Отрицательный опыт: Отрицательный опыт: что он дает руководителю?

Отрицательный опыт: ivanov_petrov — LiveJournal

Это понятие встретилось в тексте с объяснением прозы Шаламова. Собственно, вот:

Отрицательный опыт — очень непривычное нынешнему миру понятие. Сейчас есть устойчивое верование, что любой опыт полезен. Все, что нас не убивает, делает нас опытнее.

Полезны наркотики, мучения, что угодно — если удалось это пройти, ты получаешь бесценный опыт, и другие люди это признают: уу-у, ты вон какой, у тебя есть такой опыт, это здорово, у меня нет. Наличие в памяти и душе неких переживаний, которые окружающие социально значимые принимают за ценные, — это же очень хорошо, это ресурс. Можно чувствовать себя значительным, если у тебя есть опыт насилия. Или если ты убивал. Уу-у, у тебя есть такой опыт, ух ты, говорят окружающие. Это проявляется в очень многих феноменах, например, это постоянно действующий мотив в послеармии — «ты служил? Нет? щенок, вот я…».

Это потому, что в культуре нет этой категории — отрицательного опыта. Опыта, который не надо было приобретать. Не надо быть изнасилованным, не надо бить избитым, не надо этого всего — это нехорошо, это не на пользу.

А продолжение этой мысли будет несколько непривычное. Вообще риторика отрицательного опыта заканчивается белым, чистым смыслом — живи хорошо и не ищи приключений, это просто здравый смысл, надо не болеть, а не гордиться, что ты перенес такие-то мучения, стесняться мучений незачем, если не ты в них виноват, но они — не повод для гордости, это отрицательный опыт, ущерб — это ущерб, а не прибыток.

Но я подумал немного иное продолжение. Меня крайне изумляет, что так мало берется у благополучных эпох, у времени застоя. Что тридцатилетний застой в СССР, что нынешний длительный застой — это же и есть благополучное время. Человек предоставлен себе, ему не надо выживать и сражаться, он живет — хуже или лучше, как это всегда бывает в любом обществе. У него есть немалые возможности, и все знают, как велики возможности именно сейчас. То немногое, что сейчас дается почти даром каждому — это немыслимое богатство еще совсем недавно. И, казалось бы, в этих благоприятнейших условиях люди должны радоваться свободе (они никому не нужны, власть занята не ими) и заниматься собой.

Отчего-то этого нет. И в тот застой, и в этот время профукивается совершенно бездарно.

Я еще одну аналогию скажу. Вот есть романы о попаданцах. Некий совершенно средний программист, инженер, кто угодно двадцати восьми или тридцати четырех лет попадает в иную реальность, оказывается там кем-то — и начинает с безумными трудозатратами расти над собой. Он учит единоборства, магию, сложные ритуальные системы, он наизусть запоминает несчетные тома, он учит семнадцать неизвестных языков, он занимается неустанно и растет на удивление окружающим. Изумляет только одно — а кто ему не давал все это делать до попадания в иную реальность, просто вон там, где он был программистом, инженером и кем-то еще? Если автор дает себе труд ответить на этот вопрос, — ответ очень прост. Например, это единственный шанс выжить. Человек смекает, что в той реальности, в которую он попал, у него на это мало шансов, и напрягается. Или — возможность получить большой куш. Человек смекает, что если он станет этим самым магом пятого ранга, то у него ого-го, а тут — да какая разница, что он умеет и может, все равно будет тот же задрипанный гражданин.

Оказывается, мы живем в реальности уже достигнутого максимума. Персонаж, равный среднему нашему человеку, будет из кожи вон, чтобы оказаться в комфортных условиях, для нас обыденных. Он не хочет жить хуже — и ради обладания свободой, комфортом и пр. будет рвать когти и совершать невозможное. а здесь и сейчас он все это уже имеет и, даже напрягаясь, больше ничего особенного не получит, так что и мотива нету.

То есть созданное общество комфорта (небольшого, но уже) оказывается демотивирующим, о чем люди старательно сообщают, пытаясь нечто сочинить с сюжетом, где героя хоть что-то могло бы мотивировать. Ловушка комфорта: достигать хочется именно комфортного состояния, а выходить из него совершенно не хочется.

Может быть, категория «отрицательный опыт» касается не только ужасов концлагеря? Это же широкое обобщение, а не синоним для лагеря. Бывает самый разный отрицательный опыт. Один — описан Шаламовым, опыт бессмысленных мучений, переживание которых делает тебя только хуже. Не важно, что ты не виноват, что ты только зритель, что ты только о них прочел, или что ты попал и на себе испытал эту несправедливость и мучения, все равно это отрицательный опыт, этого тебе было не надо, тебе надо было не это.

И жизнь в комфортном обществе — отрицательный опыт? Не мучительный. Не ужасный. Просто — этого тебе было не надо, тебе надо было не это.
(c) zh4l

положительный и отрицательный опыт» / Новости / Патриархия.ru

11 июля 2020 г. 15:11

9 июля 2020 года на онлайн-площадке портала для священнослужителей «Пастырь» состоялся онлайн-семинар «Психология в душепопечении: положительный и отрицательный опыт». В мероприятии приняли участие архиепископ Биробиджанский и Кульдурский Ефрем, епископ Переславский и Угличский Феоктист и более 40 священников из России, Украины, Казахстана и Коста-Рики.

Мероприятие открыл модератор встречи, проректор Православного Свято-Тихоновского богословского института при ПСТГУ протоиерей Николай Емельянов. Отец Николай представил докладчиков и озвучил регламент семинара, акцентировав внимание на том, что все поднимаемые вопросы планируется обсудить именно с позиции душепопечения — т.е. насколько священнику в его пастырской работе уместно использовать те или иные инструменты, традиционно относящиеся к психологическому консультированию.

С первым докладом выступил настоятель храма Владимирской иконы Божией Матери в Сан-Хосе (Коста-Рика) иерей Георгий Капланов.

Будучи психологом по образованию, отец Георгий обозначил основную проблематику психологии, точки ее пересечения с богословием и пастырским душепопечением. «Лично я убежден, что что психология может быть полезна священнику в его служении, но только при двух условиях, — отметил докладчик. — Первое — это определенная обработка психологического знания, о котором говорил свт. Григорий Палама в «Триадах», а второе — использование психологического знания при взаимодействии с человеком только до определенного момента времени, после которого взаимоотношение пастыря и пасомого переходит в качественно другое состояние».

Проанализировав отношение к психологии в духовном образовании XIX века, в частности, сославшись на свт. Феофана Затворника, который преподавал психологию и логику в Новгородской семинарии, отец Георгий постарался дать ответ на вопрос, почему сейчас отношение к психологии в кругу духовенства весьма неоднозначное. Также докладчик предложил слушателям наглядную модель того, что по, его мнению, представляют из себя некоторые психотерапевтические подходы.

Подводя итог своего выступления, отец Георгий отметил, что пастырь не должен забывать о главной цели пастырского душепопечения — привести человека ко спасению, а не сделать комфортной его земную жизнь.

Дискуссию после доклада открыл преподаватель Сретенской духовной семинарии протоиерей Вадим Леонов. В ответном слове он обратил внимание на неоднородность психологии, различие психологических школ и их практик, а также прокомментировал тезис о преподавание психологии в дореволюционных семинариях: «В XIX веке психология, выделившись из философии, еще несла в себе христианские следы, в частности, в ее научной терминологии присутствовала «душа», и ее преподавание в духовных школах не являлось диссонансом по отношении к богословским наукам. Но с тех пор, как в XX веке понятие «души» исчезает из психологии, она во многом начинает противостоять христианскому мировоззрению».

При осмыслении внутреннего содержания конкретной психологической школы отец Вадим предложил критерий — соотносить антропологическую модель человека, используемую той или иной психологической школой, на предмет ее соответствия православной антропологии. Если соответствие есть, то возможно ставить вопрос о взаимодействии и практическом использовании такого психологического знания, если нет — такую психологическую школу пастырю необходимо отвергать.

В ходе дальнейшего обсуждения председатель Санкт-Петербургской епархиальной комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства протоиерей Александр Дягилев выступил с докладом «Психологическое консультирование в душепопечении кризисных семейных пар».

Отец Александр проанализировал такое явление, как алекситимия — неспособность человеком осмыслить и дать описание собственному состоянию, поделился тем, как возникла идея организации «Супружеских встреч» в Санкт-Петербурге, и рассказал об азах психологического консультирования кризисных супружеских пар, находящихся на грани развода, которые необходимо знать каждому приходскому священнику.

Дополняя выступление отца Александра, настоятель храма князя Владимира в Новогирееве г. Москвы протоиерей Алексий Батаногов напомнил участникам обсуждения главную задачу пастыря: решать в первую очередь не земные проблемы человека, которые нередко посылаются для того, чтобы человек задумался о духовном, а способствовать соединению человека с Богом и спасению его души.

Архиепископ Биробиджанский Ефрем выступил с докладом «Место психологии в пастырской подготовке». Он рассказал об опыте Хабаровской духовной семинарии, когда она была экспериментальной площадкой для внедрения расширенного психологического курса при подготовке будущих священников, и поделился выводами, которые он сделал, будучи в то время проректором семинарии, в результате этого эксперимента.

«В какой-то момент под влиянием психологов сложилось ложное впечатление, что можно читать Священное Писание, изучать аскетику и святых отцов, но для того, чтобы все это применить во благо людей, требуются те знания, которых у священников нет», — рассказал архиепископ Ефрем.

По словам владыки, произошла фундаментальная подмена — овладение психологическими знаниями поспособствовало пренебрежительному отношению к благодатной церковной жизни и церковному Преданию.

В качестве одного из выводов прозвучало, что психологию в пастырской подготовке можно допускать только в том случае, если ее методы не противоречат православной антропологии и преданию, и конечной целью будет приведение человека к покаянию, молитве и таинствам Церкви.

После всех выступлений докладчиков состоялась дискуссия, а рамках которой выступили все желающие участники онлайн-встречи.

Заведующий кафедры психологии и антропологии Медицинской академии г. Днепра, действующий психолог-психотерапевт протоиерей Тарас Марченко заметил, что достаточно часто люди, находящиеся в кризисной ситуации, приходят к священнику с вопросами далеко не духовного характера, а лишь психологического: «Если к священнику обращаются с проблемами, в которых он не является специалистом, то нужно честно сказать об этом человеку: друг, давай мы с тобой начнем от Евангелия, а с этими твоими вопросам — обратись к специалисту. И хорошо, если у священника на примете есть такой специалист, который, в свою очередь, не будет претендовать на решение духовных вопросов человека. Иначе существует серьезная опасность повредить человеку своим советом».

Как человек, получивший психологическое образование, отец Тарас подчеркнул, что не считает нужным всем священникам глубоко изучать психотерапию, но при этом каждый пастырь должен ориентироваться в азах психологии и психиатрии, чтобы в нужным момент квалифицировать, по какому вопросу к какому специалисту нужно человеку рекомендовать обратиться.

Модератор встречи протоиерей Николай Емельянов в ответном слове заметил, что не только психологам приходится работать с теми людьми, кому священник дал некомпетентный совет не из области своей компетенции, но и к священнику нередко приходят люди с тяжелыми духовными последствиями после неудачных советов психологов.

Выпускник Института практической психологии и психоанализа, клирик храма прп. Саввы Сторожевского г. Балашихи иерей Димитрий Огнев предложил использовать в качестве главного критерия для разграничения ответственности между священником и психологом целеполагание человека, который обращается с проблемой, и сформулировал разницу между целями, которые лежат в основании пастырского душепопечения и различных психотерапевтических практик.

Подводя итоги обсуждения, отец Николай Емельянов поблагодарил всех участников дискуссии и предложил участникам сформулировать и предложить темы для будущих обсуждений в подобном формате.

***

Сайт «Пастырь» с самого начала своей работы в 2016 году регулярно проводит пастырские семинары, собирающие священников из разных епархий для обсуждения самого широкого круга острых проблем пастырского служения. Ранее все семинары проводились в Москве на базе Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Но в связи с тем, что во время карантина очные встречи временно стали невозможны, а число вопросов для обсуждения не уменьшилось, было решено начать проводить семинары в дистанционном формате — с помощью Zoom-конференции и YouTube-трансляции.

Первый онлайн-семинар состоялся 10 июня на тему «Пастырская аскетика сегодня». На нем и было принято решение провести в июле следующую интернет-встречу для обсуждения вопросов применения психологических приемов в пастырской практике.

Портал «Пастырь»/Патриархия.ru

Интернет-издание о высоких технологиях

Вячеслав Выголов: Отрицательный опыт внедрения одной системы для решения всех проблем дает о себе знать Интервью CNews.ru дал Вячеслав Выголов, директор по маркетингу компании «Аквариус Консалтинг». CNews.ru: Как вы оцениваете динамику спроса на ИТ-решения со стороны промышленных предприятий в последние годы? Стоит ли Россия на пороге бума в данной сфере? Вячеслав Выголов: Безусловно, спрос на системы увеличивается. При этом он стал более сфокусирован на решении конкретных проблем. В определенном смысле прошла мода на универсальные системы, способные решить все проблемы заказчика. Это не приводит к возврату времен «лоскутной автоматизации», по прежнему приветствуется комплексность и интегрированность. Но и определенный отрицательный опыт внедрения одной системы для решения всех проблем дает о себе знать. Заказчики ищут оптимальные комбинации систем, сфокусированные на решение конкретных задач. Можно сказать, что в определенном смысле поменялся характер спроса, хотя и спрос на комплексные системы управления деятельностью предприятий сохраняется. Особенно эффективными такие системы становятся на предприятиях, где специфика бизнеса и производства хорошо поддаются формализации. Также, безусловно, спрос на ИТ-решения инициирует общий процесс интеграции наших компаний в мировую экономику. Предприятия, выходя на рынок, начинают зависеть от мировой конъюнктуры. И в определенных ситуациях становятся крайне актуальными такие основополагающие механизмы, как возможность управления себестоимостью продукции, управление отношениями с клиентами. Что касается бума, я бы не стал заходить так далеко в определении текущей ситуации, сложившейся на рынке. Бум, это когда заказчики звонят ежедневно и требуют внедрения ИТ-решений на их предприятиях. Все-таки заказчик сейчас достаточно образован и эрудирован и с помощью своих специалистов или привлеченных консультантов может сориентироваться в предложениях на рынке, поэтому процесс идет своим чередом. Я бы лучше сказал, что рынок уже определенно готов к внедрению ИТ-решений, заказчик знает, что это стоит денег, как правило, хорошо ориентируется в том, что ему нужно, что может дать внедрение той или иной системы, активно использует опыт своих коллег, а иногда и конкурентов, морально готов к изменению устаревшей бизнес-логики и к актуальности изменений в современном мире жесткой конкуренции и борьбы за выживание. CNews.ru: Можно ли говорить о том, что в отечественной промышленности уже завершен этап создания первичной сетевой инфраструктуры, или в целом по стране это еще не так? Вячеслав Выголов: В отечественной промышленности сложная сетевая инфраструктура была всегда, другое дело, что сейчас происходит ее перестройка в соответствии с современными требованиями. Этот процесс перестройки старой сетевой инфраструктуры и создание новой в большей части предприятий еще не завершен, поскольку требует существенных инвестиций. Если брать крупные холдинги и корпорации, со сложившейся внутри структурой взаимоотношений между бизнес-юнитами, то, скорее всего, их первичная структура сформирована. Многое в таких холдингах еще требует дальнейшей доработки и реорганизации на местах, слишком долго они работали в системе «советского» и «постсоветского» бюрократизма. Но, ломая старое, зачастую вместе с плохими традициями ломаются и хорошие, на место которых не приходят новые. Например, плановая экономика, помните советские пятилетки? Сломав плановую экономику и перейдя в экономику, как казалось, рыночную, через какое-то время многие поняли, что рынок на самом-то деле также базируется на планах, очень часто на пятилетних. CNews.ru: Какая доля доходов «Аквариус Консалтинг» по итогам 2002 года приходится на проекты в сфере промышленности? Как этот показатель изменится по итогам 2003 года? Вячеслав Выголов: По итогам прошлого года доля проектов компании в сфере промышленности составила около 62%, по итогам первого полугодия 2003 года она несколько выросла. CNews.ru: Как оценить эффект от внедрения ИТ-системы? Существуют ли методы оценки экономического эффекта внедрения ERP, помимо удовлетворенности директора? Вячеслав Выголов: Очень сложный вопрос. Безусловно, существуют классические модели оценки инвестиций, в том числе, они могут применяться для оценки эффективности внедрения той или иной ИТ-системы. И в ряд проектов мы включаем, например, разделы, посвященные ROI. Но все же эта оценка часто действительно очень сложна, поскольку порой до момента внедрения системы как раз и существуют проблемы с точной оценкой или вычленением тех или иных затрат. А когда не с чем сравнивать — невозможно получить и результат сравнения. Поэтому гораздо чаще мы сталкиваемся именно с субъективной оценкой — общей удовлетворенностью клиента или его топ-менеджеров от полученного результата. И мне данная оценка не представляется совсем уж некорректной, поскольку кто как не руководитель должен тоньше всего чувствовать состояние своего предприятия и последствия тех или иных изменений. CNews.ru: Расскажите о команде «Аквариус Консалтинг». Какова квалификация специалистов? Вячеслав Выголов: «Аквариус Консалтинг», в составе группы «Аквариус», входит в холдинг «Национальная Компьютерная Корпорация». Компания образована в 1999 г. Направления деятельности компании — разработка сложных комплексных проектов в области системной интеграции, выполнение функций генерального подрядчика, разработка и внедрение проектов в концепции «интеллектуальное здание», разработка и реализация проектов корпоративных сетей различного масштаба, информационная поддержка эксплуатации и технического обслуживания основных фондов, внедрение веб-ориентированных систем управления информацией. Осуществляя деятельность на столь технологичном и динамичном рынке, как информационные технологии, невозможно не уделять значительное внимание квалификации персонала. Коллектив «Аквариус Консалтинг» на сегодняшний день насчитывает около 100 сотрудников. Среди них более 50 специалистов, сертифицированных такими известными вендорами, как CISCO Systems, AVAYA, HP, Nortel, Andover Controls, Xerox, The Siemon Company, RiT Technologies, APC, AMP. С этим же кругом компаний мы имеем партнерские отношения. CNews.ru: Расскажите о вашем сотрудничестве с Западно-Сибирским металлургическим комбинатом. Каковы были особенности этого проекта? Вячеслав Выголов: В 2001 году «Аквариус Консалтинг» выиграл тендер «Разработка и создание информационно-телекоммуникационной системы ОАО «Западно-Сибирский металлургический комбинат», с этого стартовало наше сотрудничество. Изначально речь шла о создании корпоративной сети передачи данных и поставке компьютерного оборудования для планируемого внедрения ERP-системы. В дальнейшем проект развился до построения Единой информационной инфраструктуры ЗСМК, отвечающей всем современным требованиям и решающей задачи по интеграции различных данных, в том числе обеспечения передачи голоса и видео. Безусловно, реализация такого крупного и сложного проекта не могла обойтись без решения сложных задач мониторинга и управления информационно-технологическими ресурсами комбината. В результате кропотливой работы совместно со специалистами ЗСМК на базе продуктов HP Open View была создана интегрированная система управления информационно-технологическими ресурсами (ИСУ ИТР) комбината. Эта система представляет собой комплекс программно-аппаратных средств, организационно разделенный на две части — система контроля и диспетчерская служба. Необходимо учитывать также, что при создании такого рода системы должны были быть решены вопросы реорганизации структуры ИТ-служб ЗСМК для более полной интеграции с бизнес-подразделениями комбината. В этом процессе «Аквариус Консалтинг» выступал в роли консультанта по изменению структуры ИТ-служб, как результат — была создана выделенная диспетчерская служба, занимающаяся в настоящее время организацией работ по техподдержке различных служб комбината. Внедренная в настоящий момент новая технология работы по отработке инцидентов позволит в дальнейшем передать созданной структуре функции Единой диспетчерской службы комбината. По сути, такая Единая диспетчерская станет универсальным инструментом для решения инцидентов и проблем, возникающих в различных технологических подразделениях предприятия. CNews.ru: Какие работы в сфере промышленности намечены вами на ближайшее время? Вячеслав Выголов: Мы планируем развивать наше сотрудничество с крупными государственными и коммерческими заказчиками. Наш опыт работы с ЗСМК позволил создать универсальное решение, которое мы сможем тиражировать в металлургической отрасли и повысить эффективность и качество применения ИТ в работе металлургических предприятий России. Более того, это решение и ряд других наших решений применимы для любого промышленного предприятия, что позволит нам предлагать его заказчикам, осуществляющим свою деятельность в других отраслях. Планируется развивать сотрудничество с одним из крупнейших авиационных производственных объединений в плане проектирования и внедрения систем информационной безопасности. Продолжаются работы по созданию проекта корпоративной мультисервисной сети передачи данных для предприятий энергопромышленного комплекса. CNews.ru: Спасибо. Вернуться на главную страницу обзора

Импортзамещение в странах Латинской Америки

УДК 339.972

вн. Кириллов ИМПОРТЗАМЕЩЕНИЕ В СТРАНАХ

ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ — ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ И ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ОПЫТ

Аннотация. Ввиду того что вопросам импортозамещения в последнее время уделяется повышенное внимание, в статье проанализированы опыт и результаты имортзамеще-ния в странах, где оно применялось на практике на протяжении десятилетий. Ключевые слова: импортозамещение, протекционизм, международное разделение труда, внутренний рынок.

Victor Kiriilov THE IMPORT SUBSTITUTION IN LATIN AMERICA —

POSITIVE AND NEGATIVE EXPERIENCES

Annotation. Due to the fact that issues of import substitution recently received increased attention, the article analyzes the experience and results of import substitution in countries where it has been used in practice for decades.

Keywords: import replacing, protectionism, international division of labor, internal market.

Модель импортозамещения, которая лежала в основе экономического развития многих развивающихся стран (РС), имеет обоснование фактически в теории меркантилизма. На практике модель была реализована в наиболее полном виде в России в первой половине XX в., а после Второй мировой войны — в социалистических странах. Модель была применена во многих экономически развитых странах (ЭРС) в некоторой, относительно небольшой своей части, в периоды Великой депрессии и послевоенного восстановления.

Политика импортозамещения была основой развития обрабатывающей промышленности РС практически во всех этих странах с начала 1950-х гг. А крупные страны Азии и Латинской Америки, такие как Аргентина, Бразилия, Мексика, Индия, Пакистан, многие годы придерживались этой экономической стратегии [7]. Рассмотрим исторические причины развития импортщзамещения в РС.

Промышленная революция в Англии положила начало развитию так называемого традиционного международного разделения труда между колониями и метрополиями, т.е. с долей условности можно сказать, что между теми странами, которые мы называем в настоящее время экономически развитыми и развивающимися. Это разделение труда основывалось на сравнительных преимуществах тех и других стран, а потому оно устойчиво существовало до Великой депрессии 1929-1933 гг., а затем в несколько модифицированной форме и дальше. ЭРС экспортировали готовые товары, РС -продовольствие и сырье. Поскольку мировая экономика в это время развивалась экстенсивно, годовой прирост производства и экспорта промышленных товаров, с одной стороны, и сырья, с другой стороны, практически совпадали, что обеспечивало этому типу международного разделения труда (МРТ) стабильность на протяжении рассматриваемого периода за исключением Первой мировой войны.

