Учебно-методическое пособие для студентов, обучающихся по направлениям
Скачать 0,71 Mb.
|
1 2 3 4 5 6 7 8 9 … 73
- Навигация по данной странице:
- Социология конфликта
|
Саратовский национальный исследовательский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского СОЦИОЛОГИЯ КОНФЛИКТА Учебно-методическое пособие для студентов, обучающихся по направлениям 39.03.01; 39.04.01 «Социология» и 39.06.01 «Социологические науки» Под редакцией С.Г.Ивченкова Саратов Издательство Саратовского университета 2017
 6 (072.8+075.8)
ББК 60.56 я 73 С69 Авторы-составители: Бегинина И.А., Везиницына С.В., Ивченков С.Г., Калинникова М.В., Кошелева Т.Н., Никифоров Я.А., Ситникова С.В., Храмова О. В., Шахматова Н.В.
Учебный курс «Социология конфликта» нацелен на изучение системы связанных научных парадигм, каждая из которых объясняет определенные стороны или типы социальных конфликтов.  Рассматриваются наиболее значимые аспекты прикладных научных дисциплин, связанных с практической работой по урегулированию социальных конфликтов. Изучение проблематики, связанной с социальными конфликтами, особенно актуально для РФ, поскольку с одной стороны, до недавнего времени опыта подготовки специалистов в области разрешения социальных конфликтов в России не было, а с другой стороны, российское общество сегодня представляет широкий набор конфликтогенных факторов.
Рекомендуют к печати: кафедра социологии регионов социологического факультета Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского доктор социологических наук, профессор доктор социологических наук, профессор Е. университета имени Н.Г. Чернышевского Работа издана по тематическому плану 2017 года (утвержден Ученым советом Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского протокол № 3 от 21 февраля 2017 года) УДК 316(072.8+075.8) ББК 60.5я73 Каталог: sites -> default -> files -> textdocsfiles -> 2018 Скачать 0,71 Mb. Поделитесь с Вашими друзьями: |
Б.Дудникова
1 2 3 4 5 6 7 8 9 … 73
База данных защищена авторским правом ©psihdocs.ru 2023
обратиться к администрации
Милюкова.indd
%PDF-1.3 % 1 0 obj >]/Pages 3 0 R/Type/Catalog/ViewerPreferences>>> endobj 2 0 obj >stream 2014-04-02T11:04:51+07:002014-04-02T11:04:56+07:002014-04-02T11:04:56+07:00Adobe InDesign CS6 (Windows)uuid:38dd3d40-b3e4-42fd-a9ed-5cb41efdcd6dxmp.did:0F676F121218E21181A8B0B4A4913683xmp.id:67DE754319BAE311826F82D30753A6AEproof:pdf1xmp.iid:66DE754319BAE311826F82D30753A6AExmp.did:21A8669BAFB0E311BC1596F4741DB0D7xmp.did:0F676F121218E21181A8B0B4A4913683default
0.1FalsePDF/X-1:2001PDF/X-1:2001PDF/X-1a:2001
endstream
endobj
3 0 obj
>
endobj
6 0 obj
>
endobj
7 0 obj
>
endobj
8 0 obj
>
endobj
9 0 obj
>
endobj
10 0 obj
>
endobj
11 0 obj
>
endobj
12 0 obj
>
endobj
13 0 obj
>
endobj
14 0 obj
>
endobj
55 0 obj
>
endobj
56 0 obj
>
endobj
57 0 obj
>
endobj
58 0 obj
>
endobj
59 0 obj
>
endobj
60 0 obj
>
endobj
61 0 obj
>
endobj
62 0 obj
>
endobj
98 0 obj
>/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>>
endobj
99 0 obj
>/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>>
endobj
100 0 obj
>/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>>
endobj
101 0 obj
>/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.
Конфликт как социальное явление
Аннотация
В данной статье рассматривается одна из самых острых проблем в обществе — социальный конфликт. Этот тип конфликта развивается как на уровне взаимодействия двух субъектов, так и больших или малых групп. Социальные конфликты могут существовать в силу культурных и индивидуальных различий социальных групп, социальных, природных, экономических, политических, исторических, этнических и конфессиональных факторов. Задачами научного исследования являются выявление ключевых причин социальных конфликтов; рассмотреть факторы их возникновения. Методологическим приемом исследования являются работы отечественных и зарубежных авторов, рассматривающих конфликт как социальное явление, охватывающее и влияющее на все сферы современного общества. Социальный конфликт — это конфликт, вызванный расхождением интересов; в результате возникают столкновения и борьба.
Ключевые слова: Социальные группы, виды конфликтов, функции, причины
Введение
Конфликты всегда будут сопровождать человечество, так как люди и социальные группы постоянно взаимодействуют друг с другом, и многие споры не решаются мирным путем. Поэтому для предупреждения и разрешения конфликтных ситуаций необходимо изучение конфликтогенных факторов, причин и методов управления конфликтами.
Несмотря на многочисленные исследования социальных конфликтов, многие локальные и межэтнические конфликты продолжаются, хотя предпринимались многочисленные попытки положить конец конфликту.
Конфликт – это социальный разрыв между социальными объектами; основным признаком конфликта является возмущение, возникающее с одной или обеих сторон в результате нарушения императивных норм (Прошанов, 2007).
Социальный конфликт — это борьба социальных общностей с противоположными интересами за господствующие социальные статусы в социальной системе, построенной по иерархическому принципу (Здравомыслов, 1995).
Социальный конфликт – это процесс сильного противостояния социальных субъектов, направленный на разрешение конфликта в их интересах и целях. Главным соображением при анализе социальных конфликтов является их неизбежность в социальных отношениях в обществе. Основными составляющими социального конфликта являются: наличие двух и более сторон, антагонизм сторон, оценка противостояния внешним наблюдателем (Нагайцев, 2010).
Социальный конфликт — это социальное противоречие на стадии его реального разрешения вовлеченными в него акторами (Осипов, 2014).
