Пути преодоления межнациональных конфликтов: пути преодоления межнациональных конфликтов? СРОЧНО ПЛЗ — ШПИЛЬКИ

Содержание

Путь преодоления межнациональных конфликтов в РФ

https://ria.ru/20110616/389139345.html

Путь преодоления межнациональных конфликтов в РФ

Путь преодоления межнациональных конфликтов в РФ — РИА Новости, 29.02.2020

Путь преодоления межнациональных конфликтов в РФ

Пресс-конференция на тему: «Путь преодоления межнациональных конфликтов в РФ». В ходе мероприятия были представлены инициативы новой общественной организации «Российское согласие» по преодоление межнациональных конфликтов в стране. Создание организации поддержали около 100 авторитетных представителей десятков народов, проживающих на территории России. Основная цель «Российского согласия» – выработка людьми разных политических взглядов и разной культурной принадлежности совместной стратегии по преодолению межэтнических конфликтов в стране. Участники альянса – политики и ученые, бизнесмены и деятели культуры, журналисты и лидеры национальных организаций – уверены, что диалоги представителей различных этнических элит, которые будут проходить на площадках организации, помогут определить минимально необходимые нормы и условия совместной жизни в едином государстве. Среди первых программ «Российского согласия» решение проблемы школьников-мигрантов в Москве, снятие напряженности на Северном Кавказе в зоне проведения Олимпийских игр, подготовка новых учебников истории.

2011-06-16T10:30

2020-02-29T10:29

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdn25.img.ria.ru/images/sharing/article/389139345.jpg?3891369711582961347

россия

москва

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2011

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

internet-group@rian. ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Путь преодоления межнациональных конфликтов в РФ

Пресс-конференция на тему: «Путь преодоления межнациональных конфликтов в РФ». В ходе мероприятия будут представлены инициативы новой общественной организации «Российское согласие» по преодоление межнациональных конфликтов в стране. Создание организации поддержали около 100 авторитетных представителей десятков народов, проживающих на территории России. Основная цель «Российского согласия» – выработка людьми разных политических взглядов и разной культурной принадлежности совместной стратегии по преодолению межэтнических конфликтов в стране. Участники альянса – политики и ученые, бизнесмены и деятели культуры, журналисты и лидеры национальных организаций – уверены, что диалоги представителей различных этнических элит, которые будут проходить на площадках организации, помогут определить минимально необходимые нормы и условия совместной жизни в едином государстве. Среди первых программ «Российского согласия» решение проблемы школьников-мигрантов в Москве, снятие напряженности на Северном Кавказе в зоне проведения Олимпийских игр, подготовка новых учебников истории.

2011-06-16T10:30

true

PT74M54S

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

россия, совет по правам человека при президенте рф (спч), светлана ганнушкина, сергей абрамов, москва, видео, эфир

10:30 16.06.2011 (обновлено: 10:29 29.02.2020)

причины, типы и пути преодоления. Презентация по учебному предмету Человек и общество для студентов СУЗа

Межнациональные конфликты

Межнациональный конфликт — одна из форм отношений между национальными общностями, характеризующаяся состоянием взаимных претензий, открытым противостоянием этносов, народов и наций друг другу вплоть до вооруженных столкновений, открытых войн.

Межнациональные

конфликты

Из-за насильственного

включения народа в соседнее

государство

По поводу

спорных

территорий

Между этническим большинством

и компактно проживающим

меньшинством

(искорененная национальность)

Из-за произвольного

изменения

административных

границ

По поводу отсутствия у народа

национальной государственности

и ее расчлененности между

другими государствами

Из-за изгнания народа со

своей территории и

возвращение

депортированного народа на

свою историческую родину

Основной причиной конфликтов , трений, различного рода предубеждений между представителями разных национальностей выступает этноцентризм.

Этноцентризм — совокупность неправильных представлений (предубеждений) одной нации по отношению к другой, свидетельствующих о превосходстве первой. Это уверенность в правоте собственной культуры, склонность отвергать стандарты другой культуры как неправильные, низкие, неэстетичные.

Поэтому многие межнациональные конфликты называют ложными, поскольку в их основе лежат не объективные противоречия, а непонимание позиций и целей другой стороны, приписывание ей враждебных намерений, что порождает неадекватное чувство опасности, угрозы.

Причины межнациональных конфликтов

Социально-экономические — неравенство в уровне жизни, различное представительство в престижных профессиях, социальных слоях, органах власти.

Культурно-языковые — недостаточное, с точки зрения этнического меньшинства, использование его языка и культуры в общественной жизни.

Этнодемографические — быстрое изменение соотношения численности контактирующих народов вследствие миграции и различий в уровне естественного прироста населения.

Экологические — ухудшение качества окружающей среды в результате ее загрязнения либо истощения природных ресурсов вследствие использования представителями иной этнической группы.
Экстерриториальные — несовпадение государственных или административных границ с границами расселения народов.

Исторические — прошлые взаимоотношения народов (войны, былое соотношение господства-подчинения и т. д.).
Конфессиональные — из-за принадлежности к разным религиям и конфессиям, различий в уровне современной религиозности населения.
Культурные — от особенностей бытового поведения до специфики политической культуры народа.

Национализм — идеология и политика, ставящие интересы нации превыше любых других экономических, социальных, политических интересов, стремление к национальной замкнутости, местничеству; недоверие к другим нациям, нередко перерастающее в межнациональную вражду.

Виды национализма

• Этнический — борьба народа за национальное освобождение, обретение собственной государственности.

• Державно-государственный — стремление наций воплотить в жизнь свои национально-государственные интересы, нередко за счет малых народов.

• Бытовой — проявление национальных чувств, враждебное отношение к инородцам, ксенофобия

Национализм может перерасти в свою крайне агрессивную форму — шовинизм.

Шовинизм —система взглядов и действий, обосновывающая исключительность той или иной нации, противопоставление ее интересов интересам других наций и народов, внедряющая в сознание людей неприязнь, а зачастую и ненависть к другим народам, которая разжигает вражду между людьми различных национальностей и вероисповеданий, национальный экстремизм. Одним из проявлений государственного национализма является геноцид

Геноцид — преднамеренное и систематическое уничтожение отдельных групп населения по расовым, национальным или религиозным признакам, а также умышленное создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение этих групп.

Примером геноцида является холокост — массовое уничтожение гитлеровцами еврейского населения во время Второй мировой войны.

Пути разрешения межнациональных проблем

Признание

межнациональных

проблем и решение

их методами национальной политики.

Осознание всеми людьми неприемлемости насилия , овладение культурой межнациональных отношений, требующей безусловной реализации прав и свобод лиц любой национальности, уважения самобытности, их национального самосознания, языка, обычаев, исключающей малейшее проявление национального недоверия, вражды.

Создание в регионах со смешанным национальным составом населения культурной инфраструктуры — национальные общества и центры, школы для обучения детей на родном языке и в традициях национальной культуры.

Использование экономических рычагов для нормализации этнополитической ситуации.

Организация эффективно действующих международных комиссий, советов, других структур для мирного разрешения национальных споров.

Тест проверь себя

Ответы

Молодежь и межнациональные отношения — Ломоносов

Программа Второй Всероссийской молодежной конференции
«Молодежь и межнациональные отношения: конструктивные и деструктивные тенденции»
29 апреля 2011 г.

Место проведения конференции: факультет политологии СПбГУ –Смольный проезд, д.1, литер Б, подъезд № 7

9.00-10.00 Регистрация участников

10.00 – 11.30 Пленарное заседание
11.30 – 12.00 Кофе-брейк
12.00 – 14.30 Заседание секций
14.30 – 15.00 Кофе-брейк
15.00 – 18.00 Круглый стол «Молодежь и межнациональные отношения», посвященный обсуждению широкого круга проблем обеспечения толерантных, равноправных межнациональных отношений в современной России
18.

30 – 19.30 Подведение итогов конференции

Открытие конференции
10.00 – 10.30, Большой зал

Приветственное слово – декан факультета политологии, д.экон.н., профессор Еремеев Станислав Германович;
Приветственное слово – первый заместитель председателя Совета Санкт-Петербургского общественного движения «Воля Петербурга», советник председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ Болдырев Геннадий Владимирович

Пленарное заседание
10.30 – 11.30, Большой зал

1. Де Лонг Михаил Петрович, Стратегии межличностного и межнационального взаимодействия (аспирант КНТЭУ, г. Киев, Украина).
2. Сухоруков Виктор Викторович, Религиозная идентичность молодежи как объект государственного управления (аспирант БелГУ, г. Белгород)
3. Райзман Екатерина Михайловна, Миграция в представлениях российских студентов (студентка СГАУ имени С. П. Королева, г. Самара).

Секционные заседания
12.00 – 14.30

Секция 1. Молодежь и межнациональные конфликты. Ауд.
• Бакунин Игорь Николаевич, Рост националистических настроений в российском обществе: причины и пути решения проблемы (студент СПбГУ, г.

Санкт-Петербург).
• Невская Эмилия Александровна, Противодействие молодежному экстремизму на Северном Кавказе (студентка СГУ, г. Ставрополь).
• Никитина Татьяна Юрьевна, Поле этнических отношений: межэтнические конфликты и пути их разрешения (студентка МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва).
• Пронякина Елизавета Дмитриевна, Мусульманская община в США: проблемы и перспективы сотрудничества (аспирантка СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Салимон Александра Евгеньевна, Толерантность в студенческой среде (студентка Брянского филиала РАНХиГС при Президенте РФ, г. Брянск).
• Спятницкая Анастасия Сергеевна, Национальное самосознание в контексте структуры социальных связей (студентка Брянского филиала РАНХиГС при Президенте РФ, г. Жуковка).
• Холодилина Мария Геннадьевна, Экстремизм в молодёжной среде (студентка СПбГУКиТ, г. Санкт-Петербург).
• Чурсина Екатерина Андреевна, Межнациональные отношения как фактор молодёжной политики (студентка РАНХиГС (СЗАГС), г. Санкт-Петербург).

Секция 2. Политическое участие и общественная активность молодежи в межэтнической среде. Ауд.

• Афонькин Святослав Олегович, Политизированные молодежные субкультуры современной России как актуальная проблема социологии молодежи (студент СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Бражник Татьяна Алексеевна, Востребованность и активность молодёжных движений в России (студентка НИУ – ВШЭ, г. Москва)
• Герасимов Всеволод Кирович, Международное объединение белорусской молодежи “Молодой фронт” как пример успешности и востребованности модели неимперского демократического культурного национализма (студент СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Де Лонг Михаил Петрович, Стратегии межличностного и межнационального взаимодействия (аспирант КНТЭУ, г. Киев, Украина).
• Евдокимов Никита Андреевич, События на Манежной площади как показатель обострения межэтнических конфликтов (студент ВолГУ, г. Волгоград)
• Курьянович Александр Викторович, Молодежная политика в республике Беларусь: законодательный аспект (на примере закона «Об общих началах государственной молодежной политики в республике Беларусь») (профессор МИТСО, г. Минск, Беларусь).
• Мухаметшина Галлия Закиевна, Место и роль молодежи в политической жизни общества (студентка УлГТУ, г.Ульяновск).
• Павлий Ганна Юрьевна, Особенности протестной активности российской молодёжи (студентка ВолГУ, г.Волгоград).
• Саломатина Александра Александровна, Функционирование национальных общественных организаций Саратовской области (студентка ПАГС имени П.А. Столыпина, г. Саратов).
• Самохина Алёна Игоревна, Молодежь в современном мире. Толерантность и гуманизм (студентка КГТУ-КАИ им. А.Н.Туполева, г. Казань).
• Сафина Айгуль Альбертовна, Вачаев Никита Петрович Политическая активность молодежных движений (студенты УГНТУ, г. Уфа).
• Смирнова Наталья Сергеевна, Экстремизм и проблема толерантности в молодежной среде (студентка СПбГУ, г.Санкт-Петербург).

Секция 3. Уроки истории: межнациональные конфликты и их последствия в исторической перспективе. Ауд.

• Боярков Роман Леонидович, Практики формирования толерантности в молодежной среде: опыт Санкт-Петербурга (аспирант РАНХиГС (СЗАГС), г. Санкт-Петербург).
• Гусев Артём Сергеевич, Геноцид армян: причины и последствия (студент СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Демьянов Сергей Александрович, Территориальные особенности размещения «хуацяо» и их роль в экономическом развитии Китая (студент БГУ, г. Минск, Беларусь)
• Коркоташвили Натия Нугзаровна, Этнополитические конфликты в официальном дискурсе власти (студентка ПАГС имени П.А. Столыпина, г. Саратов).
• Лисий Олеся Александровна, Внешняя политика как практика формирования идентичности (на примере отношений Турции и ЕС) (аспирантка СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Мораев Филипп Викторович, Межнациональный конфликт как важный фактор формирования внутренней и внешней политики государства: пример Израиля и Нагорно-Карабахской республики (студент СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Набока Аркадий Владимирович, Проблемы региональной системы безопасности на постсоветском пространстве при решении межнациональных конфликтов на примере грузино-осетинского конфликта 2008 года (аспирант СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Сонина Валентина Владимировна, Деволюция государственной власти в Бельгии как попытка преодолеть этнополитический конфликт (студентка ЮУрГУ, г. Челябинск)
• Тихонова Олеся Сергеевна, Социальный проект «Молодёжь за межнациональное согласие!» (студентка АлтГУ, г. Барнаул).
• Трофимов-Трофимов Виталий Дмитриевич, Современные концепции преодоления и смягчения межэтнических конфликтов (студент РАГС при Президенте РФ, г. Санкт-Петербург).
• Чернов Виктор Николаевич, Межнациональный конфликт в Канаде (студент ВолГУ, г. Волгоград).

Секция 4. Межкультурное и межконфессиональное взаимодействие и молодежь. Ауд.

• Баринов Илья Александрович, Диалог этносов, религий и конфессий: пути взаимодействия (на примере Забайкальского края) (студент ЧитГУ, г. Чита)
• Бахтеева Фаина Ринатовна Межнациональные отношения глазами молодежи г.Пенза (студентка ПГПУ им. В.Г. Белинского, г. Пенза).
• Будко Диана Анатольевна, Роль культурных центров в установлении межкультурного и межконфессионального взаимодействия среди молодежи (студентка СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Грошева Любовь Игоревна, Религия и молодёжь: проблема формирования доверия (студентка ТюмГНГУ, г. Тюмень).
• Дербунова Наталия Владимировна, Возможность толерантности среди молодежных организаций (студентка Липецкого филиала ОРАГС, г. Липецк).
• Кузицына Анна Геннадьевна, Проект социально-культурного пространства СНГ (студентка ПГУ, г. Пермь).
• Сагинов Кайрат Мырзабаевич, Формирование ментальности студенческой молодежи как условие межкультурного и межконфессионального согласия (PhD по специальности «Педагогические науки» ЕНУ имени Л.Н.Гумилева, г. Астана, Казахстан).
• Сухоруков Виктор Викторович, Религиозная идентичность молодежи как объект государственного управления (аспирант БелГУ, г. Белгород).
• Тумгоева Танзила Ахметовна, Особенности самосознания студентов, обучающихся в полиэтнических группах (аспирантка МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва).
• Чугункин Сергей Александрович, Межэтнические отношения в этнокультурной школе (студент СГУ, г. Ставрополь).

Секция 5. Социально-экономические аспекты межнациональных конфликтов. Ауд.

• Ведмецкая Людмила Васильевна, Преодоление межнациональных конфликтов как динамическая способность государства (аспирантка СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Динуллина Юлия Айдаровна Экономические интересы в межнациональных конфликтах (студентка СПбГУКиТ, г. Санкт-Петербург).
• Жаркая Татьяна Александровна, В чужой монастырь со своим уставом не ходят» или крах мультикультурализма (студентка ЮУрГУ, г. Челябинск).
• Лысенкова Наталья Евгеньевна, Политические интересы в межнациональных конфликтах (студентка СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Сидорова Елена Александровна, Позиция политической элиты США в вопросе признания геноцида армянского народа (студентка НИУ-ВШЭ, г. Москва).
• Соколов Борис Олегович, Стабильность и насилие в полиэтнических регионах: «третий – не лишний»? (студент СПбГУ, г. Санкт-Петербург).

Секция 6. Актуальные вопросы мировых миграционных процессов. Ауд.

• Варганова Олеся Флюновна, Адаптированность мигрантов к новым жизненным условиям (на примере Республики Башкортостан) (аспирантка БашГУ, г.Уфа)
• Зубков Владимир Владимирович, Основные направления молодежной миграционной политики в Хабаровском крае (студент ДВАГС, г. Хабаровск).
• Котова Евгения Олеговна, Правовые основы государственного управления в сфере миграции (студентка УлГУ, г. Ульяновск).
• Райзман Екатерина Михайловна, Миграция в представлениях российских студентов (студентка СГАУ имени С. П. Королева, г. Самара).
• Самсонова Мария Сергеевна, Особенности адаптации иностранных студентов, обучающихся в России (аспирантка МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва).
• Стурейко Степан Андреевич, Традиционная соционормативная культура афганцев в Беларуси (аспирант БГУ, г. Минск, Беларусь).
• Третьякова Татьяна Алексеевна, Развитие мигрантофобии в современной России (студентка АлтГУ, г. Барнаул).
• Тямкова Наталья Андреевна, Перспективы мультикультурализма в России (студентка СГАУ имени академика С. П.Королева, г. Самара).
•
Секция 7. Роль СМИ в освещении и формировании межнациональных отношений. Ауд.

• Авдонина Наталья Сергеевна, Семантика врага в советской прессе периода войны в Афганистане (1979 – 1989) (аспирантка СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Васянин Александр Владимирович, СМИ как инструмент формирования межэтнических отношений (студент СПБГУКиТ, г. Санкт-Петербург).
• Голатова Мария Павловна, Кривоносова Виктория Александровна «События на Манежной площади как показатель обострения межэтнических конфликтов» (студентки ВолГУ, г. Волгоград).
• Колесник Андрей Александрович, Печатные средства массовой информации о межнациональных конфликтах в России (студент СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Конзалаева Наталья Александровна, Межнациональные отношения: социальный заказ и потенциальные возможности СМИ (студентка СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Ломидзе Натия Бондовна, Освещение вопросов национальной безопасности в полиэтническом регионе (студентка СурГПУ, г. Сургут).
• Мышьякова Дарина Вадимовна, СМИ – заочный или непосредственный участник межнациональных отношений? (студентка НИУ-ВШЭ, г. Москва).
• Остякова Татьяна Алексеевна, Роль средств массовой информации в современных межнациональных конфликтах (аспирантка МГУ имени М.В. Ломоносова, Г. Москва).
• Портнягина Мария Андреевна, Функционирование СМИ в условиях конфликтной политической культуры (аспирантка МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва).
• Руссов Андрей Евгеньевич, Использование различных типов дискурса при освещении межэтнических конфликтов в СМИ (студент СПбГУ, г. Санкт-Петербург).
• Тангасова Екатерина Дмитриевна, СМИ как фактор формирования культуры межнациональных отношений у подрастающего поколения (студентка ИрГТУ, г. Иркутск).
• Татаркова Дарья Юрьевна, Межнациональный конфликт в медиареальности: возможно ли СМИ выполнять миротворческую функцию? (студентка МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва).
• Шайдуллина Венера Камилевна, Средства массовой информации как фактор межнациональной дестабилизации (студентка ВГНА МинФин РФ, г. Москва).
• Шайсултанова Эльмира Ильдаровна, О роли местной прессы в полиэтничном обществе в 1990-е годы (ассистент ИНЭКА, г. Набережные Челны).

Круглый стол «Молодежь и межнациональные отношения»
15.00 – 18.00, Актовый зал

Участники заседания:
• Максим Мищенко Депутат Государственной Думы РФ;
• Галина Ратникова член молодежной общественной палаты;
• Егор Холмогоров главный редактор сайта «Русский обозреватель»;
• Борис Межуев заместитель главного редактора «Русского журнала»;
• Марина Юденич – российская писательница;
• Дарья Митина – глава РКСМ, а также ведущие российские политологи, общественные деятели, журналисты, политики, представители общероссийских молодежных организаций.
В ходе работы предполагается обсудить следующие темы:
• Роль молодежных организаций в межнациональных конфликтах;
• Этнические субкультуры и их влияние на самосознание молодежи;
• Межнациональные конфликты в России и в мире: экономические и дипломатические потери;
• Межнациональные конфликты, молодежь и национальная безопасность;
• Миграция и молодежь в современной России.

Подведение итогов конференции
18.30 – 19.30

Межэтнические и межнациональные отношения

Межнациональное взаимодействие осуществляется на двух уровнях:
— отношения между различными этническими группами в пределах одного государства;
— отношения между разными нациями-государствами.
В межнациональных отношениях этнические общности реализуют свои интересы.
Национальные интересы имеют двойственную природу: с одной стороны, необходимость сохранения самобытности, уникальной культуры, с другой стороны, обогащение и развитие культуры в ходе межэтнического взаимодействия, постижение общечеловеческих ценностей.

Одна из важных проблем в сфере межнациональных отношений — соблюдение прав этнических меньшинств. Этническое (национальное) меньшинство — это совокупность представителей этноса, которые проживают на территории какого-либо государства и являются его гражданами, но не принадлежат к коренной национальности, осознают себя национальной общиной и стремятся сохранить специфические черты своей культуры.

Для успешного развития межнациональных отношений необходимо соблюдение важных гуманистических принципов:
— отказ от насилия и принуждения;
— признание прав и свобод человека важнейшей ценностью независимо от его национальной принадлежности;
— готовность к мирному урегулированию противоречий, участие третьей стороны в достижении компромиссных решений;
— развитие экономического и культурного сотрудничества между этническими общностями.

Основные тенденции развития наций

В современном мире наблюдаются две противоречивые тенденции в развитии наций: межнациональная дифференциация и межнациональная интеграция.

Межнациональная дифференциация — разъединение различных наций и этносов, стремление наций к саморазвитию, политической и экономической самостоятельности, сохранению и развитию национальной культуры и национального самосознания. Проявления этой тенденции носят разный характер: с одной стороны, внимание к внутренним потребностям нации, раскрытие ее потенциала, с другой стороны, самоизоляция, различенные формы политического и культурного национализма, национальный экстремизм.

Межнациональная интеграция — процесс сближения и объединения народов, расширение связей между этносами, интернационализация общественной жизни, взаимовлиянии и взаимообогащение национальных культур.

Глобализация — процесс сближения наций и народов на основе экономического сотрудничества и политического сотрудничества, формирования международных организаций (транснациональные корпорации, политические союзы, международные культурные центры).

Межнациональные конфликты

Межнациональные отношения могут принимать форму мирного сотрудничества либо межэтнических конфликтов.
Межнациональный конфликт — это нарастание социального напряжения в отношениях между народами, защищающими свои национальные интересы, и обострение противоречий вплоть до вооруженных столкновений, открытых военных действий.
Основные причины возникновения межнациональных конфликтов:
— неравенство в уровне жизни и доступе к материальным и духовным благам;
— несовпадение государственных или административных границ с границами расселения народов;
— быстрое изменение в соотношении численности разных народов вследствие миграции и различий в уровне естественного прироста населения;
— принадлежность к разным религиям и конфессиям;
— этноцентризм — уверенность в превосходстве одного этноса над другими;
— прошлые взаимоотношения народов и исторические национальные обиды;
— крайние формы национализма в официальной политике;
— предрассудки и стереотипы обыденного сознания;
— неприятие особенностей культуры и бытового поведения представителей иных этносов.

Национализм

Национализм — идеологическое течение и социально-политическое движение, основанное на отстаивании многообразных интересов национальной общности в ее отношениях с другими этносами и государствами. Проявления национализма в жизни общества разнообразны и противоречивы, могут оказывать позитивное и негативное влияние на развитие социальных отношений. Однако традиционно в русском языке это понятие используется для обозначения крайних форм и радикальных течений национализма.