Здесь надо отметить, что уже в конце XIX в. все большую роль в мировой экономике стали играть США. К окончанию Первой мировой войны американский экспорт превзошел английский. Очень важно, что США участвовали в МРТ совсем не так, как Англия. США, обладая большой территорией и запасом полезных ископаемых, имели возможность и производить, и экспортировать в огромных количествах сырье и продовольствие, составляя, таким образом, серьезную конкуренцию РС.

© Кириллов В.Н., 2014

Великая депрессия 1929-1933 гг. имела огромные негативные последствия для участия РС в МРТ, так как ЭРС, вынужденные резко сокращать производство и защищать национальных производителей, стали проводить политику жесткого протекционизма по отношению к товаром из РС. Их экспорт из РС стал падать, что неизбежно привело к дефициту конвертируемой валюты и необходимости столь же резко сокращать импорт. Традиционная модель МРТ стала быстро разрушаться.

Страны Латинской Америки от кризиса пострадали в наибольшей степени, поскольку среди других регионов третьего мира этот был в наибольшей степени вовлечен в МРТ, в международную торговлю сырьем и продовольствием с одной стороны, и готовыми изделиями — с другой. Таким образом, страны Латинской Америки, вовлеченные в международную торговлю на основе сырьевой специализации, фактически вынуждены были прибегнуть к импортозамещению в начале 1930-х гг. из-за политики протекционизма ЭРС. Уменьшение валютной выручки от сырьевого экспорта не позволяло осуществлять импортные закупки в том же объеме. Поэтому поощрение строительства промышленных предприятий, выпускающих товары, которые оказались в дефиците на внутреннем рынке из-за сокращения импорта, представлялось самым простым и логичным выходом из сложившейся ситуации. Невозможность настолько же резко сократить импорт готовых изделий, как сокращался экспорт продовольствия и сырья, привела к необходимости наращивать внешний долг. Но ограничения импорта и необходимость чем-то заместить импортную продукцию, наполнять внутренний рынок поневоле активизировали процессы индустриализации в латиноамериканском регионе. Она проходила на основе жесткой протекционистской политики, проводимой правительствами крупных региональных стран, таких как Бразилия, Мексика, Аргентина, Чили и др. [8].

Такая политика неизбежно должна была защищать молодую национальную обрабатывающую промышленность от конкуренции со стороны дешевых и качественных товаров, имевшихся на мировом рынке. В РС политика протекционизма часто дополнялась государственной монополией на внешнюю торговлю, а также отсутствием конвертируемости национальной валюты, что препятствовало вывозу национального капитала. Кроме эскалации импортных пошлин проводилось субсидирование производства продукции, замещающей импортную, за счет средств бюджета закупалась избыточно произведенная продукция и т.п. [11].

Во время Второй мировой войны импортозамещающая индустриализация в странах Латинской Америки получила дополнительный импульс. Эти страны, в большой степени изолированные от иностранных рынков, были вынуждены в срочном порядке обеспечить себя и предметами первой необходимости, и средствами производства. При этом изначальные предпосылки для развития экономики у стран Латинской Америки были значительно лучше, чем, например, у азиатских стран, они обладали несравнимо более мощным экономическим потенциалом. В начале XX в. эти страны по уровню экономического развития не так уж и сильно отличались от ЭРС (если не рассматривать структуру экономики). Начало индустриализации в большинстве стран обычно не было результатом хорошо проработанной программы. Индустриализация была реакцией на внешние неблагоприятные условия, вынудившие эти страны прибегнуть к сокращению и замещению импорта [10].

Стратегия импортозамещения сыграла в странах Латинской Америки важнейшую роль. Им-портозамещение имело немало выгод для экономики РС на начальном этапе индустриального развития, когда происходило замещение товаров широкого потребления. Оно позволяло добиться самообеспеченности по большому кругу потребительских товаров, создать достаточно диверсифицированную обрабатывающую промышленность, поменять отраслевую структуру экономики, увеличить квалификацию местной рабочей силы и т.д. Но этот этап завершился в странах Азии уже в середине 1960-х гг., а в странах Африки — в 1970-е гг. [1].

В дальнейшем политика импортозамещения стала создавать серьезные проблемы для экономики тех стран, которые следовали ей достаточно долго. Как видно из опыта РС, импортозамещение

в этих странах дает позитивный эффект в первоначальный период имплементации, но затем проявляются его негативные эффекты.

Замещение импорта в большинстве РС приняло наибольший размах в легкой и пищевой отраслях промышленности. Замена импорта потребительских товаров, как правило, проходит относительно легко. Но в дальнейшем необходимо замещать импорт средств производства, т.е. машин и оборудования. А для этого замещения уже необходимы серьезные инвестиции и соответствующие рынки сбыта, а также современные технологии.

Кроме того, с ростом замещения импорта средств производства растет спрос на импортные сырьевые товары, полуфабрикаты, машины и оборудование, которые требуются для производства и сборки инвестиционной продукции. Растет спрос также и на современную импортную технологию из ЭРС и на иностранных специалистов. Важно и то, что богатые слои населения и предприниматели РС часто все равно предпочитают покупать продукцию, произведенную в ЭРС [12].

Главной направляющей силой импортозамещающей индустриализации РС было государство. В большинстве стран Латинской Америки укрепление госкапитализма началось с национализации предприятий добывающей промышленности. В дальнейшем государственное предпринимательство росло, осуществлялось строительство новых государственных предприятий, базовые отрасли промышленности, производственная инфраструктура в основном принадлежали государству. Государство активно вмешивалось в экономику, расширяло предпринимательскую деятельность, нередко в сырьевых отраслях, например, развивая государственные предприятия в топливно-энергетическом комплексе (ТЭК). Вопросам себестоимости не уделялось должного внимания.

Политика импортозамещения, таким образом, привела к формированию могущественных и постоянно увеличивающих свои выгоды экономических группировок, заинтересованных в сохранении протекционистской политики. В странах Латинской Америки существовала серьезная проблема ухода национального капитала из-за политической нестабильности и неуверенности в защите прав частной собственности.

Доступ иностранного капитала в латиноамериканскую экономику был ограничен, а в некоторые отрасли — запрещен.

Относительно небольшие размеры национальных рынков, недогрузка производственных мощностей, низкая квалификация и дисциплина местной рабочей силы привели к тому, что себестоимость промышленной продукции РС являлась чрезмерно высокой, а потому требовалась и высокая протекционистская защита. А такая защита позволяет существовать неконкурентоспособным производствам, затормаживает научно-технический прогресс (НТП), рост производительности труда.

В целях ослабления проблемы узости внутренних рынков, повышения конкурентоспособности промышленных изделий были предприняты многочисленные меры по созданию интеграционных группировок РС. В 1960-е гг. в странах третьего мира стремительно стали появляться многочисленные интеграционные группировки (например, Латиноамериканская зона свободной торговли, Центральноамериканский общий рынок и др.). Больших успехов в их функционировании достигнуто не было, эти группировки существовали в основном на бумаге из-за огромного количества внутренних проблем и разногласий.

Политика импортозамещения оставила в импорте только товары, крайне необходимые для развития, а это неизбежно сказалось на снижении темпов экономического развития и росте безработицы [3]. Протекционизм фактически изолировал внутренние рынки РС от иностранной конкуренции, устранив мотивацию для уменьшения себестоимости и повышения качества продукции. Надо отметить и то, что рост экономики РС — пока преимущественно экстенсивный (в ЭРС он давно уже по преимуществу носит интенсивный характер, идет на базе НТП). Поэтому для РС свойственно опережение темпов прироста валовых капиталовложений над увеличением ВВП, прироста капиталовоору-

женности труда над повышением его производительности, высокие удельные трудозатраты. Все это резко усиливает фондоемкость роста, и РС вынуждены вкладывать все больше средств на обеспечение прироста каждого нового процента ВВП, что равносильно снижению эффективности как производства, так и труда.

В условиях, когда абсолютный размер потенциала накопления достаточно ограничен, это ставит серьезные преграды перед их экономическим ростом на перспективу. С этими сложностями столкнулись РС, придерживавшиеся концепции экономической независимости и противостояния ЭРС, которые проводили индустриализацию, ориентированную на внутренний рынок.

Импортозамещающая индустриализация не внесла серьезных изменений в положение большинства РС в МРТ. В 1960-х гг. более 80 % экспорта РС по-прежнему составляло сырье. Но еще на первой сессии ЮНКТАД в 1964 г. Было однозначно определено, что экспорт сырья перестал быть стимулом экономического развития РС.

Надо отметить, что ЭРС оказывали значительную помощь РС, в том числе, и безвозмездную, видимо, полагая, что они, подобно странам Западной Европы после Второй мировой войны, быстро добьются положительных результатов в развитии, получив соответствующий импульс. Однако этого не произошло.

К началу 1980-х гг. кризис западной политики помощи и импортозамещающей индустриализации стал очевидным. Большинство РС имело хронический дефицит текущего платежного баланса, внешняя задолженность увеличивалась, сохранялся дисбаланс колониальной структуры разделения труда между ЭРС и РС.

В связи с вышеизложенным отметим: в настоящее время в мировой экономической науке преобладает точка зрения, что эта стратегия далеко не всегда позволяла преодолеть экономическую отсталость РС путем стабильного экономического роста. Остановимся подробнее на ее недостатках.

1. Эта стратегия ориентирована на производство товаров для внутреннего потребления, объем которого лимитирован невысоким платежеспособным спросом, что резко ограничивает масштабы современного производства и сдерживает научно-технический прогресс.

2. Замещение импорта имеет своим следствием рост спроса на машины и оборудование, полуфабрикаты, материалы и другие товары производственного характера. А поскольку сложную производственную продукцию замещать гораздо труднее, то растущий спрос на нее при невозможности быстрого развертывания внутреннего производства ввиду отсутствия технологий, квалифицированной рабочей силы, необходимого объема капитала, качественных материалов и т.п. ведет к росту импорта. Таким образом, экономия на импорте оказывалась часто иллюзорной.

3. Протекционистская политика ограничила или даже устранила конкуренцию со стороны мирового рынка, способного поставлять качественную и достаточно дешевую продукцию из стран, имеющих сравнительные преимущества по производству таких товаров. Таким образом, национальные производители не имели стимулов к повышению качества своей продукции и снижению ее себестоимости. В результате их товары оказывались совершенно неконкурентоспособными на внешних рынках.

4. Большая часть национальной обрабатывающей индустрии даже в условиях защиты от дешевого импорта могла продолжать работать только благодаря прямым и косвенным государственным субсидиям, налоговым скидкам и другим формам помощи со стороны государства. Местные крайне неэффективные предприятия могли получать прибыль путем повышения цен, используя монопольное положение.

5. Стратегия импортозамещения имела политической целью развитие экономики, опирающейся на собственные силы. Такая политика подразумевала вытеснение иностранного капитала или существенное ухудшение условий его работы. Об этом свидетельствуют данные по национализации

собственности иностранных компаний за период с начала 1960-х гг. до середины 1970-х гг., когда в более чем 60 РС было национализировано почти 900 иностранных предприятий. Большинство случаев произошло в начале 1970-х гг.

6. Политика импортзамещения огромное внимание уделяет интеграционному сотрудничеству между РС. Но интеграция экономик РС происходила в основном на бумаге из-за того, что их сотрудничество не было следствием предшествующего развития производительных сил и структурной взаимодополняемости их экономик, необходимых для успеха интеграции. Это коренным образом отличает интеграционные процессы в РС и ЭРС.

Мы видим, что в теории модель импортозамещения должна была дать развитие самодостаточной многоотраслевой экономике с использованием современных технологий. Однако, как показывает жизнь, серьезно уменьшается только импорт товаров широкого потребления, а импорт производственных товаров, напротив, растет. Но самой серьезной проблемой является то, что создаваемые отрасли индустрии не выдерживали конкуренции на мировом рынке, поскольку находились в «тепличных условиях» и привыкли к ним [5].

Поэтому во всех странах, которые выбрали стратегию импортозамещения в качестве основной линии развития экономики, в том числе и в странах Латинской Америки, после небольшого периода высокой эффективности данной стратегии неизбежно наступает длительный период кризисного состояния [6]. Кризис связан с тем, что такая стратегия не позволяет создать гибкую и эффективную экономику. Протекционизм, отсутствие конкуренции со стороны иностранных товаров, активное и не всегда обоснованное привлечение внешних займов не приводят к принципиальному изменению места РС в мировой экономике, не снижают, а повышают их зависимость от ЭРС.

Многолетняя политика импортозамещения не позволяет развиться силам, стремящихся к технологическому развитию, напротив, способствует консервации отсталых производственных отношений, низкотехнологичных производств, не позволяет появляться «полюсам роста», «отраслям-моторам», обеспечивающим высокий уровень НТП. Это связано с тем, что в условиях отсутствия конкуренции национальные предприятия, даже функционируя крайне неэффективно, могут получать прибыль, поскольку используют монопольное положение.

Не сумев добиться динамичного роста экспорта ввиду его низкой конкурентоспособности из-за высокой цены и низкого качества товаров, страны Латинской Америки не смогли решить и такие проблемы, как рост дефицитности платежного баланса, потребности в новых займах для того, чтобы расплачиваться с имеющимися долгами, растущее технологическое отставание и зависимость и т.д. Вследствие этого рост экономики не позволил решить внутри- и внешнеэкономические проблемы, не обеспечил модернизацию РС. Уже к 1960-м гг. не только теоретикам, но руководству стран Латинской Америки стало очевидно, что применяемая модель экономического развития устарела и необходимо переходить к модели экспортной ориентации [2].

Однако непоследовательная и неэффективная государственная политика в этот период, следование политике экспортной ориентации на словах, но не на деле, не привела к существенным результатам. Основными экспортными товарами стран Латинской Америки по-прежнему оставались нефть и кофе, промышленность по-прежнему больше ориентировалась на внутренний рынок в связи с ее слабой конкурентоспособностью. Попытки модернизировать экономику при недемократических правительствах не дали заметного результата. Военный режим показал эффективность только в Чили.

К концу 1980-х гг. руководство стран Латинской Америки начинают осознавать тупиковость существующей модели экономического развития и необходимость перехода к новой модели, более либеральной, которая способствовала бы преодолению кризисных явлений. Эта политика включала такие элементы, как ослабление ограничений во внешней торговле, стимулирование экспорта, в особенности экспорта готовых изделий, уменьшение таможенных пошлин, плавная девальвация курса

национальной валюты в целях стимулирования экспорта, отмена ограничений в валютной сфере, облегчение привлечения иностранных инвестиций и их стимулирование и т.п. Кроме того, либеральные экономические преобразования включали в себя проведение широкой приватизации. В 1990-х гг. вследствие вышеописанных реформ усилился рост экономики стран Латинской Америки, появилось плюсовое сальдо платежного баланса, уменьшился внешний долг, повысилась экспортная квота и т.п. Наметился выход из длительного кризиса 1980-х гг. [9].

Таким образом, можно констатировать, что латиноамериканская модель показала неэффективность из-за ориентации на внутренний рынок, закрытый от иностранной конкуренции. Критику импортозамещающей индустриализации подтверждает то, что многие страны, следовавшие такой политике, не достигли особых успехов в повышении показателей экономического развития по сравнению с ЭРС. Во многих случаях импортозамещающее развитие отечественной обрабатывающей промышленности вместо заметного рывка привело к стагнации экономического развития, отсутствию роста дохода на душу населения. Например, Индии после десятилетий выполнения амбициозных программ развития в 1950-1970-е гг., удалось повысить доход на душу населения всего на несколько процентов. Другой пример — Аргентина, бывшая когда-то богатой страной, экономика которой в течение очень многих лет развивалась очень медленно. Хотя некоторым государствам, например Мексике, удалось добиться существенного экономического прогресса, но и они тоже не смогли преодолеть отставание от ЭРС.

Существуют серьезные сомнения насчет того, внесло ли импортозамещение позитивный вклад в развитие экономики. И хотя многие экономисты горячо выступали за импортозамещение в 50-е гг. и начале 60-х гг. ХХ в., позднее индустриализация, основанная на импортозамещении, подвергалась жесткой критике. Внимание академических и политических кругов было направлено на устранение проблем, возникших в результате политики импортозамещения [4]. Только нескольким РС действительно удалось резко подняться вверх по шкале дохода, но эти страны никогда не придерживались импортозамещающей модели или отошли от нее в самом начале.

Библиографический список

1. Андрианов В. Д. Новые индустриальные страны в мировом капиталистическом хозяйстве / В.Д. Андрианов. — М.: Междунар. отношения, 1989.

2. Виландт Г. Латинская Америка: сегодняшний день и перспективы // Мировая экономика и международные отношения. — 2009. — № 2.

3. Кириллов В.Н. Роль товарного импорта в инновационном развитии экономики // Фундаментальные и прикладные исследования. Проблемы и результаты: сб. науч. тр. по материалам Междунар. заоч. науч.-практ. конф. — Новосибирск, 2012.

4. Кириллов В.Н. Значение инновационной модели развития для экономического роста // Наука и образование в жизни современного общества: сб. науч. тр. по материалам Междунар. заоч. науч.-практ. конф. -Тамбов, 2012.

5. Кириллов В.Н. Развитие импортозамещения в РФ // Современные тенденции в экономике и управлении: новый взгляд: сб. науч. тр. по материалам Междунар. заоч. науч.-практ. конф. — Новосибирск, 2012.

6. Клочковский Л. А. Экономика стран Латинской Америки / Л. А. Клочковский [и др.]. — В 2 т. — М., 2007.

7. Нуреев Р.М. Экономика развития: модели становления рыночной экономики: учеб. пособие / Р.М. Нуреев. — М.: Инфра-М, 2001.

8. Развивающиеся страны: экономический рост и социальный прогресс / отв. ред. В.Л. Шейнис, А.Я. Эльянов. — М.: Наука, 1983.

9. Шереметьев И.К. Латинская Америка в XXI веке: неплохой старт // Латинская Америка. — 2010. — № 4.

10. Bronstein Arturo S. Societal Change and Industrial Relations in Latin America: Trends and Prospects // International Labour Review. — 1995.

11. Dornbusch R. The Macroeconomics of Populism in Latin America / R. Dornbusch, S. Edwards. — Washington D.C., IBRD, 1989.

12. Lora Eduardo. Structural Reforms in Latin America: What Has Been Reformed and How to Measure It (Updated version) // Inter-American Development Bank Working Paper. — 2012. — № 346.

отрицательный опыт — это… Что такое отрицательный опыт?

отрицательный опыт

Универсальный русско-английский словарь. Академик.ру. 2011.

• отрицательный окуляр
• отрицательный опыт Вальсальвы

Смотреть что такое «отрицательный опыт» в других словарях:

• опыт — сущ., м., употр. часто Морфология: (нет) чего? опыта, чему? опыту, (вижу) что? опыт, чем? опытом, о чём? об опыте; мн. что? опыты, (нет) чего? опытов, чему? опытам, (вижу) что? опыты, чем? опытами, о чём? об опытах 1. Опыт это знания, навыки и… …   Толковый словарь Дмитриева

• ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ — ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ, отрицательная, отрицательное. 1. Отрицающий что нибудь, отвергающий содержание вопроса или просьбы; ант. утвердительный. Отрицательный ответ. 2. Свидетельствующий об отсутствии чего нибудь, противоположный ожидаемому; ант.… …   Толковый словарь Ушакова

• ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ РЕЧЕВОЙ ОПЫТ — ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ РЕЧЕВОЙ ОПЫТ. Совокупность повторяющихся речевых ошибок, накопленных в результате воздействия речевого окружения, занятий по несовершенным учебным пособиям или вследствие недостаточной квалификации преподавателя …   Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)

• ОПЫТ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ — совокупность практич. знаний, умений, навыков, приобретаемых педагогом в ходе повседневной уч. воспитат. работы; основа проф. мастерства учителя; один из источников развития пед. науки. Обучение и воспитание подрастающего поколения один из… …   Российская педагогическая энциклопедия

• Опыт Майкельсона-Морли — Общий вид интерферометра в перспективе. Изображение из доклада А.Майкельсона по результатам его экспериментов, выполненных в 1881 г.[1] Движение Земли вокруг Солнца и через эфир …   Википедия

• ОПЫТ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ — творческое, активное освоение и реализация учителем в практике законов и принципов педагогики с учетом конкретных условий, особенностей детей, детского коллектива и собственной личности. Педагогический опыт различают следующим образом: по… …   Современный образовательный процесс: основные понятия и термины

• ОПЫТ ПОЛИТИЧЕСКИЙ — (political expirience) обобщенные результаты, выводы, уроки, извлеченные из прошлой и настоящей практики политической деятельности различных субъектов политики, действующих как на внутренней, так и на мировой арене. Обобщение опыта одна из… …   Власть. Политика. Государственная служба. Словарь

• Майкельсона опыт —         опыт, поставленный впервые А. Майкельсоном в 1881 с целью измерения влияния движения Земли на скорость света. Отрицательный результат М. о. был одним из основных экспериментальных фактов, легших в основу относительности теории (См.… …   Большая советская энциклопедия

• Майкельсона-Морли опыт — опыт, поставленный впервые в 1881 году американскими физиками Майкельсоном и Морли с целью обнаружения влияния орбитального движения Земли на скорость света, но не выявивший этого влияния (известен в науке как «отрицательный результат» опыта).… …   Начала современного естествознания

• РИННЕ ОПЫТ — (Rinne), один из диагностических методов, применяемый в отиатрии для исследования аппарата, проводящего звук. Опыт основан на физиол. предпосылке: проводимость звука через воздух продолжительнее и интенсивнее сравнительно с проводимостью через… …   Большая медицинская энциклопедия

• МАЙКЕЛЬСОНА ОПЫТ — поставлен амер. физиком А. А. Майкельсоном (A. A. Michelson) в 1881 с целью измерения влияния движения Земли на скорость света. В физике кон. 19 в. предполагалось, что свет распространяется в нек рой универсальной мировой среде эфире. При этом… …   Физическая энциклопедия

Книги

• Русский мир. Рассказы о нашей истории, Манягин Вячеслав Геннадьевич. Жизнь человека — путь, на котором нас ожидают множество встреч: с. событием, с человеком, с книгой. И каждая встреча несет свой положительный или отрицательный опыт, каждая книга и каждый… Подробнее  Купить за 684 руб
• Актуальные проблемы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства, М. А. Рожкова, М. Е. Глазкова, М. А. Савина. Вопросы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства рассматриваются научным сообществом с момента создания в Российской Федерации дуалистичной… Подробнее  Купить за 647 руб
• Актуальные проблемы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства Монография, Рожкова М., Глазкова М., Савина М.. Вопросы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства рассматриваются научным сообществом с момента создания в Российской Федерации дуалистичной… Подробнее  Купить за 647 руб

Другие книги по запросу «отрицательный опыт» >>

Тесты на коронавирус в Дубае. Опыт туристов: видео и советы

11.12.2020

Корреспондент «Вестника АТОР», прибывшая в Дубай, засняла процесс от выхода из самолета до сдачи теста на COVID-19 в этом эмирате ОАЭ, рассказала о нюансах полета с детьми и сроках получения результатов. Смотрите свежее видео из аэропорта Дубая. Бонус – несколько полезных советов туристам.