Основные черты социального конфликта заключаются в том, что он характерен для всех социальных групп. Социальный конфликт обусловлен статусно-ролевым положением индивидов и групп в системе политических, экономических и социокультурных отношений в обществе. Социальный конфликт является результатом поведения, общения и деятельности социального взаимодействия личности и социальных групп, а также социальных структур и организаций (Соломатина, 2011; Сорокин, 2006).
Проанализировав эти определения, можно сделать следующие выводы.
В настоящее время предложены различные определения социального конфликта, что свидетельствует об отсутствии единого мнения по этому вопросу в академическом сообществе. За основу исследования можно взять следующую трактовку — социальный конфликт — это борьба за свои идеи и интересы, результатом которой является разрешение конфликта мирными или насильственными средствами.
Постановка проблемы
Теорию конфликта изучали зарубежные исследователи Coser (2000), Dahrendorf (1994), Huntigton (2007), Ritzer (2002), Zimmel (1994). Большое внимание они уделяли развитию социологии конфликта.
Прошанов (2007) разделил историю социологии конфликта в России на четыре этапа. Первый (ранний) этап связан с именами Юделевского, Сорокина и Звоницкой.
Они создали теоретические основы социальных конфликтов. Впервые обоснована социальная природа конфликтного взаимодействия, разработаны основные принципы социологии конфликта, рассмотрены черты, признаки и характеристики социальных конфликтов в отечественной социологии.
Второй этап отечественной социологии конфликта характеризовался тем, что конститутивной теорией конфликта стала теория классовой борьбы К. Маркса. В эти годы отрицательное отношение к научному дореволюционному наследию, нетерпимость к инакомыслию, изгнание интеллигенции из страны в эмиграцию привели к забвению многих достижений в области социальных конфликтов, а исследования социальных конфликтов были запрещены.
В 1961, а в начале 90-х годов ХХ века были разработаны основы науки о конфликтном взаимодействии социальных агентов. Исследователи научно обосновали и предложили свои рекомендации по предупреждению и разрешению различных конфликтов: производственных (трудовых) и межличностных.
Четвертый этап конфликта начался в становлении отечественной социологии в начале 90-х годов ХХ века. В то время в стране проводились глубокие реформы, поэтому возникла острая необходимость изучения конфликта и возможностей управления им.
В настоящее время активно развиваются социология политического и экономического конфликта, социология педагогического конфликта, социология межэтнических конфликтов и другие. Основной задачей отраслевой социологии конфликта является разработка рекомендаций, которые помогут разрешить конфликты и управлять ими (Прошанов, 2007).
Нагайцев (2010), Осипов (2014), Шейнов (2014), Зайцев (2001), Зеркин (1998), Зинчин (2008) и др. внес большой вклад в изучение социальных конфликтов.
Они исследовали типы и функции конфликтов, причины конфликтов и предложили методы диагностики и управления конфликтами.
Изучив работы зарубежных исследователей по данной теме, можно выделить следующие современные научные направления: межэтнические и этноконфессиональные конфликты, диагностика и управление социальными конфликтами в различных отраслях, межгрупповые конфликты и стратегии разрешения конфликтов. В творчестве Гадирова предложен нарративный подход к решению межэтнических конфликтов (Гарагозов, Гадирова, 2019). Он включал в себя набор действий, которые могли уменьшить негативные эмоции и гармонизировать враждебные стороны.
Цель исследования Смагулова и соавт. (цит. по: Отпенов и др., 2019) заключалась в анализе особенностей этноконфессиональных конфликтов в Республике Казахстан. По результатам исследования авторы пришли к выводу, что религия и этничность являются социальными явлениями и находятся в непростых отношениях друг с другом. Характер их взаимоотношений зависел от конкретных исторических условий.
Эти отношения могли быть как фактором интеграции, так и дезинтеграции этноса, а религия объединяла этнический процесс. Так как религии могли проявляться только в этнических формах, соответствующих этнической идентичности.
Методы деэскалации конфликтов разрабатываются учеными всего мира. Например, Саенс (2019) предложил свои методики и методы диагностики социальных конфликтов в горнодобывающей промышленности Перу. Saenz (2019) отметил, что, к сожалению, не существует стандартного метода, объединяющего все виды социальных конфликтов и лучшие практики их преодоления.
Исследование межгрупповых конфликтов было проведено Halevy and Cohen (2019). Они отметили распространенность межгрупповых конфликтов. Ученые были уверены, что конфликт такого типа можно разрешить, ответив на следующие вопросы. Каковы были причины враждебности людей во время публичных выступлений? Что сформировало нравственные мотивы и индивидуальное поведение в межгрупповом конфликте? Деструктивное и антиобщественное поведение израильской и палестинской молодежи было проанализировано Gusmann et al.
(цитируется по Dubow et al., 2019 г.). Исследователи установили, что физическая агрессия, участие в молодежных демонстрациях были тесно связаны с постоянным воздействием этнического и политического насилия в прошлом.
Проведя обзор по проблеме социальных конфликтов отечественных и зарубежных авторов, можно сделать следующие выводы. Социальный конфликт – это противоречие, возникающее между двумя или более взаимодействующими субъектами, которое поддается разрешению. К сожалению, необходимо признать, что единого способа разрешения социальных конфликтов не существует, и даже те, которые предлагаются и используются, не всегда эффективны. Возможно, универсального метода решения конфликтов не существует, так как разные типы социальных конфликтов требуют особых подходов. Все это предопределяет актуальность изучения теоретических аспектов социального конфликта.
С учетом изложенного автор поставил следующие задачи: выявить ключевые причины социальных конфликтов; учитывать факторы их возникновения
Исследовательские вопросы
- Каким образом анализируются социальные конфликты?
- Каковы основные причины социальных конфликтов?
- Существуют ли методы решения социальных конфликтов?
Цель исследования
- Анализировать и синтезировать определение и интерпретацию социального конфликта.
- Выявление основных причин социальных конфликтов.
- Рассмотреть некоторые методы решения социальных конфликтов.
Методы исследования
Авторы использовали универсальные методы научного исследования — анализ, синтез, сравнение и обобщение.