Различают несколько форм национализма.
1. Этноцентризм — уверенность в превосходстве одной этнической культуры над другими, предубеждение, недоверие и пренебрежение по отношению к стандартам другой культуры. Этноцентризм часто становится источником бытовых предрассудков и основой враждебности.
2. Ксенофобия — навязчивый необоснованный страх перед чужими взглядами, обычаями, культурными особенностями, восприятие их как опасного и враждебного явления.
3. Шовинизм — крайне агрессивная форма национализма, политическая и идеологическая система взглядов и действий, обосновывающая исключительность той или иной нации, противопоставление ее интересов интересам других наций и народов.

Расовая дискриминация

Причиной межэтнического конфликта может стать расовая дискриминация.
Расовая дискриминация — систематическое ущемление прав этнической группы граждан по признаку ее национальности или расы, а также пропаганда расистских идей. Расизм может проявляться в законодательстве, официальной государственной политике и бытовых формах дискриминации.

Крайние формы дискриминации и проявления государственного национализма — апартеид и геноцид.

Апартеид — это официальная политика расовой сегрегации, лишение определенных групп населения в зависимости от их расовой принадлежности политических, социально-экономических и гражданских прав, вплоть до территориальной изоляции.

Геноцид (от лат. genos — «род» и caedere — «убивать») — совокупность преднамеренных систематических действий, направленных на уничтожение какой-либо национальной, этнической, расовой или религиозной группы населения. Пример геноцида в истории — холокост (преследование и массовое уничтожение еврейского населения в Германии во время Второй мировой войны).

Способы мирного взаимодействия этносов

В этническом плане современное человеческое общество представляет собой сложную структуру, образованную множеством разнотипных национальных общностей. Почти все государства современного мира многонациональны. Этим обусловлена необходимость урегулирования этнополитических процессов, предотвращения национальных конфликтов.

Различают несколько способов мирного сосуществования и сотрудничества этнических общностей.
1. Этническое смешивание — стихийная интеграция представителей разных этнических групп в единую национальную общность, осуществляемая на протяжении многих поколений. Пример образования нации на основе этнического смешивания — современные народы Латинской Америки.
2. Ассимиляция — поглощение одного народа другим, растворение одной этнической общности в другой.
3. Гуманистический подход к сосуществованию разных этнических групп в пределах одного государственного образования предполагает соблюдение интересов, прав и свобод каждого народа. Этот вариант мирного межэтнического взаимодействия возможен в рамках многонационального государства, в котором реализуются принципы культурного плюрализма, предусмотрено создание культурно-национальных автономий, преодолен радикальный сепаратизм национальных меньшинств.

Россия — многонациональное государство

Россия относится к числу многонациональных государств: на ее территории проживает более 180 народов.
Самый многочисленный народ в России — русские: их численность составляет более 111 млн человек (около 78 % от всего населения). Второй по численности народ Российской Федерации — татары: их численность 5,3 млн человек (или 3,7 %) от общей численности населения). На третьем месте находятся украинцы: около 2 млн человек (что составляет приблизительно 1,4 % от всего населения).

Многонациональный состав населения России диктует необходимость продуманной национальной политики, направленной на урегулирование межэтнических отношений: национальное строительство, борьбу с крайними проявлениями национализма, разрешение межэтнических конфликтов мирным путем, развитие культурной самобытности народов при сохранении целостности государства.

Государственная национальная политика основывается на принципах Конституции РФ и нормах международного права.

Концепция национальной политики Российской Федерации

Государственная национальная политика в Российской Федерации определяется Конституцией РФ, а также «Концепцией национальной политики Российской Федерации», утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 5.06.1996 года № 909 «Об утверждении Концепции государственной национальной политики Российской Федерации».

В 1997 и 2000 годах Указами Президента РФ Концепция национальной политики Российской Федерации была уточнена новыми Указами. В последующие годы вышел еще ряд документов, определяющих деятельность государства в области национальной политики, межнациональных отношений и национальной безопасности России (см. Примечания).

Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» определена стратегия безопасности государства на ближайшие годы.

Основные принципы государственной национальной политики в России:
— равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от его расы, национальности, языка, отношения к религии, принадлежности к социальным группам и общественным объединениям;
— запрещение любых форм ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности;
— сохранение исторически сложившейся целостности Российской Федерации;
— равноправие всех субъектов Российской Федерации во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти;
— гарантия прав коренных малочисленных народов в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации;
— право каждого гражданина определять и указывать свою национальную принадлежность без всякого принуждения;
— содействие развитию национальных культур и языков народов Российской Федерации;
— своевременное и мирное разрешение противоречий и конфликтов;
— запрещение деятельности, направленной на подрыв безопасности государства, возбуждение социальной, расовой, национальной и религиозной розни, ненависти либо вражды;
— защита прав и интересов граждан Российской Федерации за ее пределами, поддержка соотечественников, проживающих в зарубежных странах, в сохранении и развитии родного языка, культуры и национальных традиций, в укреплении их связей с Родиной в соответствии с нормами международного права.

Межнациональные отношения НОВОСТИ

« Назад

Межнациональные отношения 26.09.2018 22:17

Межнациональные отношения в силу их многоаспектности представляют собой сложное явление. Они включают две разновидности: — отношения между разными национальностями внутри одного государства; — отношения между разными нациями-государствами. Формы межнациональных отношений следующие: — Мирное сотрудничество. — Этнический конфликт (от лат. conflictus — столкновение). Способы мирного сотрудничества довольно многообразны. Способы мирного сотрудничества:

1) Этническое смешивание — разные этнические группы стихийно смешиваются между собой на протяжении многих поколений и в результате образуют одну нацию. Происходит это обычно через межнациональные браки. Таким путем сформировались латиноамериканские народы: в одно целое здесь смешались традиции испанцев, португальцев, местных индейцев и африканцев-рабов. 2) Этническое поглощение (ассимиляция) — представляет собой почти полное растворение одного народа (иногда нескольких народов) в другом. Истории известны мирные и военные формы ассимиляции. Современная Америка — пример мирного пути, а древние империи, завоевавшие соседние народы, например Ассирия и Рим, служат образцом немирного пути. В одном случае захватчики растворяли в себе покоренные народы, в другом — сами растворялись в них. В насильственном сценарии более крупная нация запрещает другим использовать родной язык в публичной жизни, получать образование на нем, закрывает книжные издательства и средства массовой информации. Самый цивилизованный путь объединения разных народов — создание многонационального государства, в котором соблюдаются права и свободы каждой народности и нации. В подобных случаях несколько языков являются государственными, например, в Бельгии — французский, датский и немецкий, в Швейцарии — немецкий, французский и итальянский. В результате формируется культурный плюрализм (от лат. pluralis — множественный). При культурном плюрализме ни одно национальное меньшинство не теряет самобытности и не растворяется в общей культуре. Он подразумевает, что представители одной национальности добровольно овладевают привычками и традициями другой, обогащая при этом собственную культуру. Культурный плюрализм — это показатель успешной адаптации (приспособления) человека к чужой культуре без отказа от своей собственной. Успешная адаптация предполагает овладение богатствами еще одной культуры без ущерба для ценностей собственной. В современном мире просматриваются две взаимосвязанные тенденции в развитии наций. 1) Основные тенденции развития наций: Межнациональная дифференциация — процесс разъединения, разделения, противостояния различных наций, этносов и народов в самых разных планах. Формы:

• самоизоляция в целом;

• протекционизм в экономике;

• национализм в различных формах в политике и культуре;

• религиозный фанатизм, экстремизм.

2) Межнациональная интеграция – это процесс постепенного объединения различных этносов, народов и наций через сферы общественной жизни.

• Экономические и политические союзы (например, Европейский союз (ЕС))

• Транснациональные корпорации (ТНК)

• Международные культурные и народные центры

• Взаимопроникновение религий, культур, ценностей

3) Глобализация — это исторический процесс сближения наций и народов, между которыми постепенно стираются традиционные границы, и человечество превращается в единую политическую систему

4) Межнациональный конфликт В современном мире практически не существует этнически однородных государств. К таковым можно условно отнести только 12 стран (9% всех государств мира). В 25 государствах (18,9%) основная этническая общность составляет 90% населения, еще в 25 странах этот показатель колеблется от 75 до 89%. В 31 государстве (23,5%) национальное большинство составляет от 50 до 70%, и в 39 странах (29,5%) едва ли половина населения является этнически однородной группой.

Таким образом, людям разных национальностей так или иначе приходится сосуществовать на одной территории, и мирная жизнь складывается далеко не всегда.

Межнациональный конфликт — одна из форм отношений между национальными общностями, характеризующаяся состоянием взаимных претензий, открытым противостоянием этносов, народов и наций друг другу, имеющим тенденцию к нарастанию противоречий вплоть до вооруженных столкновений, открытых войн.

В мировой конфликтологии нет единого концептуального подхода к причинам межэтнических конфликтов.

Анализируются социально-структурные изменения контактирующих этнических групп, проблемы их неравенства в статусе, престиже, вознаграждении. Есть подходы, сосредоточивающиеся на поведенческих механизмах, связанных с опасениями за судьбу группы, — не только за потерю культурного своеобразия, но и за использование собственности, ресурсов и возникающей в связи с этим агрессией.

Исследователи, опирающиеся на коллективные действия, концентрируют свое внимание на ответственности элит, борющихся за власть, ресурсы. Очевидно, элиты прежде всего ответственны за создание, «образа врага», представлений о совместимости или несовместимости ценностей этнических групп, идеологии мира или вражды.

В ситуациях напряженности создаются представления о чертах народов, препятствующих общению, — «мессианстве» русских, «наследуемой воинственности» чеченцев, а также иерархии народов, с которыми можно или нельзя «иметь дело».

Большим влиянием на Западе пользуется концепция «столкновения цивилизаций» американского исследователя С. Хантингтона. Она объясняет современные конфликты, в частности недавние акты международного терроризма, конфессиональными различиями. В исламской, конфуцианской, буддийской и православной культурах будто бы не находят отклика идеи западной цивилизации — либерализм, равенство, законность, права человека, рынок, демократия, отделение церкви от государства.

Основной причиной конфликтов, трений, различного рода предубеждений между представителями разных национальностей выступает этноцентризм.

Этноцентризм — это совокупность неправильных представлений (предубеждений) одной нации по отношению к другой, свидетельствующих о превосходстве первой.

Этноцентризм — это уверенность в правоте собственной культуры, склонность либо тенденция отвергать стандарты другой культуры как неправильные, низкие, неэстетичные. Поэтому многие межнациональные конфликты называют ложными, поскольку в их основе лежат не объективные противоречия, а непонимание позиций и целей другой стороны, приписывание ей враждебных намерений, что порождает неадекватное чувство опасности, угрозы.

Современные социологи предлагают следующую классификацию причин межнациональных конфликтов.

Причины межнациональных конфликтов:

— Социально-экономические — неравенство в уровне жизни, различное представительство в престижных профессиях, социальных слоях, органах власти.

— Культурно-языковые — недостаточное, с точки зрения этнического меньшинства, использование его языка и культуры в общественной жизни.

— Этнодемографические — быстрое изменение соотношения численности контактирующих народов вследствие миграции и различий в уровне естественного прироста населения.

— Экологические — ухудшение качества окружающей среды в результате ее загрязнения либо истощения природных ресурсов вследствие использования представителями иной этнической группы.

— Экстерриториальные — несовпадение государственных или административных границ с границами расселения народов.

— Исторические — прошлые взаимоотношения народов (войны, былое соотношение господства-подчинения и т. д.).

— Конфессиональные — из-за принадлежности к разным религиям и конфессиям, различий в уровне современной религиозности населения.

— Культурные — от особенностей бытового поведения до специфики политической культуры народа.

Социологи выделяют различные типы межнациональных конфликтов.

Типы межнациональных конфликтов:

— государственно-правовой;

— этнотерриториальный;

— этнодемографический;

— социально-психологический.

Межэтнические конфликты не возникают на пустом месте. Как правило, для их появления необходимы определенный сдвиг привычного уклада жизни и разрушение системы ценностей, что сопровождается у людей чувствами растерянности и дискомфорта, обреченности и даже потерей смысла жизни. В таких случаях на первый план в регуляции межгрупповых отношений в обществе выдвигается этнический фактор как более древний, выполняющий функцию группового выживания.

Действие этого социально-психологического фактора реализуется следующим образом. Когда появляется угроза существованию группы как целостного и самостоятельного субъекта межгруппового взаимодействия, на уровне социального восприятия ситуации происходит социальная идентификация по признаку происхождения, по признаку крови; включаются механизмы социально-психологической защиты в виде процессов внутригрупповой сплоченности, внутриг-руппового фаворитизма, усиления единства «мы» и внешне-групповой дискриминации и обособления от «них», «чужих».

Эти процессы могут привести к национализму.

Национализм (фр. nationalisme от лат. natio — народ) — идеология и политика, ставящие интересы нации превыше любых других экономических, социальных, политических интересов, стремление к национальной замкнутости, местничеству; недоверие к другим нациям, нередко перерастающее в межнациональную вражду.

Виды национализма:

• Этнический — борьба народа за национальное освобождение, обретение собственной государственности.

• Державно-государственный — стремление наций воплотить в жизнь свои национально-государственные интересы, нередко за счет малых народов.

• Бытовой — проявление национальных чувств, враждебное отношение к инородцам, ксенофобия (гр. xenos — чужой и phobos — страх).

Национализм может перерасти в свою крайне агрессивную форму — шовинизм.

Шовинизм (фр. chauvinisme — термин происходит от имени Никола Шовена, литературного героя комедии братьев И. и Т. Коньяр «Трехцветная кокарда», радетеля величия Франции в духе идей Наполеона Бонапарта) — политическая и идеологическая система взглядов и действий, обосновывающая исключительность той или иной нации, противопоставление ее интересов интересам других наций и народов, внедряющая в сознание людей неприязнь, а зачастую и ненависть к другим народам, которая разжигает вражду между людьми различных национальностей и вероисповеданий, национальный экстремизм.

Одним из проявлений государственного национализма является геноцид.

Геноцид (от лат. genos — род и caedere — убивать) — преднамеренное и систематическое уничтожение отдельных групп населения по расовым, национальным или религиозным признакам, а также умышленное создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этих групп. Примером геноцида является холокост — массовое уничтожение гитлеровцами еврейского населения во время Второй мировой войны.

Объединение группы по этническому признаку происходит на основе:

— предпочтения своих соплеменников «чужим», пришлым, некоренным и усиления чувства национальной солидарности;

— защиты территории проживания и возрождения чувства территориальности для титульной нации, этнической группы;

— требований о перераспределении дохода в пользу «своих»;

— игнорирования законных потребностей других групп населения на данной территории, признаваемых «чужими».

Все эти признаки обладают одним преимуществом для группового массового действия — наглядностью и самоочевидностью общности (по языку, культуре, внешности, истории и т. д.) по сравнению с «чужими». Индикатором состояния межнациональных отношений и, соответственно, их регулятором является этнический стереотип как разновидность социального стереотипа. При этом регуляция межгрупповых отношений с помощью этнического стереотипа приобретает как бы самостоятельное существование и психологически возвращает социальные отношения в историческое прошлое. Когда сталкиваются интересы двух групп и обе группы претендуют на те же блага и на ту же территорию (как, например, ингуши и североосетинцы), в условиях социального противостояния и девальвации общих целей и ценностей, национально-этнические цели и идеалы становятся ведущими социально-психологическими регуляторами массового социального действия. Поэтому процесс поляризации по этническому признаку неизбежно начинает выражаться в противостоянии, в конфликте, который в свою очередь, блокирует удовлетворение базовых социально-психологических потребностей обеих групп.

При этом в процессе эскалации (расширения, наращивания, увеличения) конфликта объективно и неизменно начинают действовать следующие социально-психологические закономерности:

— уменьшение объема коммуникации между сторонами, увеличение количества дезинформации, ужесточение агрессивности терминологии, усиление тенденции использовать СМИ как оружие в эскалации психоза и противостояния широких масс населения;

— искаженное восприятие информации друг о друге;

— выработка установки враждебности и подозрительности, закрепление образа «коварного врага» и его дегуманизация, т. е, исключение из рода человеческого, что психологически оправдывает любые зверства и жестокости по отношению к «нелюдям» при достижении своих целей;

— формирование ориентации на победу в межнациональном конфликте силовыми методами за счет поражения или уничтожения другой стороны,

В острых конфликтных ситуациях одной из первых промежуточных фаз его урегулирования является юридизация конфликта.

Юридизация конфликта предполагает:

Прекращение насилия

Организация диалога между сторонами конфликта

Обеспечение участия в таком диалоге полномочных и ответственных представителей каждой стороны, лучше всего — государственных органов

Формулирование требований и претензий каждой из сторон в категориях, хотя бы в принципе подлежащих юридическому переформулированию и правовой оценке

Юридическая фиксация итогов каждой из стадий переговоров

Максимально определенное формулирование условий итогового соглашения, придание ему легитимности с помощью какой-либо из форм его ратификации или народного одобрения

Само по себе подписание каких-либо соглашений еще не гарантирует погашения конфликта. Определяющей является готовность сторон их выполнять, а не использовать в качестве «дымовой завесы» для продолжения попыток добиваться своих целей неправовыми средствами. Для этого, в свою очередь, необходимо хотя бы частичное преодоление конфликта интересов или по крайней мере снижение его остроты, к чему может повести, например, появление в отношениях между сторонами новых стимулов: суровая экономическая необходимость, заинтересованность сторон в ресурсах друг друга, «премии» за урегулирование конфликта в виде международной или иностранной помощи — могут (правда, не всегда) переключить интересы конфликтующих сторон в иную плоскость и значительно притушить конфликт.

Таким образом, в социально-политическом плане пути к преодолению межнациональных конфликтов лежат либо через хотя бы частичное удовлетворение требований сторон, либо через понижение для них актуальности предмета конфликта.

Существующие межнациональные проблемы (территориальные споры, стремление к суверенизации; борьба этнических меньшинств за самоопределение, создание независимого государственного образования; дискриминация языка, образа жизни; проблема беженцев, вынужденных переселенцев и т. д.) требуют значительных усилий для их разрешения.

Пути разрешения межнациональных проблем:

— Признание межнациональных проблем и решение их методами национальной политики.

— Осознание всеми людьми неприемлемости насилия, овладение культурой межнациональных отношений, требующей безусловной реализации прав и свобод лиц любой национальности, уважения самобытности, их национального самосознания, языка, обычаев, исключающей малейшее проявление национального недоверия, вражды.

— Использование экономических рычагов для нормализации этнополитической ситуации.

— Создание в регионах со смешанным национальным составом населения культурной инфраструктуры — национальные общества и центры, школы с национально-культурным компонентом для обучения детей на родном языке и в традициях национальной культуры.

— Организация эффективно действующих международных комиссий, советов, других структур для мирного разрешения национальных споров.

Прокуратура Романовского района

Предотвращение конфликтов и разрешение конфликтов: пределы многостороннего участия

Фред Таннер – заместитель директора Женевского центра политики безопасности.

В течение девяностых годов двадцатого столетия как практики, так и теоретики уделяли огромное внимание вопросу предупреждения конфликтов. Превентивные меры предназначаются для разрешения разногласий, управления ситуацией или сдерживания споров, пока они не приняли насильственного характера. Управление конфликтами, в свою очередь, означает ограничение, смягчение и сдерживание конфликта. В понятие предупреждения конфликта входят многочисленные действия, такие как избежание конфликта и разрешение конфликта с помощью таких методов, как посредничество, поддержание мира, миротворчество, меры по укреплению доверия и неформальная дипломатия.

Концепция предупреждения конфликтов в настоящее время получила развитие во впечатляющем списке литературы. Помимо этого, в последние годы ООН, региональные организации, государственные и неправительственные организации участвуют в осуществлении регулярного анализа «полученных уроков» и «лучшего опыта» в связи с неудачными миссиями или упущенными возможностями. Кроме того, в многочисленных и хорошо освещаемых и финансируемых исследовательских проектах и в специальных докладах даются рекомендации относительно политики, которые направляются непосредственно тем лицам, которые принимают решения на самом высоком уровне, в ООН и других организациях [1].

Однако, несмотря на все это, по-прежнему не ясно, как предупредить конфликт. Конфликты продолжают возникать, и многие из них приобретают насильственный характер. Только в 1990-х гг. около 5,5 миллионов человек погибли почти в 100 вооруженных конфликтах. Эти смертоносные конфликты привели к крупномасштабным опустошениям и нестабильности в регионах, а также к появлению большого числа беженцев. Международное сообщество по-прежнему неспособно предотвратить войны, а сфера деятельности многих организаций сводится к ограничению негативных последствий насилия.

Основным источником озабоченности международного сообщества является его неспособность достоверно и точно предсказывать конфликты, которые грозят приобрести насильственный характер, и быстро на них реагировать. Это происходит как из-за сложной динамики внутренних, этнических и религиозных конфликтов, так и из-за нежелания государств предпринимать усилия, связанные с большим риском и затратами. Тем не менее, нарастающее присутствие международных организаций, а также государственных и негосударственных организаций в зонах, чреватых конфликтами, дает надежду на то, что увеличение числа сторон, участвующих в предупреждении конфликтов, сможет снизить в будущем количество упущенных возможностей.

В данной статья анализируется, в какой степени международные и региональные организации, государства и негосударственные организации готовы занять свое место в скоординированной системе многосторонней превентивной дипломатии и насколько они в состоянии это сделать. С этой целью сначала критически рассматриваются прошлые и настоящие усилия, направленные на улучшение деятельности по предупреждению конфликтов. Во второй части статьи изучаются возможности ООН, региональных организаций и международных контактных групп, а также трудности, которые могут возникнуть на их пути. Наконец, в статье исследуется вопрос об искусном балансировании неправительственных и международных организаций, таких как Международный Комитет Красного Креста, стремящихся сохранить беспристрастность в ходе принятия коллективных усилий по сдерживанию или предотвращению насилия и смертоносных конфликтов.

Оценка деятельности по предотвращению конфликтов в прошлом и в настоящем

Предотвращение внутренних конфликтов усилиями международной общественности пропагандируется со времени окончания «холодной войны». Исходя из опыта урегулирования конфликтов, успешно осуществленных ООН в конце восьмидесятых и начале девяностых годов (Намибия, Никарагуа, Сальвадор), Генеральный секретарь ООН в «Повестке дня для мира» 1992 г. посвятил целую главу вопросу предотвращения конфликтов. Новым в его докладе было создание концептуальной связи между различными этапами эскалации конфликта и теми действиями политического характера, которые могут исправить положение. К последним относятся предотвращение конфликта, предотвращение перерастания разногласий в конфликт и ограничение распространения насилия, если оно имеет место. Последние действия открывают также путь к управлению конфликтом – подходу, который концептуально обосновал прямое вмешательство со стороны, совершаемое с целью ограничения эскалации насилия путем использования мирных средств, а при необходимости даже средств принуждения.

Отрезвляющий опыт, полученный ООН и всем мировым сообществом в Сомали, Руанде и Югославии, привел начиная с середины девяностых годов к осознанию того, что существует явная потребность в переоценке роли ООН и других международных организаций в предупреждении конфликтов и управлении конфликтами. Это осознание основывалось на признании факта, что для предупреждения конфликтов нужно хорошо понимать их и понимать связь между их возникновением и «несостоятельными» государствами и государственным становлением, а также нужен институт, который мог бы быстро и последовательно выполнять политические решения.

В результате, в конце девяностых годов научное сообщество и независимые комиссии экспертов приступили к разработке важных исследовательских проектов и стратегических рекомендаций, касающихся жертв внутренних конфликтов и жизнеспособности и полезности превентивной дипломатии [2]. Ряд исследований был посвящен конкретно ООН, ее реформированию и ее способности реагировать на конфликты и сложные чрезвычайные ситуации [3]. Наконец, публикация в конце 1999 г. докладов о миссиях ООН в Сребренице и Руанде дает исчерпывающее представление об уроках, полученных в случаях, когда ООН упускала возможность предотвратить переход смертоносного насилия в тотальный геноцид [4].