Планируя поездку в Дубай, начать подготовку нужно еще в России. Для этого надо получить справку об отрицательном ПЦР-тесте, который сдан не ранее, чем за 96 часов до вылета.

Мы летели в составе 2 взрослых + 1 ребенок (5 полных лет). Тесты сдали все, включая ребенка, получили справки из лаборатории на русском и английском языках. Важно: нужен именно оригинал справок с синей печатью.

В АЭРОПОРТУ МОСКВЫ И В ПОЛЕТЕ В ДУБАЙ

Эти справки нужны не только в Дубае. Уже на стойке регистрации в Шереметьево их также проверяют. Транзитные пассажиры предъявляют справки при посадке на борт.

Также перед полетом нужно скачать на свой телефон приложение COVID-19 DXB (есть в AppStore и GooglePlay) и зарегистрироваться в нем.

В самолете, следующем в Дубай (мы летели на рейсе «Аэрофлота»), есть свои ограничения. Маска на лице обязательна на протяжении всего полета (кроме времени приема пищи). Об этом постоянно напоминают по громкой связи, стюардессы могут подойти к пассажиру и попросить, например, натянуть маску на нос (по правилам, маска должна плотно прилегать к лицу, закрывая нос и рот).

Обед и напитки предоставляются в обычном режиме. Однако больше не выдают детские наборы, журналы и пледы – все это теперь «меры по нераспространению коронавируса». Поэтому не спешите сдавать в багаж куртки. В салоне самолета может быть очень холодно.

Борт начинают отапливать только при посадке пассажиров в самолет. Как нам пояснили бортпроводники, это тоже связано с распоряжениями Роспотребнадзора и нераспространением коронавируса.

В остальном же, полет проходит так, как мы к этому привыкли и до пандемии. Также в привычном режиме пассажиры покидают самолет по прилете.

КАК СДАЮТ ТЕСТ НА КОРОНАВИРУС В ДУБАЕ

Покинув борт, все пассажиры направляются на ПЦР-тестирование. Сотрудники аэропорта активно участвуют в распределении потоков очереди, поэтому всё происходит очень быстро. Стоит отметить, что сейчас аэропорт Дубая сравнительно пустой. Поэтому все процедуры проходят без длительного ожидания.

Мы пришли на тестирование одновременно с пассажирами другого борта. Персонал аэропорта, увидев большое скопление людей, сразу увел часть пассажиров делать тесты в другое место.

Всего в зале было 10 терминалов для ввода данных пассажиров и проведения тестов. Работало шесть из них, но поток шел очень быстро. Мы были почти в конце очереди, но ждали не дольше 10 минут.

Тестирование происходит следующим образом. Пассажир с паспортом подходит к одному из терминалов. Сотрудник аэропорта сканирует в терминале паспорт, затем вводит номер телефона пассажира. На этот номер потом придет SMS-сообщение с результатом тестирования. Поэтому телефон должен быть действующий.

После этого пассажир идет за ширму (кабинка за этим же терминалом), где у него берут мазок из носа. Это занимает менее минуты. Смотрите, как все это – от выхода из самолета до самого теста – происходило на нашем видео.

Видео можно найти и скачать на нашем Youtube-канале АТОР ТВ, где мы публикуем, в том числе, интересные видеорепортажи из разных стран.

Кстати – на АТОР ТВ можно сравнить процедуру сдачи теста в Дубае и аналогичный процесс у туристов на Кубе – кубинское тестирование тоже заснято.

 

 

ВАЖНО ЗНАТЬ: НАКЛЕЙКИ НА ПАСПОРТА И НУЖНО ЛИ ПРОХОДИТЬ ТЕСТ ДЕТЯМ

Важно! После сдачи теста на паспорт (обложку) пассажира приклеивается особая наклейка, которая означает, что ПЦР-тест сдан. Не сдирайте и берегите ее! Эту наклейку потом несколько раз проверяют сотрудники аэропорта по мере продвижения к постам пограничного контроля.

Ребенок тестирование не проходит. Как выяснилось, справка из России на ребенка тоже была не нужна. Но ее взяли, поэтому я советую в Москве все же проверить всех.

До пограничного контроля будет еще одна проверка – нужно показать справку на английском языке, которую мы получили в Москве. Эту справку забирают.

Хочу отметить, что маску мы снимали дважды – сдать тест и показать лицо сотруднику пограничного контроля. Всё остальное время мы были в масках. В Дубае носить маску нужно даже на улице. На пляже можно не носить.

Далее все туристы проходят пограничный контроль, забирают багаж и свободны для открытия одного из самых удивительных мест – эмирата Дубай.

КОГДА ПРИХОДЯТ РЕЗУЛЬТАТЫ ТЕСТА В ДУБАЕ

Сообщение о результате теста на коронавирус приходит на тот же номер, с которого ранее вы получили код авторизации, регистрируясь в приложении COVID-19 DXB.

Нам оно пришло примерно через 15 часов после сдачи теста в аэропорту. До этого времени мы уже приехали в отель, заселились и уже спокойно отдыхали в нем.

 Анна Бирюкова, корреспондент «Вестника АТОР»

Вернуться назад

Результат отрицательный — опыт положительный

Результат любого действия может быть любым, а полученный опыт всегда положителен. В крайнем случае, он может оказаться нулевым, если забывается, а не прибавляется к предыдущему.

Вчерашний пост намекнул мне, что я нахожусь не только в компании друзей, но и вообще – в социальной сети со всеми её социальными проблемами. За три года в этом журнале пришлось банить живых людей только трижды  (два спамера не в счёт). С моим модемом не очень-то разгуляешься по сети,  я мало читаю чужие журналы, но согласитесь – тут довольно тихое место.

А вчера сначала появился какой-то мужик, матерно-злобно поддержавший мою «ненависть» к персонажам (отправился в бан на второй минуте). Потом женщины альтернативной адекватности. Потом стало видно,  что посещаемость увеличивается в два раза выше обычной.   Откуда что берётся(?) Оказалось, существует сообщество женщин нетрадиционной социальной ориентации, которое сплочено идеей борьбы за свои права под флагом «феминизм или мазохизм».  Странный выбор, как между петлёй и верёвкой. Кто-то из них оставил там ссылку: «какой мерзкий пост»  и привлёк на мою страницу около пятисот посетителей; видимо, тех, кто выбирает мазохизм. Даже шутить по этому поводу не получается: ведь у них есть или будут дети, которые недополучат самого главного в жизни – немотивированной материнской любви, той главной силы, которая позволит им преодолеть все трудности жизни, не утратив доброты и порядочности. Пустая душа – метафора не верная. Пустых душ не бывает. Либо они заполняются с детства любовью, либо – ненависть. Мы – не ангелы, и намешано в нас: и того, и другого. Но если с детства там не хватает родительской любви, то получаются неистовые борцы: с мужчинами, женщинами, кавказцами, американцами… чёртом лысым. Ненависть  всегда найдёт мотивацию. И тем не менее, не всё так печально. Любовь не только выдаётся нам в детстве чайной ложкой, но и разлита по всему миру. Хватит всем.  Кто больше отдаёт, тому больше даётся.

Что-то на воскресную проповедь смахивает, пора снижать пафос.  Я вот что хочу сказать: на этих страницах я чувствую себя вполне комфортно,  потому что со временем убедился в понимании тех людей, которые иногда сюда заглядывают. Если пишу разумность этого мира, то не ставлю кавычек, потому что читатель мысленно их добавит.  А когда говорю милые френдяшки, то не боюсь показаться фамильярным, поскольку уверен, что буду понят правильно. И в этом, надо сказать, есть какой-то особый кайф.  Иногда  пишу весело (самому нравится), иногда – не очень, иногда – лучше бы помолчал.  В любом случае,  не испытываю ни щенячьего восторга, ни трагедии — обычный разговор с друзьями: кто-то слушает,  кто-то смотрит  в тарелку.

А Женщинам, благодаря которым этот мир всё ещё не самоубился, большое спасибо!
И я хорошо вас знаю, милые френдяшки ) Я знаю, например,  что вам нравится эта песня и эти картинки:    

(Видео вставить сейчас проблематично, сеть еле дышит)

Пусть вас не огорчают ваши мужчины!
Будьте счастливы!

Эмоционально экстремальные переживания, а не только «положительные» или «отрицательные» переживания, имеют большее значение в жизни

Что нужно, чтобы жить осмысленной жизнью? Пытаясь ответить на этот вопрос, большинство исследователей сосредотачиваются на валентности жизненного опыта: положительная она или отрицательная?

Исследователи, занимающиеся положительными эмоциями, накопили данные, свидетельствующие о том, что мы с большей вероятностью найдем больше смысла в своей жизни в те дни, когда мы испытываем положительные эмоции.В отличие от этого исследователи, придерживающиеся смысловой точки зрения, склонны сосредотачиваться на значении в контексте адаптации к стрессовым событиям. Эти две области исследований часто рассматриваются отдельно друг от друга, что затрудняет ответ на вопрос о том, какая валентность нашей эмоциональной жизни — положительная или отрицательная — может иметь наибольшее значение.

Обе точки зрения могут быть, по крайней мере, частично правильными. В своей классической статье «Некоторые различия между счастливой жизнью и осмысленной жизнью» Рой Баумейстер и его коллеги подробно остановились на различных результатах, связанных со счастьем (контроль смысла) и осмысленностью (контроль счастья).В то время как счастье положительно коррелировало с частотой положительных событий в жизни и отрицательно относилось к частоте отрицательных событий, большая значимость была связана как с более высокой частотой положительных событий и , более высокой частотой отрицательных событий, так и с сообщениями. больше стресса, времени, потраченного на беспокойство, и времени, потраченного на размышления о борьбе и проблемах. Что тут происходит? Как смысл может быть положительно связан как с положительным, так и с отрицательным опытом?

В новой статье Шон Мерфи и Брок Бастиан предполагают, что сосредоточение внимания на эмоциональной валентности могло быть отвлекающим маневром для этой области.Намеренно противопоставляя «положительный» опыт «отрицательному», исследователи сосредоточили внимание на различии между этими переживаниями. Однако Мерфи и Бастиан утверждают, что это пренебрегает нашим пониманием сходства в том, как позитивность и негативность опыта связаны со значимостью. Они поднимают интригующую возможность того, что более значимым фактором может быть крайность опыта, а не вэйланс. Возможно, как чрезвычайно приятные, так и чрезвычайно болезненные события по сравнению с более нейтральными событиями имеют общий набор характеристик, которые могут сделать их более значимыми.

Они задумали впервые проверить эту идею. В трех исследованиях они собрали отчеты о наиболее значимых событиях в жизни людей в разных эмоциональных областях и измерили значимость переживаний. В соответствии со своим прогнозом они обнаружили, что наиболее значимыми событиями были те, которые были чрезвычайно приятными или чрезвычайно болезненными.

Они также рассмотрели различные качества события, которые могли бы объяснить влияние эмоциональной крайности на значимость.Они обнаружили, что экстремальные события были признаны более значимыми в значительной степени из-за их эмоциональной интенсивности и созерцания , которое они вдохновили (например, «Я анализирую этот опыт, чтобы попытаться понять его»). Фактически, они постоянно находили, что положительные и отрицательные события вдохновляли созерцание примерно в одинаковой степени. В то время как эта область была сосредоточена в основном на том, как травмирующие события побуждают к созерцанию, этот вывод согласуется с исследованиями, посвященными размышлениям, которые часто возникают после положительных настроений.

Их результаты также указывают на важность интенсивности в построении осмысленной жизни, фактора, которому не уделялось столько внимания в этой области, как валентности эмоции. Эта работа важна, потому что она связывает воедино смысловые литературы, которые часто рассматривались отдельно или даже в оппозиции друг к другу. Как отмечают исследователи, «общие черты раскрывают более полную и детальную картину того, что определяет события, которые мы считаем значимыми и запоминающимися».

Переосмысление хорошей жизни

Их открытия имеют ряд важных последствий для нашего понимания хорошей жизни, а также для нашего понимания человеческой природы в целом.На первый взгляд может показаться озадачивающим, что так много людей намеренно ведут себя антигедонистски, активно выискивая неприятных переживаний.

Например, в своей статье «Рад быть грустным и другие примеры доброкачественного мазохизма» Пол Розин и его коллеги обнаружили 29 изначально отталкивающих видов деятельности, включая просмотр пугающих фильмов, просмотр грустных картин, прослушивание грустной музыки, употребление острой пищи. слушать отвратительные шутки, кататься на аттракционах, делать болезненный массаж и быть физически истощенным — доставляло удовольствие значительному количеству людей.Розин и его коллеги закончили свой доклад, отметив, что если бы «мы лучше понимали функцию печали, мы, несомненно, смогли бы лучше понять это».

Однако результаты Мерфи и Бастиана показывают, что доставляет удовольствие не грусть сама по себе, а интенсивность опыта , которая доставляет удовольствие, потому что ведет к большему чувству смысла. Это имеет смысл с точки зрения нарративной идентичности: история нашей жизни и наше представление о том, кто мы есть, — это тщательно продуманный набор значимых событий из нашей жизни.События, которые мы считаем наиболее достойными включения в нашу историю жизни, могут быть самыми важными. Более глубокое созерцание, связанное с интенсивными переживаниями, может увеличить вероятность того, что мы считаем такие события самоопределяющими.

Более 50 лет назад Абрахам Маслоу говорил о важности «пиковых переживаний», которые он описал как «редкие, захватывающие, океанические, глубоко волнующие, волнующие, возвышающие переживания, которые порождают продвинутую форму восприятия реальности и даже являются мистическими и мистическими». магические по своим эффектам… »В то время как люди часто говорят об эйфории пиковых переживаний, Маслоу часто указывал, что преодоление серьезных проблем и неудач может стать ключевым триггером для пиковых переживаний.

Точно так же в своей книге 2018 года Другая сторона счастья: более бесстрашный подход к жизни Бастиан утверждает, что страдание и печаль на самом деле являются необходимыми ингредиентами для счастья. Он отмечает, что «самые волнующие моменты в нашей жизни часто балансируются на острие ножа между удовольствием и болью…. Наша пристрастие к позитиву и стремление к удовольствиям на самом деле делает нас несчастными … без некоторой боли у нас нет реального способа достичь и оценить тот вид счастья, которое является истинным и трансцендентным ». Психолог из Йельского университета Пол Блум также разбирается в «удовольствиях страдания».

Эти результаты также имеют значение для повального увлечения внимательностью и представляют собой столь необходимый противовес нынешней тенденции рассматривать спокойные и умиротворенные переживания как наиболее благоприятные для хорошо прожитой жизни.Безусловно, внимательность, медитация и развитие внутреннего спокойствия могут быть полезны для уменьшения беспокойства, облегчения депрессии и помощи нам справляться с болью.

Однако интенсивность пиковых переживаний может с большей вероятностью определить, кто мы есть. В конце жизни будем ли мы оглядываться назад и горько вспоминать все спокойные и умиротворяющие сеансы медитации, которые у нас были, или мы будем вспоминать моменты, которые проникли в глубины нашей эмоциональной жизни и заставили нас почувствовать себя наиболее живыми?

Другие виды негативного опыта в сети

В то время как основное внимание в этом отчете уделяется распространенности и влиянию конкретных видов домогательств, феномен домогательств в Интернете имеет место в более широком контексте негативного опыта.В этой главе описаны три другие категории инвазивного или неприемлемого поведения, с которым люди могут столкнуться в сети: сексуальные образы без согласия, неверная информация и «возникающие» формы агрессивного и целенаправленного насилия. Каждая из этих тем привлекла большое внимание средств массовой информации и вызвала разговоры об относительных компромиссах между конфиденциальностью и репутацией в Интернете. Например, громкие инциденты, связанные с сексуальными изображениями без согласия, попали в заголовки благодаря частным фотографиям знаменитостей (или, в недавнем случае, военнослужащих) и проверке юридических ограничений государственного и федерального законодательства.Но этот опрос показывает, что обычные люди часто сталкиваются в Интернете с сексуальными образами без согласия.

Аналогичным образом, распространение ложной информации в Интернете широко освещалось в ходе президентской кампании 2016 года, которая представила как широкое явление «фейковых новостей», так и яркие примеры дезинформации, такие как «Пиццагейт», в котором пиццерия в Вашингтоне, округ Колумбия, был ложно обвинен в укрывательстве группы торговли детьми в целях сексуальной эксплуатации, связанной с Хиллари Клинтон. Большинство случаев предоставления ложной информации в Интернете не привлекают внимания страны, но многие американцы столкнулись с проблемами в результате публикации о них ложных заявлений.

Наконец, некоторые формы злоупотреблений используют цифровые уязвимости. Такие тактики, как взлом или доксинг, используют потенциальные слабые места безопасности для получения или публикации личной информации. Троллинг и своттинг созданы для того, чтобы подавить: первый — манипулировать чьими-то эмоциями или реакциями, а второй — вызывать поддельные аварийные ситуации, чтобы власти неожиданно прибыли в чей-то дом или другое место. Хотя многие американцы не знают об этом поведении, все они использовались для эскалации злоупотреблений в Интернете.

Примерно три из десяти американцев — и чуть более половины молодых женщин — получали откровенные изображения без их согласия

Новые формы цифровых коммуникаций упростили обмен откровенными изображениями в обход согласия. Два вопроса в этом опросе оценивают степень, в которой американцы сталкиваются с этим типом несогласованного контента: отправляли ли им когда-либо откровенные изображения, о которых они не просили, или они когда-либо публиковали откровенные изображения самих себя в Интернете без их согласия.

В целом, 31% американцев говорят, что кто-то отправлял им откровенные изображения, о которых они не просили, а 7% говорят, что кто-то поделился откровенными изображениями с их участием без их разрешения.

Почти половина молодых американцев (45%) говорят, что они получали откровенные изображения, о которых они не просили, хотя такой опыт не является редкостью и среди пожилых людей: каждый пятый американец в возрасте 65 лет и старше (20%) также получил этот тип нежелательного контента. В целом, мужчины (30%) и женщины (32%) примерно с одинаковой вероятностью получали от кого-то откровенные изображения, о которых они не просили.Но молодые женщины особенно часто сталкиваются с таким поведением. Около половины (53%) женщин в возрасте от 18 до 29 лет получали откровенный контент без их согласия, что значительно выше, чем доля мужчин того же возраста (37%), пожилых мужчин (28%) или пожилых женщин (26%). у кого был такой опыт.

Их собственными словами: Явные изображения онлайн

«Мужчины троллили сайты друзей, отправляя чертовы картинки через Messenger. Затем, когда они не ответили, парень год преследовал их в Интернете, комментируя, отправляя все больше и больше личных и публичных сообщений.Это было безумно. Ей приходилось блокировать его несколько раз, и по крайней мере один раз он создавал новую страницу с наполовину другим написанием своего имени ».

«В частности, в отношении моих подруг, их присутствие в Интернете подвергается частым сексуальным домогательствам. Иногда это непристойные комментарии к фотографии в Facebook (хотя комментатор общедоступен), но хуже всего на сайтах вроде Reddit, где пользователи полностью анонимны и узнают о поле моих друзей и начинают рассылать оскорбительные сообщения или посылать непристойные фотографии.”

«Кто-то поделился откровенными фотографиями моей подруги без ее согласия».

«Порно о мести, опубликованное бывшим парнем дочери».

«Бывший муж моей сестры выложил порно о мести. Как способ отомстить «.

«Кто-то опубликовал откровенные фотографии меня без моего разрешения на сайте« подруги мести »».

Между тем, молодые люди обоих полов с большей вероятностью, чем взрослые в возрасте 30 лет и старше, использовали откровенные изображения без их согласия (12% vs.5%).

Этот опыт часто идет рука об руку с другими типами домогательства, обсуждаемыми в других разделах этого отчета. Среди тех, кто подвергался жестоким формам домогательств в Интернете (таких как физические угрозы, преследование, сексуальные домогательства или продолжительные домогательства), 63% получали нежелательные откровенные изображения, а у 21% были откровенные изображения самих себя, которые были опубликованы без их согласия.

Каждый четвертый американец размещал в Интернете ложную информацию о себе

Примерно четверть американцев (26%) утверждают, что кто-то опубликовал в Интернете что-то не соответствующее действительности.Самый распространенный тип неправдивых утверждений связан с личным характером или репутацией людей: 17% американцев говорят, что подобная неверная информация о них была размещена в Интернете. Кроме того, примерно один из десяти американцев говорит, что кто-то опубликовал что-то неправдивое об их отношениях или сексуальной истории (9%), в то время как другие указывают, что кто-то опубликовал что-то не соответствующее его политическим взглядам (6%), служебной деятельности (4 %), религии (3%), истории болезни (3%), сексуальной идентичности (3%) или гендерной идентичности (2%).

Этот опыт особенно характерен для молодых людей: 46% молодых людей в возрасте от 18 до 29 лет говорят, что кто-то опубликовал о них в Интернете что-то, что было неправдой. В то же время это случалось с 29% людей в возрасте от 30 до 49 лет, 17% в возрасте от 50 до 64 лет и 9% американцев в возрасте 65 лет и старше.

Что касается конкретных типов недостоверного контента, молодые люди более чем в два раза чаще, чем люди в возрасте 30 лет и старше, заявляют, что кто-то опубликовал ложные утверждения, касающиеся их характера или репутации (30% vs.13%) или их отношения или сексуальный анамнез (21% против 5%).

В целом, гендерные различия по этому вопросу относительно невелики. Сходные доли мужчин (28%) и женщин (23%) говорят, что кто-то опубликовал в Интернете что-то неправдивое, а мужчины и женщины, как правило, сталкиваются с определенными типами ложного контента на практически сопоставимых уровнях. Однако заметное меньшинство молодых людей сообщают, что другие публиковали о них определенные типы неправдивого контента. Например, 11% мужчин в возрасте от 18 до 29 лет говорят, что кто-то разместил в Интернете ложную информацию, касающуюся их сексуальной идентичности (по сравнению с 4% женщин того же возраста и 2% женщин в целом).И 7% этих молодых мужчин говорят, что кто-то опубликовал что-то ложное об их гендерной идентичности (по сравнению с 2% среди более молодых женщин и всего 1% всех женщин).

Публикация в сети чего-то неправдивого о себе не может считаться «домогательством в сети» в строгом смысле слова, но часто есть много общего между этой проблемой и другими типами домогательства, обсуждаемыми в другом месте в этом отчете. Около половины (51%) тех, кто сталкивался с каким-либо видом домогательств в Интернете, в том числе 61% из тех, кто подвергался серьезным формам домогательств, также говорят, что кто-то опубликовал в Интернете ложную информацию о них.Напротив, только 8% из тех, кто не сталкивался с каким-либо видом домогательств в Интернете, указали, что кто-то опубликовал о них в Интернете что-то, что не соответствует действительности.

Их собственными словами: Неверная информация

«Кто-то сказал, что я солгал о своей степени. Я был позером. Меня расспрашивал двухмесячный муж. Даже моя мать, которая на самом деле не присутствовала на моем выпускном, расспрашивала меня. Этот человек создал довольно убедительную историю ».