Выводы
Одним из крупнейших представителей отечественной социологии конфликта раннего периода была Звоницкая (1897–1942). Она внесла значительный вклад в разработку основных понятий и категорий социального конфликта. Звоницкая утверждала, что социальные конфликты всегда сопровождали человечество, и все сферы общественной жизни могли быть предметом социальных потрясений. Она выделила различные виды социальных конфликтов: внутриличностные, между двумя личностями, между личностью и обществом, между двумя группами, внутригрупповые. Она настаивала на том, что основной причиной межличностных конфликтов являются индивидуальные различия между двумя социальными личностями. Эти различия могли усиливаться конкретными условиями, в которых развивалась личность.
Они влияли на поведение индивида, ведя себя ниже общепринятых норм, принятых в его среде. Такое поведение могло вызвать возмущение, которое могло привести к конфликту (Прошанов, 2007).
Согласно Зеркину (1998), для анализа социальных конфликтов необходимо учитывать интересы больших социальных групп в доступе к материальным и культурным благам и принятии связанных с ними решений. Субъектами социального конфликта могут быть большие социальные общности — классы, нации и народности, общины. Они имели разные социально-демографические и профессиональные характеристики. Зеркин (1998) считал, что конфликт будет социальным, если в борьбе за социальные и значимые цели участвуют большие социальные группы. Масштабы проблемы зависели от типа социальной общности. Поэтому конфликты между государствами можно рассматривать как глобальные, между крупными социальными группами внутри страны — как макроконфликты. Они делились на межклассовые, региональные и национальные. Конфликты между отдельными группами местных обществ назывались локальными.
К локальным конфликтам отнесены конфликты между органами местного самоуправления и, например, пенсионерами, многодетными семьями.
Диагностированы социальные конфликты. Процесс диагностики конфликта, по Нагайцеву (2010), включает в себя следующие исследовательские операции: определение состава сторон конфликта и их ролей; определение зоны конфликта; выявление предмета конфликта; поиск конфликтных ресурсов и баланса их сил; определение типа конфликта; указание причины конфликта; изучение интересов и целей сторон конфликта; анализ конфликтных действий и поведения сторон конфликта; описание психологической подоплеки конфликта; выяснение отношения сторон к результату конфликта; оценить стадию развития, динамику и продолжительность конфликта; выбор наиболее приемлемого пути завершения конфликта. Поэтому диагностика социального конфликта предполагает анализ конкретного конфликта по ряду параметров. Ответы на эти вопросы при проведении диагностической процедуры помогут определить проблему и найти пути ее решения.
Одним из самых известных исследователей конфликта был Здравомыслов (1995). Он рассмотрел четыре точки зрения на причины социальных конфликтов, предложенные К. Марксом, А. Гидденсом, П. Сорокиным, Р. Дарендорфом в своей монографии «Социология конфликта».
Здравомыслов указывал, что понятие конфликта чаще всего подпадает под более широкую категорию противоречия. Однако, по его мнению, между конфликтом и противоречием существовала связь. Он писал, что Гидденс считал конфликт борьбой между существующими людьми или группами, независимо от происхождения борьбы, методов и средств, которые использовались сторонами.
Социальные противоречия возникли из-за разного образа жизни, потому что люди принадлежали к разным социальным группам, имели разные возможности для своего развития и достижения целей. Но не все противоречия могли привести к конфликтам. Конфликт мог начаться тогда, когда конфликтующие стороны должны были осознавать противоположные интересы и иметь высокую мотивацию к устранению этих противоречий.
Второй причиной было целевое торможение со стороны значительной части населения и невозможность их удовлетворения. Этот подход был представлен Сорокиным (2006).
К основным инстинктам он относил пищеварительный рефлекс, инстинкт самосохранения, собственнический инстинкт массы, потребность в жилище и одежде, интерес к творчеству, потребность в свободе. Таким образом, неудовлетворенность основных инстинктов предлагала средство для анализа причин социальных конфликтов. Сорокин утверждал, что неудовлетворение потребностей и интересов является главным источником революции в обществе. Чтобы предотвратить это, необходимо было провести реформы. Важно было контролировать степень удовлетворения потребностей различных социальных групп и искать средства для удовлетворения этих потребностей.
Обсуждая поведение людей, Сорокин полагал, что большое влияние на них оказывают такие факторы, как наказания и поощрения. Человек совершал любые действия в соответствии со своими представлениями о выгоде или невыгоде, понимая все последующие последствия совершаемых поступков.
Если какой-то поступок давал преимущество, то это воздействовало на психику человека и заставляло его совершать этот поступок. Наоборот, нежелательные последствия поступка заставляли людей отказываться от выполнения тех или иных действий. Наказания и награды были магической силой, влиявшей на психику человека, изменяя нравы, поведение, привычки и жизнь.
Теория Сорокина об основных формах социального поведения и нравственности позволяет понять межличностные и межгрупповые взаимодействия и доказывает, что люди могут влиять на этот процесс. Сорокин считал, что чем культурнее человек, тем большую роль в его поведении играет целенаправленная мотивация. У него была возможность заглянуть в будущее и подумать о последствиях тех или иных действий. Причиной социальных конфликтов являются социальные претензии людей, которые определяются путем сравнения себя с другими. Наиболее важными являются потребности сами по себе, средства их удовлетворения и доступ к определенным видам деятельности.
Опыт советского общества показал, что стремление к всеобщему равенству приводило к паритету и не вызывало стимулов к дальнейшему развитию как в творческом, так и в профессиональном плане. Здравомыслов (1995) считал возможным, что неравенство может иметь и положительные стороны, поскольку оно является источником конкурентоспособности и вырабатывает жизненную энергию человека. Но, если рассматривать неравенство как социальный конфликт, то оно приводит к мобилизации сил для социальных изменений в обществе, следовательно, в природу социальных конфликтов входят ресурсы, являющиеся средствами для достижения целей.
Ресурсы сосредоточены в руках властей, которые их контролируют. Таким образом, возникает конфликт между теми социальными группами, которые имеют их, и теми, кто не имеет к ним доступа. Четвертый подход, рассматривающий причину социальных конфликтов, является нормативно-ценностным подходом. Его сторонники Дюркгейм и Парсонс определяли конфликт как несовпадение целей и интересов людей и социальных групп.
Крисберг писал, что социальный конфликт существует, если две или более стороны убеждены, что их цели противоположны (Зинчин, 2008).