В рамки настоящей статьи не входит задача обобщения выводов, сделанных в различных исследованиях. Однако важно подчеркнуть несколько пунктов, которые имеют отношение к усилиям, направленным на предотвращение конфликтов.

1. Не существует простых объяснений причин конфликта и того, каким образом они способствую эскалации насилия. Чтобы понять динамику внутренних конфликтов, необходимо принять во внимание множество конкретных факторов, таких как нищета и быстрый рост населения, скудость ресурсов, дискриминация и лишение меньшинств и других групп общества властных полномочий, военная угроза и источники опасности. Определенное сочетание этих факторов может привести, но не обязательно приводит, к напряжению в обществе, насилию и войне.

2. Важно проводить различие между структурными причинами, лежащими в основе конфликта, и непосредственными причинами, вызывающими эскалацию конфликта. Именно поэтому сегодня проводится различие между структурным и краткосрочным предотвращением конфликтов. К структурным причинам, в первую очередь, относятся факторы, связанные со слабостью государства, нищетой, политической несправедливостью или экономическими лишениями. Таким образом, структурное предотвращение должно осуществляться по трем главным направлениям: экономика, потребности населения и управление; оно должно сочетать помощь в развитии и создании возможностей на местах с помощью в организации выборов и контроле за соблюдением прав человека.

3. Непосредственные причины конфликта часто бывают результатом принятия определенными руководителями или политическими демагогами продуманных решений о применении насилия при разрешении спорных вопросов. «Плохое руководство» может воспользоваться причинами отсутствия безопасности, уязвимостью определенных групп, социальным и экономическим расслоением в такой степени, что насилие становится средством укрепления власти демагогов. Стивен Стедман утверждает, что сегодняшние гуманитарные трагедии были вызваны в основном лидерами, которые не были заинтересованы ни в ненасильственном разрешении конфликтов, ни в компромиссах [5]. Понимания непосредственных причин или событий, которые приводят к насилию, в отличие от понимания структурных причин, еще нет, и этот вопрос требует дальнейшего изучения [6].

4. Нет согласия относительно пользы раннего предупреждения для предотвращения конфликтов. Некоторые аналитики сегодня утверждают, что возможности предотвратить конфликт упускались не из-за недостатка времени для реагирования, а из-за отсутствия политической воли прореагировать на предупреждение. Комиссия Карнеги по предотвращению смертоносных конфликтов одной из первых сделала попытку связать раннее предупреждение с восприимчивостью к предупреждению и ранним реагированием. Однако, как указывалось в Докладе по Руанде 1999 г., раннее предупреждение имеет смысл только в том случае, если предупреждающие сигналы правильно анализируются и передаются соответствующим властям, принимающим решения. В данном случае способность собирать и анализировать информацию для ООН пала жертвой «усилий по сокращению штатов». В 1992 г. ООН упразднила Управление исследований и сбора информации и передала некоторые из его функций Департаменту политических дел, и в результате, в Докладе Комиссии по глобальному управлению в 1995 г. предлагалось ООН разработать новую систему для сбора информации о тенденциях и ситуациях, которые могут привести к конфликтам насильственного характера или гуманитарным трагедиям [7].

5. Вопрос использования силы имеет большое значение для обеспечения эффективного предотвращения конфликтов или успешного выполнения мирных договоренностей. Если учесть дурную славу плохих руководителей и намеренное воспрепятствование предотвращению конфликтов и завершению конфликтов, перед международным сообществом стоит важнейший вопрос о том, должны ли принудительные меры являться составной частью предотвращения конфликтов. Однако такие примеры, как Сомали, к огромному сожалению, показывают, что угроза внешнего силового вмешательства не является панацеей для разрешения случаев насилия на национально-религиозной почве и эскалации конфликта.

6. Наконец, тот факт, что подавляющее большинство конфликтов являются внутренними, сильно влияет на то, как международное сообщество может реагировать на эти конфликты. Для внутригосударственных конфликтов действительно требуются методы раннего предупреждения и предотвращения, отличные от тех, которые используются в традиционных межгосударственных противостояниях [8]. Такие вопросы, как суверенитет, местное соперничество и плохое соседство, могут весьма осложнить использование превентивной дипломатии по отношению к государствам, чреватым гражданской войной.

Из вышеизложенного ясно, что предотвращение конфликтов сегодня может успешно осуществляться при участии многих сторон и многодисциплинарном подходе.

К вопросу об участии многих сторон в предотвращении конфликтов

Рост числа внутренних конфликтов и их влияния на весь мир в девяностые годы, а также все возрастающее разнообразие действующих в международных делах лиц, привели к определенному увеличению сторон, участвующих в усилиях по предупреждению конфликтов. При этом подразумевается, что международные и региональные организации, государства и негосударственные организации объединяют свои усилия для борьбы с распространением смертоносных конфликтов, другими словами, что все заинтересованные стороны должны принять стратегическую программу, основанную на общем видении проблемы разрешения конфликтов. Однако разнообразие мандатов, соответствующие сферы деятельности, бюрократия, национальные интересы и противоречивые взгляды на предотвращение конфликтов и гуманитарную деятельность ограничивают эффективную многостороннюю деятельность.

Среди различных действующих лиц ООН остается единственной организацией, правомочно осуществляющей предотвращение конфликтов во всем мире. Однако за последние несколько лет значение региональных организаций в сотрудничестве в области обеспечения безопасности возросло. Хотя этот вид сотрудничества бесценен, разделение труда между ООН и региональными организациями столкнулось с определенными сложностями. Например, в связи с военным вмешательством НАТО в Косово Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан предостерегал, что «предотвращение конфликтов, поддержание мира и установление мира не должны становиться сферой соперничества между Организацией Объединенных Наций и региональными организациями» [9].

НПО и гуманитарные организации играют все более важную роль в предотвращении конфликтов и являются существенными для этого процесса, благодаря их знанию зон возможных конфликта и деятельности в них. Однако между гуманитарными организациями и другими сторонами, участвующими в предотвращении конфликтов и установлении мира, существуют непростые отношения. В конце концов, государства остаются важнейшими действующими лицами в сегодняшней международной системе, и если под угрозой находятся их национальные интересы, они могут склониться к тому, чтобы ограничить деятельность международных организаций в пользу международных контактных групп или односторонней деятельности. В следующем разделе кратко рассматривается каждое из этих действующих лиц, а также их способность и желание участвовать в многосторонней превентивной деятельности.

Организация Объединенных Наций

Глава VI Устава ООН призывает стороны, между которыми возникли разногласия, стараться разрешить их мирным путем, прибегая к самым разнообразным дипломатическим средствам. Статья 99 Устава наделяет Генерального секретаря правом докладывать Совету Безопасности «о любых вопросах, которые, по его мнению, могут угрожать поддержанию международного мира и безопасности».

Однако эффективность этих средств ограничивается нежеланием государств-участников ООН и особенно постоянных членов Совета Безопасности предоставить большие полномочия Генеральному cекретарю и его организации. Многие годы отклонялись предложения о создании сил быстрого реагирования ООН, являющихся важным элементом предотвращения конфликтов, несмотря на то, что за них выступали видные политики и эксперты, такие как Брайан Эркарт [10].

Определяющим вопросом в отношении этих сил и предотвращения конфликтов в целом является то, в какой степени ООН может использовать свою организацию в целях раннего предупреждения и добиваться выполнения государствами-участниками их обязательств с тем, чтобы можно было провести энергичные миротворческие операции. Недавние уроки событий в Руанде и Сребренице позволяют увидеть, что очень ценно, как можно улучшить подход ООН к ситуациям разворачивающихся конфликтов и смертоносного насилия. Ключевыми являются вопросы применения силы, командования и контроля, а также подготовки и экипировки миротворческих сил ООН. Существенным вопросом остается то, как государства, предоставляющие контингенты, связаны с миротворческой операцией и какова при этом роль Совета Безопасности.

Как в Руанде, так и в Боснии, ООН не смогла предотвратить геноцида. В каждом из этих случаев многое предупреждало о надвигающихся массовых убийствах, но ООН действовала совершенно неправильно в обоих случаях. Два доклада с анализом этих ситуаций были наконец опубликованы в конце 1999 г. Учитывая, что Кофи Аннан был специальным докладчиком по массовым убийствам в Сребренице и одним из основных лиц в ООН, на которых частично ложится вина за проведение неудачной миссии во время геноцида в Руанде, эти доклады находятся в центре внимания мировой общественности и могут оказать существенное влияние на выработку политики предотвращения конфликтов и управления конфликтами в будущем.

В случае Руанды причинами неудачи стали недостаточность ресурсов и отсутствие политической воли у крупных государств. В докладе делается заключение, что Миссия ООН в Руанде «не была спланирована, концептуально продумана, развернута или проинструктирована таким образом, чтобы она могла играть активную и решающую роль в рамках мирного процесса, поставленного под серьезную угрозу» [11]. В этой миссии ощущалась нехватка хорошо подготовленных военнослужащих и соответствующих материальных средств, необходимых для обеспечения функционирования миссии. К недостаточной политической воле добавился односторонний вывод национальных контингентов в критические моменты развивающегося кризиса. В случае Сребреницы, при отсутствии приверженности со стороны других держав делу эффективного разрешения войны в Боснии, «в условиях отсутствия консенсуса в Совете CООНО, не имевшие стратегии и отягощенные неясным мандатом, были вынуждены прокладывать свой собственный курс» [12].

О надвигающейся резне было сделано раннее предупреждение: специальный представитель ООН в Руанде докладывал, что одна из групп явно нарушает мирное соглашение, накапливая боеприпасы, раздавая оружие и укрепляя позиции в Кигали. Кроме того, в печально известной сейчас телеграмме командующего вооруженными силами генерала Даллэра недвусмысленно и настойчиво говорится о получении информации о том, что планируются массовые убийства и идет практическая подготовка к ним. Проблема с ранним предупреждением имела два аспекта: во-первых, информация не была правильно обработана в ООН из-за небрежности и передачи ее не по назначению в штаб-квартире в Нью-Йорке и, во-вторых, недостаточная способность к анализу данных способствовали тому, что ООН ошибочно истолковала мирный процесс в Аруше и намерения его участников. Отсутствие проводимого на месте глубокого анализа политической ситуации в Руанде было ясно продемонстрировано невниманием к тревожному докладу специального докладчика Комиссии по правам человека, в котором – всего за две недели до начала МООНПР – указывалось на ухудшение ситуации с соблюдением прав человека и открыто говорилось о возможности геноцида [13].

Еще один урок в отношении предотвращения конфликтов заключается в том, что участники миссий по поддержанию и установлению мира должны иметь возможность постоянно изменять мандат миссии, правила применения силы боя, численность войск и военные мощности миротворческих миссий в соответствии с изменением ситуации на местах. Характер мандата миссии в Руанде изменился с предусмотренного главой VI Устава на предусмотренный главой VII на том этапе, когда еще было возможно остановить геноцид. Однако МООНПР II потерпела неудачу, в конечном счете, из-за нежелания государств-участников ООН предоставить для нее войска. Через два месяца после того, как Совет Безопасности дал согласие на осуществление операции, в МООНПР II участвовал контингент войск численностью всего 550 человек вместо 5 тыс. 500. В случае Сребреницы, после учреждения Советом Безопасности зон безопасности командующий вооруженными силами запросил контингент численностью 34 тыс., но в конечном итоге согласился на «облегченный вариант» с минимальным подкреплением примерно в 7 тыс. 600 человек, которые при необходимости должны были поддерживаться воздушными ударами НАТО [14].

В рекомендациях доклада по Руанде подчеркивается необходимость повышения потенциала раннего предупреждения. В нем подчеркивается, что очень важно повышать возможность Секретариата ООН «в области анализа информации о возможных конфликтах и реагирования на нее и укреплять оперативный потенциал превентивных действий». В связи с этим в докладе говорится, что «необходимо и далее развивать сотрудничество между различными департаментами Секретариата, ККООНВБ, программами и учреждениями и внешними организациями, в том числе региональными и субрегиональными и неправительственными и академическими кругами» [15]. В новом докладе о поддержании мира, который планируется представить на саммите тысячелетия Генеральной Ассамблеи в сентябре 2000 г., должны быть учтены уроки Руанды, Сребреницы и других конфликтов, в которых ООН упустила возможность предотвратить конфликт и управлять им.

Региональные организации

В «Повестке дня для мира» было выдвинуто требование более активно использовать региональные организации, в соответствии с Главой VIII Устава ООН, особенно с учетом того, что ООН перегружена работой и решает очень много задач. Деятельность АСЕАН в Камбодже, Организации американских государств и Контадорской группы в Центральной Америке, а также Европейского союза, ОБСЕ, НАТО и Западноевропейского союза в бывшей Югославии выявила потенциал, который мог бы внести значительный вклад в дело мира и стабильности. Однако этот потенциал используется недостаточно.

Единственной региональной организацией, которая имеет как правовую основу, так и возможности для предупреждения конфликтов, является Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). В 1990 г. Парижская хартия для новой Европы поручила ОБСЕ искать «используя политические средства, пути предотвращения конфликтов, которые могут возникнуть». Когда войны в Югославии бросили вызов зарождающимся пан-европейским структурам по сотрудничеству и безопасности, а затем показали их несостоятельность, ОБСЕ осознала, что ее роль в предотвращении конфликтов состоит скорее в нормативной деятельности и в принятии «мягких» мер по обеспечению безопасности. В 1992 г. ОБСЕ создала Центр по предупреждению конфликтов (ЦПК), который должен был стать основным органом, занимающимся ранним предупреждением конфликтов и урегулированием разногласий в Европе. Однако к помощи ЦПК не прибегали во время взрыва смертоносного насилия на Балканах, за небольшими исключениями. Государства, жизненные интересы которых были затронуты в разворачивающемся конфликте, очевидно, предпочитали осуществлять свою политику через Европейский союз, ООН и, в конечном счете, через специальные международные контактные группы.

Более успешным оказалось создание мандата для Верховного комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств, в задачу которого входило раннее предупреждение о конфликтах, связанных с положением меньшинств, и заблаговременное принятие мер по их предотвращению. Верховный комиссар выполняет свою роль успешнее, чем ЦПК, благодаря тому, что имеет возможность обсудить структурные причины конфликта непосредственно с заинтересованными сторонами. Его постоянное внимание к ситуации в прибалтийских государствах, например, помогло ослабить напряжение, связанное со статусом русских меньшинств.

Наконец, ОБСЕ согласилась принимать участие в долгосрочных миссиях в потенциально опасных районах, где скрытое напряжение может перерасти в насилие и войну. В настоящее время она имеет представительства в 17 странах на Балканах, на Кавказе, в Центральной и Восточной Европе и в Средней Азии. Деятельность этих представительств была успешной в таких странах, как Эстония, Латвия, Македония, Молдова и Украина. Но их присутствие не оказало желаемого эффекта в других зонах, таких как Босния, Чечня, Грузия, Таджикистан и Косово, где, несмотря на их работу, насилие не удалось предотвратить. Опыт ОБСЕ в предотвращении конфликтов показывает, что долгосрочные миссии и работа над такими структурными вопросами, как укрепление демократии, права человека и права меньшинств, содействие созданию гражданского общества, больше подходят для региональных организаций, нежели попытки найти пути быстрого устранения непосредственных причин конфликта.

Международные контактные группы

Реальность такова, что предотвращение конфликтов связано с риском и большими затратами. Превентивная дипломатия осуществима лишь при наличии сторон, которые хотят предоставить помощь и гарантии. Стороны в конфликте почти всегда нуждаются в поддержке извне, чтобы надежно гарантировать выполнение соглашений. Государствами, которые готовы принять на себя такие обязательства, в первую очередь являются те, которые имеют свои интересы в горячих точках. Эти интересы могут быть геополитическими или основываться на том, что последствия насилия имеют слишком высокую цену с политической точки зрения, например, появление потоков беженцев, региональная дестабилизация и давление со стороны групп изгнанников. Как политический, так и финансовый факторы заставит такие государства взять на себя твердые обязательства. Говоря о разворачивающемся кризисе в Косово в 1998 г., журнал «Экономист» пошутил, что успешное предотвращение «не приносит голосов избирателей, однако неудачное вмешательство означает потерю их огромного количества» [16].

Следовательно, создание группировок и союзов государств и других действующих на международной арене акторов, во многом зависит от интересов, связанных с возможным конфликтом. Государства по-прежнему предпочитают действовать в одностороннем порядке или договариваться с несколькими другими государствами, чтобы сохранить свободу действий и обеспечить их эффективность. Это привело к появлению «постмодернистских» по форме контактных групп, сходных с «Европейским согласием», существовавшим в девятнадцатом веке. Избирательный или односторонний характер мероприятий подобной контактной группы, особенно если они являются результатом узости интересов, может привести к использованию таких стратегий предотвращения конфликта, которые исключают участие малых государств или негосударственных организаций.

Несколько международных контактных групп появились после развала Федеративной республики Югославии. Государства, имеющие ключевые интересы в данном регионе, то есть Франция, Германия, Россия и Соединенные Штаты, попытались управлять кризисом исходя из ситуации, когда выяснилось, что Европейский союз и ОБСЕ не способны или не могут обеспечить необходимых политических решений для проактивных действий в регионе.

На международной конференции по бывшей Югославии, прошедшей в 1992 г. в Лондоне, крупные европейские страны и представитель Европейского союза встретились с Россией и Соединенными Штатами. В проведение этой специальной конференции, которая состоялась в Женеве в помещении ООН, внесли конкретный вклад представители и менее крупных контактных групп. На более позднем этапе, когда война захватила Боснию, контактная группа состояла из четырех постоянных членов Совета Безопасности и Германии, но без Китая. Наконец, когда вооруженный конфликт распространился на Косово, несколько западных государств и Россия осуществляли стратегию управления конфликтом посредством механизма, созданного в Рамбуйе. Когда этот процесс потерпел неудачу, Россия вышла из группы, а НАТО осуществила вмешательство в ситуацию в Косово путем нанесения быстрых ударов без какого-либо мандата от ООН или ОБСЕ. Оглядываясь назад, можно сказать, что воздушные удары НАТО стали результатом действий контактной группы, которым явно недоставало международной легитимности.

Косово хорошо иллюстрирует обратную сторону предпринимаемых контактными группами мер. Они основаны на компромиссе между эффективностью и участием. Контактные группы эффективнее, чем международные организации именно потому, что в них меньше участников и трудные решения принимаются без бюрократических проволочек. Они создают тот самый фасад, который необходим для диалога с лицами, занимающими любое положение. Тем не менее, они действительно представляются закрытыми для тех государств и организаций, которые не допущены в этот ближний круг. Кроме того, у них нет традиций, обычно существующих у организаций, нет у них и заранее составленных планов на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Наконец, контактные группы часто не обладают легитимностью с точки зрения международного права, что становится очевидным, когда группа принимает решение использовать меры принуждения.

В заключение следует сказать, что контактные группы сыграли важную роль в недавних случаях предотвращения конфликтов и управления конфликтами. Подобные группы обычно появляются только тогда, когда первоначальные усилия предотвратить конфликт не дали результата, а государства приняли решение не прибегать к услугам международных организаций, или, наоборот, организации отказываются браться за разрешение конкретных случаев, как было в случае с операцией Алба в 1997 г. [17] Этим группам всегда придется решать проблемы, связанные с легитимностью, и в конце концов полагаться на региональные организации или ООН для выполнения любого соглашения, которое они могут разработать. Таким образом, вместо того, чтобы обходить ООН, региональные и неправительственные организации, им следует изыскивать пути эффективного использования существующих институтов. Это позволит многосторонней превентивной деятельности быть более успешной.

Роль гуманитарных организаций и НПО

Возможности международного сообщества предотвращать конфликты все еще довольно ограничена. Эти ограничения вытекают из «структурного наследия «холодной войны», ограничивающего многостороннюю деятельность, тогда как растущее число случаев вмешательства отражает рост числа смертоносных внутренних конфликтов» [18]. Рост числа внутренних вооруженных конфликтов снижает роль государств в предотвращении конфликтов; традиционные стратегические средства государств, такие как дипломатия сдерживания и меры принуждения, становятся значительно менее пригодными. Вот некоторые из причин, объясняющих тот факт, что неправительственные организации начинают играть все более важную роль в деле предотвращения конфликтов. Хотя НПО не в состоянии выполнять функции, свойственные ООН или суверенным государствам, они могут с большой пользой их дополнять.

В 1994 г. Генеральный секретарь ООН признал, что существуют три разных вида деятельности, осуществляя которые, неправительственные организации могут внести свой вклад в широкую область управления конфликтами и построения мира. Ими являются: «1. превентивная дипломатия, поскольку НПО знакомы с положением на местах и имеют возможность обратить внимание правительств на опасность зарождающихся кризисов и возникающих конфликтов; 2. миротворчество, когда НПО могут оказывать гуманитарную и социальную помощь в опасных и сложных условиях; 3. постконфликтное миростроительство, когда НПО могут помочь слабым правительствам и обнищавшему населению обрести уверенность в себе и ресурсы для построения долгосрочного мира» [19].

Преимущество НПО и других гуманитарных организаций состоит в том, что они находятся в чреватых конфликтами районах в течение многих лет до того, как конфликт или насилие разразится на самом деле. Приходящие извне организации, решившие осуществлять свою деятельность в данном районе после возникновения конфликта, не могут моментально так же узнать местное общество и его культуру и получить такую репутацию, которую те уже заслужили среди местного населения. Важнейшая роль НПО в предотвращении конфликтов была признана Комиссией глобального управления в докладе “Наш дом – Земля” (“Our Global Neighbourhood”). В докладе осмысляются опыт и проблемы глобального управления и признается, что «формальные, межправительственные механизмы могут быть лишь частью большей, развивающейся и более динамичной мозаики» [20].

В проекте, осуществление которого начали Католическая гуманитарная служба и Институт международных мирных исследований Джоан Б. Крок Университета Нотр-Дам (США), анализируется роль, которую играют НПО в предотвращении конфликтов. В нем определяются следующие области, в которых НПО могут усилить влияние правительств и международных организаций на раннее предупреждение и предотвращение внутренних конфликтов путем: «1. увеличения возможности доступа к сторонам, участвующим в конфликте, и потоку информации о них; 2. более полного реагирования; 3. усиления влияния мирных стратегий через собственные организационные структуры; и 4. создания условий для участия великих держав в крупномасштабных операциях превентивного и спасательного характера» [21].

МККК и другие гуманитарные организации играли важнейшую роль в предотвращении конфликтов. К примеру, во время кубинского кризиса в 1962 г. МККК согласился назначить нейтральных инспекторов для проверки выполнения Советским Союзом обязательства не поставлять баллистические снаряды на Кубу. Эта его посредническая роль помогла ослабить напряжение в критический момент противостояния супердержав даже несмотря на то, что впоследствии кризис был разрешен прежде, чем потребовалось участие инспекторов.

Что касается внутренних вооруженных конфликтов, МККК может опираться в своей деятельности по предотвращению конфликтов на мандат, врученный ему XXI Международной конференцией Красного Креста [22]. В нем говорится, что МККК, во взаимодействии с национальными обществами и правительствами соответствующих стран, может «рассмотреть, какой вклад Красный Крест может внести в дело предотвращения конфликта или заключения соглашений о прекращении огня или об окончании военных действий».

Большая часть деятельности МККК по предотвращению конфликтов сосредоточена на уменьшении пагубных последствий вооруженных конфликтов за счет сведения их к минимуму. По словам Рене Козирника, сотрудника МККК, организация проводит «превентивную гуманитарную дипломатию». Она состоит в глубоком анализе ситуаций, складыващихся в соответствующих регионах, создании организационных структур на местах, привлечении внимания правительств, властей и гражданского общества к их обязанностям в соответствии с международным гуманитарным правом, повышении возможностей местных партнеров и организации систем раннего предупреждения конфликтов [23].