«Мне пришлось вернуть свой бизнес, который я продавал паре, и когда им, наконец, пришлось отказаться от него, они распространили слухи, что я сидел в тюрьме за кражу, я был наркоманом и продавал наркотики на улицах.Затем они конфисковали мой Facebook и опубликовали унизительные вещи, которые происходили в моем бизнесе, и что я нанимал очень оскорбительных людей для работы в моей школе. И так продолжалось около 6-8 месяцев. В конце концов, их выгнали из города … Но они украли у предприятия кредитную карту и потратили очень много денег, прежде чем упустить ее !!!!! »

«Я видел друзей, у которых были разногласия, которые распространяли ложь и личные истории друг о друге».

«Подруга стала целью организованной кампании, чтобы навесить на нее ярлык педофила, потому что они не соглашались с ее политикой.”

«Клевета — кто-то намеренно сделал ложные заявления обо мне и моем бизнесе. Все, кто меня знает, знают, что эти имена были неточными. Проблема в том, что люди, которые меня не знают, думают, что бизнес предвзято относится к работодателям / сотрудникам.

Примерно половина из тех, у кого в сети была ложная информация о них, пытались исправить или удалить ее; примерно семь из десяти были успешными, хотя многие сочли этот процесс трудным

Люди, о которых было опубликовано что-то ложное в Интернете, разделились во мнениях относительно того, пытались ли они удалить эту информацию или нет.Примерно половина (49%) заявили, что они приложили определенные усилия, чтобы исправить или удалить ложную информацию о них, в то время как аналогичная доля (47%) заявили, что не делали этого.

Некоторые группы с большей вероятностью, чем другие, попытаются устранить ложную информацию, которая о них публикуется. Женщины более склонны, чем мужчины, пытаться удалить подобную информацию (57% против 43%), и молодые люди более активны в этом отношении, чем люди в возрасте 30 лет и старше (58% против 44%). Между тем, около половины (53%) тех, кто столкнулся с онлайн-домогательствами, пытались удалить недостоверную информацию о себе, когда она публикуется в Интернете, по сравнению с 37% тех, кто не подвергался преследованиям в Интернете в прошлом.

На вопрос, насколько успешными были их попытки удалить или исправить неверную информацию о них, размещенную в Интернете, большинство (72%) тех, кто предпринял попытку, ответили, что в конечном итоге им это удалось. Однако эта группа делится на тех, кому процесс удаления информации показался легким (39%), и тех, кому это было сложно (33%). Остальные 28% из тех, кто пытался получить ложную информацию о них, были удалены, в конечном итоге безуспешно.

Примерно каждый десятый американец испытывал психический или эмоциональный стресс из-за того, что в Интернете было опубликовано что-то неправдивое.

В некоторых случаях обнаружение ложной информации о себе, размещенной в Интернете, может привести к значительным потерям. Около 9% американцев (или 35% тех, у кого была размещена ложная информация о них в Интернете) испытали психический или эмоциональный стресс в результате этого опыта, в то время как аналогичные доли испытали ущерб своей репутации (8%) или проблемы с их друзья или семья (6%).Другие испытали проблемы с романтическими отношениями (4%), проблемами в школе (2%) или на работе (2%) или финансовыми потерями (1%) в результате размещения в сети ложной информации о них.

Взрослые люди молодого возраста, которые, как отмечалось выше, особенно часто сталкиваются с ситуациями, когда кто-то разместил в Интернете ложную информацию о них, испытывают многие из этих последствий с относительно высокой частотой. Около 17% молодых людей в возрасте от 18 до 29 лет испытывали психологический или эмоциональный стресс из-за того, что в Интернете было опубликовано что-то не соответствующее действительности (по сравнению с 7% среди тех, кто от 30 лет и старше).И сравнительно большая доля молодых людей говорят, что недостоверная информация о них в Интернете нанесла ущерб их репутации (15%), проблемам с друзьями и семьей (12%) или проблемам с романтическими отношениями (11%).

Общественная осведомленность о некоторых «новых» формах домогательств в Интернете неоднозначна.

Помимо других вопросов, обсуждаемых в этом отчете, в ходе опроса также задавались вопросы о четырех «возникающих» формах поведения, которые сыграли заметную роль в недавних публичных случаях домогательств в Интернете.К ним относятся:

• Взлом — незаконный доступ к чьим-либо учетным записям для сбора личной информации или выдачи себя за них
• Троллинг — умышленное провоцирование или расстраивание людей в сети
• Doxing — размещение чьей-либо личной информации в Интернете без его согласия
• Swatting — вызов в ложном экстренном случае, чтобы полиция была направлена ​​к чьему-то дому

Осведомленность пользователей Интернета об этих возникающих проблемах относительно неоднозначна.Подавляющее большинство интернет-пользователей (95%) слышали о взломе, а 58% слышали о нем много. Точно так же 86% слышали о троллинге, а 42% слышали много. Примерно каждый пятый интернет-пользователь лично испытал подобное поведение (по 18%).

С другой стороны, доксинг и своттинг сравнительно менее известны. Около 73% взрослых онлайн слышали о доксинге, но только 17% слышали много об этой проблеме. В общей сложности 3% взрослых онлайн-пользователей сообщают о том, что они подверглись доксированию.Между тем, 55% интернет-пользователей слышали о прихоти, но только 9% хорошо знакомы с этим вопросом.

Как и многие другие формы поведения, обсуждаемые в этой главе, эти агрессивные действия часто идут рука об руку с другими формами домогательств в Интернете. Те, кто подвергался той или иной форме онлайн-домогательств, с большей вероятностью, чем те, кто не сталкивался с домогательствами, подверглись троллингу (36% против 4%), взломали (22% против 14%) или доксировали (6% против 4%). 1%).

Почему худшие впечатления могут быть нашими лучшими возможностями для роста

Исследования показывают, что у нас больше положительного опыта, чем отрицательного, но исследования также показывают, что наш мозг имеет тенденцию сосредотачиваться на отрицательных аспектах нашей жизни.Мы воспринимаем хорошее как должное и взрываем проблемы. Как следствие, мы склонны становиться жертвами мелких забот и неприятностей в нашей жизни, позволяя им определять наше благополучие. Ветераны, с которыми я работал, вернувшиеся из адских переживаний войны, называют наши проблемы «проблемами первого мира» (например, машина не заводится, сослуживцы раздражают или идет дождь). Как следствие, уровень нашего стресса увеличивается, и мы не так счастливы, как могли бы быть. Как мы можем извлечь выгоду из даров в нашей жизни, вместо того, чтобы позволить негативным переживаниям затмить наше благополучие?

Принимая вызовы, а не сопротивляясь им.Посмотрим правде в глаза, мир состоит из добра и зла: здесь сосуществуют святые и убийцы, на тех же тропических пляжах нашей мечты случаются ужасные цунами, в Афганистане бушует адская война, а шоппинг идет, как обычно, на коротком самолете … уезжают по улицам Стамбула, бедняки в Индии недоедают, а в Америке страдают ожирением, в Непале проституируют и продают женщин, но они составляют большую часть выпускников Гарварда и Йельского университета, а бабушки, тети, дяди, сестры, дети и внуки все живут вместе и бедны в одном доме в Мексике, люди часто страдают от голода, одиноки и изолированы в дорогих особняках в США.Те, что приносят нам наибольшую радость, также приносят наибольшую боль. Человек, получивший наибольшую травму, также может лучше всего исцелить других, переживших то же самое…

Растущее число исследований, вдохновленных терапией принятия и приверженности и внимательностью, показывает, что принятие сложных ситуаций (например, боль или зависимость из-за болезни) увеличивает благополучие вместо того, чтобы сопротивляться им. Мы можем либо позволить негативным переживаниям, с которыми мы сталкиваемся, сбить нас, либо мы можем принять их и тем самым подняться над ними.

Проблемы, какими бы неудобными они ни были, также предоставляют нам невероятную возможность для обучения. Часто, когда мы теряем то, что имеем, мы начинаем ценить это: мы ценим свое здоровье, когда мы простужены, мы ценим присутствие наших друзей, партнеров и семей, когда мы скучаем по ним, потому что их нет, мы ценим проточную воду , асфальтированные дороги и безопасные улицы после посещения страны, где этого не существует. Самые мрачные ситуации открывают величайшие возможности для доброты.Если бы сотрудник почтового отделения выглядел менее уставшим, у нас не было бы возможности спросить ее, как она, позаботиться и хорошо отдохнуть день, если бы наш партнер не рассердился на нас, мы бы не стали должны научиться прощать их или постоять за себя и сказать, что это не нормально, и если бы у нас не было слишком много дел и слишком мало времени, у нас не было бы мотивации культивировать душевное спокойствие и равновесие. Если бы землетрясения не произошло, у нас не было бы возможности проявить сострадание и пожертвовать доллары, которые мы в противном случае потратили бы на другую пару обуви, чтобы бросить ее в заднюю часть туалета.

Китайская поговорка «Чи Ку Ши Фу» (есть горечь — удача) подчеркивает идею о том, что есть возможность для мудрости и роста в страданиях. Посттравматический рост — это переживание обострения смысла, которое может произойти в результате травмы. Многие из ветеранов, с которыми я работал, обладают уровнем мудрости и преданностью служению, намного превосходящим возможности тех, кто не испытал боли и трагедий, которые они пережили. Хотя мы не контролируем ситуации, которые нам принесет жизнь, у нас есть выбор, как мы на них реагировать.Только в нашем «стремлении к счастью» мы можем позволить негативным событиям сбить нас с толку. Или, фундаментально понимая, что наша жизнь отличается контрастами, мы можем начать испытывать благодарность и расти до более высоких уровней благополучия, перспектив и мудрости.

---

Изначально этот пост был опубликован на сайте Psychology Today.

Как исправить негативный опыт и добиться процветания

Оставаться сильным, когда дела идут плохо, — это мощный способ стимулировать личностный рост.

Сделайте свой бизнес по франшизе

Запланируйте БЕСПЛАТНУЮ индивидуальную встречу с одним из наших консультантов по франчайзингу сегодня, и мы поможем вам начать построение вашей франчайзинговой организации.

Начать

сентябрь 23, 2016 Читать 4 мин

Мнения, высказанные предпринимателями. участников являются их собственными.

Эта колонка представляет собой отрывок из вышедшей сейчас книги Мэтта Мэйберри «Выигрышные игры».

Когда мы переживаем неудачу, трагедию или трудности, я считаю, что все мы боремся с предвидением самого худшего исхода. Когда я получил травму в своей самой первой игре в НФЛ, я был полностью сломлен и побежден в тот момент, но я сделал это еще хуже, потому что я решил пожалеть себя и отказался проявлять инициативу, чтобы что-то улучшить.

Во времена отчаяния необходимо постоянно помнить о том, чтобы смотреть на себя за пределами наших нынешних обстоятельств. Точно так же, как облака в небе могут временно блокировать солнце, облака в вашей жизни должны только проходить.

Я отчаянно пытался увидеть свою жизнь за пределами футбольного поля. Я погряз в разочаровании и жалости к себе из-за того, что не мог изменить в то время. Это были мои собственные руки. И это открыло мне глаза и изменило мою жизнь, когда я наконец осознал это.

Я уверен, что временами вы должны так себя чувствовать. Вы чувствуете, что боретесь с негативным жизненным опытом? Вы видите себя за их пределами? Ты просто хочешь сдаться, и часть тебя умерла, как я? Или погрязнуть в жалости к себе? Вам стыдно? Злой?

Связано: Неудача — это еще не конец.Это возможность учиться

Негативный опыт может быть любым — маленьким или большим. Может быть, вас уволили с работы. Возможно, вам не удалось достичь важной цели. Может быть, вы боретесь с депрессией из-за потери любимого человека. Может быть, вам отказали компания или друг. Может быть, в вашей личной жизни произошло что-то, с чем вам было трудно осознать. Что бы это ни было, поверь мне: есть надежда за пределами твоего текущего состояния. Вам просто нужно думать за пределами себя.

Если и есть что-то, что полностью сбивает с толку начинающих владельцев бизнеса, спортсменов или кого-то еще, так это неспособность превратить неудачу в подарок и добиться успеха, несмотря на негативный опыт. Это требует много работы и практики, и я не думаю, что когда-нибудь это станет легким делом, но как только вы научитесь перестать чрезмерно анализировать и ругать себя за то, что пошло не так, как планировалось, тем лучше ты будешь. Важно дать себе возможность вырасти из этого негативного опыта, вместо того, чтобы сдаваться ему и оставаться в застое.

Вот два способа помочь вам снова ожить после того, как вас сбили с ног, и превратить негативные переживания в положительные.

1. Создавайте собственные возможности.

Создавайте собственные возможности вместо того, чтобы ждать, пока кто-нибудь их вам представит. Если что-то происходит, когда вы чувствуете себя разбитым, но знаете, что вас ждет мечта, знайте: вы можете создавать свои собственные возможности. Тебе решать. Если вы увлечены какой-либо целью или чем-то, что вы хотите сделать, создайте и спроектируйте возможность наилучшим образом.

Связано: Сет Годин: «Человек, который больше всех терпит неудач»

Например, если вы заинтересованы в новой карьере, но не уверены, как выглядит культура в рабочей среде, предложите работу в качестве бесплатного стажера, чтобы вы могли получить практический опыт. Люди, которые ждут, пока дверь возможности распахнется настежь, чтобы пройти через нее, скорее всего, будут ждать всю жизнь. Иногда вам нужно подойти прямо к этой запертой двери и сломать ее.

2.Сила, как чемпион.

Чемпионы, как и все остальные, переживают тяжелые времена. Но вы знаете, что? Они просто действуют через них. Я еще не научился быть чемпионом, когда почувствовал себя разбитым и опустошенным из-за потери своей мечты профессионального спортсмена. С тех пор я узнал, что чемпионы разрабатывают альтернативные выигрышные приемы, которые выведут их на первое место. Абсолютно ничего их не останавливает.

Связано: боитесь неудачи? Думайте, как ученый, и преодолейте это

Они становятся сильнее, преодолевая трудности.Если тебе легко жить, ты не собираешься расти. Это трудности, которые открывают возможности для роста. Одна из самых больших ошибок, которую совершает большинство людей, сталкиваясь с неудачей или негативным опытом, заключается в том, что они не ищут «положительного» в отрицательном. В каждом опыте есть ценность, независимо от того, положительный он или отрицательный, и вам решать, проанализировать ситуацию и создать возможность превратить этот отрицательный момент в подарок.

границ | Положительный и отрицательный опыт жизни в условиях пандемии COVID-19: анализ рассказов итальянских подростков

Введение

После того, как 21 февраля был обнаружен первый случай COVID-19 в Италии, 5 марта были закрыты школы и университеты.9 марта правительство объявило закрытый режим, чтобы предотвратить распространение вируса. Чтобы уменьшить заражение, граждане были обязаны оставаться дома, за исключением чрезвычайных ситуаций и основных нужд. Более 8 миллионов детей и подростков прекратили свою социальную и образовательную деятельность, которая была реорганизована в режиме онлайн. 5 апреля, в последний день сбора данных для настоящего исследования, из глобального числа 1133758 человек (Центр ресурсов по коронавирусу Джонса Хопкинса, 2020 г.) 128 948 человек были инфицированы COVID-19 в Италии, из которых 15 887 человек (примерно 12.3%) умерли (Министерство здравоохранения Италии, 2020 г.).

Пандемия COVID-19 — это чрезвычайная ситуация в области общественного здравоохранения, которая ставит вопросы и дилеммы в отношении психологического благополучия людей на разных уровнях.

В настоящее время было проведено несколько исследований того, как население в целом переживает чрезвычайные ситуации, связанные с пандемическими инфекционными заболеваниями. Некоторые авторы (Yeung, Fung, 2007; Dodgson et al., 2010; Peng et al., 2010; Main et al., 2011; Van Bortel et al., 2016) при анализе воздействия инфекционных заболеваний, таких как SARS или Эбола, сообщайте о таких переживаниях, как страх и беспокойство за себя и свою семью, беспокойство о разлуке, импотенцию, депрессию, а также гнев и разочарование.В случае COVID-19 ученые выделили несколько психологических последствий пандемии для выборок взрослых в Китае (Qiu et al., 2020; Wang et al., 2020a, b) и в Италии (Rossi et al., 2020). , и обнаружил психологические симптомы, связанные с посттравматическим стрессовым расстройством. В недавнем обзоре сообщалось, что тревога, депрессия, психологический стресс и плохой сон являются основными психологическими последствиями жизни в условиях чрезвычайной ситуации, связанной с COVID-19 (Rajkumar, 2020).

Что касается детей и подростков, то в нескольких исследованиях специально изучается психологический опыт, связанный с глобальной чрезвычайной ситуацией и ситуацией изоляции COVID-19 (Lee, 2020), но доказательства из автобиографических рассказов отсутствуют.Qiu et al. (2020) сравнили разные группы населения Китая в возрасте и обнаружили более низкий уровень психологического стресса у людей моложе 18 лет. Аналогичным образом Xie et al. (2020) обнаружили симптомы тревоги (18,9%) и депрессии (22,6%) у детей младшего школьного возраста в Китае.

Что касается подростков в США, данные свидетельствуют о том, что социальное доверие и большее отношение к серьезности COVID-19 связаны с тем, что все больше подростков отслеживают рискованное поведение, проводят социальное дистанцирование и надлежащим образом дезинфицируют. Мотивация к социальному дистанцированию также связана с симптомами тревоги и депрессии (Oosterhoff et al., 2020).

Исследование благополучия канадских подростков и психиатрических симптомов показало, что депрессия и чувство одиночества связаны с большим временем, проведенным в социальных сетях, в то время как семейное время, физическая активность и школьные занятия играют защитную роль от депрессии (Ellis et al. , 2020). Аналогичным образом, в недавнем обзоре практики изоляции подростков из-за COVID-19 Guessoum et al. (2020) обсуждают связь между текущей пандемией и посттравматическим стрессом подростков, депрессивными и тревожными расстройствами, а также симптомами, связанными с горем.Кроме того, они обнаружили, что данных о психическом здоровье подростков по-прежнему мало, и их необходимо расширить.

Подростковый возраст связан с определенными задачами развития (Havighurst, 1948), связанными, среди прочего, с определением собственной личности (Kroger and Marcia, 2011) и развитием своей автономии путем переопределения семейных связей и построения связей со сверстниками (Alonso-Stuyck et al. ., 2018).

Учитывая изменения идентичности, подростковый возраст характеризуется кризисом развития между определением личной идентичности и состоянием смешения ролей (Erikson, 1968).Рост эго подростков связан с отделением от детских идентификаций, чтобы позволить проявиться индивидуальному статусу идентичности. Этот постепенный процесс связан с четырьмя различными стилями определения идентичности, касающимися профессиональных, идеологических и сексуальных вопросов (Kroger et al., 2010): достижения идентичности, мораторий, лишение права выкупа и распространение. В целом, процесс идентификации может развиваться из периода распространения, не связанного со значительными идентификациями или с отчуждением права выкупа, в котором идентификации по-прежнему связаны со значимыми детскими фигурами.Возможность исследовать новые отношения со сверстниками и другими средами развития часто подчеркивает время моратория на идентичность, когда люди исследуют себя, принимая на себя обязательства, определяющие идентичность, которые обычно заканчиваются достижением баланса между личными интересами и профессиональными и идеологическими возможностями, предоставляемыми окружающим контекстом. .

Поворотным моментом в развитии личности является обретение личной автономии. Ученые определяют автономию как многомерную переменную, связанную с набором явлений, вовлеченных в психосоциальное развитие: задача разделения-индивидуации, как сообщает Эриксон (1968), управление отстраненностью и независимость от семьи для поиска новых условий развития, психосоциальная зрелость. , саморегуляция, самоконтроль, самоэффективность, самоопределение и принятие решений (Noom et al., 2001).

Основные теории обретения автономии в подростковом возрасте подчеркивают связь между стремлением к автономии и развитием убеждений о личных способностях, необходимостью исследовать собственные жизненные цели и размышлять о личных желаниях и предпочтениях. По мере того как подростки обретают уверенность в себе и сосредотачиваются на личных целях и установках, связанных с их индивидуальными интересами и талантами, потребность в автономии в семье возрастает (Van Petegem et al., 2013). В то же время интимные отношения со сверстниками в подростковом возрасте приобретают жизненно важное значение для определения автономной и личной идентичности.Подростковая дружба представляет собой возможность укрепить завершение процесса идентификации через установление отношений со значимыми другими людьми (Jones et al., 2014).

Как привилегированный контекст взаимодействия сверстников и приобретения знаний и личной зрелости, школа в значительной степени способствует развитию подростковой идентичности и межличностных отношений (Lannegrand-Willems and Bosma, 2006). Как учебные, так и внеклассные мероприятия в школе способствуют межличностному взаимодействию, а участие подростков в школьных мероприятиях может иметь защитное значение для успеваемости, употребления психоактивных веществ, сексуальной активности, психологической адаптации, правонарушений и результатов для молодых взрослых (Feldman and Matjasko, 2005).

Во время чрезвычайной ситуации COVID-19 и последующей изоляции в Италии подростки испытали сильные изменения в своей личной и социальной среде, что могло повлиять на траекторию их задач развития. Тем не менее, в настоящее время отсутствует информация об опыте жизни подростков с COVID-19 и основных психологических проблемах, связанных с этим. Блокировка и последующее закрытие школ открыли для подростков новую рутину жизни, сосредоточенную на том, чтобы проводить время с семьей и временно прерывать личные отношения со сверстниками.В этом смысле, как и в других случаях, очень влиятельные автобиографические события, такие как болезни или стихийные бедствия, изоляция и пандемия, могли вызвать биографические нарушения (Bury, 1982; Tuohy and Stephens, 2012), прерывая задачи развития, типичные для подросткового возраста, или вынуждая к реорганизации. . Чтобы понять субъективный опыт итальянских подростков и потенциальное влияние биографических нарушений на задачи развития, мы спросили их о наиболее значительных переживаниях, связанных с COVID-19 и национальной изоляцией.Поэтому мы собрали рассказы о положительных и отрицательных автобиографических событиях. Наша основная гипотеза заключалась в том, что навязанная изоляция могла стать поворотным моментом в ключевых процессах развития, связанных с приобретением автономии и развитием идентичности, вынуждая подростков реорганизовать свои личные ресурсы. Поэтому мы стремились изучить, как итальянские подростки справляются с этим своеобразным жизненным опытом с точки зрения решения своих задач развития.

Учитывая недостаток знаний в литературе и необходимость исследовать неизученную тему, мы провели качественное исследование, чтобы изучить чувства и мысли подростков с помощью их рассказов.Качественный дизайн исследования помогает «генерировать полезные знания о здоровье и болезнях, от индивидуальных представлений до того, как работают глобальные системы» (Green and Thorogood, 2018, p. 6), что позволяет получить глубокие знания. Кроме того, повествование — это признанный инструмент для исследования автобиографических переживаний с точки зрения мыслей, эмоций и чувств, а также вмешательство, способствующее эмоциональной проработке и осмыслению (Pennebaker, 1997; Pennebaker et al., 2003). Как естественный акт по разработке жизненных эпизодов и порождению смыслов (Bruner, 1990), повествование обогащает поиск свидетельств автобиографического опыта, особенно как в нормативных, так и в ненормативных жизненных переходах, когда потребность в осмыслении самого себя высока.По этой причине дизайн исследования был исследовательским, и он был вызван необходимостью получить представление о подростковом возрасте и COVID-19, исходя из непосредственного рассказанного подростками опыта.