Изучив основные причины социальных конфликтов, Здравомыслов (1995) пришел к выводу, что в основе всех теорий лежит интерес и способ реализации субъектов. Поэтому при анализе конфликта важно было учитывать интересы как движущие силы социальных действий. Иная точка зрения на причины конфликтов представлена в теории академика Осипова (2014).
Осипов (2014) считал, что конфликты присущи человеческому обществу и способствуют его развитию. Но общество не могло развиваться только на основе конфликтов. Исследователь твердо полагал, что все конфликты являются результатом действий людей, поэтому для предотвращения конфликтов необходимо изучение мотивов, целей и ценностных ориентаций, а также социальных установок тех групп, которые создавали конфликтные ситуации.
Необходимо учитывать тот факт, что ситуации должны развиваться в интересах человека и общества.
Осипов (2014) придерживался мнения, что все конфликты и конфликтные ситуации существуют не как нечто данное обществу свыше, а как результат деятельности человека, властных структур, принимавших общественно значимые решения.
Заключение
Изучив проблему конфликта, автор данной статьи пришел к выводу.
Социальный конфликт – это конфликт, вызванный расхождением интересов; в результате возникают столкновения и борьба. Социальные конфликты провоцируются следующими причинами: различный образ жизни людей, принадлежащих к другим социальным группам; социально-экономические причины; несправедливый доступ к ресурсам и определенным видам деятельности; разное понимание людьми правил поведения; противоречия между обществом и государственными структурами.
Конфликты являются результатом действий людей, создающих ту или иную ситуацию не только в стране, но и в мире. Изменить сложившуюся ситуацию возможно в результате деятельности людей, опирающихся на научные знания.
Для этого необходимо изучить причины и тенденции конфликтов к изменению социальной реальности.
Острые социальные, национальные и межэтнические конфликты характеризуют современную социальную реальность, сложившуюся в нашей стране и в мире. В результате этих конфликтов важно изменить управление обществом и социальными процессами для устранения конфликтов. В противном случае они могут уничтожить не только национальное общество, но и всю современную цивилизацию.
Ссылки
Козер, Л. (2000). Функции социального конфликта. Идея-Пресс.
Дарендорф, Р. (1994). Элементы теории социального конфликта. Социологические исследования, 5, 145-147.
Дубоу Э., Гусманн Л., Боксер П., Смит К. и Шикаки К. (2019). Серьезное насильственное поведение и антиобщественные последствия как последствия воздействия этнополитического конфликта и насилия среди израильской и палестинской молодежи.
Агрессивное поведение, 45(3), 287–29.9.Гарагозов Р. и Гадирова Р. (2019). Нарративное вмешательство в межэтнический конфликт. Политическая психология, 40(3), 449-465.
Халеви, Н., и Коэн, Т. (2019). Межгрупповой конфликт. Исследование переговоров и управления конфликтами, 12(2), 161-173.
Хантигтон, С. (2007). Столкновение цивилизаций. Издательство АСТ.
Нагайцев В.В. (2010). Методология диагностического исследования социальных конфликтов. Известия Алтайского государственного университета, 1(2), 195-198.
Осипов Г.В. (2014). Конфликтолог — профессия XXI века. Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов.
Отпенов Н.
, Смагулов К.Н., Альмухаметов Али Р. и Анарбаев Н. (2019). Этноконфессиональный конфликт как деструктивный способ разрешения противоречий в социальных и религиозных отношениях. Европейский журнал науки и теологии, 15(12), 179–189.Прошанов С. (2007). Социальный конфликт в работах российских социологов начала ХХ века. Социологические исследования, 12, 115-120.
Ритцер, Дж. (2002). Современные социологические теории. Питер.
Саенс, К. (2019). Инструмент диагностики социальных конфликтов для применения в горнодобывающей промышленности: тематическое исследование в Перу. Корпоративная социальная ответственность и экологический менеджмент, 26. DOI:
.Академия Google
Перекрёстная ссылка
Шейнов В.
П. (2014). Управление конфликтами. Питер.Соломатина Е. Н. (2011). Становление и развитие социологии конфликта в России. Вестник МГУ, 18(2), 207-221.
Сорокин П. А. (2006). Преступление и наказание, подвиг и награда: социологическое исследование основных форм общественного поведения и нравственности. Астрел.
Зайцев А.К. (2001). Социальный конфликт. Академия.
Здравомыслов, А. Г. (1995). Социология конфликта: Россия на пути выхода из кризиса: Учебное пособие для аспирантов. Аспект Пресс.
Зеркин Д. П. (1998). Основы конфликтологии. Феникс.
Зиммель, Г. (1994). Человек как враг.
Социологические исследования 2, 114-119.Зинчин А.Б. (2008). Хрестоматия по конфликтологии. Харьковский национальный университет городского хозяйства имени А.Н. Бекетова, Харьков.
Агрессивное поведение, 45(3), 287–29.9.
, Смагулов К.Н., Альмухаметов Али Р. и Анарбаев Н. (2019). Этноконфессиональный конфликт как деструктивный способ разрешения противоречий в социальных и религиозных отношениях. Европейский журнал науки и теологии, 15(12), 179–189.
П. (2014). Управление конфликтами. Питер.
Социологические исследования 2, 114-119.Информация об авторских правах
Эта работа находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivatives 4.0 International License.
Об этой статье
Почему это важно для международного антикризисного управления — ОБЗОР МЕЖДУНАРОДНЫХ ДЕЛ
Резюме
Анализ затяжных конфликтов часто не позволяет должным образом определить коренные причины, которые приводят к насилию и распаду общества. В этой статье делается попытка пролить свет на то, как причинно-следственный анализ и целостный подход к изучению конфликтов могут улучшить методы кризисного управления и разрешения конфликтов.