МККК часто удавалось договориться о создании гуманитарных зон безопасности, куда закрыт доступ вооруженным участникам военных действий. Подобные зоны помогают предотвратить эскалацию насилия и даже в некоторых случаях разрешить конфликт. Например, во время революции в Доминиканской республике в 1965 г. МККК выступил в роли посредника, достигнув соглашения о суточном перемирии. На его основании перерыв в военных действиях продолжался до тех пор, пока конфликт окончательно не завершился [24]. Позже, в 1994 г., МККК удалось создать гуманитарные буферные зоны в Мексике между повстанцами штата Чиапас и мексиканской федеральной армией.

Основной задачей для гуманитарных организаций, и особенно МККК, во время длительных внутренних конфликтов является необходимость сохранять абсолютную беспристрастность по отношению к воюющим и соблюдать принцип недопущения дискриминации по отношению к жертвам. Вот почему такую опасность для гуманитарных организаций представляет их ассоциирование с процессом по установлению мира: если процесс будет сорван, они будут иметь к этому отношение nolens volens. Гуманитарные НПО постоянно заботятся о том, чтобы иметь возможность продолжать свою работу после того, как международные усилия по предупреждению конфликта потерпят неудачу, и особенно после этого.

Также всегда существует опасность, что гуманитарная поддержка может продлить человеческие страдания – в том случае, если гуманитарная помощь идет не по назначению, а на поддержку воюющих сторон. Исследование по предотвращению конфликтов показывает, что «помощь зачастую реквизируется воюющими группами и таким образом способствует продолжению конфликта» [25]. В том же исследовании доказывается, что определенные программы развития и финансовой помощи «опосредованно способствовали обострению горизонтального неравенства и, следовательно, увеличили вероятность насилия» [26].

Отсутствие глубокого анализа социополитической ситуации и недостаточная координация действий гуманитарных организаций и других внешних структур может позволить воюющим сторонам посеять между ними раздор. Таким образом, раннее предупреждение и превентивные меры имеют смысл только в том случае, если они осуществляются в тесном взаимодействии с другими внешними структурами. Именно с этой целью Комиссия Карнеги рекомендует проводить ежегодные координационные встречи НПО: «Руководство крупных всемирных гуманитарных НПО должно договориться о регулярных встречах – по крайней мере, ежегодных – для обмена информацией, сокращения дублирующих действий, принятия общих норм деятельности во время кризисов. Это сотрудничество должно вести непосредственно к созданию более широких связей неправительственных организаций с местными НПО, находящимися в регионах возможных кризисов, правозащитными группами, гуманитарными организациями, организациями, занимающимися проблемами развития, и организациями, осуществляющими неформальную дипломатию, содействующую предотвращению и разрешению конфликтов» [27].

Заключение

Девяностые годы были десятилетием упущенных возможностей для превентивной деятельности. Это объясняется частично тем, что многие государства все еще не готовы идти дальше разговоров о предотвращении конфликтов и об управлении конфликтами. Предотвращение конфликтов связано с риском и требует политических усилий и финансовых затрат. Кроме того, роль государства несколько утратила свою важность для других действующих лиц из-за того, что современные смертоносные конфликты носят внутренний характер. Таким образом, такие традиционные стратегические средства государств, как дипломатия принуждения и сдерживание, во многом потеряли свою эффективность для предотвращения конфликта.

Сегодня для эффективного предотвращения требуется всеобъемлющая, многомерная и последовательная стратегия. Поэтому многосторонний подход к предотвращению конфликтов представляется полезным и даже необходимым: сравнительные преимущества каждой организации могут в сочетании изменить ситуацию так, как это необходимо, чтобы победить чуму насилия. Данная статья показала, что объединенный подход различных действующих лиц возможен и осуществим, однако совместная деятельность на основании общих распоряжений пока нереальна. Например, неформальная дипломатия, создание местных структур и тактичная работа среди враждующих групп должны осуществляться без привлечения внимания, что может быть несовместимо с политикой кнута и пряника, проводимой на высоком уровне.

Однако возможно эффективное разделение труда за счет проведения различия между структурным предотвращением и превентивными действиями, осуществляемыми во избежание надвигающейся эскалации насилия. Например, долгосрочные миссии и общественно-политическая работа по таким направлениям, как укрепление демократии, права человека и права меньшинств, содействие созданию гражданского общества больше подходят для региональных и международных организаций и НПО. В свою очередь, лишь очень немногие из этих организаций могут быстро и эффективно отреагировать на разворачивающийся кризис. Для такого быстрого реагирования требуется точное и заслуживающее доверия предупреждение, особенно когда это касается возможных крупномасштабных убийств и попыток геноцида. Доклад по Руанде показал, что раннее предупреждение конфликта крайне важно для политической мобилизации международного сообщества.

Наконец, деятельность по предотвращению конфликтов и управлению конфликтами обнаруживает дилемму между смягчением гуманитарного кризиса и нахождением долгосрочного решения. В современной литературе по вопросам предотвращения конфликтов бытует опасный аргумент, что «войне следует дать шанс» исчерпать себя вместо того, чтобы «затягивать ее гуманитарной помощью» [28]. Гуманитарные организации не могут избежать споров о преимуществах разрешения конфликтов по сравнению с оказанием гуманитарной помощи, а интересы государств, преследующих свои геополитические цели, могут быть несовместимы с гуманитарной деятельностью международных и неправительственных организаций. Слишком тесные связи гуманитарных организаций с региональными властями или контактными группами могут привести к потере доверия к ним, особенно если официальный мирный процесс не имеет успеха. Гуманитарные организации всегда думают, как обеспечить продолжение своей работы, особенно в случаях, когда международные усилия по предотвращению конфликта заканчиваются неудачей.

МККК является одной из главных организаций, которым приходится преодолевать последствия неудач международного сообщества в предотвращении конфликтов. Тем не менее, тесное сотрудничество с другими организациями в связи с внутренними конфликтами было бы желательно для МККК до тех пор, пока оно не влияет на его беспристрастность. Эта мысль четко отражена в заявлении бывшего президента МККК Корнелио Соммаруги, который утверждал, что всеобъемлющее предотвращение конфликтов возможно, пока «все стороны принимают во внимание соответствующие обязанности, мандаты и сферы компетенции каждой стороны» [29].

___________________________

1 См., например, Preventing Deadly Conflict: Final Report, with Executive Summary, Carnegie Commission on Preventing Deadly Conflict, New York, December 1997. 2 Michael Brown (ed.), The International Dimension of Internal Conflict, MIT Press, Cambridge, 1997; Ted Robert Gurr, Minorities at Risk: A Global View of Ethnopolitical Conflicts, United States Institute for Peace Press, Washington, DC, 1993; Stephen Van Evera, “Hypotheses on nationalism and war”, in Robert J. Art and Robert Jervis, International Politics: Enduring Concepts and Contemporary Politics, Harper Collins, New York, 1996, pp. 5-39. Final Report of the Carnegie Commission on Preventing Deadly Conflict, op. cit. (сноска 1), Chapter 15: The responsibility of States, leaders, and civil society. 3 Основными исследованиями являются: Our Global Neighbourhood, Commission on Global Governance, 1995; Brian Urquhart and Erskine Childers, A World in Need of Leadership: Tomorrow’s United Nations, 1996; Words to Deeds: Strengthening the UN’s Enforcement Capabilities, International Task Force on the Enforcement of UN Security Council Resolutions, 1997. 4 Доклад Генерального секретаря, представляемый во исполнение резолюции53/35 Генеральной Ассамблеи: Падение Сребреницы, Документ ООН A/54/549, 15 November 1999; Доклад комиссии по проведению независимого расследования деятельности Организации Объединенных Наций в период геноцида в Руанде в 1994 году, прилагаемый к Документу ООН, S/1999/1257 от 16 декабря 1999 г. 5 Stephen Stedman, “Alchemy for a new world order overselling preventive diplomacy”, Foreign Affairs, Vol. 74, May 1995, p. 18. 6 From Reaction to Prevention: Opportunities for the UN System in the New Millennium, Conference Report, International Peace Academy, New York, April 2000, p. 2. 7 Our Global Neighbourhood, op. cit. (сноска 3). 8 Janie Leatherman, William DeMars et al., Breaking Cycles of Violence, Kumerian Press, West Harford, 1999, p. 3. 9 Кофи А. Аннан, Предотвращение войн и бедствий: глобальный вызов растущих масштабов. Годовой доклад о работе Организации за 1999 год (п. 69). 10 Op. cit. (сноска 3). 11 Доклад о Руанде, op. cit. (сноска 4), с. 31. 12 Доклад: Падение Сребреницы, op. cit. (сноска 4), с. 23. 13 Доклад о Руанде, op. cit. (сноска 4), с. 32. 14 United Nations Protection Force, UN Department of Public Information, September 1996, см. http://www.un.org/Depts/dpko/. 15 Доклад о Руанде, op. cit. (сноска 4), с. 5941. 16 The Economist, 25 June 1998, p. 51. 17 28 марта 1997 г. Совет Безопасности дал разрешение на начало возглавленной Италией многонациональной военной и гуманитарной миссии в Албании, в которой принимали участие многие государства. 18 Op. cit. (сноска 8), p. 4. 19 UN Secretary-General’s address at the 47th Annual Conference of NGO’s, 1994. 20 Edward C. Luck, “Blue ribbon power: Independent commissions and UN reform”, International Studies Perspectives, Vol. 1, Issue 1, April 2000, p. 99. 21 Op. cit. (сноска 8), p. 20. 22 XXIst International Conference of the Red Cross (Istanbul, 1969), Resolution XXI: Contacts between National Societies in cases of armed conflicts. 23 Rene Kosirnik, Some questions and answers regarding the ICRC and preventive actions, Round Table on Preventive Action, Copenhagen, ICRC, Geneva, p. 6. 24 Yves Sandoz, “The Red Cross and peace: Realities and limits”, Journal for Peace Research, No. 3, 1987, p. 293. 25 “From reaction
to prevention: Opportunities for the UN system in the new millennium”, Conference Report, International Peace Academy, New York, 2000, p. 5. 26 Там же. 27 Preventing Deadly Conflict, op. cit. (сноска 2), Chapter 5. 28 Edward N. Luttwak, “Give war a chance”, Foreign Affairs, July/August 1999, pp. 36-44. 29 Keynote address by Dr. Sommaruga, ICRC President, 23 June 1998, Geneva Centre for Security Policy, see http://www.gsp.ch.

Межнациональные конфликты: актуальность проблемы и опыт Казахстана

В сегодняшнем мире значение толерантности как одного из главных факторов стабильности трудно переоценить. Именно сейчас наиболее остро проверяются на прочность механизмы противодействия главным угрозам миру. Помимо терроризма, голода, эпидемий, сегодняшними реалиями стали попытки разделить мир по цивилизационному признаку. Одно мировоззрение противопоставляется другому, и это создает напряженность и открытые конфликты.

В конце XX столетия, в результате глобализации национальные границы начали становиться все более прозрачными. Эта перестройка мира нередко сопровождалась автономизацией регионов и формированием идентичностей уже не на государственной основе, а на иной – этнической, религиозной, языковой. Не случайно, практически все современные конфликты – внутригосударственные. Они получили название «конфликтов идентичности» и характеризуются плохой управляемостью, подключением многих участников, слабостью центральной власти и т. п.

Сам процесс перестройки мировой системы протекает крайне неравномерно и противоречиво, что само по себе способствует развитию конфликтов.

К сожалению, нынешняя фаза развития человеческой цивилизации характеризуется разрастанием межнациональных, межконфессиональных и иных столкновений по всей планете. Глобализация, особенно глобализация информационной среды, сообщает о конфликте в режиме on-line: любое острое событие, происходящее на другом краю света, воздействует на массового зрителя всем своим драматизмом, своего рода «информационным ударом» в тот же день или даже час. Плотность информационных потоков и количество мелких и крупных информационных ударов таково, что никакой возможности для анализа или трезвой оценки событий у массового зрителя не остается.

В последние годы национальный вопрос приобрел большую остроту и во многих экономически развитых странах, что связано прежде всего с фактическим экономическим и социальным неравенством живущих в них этносов. В первую очередь это относится к Великобритании, Франции, Канаде, Бельгии, Испании, ЮАР.

В целом, по данным этнологов, в мире существует до 5 тысяч этнических групп, которые потенциально готовы заявить о своих правах на самоопределение и образование государства. Большая часть этих движений протекает в латентной или ненасильственной форме. Однако 260 этнических меньшинств активно требуют независимости или отделения и признания в ООН. От 70 до 90 из этих этнических конфликтов характеризуются вспышками насилия.

По оценкам ООН, внутригосударственные, в том числе и межэтнические конфликты, унесли больше человеческих жизней, чем войны. Опасность подобного рода противостояний обусловлена тем, что во многих случаях они бывают разрушительными не только для изначально конфликтующих сторон, но и для других государств.

Сегодня стало очевидным, что прежние варианты решения межэтнических проблем себя исчерпали, что национальная рознь, национальная вражда, национальное недоверие – это, как правило, следствие накапливавшихся годами ошибок и промахов в этнической политике.

Обостренное этнического самосознания, нетерпимость к малейшим нарушениям этнического равноправия пронизывают духовную атмосферу нашего времени. Мощным катализатором развития конфликта является политизация этнических интересов, перекрещивание этнического и государственного. Провоцируемый вплетением политических интересов этнический конфликт достигает высшей стадии обострения, переходит в этнический антагонизм.

Наша страна с ее богатой культурой и практикой межнационального общения может внести огромный вклад в накопление опыта межнационального и межрелигиозного общения.

Существенная часть пройденного Казахстаном пути – это уникальная история этнического и культурного взаимодействия населяющих его народов, проникающего по существу во все сферы бытия – язык, образ жизни и мышления, менталитет.

Как известно, в Казахстане проживают более 130 национальностей, представители 46 религиозных конфессий. Именно толерантность стала решающим фактором обеспечения мира, стабильности и экономического прогресса Казахстана. Принцип толерантности для Казахстана – не только норма политической культуры, но и государственный принцип.

Соблюдение прав и свобод граждан любой национальности и вероисповедания – это базовые принципы межэтнической политики Казахстана. Они лежат в основе решения стратегической задачи – удовлетворить потребности национальных меньшинств. И главные из них касаются культуры, образования и сохранения родного языка. В Казахстане сложилась система поддержания межнационального согласия, главный принцип которого – диалог общества и государства.

Утвердившись в качестве активного члена мирового сообщества, наша страна решает масштабную задачу – обеспечить динамичный рост общества, равное и полнокровное поступательное развитие национальностей, единство народа и прогресс.

Говоря о сущностных идеях казахстанской государственности, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подчеркивает, что доминирующей является идея целостности народа Казахстана. «Каждый казахстанец, независимо от его национальной принадлежности, должен сознавать, что Казахстан – это плоть от плоти его, родное государство, всегда готовое защитить его права и свободы. Только в этом случае появляется корневая основа для взращивания и воспитания чувства казахстанского патриотизма, только в этом случае сограждане испытают чувство гордости за принадлежность государству, которое весь мир знает теперь как Казахстан».

Для полиэтничного государства, каковым является Казахстан, задача укрепления межнационального согласия является по существу главной «ценностью для выживания», важнейшей составной частью продвижения к демократии, необходимым условием развития страны и успеха осуществляемых преобразований.

Современный мир испытывает дефицит свежих идей – прежде всего по преодолению межэтнических, межрелигиозных и культурологических разногласий. Они становятся главным препятствием на пути к мирному развитию.

И, как представляется, наш опыт органичного сосуществования множества этносов и конфессий позволяет нам вырабатывать и претворять в жизнь собственную модель глобального межкультурного и межрелигиозного диалога.

134. Предотвращение этнических конфликтов: Македония и плюралистическая парадигма

Югославский кризис демонстрирует важность согласованных международных действий по предотвращению или разрешению конфликтов до того, как они перерастут в насилие. Сообщество демократических государств, действуя через многосторонние институты, могло бы предотвратить возникновение подобных кризисов в других местах, приняв стратегию «превентивного взаимодействия» для содействия демократическому развитию новых правительств. Элементы такой стратегии уже существуют в Македонии, где международные субъекты пытаются снять напряженность между албанскими и македонскими этническими общинами.

Стратегия превентивного взаимодействия радикально отличается от так называемого реалистического подхода к разрешению конфликтов и международной безопасности. Реалисты основывают свой подход к международным конфликтам на одномерном принципе, согласно которому поведение государств ограничивается сдерживающей или принудительной силой внешней силы. Они утверждают, что конфликт лучше всего предотвратить, а насилие наиболее эффективно положить конец, если обеспечить одинаковое вооружение каждой стороны в конфликте. Они утверждают, что в межэтнических конфликтах, как и в международных отношениях, мир обеспечивает баланс военной мощи.Следовательно, реалисты предлагают решения конфликтов в бывшей Югославии, призывая к поставке большего количества оружия в регион, вместо того, чтобы пытаться устранить основные источники конфликта.

В академической литературе по предотвращению или урегулированию этнических конфликтов доминируют две конкурирующие парадигмы: плюралистический или интеграционистский подход и консоциативный подход или подход разделения власти. Подход с разделением власти является наиболее распространенной основой для решений, предлагаемых учеными, изучающими современные этнические конфликты, и часто приводится в качестве объяснения предполагаемых успехов в случаях, которые, как можно было ожидать, могут оказаться неудачными.p>

Этот подход можно свести к нескольким простым идеям. Во-первых, этнический конфликт возникает при контакте между группами. Таким образом, изоляция групп друг от друга на массовом уровне через совершенно отдельные сети социальных и политических организаций — сегментация — является центральным компонентом этого подхода. Контакты между группами должны быть ограничены элитой. Во-вторых, поскольку группы не могут прийти к компромиссу, им следует предоставить автономию в их собственных делах. В-третьих, принятие решений по вопросам, представляющим общий интерес, должно осуществляться представителями элиты каждой из групп.Действительно, элиты обладают монополией даже в отношении определения общих интересов. В-четвертых, участие представителей всех таких групп в решениях, которые их затрагивают, должно обеспечиваться через пропорциональное представительство. В-пятых, что наиболее важно, каждой группе, представленной в авторитетных процессах принятия решений, должно быть предоставлено право вето в отношении этих процессов, когда на карту поставлены ее «жизненные интересы». Очевидная уязвимость такой системы к непримиримому поведению, по мнению сторонников разделения власти, устраняется доброй волей между элитными представителями этнических сегментов — условием, которое считается важным для успеха.

Доминирование элит в этих системах является продуктом структурной этнической сегментации этих систем. Изоляция на массовом уровне усиливает сегментацию этнических групп на отдельные религиозные, культурные и политические организации. Организационно сегментированные или изолированные сообщества представляют собой округа для этнически определенных политических партий, лидеры которых заявляют, что представляют эти группы населения в процессах принятия государственных решений. Избирательная конкуренция между представителями элиты этнических округов усиливает полезность апелляции к этнической принадлежности и преимущества непримиримости для действующих лиц от имени предполагаемых групповых интересов.Там, где этническое население распределено в более или менее территориально компактных структурах, территориальная автономия — будь то ограниченная передача полномочий, федерализация или конфедерализация — становится логическим выражением такого подхода к управлению конфликтами. Действительно, случай, который чаще всего приводится в качестве примера успешного управления этническим конфликтом через консоциационализм, Бельгия прошла именно через эти стадии все более полной деконструкции общего государства и создания отдельных, этнически определенных, территориальных образований с все более всеобъемлющими независимыми решениями. -заводящая власть.В настоящее время, можно сказать, от бельгийского государства осталось немногое, о чем территориальные образования могут спорить, кроме существования самого государства.

Недавний опыт Чехословакии, бывшей Югославии и Боснии и Герцеговины подчеркивает внутреннюю уязвимость консоциативных соглашений перед сепаратизмом. В Чехословакии и бывшей Югославии договоренности о разделении власти, сопровождавшиеся передачей полномочий этнорегиональным образованиям, создали структурные условия, которые усилили конфликт, а не рассеяли или разрешили его, как рассуждали консоциационалисты.В этих случаях непримиримое использование вето сводило на нет и без того слабые пересекающиеся или общие интересы в этих государствах и парализовало общие институты. В отличие от Бельгии, лишь небольшая часть югославского населения разделяла относительно слабую всеобъемлющую идентичность, а в Чехословакии ее было еще меньше. Структурные условия помогли трансформировать электоральное соревнование, сопровождавшее демократизацию, в этническое соревнование и обеспечили готовую основу для доминирующих групп, чтобы дать этническое определение государствам-преемникам.

В Боснии и Герцеговине этнизация политики в распадающейся Югославии привела к тому, что принцип взаимного вето между тремя доминирующими этническими группами приведет к политическому тупику, а сложные модели этнического урегулирования означают, что любые попытки разрешить конфликт путем деконструкции государство по бельгийскому образцу или даже по нетерриториальным принципам потребовало бы чрезвычайно сложных переговоров между элитами, приверженными мирному урегулированию.К сожалению, в то время как договоренности о разделении власти предоставили мощное оружие непримиримости в руки боснийских элит, мало стимулов к сотрудничеству, описанных в литературе по этническим конфликтам или в более общей литературе по сотрудничеству, присутствовали. И была небольшая вероятность того, что их можно будет разработать в краткосрочной перспективе. Во всех трех случаях демократические институты и нормы были слишком слабыми, чтобы сдерживать действия националистических элит. Таким образом, в отсутствие мощных культурных, исторических норм сотрудничества или структурных стимулов к сотрудничеству принятие договоренностей о разделении власти в качестве долгосрочной стратегии, таким образом, несомненно, будет способствовать конфликтам, тупиковой ситуации и сепаратизму.

Плюралистический подход к управлению этническими конфликтами основан на радикально ином понимании последствий межгруппового контакта. Кратко говоря, плюралисты утверждают, что в критически важных условиях открытого общения и равенства контакты между группами порождают взаимопонимание и сотрудничество, а не конфликты. В то время как консоциационалисты рассматривают институты в первую очередь как отражение этнической сегментации, плюралисты рассматривают институты не только как рефлексивные, но и как трансформирующие.Контакт в общих учреждениях не обязательно рассматривается как средство культурной ассимиляции; но устойчивый контакт в условиях открытого общения и равенства рассматривается как способствующий возникновению общей культуры взаимодействия и сотрудничества, или того, что на Западе принято называть «гражданской культурой».

Вместо того, чтобы искать решения у политических элит, плюралистическая парадигма предполагает, что стимулы для сотрудничества могут быть найдены в самом обществе, в интересах, которые пересекаются с этнической идентичностью и смягчают ее привлекательность.В этом суть широко цитируемой в политической науке гипотезы «перекрестного раскола». Действительно, сторонники разделения власти ссылаются на существование таких расколов, как на вклад в успех таких договоренностей. Но перекрестные разногласия способствуют смягчению конфликта только тогда, когда они становятся основой политической идентичности, электоральной конкуренции и участия в представительных институтах и процессах принятия решений.

Открытость межгрупповых контактов и общения — важный элемент плюралистической парадигмы.Консоциационные системы имеют тенденцию увековечивать любые недостатки в межгрупповом понимании, которые могут существовать, потому что структурная этническая сегментация блокирует межгрупповое общение. Плюралистическая парадигма, напротив, предполагает важность усилий по преодолению такой сегментации в сфере коммуникаций. С этой точки зрения усилия по обеспечению открытости средств массовой информации для межгруппового общения являются потенциально мощным средством, с помощью которого можно приступить к созданию социальных основ идентичностей и поведения, выходящих за пределы этнических сообществ.Точно так же, в то время как консоциационалистский подход приветствует сегментацию образования, плюралистический подход предполагает, что общие образовательные учреждения, в равной степени ценящие групповую идентичность и культуру, особенно на университетском уровне, являются потенциально мощным средством развития межгрупповых контактов, общения и понимания. и поощрение открытия общих ценностей и интересов.

В то время как консоциативный подход зависит от доброй воли среди элит, для которых конкуренция является источником личной власти, плюралистический подход зависит от доброй воли среди граждан, которые признают межгрупповое сотрудничество как возможность или средство обеспечения общих выгод.В то время как консоциативный подход ведет к политике идентичности, плюралистический подход способствует политике интересов.