Материалы и методы

Участники

Участники настоящего исследования были частью более широкого исследования с участием 5295 итальянских подростков (средний возраст = 16,67, SD, = 1,43; женщины = 75,2%; минимум = 14, максимум = 20) изучения эмоциональных и когнитивных паттернов, вовлеченных в COVID- 19 опыта.Поскольку в Италии минимальный возраст 14 лет для индивидуального согласия на обработку своих онлайн-данных, критериями включения в настоящее исследование должны были быть учащиеся средней школы в возрасте от 14 до 20 лет. Из всей выборки мы не включали данные о подростки, у которых отсутствуют какие-либо данные по любому из описательных заданий.

Последняя выборка из 2758 подростков (женщины = 74,8%; средний возраст = 16,64, SD = 1,43; минимум 14, максимум 20; 14 лет = 7%, 15 лет = 17%, 16 лет = 22.4%, 17 лет = 22,2%, 18 лет = 23,2%, 19 лет = 6,3%, 20 лет = 1,9%) составили учащиеся лицеев (76,9%), техникумов (16,9%), и профессиональные средние школы (5,5%). Участники прибыли из всех регионов Италии: учитывая влияние распространения COVID-19 в Италии во время сбора данных, 16,8% участников прибыли из Ломбардии (наиболее пострадавший регион), 20,7% — из регионов со средней степенью воздействия (Эмилия-Романья, Лигурия). , Марке, Пьемонт, Трентино Альто-Адидже, Валле д’Аоста, Венето) и 62.5% прибыли из других менее затронутых регионов Италии. В целом, 2464 из них сообщили и рассказали о своем наиболее негативном опыте, а 2110 сообщили о своем наиболее позитивном опыте.

Мы также собрали данные о личном опыте, связанном с COVID-19. Из выборки 7,8% заразились COVID-19 в кругу семьи (например, родители, братья / сестры, бабушки и дедушки и т. Д.). Из выборки 38,6% заразились COVID-19 в дружеских, школьных или более широких социальных кругах (например,г., соседи, знакомые). Десять участников (0,4%) сообщили, что инфицированы сами.

Процедуры и анализ данных

После одобрения этического комитета Университета Флоренции сбор данных проходил с 1 по 5 апреля 2020 года, во время пика вспышки COVID-19 в Италии, через популярный студенческий веб-сайт для обмена заметками и получения помощи. с домашним заданием, через всплывающее окно, предлагающее пользователям принять участие в исследовании. Все респонденты дали явное информированное согласие в начале опроса.Из опроса можно было выйти в любой момент, просто закрыв всплывающее окно. Все собранные данные были анонимными. Контакты национальной горячей линии (например, номер телефона и чат на веб-сайте) были указаны в конце опроса, предлагая участникам связаться с ними, если им понадобится психологическая поддержка.

Мы предложили участникам выполнить два описательных задания: первое — об их наиболее негативном опыте («, пожалуйста, подумайте о своих воспоминаниях, связанных с COVID-19 и« карантином ».Не могли бы вы рассказать нам о своем самом негативном опыте за последние две недели? Не торопитесь и расскажите, что произошло и как вы это пережили. Нет ограничений по времени и пространству для вашего повествования ») и секунду об их наиболее положительном жизненном опыте во время пандемии COVID-19 (« Снова обращаясь к вашим воспоминаниям, связанным с COVID-19 и «карантином», не могли бы вы Расскажите нам о своем самом положительном опыте за последние две недели? Расскажите, что произошло и как вы пережили этот эпизод.Для вашего повествования нет пределов времени и пространства »).

Временные рамки в 2 недели были отнесены ко времени, приблизительно потраченному между началом блокировки (9 марта) и сбором данных.

Все повествования были объединены в два разных полных текста, один для рассказов о положительном опыте, а другой — для отрицательных. Затем T-Lab Software провела анализ возникающих тем моделирования (Lancia, 2004). Моделирование возникающих тем обнаруживает, исследует и экстраполирует основные темы (или темы), возникающие в тексте, с помощью шаблонов совместного появления ключевых терминов анализа с помощью вероятностной модели, которая использует скрытое распределение Дирихле (Blei et al., 2003). Результатом анализа данных является несколько тем, описывающих основное содержание текстового корпуса. Исследователи обсуждали в группах возникающие темы и выбирали из элементарных контекстов, полученных в результате анализа, те, которые лучше объясняют каждую тему.

Таким образом, этот вид текстового анализа предлагается в исследованиях, направленных на углубление неизученных тем с целью выявления переменных, связанных с конкретным видом опыта, для дальнейшего изучения (Cortini and Tria, 2014).

Результаты

Сначала было проанализировано общее количество слов в обоих рассказах участников.Рассказы подростков о негативном опыте состояли из 76 007 слов, в среднем 30,84 слова на рассказ, а 38 452 — это количество слов, используемых для описания наиболее положительных переживаний (в среднем 18,22 слова на каждый собранный рассказ). В таблице 1 показаны слова, наиболее часто встречающиеся в двух текстах.

Таблица 1. Встречаемость наиболее часто встречающихся 20 слов как для положительных, так и для отрицательных переживаний.

Глядя на появление слов в двух текстах (положительный и отрицательный опыт), возникло много общностей.Среди 20 наиболее цитируемых слов в обоих текстах: «Дом», «Видеть», «Опыт», «Друг», «Чувствовать», «Момент», «Человек», «Школа», «День». «Парень» и «Семья». В целом, 11 слов из 20 являются общими для словаря двух собранных повествований.

Анализируя моделирование возникающих тем, программа T-Lab выявила четыре темы для каждого текста. Таблицы 2, 3 суммируют возникающие темы и основные слова, связанные с каждой из них.

Таблица 2. Темы повествований о негативном опыте и ключевые слова для каждой из них.

Таблица 3. Темы рассказов о положительном опыте и конкретные слова для каждой из них.

Рассказы о негативном опыте

Для повествований о негативном опыте первая и наиболее характерная тема касалась чувств «Мучения и потери» и объяснялась 34% лемм. Подростки поделились своими страданиями из-за потери физического и эмоционального контакта с родственниками из-за карантина: «Я пошел в дом своей бабушки, потому что она живет по соседству.Я пошел обнять ее, и она оттолкнула меня, как будто я вонял, это было так уродливо, я чувствовал себя чужим »(участник № 1070, мужчина 17 лет) . В этом повествовании социальное дистанцирование приобрело значение потери близости в близких отношениях; другие подростки рассказали о своих переживаниях за здоровье родителей и родственников из-за распространения COVID-19. Один из участников написал: «Когда я услышал, что обоим родителям придется вернуться на работу, я очень испугался и все еще боюсь за их здоровье.У нас много друзей, которые больны, некоторые уже умерли, и мы даже не можем с ними попрощаться »(участник № 1234, мужчина 16 лет).

Неспособность попрощаться с родственниками и друзьями и испытать контакт с их смертью — частая проблема в собранных рассказах. По словам участницы, горе — это процесс, которому мешает неспособность напрямую пережить утрату: «Самым негативным опытом, который я испытал, была смерть моего деда, который умер после заражения COVID-19.Вы подумаете, что я говорю только о самой потере, но на самом деле трудности возникли позже. Не потому, что на похоронах были люди, и я должен был показать себя сильным перед родителями; не потому, что, когда я пришла к нему домой, я не нашла его; не потому, что он меня не балует, как любую другую внучку — ее дедушка; но потому что я должен был пройти этот процесс только своим умом. Я должен был представить себе похороны, я должен был представить его бледным и холодным в гробу и попытаться почувствовать сырость слез на моих щеках в момент похорон.Не было ничего, что могло бы помочь мне усвоить смерть, чтобы она произошла в моем сознании. Обычно я плакса, но когда мне сказали, что мой дедушка умер, я заплакал только один раз. Когда я думаю об этом, я чувствую себя виноватым за то, насколько я был бесчувственным, но он все еще со мной, когда я думаю о нем, я вижу его живым. Я пытался убить его своими мыслями, потому что такова реальность, но как трудно понять чью-то смерть, когда ты не видишь ее лицом к лицу? Когда ты этого не живешь? » (Участница №23, женщина 16 лет) .

Вторая тема объясняла 24% лемм и была помечена как «Дом как ограничение автономии». Участники рассказали о своем опыте ощущения ограничения своей личной автономии в повседневной жизни.

Участница рассказала: «Пребывание дома вызывает у меня моменты нервозности, и я легко становлюсь раздражительным. У меня часто случаются приступы паники именно потому, что так долго оставаться дома мне вредно. Чувствуешь себя одиноким, как в клетке, а задушенные чувства вызывают нервозность, которая вызывает напряжение »(Участник n.645, женщина 16 лет). Точно так же в следующем повествовании показано, как трудно найти личное пространство, чтобы выразить индивидуальные потребности дома: «Мне очень трудно сосредоточиться, и я не могу проводить 24 часа в сутки с моими родителями, споря. У меня даже нет своей спальни, потому что двери нет, поэтому я должен быть с ними все время. Лично я не боюсь вируса, в истории всегда были случаи, и, конечно, мы всегда выходили из него невредимыми; Дело в том, что я просто хочу вернуться к возможности быть вдали от дома, например, в школе и, возможно, вскоре в университете »(Участник n.2185, женщина 18 лет) . Два негативных опыта свидетельствуют о том, что подростки воспринимают жизнь с COVID-19 как время, когда они насильственно теряют свою личную автономию.

Другой подросток мужского пола поделился ощущением пребывания в тюрьме в результате утраты индивидуальной идентичности, связанной с состоянием приостановки личных желаний и идентичности: «Плохо просыпаться утром, зная, что ничего не добьешься с твоя жизнь, ты ничего не можешь сделать. Я смотрю в окно, и там все безлюдно, больше никаких звуков машин, автобусов или разговоров людей.Это похоже на изменившийся мир, это похоже на тюрьму за то, в чем ты не виноват. Все, что я могу сделать, это ждать и оставаться дома ». (Участник № 1460, 16 лет).

Третья тема, насыщенная 24% лемм, касалась воздействия «Новой рутины жизни». Подростки рассказали о своем контакте с жизнью в карантине, а также о социальном дистанцировании. Участник n. 488, 17-летний мужчина, рассказал о своем самом негативном опыте, когда он не узнал своего лучшего друга из-за маски: «Худший опыт, который у меня был, был, когда я впервые вышел за покупками в маске и перчатки.Было ужасно видеть на улице использованные маски и перчатки, которые кто-то бросал на землю. Через дорогу кто-то попрощался со мной. Он был моим лучшим другом со своей собакой, но я не узнал его, потому что он был закрыт маской. Мой лучший друг!» Рассказы рассказывают о том, как подростки тяжело повлияли на новый распорядок дня, в котором их самые близкие отношения (лучший друг) и повседневная деятельность (покупки) приобретают значение чего-то необычного и тревожного. Точно так же следующий отрывок сфокусирован на чувстве осознания участия в новой жизненной рутине, которая полностью отличается от желаний подростка: «Нет ни одного конкретного эпизода, но, возможно, есть самый отрицательный» чувство »этого периода, и это, безусловно, осознание.Мы осознаем, что вы не можете прожить свой последний год в старшей школе так, как вам бы хотелось. Это осознание невозможности поцеловать маму, которая только что вернулась из супермаркета с вашим любимым десертом. Это осознание того, что нельзя пойти на танцы или просто поговорить с друзьями о чем-то, кроме «военных новостей» или пресс-конференций, которые звучат в домах итальянцев каждую ночь в 18:00 ». (Участница № 359, женщина 16 лет).

Четвертая эмерджентная тема была насыщена 18% лемм и называлась «Школа как образовательная, а не реляционная среда.«Участники сообщили о сложности участия в образовательной деятельности, которая воспринимается как отсутствие социальных возможностей. Подросток мужского пола (60, 17 лет) сообщил: «поскольку были положительные случаи, я оставался дома, но из-за онлайн-уроков и большого количества домашних заданий мне становится грустно и я особенно нервничаю. Я хотел поговорить о Бергамо с учителями и одноклассниками, но сейчас нет времени, и на онлайн-уроках мы говорим только о школе и домашних заданиях ».

Участник выразил чувство, что учителя его не принимают и не понимают из-за дистанции в отношениях: «На мой взгляд, это самое печальное, что принес этот вирус: мы, молодые люди, больше не верим в мечты, но, прежде всего, надеемся на них». лучшее будущее.Профессора, вместо того чтобы разобраться в этой ситуации, обвиняют нас, говоря, что мы «бездельники» и думаем, что мы в отпуске, наказывая нас миллионами задач, лишая нас всего. […] Вот почему мы, молодые люди, истощены и полны подавляемой ненависти, потому что мы видим, как наши сверстники умирают на наших глазах, а учителя часто не понимают нас »(Участница № 2545, женщина 17 лет) .

Более того, домашние задания и онлайн-уроки действуют как стрессоры и усиливают отсутствие отношений: «Я был взволнован, потому что домашние задания и видеоуроки так сильно меня напрягли.В Интернете все по-другому. Я понимаю серьезность ситуации, изображения, которые мы видим, ужасны, все эти гробы. Я скучаю по классу, приходящему учителю и всему прочему »(участник № 260, мужчина 17 лет).

Рассказы о положительном опыте

Что касается положительного опыта, то в результате анализа моделирования были выявлены четыре темы.

Первая тема, наиболее репрезентативная для собранного положительного опыта, охватывала 33% лемм и касалась «Открытия себя.Подростки сообщили, что они открыли для себя удовольствие проводить время наедине с собой и посвящать время чтению, прослушиванию музыки, рисованию и самостоятельным тренировкам. В этом смысле изоляция стала возможностью для самораскрытия и личностного роста: «Я читал, учился, готовил разные вещи, экспериментировал, расслаблялся, уделял время себе, смотрел сериалы, фильмы, играл в шахматы. Все, что доставляло мне удовольствие. Я чувствовал себя принятым самим собой, потому что у меня было время гораздо больше подумать о себе и поразмыслить, что заставило меня почувствовать себя лучше и приемлемым человеком » (Участник n.2069, мужчина 15 лет).

Точно так же девушка рассказала: «Как никогда раньше, у меня есть время заглянуть внутрь и поговорить с самим собой в своей спальне, имея больше сомнений, имея возможность разрешить их или просто оставляя их неразрешенными, обнаруживая, что меня смущает, и понимая, кто Я »(участница № 1369, женщина 18 лет) .

Вторая возникающая тема была названа «Разделить жизнь на расстоянии» (31% лемм) и касалась возможности поддерживать близкие отношения даже на расстоянии.Один из участников поделился своим облегчением, почувствовав поддержку своего лучшего друга в видеозвонке: «Я слышал, мой друг сказал мне во время видеозвонка, что все будет хорошо, и мы выйдем из этого еще сильнее. Она сказала: «Мы вернемся и посмотрим на закат на пляже, мы вернемся и вместе поедим мороженое, мы вернемся и обнимем всех, имейте веру». Я чувствовал себя в безопасности и полон надежд »(участник № 2721, мужчина 14 лет).

Дружба как якорь — частая тема в рассказах подростков: «Я почувствовал большую панику внутри, и в час ночи у меня был видеозвонок со всеми моими друзьями, это мне очень помогло!» (Участник п.1970 г., женщина 17 лет).

Третья возникшая тема, названная «Повторное открытие семьи», была насыщена 22% лемм и сосредоточена на положительном влиянии проведения времени с членами семьи и обнаружении радости от совместной работы: «Я понимаю, как драгоценное время, каждым моментом нужно наслаждаться, потому что мы можем быть лишены его в любой момент. Я провожу больше времени со своими родителями, раньше они всегда были на работе, и я видел их несколько часов »(Участник n.881, женщина, 16 лет). Точно так же мальчик рассказал о положительной ценности проведения времени со своими бабушкой и дедушкой: «Я провожу много времени с бабушкой и дедушкой, и я расту, потому что они учат меня многому, чего я не знал! Мы заново открыли для себя настольные игры и часто играем в них все вместе »(Участник № 2648, 17 лет).

Последняя тема «Быть ​​частью необычного опыта» была насыщена 14% лемм и касалась ощущения участников, что они являются частью необычного опыта, что окажет влияние на культуру, в которой они живут.Участник рассказал: «Когда я нахожусь в классе и вижу своих одноклассников, даже если мы проводим тест или расследование, это все равно уникальный опыт, о котором я расскажу своим детям!» (Участник № 2044, мужчина 18 лет). Большинство участников сообщили, что удовлетворены восприятием своей активной роли в обществе, следуя правилам социального дистанцирования и защиты других от заражения: «На этот раз я действительно почувствовала себя фундаментальной частью общества» (участник 1841, женщина 15 лет) .

Обсуждение

Настоящее исследование направлено на изучение жизненного опыта подростков во время чрезвычайной ситуации, связанной с COVID-19 и национальной изоляцией, с точки зрения рассказов о положительном и отрицательном опыте. Ввиду отсутствия научных данных об опыте подростков, живущих с инфекционными заболеваниями и в условиях национальной изоляции, настоящее исследование дает знания о негативных и позитивных аспектах такого впечатляющего опыта в этом специфическом подростковом возрасте.

Сначала результаты показывают, что подростки более открыто рассказывают о своем негативном опыте, чем о позитивном. Эти данные не удивительны: научная литература определяет необходимость «создавать согласованность из хаоса» (Fivush et al., 2003, p. 1). В научной литературе подчеркивается, что негативные нарративы обычно длиннее и последовательнее, чем позитивные, и это связано с тем, что рассказчик стремится раскрыть автобиографическое прошлое с помощью языка (Fioretti and Smorti, 2015, 2017).

Если посмотреть на появление слов в обоих текстах, результаты показывают сходство между терминами, используемыми для описания наиболее негативных и позитивных переживаний. Тем не менее, возникающие темы проливают свет на разные проблемы, связанные с одними и теми же словами. В целом, результаты действительно подчеркивают сложный опыт подростков, для которых характерны проблемы в развитии, которые могут повлечь за собой факторы риска, например, в случае утраты и страдания, связанные с болезнью и инфекцией, или защитные факторы, такие как возможность трансформации опыта COVID-19. в возможность личностного роста.

В случае воздействующих переживаний, таких как болезни или травматические события, ученые ввели конструкцию биографического разрушения (Bury, 1982; Fioretti and Smorti, 2014), которая определяет сильное нарушение жизненной траектории, вынуждая человека восстанавливать его, находя преемственность между прошлым, настоящим и будущим. Что касается COVID-19, наши результаты указывают на то, что такое биографическое нарушение может быть связано с прерыванием важных задач развития, таких как личная автономия (Alonso-Stuyck et al., 2018). Из лемм подростков 24% описывают изоляцию как фактор стресса в процессе создания индивидуальной физической и психической среды, отдельной от семейной.

Как показывают рассказы о положительном опыте жизни с COVID-19, дом приобретает двойное значение в жизни подростков: потеря автономии, но также и место, где заново открывается семья как защитный фактор благодаря возможности делиться своими делами и делами. проводить время вместе. Как утверждают Guessoum et al.(2020), время с семьей связано с меньшим количеством симптомов депрессии у подростков. Более того, наши результаты показывают, что семья может играть активную роль в создании того, что значит жить во время пандемии, и может оказывать поддержку во время переживаний утраты, что, как показывают результаты, является наиболее часто встречающейся проблемой среди подростков. ‘рассказы.

По сообщениям участников, невозможность прямого контакта с утратой и смертью может сыграть травмирующую роль в жизни подростков.В их рассказах горе — это насильственно интимный и индивидуальный процесс, в котором, как и в случае травмирующих событий, разрушение происходит внезапно и неожиданно. Исходя из этих результатов, необходимо дальнейшее исследование потенциальных посттравматических расстройств и долгосрочных симптомов у подростков, связанных с COVID-19.

Если семья играет защитную роль в собранных рассказах, подростки осуждают отсутствие школы как места для отношений и эмоционального обмена. Участники рассказывают, что они чувствуют себя рецепторами образовательного содержания, не имея возможности играть активную роль в образовательном процессе.Пассивность и неспособность найти место, чтобы поделиться своими опасениями и эмоциями по поводу воздействия болезни COVID-19 на их жизнь, являются основой чувства оторванности от образовательной среды. В этом смысле нынешнее «отсутствие» школы может представлять собой фактор риска для развития подростков, как описано в научной литературе (Feldman and Matjasko, 2005).

Закрытие школы — это часть более широкого спектра нарушений повседневного распорядка, который участники описали как негативный опыт.В психологии развития рутины приобретают решающую роль в обеспечении безопасности, необходимой для процесса автономии и самоопределения в детстве и подростковом возрасте (Crocetti, 2018). В этом смысле новый распорядок жизни — ношение масок и перчаток и социальное дистанцирование сильно влияет на процесс создания собственной идентичности.

С другой стороны, рассказы о положительном опыте также рассматривают COVID-19 как возможность установить контакт и определить определенные аспекты личности, которые еще не были учтены.Как показано, открытие себя играет ключевую роль в рассказах о положительном опыте, насыщающих 33% лемм в анализе.

Identity, как описано Marcia et al. (2012), подвергается строгому процессу моратория, который, как показывают результаты, во время карантина также становится путем для более глубокого исследования собственного самосознания без давления внешних агентов. Открытие самовозникающей темы предполагает гипотезу о посттравматическом росте (ПТР), связанном с жизнью во время чрезвычайной ситуации с COVID-19.Участники рассказали о своем индивидуальном исследовании самих себя и об открытии важности интимной рефлексии. В литературе с течением времени использовались несколько терминов для описания положительных изменений, переживаемых человеком в результате стресса: «ощутимые выгоды» (Calhoun and Tedeschi, 1991), «повышение экзистенциальной осведомленности» (Yalom and Lieberman, 1991). , «Рост, связанный со стрессом» (Park et al., 1996) и «рост через невзгоды» (Joseph and Linley, 2006). Посттравматический рост был определен как индивидуальная трансформация, влекущая за собой положительные внутриличностные и межличностные изменения, вызванные воздействием жизненных проблем (Tedeschi and Calhoun, 1995).Наши результаты показывают, что, наряду с важностью обмена опытом со сверстниками, о чем говорится в 31% лемм о положительном опыте, интимному процессу развития самоморатория способствовала жизнь в изоляции из-за чрезвычайной ситуации COVID-19. Подростки рассказывают о своем открытии одиночества как о процессе личного роста. Исследования PTG в подростковом возрасте все еще недостаточны (Milam et al., 2004) и предполагают важность изучения потенциальных особенностей роста в этом особенном возрасте развития и его корреляций.В будущих исследованиях можно было бы изучить конструкцию PTG у подростков, подвергшихся пандемии COVID-19, чтобы в дальнейшем оценить положительное влияние жизни в условиях нынешней чрезвычайной ситуации на их жизнь.

Ограничения и вывод

Несмотря на то, что оно предоставляет доказательства по неизвестной теме, настоящее исследование имеет некоторые ограничения. Во-первых, мы не контролировали порядок администрирования описательных задач. Все участники заполнили сначала рассказ о негативных воспоминаниях, а затем — о положительном опыте.По этой причине настоящее исследование не ставило целью сравнить отрицательный и положительный опыт, а рассматривало их как отдельные повествования об автобиографическом опыте жизни с пандемией COVID-19.