Автор придерживается теории человеческих потребностей, рассматривающей конфликты как результат процесса, вызванного неудовлетворенными потребностями и коллективными страхами. Понимание коренных причин конфликта и его психологического аспекта имеет решающее значение для устойчивого миростроительства. В этой статье автор выделяет некоторые уроки, которые можно извлечь из недавнего кризиса в Кот-д’Ивуаре, а также из последних событий в израильско-палестинском конфликте, и делает акцент на важности подхода, основанного на потребностях человека, для разрешения конфликтов в такие случаи. Анализируя глубинные причины затяжных и насильственных конфликтов, автор утверждает, что кризисное управление может быть успешным только тогда, когда удовлетворены основные потребности человека и устранены коллективные страхи.
ВВЕДЕНИЕ
После «холодной войны» многие ученые проанализировали изменение международных отношений и появление новой формы конфликта. Биполярный мир и его опосредованные войны закончились, открыв путь к внутренним конфликтам, часто характеризующимся крайним насилием.
Исследователи стремились понять эту новую динамику, вызвав дискуссию, которая продолжает разделять академические круги и оказывает глубокое влияние на политиков. Среди самых выдающихся ученых, изучавших причины конфликтов после холодной войны, — Мэри Калдор, теоретизировавшая качественную трансформацию между «902:30 Новая и старая войны. » 1 Она поясняет, что конфликты последних десятилетий характеризовались скорее иррациональным и хищническим насилием, тогда как предшествующие восстания были в основном рационально мотивированными и прогрессивными. Другие смотрят на гражданские войны через призму экономики, как, например, Пол Коллиер, который разработал эконометрическую модель, подчеркивающую статистически значимую взаимосвязь между нагрузкой на природные ресурсы и началом войн2. В частности, эта модель определяет риск впадения в гражданскую войну. рассматривая такие переменные, как изобилие природных ресурсов, плохие экономические показатели, отсутствие демократии и стремление к получению ренты.
Это теоретизирование конфликтов основано на ключевом различии между жадностью (восстаниями) и недовольством (движениями протеста), утверждая, что современные войны в основном ведутся жадностью, присоединяясь к Мэри Калдор, которая утверждает, что «новые войны можно противопоставить более ранним войнам с точки зрения их цели, их методы и то, как они финансируются».0005
Эти модели сыграли решающую роль в понимании того, как эпоха глобализации повлияла на конфликты и приобрела особый резонанс в политической сфере. Многие политики были вдохновлены этой аналитической структурой, которая отражена в нескольких подходах к разрешению конфликтов. Несмотря на свою ценность, эти модели не могут дать исчерпывающего объяснения подлинных причин конфликтов. Ретроспективные взгляды показывают, что аргумент «войн за ресурсы» дает лишь частичный анализ гораздо более сложного набора факторов, которые привели такие страны, как Либерия и Демократическая Республика Конго, к войне. Обильные ресурсы и неэффективное управление ими являются не первопричиной конфликтов, а сочетанием вторичных причин и средств, позволяющих воюющим сторонам затянуть войну.
Рассмотрение ресурсов в качестве основной причины войн, по-видимому, является частью более широкой тенденции рассматривать симптомы, а не причины конфликтов, и определять причинно-следственные связи там, где существует только статистическая корреляция. Этот аргумент приводит Деннис Сандол, который анализирует в выдержке ниже подход Соединенных Штатов к борьбе с терроризмом:
«В значительной степени вторжение и оккупация Афганистана и Ирака под руководством США (особенно последнего), по-видимому, устраняют только симптомы конфликтов, которые раздирают эти мусульманские страны; более того, эти вмешательства могут на самом деле усугублять причины терроризма, подобного терактам 11 сентября. Такая контрпродуктивность — это цена, которую лица, определяющие политику, могут продолжать платить за отказ или иное избегание концептуальных инструментов, которые выходят за пределы симптомов и охватывают сложность сложных конфликтов»4 9.0005
В этом утверждении подчеркиваются два ключевых элемента.
Во-первых, он показывает, что, несмотря на попытку понять и устранить потенциальные причины терроризма, он не копает достаточно глубоко, чтобы понять суть динамики терроризма5. Во-вторых, Сандол утверждает, что неспособность правильно понять эту динамику может серьезно подорвать ожидаемого результата и может даже ухудшить ситуацию. Этот анализ может быть применен к пониманию затяжных конфликтов и проблем построения эффективного мира. Поэтому лица, определяющие политику, должны формировать комплексные и целостные методы, стремясь устранять не только проявления конфликтов (крайнее насилие), но и коренные причины, которые их вызывают. Точно так же крайне важно оценить коллективную психологию в конфликтах и интегрировать качественные результаты в миростроительство.
В этой статье делается попытка объяснить, почему междисциплинарный и многопричинный подход к пониманию конфликтов имеет решающее значение для международного кризисного управления. Во-первых, в нем анализируется идея о том, что конфликты следует анализировать как «процесс, движимый коллективными потребностями и страхами», по словам Герберта Келмана, почетного профессора социальной этики Гарвардского университета6.
подход к разрешению современных конфликтов.
«КОНФЛИКТЫ КАК ПРОЦЕСС, УПРАВЛЯЕМЫЙ КОЛЛЕКТИВНЫМИ ПОТРЕБНОСТЯМИ И СТРАХАМИ»
Согласно Келману, конфликты следует рассматривать как процесс, обусловленный коллективными потребностями и страхами, а не мотивированный рациональным расчетом и национальными интересами.
Неудовлетворенные потребности и насилие
У всех людей есть основные потребности. Часть этих потребностей являются физическими, например потребность в еде, воде или крове, но насущные потребности выходят за рамки этих нескольких элементов, поскольку охватывают психологическую сферу. Теоретики «потребностей», такие как конфликтолог Джон Бертон, определили, в частности, четыре потребности, которые являются универсальными и не подлежащими обсуждению и, следовательно, должны рассматриваться в первую очередь как основа для переговоров о мирном урегулировании7. Эти потребности не являются иерархическими, а скорее ищутся все вместе: безопасность или защищенность, означающая как стабильность, так и свободу от страха; идентичность, определяемая теоретиками потребностей как ощущение себя по отношению к внешнему миру; признание, в том числе признание своей личности и признание со стороны других; семья и общество; и личное развитие, которое включает в себя аспект личной реализации, или, другими словами, «необходимость реализовать свой потенциал во всех сферах жизни».
