средства безопасно хранятся в банке с федеральной страховкой, не задумываясь о том, есть ли лучшая стратегия.
«Они могут подумать, что могут позаботиться о рисках с помощью одного продукта, например компакт-диска», — сказал Киди.«Но отсутствие диверсификации с помощью акций и облигаций чревато альтернативными издержками» — и цена тем больше, чем дольше они живут.
Пожилые люди могут принять лестничную стратегию CD, думая, что это разумный способ зафиксировать более высокую доходность с течением времени. Но недостаток финансовой грамотности может заставить их покупать несколько компакт-дисков, даже если такой подход не имеет смысла в нынешних условиях низких процентных ставок.
«Многие из них слышали о CD-лестнице», — сказала Меган Маккой, директор магистерской программы по финансовому планированию в Университете штата Канзас.«Но его преимущества исчезают».
Некоторые, казалось бы, простые понятия могут раздражать пожилых людей. Рассмотрим термин «пожизненный доход».
Стареющие инвесторы могут предположить, что, припрятав несколько миллионов долларов, они накопили достаточно большую кучу денег, чтобы использовать их до конца своей жизни. Они могут думать, что доход и дивиденды, полученные от их портфеля, будут приносить достаточно денег, пока они живут.
И все же при столь низких процентных ставках сложнее выжать даже скромный доход из сбережений.А годовая дивидендная доходность S&P 500, которая никогда не опускалась ниже 3% в период с 1871 по 1960 год, составляла в среднем жалкие 1,97% в период с 2009 по 2019 год.
«Общее непонимание пожизненного дохода», — сказал Майкл Финке, профессор Управление благосостоянием в Американском колледже финансовых услуг в Короле Пруссии, штат Пенсильвания. Он добавляет, что пожилые люди, которые изучают другие варианты инвестирования, такие как годовая рента, с большей вероятностью сохранят свое гнездо.
Даже пожилые люди, которые являются умными инвесторами, могут недооценивать свою способность сохранять свою финансовую грамотность с возрастом.