Кроме того, выборка состоит из большого процента женщин и учащихся старших классов и не учитывает те части подростков итальянского населения, которые в настоящее время не участвуют в образовании. Дальнейшие исследования должны учитывать различное экономическое и культурное происхождение подростков.Второе ограничение связано с различным воздействием чрезвычайной ситуации, связанной с COVID-19, в разных регионах Италии. Опыт подростков может быть связан с наличием или отсутствием личных контактов с заболеванием в их семье или социальном окружении. В будущих исследованиях следует сосредоточить внимание на конкретных проблемах развития, связанных с прямым или косвенным контактом с COVID-19.

Третье ограничение связано с игнорированием межличностных различий. В исследовании описывается процесс, связанный с COVID-19 среди населения мира, без учета возможных различных воздействий, связанных с личными характеристиками и уязвимостями.

В заключение, результаты предполагают необходимость учитывать влияние изоляции на задачи развития в подростковом возрасте. Что касается негативных переживаний, то наиболее характерными темами являются потеря автономии и страдания, связанные со смертью и утратой. Дальнейшие исследования могли бы лучше изучить вопрос автономии, связанный с чрезвычайной ситуацией, связанной с COVID-19, с учетом роли, которую могут играть семья и различные модели воспитания. Например, очень мало исследований изучали роль жестокого обращения перед пандемией (Guo et al., 2020) или другой опыт, связанный с семейным окружением. Наши результаты предполагают двойную роль семьи и приглашают ученых и специалистов разработать специальные программы вмешательства для подростков с уязвимостью семьи.

И наоборот, школа, основная среда развития, согласно научной литературе, представляла меньший процент слов в рассказах, которые мы собрали для нашей выборки, что указывает на необходимость обсуждения отсутствия отношений, которые подростки воспринимают в онлайн-дидактических занятиях.Дом и семья могут играть двоякую роль, ограничивая обретение подростками самостоятельности и создавая благоприятные условия для их личностного роста. Последнее, открытие себя, является наиболее репрезентативным в повествованиях о положительном опыте. В этом смысле исходная гипотеза настоящего исследования осталась частично неподтвержденной. Изоляция и жизнь во время чрезвычайной ситуации COVID-19 могут вызвать как нарушение, так и расширение прав и возможностей подростков в задачах развития. Необходимы дальнейшие исследования психологических и социальных переменных, способствующих или противопоставляющих оба процесса.

В свете скудных исследований, посвященных изучению повествований об опыте COVID-19, настоящее исследование подтверждает важность передачи языка автобиографическому прошлому с помощью методов, качественно исследующих опыт участников. Результаты показывают, что повествование — это инструмент для сбора информации о личном опыте и создания на его основе понимания. Кроме того, повествование позволяет рассказчикам раскрыть эмоции и придать смысл их жизненным историям (Bruner, 1990; McAdams et al., 2006). Этот процесс смыслообразования еще более важен в возрастном возрасте, поскольку подростковый возраст характеризуется определением себя и личности и ростом навыков автобиографического процесса (Habermas and Bluck, 2000). Мы поддерживаем необходимость дальнейшего изучения рассказов подростков о переходном периоде пандемии как в качестве инструмента для сбора данных, так и в качестве меры по повышению благополучия посредством эмоционального и интрапсихического раскрытия информации.

Заявление о доступности данных

Необработанные данные, подтверждающие выводы этой статьи, будут предоставлены авторами без излишних оговорок любому квалифицированному исследователю.

Заявление об этике

Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Комиссией per l’Etica della Ricerca, Università degli Studi di Firenze. Письменное информированное согласие на участие в этом исследовании было предоставлено законным опекуном / ближайшими родственниками участников.

Авторские взносы

CF, BP, AN и EM разработали и выполнили дизайн исследования, сбор данных и обработку данных. CF провела анализ данных. BP, AN и EM обсудили результаты.CF написал рукопись при поддержке BP и AN. EM и AN контролировали подготовку проекта и рукописи. Все авторы внесли свой вклад в статью и одобрили представленную версию.

Конфликт интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Мы благодарны Skuola.net и особенно его генеральному директору Даниэле Грассуччи, Карле Ардиццоне и Марчелло Гелардини за поддержку при сборе данных.Это исследование было бы невозможно без их помощи в тяжелые времена пандемии COVID-19.

Сноски

Список литературы

Алонсо-Стуйк, П., Закарес, Дж. Дж., И Ферререс, А. (2018). Эмоциональное разделение, автономия в принятии решений и психосоциальная адаптация в подростковом возрасте: предлагаемая типология. J. Child Fam. Stud. 27, 1373–1383. DOI: 10.1007 / s10826-017-0980-5

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Блей, Д.М., Нг, А. Ю., Иордан, М. И. (2003). Скрытое размещение дирихле. J. Mach. Учиться. Res. 3, 993–1022.

Google Scholar

Брунер, Дж. С. (1990). Деяния смысла. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Google Scholar

Калхун, Л. Г., и Тедески, Р. Г. (1991). Восприятие пользы в травматических событиях: некоторые вопросы для практикующих психологов. J. Поезд. Практик. Проф. Психол. 5, 45–52.

Google Scholar

Кортини, М., и Триа, С. (2014). Триангуляция качественных и количественных подходов к анализу текстовых материалов: введение в T-lab. Soc. Sci. Comput. Ред. 32, 561–568. DOI: 10.1177 / 0894439313510108

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Крочетти, Э. (2018). Динамика идентичности в подростковом возрасте: процессы, антецеденты и последствия. Eur. J. Dev. Psychol. 15, 11–23. DOI: 10.1080 / 17405629.2017.1405578

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Доджсон, Дж.Э., Таррант, М., Чи, Ю.-О., и Уоткинс, А. (2010). Испытания новых матерей социальной нестабильности и изоляции во время вспышки тяжелого острого респираторного синдрома в Гонконге. Nurs. Health Sci. 12, 198–204. DOI: 10.1111 / j.1442-2018.2010.00520.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эллис, В. Э., Дюма, Т. М., и Форбс, Л. М. (2020). Физически изолирован, но социально связан: психологическая адаптация и стресс среди подростков во время первоначального кризиса COVID-19. банка. J. Behav. 52, 177–187. DOI: 10,1037 / cbs0000215

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эриксон, Э. Х. (1968). Молодежь идентичности и кризис. Нью-Йорк, Нью-Йорк: W.W. Norton Inc.

Google Scholar

Фельдман, А. Ф., и Матяско, Дж. Л. (2005). Роль внеклассных занятий в школе в развитии подростков: всесторонний обзор и направления на будущее. Rev. Educ. Res. 75, 159–210. DOI: 10.3102 / 00346543075002159

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Фьоретти, К., и Сморти, А. (2014). Улучшение коммуникации между врачом и пациентом с помощью теории автобиографического повествования. Commun. Med. 11, 275–284. DOI: 10.1558 / cam.v11i3.20369

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Фиоретти, К., Сморти, А. (2015). Как меняется эмоциональное содержание воспоминаний в повествовании. Наррат. Inq. 25, 37–56. DOI: 10.1075 / ni.25.1.03fio

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Фиоретти, К., Сморти, А. (2017).Повествование положительных или отрицательных воспоминаний о болезни: влияет ли повествование на доступность и эмоциональную вовлеченность воспоминаний о болезни? Eur. J. Cancer Care 23, 1–7. DOI: 10.1111 / ECC.12524

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Фивуш Р., Хаззард А., Макдермотт Сейлз Дж., Сарфати Д. и Браун Т. (2003). Создание согласованности из хаоса? Детские рассказы об эмоционально положительных и отрицательных событиях. Заявл. Cogn.Psychol. 17, 1–19. DOI: 10.1002 / acp.854

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Грин Дж. И Торогуд Н. (2018). Качественные методы исследования здоровья. Thousand Oaks, CA: Sage Pubblications.

Google Scholar

Гессум, С. Б., Лачал, Дж., Раджак, Р., Карретье, Э., Минасян, С., Бенуа, Л. и др. (2020). Психические расстройства у подростков во время пандемии COVID-19 и изоляции. Psychiatry Res. 291: 113264.DOI: 10.1016 / j.psychres.2020.113264

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Го, Дж., Фу, М., Лю, Д., Чжан, Б., Ван, X., и ван Эйзендорн, М. Х. (2020). Сильнее ли психологическое воздействие COVID-19 на подростков, подвергшихся жестокому обращению перед пандемией? опрос сельских китайских подростков. Жестокое обращение с детьми без надзора. 2020: 104667. DOI: 10.1016 / j.chiabu.2020.104667

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хэвигхерст, Р.Дж. (1948). Задачи развития и образование. Чикаго: Чикагский университет Press.

Google Scholar

Министерство здравоохранения Италии (2020 г.). COVID-19 Ежедневно новые случаи и смерти в Италии. Рим: Министерство здравоохранения Италии.

Google Scholar

Джонс, Р. М., Фатерлаус, Дж. М., Джексон, М. А., и Моррилл, Т. Б. (2014). Характеристики дружбы, психосоциальное развитие и формирование подростковой идентичности. чел. Отношения. 21, 51–67. DOI: 10.1111 / pere.12017

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джозеф С. и Линли П. А. (2006). Рост вслед за невзгодами: теоретические перспективы и значение для клинической практики. Clin. Psychol. Ред. 26, 1041–1053. DOI: 10.1016 / j.cpr.2005.12.006

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Крогер, Дж., И Марсия, Дж. Э. (2011). «Статусы идентичности: происхождение, значения и интерпретации», в справочнике по теории и исследованиям идентичности , ред.Дж. Шварц, К. Люкс и В. Л. Виньолес (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Springer), 31–53. DOI: 10.1007 / 978-1-4419-7988-9_2

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Крогер, Дж., Мартинуссен, М., и Марсия, Дж. Э. (2010). Изменение статуса идентичности в подростковом и юношеском возрасте: метаанализ. J. Adolesc. 33, 683–698. DOI: 10.1016 / j.adolescence.2009.11.002

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Lancia, Ф. (2004). Strumenti Per L’analisi dei Testi [Инструменты для текстового анализа]. Милан: Франко Анджели.

Google Scholar

Lannegrand-Willems, L., и Bosma, H.A. (2006). Развитие идентичности в контексте: школа как важный контекст для развития идентичности. Личность 6, 85–113. DOI: 10.1207 / s1532706xid0601_6

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ли, Дж. (2020). Влияние закрытия школ на психическое здоровье во время COVID-19. Lancet Child Adolesc. Здоровье 4: 421. DOI: 10.1016 / S2352-4642 (20) 30109-7

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Майн, А., Чжоу, К., Ма, Ю., Люкен, Л. Дж., И Лю, X. (2011). Связь стрессоров, связанных с атипичной пневмонией, и психологическая адаптация китайских студентов колледжей во время эпидемии атипичной пневмонии в Пекине в 2003 году. J. Адвокат. Psychol. 58, 410–423. DOI: 10.1037 / a0023632

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Марсия, Дж. Э., Уотерман, А. С., Маттесон, Д. Р., Арчер, С. Л., и Орлофски, Дж. Л. (2012). Эго-идентичность: Справочник по психосоциальным исследованиям. Берлин: Springer Science & Business Media.

Google Scholar

Макадамс, Д. П., Бауэр, Дж. Дж., Сакаэда, А. Р., Анидохо, Н. А., Мачадо, М. А., Магрино-Фаилла, К. и др. (2006). Непрерывность и изменение жизненного пути: продольное исследование автобиографических воспоминаний в зарождающейся взрослой жизни. J. Pers. 74, 1371–1400. DOI: 10.1111 / j.1467-6494.2006.00412.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Милам, Дж. Э., Ритт-Олсон, А., и Унгер, Дж. Б. (2004). Посттравматический рост среди подростков. J. Adolesc. Res. 19, 192–204.

Google Scholar

Ноом, М. Дж., Декович, М., и Миус, В. (2001). Концептуальный анализ и измерение подростковой автономии. J. Youth Adolesc. 30, 577–595. DOI: 10.1023 / A: 1010400721676

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Остерхофф, Б., Палмер, К. А., Уилсон, Дж., И Шук, Н. (2020). Мотивация подростков к социальному дистанцированию во время пандемии COVID-19: ассоциации с психическим и социальным здоровьем. J. Adolesc. Здоровье 67, 179–185. DOI: 10.1016 / j.jadohealth.2020.05.004

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Peng, E.Y.-C., Lee, M.-B., Tsai, S.-T., Yang, C.-C., Morisky, D.E., Tsai, L.-T., et al. (2010). Посткризисный психологический стресс у населения: пример вспышки атипичной пневмонии на Тайване. J. Form. Med. Доц. 109, 524–532. DOI: 10.1016 / S0929-6646 (10) 60087-3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пеннебейкер, Дж.W. (1997). Открытие: исцеляющая сила выражения эмоций. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press.

Google Scholar

Пеннебейкер, Дж. У., Мель, М. Р. и Нидерхоффер, К. Г. (2003). Психологические аспекты использования естественного языка: наши слова, мы сами. Annu. Rev. Psychol. 54, 547–577. DOI: 10.1146 / annurev.psych.54.101601.145041

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Цю, Дж., Шен, Б., Чжао, М., Ван, З., Се, Б., Сюй, Ю. (2020). Общенациональное исследование психологического стресса среди китайцев в связи с эпидемией COVID-19: последствия и политические рекомендации. Gen. Psychiatr. 33, 1–3. DOI: 10.1136 / gpsych-2020-100213

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Росси Р., Соччи В., Талеви Д., Менси С., Ниолу, К., Пачитти, Ф. и др. (2020). Пандемия COVID-19 и меры изоляции влияют на психическое здоровье населения Италии в целом.Интернет-опрос N = 18147. medRxiv [Препринт], DOI: 10.1101 / 2020.04.09.20057802

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тедески, Р. Г., и Калхун, Л. Г. (1995). Травма и трансформация: рост после страданий. Thousand Oaks, CA: Sage Publications Inc.

Google Scholar

Туохи Р. и Стивенс К. (2012). Рассказы пожилых людей о наводнении: устойчивость, согласованность и индивидуальность. J. Стадия старения. 26, 26–34. DOI: 10.1016 / j.jaging.2011.06.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ван Бортел, Т., Баснаяке, А., Вури, Ф., Джамбай, М., Корома, А. С., Муана, А. Т. и др. (2016). Психосоциальные последствия вспышки Эболы на индивидуальном, общественном и международном уровнях. Бык. Всемирный орган здравоохранения. 94, 210–214. DOI: 10.2471 / BLT.15.158543

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ван Петегем, С., Ванстенкисте, М., и Бейерс, В. (2013). Заблуждение подростка об автономии в семье: поиск глубинной структуры. J. Youth Adolesc. 42, 994–1014. DOI: 10.1007 / s10964-012-9847-7

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ван, К., Пан, Р., Ван, X., Тан, Ю., Сюй, Л., Хо, С.С. и др. (2020a). Немедленная психологическая реакция и связанные с ней факторы на начальном этапе эпидемии коронавирусной болезни 2019 года (COVID-19) среди населения Китая в целом. Междунар. J. Environ. Res. Общественное здравоохранение 17: 1729. DOI: 10.3390 / ijerph27051729

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ван, К., Пан, Р., Ван, X., Тан, Ю., Сюй, Л., Макинтайр, Р. С. и др. (2020b). Продольное исследование психического здоровья населения в целом во время эпидемии COVID-19 в Китае. Brain Behav. Иммун. 87, 40–48. DOI: 10.1016 / j.bbi.2020.04.028

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Се, Х., Xue, Q., Zhou, Y., Zhu, K., Liu, Q., Zhang, J., et al. (2020). Состояние психического здоровья среди детей, содержащихся в домашних условиях во время вспышки коронавирусной болезни в 2019 г. в провинции Хубэй, Китай. JAMA Pediatr. 174, 898–900. DOI: 10.1001 / jamapediatrics.2020.1619

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Йунг, Д. Я.-Л., Фунг, Х. Х. (2007). Возрастные различия в преодолении и эмоциональных реакциях на SARS: продольное исследование китайцев Гонконга. Aging Ment. Здоровье 11, 579–587. DOI: 10.1080 / 13607860601086355

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

границ | Адаптивное отражение негативных эмоциональных переживаний: конвергенции и расхождения между теорией режима обработки и теорией самоудаленного отражения

Введение

Размышления о переживаниях, которые подразумевают эмоциональный дискомфорт, грусть или психологическую боль (далее «негативные эмоциональные переживания»), являются формой обычного саморефлексии и в некоторой степени почти неизбежны.Примечательно, что рефлексия обычно необходима для правильной обработки жизненного опыта (Stanton and Low, 2012). Напротив, попытки подавить или избежать размышлений о негативных эмоциональных переживаниях часто обречены на провал (Webb et al., 2012).

Многие психотерапевтические практики с доказанной эффективностью поддерживаются и способствуют отражению негативных эмоциональных переживаний (Greenberg, 2017). Написание о негативных эмоциональных переживаниях — это процесс, который подразумевает размышление и, как было показано, положительно связан с лучшей адаптацией (Frattaroli, 2006; Hoyt et al., 2016). Было показано, что некоторые формы рефлексии (например, «преднамеренное размышление») способствуют процессам обучения и «посттравматического роста» после неблагоприятных переживаний (Garcia et al., 2016). Однако различные исследования показали, что размышления о негативных эмоциональных переживаниях также могут иметь пагубные последствия и поддерживать или усиливать негативные эмоциональные состояния (Mor and Winquist, 2002; Nolen-Hoeksema et al., 2008). Этот очевидный парадокс привел к попыткам дифференцировать формы самофокусировки и адаптивной и дезадаптивной саморефлексии без ясности до сих пор (Trapnell and Campbell, 1999; Siegle et al., 2004; Уоткинс, 2008; Кросс и Айдук, 2017; Накадзима и др., 2018).

Размышление о негативных эмоциональных переживаниях можно понимать как одну из многих форм повторяющегося мышления. Повторяющееся мышление соответствует широкому и всеобъемлющему термину, предложенному Уоткинсом (2008) для обозначения различных форм процесса длительных или повторяющихся мыслей о себе, заботах и ​​переживаниях. Для форм повторяющегося мышления доступно множество терминов, и не всегда ясно, относятся ли эти термины к разным процессам или представляют собой разные названия аналогичных процессов (Webb et al., 2012). Примеры этих терминов включают размышления (с различными восприятиями), когнитивную и эмоциональную обработку, рассмотрение перспективы, моделирование и мысленные образы, озабоченность, решение проблем и переоценку. Эти термины имеют разную степень концептуального совпадения с саморефлексией.

Изучение отражения негативных эмоциональных переживаний с явным использованием этого термина было в основном разработано в контексте теории стилей реакции (Nolen-Hoeksema et al., 2008).Хотя эта теория сосредотачивается на размышлениях в отношении развития, она различает два компонента размышлений: компонент размышлений (размышление, размышление) и компонент, в большей степени оценивающий самооценку (размышление) (Treynor et al., 2003). С этой точки зрения руминация понимается как «способ реагирования на дистресс, который включает повторяющееся и пассивное сосредоточение внимания на симптомах дистресса, а также на возможных причинах и последствиях этих симптомов» (Nolen-Hoeksema et al., 2008, p. 400) . Эта форма размышлений была названа «депрессивной руминацией» (Papageorgiou and Wells, 2004), и ее обычно понимают как сосредоточение внимания на мысли об эмоциональном переживании дискомфорта, а также на событиях и ситуациях, связанных с этими состояниями дискомфорта (Watkins, 2004, стр. .6).

Было показано, что депрессивное размышление является предиктором различных негативных последствий для людей, увеличения эмоционального дискомфорта и выступает как фактор риска различных психических расстройств (Trick et al., 2016). Компонент обдумывания был определен как «целенаправленное обращение внутрь себя, чтобы участвовать в решении когнитивных проблем для облегчения своих депрессивных симптомов» (Treynor et al., 2003, p. 256), тогда как размышление определялось как «пассивное сравнение своей текущей ситуации». с некоторым недостигнутым стандартом »(Treynor et al., 2003, с. 256), подразумевая более самоуничижительные и сожалеющие компоненты. Разнообразные исследования показали, что явно отрицательным компонентом руминации является размышление (Joormann et al., 2006; Chan et al., 2009; Cova et al., 2009; Cox et al., 2012; Romero et al., 2014; Xavier и др., 2016).

Хотя различие между размышлением и размышлением полезно для подсказки аспектов, которые могли бы различать более адаптивные и дезадаптивные мыслительные процессы негативных эмоциональных переживаний, в литературе показано, что этого недостаточно для более широкого разъяснения этих различий.Примечательно, что размышление над размышлением не показывает взаимосвязи с позитивными адаптационными процессами, такими как посттравматический рост (García et al., 2017), а в некоторых исследованиях было показано, что это дезадаптивный процесс, но не на уровне размышлений (Miranda and Nolen-Hoeksema, 2007; Gooding et al., 2012; Hasegawa et al., 2013). Исследование этой темы было ограничено скудной концептуальной проработкой того, что представляет собой размышление (и ограничениями шкалы, используемой для его измерения) (Rude et al., 2007). Таким образом, развитие теории стилей реакции позволяет показать, что в случае, когда размышления принимают форму размышлений, они явно дезадаптивны, но они не позволяют определить, существует ли другая форма мышления негативного эмоционального характера. опыт, отличный от размышлений, который может быть необходим или полезен. Таким образом, хотя термин «размышление» используется для обозначения неадаптивной формы мышления о негативных эмоциональных переживаниях, он является довольно задумчивым, и аналогичные им процессы имеют такой же профиль.Размышления и размышления могут рассматриваться как общие термины и синонимы для обозначения сосредоточения мышления на негативных событиях и эмоциональных переживаниях, когда сосуществуют процессы, которые могут быть адаптивными или неадаптивными.

Исследование типов размышлений о негативных эмоциональных переживаниях можно поместить в более широкий контекст исследований стратегий преодоления неблагоприятных событий, эмоциональной регуляции, а также когнитивной и эмоциональной обработки. Одной из наиболее актуальных проблем была попытка дифференцировать те стратегии и процессы, которые в целом кажутся более адаптивными и менее адаптивными (Páez and Costa, 2014).Мета-анализ, представленный Webb et al. (2012) определили переоценку как стратегию эмоционального регулирования с наивысшим положительным эффектом (в частности, переоценку в форме взгляда на перспективу, хотя переоценка ответа — аналогично принятию — и переоценка эмоциональных стимулов также показали положительные эффекты). Точно так же отвлечение и подавление эмоционального выражения оказало положительное влияние. Принимая во внимание, что сосредоточение внимания на эмоции (например, «позвольте себе почувствовать событие, как если бы вы были там»), а также на причинах и последствиях событий (например,g., «подумайте, почему вы так реагируете») показали отрицательные эффекты. Другой метаанализ связи между стратегиями регуляции эмоций и психопатологией показал, что переоценка и принятие играют адаптивную роль; Напротив, размышления, подавление и избегание имеют дезадаптивный характер (Aldao et al., 2010). В этих метаанализах не рассматривались такие стратегии, как решение проблем и внимательность, которые также оказались полезными для снижения воздействия негативных событий (Schäfer et al., 2017; Iani et al., 2019).