8 Обычно эти потребности естественным образом удовлетворяются через сообщество или через политику, общественные блага, и услуг, предоставляемых государством.
Однако, если эти потребности не удовлетворены из-за того, что государство не в состоянии удовлетворить их должным образом, или если группа считает, что эти потребности не удовлетворены, или ощущает угрозу этим потребностям, может возникнуть насилие. Восприятие, рациональное или нет, любой несправедливости в отношении распределительной системы может быстро привести к борьбе за идентичность. Это выходит далеко за рамки диалектики жадности против обид. Поскольку это вопрос всеобщих потребностей, это также вопрос выживания, поэтому, по словам Селии Кук-Хаффман, профессора исследований мира и исследователя влияния социальной идентичности на человека, «люди пойдут на многое, чтобы удовлетворить их». конфликт. 9Термин выживание можно понимать буквально, например, в случаях геноцида, означая, что крайнее насилие направлено на полное или частичное уничтожение определенной группы; выживания также можно понимать в его символическом значении, например, когда старейшины чувствуют, что их культура или язык исчезают или больше не могут передаваться из поколения в поколение.
Подняв вопрос об удовлетворении потребностей, уместно подчеркнуть психологическое измерение конфликтов, в частности, анализ веса страха в эскалации насилия. Страх, в его буквальном определении, — это «неприятная эмоция, вызванная угрозой опасности, боли или причинения вреда».10 Страх — это естественное и распространенное чувство, которое позволяет людям идентифицировать потенциальную опасность. Однако «здоровый страх (или страх, выполняющий защитную функцию) может перерасти в нездоровый или патологический страх, который может привести к преувеличенному и агрессивному поведению»11, 9.0005
Таким образом, коллективные страхи, подпитываемые отказом в основных потребностях, могут привести к насильственным реакциям как последней попытке людей обеспечить жизненные потребности и исправить предполагаемую несправедливость. Кроме того, насильственные действия подкрепляются массовой мобилизацией: чем многочисленнее группа, берущая в руки оружие, тем более законным представляется насилие остальному населению.
Это может создать быстрый эффект домино и спровоцировать крупномасштабную борьбу; деэскалация насилия становится еще более сложной задачей.
Связь между идентичностью и безопасностью
Индивидуальность является одной из наиболее важных потребностей, определенных теорией основных потребностей, поскольку она является чрезвычайно сильным катализатором социальной мобилизации. Многие ученые подчеркивают значимость идентичности как ключевой фактор концепции конфликта, понимаемый как вероятностная идентичность, которую необходимо использовать при решении политических и социальных проблем. Согласно Даниэлю Ротбарту и Роуз Черубин, идентичность основывается на общем наборе нарративов, символов и общем понимании групповых различий12. Для этих авторов «причины насилия на основе идентичности часто включают в себя общие нормативные обязательства групп протагонистов». обязательства, основанные на понятиях внутригрупповой чистоты и внегруппового порока». Это различие между «нами» и «ними» представляет собой потенциальный социальный раскол.
В этом смысле каузальный анализ рассматривает конфликт как продукт жесткой конкуренции между различными игроками.
Однако было бы заблуждением считать значимость личности per se простой причиной гражданского конфликта. Идентичность, рассматриваемая как социальная конструкция и динамический процесс, в действительности представляет собой изменчивый ингредиент, подверженный союзам, мобилизациям и манипуляциям. С одной стороны, идентичность — это катализатор, вектор мобилизации, посредством которого люди могут выразить свои самые глубокие опасения и самые сильные коллективные страхи. С другой стороны, идентичность также является идеальным кредо для лидеров или полевых командиров для достижения своих политических целей и легитимации своих средств действия. Мобилизация населения с помощью идентичности намного быстрее и эффективнее, чем мобилизация с помощью политических убеждений. В идеологических конфликтах, таких как гражданская война в Испании, у людей есть выбор встать на чью-либо сторону, что приводит к разногласиям даже внутри семей.
Напротив, когда конфликты опираются на мобилизацию идентичностей, люди просто не могут оставаться вне игры либо потому, что у них сильно развито чувство принадлежности к своей этнической группе, либо потому, что они рассматриваются как — и, следовательно, становятся мишенью — 902:30 де-факто член группировки противника. Другими словами, когда на карту поставлена идентичность в конфликте, не может быть безбилетников. Тогда общество глубоко поляризуется и раскалывается, что имеет серьезные последствия для последующего примирения.
Политические лидеры часто манипулируют идентичностью и этнической принадлежностью в предвыборных целях или для поддержки конфликта. Это часть более широкой концепции этноцентризма, которую Сандол определил как «власть, используемая привилегированными для поддержания себя и своих групп за счет других». не выражают законных и искренних опасений. Мобилизованные группы находят особый резонанс в дискурсе идентичности, потому что они способны идентифицировать себя с нарративами, которые подчеркивают общие ценности и коллективные страхи.
Вот почему идентичность является одной из самых важных базовых потребностей, которые необходимо учитывать при анализе конфликтов, из-за ее способности к мобилизации и ее тесного взаимодействия с насилием и безопасностью. В своей концептуализации затяжных социальных конфликтов Эдвард Азар и Чанг Ин Мун14 сосредотачиваются на идентичности как на человеческой потребности, отрицание которой может резко увеличить вероятность того, что конфликт станет затяжным и жестоким.
ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ КРИЗИСНОГО УПРАВЛЕНИЯ
Причинный анализ коллективных потребностей и страхов способствует пониманию глубинных причин, вызывающих затяжные и жестокие конфликты. В свете этих наблюдений следует извлечь уроки из нынешних процессов разрешения конфликтов и продвигать новое мышление, чтобы лучше справляться с современными кризисами.
Ограничения текущих процессов разрешения конфликтов
Проблемы, с которыми сталкивается текущая практика кризисного управления и разрешения конфликтов, часто подчеркивают отсутствие всеобъемлющего и целостного подхода.