Если консоциационалистский подход институционализирует этническую сегментацию в самом государстве, плюралистический подход призывает избегать определения государства или государственных институтов в этнических терминах. С плюралистической точки зрения, поведение, основанное на этнической идентичности, должно конкурировать с поведением, основанным на интересах на равной, а не привилегированной основе.Там, где политизация этнической принадлежности доминирует над другими основами политического поведения, как в Югославии и Македонии, проблема в применении плюралистического подхода к управлению этническими конфликтами состоит в установлении баланса между этническим и неэтническим в участии, представительстве и принятии решений. . В некоторых случаях, и случай Сербии / Косово может быть таким случаем, задача состоит в том, чтобы способствовать возникновению какого-либо неэтнического измерения вообще. Однако проведение в таких случаях прямой консоциативной стратегии или стратегии разделения власти означало бы институционализацию этнических разногласий и создание структурных основ для непримиримого использования права вето и, в конечном итоге, сепаратизма.Когда группы соревнуются за контроль над одной и той же территорией, сепаратизм становится источником насилия.

Таким образом, плюралистический подход ориентирован на открытость и участие. Консоциационные подходы или подходы разделения власти носят в лучшем случае элитарный, а в худшем случае антидемократический характер. В нынешний посткоммунистический период европейского политического развития популярная привлекательность демократической идеологии и требования о расширении прав и возможностей, а также опасность регресса к авторитаризму, присущая доминированию элиты, должны сдерживать доверие к элитарным подходам в течение длительного времени. срочная стратегия разрешения межгрупповых разногласий и конфликтов.Некоторые практики, связанные с парадигмой разделения власти, могут быть полезны в качестве краткосрочных превентивных методов. Но в более долгосрочной перспективе идентификация (или создание) перекрестных разногласий и их представительство в процессах принятия политических решений в государстве, а также создание условий, которые поощряют совместные действия при этнических разногласиях на социальном уровне, удерживают величайшие перспективы для смягчения межгрупповой напряженности и предотвращения конфликтов.

Македония — посткоммунистическое государство, характеризующееся слабыми политическими институтами и очень слабым гражданским обществом.Отношения между этническими албанцами и македонцами характеризуются социальной напряженностью и политической конфронтацией, но не открытым конфликтом или постоянным насилием. Основные характеристики посткоммунистической социальной и политической систем все еще обсуждаются. Плюралистическая парадигма предполагает, что процедурные или институциональные реформы или создание новых институтов, которые способствуют контактам и общению между группами и способствуют возникновению сквозных разногласий, могут способствовать снижению межгрупповой напряженности.

Несколько организаций реализуют в Македонии проекты, явно направленные на предотвращение межэтнических конфликтов, которые прямо подпадают под плюралистическую парадигму. Их успехи согласуются с мнением, что эта стратегия может работать в Македонии.

«Поиск точек соприкосновения в Македонии» (SCGM), например, был вовлечен в ряд усилий, которые поощряют межгрупповые контакты и общение, а также активное сотрудничество в преследовании общих интересов, надеясь на развитие большего сочувствия и понимания между группами.Журналистский проект «Как мы выживаем», спонсируемый SCGM, привел к одновременной публикации в основных газетах на албанском, македонском и турецком языках серии тематических репортажей о том, как люди всех национальностей справляются с проблемами повседневной жизни. Это также вызвало у участвовавших журналистов большее сочувствие между группами. Журналистский проект использовал наличие общих профессиональных интересов по обе стороны этнического раскола, мобилизовал институциональную поддержку для перекрестных контактов, увеличил поток симпатической информации через раскол в форме газетных статей и помог создать перекрестный раскол. сочувствие среди журналистов, которые играют важную роль в формировании массовых представлений и мнений.SCGM следит за этим в текущем проекте, поощряющем публикацию противоположных мнений по важным вопросам, как средство приучения читателей к мысли, что одной из характеристик демократии является «конфликт мнений без конфликта». SCGM спонсировал ежемесячные круглые столы в Университете Скопье, чтобы стимулировать прямые межэтнические дискуссии по вопросам, представляющим общий интерес, а его проекты по охране окружающей среды поддерживают межэтническое сотрудничество в прямых усилиях местного населения по очистке своих сообществ.Продолжающийся успех проектов SCGM является убедительным свидетельством полезности плюралистической парадигмы и стратегии «превентивного взаимодействия» в Македонии.

Центр превентивных действий Рабочей группы Совета по международным отношениям по Южным Балканам (РГ — для которой Бург выполнял функции главного консультанта) определил высшее образование как еще одну область, в которой такая стратегия может быть реализована. Его рекомендации по деполитизации проблемы и налаживанию прямого контакта этнических субъектов для достижения общих интересов включали разрешение на создание частных университетов, открытие финансируемого государством университета для более широкого набора этнических албанцев за счет расширения области преподавания на албанском языке в школах. университет (и принятие мер для обеспечения того, чтобы больше албанских студентов получали адекватную подготовку к высшему образованию), и повышение роли международных специалистов в области образования в постановке целей, разработке и реализации политики, а также оценке.Хотя эти рекомендации были разработаны членами РГ без ссылки на плюралистическую парадигму, они соответствуют ей. Разрешение создания частного университета будет способствовать развитию гражданского общества в Македонии и подчеркнет его легитимность. Если сделать финансируемый государством университет более открытым для всех этнических групп, это подчеркнет гражданское определение государственных институтов. А профессионализация образовательной политики позволит преподавателям всех национальностей на равных участвовать в совместной деятельности, представляющей общий интерес.

Национальный демократический институт международных отношений (NDI) также продемонстрировал, что стратегия профессионализации вопросов, которые в противном случае могли бы вызвать дополнительную межгрупповую напряженность, может быть успешной в Македонии. Недавно NDI сообщил, что по запросу правительства Македонии он организовал экспертизу правительственного законопроекта о местных выборах. Восемьдесят процентов рекомендаций NDI были приняты. Затем NDI организовал общественный круглый стол с участием всех сторон по законопроекту, который спровоцировал более широкие общественные дебаты, в том числе освещение мероприятия и проблемы в газетах, на телевидении и радио.Этими действиями NDI помог партийным лидерам Македонии деполитизировать проблему и мирным путем разрешить их разногласия, а также создал важный прецедент для значимого общественного обсуждения и обсуждения предлагаемой политики правительства.

Неправительственные организации (НПО) не могут добиться успеха без сильной поддержки в виде западной правительственной и многосторонней поддержки мира. В случае с Македонией, например, присутствие сил СПРООН (превентивного развертывания Организации Объединенных Наций в Македонии) стало критической демонстрацией международной поддержки мирного разрешения как внешних, так и внутренних конфликтов.Но правительственные и многосторонние действия вряд ли повлияют на нормы поведения и модели взаимодействия на низовом уровне, которые являются ключом к предотвращению насилия и «разрешению» этнических конфликтов. Для достижения таких изменений потребуется гораздо больше внимания и поддержки для видов прямых действий, описанных выше, действий, которые могут быть предприняты только НПО, если они не должны рассматриваться как «вмешательство» или даже способствовать эскалации таких конфликтов.

Стивен Бург выступал в Центре Вильсона 19 февраля 1997 года.

Как остановить этническое насилие? — Институт сложных систем Новой Англии

Этническое насилие — глобальная проблема, унесшая миллионы жизней. Бесчисленные акты насилия подпитываются трениями между группами разрозненных культур, религий и языков. Поиск способа ослабить этническую напряженность будет иметь большое значение для создания более мирного мира. Традиционные исследования насилия сосредотачиваются на деталях исторической вражды, экономического неравенства, лидерства или социальных структур различных регионов.Наше исследование выявило метод точного прогнозирования склонности к насилию, основанный только на крупномасштабной структуре общества. Это понимание дает представление о том, как можно предотвратить худшее из проявлений этнического насилия.

Бывшая Югославия — важный пример для нашего понимания этнического насилия. Югославия образовалась в конце Первой мировой войны как союз небольших государств с разными культурами. На протяжении своей истории Югославия часто переживала периоды экономических и политических потрясений.Государство распалось в 1980-х и 90-х годах, включая период жестокого этнического насилия. Многие современные страны представляют собой похожие объединения групп, которые идентифицируют себя как отдельные, но были объединены силами колониализма и завоеваний. Понимание судьбы Югославии имеет большое значение.

В нашем исследовании мы обнаружили, что этническая география является ключевым свойством для прогнозирования и объяснения этнического насилия [1]. Этническая география относится к местам проживания членов отдельных групп людей в определенном регионе.Независимо от истории общества или от того, принадлежат ли группы к разным этническим группам, религиям или языкам, существуют фундаментальные принципы, описывающие их расселение на географических участках.

Люди имеют естественную склонность жить рядом с людьми, похожими на них самих. Даже если они исходят из случайного пространственного распределения (см. Рис. 1), желание жить рядом с другими представителями того же типа заставляет их образовывать участки определенной группы, площадь которых увеличивается с течением времени. Такое поведение универсально, оно не зависит от конкретных деталей того, что происходит и где.Пока люди перемещаются и предпочитают находиться рядом с другими людьми того же типа, любая система будет демонстрировать одну и ту же универсальную динамику — общий процесс, применимый к различным социальным системам и даже материалам, образованным из атомов, или биологическим организмам, образованным из клеток. Миграции группы людей с общей историей и перемещения населения могут усилить эту тенденцию к образованию пятен, когда группа поселится вместе в определенной области.

Благодаря этому универсальному процессу географические совокупности людей можно увидеть повсюду в мире.Это также означает, что мы должны начать описывать, как группы людей взаимодействуют друг с другом на основе образовавшихся географических пятен. То, как группы ведут себя по отношению друг к другу, определяется тем, как индивидуальные поведения сочетаются друг с другом, а это свойство связано с тем, как группы распределяются в пространстве. По этой причине мы исследовали связь между размером пятна и этническим насилием.

Однако мы должны понимать, что идея универсальной динамики, которая применима ко многим различным типам систем, не означает, что это происходит во всех случаях.У каждой группы людей есть смесь индивидуальных различий. Для некоторых типов различий люди не имеют предпочтений и поэтому естественно смешиваются. В других случаях они фактически предпочитают работать рядом с определенными другими типами (например, с определенными типами профессионалов, которым необходимо работать вместе, или мужчинами и женщинами). Мы можем сказать, что происходит, посмотрев на их географическое распространение, и к этим случаям следует относиться по-другому.

Если размер пятна важен для прогнозирования насилия, то кажется разумным, что существует определенный размер участков, на которых будет иметь место насилие.Хорошо смешанный район соответствует тому случаю, когда людям нравится жить вместе. С другой стороны, когда люди смешаны, они знают друг друга лично, поэтому не склонны ссориться. С другой стороны, когда размер патча очень большой, большинство людей не сталкиваются с членами других групп, поэтому они не участвуют в боях. Промежуточные размеры участков, участки определенного размера, вероятно, будут виноватыми.

Мы провели тематические исследования в Югославии, Индии и Швейцарии и действительно обнаружили, что когда участки этнических групп превышают определенный размер, этническое насилие не происходит.Когда пятна меньше определенного размера, насилия тоже не происходит. Эти пороги примерно выше 60 километров и ниже 20 километров. Это естественный размер, поскольку 20 километров — это самое большое расстояние, которое человек может пройти за день — естественная мера размера сообщества. Когда острова или полуострова одной этнической группы попадают в критический диапазон, окруженные другой группой или группами, вероятно возникновение этнического насилия.

На Рисунке 2 показан наш анализ этнической географии и насилия в Югославии.Географическая корреляция между районами, прогнозируемыми как уязвимые для насилия и фактических инцидентов насилия, составляет 90 процентов.

Крупные этнические группы встречаются в хорошо разделенном / сегрегированном обществе. Каждая этническая группа имеет свой собственный пространственный регион, в котором ее собственные ценности, обычаи и традиции должны применяться в общественных местах по умолчанию. В хорошо смешанном обществе с небольшими участками ни одна группа не имеет и не ожидает монополии на поведение в общественных местах. В критическом диапазоне насилия ожидания в отношении общественных мест находятся в противоречии.Чувству автономии этнической группы бросают вызов члены групп в приграничных районах, которые могут регулярно проходить через общественные места. Следовательно, окраины этих пятен демонстрируют наибольшую склонность к насилию.

Это говорит о том, что по мере того, как группы выбирают разделение, единственное решение проблемы насилия — это их еще большее разделение. Однако есть и другой выбор — границы, которые дают больше местной автономии, чтобы группы могли регулировать свои общественные пространства.

Швейцария — пример государства с удачно расположенными границами [2].Хотя Швейцария имеет репутацию мирной страны, в ней проживает разнообразное население, состоящее из католиков и протестантов, а также говорящих на французском, немецком и итальянском языках. В других местах они могут вступать в конфликт, но, как показано на Рисунке 3, наш анализ предсказывает незначительное насилие, и этот анализ согласуется с реальностью. Многоплановые подгруппы населения Швейцарии, сочетающие языки и религии, разделены как политическими границами в виде кантонов, которые являются частью федеральной системы управления, так и физическими границами, образованными естественным обилием гор и озер в стране.Тем не менее, есть один регион, где насилие предсказывалось и действительно исторически наблюдалось. Этот регион находится недалеко от горного хребта, между французским и немецким языками, по которому легко судоходство. Это насилие привело к созданию в 1979 году нового кантона, политической границы, созданной для содействия разделению и региональной автономии.

Границы Югославии сильно отличаются от границ Швейцарии. На рисунке 4 показаны прогнозы этнического насилия как с границами, так и без границ. Есть две области, где границы действительно работают, как в Швейцарии.Когда модель не включает границы вокруг Словении и Македонии, мы прогнозируем насилие там, но когда модель включает их, насилие больше нет. В реальном мире, где есть эти границы, нет насилия. Однако наличие или отсутствие границ на остальной территории страны мало влияет на географию насилия. Это означает, что эти границы не в нужных местах. Соответственно, перемещение границ было бы мирной альтернативой имевшему место катастрофическому насилию.

Во время существования Югославии ее по-разному называли Королевством Югославия, Демократической Федеративной Югославией, Союзной Народной Республикой Югославией и Социалистической Федеративной Республикой Югославией. Все эти правительства пытались сохранить мир между различными этническими группами страны. Хотя какое-то время им это удавалось, в конце концов вспыхнуло насилие. Идея о том, что местная автономия является хорошим способом организации правительства, присутствует и в других местах, включая не только Швейцарию, но и Соединенные Штаты, где есть муниципальные, районные, государственные и федеральные системы управления.Эта модель управления не используется во многих местах мира, где национальные правительства обладают большей частью руководящих полномочий.

Хорошо интегрированное общество часто называют идеалом. Негативно рассматриваются попытки сформировать границы и разделить конфликтующие группы. Наши результаты показывают, что во многих случаях границы и местная автономия являются конструктивной альтернативой жестокому насилию. Исторически сложилось так, что попытки разделения не учитывали наличие определенного размера участка, для которого введение границ является наиболее важным.Они также обычно не признавали использование субнациональных границ для этой цели. Например, разделение Пакистана и Индии оставило неоднородный район Кашмира, который является местом насилия. Отделение Северной Ирландии от остальных аналогично.

Субнациональные границы, выровненные с естественными сообществами, могут снизить этническую напряженность и предотвратить насилие. Самоуправление на районном, муниципальном или районном уровне может дать общинам чувство автономии и безопасности. Возможно, это не воплощение культурного плавильного котла, но хорошо продуманные границы и то, как принятие решений на местном уровне служит каждой общине, может обеспечить мирное сосуществование.Такие границы не нужны, если люди решают интегрироваться, что также присутствует во многих местах.

Если бы Югославия уважала местную политическую автономию групп, она могла бы больше походить на Швейцарию. Когда мы рассматриваем множество мест в мире, где неоднородные этнические районы являются очагами трений, конфликтов, страданий и беженцев, признание способа достижения мирного сосуществования может предоставить лучшие альтернативы.

Мы также можем рассматривать идею патчей как своего рода уважение к индивидуальным различиям.Мы уважаем индивидуальные различия в обществе, потому что каждый человек может внести свой вклад. Наука о сложности принимает многомасштабный взгляд на общество. С этой точки зрения группы различного размера подобны отдельным лицам, вносящим свой вклад в глобальное общество, частью которого мы все являемся. Уважение групповых решений относительно общественных мест, предоставление им для этого местной автономии, является частью этого уважения. Идея самоопределения уже является одной из широко обсуждаемых концепций межгрупповых отношений.

Учитывая смерть и страдания, вызванные этническим насилием, мы можем определить места, где люди находятся в географических районах разного размера, и вместо того, чтобы заставлять их интегрироваться, мы можем обеспечить мирное сосуществование. Естественная тенденция к самоагрегированию может быть использована для мира, если сообществам будут предоставлены надлежащие границы и самоуправление в их собственных кварталах. Необходимы дополнительные размышления и исследования относительно того, где и какую форму должны принимать границы и автономия.Отправной точкой для этого исследования могут служить Швейцария и другие существующие федеральные системы управления.

Ссылки:

М. Лим, Р. Мецлер, Ю. Бар-Ям, Формирование глобальных моделей и этническое / культурное насилие. Наука 317, 5844 (2007).
А. Резерфорд, Д. Хармон, Дж. Верфель, С. Бар-Ям, А.С. Гард-Мюррей, А. Грос, Ю. Бар-Ям, Хорошие заборы: важность установления границ для мирного сосуществования. PLoS ONE 9 (5), e95660 (21 мая 2014 г.).doi: 10.1371 / journal.pone.0095660

Опыт и проблемы Азиатско-Тихоокеанского региона на JSTOR

Информация журнала

Международный журнал прав меньшинств и групп посвящен междисциплинарным исследованиям правовых, политических, экономических и социальных проблем, с которыми меньшинства и коренные народы сталкиваются во всех странах мира. Для целей журнала группы рассматриваются как четко узнаваемые сегменты общества, определяемые такими относительно постоянными факторами, как национальное или этническое происхождение, религия, культура или язык.Текущие события, не в последнюю очередь распространение жестоких этнических и религиозных конфликтов, подчеркивают необходимость в периодическом издании, посвященном правам лиц, принадлежащих к меньшинствам и коренным народам, а также самих групп. Журнал уделяет особое внимание тому вкладу, который стандарты прав человека и руководящие принципы надлежащего управления могут внести в лучший мир для всех. Журнал стремится стать основным форумом для обсуждения жизненно важной области исследований, которую он охватывает.

Информация об издателе

BRILL, основанный в 1683 году, является издательским домом с сильной международной ориентацией. BRILL известен своими публикациями в следующих предметных областях; Азиатские исследования, Древний Ближний Восток и Египет, Библейские исследования и религиоведение, Классические исследования, Средневековые и ранние современные исследования, Ближний Восток и исламские исследования. Публикации BRILL в основном на английском языке включают серии книг, отдельные монографии и энциклопедии, а также журналы.Публикации становятся все более доступными в электронном формате (CD-ROM и / или онлайн-версии). BRILL гордится тем, что работает с широким кругом ученых и авторов и обслуживает своих многочисленных клиентов по всему миру. За время своего существования компания была удостоена множества наград, подтверждающих вклад BRILL в науку, издательское дело и международную торговлю.

Этнический конфликт | Britannica

Термины этническая и этническая принадлежность имеют свои корни в греческом слове ethnos , которое описывает общность общего происхождения.В исследовании этнических конфликтов термины этническая группа , общинная группа , этническая община , человек и меньшинство в основном используются как синонимы. Два элемента обеспечивают основу для идентификации этнических групп: во-первых, акцент на культурных чертах и, во-вторых, ощущение того, что эти черты отличают группу от членов общества, которые не разделяют отличительные характеристики. Энтони Д. Смит, исследователь этничности и национализма, определил этнические критерии, лежащие в основе общинной идентичности.К ним относятся общий исторический опыт и воспоминания, мифы об общем происхождении, общей культуре и этнической принадлежности, а также связь с исторической территорией или родиной, которые группа может в настоящее время населять, а может и нет. Элементы общей культуры включают язык, религию, законы, обычаи, институты, одежду, музыку, ремесла, архитектуру и даже еду. Этнические сообщества демонстрируют признаки солидарности и самосознания, которые часто выражаются в названии, которое группа дает себе.

Этническая идентичность формируется как материальными, так и нематериальными характеристиками.Материальные характеристики, такие как общая культура или общие видимые физические черты, важны, потому что они способствуют чувству идентичности, солидарности и уникальности в группе. В результате группа рассматривает предполагаемые и реальные угрозы своим материальным характеристикам как риски для своей идентичности. Если группа предпринимает шаги для противодействия угрозам, ее этническая принадлежность становится политизированной, и группа становится политическим актором в силу своей общей идентичности. С другой стороны, этническая принадлежность в такой же степени основана на нематериальных факторах, а именно на том, во что люди верят или заставляют верить, чтобы создать чувство солидарности среди членов определенной этнической группы и исключить тех, кто не является ее членами.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Теории этнической идентичности

Хотя общинная идентичность обеспечивает основу для определения этнических групп, существуют разногласия по поводу того, как формируется этническая идентичность и как она изменяется с течением времени. Первая школа мысли, известная как примордиалистский подход, объясняет этническую принадлежность как фиксированную характеристику индивидов и сообществ. Согласно примордиалистам, этническая принадлежность встроена в унаследованные биологические атрибуты, долгую историю практики культурных различий или и то, и другое.Этническая идентичность рассматривается как уникальная по интенсивности и стойкости и как экзистенциальный фактор, определяющий индивидуальную самоидентификацию и коллективную самобытность. Мобилизация этнической идентичности и этнического национализма — мощный инструмент вовлечения группы в политическую борьбу. Этническое разделение и этнические конфликты считаются присущими многонациональным обществам и обычным явлением.

Примордиалистский фокус на фиксированных идентичностях, однако, не в состоянии признать различия в формировании этнических групп, начиная от относительно краткосрочных ассоциаций до давних, сильных и сплоченных групп с биологическими и историческими корнями.Чтобы учесть эти различия, был разработан второй подход, называемый инструменталистским, который понимает этническую принадлежность как средство, используемое отдельными лицами и группами для объединения, организации и мобилизации населения для достижения более крупных целей. Эти цели носят в основном политический характер и включают, среди прочего, требования самоуправления, автономии, доступа к ресурсам и власти, уважения самобытности и культуры группы, а также прав меньшинств. Инструменталисты считают, что этническая принадлежность очень мало или вообще не имеет независимого рейтинга вне политического процесса и по своему характеру сопоставима с другими политическими взглядами, такими как идеологические убеждения или членство в партии.По мнению инструменталистов, этническая принадлежность является результатом личного выбора и в основном не зависит от ситуативного контекста или наличия культурных и биологических черт. Этнический конфликт возникает, если этнические группы соревнуются за одну и ту же цель — особенно за власть, доступ к ресурсам или территории. Интересы элитного класса общества играют важную роль в мобилизации этнических групп на участие в этнических конфликтах. Таким образом, этнический конфликт похож на другие конфликты политических интересов.

Инструментализм подвергается критике со стороны тех, кто утверждает, что этническая принадлежность, в отличие от политической принадлежности, не может приниматься добровольно отдельными лицами, а вместо этого укоренена и регулируется обществом в целом.Сторонники другой школы мысли, известной как социальный конструктивизм, сосредотачиваются на социальной природе этнической идентичности. По их мнению, этническая принадлежность не является ни фиксированной, ни полностью открытой. Этническая идентичность создается социальным взаимодействием между отдельными людьми и группами и поэтому остается вне зависимости от выбора человека, но может измениться при изменении социальных условий. Отдельные лица и группы не могут избежать того факта, что этнические различия существуют, но они сами определяют, что делать с этими различиями.Таким образом, этнические конфликты в значительной степени зависят от возможностей, предоставляемых группе для достижения своих целей. Насильственные конфликты вызваны в основном социальными и политическими системами, которые приводят к неравенству и недовольству и не предлагают вариантов мирного выражения разногласий. Изменения в социальных взаимодействиях, такие как усиление напряженности или насильственные конфликты, влияют на социально сконструированный характер этничности. Социальные конструктивисты объясняют чудовищные злодеяния, совершаемые во время этнических конфликтов, таких как геноцид, массовые изнасилования и этнические чистки, тем фактом, что в силу этнической принадлежности в конечном итоге каждый становится вовлеченным в борьбу, независимо от своего намерения.