К этим обобщениям адаптивного или дезадаптивного значения стратегий совладания и регуляции эмоций следует относиться с осторожностью, поскольку это суждение зависит от различных факторов, таких как индивидуальные различия, а также момент и контекст, в котором используются стратегии (Naragon-Gainey et al. , 2017). Однако эти обобщения позволяют приблизительно понять, какие стратегии в целом более полезны для людей при столкновении с негативными событиями и эмоциями.

Цель данной статьи — провести концептуальный анализ двух интенсивных и обширных исследовательских программ, которые сосредоточены конкретно на размышлении об адаптивных и дезадаптивных процессах. Одна программа основана на теории режима обработки , PMT (главный автор — Э. Уоткинс), а другая — на теории самоудаленного анализа, теории самоудаления, SDT (основные авторы — Айдук и Кросс). Это обширные исследовательские программы, которые предоставили убедительные эмпирические данные в поддержку своих предложений (Watkins, 2008, 2016; Kross and Ayduk, 2017; Ayduk and Kross, 2018, для подробных обзоров).Был проведен обзор публикаций, относящихся к PMT и SDT. Обзоры авторов обеих теорий были использованы в качестве исходного материала для настоящего исследования. Кроме того, литературный поиск в электронных базах данных PsycINFO, Web of Science и Scopus проводился с использованием «конкретных размышлений», «абстрактных размышлений», «режимов обработки», «самоудаления» и «самопогружения» как ключевые слова (с 2005 по 2019 год). Также учитывались статьи и интересные книги, цитируемые в рецензируемых публикациях.

В этой статье мы в основном сосредоточились на наиболее важных выводах каждой программы, а также на описании и анализе их сходств и различий. Было найдено немного публикаций о взаимосвязи между двумя направлениями исследований (Kross, Ayduk, 2008; Rude et al., 2011). Мы сочли это неожиданным из-за важности обеих программ и их взаимного влияния.

Программа Э. Уоткинса: теория режима обработки

Уоткинс (2004, 2008, 2013, 2016) приложил большие усилия, чтобы отличить адаптивные повторяющиеся мыслеформы от неадаптивных повторяющихся мыслеформ.Он предложил три фактора, которые будут иметь решающее значение для различения адаптивных и дезадаптивных форм повторяющегося мышления: (1) содержание мысли, (2) факторы внутриличностного и межличностного контекста, в которых это происходит, и (3) способ обработки. (Уоткинс, 2008). Формы повторяющихся мыслей, содержание которых является негативными аспектами переживаний и о самом себе, подвержены повышенному риску причинения вреда, хотя это не исключает того, что определенные формы мыслей о негативных эмоциональных переживаниях могут быть адаптивными.Это будет зависеть от внутриличностного и межличностного контекста, в котором они выполняются, и от режима обработки.

Внутриличностный и межличностный контексты могут влиять на мыслительные процессы. Влияние внутриличностного контекста иллюстрируется разницей между мышлением о негативных эмоциональных переживаниях и личностью с высокой или низкой самооценкой. То же самое происходит и в межличностной сфере, например, анализ жизненного опыта в жизненной ситуации высокого или низкого стресса будет отличаться.

Что касается PMT, он различает абстрактные и конкретные режимы обработки, используя теорию конструктивного уровня (Trope and Liberman, 2003). «Режим абстрактной обработки концептуализируется как сосредоточение на общих, подчиненных и деконтекстуализированных ментальных репрезентациях, которые передают существенное значение, причины и следствия целей и событий (…)» (Уоткинс, 2016, стр. 388). Хотя этот абстрактный режим обеспечивает стабильность целей и представлений, абстрактный режим делает человека менее восприимчивым к контексту и предоставляет лишь несколько конкретных указаний для действий; тогда противоположное происходит на конкретном уровне конструкции.Хотя эти два режима обработки мыслей необходимы людям, использование одного или другого для отражения негативных эмоциональных переживаний будет иметь разные последствия.

Абстрактное отражение или размышление

Эта форма повторяющегося мышления подразумевает аналитический и оценочный процесс, направленный на понимание причин события и его последствий. В случае, когда эта форма повторяющихся мыслей используется для анализа негативных эмоциональных переживаний, она будет неадекватной.Схематично эта форма повторяющегося мышления фокусируется на вопросах, связанных с тем, почему (например, «Почему это произошло?»), То есть на вопросе, который направляет внимание на абстрактную оценку пережитого опыта и ситуаций и поддерживает вероятность того, что человек принимает глобальный и негативный стиль объяснения и постоянно думает о своих проблемах таким образом (Bassanini et al., 2014).

Отражение или размышление о бетоне

Эта форма повторяющегося мышления подразумевает режим обработки, сфокусированный на конкретных и контекстных деталях, непосредственном опыте в настоящий момент и процессе того, как все происходит.Мысль строится вокруг вопросов, основанных на том, «как» переживаемый опыт, а не на «почему» (Watkins et al., 2008). Будучи более конкретным и сфокусированным в процессе, он также будет больше направлен на поиск решений (Watkins and Molds, 2005). Это была бы форма адаптивного отражения. «Сосредоточьтесь на непосредственном, конкретном и контекстуализированном опыте события, а также на деталях целей, событий и действий, которые обозначают осуществимость, механику и способы выполнения действия» (Уоткинс, 2016, стр.30). «Этот функциональный аналог часто ориентирован на поиск активного, конкретного и немедленного решения» (например, «Как я могу справиться с этой проблемой?») (Bassanini et al., 2014, p. 19).

В концептуальном представлении Уоткинса о конкретных размышлениях неявно интегрировались два разных компонента: один, более опытный, а другой, более ориентированный на решение когнитивных проблем. Иногда он характеризует это как эмпирический аспект, например, когда он описывает, что это подразумевает, что человек должен «сосредоточить внимание на переживании чувств, настроения и симптомов» (Watkins et al., 2008). Одно из утверждений, вызывающих конкретные размышления, звучит следующим образом: «Я хотел бы, чтобы вы сосредоточились на том, как это произошло, и представили в своем уме как можно ярче и конкретнее« фильм »о том, как разворачивалось это событие» (Watkins et al., 2008, с. 366). В другой раз автор характеризует это скорее как процесс, в котором ситуация подробно анализируется, в том числе как ею управлять (Watkins, 2016). Этот второй аспект рассматривается в одной из стандартизированных процедур, разработанных, например, для оценки конкретной руминации.В этой процедуре люди должны указать, какие отношения они идентифицируют между своими собственными образами мышления, когда они сталкиваются с негативным событием, и тем, которое демонстрирует персонаж из комикса. В комиксах, в которых персонаж конкретно обрабатывает, ее / его мысли: «Как мне не повезло! Как я могу справиться с этим сейчас? Какие лучшие решения я могу получить? Что, если бы G был в этой ситуации? Лучшее, что я могу сделать, это минимизировать задержку. Какие альтернативные стратегии я могу использовать? » (Бассанини и др., 2014, стр.20). Этот комикс показывает способ понимания конкретных размышлений, очень близких к тому, что это было бы проблемно-ориентированным совладанием и без «эмпирического» компонента.

Есть две дополнительные линии доказательств в пользу ГУП. Первый — это экспериментальное исследование эффектов стимулирования двух форм мышления. Инструктаж людей участвовать в конкретных размышлениях приводил к более быстрому восстановлению от негативных эффектов и уменьшению вторжений после предыдущей негативной индукции (Watkins, 2004; Watkins et al., 2008; Ehring et al., 2009). Стимулирование конкретных размышлений у людей с диагнозом депрессивное расстройство снижает их негативное глобальное суждение (Rimes and Watkins, 2005) и повышает их навыки решения проблем (Watkins and Molds, 2005) и специфичность их воспоминаний (Watkins and Teasdale, 2001). ). Напротив, анализ причин и значений их опыта увеличивает чрезмерное обобщение, избегает решения проблем и увеличивает депрессивное настроение (Watkins, 2016).

Вторая линия доказательств — это разработка программ лечения и профилактики депрессии, ориентированных на модификацию абстрактной обработки и увеличение режима конкретной обработки.В проведенных клинических испытаниях было показано, что обучение «конкретному размышлению» эффективно в сокращении абстрактного размышления, такого как депрессивные и тревожные симптомы и расстройства (Watkins and Molds, 2007; Watkins et al., 2009, 2011, 2012; Topper и др., 2017).

Программа О. Айдука и Э. Кросса: теория самоудаления

Изначально это направление исследований было основано на различении форм холодной и горячей обработки и концепции «психологической дистанции» (Metcalfe, Mischel, 1999; Kross et al., 2005). В этом предложении горячие репрезентации вызывают рефлексивную обработку, которая преимущественно находится под контролем стимулов, что приводит к автоматическому подходу и поведению избегания, тогда как холодные репрезентации, когнитивно управляемые, отражают обработку, которая требует больших усилий и играет важную роль в подавлении автоматических реакций, активируемых горячими репрезентациями. Исходя из этих первоначальных концептуализаций, авторы предположили существование двух различных аспектов рефлексии о негативных эмоциональных переживаниях: (1) тип точки зрения на себя, с которой анализируется переживание, и (2) его содержание.Что касается типа перспективы, они сделали различие между анализом с погружением в себя и анализом с самооценкой. Под самоудалением авторы понимают способ приблизиться к своему опыту в качестве внешнего наблюдателя. Существуют разные способы, в которых это дистанцирование может быть испытано, например, визуально (видя себя со стороны) и как относиться к переживанию или самому себе (в третьем лице).

Совсем недавно авторы изучали, как временная перспектива, с которой «наблюдаются» переживания (например,g., из будущего) также может подразумевать дистанцирование (Bruehlman-Senecal and Ayduk, 2015; Kross and Ayduk, 2017; Ranney et al., 2017), тогда как анализ с погружением в себя предполагает, что человек снова переживает эмоции и события. как они происходили от первого лица. Что касается содержания мыслей, они различают ориентацию на эмоциональный опыт (фокус на «как») или на анализ опыта (на «почему»). В анализе, проведенном Айдук и Кросс, тип перспективы и содержание взаимосвязаны, потому что вопрос о том, почему этот опыт облегчил бы отстраненную перспективу, а внимание к тому, как облегчить самопогружение.Согласно этой модели, адаптивная рефлексия дистанцируется от себя и сосредоточена на том, почему. В этом смысле решающим фактором является не то, обращено ли внимание на «почему» или «как», а то, является ли отражение самоудалением. Мы должны подчеркнуть, что внимание к «почему», однако, не является дополнительным: поиск объяснений негативного опыта, с точки зрения авторов, является эпистемической потребностью людей; поэтому очень важно выполнять его адаптивным образом (Ayduk and Kross, 2018).

Еще один аспект, который мы хотим выделить, — это различие, проведенное авторами между самоудалением негативных эмоциональных переживаний в чистом виде, которое может иметь различные цели и применения, и само-дистанцированным анализом, который подразумевает направление когнитивного процесса на анализ. опыта (Kross et al., 2012). В некоторых случаях чистое самоудаление может быть негативным, например, когда это хроническая форма избегания. Авторы подчеркивают, что самодистантный анализ опыта является адаптивным, а не дистанцирование как таковое .Самодистанцирующаяся рефлексия позволила бы видоизменить переживание, которое перестает вспоминать время от времени, потому что его реконструкция была разрешена, ослабляя чувство озарения и закрытия (Kross and Ayduk, 2008).

Исследования естественных паттернов использования самовозбуждения и самодистанцирования, а также экспериментальные исследования показали, что рефлексия с самодистанцированием более адаптивна: меньше негативной эмоциональной активации сразу и в последующих действиях, меньше депрессивных размышлений и более положительные физиологические реакции, такие как более низкий уровень артериального давления (Ayduk and Kross, 2008, 2010; Kross and Ayduk, 2008).Исследования людей с депрессивной симптоматикой и людей с диагнозом большого депрессивного расстройства показали аналогичные результаты (Kross and Ayduk, 2009; Kross et al., 2012). В последнее время были разработаны исследования эффективности обучения самоотстраняющейся рефлексии, с многообещающими результатами в ожидаемом направлении (Penner et al., 2016; Orvell et al., 2017). Косвенная поддержка подходов этих авторов исходит из результатов метаанализа, представленного Webb et al. (2012), где переоценка через перспективу выступает как форма регуляции эмоций с наивысшей адаптивной ценностью.Этот взгляд на переоценку очень близок к анализу на расстоянии (например, «увеличьте свое ощущение объективной дистанции, рассматривая изображенное событие с отстраненной точки зрения от третьего лица»).

Контраст между исследовательскими программами

Мы заметили, что обе исследовательские программы имеют одинаковый интерес к выявлению форм адаптивной рефлексии и различению их от того, что могло бы быть неадаптивной формой рефлексии. В этом контексте обе программы совпадают в определении размышлений как явно неадаптивной формы размышлений.Однако причины для этого как-то разные: для PMT причина — в абстрактной природе, высшей степени сосредоточенности мысли в негативном эмоциональном переживании, что могло бы быть дезадаптивным фактором размышлений, потому что оно ведет к отчаянию и самоуничтожению. критические обобщения событий и блокирует поиск решений. Для SDT дезадаптивный аспект размышления — это отсутствие самоудаления при размышлении о негативных эмоциональных переживаниях, потому что это способствует «эмоциональному переполнению» и позволяет избежать обработки и реконструкции переживаний.

Различия между PMT и SDT становятся еще более очевидными в момент анализа концептуализации адаптивного отражения. Термины, используемые в каждой программе, красноречивы в этом отношении: PMT идентифицирует адаптивную рефлексию с анализом «как» опыта, а не «почему», в отличие от SDT. Для SDT более абстрактный и всесторонний анализ опыта, при условии, что это самоотстранение, является более адаптивным (хотя Айдук и Кросс первоначально описали адаптивную рефлексию как абстрактную, позже они решили избегать этого термина, потому что пришли к выводу, что будет неадаптивный, самозагружающийся и другие адаптивные, самодистанцирующиеся абстрактные режимы обработки; Kross et al., 2012). Для PMT абстрактная обработка негативного эмоционального опыта всегда неадекватна. Для PMT риск размышления о «почему» в отношении негативных эмоциональных переживаний заключается в том, что это снизит активность и поиск решений (Watkins, 2016). Однако для SDT размышление о том, почему является фасилитатором реконструкции негативного эмоционального опыта в той степени, в которой оно способствует самоудалению, но признает, что может быть анализ причины с точки зрения погружения в себя, что было бы неадаптивным и неадекватным. типично для высиживания потомства (Kross et al., 2012).

Эти различия между обеими программами, касающиеся ценности абстракции и анализа «почему» и «как» негативных эмоциональных переживаний, отражаются в том, как обе они используют теорию конструктивного уровня. SDT (Kross and Ayduk, 2017) считает, что высокий конструктивный уровень при анализе негативных эмоциональных переживаний является положительным, поскольку способствует психологической дистанции. PMT, напротив, считает, что обработка на высоком конструктивном уровне при анализе негативных эмоциональных переживаний характерна для неадаптивных размышлений (Watkins, 2008).

Авторы обеих исследовательских программ не сопоставили свои предложения. Уоткинс (2008) заявил только, что нет никаких аналогий между концепциями PMT и SDT, потому что PMT будет относиться к различиям в конструктивных уровнях конкретного и абстрактного размышления, а SDT будет относиться к холодной и горячей обработке, что будет предметом другого анализа. уровень. Однако это наблюдение, сделанное Уоткинсом, является спорным: связь между самодистанционным анализом и холодной обработкой, а также самозагруженным анализом и горячей обработкой была всего лишь источником концептуализации Айдука и Кросса.Примечательно, что эти авторы больше не используют термины «горячий» и «холодный» для характеристики двух описанных ими режимов анализа. Самоотстоящий анализ не холоден, потому что он подразумевает эмоцию, но на эту эмоцию смотрят или описывают «со стороны». Кросс и Айдук (2008) предположили, что инструкции, использованные в исследованиях Уоткинса для выявления конкретных и абстрактных размышлений, благоприятствуют самостоятельному и погруженному в себя анализу соответственно.

Только одно исследование связывало концепции обеих программ (Rude et al., 2011). В этом исследовании говорится, что то, что PMT считает дезадаптивной руминацией, не может быть охарактеризовано как абстрактная руминация, а как отрицательная оценочная руминация. Сравнивая конкретное размышление, оценочное абстрактное размышление и неоценочное абстрактное размышление (связанное с самоотстраняющимся размышлением), авторы отметили, что последнее было тем, которое показало наиболее адаптивные результаты.

Обсуждение

Несколько исследователей показали преобладание дезадаптивных эффектов отражения негативных эмоциональных переживаний (Mor and Winquist, 2002).В свою очередь, есть убедительные доказательства необходимости и важности размышлений о пережитых негативных эмоциях и событиях (Greenberg and Pascual-Leone, 2006). Это показывает, что форма и контекст рефлексивных процессов являются определяющими факторами того типа эффектов, которые они производят. Негативные эмоциональные переживания стимулируют процесс мысли о них, и это, вероятно, происходит как часть процессов саморегуляции для поиска решений и процессов для разработки и интеграции переживаний (Watkins, 2008; Vine et al., 2014). Этот феномен подразумевает, что негативные эмоциональные переживания могут «активировать» одновременно адаптивные и дезадаптивные формы рефлексии, которые могут быть взаимосвязаны.

Направления исследований, разработанные Уоткинсом, Айдук и Кросс, были сосредоточены на попытке различить аспекты фокусирующих форм мышления в негативных эмоциональных переживаниях, которые могли бы сделать их более адаптивными или дезадаптивными. Оба показывают положительные результаты, но по-разному характеризуют подразумеваемые процессы.Возникает интересный вопрос: как конкретные размышления и самодистанционный анализ могут иметь одинаковые положительные эффекты, если они соответствуют формам рефлексии, понимаемым по-разному и, в некоторых отношениях, как противоположные?

Можно предположить, по крайней мере, три пояснительные строки. Одна из возможностей состоит в том, что самоотстраняющееся размышление и конкретное размышление разными способами избегают склонности к размышлениям и ее пагубным последствиям. Вторая возможность состоит в том, что обе формы обработки позволяют человеку блокировать негативные эффекты подавления и эмоционального избегания и способствуют контакту с сохраняемыми негативными эмоциональными состояниями и развитию своего опыта.Примечательно, что обе программы дали многообещающие результаты у людей с посттравматическими стрессовыми расстройствами, что подтверждает эту возможность (Sezibera et al., 2009; Wisco et al., 2015; Penner et al., 2016). Третья возможность предполагает, что между конкретным размышлением и анализом на расстоянии друг от друга будет больше связи, чем кажется. Сосредоточение внимания на том, «как» опыта, как предлагает PMT, может привести к процессу самостоятельного анализа, в зависимости от того, как этот фокус реализуется. Примечательно, что обращение, полученное людьми в «конкретном размышлении» в исследованиях Уоткинса, могло подразумевать, что люди учатся анализировать свой опыт более дистанцированно.И наоборот, самоотстраненный анализ можно понимать как форму конкретных размышлений, которые позволяют человеку контактировать со своими эмоциональными переживаниями, выявляя конкретные аспекты событий, которые он / она переживает, и открывая новые возможности для действий.

Изучение этих гипотез требует дифференциации эмпирического компонента от компонента решения проблем, связанного с «конкретным размышлением». Эмпирический компонент является наиболее сложным, поскольку его эффекты, по-видимому, сильно зависят от способа и контекста, в котором производится конкретное размышление.Фактически, с точки зрения SDT, подробный анализ эмоционального опыта может способствовать самопогружению и иметь дальнейшие пагубные последствия. Мета-анализ, проведенный Webb et al. (2012) поддерживает идею о том, что эмпирическая сосредоточенность на негативных событиях и эмоциях неадекватна, хотя и меньше, чем сосредоточение внимания на анализе значений и последствий переживания. Однако можно предположить, что при определенных обстоятельствах эмпирический компонент может благоприятствовать эмоциональному подходу и принятию и, таким образом, иметь положительные эффекты.

В этом отношении, в частности, PMT и SDT заявляют, что существует связь между режимом обработки, который они считают адаптивным, и внимательностью. Внимательность — это форма внимания к удаленному опыту, где, в отличие от явного предложения PMT и SDT, опыт предоставляется течению без анализа или суждения (Kross and Ayduk, 2017). Эмоциональное дистанцирование через внимательность было связано с уменьшением эмоционального истощения (Karing and Beelmann, 2019). Внимательность снижает склонность к абстрактной отрицательной оценке прошлого и позволяет переоценить положительное (Desrosiers et al., 2013). У депрессивных пациентов, получавших когнитивную терапию, основанную на внимательности (MBCT), улучшение опосредовано повышением внимательности и уменьшением дезадаптивной руминации (Shahar et al., 2010). Кластерный анализ показал, что основные процессы внимательности (описание опыта и отсутствие реакции на него) конкретно связаны с принятием и переоценкой в ​​качестве стратегий эмоциональной регуляции с положительными результатами (Iani et al., 2019).

Другая возможная связь между конкретным размышлением и анализом на расстоянии — это облегчение решения проблем.Решение проблем явно стимулируется в обучении конкретным размышлениям. Самостоятельный анализ также стимулирует более широкий взгляд на трудности, что позволит лучше определить доступные решения (Mori et al., 2015; Barth et al., 2016; Goldberg et al., 2019).

С нашей точки зрения, эти три поясняющие строки не являются несовместимыми. Мы думаем, что самоудаление лежит в основе эффективности конкретного размышления. Кроме того, самоудаление выступает в качестве критического элемента для дифференциации форм анализа, сфокусированных на причинах и значении переживаний, которые приводят к размышлениям и усиливают дискомфорт тех, кто выступает за переоценку и интеграцию их в повествование и личную идентичность.Однако мы не согласны с тем, что самостоятельный анализ должен всегда фокусироваться на самых глобальных аспектах и ​​аспектах, связанных со значением пережитого опыта. В определенных контекстах и ​​моментах детальный подход к пережитым ситуациям и эмоциональным состояниям может быть удобным и необходимым. С другой стороны, теория режима обработки была бы обогащена, если бы она считала, что в определенные моменты и обстоятельства анализ причины и значения негативных эмоциональных переживаний мог бы быть полезной частью процесса их переоценки.

Для проверки высказанных гипотез необходимы дальнейшие исследования. Важным аспектом является определение того, насколько самоотстранение присутствует в конкретном размышлении и сколько конкретного размышления есть в само-дистанцированном анализе. Было бы особенно интересно сравнить эффекты отстраненного от себя эмпирического анализа с эффектами отстраненного от себя анализа причин и значений в различных ситуациях и в разных временных периодах после переживания. Другой связанный с этим аспект, представляющий интерес, заключается в том, что SDT приводит к убеждению, что каждое проявление эмоционального опыта от первого лица является негативным эмоциональным погружением, и не обязательно должно быть таким.Неясно, обязательно ли каждое эмоциональное погружение отрицательно. Это зависит от того, как это выполняется, как показано в терапевтической области, с помощью таких методов, как длительное воздействие и другие методы лечения, ориентированные на эмоции (Greenberg and Pascual-Leone, 2006; Zandberg et al., 2017). Следовательно, идентификация временных внутриличностных и межличностных, а также контекстуальных факторов, влияющих на процесс размышления, очень актуальна.