Мирный процесс, безусловно, не может быть успешным, если он не отвечает основным потребностям, которые не были удовлетворены. Последние события в израильско-палестинском конфликте показывают, что никакое решение не может быть найдено, никакое мирное соглашение не может быть устойчивым, если не будут сняты самые глубокие страхи обоих народов. Притязания палестинцев на государственность приобретают все большую легитимность в международной сфере, о чем свидетельствует недавнее голосование ЮНЕСКО за предоставление Палестине полноправного членства. Однако даже формального признания палестинской государственности со стороны ООН было бы недостаточно для умиротворения и примирения вопросов, разделяющих Израиль и Палестину. Израильско-палестинский спор в основном основан на недовольстве тем, что идентичность рассматривается как основная потребность. В частности, Израиль утверждает, что провал мирных переговоров связан с отказом Палестины признать Израиль еврейским государством. В основе этого заявления о признании идентичности лежит страх возможности того, что Израиль станет государством с арабским большинством в результате демографических сдвигов, вызванных возвращением палестинских беженцев на земли, на которые претендует Израиль.
15
В более широком плане устойчивый мир не может быть достигнут до тех пор, пока всеобъемлющее соглашение, наконец, не решит важные вопросы, такие как вода, беженцы, израильские поселения или Иерусалим. Поскольку каждый из этих вопросов оказывает непосредственное влияние на жизнь, нужды и глубочайшие страхи палестинцев и израильтян, неспособность решить эти проблемы по-прежнему препятствует более широкому урегулированию. Точно так же анализ человеческих потребностей может поставить под сомнение исключительную роль политических соглашений в процессах разрешения кризисов. Направлены ли инициативы по разделению власти и избирательные процессы только на поиск политических решений, чтобы заставить воюющие стороны прекратить войну, или они также учитывают потребности и страхи населения? Такие вопросы следует систематически задавать, чтобы не допустить провала мирного процесса. Можно также обсудить роль внешних сил в управлении кризисом; поскольку удовлетворение основных человеческих потребностей по определению является прерогативой государства, международные группы или другие акторы вряд ли будут их удовлетворять, даже путем создания программ посткризисного развития.
Одной из основных трудностей, которую следует учитывать при управлении затяжными конфликтами, является неотъемлемая характеристика основных человеческих потребностей. Различные стороны, участвующие в конфликте, могут неохотно садиться за стол переговоров именно потому, что их потребности не могут быть предметом переговоров: их нужно просто удовлетворить. Страх перед игрой с нулевой суммой может помешать сторонам искать консенсусное соглашение. Воюющая группа может почувствовать, что переговоры с врагом приведут к тому, что ее население заменит одну потребность другой, например, потеря идентичности ради безопасности. Однако, если процесс разрешения конфликта ведется должным образом, он заканчивается беспроигрышной ситуацией и устраняет дилемму безопасности, с которой сталкиваются обе группы. Если одна группа почувствует себя в большей безопасности, вполне вероятно, что насилие снизится, и обе группы будут укреплять коллективную безопасность, стремясь удовлетворить свои личные потребности.
Среди современных конфликтов недавний избирательный кризис в Кот-д’Ивуаре представляет собой особенно важное тематическое исследование, поскольку оно показывает, что простой политической реакции на неурегулированную гражданскую войну недостаточно для решения проблем, фундаментально разделяющих общество. Рассматривая избирательный кризис только как политическую проблему, внешние акторы пренебрегли психологическим аспектом конфликта. Гражданская война, начавшаяся в 2002 году между севером и югом Кот-д’Ивуара, в основном из-за напряженности в идентичности, глубоко расколола ивуарское общество. Спор, сосредоточенный на концепции ivoirité , имел решающее значение, поскольку поднимал вопрос о том, кто является законным гражданином Кот-д’Ивуара, а кто нет. Прекращение огня в 2004 году не решило проблему, и страна осталась разделенной между двумя сторонами линии прекращения огня, известной как зона доверия .
В 2007 году наконец было подписано мирное соглашение, согласно которому Гийом Соро был назначен премьер-министром Лорана Гбагбо.
Эта мера разделения власти была ценной инициативой, и ожидалось, что проведение демократического избирательного процесса станет вершиной успешного разрешения конфликта, поскольку избрание следующего президента станет выражением народного суверенитета. Однако состоявшиеся в 2010 году выборы привели к гораздо более сильному кризису, чем тот, который страна переживала за последние несколько лет. Лоран Гбагбо отказался признать поражение на выборах и остался у власти при поддержке Конституционного совета Кот-д’Ивуара. Вскоре Независимая избирательная комиссия объявила Алассана Уаттару президентом Кот-д’Ивуара, и международное сообщество широко признало его новой законной властью в стране. Оба приняли присягу в качестве президента на отдельных церемониях и сформировали правительство. В ноябре 2010 года силы безопасности Гбагбо и союзные ему ополченцы начали кампанию насилия против сторонников Уаттары. Последователи Уаттары нанесли ответный удар, и вооруженные силы вызвали многочисленные жертвы среди гражданского населения, когда они начали наступление с целью захватить страну в апреле 2011 года.
Обе стороны совершили серьезные преступления и злоупотребления. По данным Хьюман Райтс Вотч, в период конфликта было убито не менее 3000 человек и изнасиловано 150 женщин.16
Очевидно, что международное сообщество не смогло понять, что ивуарийцы не были готовы смириться с поражением одного из двух кандидатов именно потому, что они продолжали ощущать несправедливость и угрозы своей безопасности. Ареста бывшего президента Лорана Гбагбо и вступления в должность президента Алассана Уаттары оказалось недостаточно для того, чтобы положить конец насилию или создать атмосферу доверия среди ивуарийских граждан. Несмотря на публичную приверженность Уаттары справедливости и примирению, поборы, совершаемые ополченцами с обеих сторон, надолго помешают укреплению доверия и авторитета в ивуарийском обществе.
Удовлетворение коллективных потребностей и переосмысление дипломатии
Государство несет ответственность за удовлетворение коллективных потребностей и опасений различных групп своего населения в целях обеспечения мира и безопасности на своей территории.