Четвертая точка зрения, психокультурная интерпретация, приписывает этнической принадлежности глубокие культурные и психологические корни, которые делают этническую идентичность чрезвычайно устойчивой. Ученый Марк Ховард Росс, опираясь на теорию психокультурной интерпретации, определяет этническую идентичность как происходящую из «общих, глубоко укоренившихся мировоззрений», которые формируют отношения членов группы с другими, их действия и мотивы. Этническую идентичность нельзя изменить, ее можно только сделать более терпимой и непредубежденной. Этнический конфликт затрагивает центральные элементы идентичности каждой группы и вызывает опасения и подозрения в отношении реальных и потенциальных противников.Таким образом, этнический конфликт — это не просто политическое событие, а драма, которая бросает вызов самому существованию группы, оспаривая ее идентичность. Это объясняет, почему этнические конфликты очень трудно разрешить.

В действительности, одни этнические группы имеют идентичность с глубокими историческими корнями, тогда как другие нет, и некоторые группы имеют статическую идентичность, тогда как другие имеют динамическую идентичность. Конкретное выражение этнической принадлежности и ее склонность вести к насилию и войне зависят от контекста.Этническая идентичность адаптируется к неожиданным угрозам и новым возможностям и активируется ими. Этническая принадлежность не может быть политизирована, если основная часть воспоминаний, опыта или смысла не побуждает людей к коллективным действиям. В свете этого Милтон Дж. Эсман в своей книге Ethnic Politics (1994) отметил, что этническая идентичность обычно «может быть расположена в диапазоне между изначальной исторической преемственностью и (инструментальной) оппортунистической адаптацией».

Несколько факторов способствуют выраженности и интенсивности этнической идентичности.Бесспорно, сильнейший фактор — это война и насилие. Во-первых, история общих усилий, истории о жертвах ради общей цели и воспоминания о человеческих страданиях создают прочные связи между членами затронутых этнических групп. Точно так же, если группа сталкивается с экономической, политической и культурной дискриминацией, сплоченность группы имеет тенденцию к увеличению. Во-вторых, этническая идентичность группы сильнее, если достигается массовая грамотность. Грамотность позволяет сохранять элементы идентичности в письменной форме, что означает, что исторические и культурные повествования могут доходить до массовой аудитории и оставаться неизменными с течением времени.Даже если этническая идентичность какое-то время бездействует, ее можно возродить. Наконец, идентичность неиммигрантских групп, как правило, более выражена, чем идентичность иммигрантских этнических групп. В то время как иммигранты часто ассимилируются, неиммигрантские меньшинства обычно придерживаются своих традиций, особенно если их легко отличить от остального общества по осязаемым признакам, таким как физические признаки.

Каковы причины межэтнических конфликтов на рабочем месте? | Small Business

Данные переписи показывают, что U.Персонал С. становится более разнообразным. Эксперты прогнозируют, что эта тенденция будет только увеличиваться по мере изменения численности населения в США. Для многих предприятий это будет преимуществом, поскольку более разнообразное рабочее место также означает разнообразие опыта и более широкую базу знаний. Однако конфликты также могут возникать, и будет разумно знать о причинах межэтнических конфликтов на рабочем месте до того, как они произойдут, чтобы справиться с ними эффективно.

Притеснение

Дискриминация и жестокое обращение могут проявляться по-разному.Атмосфера в офисе имеет большое значение для предотвращения межэтнических конфликтов. Прежде чем сотрудники начнут дискриминировать друг друга по этническому признаку, они могут оскорблять друг друга и в других отношениях. Работодатель должен проявлять нетерпимость ко всем злоупотреблениям по мере их эскалации. В частности, малые предприятия, поскольку у них меньше сотрудников, должны заботиться о создании здоровой окружающей среды.

Разрешение

Часто конфликт на рабочем месте продолжается и обостряется из-за отсутствия механизма для его разрешения.Если бизнес устанавливает процедуры рассмотрения жалоб на раннем этапе, он может многое сделать для снижения уровня конфликтности. Это особенно важно в вопросах расы и этнической принадлежности, когда вовлеченные чувства сильнее, а люди более чувствительны. Решая проблемы до того, как они станут неуправляемыми, компания может многое сделать для предотвращения серьезных проблем.

Привилегия

Из-за того, как дискриминация рассматривалась на протяжении всей истории и что она может проявляться в настоящее время, многие этнические группы считаются более привилегированными, чем другие.Это часто может быть причиной конфликтов на рабочем месте. Если один работник думает, что другой получил возможности, в которых ему было отказано, он, вероятно, возмутился этим. К сожалению, попытки компенсировать социальную дискриминацию, такие как позитивные действия, также привели к негодованию и конфликтам.

Стресс

К сожалению, многие люди реагируют на стресс тем, что переносят его на своих коллег и ведут себя агрессивно. Если компания переживает спад или если сотрудники сталкиваются с дополнительным стрессом по другим причинам, это может усилить уже существующую межэтническую напряженность.В такие моменты бизнес должен быть внимательным и стараться максимально снизить стресс, чтобы избежать конфликтов.

Расизм

Самой основной причиной межэтнических конфликтов на рабочем месте является расизм. Предвзятые представления о членах другой этнической группы, хотя часто и подавляются, все же могут проявляться и влиять на отношения и поведение. Выявить такое невыраженное отношение может быть сложно, но компании должны четко дать понять, что они не потерпят выражения расистских взглядов.Кроме того, они должны тщательно пресекать любые злоупотребления, мотивированные таким отношением.

Источники

Биография писателя

Кейси Ридер начал писать в 2010 году. Его работа публикуется на eHow, уделяя особое внимание темам истории и культуры. Помимо внештатной работы, Ридер активно занимается писательской деятельностью. Он окончил Столетний колледж Луизианы со степенью бакалавра искусств в области истории и английской литературы.

Разрешение этнического конфликта — Гражданский национализм: теоретический инструмент для прекращения гражданской войны?

Предыстория: страна в этническом кризисе

Нигде сила этнического национализма не выражена так глубоко в Юго-Восточной Азии, как в Мьянме (Бирме).Согласно правительственной переписи населения и жилищного фонда 2014 года, в стране проживает 135 национальностей. Но эта цифра спорна и сбивает с толку. Среди множества ошибок эти классификации включают группы, которые подсчитываются дважды или идентифицируются под неправильными названиями. ¹ В этнополитическом плане картина несколько проще. Считается, что этнические движения представлены примерно 20 идентичностями в современной политике (с аналогичным количеством подгрупп), и именно вокруг этих национальных группировок сегодня ведется большинство политических дискуссий в стране.

Многие дилеммы в отношении этнических прав и представительства стали предметом особого внимания после принятия конституции 2008 года. До этого времени на политической карте страны были обозначены только восемь основных этнических групп. Большинство населения составляют этнические бамары (бирманцы), и есть семь небамарских народов, представленных собственными национальными государствами: Чин, Качин, Карен (Кайин), Каренни (Каях), Мон, Ракхайн (Аракан) и Шан. Но в соответствии с конституцией 2008 года дальнейший субнационализм был представлен созданием «самоуправляемых» территорий для еще шести народов: нагов в регионе Сагаинг и дану, коканг, палаунг (таанг), па-о. и национальности ва в штате Шан.Кроме того, двадцать девять избирательных мест для министров были зарезервированы для «национальных рас» в штатах или регионах, где они составляют меньшинство, составляющее более 51 400 человек. ²

Этнополитическая карта такой сложности неизбежно несет в себе социально-политические вызовы. Сегодня Мьянма — это страна, далекая от этнического мира и политической интеграции. С момента обретения независимости в 1948 году страна страдает от вооруженных конфликтов, в ходе которых все основные этнические группы столкнулись с последующими сменами правительств, в которых доминировали Бамар.И теперь, в нынешнюю переходную эпоху квазигражданской демократии, есть стремление к автономии или государственности среди меньших национальностей, которые недовольны своим представительством в соответствии с конституцией 2008 года. Общий политический язык о «семи этнических государствах» и «семи регионах Бамара» уже считается недостаточным.

Следующий список не является исчерпывающим, но предназначен для иллюстрации некоторых сложностей современного ландшафта. Хотя общенациональный мир еще не достигнут, наблюдается всплеск новых этнонационализмов от штата Ракхайн в Бенгальском заливе до приграничных территорий провинции Юньнань на северо-востоке.Не только этнополитические движения таких народов, как качины, карены и моны, претендуют на право ношения оружия. ³ Как недавно написал Кхин Зау Вин, народы Мьянмы столкнулись с «проблемной перегрузкой». ⁴

Самым разнообразным источником новой нестабильности является Шанский штат. Несмотря на разграничение «самоуправляемых» территорий в соответствии с конституцией 2008 года, среди таких национальностей, как коканг, таанг и ва, есть лидеры, которые стремятся стать администрациями «государственного уровня» в рамках союза.Также имели место соперничество, а иногда и столкновения между шанскими и таанскими группами на севере штата.
В то же время, есть связанные с Шанем народы, проживающие за пределами штата Шан, которые также хотят иметь статус «самоуправления» в рамках союза. В частности, движение Тай-Ленг армии национальностей шаньни за последние несколько лет выросло до более чем 1000 военнослужащих. ⁵ Объединенная в три бригады, СНС сегодня действует в нескольких частях региона Сагаинг и штата Качин в рамках расширения, негласно поощряемого лидерами национальных вооруженных сил, Татмадау.
Тем временем в северной Мьянме есть лидеры нагов, которые вынашивают амбиции большего Нагаленда, который включал бы политическое представительство с родственниками нагов через границу с Индией. С заявленным населением более четырех миллионов человек наги считаются одной из крупнейших «непредставленных наций» в современном мире. ⁶
Дальше на запад конфликт еще более обострился за последние три года в штате Ракхайн и городке Палетва соседнего штата Чин, где действует Объединенная лига аракано-араканской армии.⁷ На сегодняшний день более 100 000 мирных жителей Ракхайна и Чина были перемещены, поскольку боевые действия продолжаются в приграничных районах с Бангладеш и Индией.
Также в регионе трех границ вопрос прав и представительства людей, претендующих на этническую принадлежность «рохинджа», еще не нашел справедливого решения на политической карте страны. Возможно, ни один культурный или этнополитический вопрос — бедственное положение более миллиона мусульманских беженцев в Бангладеш — сегодня не привлекает более пристального внимания с точки зрения прав человека.В настоящее время кризис рохинджа является предметом расследования как в Международном уголовном суде, так и в Международном суде ООН в Гааге.

Таким образом, задача состоит в том, чтобы найти теоретически возможные решения многолетнего опыта конфликтов в нашей стране. В связи с тем, что 12 февраля этого месяца проходит еще один День Союза, конструктивное мышление необходимо для обеспечения мира и ускорения реформ. Спустя семьдесят три года после того, как лидеры Бамар, Чин, Качин и Шан собрались в Панглонге, чтобы согласовать принципы равенства и включения в новый «Бирманский союз», современная «Мьянма» остается одной из самых раздираемых конфликтами стран в мире. Азия.В настоящее время существуют различия в этнонационализме как на национальном, так и на местном уровне.

Таким образом, этот комментарий ставит вопрос о том, может ли концепция «гражданского национализма» — в отличие от «этнического национализма» выступать в качестве общего стремления наших разных национальностей к прекращению давнего состояния гражданской войны. В предлагаемом ответе комментарий начинается с концептуального обзора, направленного на устранение некоторых ключевых трудностей в языке и концепциях, которые сдерживают политический прогресс.В анализе в первую очередь будут использоваться данные и мнения, полученные из опыта штата Шан, но многие из тех же наблюдений могут быть сделаны в равной степени и в отношении других национальностей в стране. Затем комментарий завершится акцентом на том, как баланс между устремлениями этнического и гражданского национализма может помочь в решении проблем этнополитического конфликта на местах.

В связи с тем, что в 2020 году страна вступает в очередной год всеобщих выборов, ситуация становится неотложной.Более чем когда-либо необходимо признать, что постколониальные представления в конституционной политике потерпели неудачу. Новые пути и новое понимание необходимы для сближения страны. Остается надеяться, что общие цели гражданского национализма могут стать той искрой, которая может стимулировать совместное и инклюзивное обсуждение между главными героями, которые в настоящее время стоят на разных сторонах.

Гражданский национализм и этнический национализм: словарь терминов

С момента обретения независимости в 1948 году сменяющие друг друга державы, в которых доминировал Бамар, использовали «этнический национализм» в качестве своей основной основы в неудачном процессе постколониального государственного строительства.У такой идеологии много недостатков в нашей стране. Напротив, можно утверждать, что «гражданский национализм» обеспечивает перспективу целостных — и полностью жизнеспособных — решений для исцеления наших разделенных обществ. Но прежде чем погрузиться в мир гражданского национализма, может быть полезно сначала познакомиться с некоторыми политическими словарями, используемыми в гипотетическом подходе. Понятия и термины часто пересекаются.

В этой дискуссии терминология обычно фокусируется на двух политических областях: «нация» и «этническая принадлежность».На «национальном» уровне в первую очередь затрагиваются такие термины, как «нация», «национальное государство» и «национализм». На «этническом» уровне могут использоваться такие термины, как «этнический национализм», «культурный национализм», «лингвистический национализм» и «виртуальные этнические общности». В этом вакууме я бы сказал, что именно концепция «гражданского национализма» объединяет эти два политических мира. Такой концепции явно не хватало в формулировке современной Мьянмы.

(1) Национализм, нация и национальное государство

Обращаясь сначала к проблеме «нации», Питер Расмуссен утверждает на Форуме глобальной политики, что идея «национальной принадлежности» глубоко укоренилась в человеческой психике, и члены нации могут страдать от очень интуитивной реакции. к любой угрозе против него, реальной или предполагаемой.⁸ В поддержку этого определения он перечисляет некоторые из следующих атрибутов, лежащих в основе качеств нации или нации:

Общие взаимоотношения.
Эти отношения могут быть актуальными, но очень часто они происходят из мифов, таких как понятие «кровной» связи между членами.
Общее культурное наследие.
Лингвистическая согласованность в форме одного или нескольких языков, отождествляемых с национальной принадлежностью.
Чувство отождествления членов с нацией. ⁹

Эти ценности общей нации аналогичным образом резюмированы Полом Джонсоном в его «Глоссарии политэкономических терминов»:

«Большое скопление людей, разделяющих общее и отличительное расовое, языковое, историческое и / или культурное наследие, которое побудило его членов считать себя принадлежащими к ценному природному сообществу, разделяющему общую судьбу, которая должна быть сохранены навсегда.”¹⁰

Эти оправдания и проявления государственности затем основываются на правительственных лидерах и архитекторах при построении «национального государства». В таком случае характеристики национального государства Питер Расмуссен определяет следующим образом:

Монополия на применение силы.
Легитимность в восприятии управляемых.
Институциональные структуры, созданные для выполнения государственных задач, включая, но не ограничиваясь, применение силы.
Контроль над территорией — абсолютный или частичный. ¹¹

Национальное государство примерно такими же объясняется Полом Джонсоном в его политическом глоссарии:

«Форма государства, в которой те, кто осуществляет власть, заявляют о легитимности своего правления частично или исключительно на том основании, что их власть осуществляется для продвижения особых интересов, ценностей и культурного наследия определенной нации, члены которой в идеале будут составляют все или большую часть его подчиненного населения, и все они будут жить в пределах границ.”¹²

Джонсон, однако, имеет важное предостережение. Такие представления о государственности и национальной идентичности не обязательно устанавливают или гарантируют мир или включение в установленные границы. Это очень характерно для «многонациональных» государств. По его определению, национализм также является идеологической конструкцией:

«Идеология или, скорее, целая категория подобных идеологий, основанная на предпосылке, что каждая нация (или, по крайней мере, собственная нация идеолога) составляет естественное политическое сообщество, члены которого должны жить вместе под властью« своих собственных ». ‘независимое национальное государство.Когда люди одной нации живут в большом количестве в многоэтническом государстве или в государствах, в правительствах которых доминируют политические элиты, взятые из другой национальности, национализм часто становится идеологией, оправдывающей восстание или отделение с целью создания или воссоздания нации. государство для до сих пор порабощенной нации ». ¹³

Можно утверждать, что это состояние оспаривания идентичностей, нестабильности и сопротивления во многом отражает постколониальный опыт Мьянмы.

(2) Гражданский, этнический и культурный национализм

Подобное разнообразие ценностей и терминов существует в политическом мире «гражданского», «этнического» и «культурного» национализма. По словам Майкла Игнатьева, канадского академика и политика, «государственность» этнического национализма определяется «языком, религией, обычаями и традициями». ¹⁴ Он объединяет людей «уже существующими этническими характеристиками», а не «общими политическими правами».В поддержку этого основанного на идентичности видения этнические националисты подчеркивают «общие корни, наследственность, эмоциональную привязанность, единство по определению» и «правила этнического большинства». ¹⁵

Напротив, Игнатьев определяет «гражданский национализм» как имеющий «политическую», а не «этническую» основу. В этом случае национальность определяется «равенством», патриотизмом и общим гражданством всех тех, кто подписывается под его политическим кредо и общим набором политических ценностей. В таком государстве суверенитет принадлежит народу, который представлен такими гражданскими институтами, как парламенты и конституция.Права на гражданство также открыты для всех людей независимо от расы, цвета кожи, религии, пола или языка. В поддержку этих принципов упор делается на «закон, выбор, рациональную привязанность, единство по согласию» и «демократический плюрализм». ¹⁶

«Этнический» и «гражданский» национализм, однако, не следует рассматривать как независимые или исключительные. Есть много способов, которыми они могут пересекаться или сочетаться друг с другом. Наиболее очевидным воплощением является «культурный» национализм».Как объясняет популярный исторический сайт Historyplex:

«Нация, которая дает своему народу все радости свободного наслаждения своей культурой, принимая разнообразие и разделяя его с людьми других культур, национализм такой нации называется культурным национализмом. Культурный национализм является промежуточным звеном между этническим национализмом и либеральным. национализм.» ¹⁷

В современном мире есть много стран, которые заявляют, что исповедуют ценности мультикультурализма.К ним относятся Китай и Индия в Азии и Канада и США на Западе. Но существуют различия между международными моделями в том, как можно воспринимать или продвигать «культурный национализм». Традиционные правители Бутана, например, гордятся «культурой счастья» и самобытным образом жизни, которые, по их мнению, сохраняются в Гималайском королевстве, ограничивая иностранный туризм и другие аспекты современного мира. Политики, напротив, в современном городе-государстве Сингапур придерживаются другого подхода, отражающего их многоэтническое происхождение и историю торговых обменов на оживленном азиатском перекрестке.Как описывает специалист по государственной политике Питер Фукс, «культурный национализм» в Сингапуре может иметь «резко отличающиеся» китайский, малайский и индийский аспекты, но их «само смешение и взаимодействие» образует «новое смелое заявление». ¹⁸

Народ Мьянмы знаком со всеми этими тенденциями и опытом. Но до настоящего времени сменяющие друг друга правительства терпели неудачу в своих попытках продвинуть свое видение «культурного национализма» в разные эпохи централизованного правления, последовавшие за уходом Великобритании.

Можно выделить множество примеров. В парламентскую эпоху после обретения независимости (1948-62 гг.) «Дух союза» безуспешно продвигался, неудача была ускорена из-за неуважения к ключевым принципам этнической автономии и равенства, закрепленным в Панглонгском соглашении от февраля 1947 года. Тем временем правительство У Ну потерпело неудачу. в своем стремлении навязать буддизм в качестве «государственной религии» страны в начале 1960-х годов. Впоследствии военное правительство генерала Не Вина (1962-88) привело страну на грань социального и экономического коллапса, стремясь закрыть международные границы и навязать монолитный «Бирманский путь к социализму».На четверть века Мьянма стала однопартийным государством под руководством этнических бамарских лидеров Татмадау.

В конце концов, военно-социалистическое правительство Не Вина было свергнуто в 1988 году в результате демократических протестов, охвативших всю страну. Но на сегодняшний день культурный и этнический ландшафт немного улучшился за следующие три десятилетия правления военного ведомства. После более чем полувека правления Татмадау проблемы «гражданского», «этнического» и «культурного» национализма еще больше усложнились такими введениями, как Закон о гражданстве 1982 года, определение 135 официальных «национальных рас» и этнополитические разграничения конституции 2008 года.Следствием такого разграничения стало привнесение несоответствий и аномалий в политический ландшафт страны, а не равных прав и представительства для различных народов и культур.

По сей день, при правительстве Национальной лиги за демократию, этнические конфликты продолжаются, и обещают реформы, которые принесут всеобщий мир раздираемым конфликтами общинам. Но на данный момент можно услышать очень разные определения инклюзивного «культурного национализма», который может быть общим для всех народов и вероисповеданий.Этнонационализм остается динамичной — и без внимания — силой во многих частях страны.

(3) Лингвистический империализм

Еще одна проблема, имеющая отношение к проблемам этнонационализма, — это язык. В эпоху военного правления (1962-2011 гг.) Был продвинут бамарский язык большинства, тогда как небамарские языки систематически понижались. Такая маргинализация называется «лингвистическим империализмом». Выражение также может относиться к продвижению или приоритезации международного языка, такого как английский или китайский, в ущерб местным языкам и диалектам.По словам Ричарда Нордквиста: «Лингвистический империализм — это навязывание одного языка носителям других языков. Он также известен как лингвистический национализм, лингвистическое доминирование и языковой империализм. ¹⁹

Политологи предлагают несколько способов преодоления влияния такого доминирования одного языка. Здесь ключевой является концепция гражданского национализма или «гражданской нации». В своем эссе «Гражданский национализм и языковая политика» Анна Стилц изложила ряд ключевых принципов, с помощью которых языки меньшинств могут быть защищены и продвигаться наряду с общим языком таким образом, чтобы это было приемлемо для всех этнических и языковых групп:

«Гражданская нация не должна« публично отдавать предпочтение или поддерживать национальную культуру или язык ».
Со всеми гражданами следует обращаться «с равным уважением».
Гражданская нация «не должна стремиться к языковой однородности».
Рационализация общего языка должна быть «как минимум затратна» для других языковых групп.
Децентрализация »- лучшая социально-политическая модель.
Хотя поддержка языков меньшинств может быть дорогостоящей, коллективный интерес «достаточно большой» языковой группы является основанием для права продвигать этот язык параллельно с общим языком.
В гражданской нации «многоязычие» лучше всего реализуется через «федералистскую систему принятия решений» по языковой политике. ²⁰

К сожалению, дискуссия о правах небамарских языков все еще находится в зачаточном состоянии в этнополитическом дискурсе сегодня.

(4) Виртуальное этническое сообщество

В области защиты меньшинств еще одним теоретическим термином, который все чаще используется в политическом и антропологическом дискурсе в последние годы, является концепция «виртуальных этнических сообществ».Это особенно касается малоизвестных народов, которые живут за пределами международных границ или которые смогли улучшить взаимосвязь и осведомленность между сообществами в современную цифровую эпоху. Как написали политологи Галина Грибанова и Максим Невзоров:

«Виртуальные этнические общины в основном основаны на необходимости сохранения этнической идентичности в ситуации опасности. Коренные народы, находящиеся на грани исчезновения во многих частях мира, были одними из первых, кто применил современные информационные и коммуникационные технологии не только для того, чтобы быть связанными в пространстве и времени, но также и для того, чтобы их голоса были услышаны в эпоху глобализации.”²¹

Тема виртуальных этнических сообществ возвращается к теме ниже (см. Приложение: «Пример народа саами»). Но в случае с Мьянмой можно выделить такие идентичности или народы, как коканг, каян, лису, нага, рохинджа и таанг. В последние годы пропаганда такой «национальной» идентичности заметно усилилась. Это явление, которое усилилось из-за сочетания дискриминации, маргинализации, конфликтов, перемещения и растущего распространения диаспоры, которая стала важным элементом в поддержании этнонационалистической идентичности и целей.