Таким образом, PMT и SDT являются исследовательскими программами, имеющими отношение к идентификации того, что характерно для адаптивной и дезадаптивной рефлексивной обработки негативных эмоциональных переживаний.Задача состоит в том, чтобы лучше разграничить сферу их основных подходов, чему может способствовать взаимный контраст между ними.

Авторские взносы

FC задумал представленную идею и написал рукопись. FG, CO, DP и LV разработали концептуальную и эмпирическую основу. CI был основным рецензентом текста. Все авторы обсудили результаты и внесли свой вклад в окончательную рукопись.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Альдао, А., Нолен-Хуксема, С., и Швейцер, С. (2010). Стратегии регуляции эмоций в психопатологии: метааналитический обзор. Clin. Psychol. Ред. 30, 217–237. DOI: 10.1016 / j.cpr.2009.11.004

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Айдук, О., Кросс, Э. (2008). Повышение темпа выздоровления: самостоятельный анализ негативного опыта снижает реактивность артериального давления. Psychol.Sci. 19, 229–231. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.2008.02073.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Айдук, О., и Кросс, Э. (2010). Издалека: последствия спонтанного самоудаления для адаптивной саморефлексии. J. Pers. Soc. Psychol. 98, 809–829. DOI: 10.1037 / a0019205

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Айдук, О., и Кросс, Э. (2018). «Самоудаление от: концепций, теорий и основных проблем» в Международное руководство Routledge по самоконтролю в отношении здоровья и благополучия .ред. Д. Риддер, М. Адриансе и К. Фуджита (Нью-Йорк: Рутледж), 364–376.

Google Scholar

Barth, J., Munder, T., Gerger, H., Nüesch, E., Trelle, S., Znoj, H., et al. (2016). Сравнительная эффективность семи психотерапевтических вмешательств для пациентов с депрессией: сетевой метаанализ. Focus 14, 229–243. DOI: 10.1176 / appi.focus.140201

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бассанини, А., Казелли, Г., Фиоре, Ф., Руджеро, Г.М., Сассароли, С., Уоткинс, Э. Р. (2014). Почему «почему» кажется лучше, чем «как». Процессы, подчеркивающие повторяющееся мышление в итальянской неклинической выборке. Личный. Индивидуальный. Отличаются. 64, 18–23. DOI: 10.1016 / j.paid.2014.01.063

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Брюльман-Сенекал, Э., Айдук, О. (2015). Это тоже пройдет: временная дистанция и регулирование эмоционального дистресса. J. Pers. Soc. Psychol. 108, 356–376. DOI: 10.1037 / a0038324

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Чан, С., Миранда, Р., Сурренс, К. (2009). Подтипы размышлений в отношении негативных жизненных событий и суицидальных мыслей. Arch. Suicide Res. 13, 123–135. DOI: 10.1080 / 13811110

5015

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кова Ф., Ринкон П. и Мелипиллан Р. (2009). Рефлексия, негативные размышления и развитие депрессивной симптоматики у девочек-подростков. Ter. Псикол. 27, 155–160. DOI: 10.4067 / s0718-4808200

00001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кокс, С., Фунасаки К., Смит Л. и Мезулис А. Х. (2012). Перспективное исследование размышлений и размышлений как модераторов взаимосвязи между стрессом и депрессивными симптомами в подростковом возрасте. Cogn. Ther. Res. 36, 290–299. DOI: 10.1007 / s10608-011-9373-z

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Desrosiers, A., Vine, V., Klemanski, D., and Nolen-Hoeksema, S. (2013). Осознанность и регуляция эмоций при депрессии и тревоге: общие и различные механизмы действия. Депресс. Беспокойство 30, 654–661. DOI: 10.1002 / da.22124

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эринг, Т., Сеймис, А.К., и Шаффрик, К. (2009). Экспериментальное аналогичное исследование роли абстрактного мышления в размышлениях о травмах. Behav. Res. Ther. 47, 285–293. DOI: 10.1016 / j.brat.2008.12.011

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гарсия, Ф. Э., Кова, Ф., Ринкон, П., Васкес, К., и Паес, Д.(2016). Копирование, размышление и посттравматический рост у людей, пострадавших от землетрясения. Псикотема 28, 59–65. DOI: 10.7334 / psicothema2015.100

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гарсия, Ф. Э., Дуке, А., Кова, Ф. (2017). Четыре лица размышлений о стрессовых событиях: психометрический анализ. Psychol. Trauma Theory Res. Практик. Политика 9, 758–765. DOI: 10.1037 / tra0000289

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гольдберг, С.Б., Такер, Р. П., Грин, П. А., Дэвидсон, Р. Дж., Кирни, Д. Дж., И Симпсон, Т. Л. (2019). Когнитивная терапия, основанная на внимательности для лечения текущих депрессивных симптомов: метаанализ. Cogn. Behav. Ther. 8, 1–18. DOI: 10.1080 / 16506073.2018.1556330

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гудинг П. А., Тейлор П. Дж. И Тарриер Н. (2012). Воспринимаемая степень и эффективность размышлений и размышлений в отношении депрессивного настроения. Cogn. Ther. Res. 36, 282–289. DOI: 10.1007 / s10608-011-9367-x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гринберг, Л. С. (2017). Эмоциональная терапия депрессии. чел. Cent. Опытный психотерапевт. 16, 106–117. DOI: 10.1080 / 14779757.2017.1330702

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гринберг, Л. С., и Паскуаль-Леоне, А. (2006). Эмоции в психотерапии: обзор исследования, ориентированного на практику. J. Clin. Psychol. 62, 611–630. DOI: 10.1002 / jclp.20252

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хасэгава А., Кода, М., Хаттори, Ю., Кондо, Т., и Кавагути, Дж. (2013). Продольные прогнозы подшкал размышлений и размышлений японской шкалы размышлений о депрессии. Psychol. Rep. 113, 566–585. DOI: 10.2466 / 02.15.PR0.113x24z5

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хойт, М.А., Остенфельд, Дж., И Стэнтон, А.Л. (2016). Обработка методов совладания в выразительных эссе о стрессовых переживаниях: предикторы пользы для здоровья. J. Health Psychol. 21, 1183–1193. DOI: 10.1177 / 135

14550347

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Иани Л., Лауриола М., Кьеза А. и Кафаро В. (2019). Связь между внимательностью и регуляцией эмоций: ключевая роль описания и отсутствия реакции. Внимательность 10, 366–375. DOI: 10.1007 / s12671-018-0981-5

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джорманн, Дж., Дкане, М., Готлиб, И. Х. (2006). Адаптивные и дезадаптивные компоненты руминации? Диагностическая специфика и отношение к депрессивным предубеждениям. Behav. Ther. 37, 269–280. DOI: 10.1016 / j.beth.2006.01.002

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Каринг, К., Бельманн, А. (2019). Стратегии когнитивной эмоциональной регуляции: потенциальные посредники во взаимосвязи между внимательностью, эмоциональным истощением и удовлетворением? Внимательность 10, 459–468.DOI: 10.1007 / s12671-018-0987-z

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кросс, Э., Айдук, О. (2008). Содействие адаптивному эмоциональному анализу: отличие удаленного анализа депрессивных переживаний от погруженного анализа и отвлечения. Личный. Soc. Psychol. Бык. 34, 924–938. DOI: 10.1177 / 0146167208315938

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кросс, Э., Айдук, Э. (2009). Граничные условия и буферные эффекты: снижает ли депрессивная симптоматика эффективность самоудаления для облегчения адаптивного эмоционального анализа? Дж.Res. Чел. 43, 923–927. DOI: 10.1016 / j.jrp.2009.04.004

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кросс, Э., Айдук, О. (2017). Самоудаление: теория, исследования и текущие направления. Adv. Exp. Soc. Psychol. 55, 81–136. DOI: 10.1016 / bs.aesp.2016.10.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кросс, Э., Айдук, О., Мишель, В. (2005). Когда вы спрашиваете «почему», не мешает отличать размышления от рефлексивной обработки отрицательных эмоций. Psychol. Sci. 16, 709–715. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.2005.01600.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кросс, Э., Гард, Д., Делдин, П., Клифтон, Дж., Айдук, О. (2012). «Спрашивать почему» на расстоянии: его когнитивные и эмоциональные последствия для людей с большим депрессивным расстройством. J. Abnorm. Psychol. 121, 559–569. DOI: 10.1037 / a0028808

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Меткалф, Дж.и Мишель В. (1999). Системный анализ задержки удовлетворения: динамика силы воли. Psychol. Ред. 106, 3–19. DOI: 10.1037 / 0033-295x.106.1.3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Миранда, Р., Нолен-Хуксема, С. (2007). Размышления и размышления: размышления предсказывают суицидальные мысли при последующем наблюдении в выборке сообщества через год. Behav. Res. Ther. 45, 3088–3095. DOI: 10.1016 / j.brat.2007.07.015

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мор, Н.и Винквист Дж. (2002). Сосредоточенное на себе внимание и отрицательный аффект: метаанализ. Psychol. Бык. 128, 638–662. DOI: 10.1037 // 0033-2909.128.4.638

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мори М., Такано К. и Танно Ю. (2015). Роль самофокусировки во взаимосвязи между депрессивным настроением и решением проблем. Motiv. Эмот. 39, 827–838. DOI: 10.1007 / s11031-015-9486-x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Накадзима, М., Такано, К., Танно, Ю. (2018). Противоречивые эффекты самоанализа: самооценка может условно способствовать усилению депрессивных симптомов. Личный. Индивидуальный. Отличаются. 120, 127–132. DOI: 10.1016 / j.paid.2017.08.033

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Нарагон-Гейни, К., МакМахон, Т. П., и Чако, Т. П. (2017). Структура общих стратегий регуляции эмоций: метааналитический анализ. Psychol. Бык. 143, 384–427. DOI: 10.1037 / bul0000093

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Орвелл, А., Кросс, Э., Гельман, С.А. (2017). Как «ты» имеет смысл. Наука 355, 1299–1301. DOI: 10.1126 / science.aaj2014

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Паес Д. и Коста С. Д. (2014). Regulación afectiva (de emociones y estado de ánimo) en el lugar de trabajo. Rev. Psicol. Орган. Траб. 14, 190–203.

Google Scholar

Папагеоргиу, К., и Уэллс, А. (2004). Депрессивное размышление: природа, теория и лечение .Хобокен, Нью-Джерси: Джон Вили.

Google Scholar

Пеннер, Л. А., Геварра, Д. А., Харпер, Ф. В. К., Тауб, Дж., Фиппс, С., Альбрехт, Т. Л. и др. (2016). Само-дистанцирование предохраняет педиатрических онкологов от краткосрочных и долгосрочных переживаний. Clin. Psychol. Sci. 4, 629–640. DOI: 10.1177 / 2167702615602864

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ранни, Р. М., Брюльман-Сенекал, Э., и Айдук, О. (2017). Сравнение влияния трех онлайн-тренингов по переоценке когнитивных функций на благополучие. J. Исследование счастья. 18, 1319–1338. DOI: 10.1007 / s10902-016-9779-0

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Раймс, К. А., Уоткинс, Э. (2005). Влияние сосредоточенных на себе размышлений на глобальные негативные самооценки при депрессии. Behav. Res. Ther. 43, 1673–1681. DOI: 10.1016 / j.brat.2004.12.002

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ромеро, Н., Васкес, К., и Санчес, А. (2014). Рюминация и специфика автобиографической памяти при дисфории. Память 22, 646–654. DOI: 10.1080 / 09658211.2013.811254

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Руд С., Литтл К. и Нефф К. (2007). Обращение внимания на дистресс: что не так с размышлениями? Cognit. Эмот. 21, 843–864. DOI: 10.1080 / 02699930601056732

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Руд, С. С., Маццетти, Ф. А., Пал, Х. и Стобл, М. Р. (2011). Социальное неприятие: как лучше об этом думать? Cogn. Ther.Res. 35, 209–216. DOI: 10.1007 / s10608-010-9296-0

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шефер Дж. Э., Науманн Э., Холмс Э. А., Тушен-Каффье Б. и Самсон А. С. (2017). Стратегии регуляции эмоций при депрессивных и тревожных симптомах в молодости: метааналитический обзор. J. Youth Adolesc. 46, 261–276. DOI: 10.1007 / s10964-016-0585-0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сезибера В., Ван Брок Н. и Филиппот П.(2009). Вмешательство в стойкое посттравматическое стрессовое расстройство: когнитивная и поведенческая терапия, ориентированная на размышления (RFCBT) среди молодых людей, переживших геноцид 1994 года в Руанде. J. Cogn. Psychother. 23, 107–113. DOI: 10.1891 / 0889-8391.23.2.107

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шахар Б., Бриттон В. Б., Сбарра Д. А., Фигередо А. Дж. И Бутзин Р. Р. (2010). Механизмы изменения в когнитивной терапии депрессии, основанной на осознанности: предварительные данные рандомизированного контролируемого исследования. Внутр. J. Cogn. Ther. 3, 402–418. DOI: 10.1521 / ijct.2010.3.4.402

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зигл, Г. Дж., Мур, П. М., и Тэз, М. Е. (2004). Руминация: одна конструкция, много особенностей у здоровых людей, людей с депрессией и людей с волчанкой. Cogn. Ther. Res. 28, 645–668. DOI: 10.1023 / B: COTR.0000045570.62733.9f,

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Стэнтон, А. Л., и Лоу, К. А. (2012).Выражение эмоций в стрессовых ситуациях: преимущества, модераторы и механизмы. Curr. Реж. Psychol. Sci. 21, 124–128. DOI: 10.1177 / 0963721411434978

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Топпер М., Эммелькамп П. М., Уоткинс Э. и Эринг Т. (2017). Профилактика тревожных расстройств и депрессии путем нацеливания на чрезмерное беспокойство и размышления у подростков и молодых людей: рандомизированное контролируемое исследование. Behav. Res. Ther. 90, 123–136. DOI: 10.1016 / j.brat.2016.12.015

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Трапнелл, П. Д., и Кэмпбелл, Дж. Д. (1999). Частное самосознание и пятифакторная модель личности: отличие размышлений от размышлений. J. Pers. Soc. Psychol. 76, 284–304. DOI: 10.1037 / 0022-3514.76.2.284

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Treynor, W., Gonzalez, R., and Nolen-Hoeksema, S. (2003). Пересмотр руминации: психометрический анализ. Cogn. Ther. Res. 27, 247–259. DOI: 10.1023 / A: 10235561

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уловка, Л., Уоткинс, Э., Виндетт, С., и Диккенс, К. (2016). Связь персеверативного негативного мышления с депрессией, тревогой и эмоциональным дистрессом у людей с долгосрочными заболеваниями: систематический обзор. J. Psychosom. Res. 91, 89–101. DOI: 10.1016 / j.jpsychores.2016.11.004

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вайн, В., Алдао, А., Нолен-Хуксема, С. (2014). Погоня за ясностью: размышления как стратегия понимания эмоций. J. Exp. Psychopathol. 5, 229–243. DOI: 10.5127 / jep.038513

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уоткинс, Э. (2013). «Повторяющиеся мысли» в Справочник по познанию и эмоциям . ред. М. Робинсон, Э. Уоткинс и Э. Яромн-Джонс (Нью-Йорк: Guildford Press), 383–400.

Google Scholar

Уоткинс, Э. (2016). Когнитивно-поведенческая терапия депрессии, ориентированная на руминацию .Нью-Йорк, Нью-Йорк: Гилфорд Пресс.

Google Scholar

Уоткинс, Э., Байенс, К., Рид, Р. (2009). Тренировка конкретности уменьшает дисфорию: доказательство принципа многократного изменения когнитивных предубеждений при депрессии. J. Abnorm. Psychol. 118, 55–64. DOI: 10.1037 / a0013642

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уоткинс, Э., Моберли, Н. Дж. И Молдс, М. Л. (2008). Режим обработки причинно влияет на эмоциональную реактивность: различные эффекты абстрактного и конкретного построения на эмоциональную реакцию. Эмоция 8, 364–378. DOI: 10.1037 / 1528-3542.8.3.364

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уоткинс, Э., и Молдс, М. (2005). Отличительные способы размышлений о себе: влияние абстрактных или конкретных размышлений на решение проблем при депрессии. Эмоция 5, 319–328. DOI: 10.1037 / 1528-3542.5.3.319

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уоткинс, Э., и Молдс, М. (2007). Снижение конкретности пережевывания при депрессии: экспериментальное исследование. Личный. Индивидуальный. Отличаются. 43, 1386–1395. DOI: 10.1016 / j.paid.2007.04.007

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Watkins, E., Mullan, E., Wingrove, J., Rimes, K., Steiner, H., Bathurst, N., et al. (2011). Когнитивно-поведенческая терапия остаточной депрессии, ориентированная на руминацию: рандомизированное контролируемое исследование II фазы. Br. J. Psychiatry 199, 317–322. DOI: 10.1192 / bjp.bp.110.0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уоткинс, Э., Taylor, R., Byng, R., Baeyens, C., Read, R., Pearson, K., et al. (2012). Тренинг по конкретным методам самопомощи как средство лечения большой депрессии в первичной медико-санитарной помощи: рандомизированное контролируемое исследование фазы II. Psychol. Med. 42, 1359–1371. DOI: 10.1017 / S0033291711002480

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уоткинс, Э., и Тисдейл, Дж. Д. (2001). Руминация и общая память при депрессии: эффекты самофокусировки и аналитического мышления. J. Abnorm. Psychol. 110, 353–357. DOI: 10.1037 / 0021-843X.110.2.333

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уэбб Т. Л., Майлз Э. и Ширан П. (2012). Работа с чувствами: метаанализ эффективности стратегий, полученных на основе модели процесса регуляции эмоций. Psychol. Бык. 138, 775–808. DOI: 10.1037 / a0027600

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Виско, Б. Э., Маркс, Б. П., Слоан, Д.М., Горман, К. Р., Кулиш, А. Л., Пинелес, С. Л. (2015). Самостоятельное дистанцирование от воспоминаний о травмах снижает физиологическую, но не субъективную эмоциональную реактивность у ветеранов с посттравматическим стрессовым расстройством. Clin. Psychol. Sci. 3, 956–963. DOI: 10.1177 / 2167702614560745

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Xavier, A., Cunha, M., and Pinto-Gouveia, J. (2016). Размышления в подростковом возрасте: отличительное влияние размышлений и размышлений на психопатологию. Пролет. J. Psychol. 19, 1–11. DOI: 10.1017 / sjp.2016.41

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зандберг, Л. Дж., Портер, Э., и Фоа, Э. Б. (2017). «Экспозиционная терапия» в справочниках АПА по психологии. Справочник АПА по психологии травм: Травматологическая практика . изд. С. Н. Голд (Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация), 169–192.

Google Scholar

7 способов превратить отрицательный опыт клиентов в положительный

Независимо от того, насколько усердно вы работаете, чтобы удовлетворить ваших клиентов, вы обязательно столкнетесь с одним или двумя людьми, у которых есть отрицательный опыт использования вашего продукта или услуги.Возможно, это не обязательно ваша вина, но ваша задача — решить проблемы клиентов и дать им повод вернуться к вашему бренду.

Ключевым моментом является предоставление всестороннего обслуживания клиентов. Важно прислушиваться к людям и сопереживать им, чтобы показать им, что ваша компания стремится поддерживать их бизнес. Ниже семь предпринимателей рассказывают о тактике и методах, которые помогли им успокоить рассерженного покупателя.

Ответьте немедленно.

Это может показаться здравым смыслом, но Энг Тан, основатель и генеральный директор Simplr, напоминает компаниям о необходимости как можно скорее, если не немедленно, отреагировать на расстроенного клиента.

«Чем дольше клиенту придется ждать, тем больше он будет злиться и тем больше вероятность того, что он напишет плохой отзыв», — говорит Тан. «Быстрое признание и проявление озабоченности будут иметь большое значение».

Размышляйте, подтверждайте и сопереживайте.

Рэйчел Бейдер, генеральный директор Massage Outpost, рассказывает, что она и ее команда используют так называемую технику диалога Imago, чтобы помочь расстроенным клиентам: Этот метод включает три этапа: размышление, подтверждение и сочувствие.«

» Мы отражаем то, что говорит клиент, поэтому он чувствует, что его услышали. Затем мы подтверждаем их чувства, чтобы они чувствовали себя понятыми. Наконец, мы используем сочувствие, чтобы они чувствовали, что мы на их стороне », — объясняет она.« Большинство людей просто хотят, чтобы их слышали и понимали, даже если вы не согласны ».

Проактивно« исправьте »проблему.

По словам Аарона Шварца, соучредителя и главного операционного директора Passport, когда клиент обращается к вам с проблемой, лучше заранее исправить ее, насколько это возможно.Это может означать выдачу полного или частичного возмещения, предложение бесплатного месяца обслуживания или поиск ответа на их проблему, чтобы им не приходилось делать это.

«Мы никогда не говорим:« Мы думаем о X, это сработает для вас? »», — добавляет Шварц. «Вместо этого мы действуем и спрашиваем:« Чем еще я могу помочь? »»

Просто послушайте.

Активное слушание — важный навык в управлении командой, и он не менее важен для обеспечения хорошего обслуживания клиентов, особенно когда кто-то расстроен.

«Слишком часто мы сосредотачиваемся на том, что сказать дальше, вместо того, чтобы слушать», — говорит Мэтью Подольски, основатель и управляющий поверенный Florida Law Advisers, P.A. «Дайте им время выразить свою обеспокоенность, а затем дайте им понять, что вы понимаете их разочарование и сочувствуете им».

Подольский добавляет, что вам тоже стоит задавать вопросы покупателям. Это дает им понять, что вы серьезно относитесь к их проблеме и активно ищете решение.

Найдите обрыв связи.

Стефани Уэллс, основательница Formidable Forms, говорит, что в большинстве случаев неудачный опыт является результатом недопонимания. Она рекомендует сразу обратиться к сути проблемы, чтобы выяснить, откуда она возникла. Это часто выявляет пробелы в общении.

«Излишне сообщайте об этом пробеле, дайте клиенту знать, в чем вы ошиблись — и верните его на свою сторону», — говорит она. «Разъясните, не оправдываясь».

Сохраняйте спокойствие и спросите их, чего они хотят.

Если правило обслуживания клиентов №1 гласит, что клиент всегда прав, второе правило — сохранять спокойствие. Эндрю Шраге, генеральный директор Money Crashers Personal Finance, говорит, что умение сохранять спокойствие даже перед лицом возмущенного клиента будет иметь на них естественный успокаивающий эффект.

«Дайте им время объяснить, что именно их расстраивает», — говорит он. «Спросите, какое решение они считают подходящим, и сделайте все возможное, чтобы это произошло, хотя с их стороны может потребоваться небольшой компромисс в зависимости от этого решения.»

Возьмите трубку.

В сегодняшнюю эпоху социальных сетей клиенты чувствуют себя очень комфортно, выражая свое разочарование из-за клавиатуры. Колби Пфунд, соучредитель LFNT Distribution, рекомендует обращаться к ним лично по телефону для решения проблемы.

«Наша цель никогда не расстроить клиента, поэтому мы сделаем все возможное, чтобы исправить ситуацию», — говорит Пфунд.