Келман пропагандирует «творческий подход к решению проблем»17. Конечная цель — построить общество, в котором уважение других, взаимное признание, доверие и общие ценности являются нормой, а не исключением. Этот процесс должен осуществляться на индивидуальном уровне. Например, политика, которая побуждает людей принимать во внимание точку зрения другого человека, может быть успешной, говорит Келман. Символическая сфера почти так же важна, как жесткая политика, потому что она имеет дело с чувствами, представлениями и иррациональными страхами. Таким образом, как символическая, так и распределительная политика справедливости должны быть реализованы, чтобы восстановить чувство доверия и уверенности. Наконец, нет необходимости пытаться «деэтизировать» общество, что неизбежно окажется тщетным. Скорее, идентичность должна быть мобилизована как инструмент социальной сплоченности и безопасности. Предполагаемая и уважаемая идентичность может предотвратить конкуренцию между различными группами.
Государство несет основную ответственность за построение мира, но гражданское общество также играет важную роль.
Организации или движения, которые пользуются популярностью и легитимностью в стране, также должны быть мобилизованы для служения делу национального примирения. Религиозные организации часто имеют особый резонанс в обществе, потому что они способны нести сильные ценности, такие как прощение и уважение других. Наконец, международной дипломатии необходимо пересмотреть свою роль в гражданских войнах и внутренних кризисах. Например, дипломатия может служить связующим звеном между правительством и гражданским обществом, продвигая подход «снизу вверх», работая с населением, чтобы помочь людям определить свои приоритеты, и поощряя государство к созданию гибкой системы, способной способствовать дальнейшему прогрессу. Дипломатия в большей степени может способствовать формированию культуры решения проблем, а не культуры оппозиции. Дипломатия, при правильном применении, может служить наилучшим подходом к целостному процессу миростроительства. Специалист по урегулированию конфликтов Сьюзан Аллан Нэн объясняет, что «холистические мирные процессы предполагают, что построение мира — это нечто большее, чем забота о ряде взаимосвязанных отдельных «элементов мира», которые последовательно сочетаются друг с другом».
18 Скорее, целостный подход означает общее, сильное видение мира, которое отвечает потребности в многопричинном подходе к решению проблем. Реальность сложна, и из-за присущей ей сложности ее следует понимать как единое целое.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Психологический аспект конфликта часто игнорируется в научных исследованиях, даже если он позволяет лучше понять коренные причины, лежащие в основе крайнего и, казалось бы, иррационального насилия. Процессы антикризисного управления и разрешения конфликтов должны лучше развивать целостное понимание конфликтов. Поскольку каждый конфликт уникален и происходит в определенном контексте, любая модель, которая обобщает методы разрешения конфликтов, рискует упустить из виду конкретные потребности и страхи населения.
Уроки, извлеченные из израильско-палестинского спора, а также из избирательного кризиса в Кот-д’Ивуаре, являются примерами важности основных человеческих потребностей, таких как идентичность или безопасность, в конфликтных ситуациях.
Кроме того, эти извлеченные уроки показывают, что неудача в надлежащем мирном урегулировании, как правило, частично является результатом отсутствия всеобъемлющего согласия по всем аспектам конфликта, которые влияют на жизнь отдельных людей на микроуровне.
Хотя это не поддается количественному измерению и, следовательно, с трудом поддается решению, любая попытка справиться с коллективными страхами и восстановить доверие между гражданами или между различными группами была бы очень ценной. В свете причинно-следственного анализа затяжных конфликтов дипломатия в конечном итоге может сыграть роль в переопределении и разработке более творческих инструментов для надлежащего устранения коренных причин конфликтов, а не только лечения их симптомов.
Примечания
1 Мэри Калдор, Новые и старые войны. Организованное насилие в глобальную эпоху, 2-е издание (Стэнфорд: издательство Стэнфордского университета, 2007 г.) 1–14.
2 Пол Коллиер, «Экономические причины гражданских конфликтов и их значение для политики», в На поводке псов войны: управление конфликтами в разделенном мире , изд.
Честер А. Крокет и др. (Вашингтон, округ Колумбия: USIP Press Books, 2007) 197–218.
3 Калдор, Новые и старые войны , 7.
4 Деннис Дж. Д. Сандол, «Сложность и разрешение конфликтов», в Сложности в мировой политике , изд. Нил Э. Харрисон (Олбани: Государственный университет Нью-Йорка, 2006 г.) 43–72. 5 Текущая стратегия США по борьбе с повстанцами продвигает военно-гражданский подход, фокусируясь не только на военных действиях, но и на социально-экономическом и политическом развитии.
6 Герберт К. Келман, «Социально-психологический подход к анализу и разрешению конфликтов», в Справочник по анализу и разрешению конфликтов , изд. Деннис Дж. Д. Сандол и др. (Лондон и Нью-Йорк: Рутледж, 2009 г.) 171–183.
7 Джон В. Бертон, Конфликты: теория человеческих потребностей (Нью-Йорк: St. Martin’s Press, 1990). 8 Сандра Маркер, «Неудовлетворенные человеческие потребности. За пределами неподатливости», изд. Гай Берджесс и Хайди Берджесс (Боулдер: Консорциум информации о конфликтах, Колорадский университет, 2003 г.
). По состоянию на 17 октября 2011 г.: http://crinfo.beyondintractability.org/essay/human_needs/
9 Селия Кук-Хаффман, «Роль идентичности в конфликте», в Справочник по анализу и разрешению конфликтов , изд. Деннис Дж. Д. Сандол и др. (Лондон и Нью-Йорк: Рутледж, 2009 г.) 19–31.
10 Оксфордский словарь английского языка (2008 г.).
11 Фил Баркер, «Страх», Beyond Intractability , ред. Гай Берджесс и Хайди Берджесс (Боулдер: Консорциум информации о конфликтах, Колорадский университет, 2003 г.). По состоянию на 17 октября 2011 г.: http://www.beyondintractability.org/essay/fear/
.0230 Справочник по анализу и разрешению конфликтов , изд. Деннис Дж. Д. Сандол и др. (Лондон и Нью-Йорк: Рутледж, 2009 г.) 59-70.
13 Сандол, «Сложность и разрешение конфликтов», 45.
14 Эдвард Э. Азар и Чанг Ин Мун, «Управление затяжными социальными конфликтами в странах третьего мира: содействие и дипломатия развития», Millennium-Journal of International Studies 15, №3 (1986): 393-408.