Недостатки этнического национализма, бамароцентризма и «бирманизации»

Хотя военные и политические классы, в которых доминируют Бамар, могут не воспринимать свою деятельность как таковую, они применяют форму «этнического национализма» с момента обретения страной независимости. Правление этнического большинства — это кардинальный ингредиент этнонационализма, и он применяется на всех уровнях политики и общества. Чтобы попытаться обойти эту путаницу, сменявшие друг друга правительства думали, что объединение различных этнических групп под коллективным названием «Мьянма» с «союзным духом» решит проблему национальной идентичности страны.Но такие знамена не отвечают фундаментальному кризису государственного единства и идентичности. Было ли это первоначальным намерением или нет, «дух союза» стал формой «культурного национализма», пропагандируемого правительствами в нашей стране под предлогом обеспечения общей «мьянманской» идентичности для всех.

Народы небамарского происхождения считают такой культурный национализм, основанный на параметрах «Мьянмы» или «духа союза», иллюзией. Мьянма пропагандировалась как термин коллективной идентичности только после 1989 года и никогда не находила широкого признания среди небамарских народов.Столь же регрессивным является то, что продвижение Мьянмы рассматривается как отвлечение от основополагающих принципов «Бирманского союза» в 1948 году. Для этнических национальностей постколониальный Союз был новым политическим образованием, которое было добровольно сформировано на основе Панглонгское соглашение 1947 года. Ключевыми основами были этнический союз, автономия и равенство, и это было обозначено как ключевой элемент в нашем процессе национального строительства.

Напротив, многие лидеры Бамара в сегодняшнем правительстве пропагандируют идею о том, что современная нация произошла от империи Мьянмы, которая, как они утверждают, существует с «незапамятных времен».На этом основании они утверждают, что центральное государство имеет право управлять всеми территориями, населенными небамарскими народами.

Как показывает наше наследие конфликта, эти взгляды на историю нашей страны решительно отвергаются этническими группами. Многие сторонники федерации и демократии среди этнического бамарского большинства также поддерживают такую критику. Даже До Аунг Сан Су Чжи, прежде чем стать государственным советником, заявила, что Мьянма не должна была стать коллективной национальной идентичностью, охватывающей все небамарские группы внутри Союза.Скорее, она признала, что это была альтернативная форма слова «Бирма» на бирманском языке. Но эти различия, похоже, были забыты с тех пор, как НЛД вступила в должность в 2016 году.

Нигде культурный национализм не доминирует сегодня в стране так, как в лингвистическом империализме. По сути, это форма «бирманизации», навязанная центральными правительствами небамарским народам через институты и законодательство центрального государства. Постепенно обучение и совершенствование небамарских языков было прервано и заблокировано с момента обретения независимости.В результате в современной Мьянме бирманский язык навязывается в качестве единственного официального языка, в то время как языки меньшинств не допускаются в качестве второго необязательного языка — даже в пределах небамарских территорий.

Правительство преследовало двоякую цель: осуществить институциональную ассимиляцию за счет использования в основном бирманского (бамарского) языка; и отговорить представителей небамарской национальности использовать свой собственный язык. Предупреждения для небамарских народов ясны. Поскольку их языки не используются в высших учебных заведениях и не имеют официальной ценности, они стали препятствием на пути политического и социально-экономического развития.

Сегодня языковой кризис уравновешивается. Во многих этнических государствах городские центры были поглощены и более или менее ассимилированы в культурные системы и нормы Бамара. Утверждается, что это означает определенный успех сторонников бирманизации. К счастью, однако, значительная часть небамарских народов по-прежнему проживает в небольших городах и деревнях, где мало говорят на бирманском языке, а местные общины остаются неассимилированными. Тем временем небамарские языки сохранились на территориях, контролируемых этническими вооруженными организациями, вблизи границ с другими народами или странами.Но за эту культурную независимость приходится платить высокую социальную и политическую цену. Это включает в себя высокий уровень неграмотности, поскольку многие из предыдущих систем преподавания этнических языков — например, буддийские монастыри и частные классы в штате Шан — были либо запрещены, либо разрушены сменявшими друг друга правительствами с большинством бамаров после обретения независимости.

Только с тех пор, как в 2011 году начался политический переход, появились признаки перемен. При нынешней системе квазигражданского правительства преподавание небамарских языков снова разрешено, но только в неурочное время, когда оно напоминает своего рода хобби или мероприятие на каникулах.Таким образом, еще предстоит пройти долгий путь, прежде чем небамарские языки станут официальными предметами школьной программы или будут признаны вторыми официальными языками в различных этнических государствах и территориях. В настоящее время культурный национализм, основанный на большинстве населения Бамара, остается доктриной центрального государства Мьянма.

Этнический национализм среди небамарских народов

Важно подчеркнуть, что проблема этнического национализма — это не просто вопрос «бамарского большинства против небамарских народов».Национализм также силен среди небамарских групп. С момента обретения независимости это наиболее очевидно было представлено семью основными национальностями, которые разделены собственными государствами. Но в последние десятилетия требования также росли среди таких народов, как коканг, лаху, па-о, таанг и ва, которые также хотят иметь самоуправленческий статус или признание на государственном уровне с определенными правами в рамках Союза.

Многие из этих движений и стремлений имеют давнюю историю. Но по мере того, как международная дверь в графство открывается, растущая поддержка групп меньшинств в Мьянме также отражает растущую тенденцию этнического национализма во всем мире.Сегодня во всем мире в моде «политика идентичности». С таким ускорением этнического самосознания возникает много вопросов относительно того, как такие устремления могут быть реализованы в такой многоэтнической стране, как наша. Если, например, мы возьмем ситуацию в штате Шан, понятия однородности — сложная задача. Обширное высокогорное плато размером с Англию и Уэльс, штат Шан — это яркая территория, на которой население и поселения смешаны и часто пересекаются.

В некоторой степени временные решения были предложены в соответствии с конституцией 2008 года, когда «самоуправляемые» территории были разграничены для таких народов, как дану, па-о и ва.Но это лишь краткосрочные средства, которые не решат полностью проблемы этнонационализма. Мало того, что вооруженная борьба продолжается между такими народами, как качин, коканг и таанг, но еще предстоит достичь всеобъемлющих соглашений в рамках двух основных правительственных процессов по обеспечению этнического мира и национальной реформы: Общенационального соглашения о прекращении огня 2015 года и Панглун 21 века. Конференция. За последние три года правительственные мирные инициативы сильно пошатнулись, и очевидно, что необходимы свежие идеи, чтобы попытаться возродить политический диалог и национальное понимание.

Эта проблема подводит нас к рассмотрению того, какие теоретические основы необходимы для преодоления сложных проблем идентичности и разделения власти в такой этнически разнообразной стране, как «Мьянма». Этнические конфликты давно стали неотъемлемой частью краха постколониального государства.

Смешение гражданского и этнического национализма

С момента обретения независимости этноцентризм — в форме бирманизации — стал главной движущей силой различных правительств в соответствии с критериями правления «этнического большинства».Это, без сомнения, самое главное препятствие, которое необходимо устранить. Для решения этой проблемы «гражданский национализм» дает множество ответов. На практике гражданский национализм означал бы замену этноцентризма системой политических сдержек и противовесов. Наиболее очевидно, что они будут включать гражданские институты, такие как выборные законодательные органы и реформированная конституция, с упором на верховенство закона, равенство народов, свободу политического и культурного самовыражения, единство по согласию и демократический плюрализм.

Такие принципы изложить несложно. Но, принимая гражданский национализм, невозможно полностью игнорировать все особенности этнического национализма. Культурная или языковая идентичность являются ключевой этнополитической динамикой. По этой причине теоретики, работающие в этой области, предлагают смешанную модель. Как объясняет Маргарета Николас из проекта «Национализм»:

«Гражданский национализм и этнический национализм обеспечивают только характер пути к их цели… успешная практика национализма — это такая практика, в которой процесс представляет собой взаимодействие как гражданского, так и этнического национализма, переплетение этих двух.”²²

Другими словами, гражданский национализм и этнический национализм могут быть двумя сторонами одной медали. Но для успеха такого многоэтнического государства важно, чтобы современное «национальное государство» имело консенсусную основу, приемлемую для всех, то есть общую национальную идентичность. Но если одна доминирующая этническая группа имеет монополию на принятие политических, социальных и экономических решений, то результатом, скорее всего, станет межэтнический конфликт. Доказательства этого результата можно увидеть в борьбе, происходящей в настоящее время во многих различных местах по всему миру.

Эта неудача национального государства во многом стала опытом Мьянмы. Уроки убедительно свидетельствуют о необходимости перемен. Чтобы положить конец циклу провала государства, модель этнического национализма, практикуемая в нашей стране на протяжении последних семи десятилетий, должна учитывать ключевые черты гражданского национализма.

Это подводит нас к вариантам политической теории гражданского национализма, которые нам необходимо включить в существующие концепции этнического национализма, которые не сработали.В частности, мы должны уделять внимание устремлениям не только восьми основных этнических групп, таких как Бамар, Карен и Шан, но также и меньших национальностей и народов, которые имеют схожие надежды и цели: например, Нага, Та’анг и Wa. Это будет означать не просто корректировку конституционной карты, а пересмотр представлений об идентичности национального государства постколониального Союза. Политические дискуссии необходимо пронизывать иным содержанием.

Дорога к решениям?

Можно выделить множество аргументов в пользу гражданского национализма.Но для успеха этого видения должны быть две основные отправные точки.

Во-первых, соглашение об условиях мультикультурного гражданства, равенства и партнерства, которые будут иметь решающее значение для поддержания мира.
Во-вторых, признание того факта, что формирование национального государства с использованием этнического национализма, как это практиковалось правительствами после обретения независимости, не привело к формированию общей национальной идентичности, приемлемой для всех народов.

Объяснение этих сбоев может показаться сложным в полевых условиях.Но есть одна взаимосвязанная причина, лежащая в основе национальной политики: ведущий социальный и политический класс, который по сути является этнической бамарской и военной элитой, не имеет представления о том, как построить общую идентичность, которая поддерживает представительство и равенство для всех. .

В подтверждение этого дефицита можно выделить след неудачных политик и инициатив после ухода британцев в 1948 году. К ним относятся институционализированная ассимиляция, лингвистический империализм, однопартийное государство, бирманизация, Закон о гражданстве 1982 года и ошибочная попытка построить идентичность «Мьянма» на основании установленного существования 135 «национальных рас».Согласно конституции 2008 года, Мьянма может быть многоэтнической по названию, но не в социально-политической практике. С точки зрения небамарских народов, различные участники политической элиты придерживались преемственности в политике, направленной на усиление и поддержание доминирования бамарского большинства населения.

Таким образом, необходимо усилить или заменить практику и понятия этнического национализма понятиями гражданского национализма. Следует помнить, что в успешном многокультурном государстве национализм порождает государственность, а не наоборот.Концепции общего наследия, общих культур и общих предков нельзя сбрасывать со счетов; они являются неотъемлемой частью основ многих современных государств. Но, продвигая гражданский национализм, мультикультурализм будет способствовать, а не препятствовать развитию общей государственной идентичности. Для достижения этих целей граждане должны иметь возможность объединяться вокруг других социальных целей, помимо целей этнонационализма. Ключевые ценности гражданского национализма включают равенство народов, общие политические права и верность одним и тем же политическим процедурам.Необходимо положить конец монополизации принятия государственных решений одной этнической группой большинства.

Во взаимодействии этнического национализма и гражданского национализма можно рассматривать множество идей, способствующих общему национальному самосознанию. Пять предложений перечислены ниже в качестве пищи для размышлений, но они ни в коем случае не претендуют на исключительность. По сути, нашей стране нужна иная дорожная карта для межэтнического мира и конструктивных реформ. Такие размышления должны проходить параллельно с процессами политического диалога и смены правительства.

Принятие принципов гражданского национализма

Мультикультурное гражданство и демократический плюрализм, основанные на гражданских институтах, таких как парламент и реформированная конституция, нуждаются в продвижении и принятии. «Культурный национализм», основанный на вводящих в заблуждение категориях 135 «национальных рас», нерепрезентативен и не отражает наши народы, идентичность и общества в том виде, в каком они существуют на местах. Политические и гражданские институты нашей страны должны воплощать богатство и разнообразие наших культур, а не искажать социально-политический ландшафт и продолжать жесткое доминирование одной крупной этнической группы.

Изменения в политической и этнической маркировке

На первый взгляд это может показаться спорным, но необходимо учитывать тот факт, что многие названия идентичности или территории несовместимы или оспариваются. Можно привести множество примеров: например, Ракхайн (Аракан), Кая (Каренни), Чин (Зоми) и Бенгали (Рохинджа). Поэтому понимание рефлексивных терминов идентичности — местной или национальной — будет иметь жизненно важное значение для формирования общего понимания национального наследия и культуры.Эти размышления могут произойти после удовлетворительного процесса национального примирения и политического урегулирования, но они также могут быть обсуждены в ходе переговоров переходного периода. Открытость будет иметь важное значение для содействия общенациональному обсуждению и вовлечению. Без этих важных шагов, которые охватывают все народы, будет трудно сформировать общую национальную идентичность.

Инновации по модели «Федеративных Штатов Шан»

Сегодня об этом часто забывают, но модель Федеративных Штатов Шаня 1922 года представляет собой прецедент для другого вида этнического и административного ландшафта в нашей стране.Важное значение будут иметь демократические инновации, особенно выборные законодательные органы. Но такая система децентрализованного и целостного управления могла бы быть способом удовлетворить чаяния на государственном уровне среди меньших групп меньшинств. Можно даже пойти дальше, изменив название штата Шан на общую идентичность государственного уровня, чтобы удовлетворить потребности всех национальностей, проживающих на территории. Включение и консультации между всеми народами необходимы для успеха гражданского национализма. Исторический опыт и формулировки государства Шан, которые отражают наши давние традиции и культуру, также имеют отношение к другим этнически разнообразным территориям в стране.

Возрождение языкового плюрализма

Многие страны современного мира многоязычны, но такой плюрализм подавляется с момента обретения независимости в постколониальной Мьянме. Это главный источник недовольства и ущемления среди небамарских народов. С этой дискриминацией должно быть легко бороться. Лидирующее положение бирманского языка может быть дополнено этническими языками как дополнительными вторыми языками. Это будет включать надбавку за официальное использование, а также положение в школьной программе.Не-бамарские языки будут состоять из семи основных (небамарских) народов и небольших языковых групп с большим населением. Потребуются дальнейшие исследования, но эта политика может быть расширена по мере развертывания многоязычного образования. Давно пора вернуться к принципам «единства в разнообразии», а не ассимиляции, которые были согласованы Аунг Сан, Сан Шве Тайк, Дува Зау Рип и основателями Союза Бирмы при обретении независимости в 1948 году.

Продвижение виртуальных сообществ

Самобытность и культура народов, находящихся под угрозой исчезновения, могут быть расширены за счет продвижения виртуальных сообществ, будь то онлайн или офлайн.Это особенно важно в случае народов, не имеющих исключительных территорий и которые могут населять разные стороны внутренних или международных границ. Сегодня с этим вызовом сталкиваются многие национальности в нашей стране. Ключевое значение состоит в том, что виртуальные сообщества могут стимулировать сохранение и консолидацию этнической идентичности, не имея взаимосвязанных территорий. Они по-прежнему могут претендовать на представительство и права признанной национальной группы.

В этом отношении решение коренных народов саами можно рассматривать как пример.Народ, живущий на скандинавских границах Европы, саамы отражает опыт меньшинств в Мьянме и субазиатском регионе, которые не смогли добиться признания автономии или независимого национального государства. Как и саамы, многие этнические группы в Мьянме также живут на разных территориях или через международные границы. В равной степени уместно, что во время быстрых глобальных изменений опыт саамов отражает разнообразие способов, как в социальном, так и в политическом плане, с помощью которых маргинализированные народы могут взять свою судьбу в свои руки в поддержку лучшего будущего.Этнический мир и национальное признание — это не подарок государства, а его построение людьми (см. Приложение: «Пример народа саами»).

Заключение

Сегодня перед нашей страной стоит множество серьезных проблем. Но среди многих потребностей уже давно было ясно, что, если мы хотим урегулировать конфликт и построить национальный мир и безопасность, необходимо начать с вызывающих разногласия националистических концепций, лежащих в основе формирования современного государства. Выделяются четыре рекомендации.

В качестве первого шага важно вернуться к основам и устранить множество разногласий и заблуждений по поводу общего наследия и культурной самобытности. Спустя полвека военного правления разногласия увеличиваются. По сути, у правящей элиты Бамара совершенно иные взгляды, чем у небамарских народов. Лидеры этнических бамаров продвигают точку зрения, что современная «Мьянма» восходит к незапамятным временам исторической бирманской империи, которая была разрушена только вмешательством британского колониального правления.По их мнению, это вбило клин между бамарскими и небамарскими народами. Напротив, движения этнических национальностей рассматривают постколониальное государство как новую политическую единицу, которая возникла только благодаря политическому консенсусу в отношении независимости на основании таких платформ, как Соглашение Панглонга 1947 года и конституция Союза Бирмы. Таким образом, навязывание колониального правления больше не должно иметь отношения к вызовам 21-го века сегодня. В то же время необходимо признать, что территории, которые составляли доколониальную «Мьянму», были совершенно другим — и очень многоэтническим — миром.

Во-вторых, в связи с этим важно признать, что реализация государственного национализма, построенного на критериях одной этнической группы большинства, не работает. Самым ярким свидетельством этой неудачи является хроническое состояние этнических конфликтов, которые продолжаются по всей стране с момента обретения независимости без каких-либо признаков окончательного завершения. Невозможно оценить гуманитарные издержки, а также ущерб, нанесенный межобщественным отношениям. Этнический национализм, культурный национализм и «дух союза», используемые в поддержку государства Мьянма, не являются достаточно всеобъемлющими, чтобы охватить все народы.Скорее, они поддерживали контрнационализм и отчуждение между народами разных национальностей

В-третьих, для устранения ограничений этнического национализма, выраженного в сегодняшней стране, необходимо продвигать критерий «гражданского национализма», который могут разделять все народы. Это должно быть руководящим принципом гармоничного общества. Это не означает, что этнический национализм исчезнет или должен исчезнуть. Но все заинтересованные стороны в стране должны задуматься о необходимости концептуальных изменений, особенно среди правящей элиты.Задача состоит в том, чтобы объединить характеристики этнического национализма с гражданским национализмом, чтобы создать смесь, которая действительно отражает потребности и интересы всех народов.

Наконец, после семи десятилетий межэтнического конфликта, инклюзия должна стать краеугольным камнем, который объединит народы и заинтересованные стороны нашей страны. В 1948 году было положено начало созданию нового союза, которым все народы могли бы дорожить, гордиться и уверенно жить. Но за прошедшие годы последовали большие страдания и ущерб.Таким образом, решение этой важной задачи выпало на долю нового поколения. Мир и преобразующие изменения будут невозможны до тех пор, пока все они не будут разделять общие цели в построении национального государства, в котором все народы, вероисповедания и культуры могут чувствовать себя подлинной частью. Гражданский национализм открывает перспективы новых путей решения. Но на пути к политической реформе и общенациональному миростроительству еще многое предстоит сделать.

Приложение: Пример народа саами

Саамы, также известные как саамы, населяют Лапландию в Финляндии и прилегающие районы Норвегии, Швеции и России.²³ При численности населения в 80–100 000 человек они говорят на трех основных диалектах, которые, как считается, происходят от одного языка. Раньше саамы страдали от программ ассимиляции в странах, в которых они проживают, и почти исчезли. Большинство саамов сегодня двуязычны. Но, следуя инициативам по развитию своего языка и культуры, они теперь занимают более твердую позицию в плане продвижения своих политических прав при сохранении своего наследия и самобытности. В этом отношении их модель преподает урок многим этническим группам по всему миру.Их опыт применим к меньшим меньшинствам в Мьянме.

Сегодня народ саами представлен тремя парламентами саами: в Швеции, Норвегии и Финляндии. Объединенный совет представителей, названный Парламентским советом саами, был создан тремя парламентами саами в 2000 году. В России, тем временем, небольшое население саами представлено неправительственными организациями. Есть также важные учреждения, которые представляют и продвигают саамскую культуру как на местном, так и на региональном уровне.К ним относятся Саамский университет прикладных наук и Саамский университетский колледж в Норвегии. Были установлены академические связи с другими коренными народами по всему миру, а исследования и высшее образование сосредоточены на потребностях саамского общества. В сентябре 2007 года Швеция, Норвегия и Финляндия проголосовали за Декларацию ООН о правах коренных народов, а Россия воздержалась. ²⁴

В последующие годы саамские организации в России подвергались преследованиям.Именно здесь виртуальные сообщества сыграли заметную роль в сохранении саамской самобытности и культуры. В цифровом мире влияние виртуальных сообществ в сфере политики неуклонно растет среди лиц, принимающих решения, и интернет-групп, которые разделяют мнение о том, что их идентичность находится под угрозой. В этом отношении саамы показали выдающийся пример сочетания онлайн- и офлайн-активности через международные границы для сохранения своего языка, популяризации своего культурного наследия и усиления политического лоббирования.

Как отметили Галина Грибанова и Максим Невзоров, саамское движение было успешным по шести ключевым направлениям:

Саамские националисты показали вдохновляющий пример для других коренных народов
они представляют разделенных людей, живущих в четырех странах
политическая среда саамов может отличаться от политической среды северных стран и соседней России, но это не помешало созданию сетей и сотрудничеству.
, позиционируя себя как одну национальность, саамы использовали Интернет для укрепления трансграничных отношений и отправки четких политических сигналов различным государственным органам.
не заменяет офлайн-политику, но предоставляет дополнительные инструменты для обездоленных социальных и этнических групп.²⁵

Сай Вансай — шанский политический аналитик и бывший генеральный секретарь бывшего Шанского демократического союза.

Этот комментарий является частью проекта TNI, финансируемого Швецией, и не обязательно отражает мнение спонсора.

Банкноты

1 См., Например, Транснациональный институт (TNI), «Этническая принадлежность без смысла, данные без контекста: перепись 2014 года, идентичность и гражданство в Бирме / Мьянме», TNI-BCN Burma Policy Briefing No.13 февраля 2014 г.

2 Бамар (5), Карен (5), Чин (3), Шан (3), Па-О (2), Ракхайн (2), Лису (2), Акха, Интха, Качин, Каян, Лаху, Пн , Раванг (1).

3 Для исследования этнополитических проблем в штате Кая см. Tom Kramer, Oliver Russell and Martin Smith, From War to Peace in Kayah (Karenni) State: A Land at the Crossroads in Myanmar (Amsterdam: Transnational Институт, 2018).

4 Кхин Зау Вин, «Что скрывается за пределами« Пояса и пути »в Мьянме?», Новая мандала, 14 января 2020 г .: https: // www.newmandala.org/belt-and-road-in-myanmar/ 5 См., Например, Чит Мин Тун, «Без территории, трудный путь шаннийской армии к признанию», The Irrawaddy, 8 апреля 2019 г. Этнографические исследования современных шань-тайских народов немногочисленны. Но сегодня считается, что Тай Ленг составляет около 300 000 жителей Мьянмы.

6 «Лидер группы повстанцев наг отмечает 40-летнюю годовщину в укрытии в джунглях», Mizzima News, 3 февраля 2020 г. Народ нага населяет северные границы штата Качин и региона Сагаинг в Мьянме и Ассаме, Аруначал-Прадеше, Манипуре и Нагаланде в Индии .См., Например, Организация непредставленных наций и народов: «Нагалим», 26 апреля 2019 г .: http://unpo.org/members/7899

7 Для недавнего обзора см., Например, Мартин Смит, Аракан (штат Ракхайн): Земля в конфликте на западной границе Мьянмы, (Амстердам: Транснациональный институт, 2019).

11 Расмуссен, «Нации» или «Государства».

17 Historyplex, «Что означает культурный национализм?»: Https://historyplex.com/what-does-cultural-nationalism-mean

18 Питер Фукс, «Что такое культурный национализм и каковы его примеры?», 21 августа 2018 г .: https: // www.quora.com/What-is-cultural-nationalism-and-what-are-some-examples-of-it

19 Ричард Нордквист, «Значение языкового империализма и его влияние на общество», 31 июля 2019 г .: https://www.oughttco.com/what-is-linguistic-imperialism-1691126.

20 Анна Стилц, «Гражданский национализм и языковая политика», Философия и связи с общественностью. № 37.3, Wiley Periodicals, 2009, стр. 260-61.

21 Галина Грибанова, Максим Невзоров, «Виртуальные этнические сообщества как политические акторы: случай саамов», Системика, кибернетика и информатика, Vol.15.4, 2017, стр. 49: http://www.iiisci.org/Journal/CV$/sci/pdfs/PA003RU17.pdf

22 Маргарета Мэри Николас, «Ложные противоположности в национализме: исследование дихотомии гражданского и этнического национализма в современной Европе», Центр европейских исследований, Университет Монаша, 11 марта 1999 г., стр.13: http: // www. nationalismproject.org/pdf/Nikolas.pdf

23 «Саамский народ», Британская энциклопедия, 9 января 2020 г .: https://www.britannica.com/topic/Sami

25 Грибанова и Невзоров, «Виртуальные этнические сообщества», с.49.

Управление этническими конфликтами в Африке: сравнительное исследование Нигерии и Южной Африки

Автор
Эмми Годвин Ироби

Май 2005 г.

Введение

Нигерию и Южную Африку можно сравнить с библейскими Аароном и Моисеем, на которых возложена ответственность вывести Африку из рабства отчаяния, упадка и отсталости. Как региональные державы история возложила на них огромную задачу поиска решений некоторых из наиболее насущных проблем Африки.

африканских стран сегодня сталкиваются с более серьезными вызовами миру и стабильности, чем когда-либо прежде. Страны Африки к югу от Сахары, включая Сьерра-Леоне, Кот-д’Ивуар, Либерию и Демократическую Республику Конго, представляют собой неустойчивое сочетание отсутствия безопасности, нестабильности, коррумпированных политических институтов и бедности. Вызывает тревогу то, что большинству этих стран не хватает политической воли для поддержания предыдущих мирных соглашений, и поэтому они стали жертвами продолжающегося вооруженного этнического конфликта. (Монти Маршалл, 2003 г.) Отчасти это связано с неэффективным управлением конфликтами.

Конфликты в этих странах происходят в основном между этническими группами, а не между государствами. Если не проверять, этнические конфликты заразительны и могут быстро распространяться за границу, как раковые клетки. Тед Гурр и Монти Маршалл написали, что большинство конфликтов в Африке вызвано сочетанием бедности и слабых государств и институтов. (Мир и конфликт, 2001: 11-13; 2003)

Этот документ является вкладом в продолжающийся поиск новых средств управления этническими конфликтами в Африке.Используя Нигерию и Южную Африку в качестве тематических исследований, он сравнивает управление этническими конфликтами в обеих странах и показывает трудности в управлении глубоко укоренившимися и сложными конфликтами. Правительства Нигерии и Южной Африки предприняли смелые конституционные шаги для снижения напряженности, но продолжающиеся этнические и религиозные конфликты вызывают вопросы об эффективности этих механизмов.

Это исследование предполагает, среди прочего, что этнический конфликт лежит в основе проблем развития обеих стран.Политизированная этническая принадлежность наносит ущерб национальному единству и социально-экономическому благополучию. Важно отметить, что большинство этих этнических конфликтов были вызваны колониализмом, который усугублял межэтнические конфликты, извлекая выгоду из изоляции этнических групп. Метод «разделяй и властвуй» использовался для противопоставления этнических групп друг другу, таким образом удерживая людей от восстания против колонизаторов. Распределение экономических ресурсов часто искажалось в пользу определенной группы, что заставляло маргинализированные группы использовать свою этническую принадлежность для мобилизации усилий на равенство.Это семена конфликта.

Есть несколько распространенных моделей конфликтов. В их числе:

Требование этнической и культурной автономии,
Конкурирующие потребности в земле, деньгах и власти, и
Конфликты между соперничающими этническими группами.

Теоретические подходы к этнической принадлежности и этническим конфликтам

Этнические группы определяются как сообщество людей, имеющих общие культурные и языковые характеристики, включая историю, традиции, мифы и происхождение.Ученые давно пытаются разработать теоретический подход к этничности и этническим конфликтам. Некоторые, такие как Дональд Горовиц, Тед Гурр, Дональд Ротшильд и Эдвард Азар, согласны с тем, что этнические конфликты, переживаемые сегодня, особенно в Африке, имеют глубокие корни. Эти конфликты по поводу расы, религии, языка и идентичности стали настолько сложными, что их трудно разрешить или управлять. Этническая принадлежность сильно влияет на статус человека в обществе. Поэтому этнические конфликты часто возникают из-за попыток получить больше власти или получить доступ к большему количеству ресурсов.Авторы данного исследования считают, что конфликт в Африке является синонимом неравенства. Везде, где проявляется такое неравенство между группами, неизбежны конфликты. Отсюда вопрос: как мы можем эффективно управлять этническим конфликтом в Африке, чтобы избежать дальнейших человеческих потерь? Есть ли план управления конфликтами?

Причины межнационального конфликта

Экономические факторы были признаны одной из основных причин конфликтов в Африке. Теоретики считают, что конкуренция за ограниченные ресурсы является общим фактором почти всех этнических конфликтов в Африке.В многонациональных обществах, таких как Нигерия и Южная Африка, этнические общины жестоко конкурируют за собственность, права, рабочие места, образование, язык, социальные удобства и хорошее медицинское обслуживание. В своем исследовании Оквудиба Нноли (1980) привел эмпирические примеры, связывающие социально-экономические факторы с этническим конфликтом в Нигерии. По словам Дж. Фернивал, цитируемый у Нноли (1980: 72-3), «действие экономических сил создает напряженность между группами с конкурирующими интересами».

В случае Южной Африки Герхард Маре подтверждает, что этническая принадлежность и этнические конфликты, по-видимому, являются ответом на неравномерное развитие в Южной Африке, которое заставило этнические группы (коса, зулусы и даже африканеры) мобилизоваться для борьбы за ресурсы по этническому признаку. .Отсюда следует, что многонациональные страны могут столкнуться с конфликтами распределения.

Другой важной причиной этнических конфликтов является психология, особенно страх и незащищенность этнических групп в переходный период. Было высказано мнение, что экстремисты используют эти страхи для поляризации общества. Кроме того, эти тревоги усиливаются воспоминаниями о прошлых травмах. Эти взаимодействия порождают ядовитую смесь недоверия и подозрений, которая ведет к этническому насилию. Страх перед белыми африканерами в Южной Африке накануне демократических выборов — хороший тому пример.

Теория относительной депривации Гурра (1970) предлагает объяснение, основанное на доступе этнических групп к власти и экономическим ресурсам. Это тесно связано с Хоровицем (1985), который писал, что ценность группы основывается на результатах экономических и политических соревнований.

Согласно Лейку и Ротшильду, (1996) этнический конфликт является признаком слабого государства или государства, втянутого в древнюю лояльность. В этом случае государства действуют предвзято, отдавая предпочтение определенной этнической группе или региону, а такое поведение, как преференциальное обращение, разжигает этнические конфликты.Следовательно, в критических или сложных политических ситуациях эффективность управления зависит от его способности решать социальные проблемы и потребности человека.

Недавно ученые предложили разные подходы к концептуализации этничности. Перед лицом распространения сепаратистских конфликтов в Северной Америке обнаруживаются несоответствия, лежащие в основе теории модернизации. Представление о том, что современность приведет к плавному переходу от gemeinschaf (сообщества) к gessellschaft (ассоциации) с постепенным исчезновением этнической принадлежности, просто не работало.Этническая принадлежность сохранилась в Северной Америке, Африке и других местах. Эта неудача просто означает, что этническая принадлежность сохранится, и что стабильности африканских государств угрожает не этническая принадлежность как таковая, а неспособность национальных институтов признать и учесть этнические различия и интересы. Согласно этому аргументу, урок управления этническими конфликтами состоит в том, что правительства не должны дискриминировать группы, иначе они создадут конфликт.

Вторая теория исходит из изначальной школы и подчеркивает уникальность и первостепенную важность этнической идентичности.С их точки зрения, этническая принадлежность — это биологическая и фиксированная характеристика индивидов и сообществ. (Герц, 1963)

Третий теоретический подход — инструменталистский аргумент. (Barth.1969, Glazer and Moynihan, 1975). В Африке, где бедность и лишения становятся повсеместными, в основном в результате несправедливого распределения, этническая принадлежность остается эффективным средством выживания и мобилизации. Этнические группы, образующиеся по экономическим причинам, легко распускаются после достижения своих целей.Это соответствует аргументу Бенедикта Андерсона (1991: 5-7) о том, что этническая принадлежность — это «конструкт», а не константа.

Кроме того, внимание ученых также переключилось на природу этнического конфликта и насилия, поскольку эпоха после холодной войны была отмечена возрождением этнического конфликта и даже геноцида в некоторых обществах, таких как Руанда, Босния и Заир.

Важной теорией конфликтов и управления конфликтами является теория человеческих потребностей Джона Бертона (1979, 1997). Такой подход к этническому конфликту объясняет, что этнические группы воюют, потому что им отказывают не только в их биологических потребностях, но и в психологических потребностях, связанных с ростом и развитием.К ним относятся потребность людей в идентичности, безопасности, признании, участии и автономии. Эта теория дает правдоподобное объяснение этнических конфликтов в Африке, где такие потребности нелегко удовлетворить недемократическим режимам.

В этой статье основное внимание уделяется теории Джона Бертона по объяснению этнических конфликтов в Нигерии и Южной Африке, поскольку в тематических исследованиях приводятся убедительные причины конфликтов. (Burton 1979) Теория человеческих потребностей была введена для опровержения других теорий, которые приписывают причины конфликта врожденной агрессивной природе человека.(Джон Бертон, 1990). Важность этой теории для управления этническими конфликтами в Африке заключается в том, что она выходит за рамки теорий, которые обвиняют африканские конфликты в первобытном прошлом. Вместо этого он указывает на неэффективные институты, неспособные удовлетворить основные человеческие потребности своих граждан. Если не удовлетворяются такие не подлежащие обсуждению потребности, неизбежен конфликт. Очевидно, что проблема этнической принадлежности в Африке во многом зависит от уровня эффективности, подотчетности и прозрачности государства в удовлетворении требований разнообразия.Акцент на теории человеческих потребностей в этом исследовании не означает пренебрежение другими теориями, которые я считаю столь же полезными.

Необходимо подчеркнуть, что правильный анализ этнических конфликтов очень важен, чтобы не прописать неправильное лекарство от недуга. Неспособность найти решения этнической проблемы Африки будет иметь разрушительные социальные и экономические последствия для континента, который уже измучен конфликтами, нищетой и болезнями.

Согласно теоретикам, управление конфликтами означает конструктивное устранение различий.Это искусство создавать соответствующие институты, чтобы направить неизбежный конфликт в мирное русло. Невозможно переоценить важность управления конфликтами. Когда лидеры и государства не могут решить важные проблемы и удовлетворить основные потребности, порождает насилие. Нигде урегулирование конфликтов и мирное разрешение конфликтов не имеют более важного значения, чем в Африке. Африканские лидеры должны по-новому взглянуть на свое поведение и выбор политики. Акцент здесь должен быть на противодействии коррупции, обеспечению прозрачности и надлежащего управления.

Методология

В этом исследовании был проведен подробный анализ большинства этнических конфликтов, которые недавно охватили Нигерию и Южную Африку. Однако эта статья не претендует на решение угрозы, исходящей от этнического конфликта в Африке; это скромный вклад в дискурс. Этот анализ начался с изучения следующих вопросов:

Источники межнациональных конфликтов,
Участники и проблемы, о которых идет речь,
Политика и институты, используемые для управления конфликтами,
Успех политики и институтов и
Необходимость в альтернативных механизмах управления такими сложными конфликтами.

В этом анализе были выбраны два междисциплинарных метода, чтобы понять динамику этнических конфликтов в Нигерии и Южной Африке:

Считается, что сравнение моделей управления этническими конфликтами может помочь лучше понять сложности и доступные механизмы для обеспечения этнической гармонии и мира. Сравнительное исследование Нигерии и Южной Африки фокусируется на выявлении этнополитических проблемных мест и последующей оценке сходства или различий в подходах к управлению конфликтами и эффективности обеспечения этнического сосуществования.
Во-вторых, историческая методология уместна в свете того факта, что проблемы сегодняшнего дня имеют долгую историю, которая требует взглянуть на современные события в Нигерии и Южной Африке через призму прошлого.

В данной статье предполагается, что огромное политическое и экономическое неравенство, существующее в обеих странах, способствовало возникновению этнических предрассудков. Однако это требует тщательного анализа политической и экономической политики, лежащей в основе правительственных мер по устранению неравенства и бедности.

Гипотеза

Это исследование построено вокруг двух основных гипотез.

Во-первых, конфликт неизбежен в любом обществе, где людям отказано в их основных человеческих потребностях в идентичности, равенстве, признании, безопасности, достоинстве и участии. Это также возможно в тех случаях, когда считается, что деятельность правительства противоречит национальным интересам и где государственная политика смещена в пользу определенной этнической группы.
Во-вторых, Южная Африка была более успешным «плавильным котлом», чем Нигерия, потому что этнические конфликты с большей вероятностью разрешатся в стране с разумным экономическим ростом.

Контекстное сравнение Нигерии и Южной Африки

Есть веские причины, по которым я выбрал Нигерию и Южную Африку в качестве тематических исследований. Несмотря на отдельные страны, они являются региональными гигантами. Они обладают огромной экономической, политической и военной мощью в Африке к югу от Сахары. Обе страны в равной степени наделены мозаикой этнических и расовых групп, что является активом для национального и экономического развития.

В случае Южной Африки более 40 миллионов человек в стране давно поляризованы по расовому признаку.Страна состоит из белых, коренных африканцев, цветных и индийцев. Черные составляют большинство населения — около 30 миллионов человек, белые — 5 миллионов, а на цветных и индейцев — 3 миллиона. В Южной Африке класс определяется по расе, а черные занимают нижнюю ступеньку лестницы. В прошлом коренные африканцы были вынуждены жить в обедневших и сегрегированных этнических «хоумлендах» при режиме апартеида. В стране около 11 языковых групп, но официальный язык — английский.

Нигерия с населением около 120 миллионов человек является самой густонаселенной страной Африки. Здесь проживает 250 лингвистических групп, но английский также является официальным языком Нигерии. Хотя большинство этнических групп очень крошечные, три этнические группы составляют от 60 до 70 процентов населения. Этнические группы хауса-фулани составляют 30 процентов населения, йоруба — около 20 процентов, а игбо — около 18 процентов. Эти три основные этнические группы различаются не только по региону, но также по религии и образу жизни.

Нигерия и Южная Африка — стратифицированные общества. Однако только в Южной Африке белая раса доминировала над африканским большинством. Как мы узнаем из этого исследования, институционализированный расизм, дискриминация, язык, история и культура усилили дистанцию между Южной Африкой и Нигерией. Обе страны были сформированы предположениями и определениями, навязанными британскими правителями. Британское имперское правление в обеих странах обеспечивало идентичность, языки и символы для этнических и расовых групп.Колониальный расизм несет ответственность за создание этнического разделения и поощрение регионализма и сепаратизма, которые еще больше разделяют расы и этнические группы.

В Южной Африке, например, политика колонистов усилила различия между зулусами и косами, ндебеле и вендас, тсваной и кваквой и т. Д. Кроме того, представители смешанной расы были отделены от белых групп по культуре, месту проживания, занятиям и статусу . Эти различия пошли на пользу элите, разжигая конфликт. (См. Horowitz, 1985; Mare, Gerhard, 1993)

Пример Нигерии аналогичен, за исключением расовых групп.В Нигерии нет значительных популяций цветных или белых. Вместо этого есть коренные этнические группы, которых колонизаторы поощряли к сегрегации. Стратегия «разделяй и властвуй» была очевидна в плане разделения этнических групп друг от друга в отдельных районах, называемых «Сабонгари» на севере Нигерии и «Абакпа» в восточной части страны. Эта договоренность привела к ожесточенному конфликту, когда различные этнические группы были вынуждены бороться за ограниченные ресурсы.

В обеих странах процесс модернизации усиливает напряженность в уже разделенных обществах. Как и в большинстве стран третьего мира, серьезные разногласия в обществе, подобные этим, представляют собой огромные проблемы для правительств, пытающихся сохранить или установить этническую гармонию и способствовать экономическому развитию.

В конфликте в Южной Африке участвовали зулусы и коса, сторонники Африканского национального конгресса на родине Квазулу-Натал. Между доминирующими группами белых меньшинств и этническими группами черного большинства произошло несколько физических конфликтов.Отчасти это было из-за государственной стратегии сегрегации, которая отделяла чернокожие страны от белых городов. Однако между этническими группами чернокожего населения на родине был высокий уровень жестоких конфликтов. Только в Натале за первые месяцы 1992 года было убито более 1147 человек (The New York Times, 18 ноября 1992: A6).

Конфликт в Нигерии, особенно с 1967 по 1970 год, несколько отличался от конфликта в Южной Африке. В Нигерии этническая принадлежность настолько неоднородна, что ни один регион или штат не застрахован от инфекции.Основные конфликты касались хауса-фулани и восточных ибо, а также йоруба и хауса, меньшинств нефтедобывающих государств юга.

Нигерия и Южная Африка являются одними из самых богатых на континенте с точки зрения природных ресурсов. Нигерия может похвастаться своей нефтью, углем, оловом, бокситами и золотом. Южная Африка богата золотом, алмазами и другими стратегическими полезными ископаемыми. К сожалению, большинство южноафриканцев не воспользовались этими богатствами из-за расизма и апартеида. Однако это не исключает наличия сильного и диверсифицированного частного бизнеса и значительного среднего класса, в который действительно входят некоторые чернокожие.Хотя экономика Южной Африки не очень здорова, у нее все еще есть высокоразвитая финансовая система, довольно эффективная телекоммуникационная инфраструктура, электроэнергия, надежное водоснабжение, дороги и система государственного управления, которая страдает от покровительства и коррупции, но все же доставка гражданам.

В Нигерии большинство населения, особенно люди из нефтедобывающих районов дельты Нигера на юге, еще не почувствовали влияния доходов от продажи нефти из-за коррупции, дискриминации и бесхозяйственности.После обретения независимости правительство Нигерии активно вмешивалось во все сферы экономической жизни, что дорого обходилось частному сектору и экономическому росту в целом. Кроме того, этническая принадлежность, централизованное правительство и коррумпированная правящая элита омрачают жизнь в Нигерии. Непрерывные перебои в подаче электроэнергии в нигерийских городах и отсутствие хорошей питьевой воды, телекоммуникационных систем и надежных дорог осложняют жизнь самой густонаселенной и богатой страны Африки. Отсюда вопросы, где нефтяные доходы Нигерии? Где руководство Нигерии?

И Нигерия, и Южная Африка, завершив трудный переход к демократическому правлению, находятся на перепутье.Обе страны несут ответственность за то, чтобы увести континент от репрессий авторитарных правительств на путь социально-экономического развития и надлежащего управления. Интересно, что обе страны также руководствуются схожими политическими стратегиями по управлению конфликтом посредством национального примирения, достижения консенсуса и экономического развития. Двойные процессы перехода и трансформации требуют не что иное, как динамичную экономику, в которой удовлетворяются основные потребности граждан.Они также нуждаются в государстве и обществе с чувством общей судьбы, в котором расовая и этническая идентичность используются позитивно как объединяющая сила, а не как фактор разделения или препятствие для построения нации. В Южной Африке возможность катастрофы, возможно, была предотвращена мудростью Нельсона Манделы. Однако, что станет с правительством нынешнего президента Табо Мбеки, пока неизвестно. Теперь все взоры прикованы к президенту Нигерии Олусегуну Обасанджо и его партии, которые тоже в какой-то мере демонстрируют свои способности.

В переходном процессе в Южной Африке харизма Манделы помогла Африканскому национальному конгрессу (АНК) идти по пути переговоров, согласия и укрепления доверия для решения проблемы этнического разнообразия, хотя некоторые белые южноафриканцы по-прежнему жалуются на фаворитизм доминирующей партии после вторых выборов АНК. победа 1999 года. Однако в Нигерии недостатки правящей Народно-демократической партии (НДП) очевидны в процессе перехода Нигерии к демократии. Южноафриканский народ бросил вызов образцам своего прошлого и нарушил все правила социальной теории, чтобы сформировать мощный дух единства из разрушенной нации.(Waldmeir and M. Holman, 1994) Но в Нигерии политики все еще тушат растущее пламя этнических конфликтов и религиозного насилия. Отчасти это связано с отсутствием воли правительства, а отчасти с военными, которые в течение некоторого времени были камнем преткновения на пути к демократии. Диктаторы Нигерии часто одевались в этнические костюмы и эксплуатировали оппортунизм политиков и, таким образом, могли использовать этническую принадлежность для манипулирования переходным процессом и замалчивания своих оппонентов.Правозащитные группы, которые боролись против режимов генерала Бабангиды и Абачи, не были готовы к предвыборной политике. Следовательно, Нигерия идет к демократизации со слабым гражданским обществом, опасаясь будущих военных захватов.

Для сравнения, гражданское общество в Южной Африке, как полагают, гораздо более поддерживает демократию, чем в Нигерии. Южноафриканское общество объединяет неправительственные организации, гражданские ассоциации и правозащитные группы. Они играют очень важную роль, связывая формальную бюрократическую деятельность с интересами людей.Напротив, то, что возникло в Нигерии в переходный период, — это воинствующие этнические ассоциации, такие как Движение народов одуа для йоруба, группа арева для хауса-фулани и Движение за актуализацию суверенного государства Биафра (МОСОБ) для игбо. . В отличие от настоящего гражданского общества, эти воинствующие организации действуют как политические головорезы, редко поддерживая демократические принципы.

Исторические предшественники проблемы этнического конфликта в Нигерии и Южной Африке

Нигерия и Южная Африка имеют тревожную историю колониализма и репрессий против белых, которые породили ненависть и конфликты между различными этническими группами.Задача устранения этих семян конфликта, посеянных британцами, была сложной.

После ослабления африканских королевств и реорганизации обществ колониальные державы потерпели неудачу в построении нации и обеспечении основных потребностей людей. Следовательно, увеличилась бедность, а вместе с ней и конфликт из-за ограниченных ресурсов. Южная Африка стала Объединенной республикой в 1910 году. Менее чем через четыре года южный и северный протектораты Нигерии также были объединены в одну нацию. В Южной Африке республика была создана после мирного соглашения 1902 года, достигнутого с бурами после ужасной англо-бурской войны.Между тем, слияние отдельных колоний в стране Нигерии было насильственно без согласия народа. Это было серьезным зерном конфликта, который до сих пор беспокоит Нигерию.

Первое дело: Южная Африка

В Южной Африке расизм лишил коренных африканцев возможности пользоваться плодами модернизации. Белые правители, которые видели в них всего лишь «занозу в своей плоти», постоянно дискриминировали зулусов, косов и других чернокожих этнических групп.Период между 1910 и 1947 годами показал, как экономический расизм консолидировал структуры белого господства и чернокожего лишения избирательных прав и эксплуатации. Это было сделано с помощью расистского законодательства против черного большинства. Эти законы вынудили африканцев покинуть крупные города и переехать в отдаленные поселения в бедной части страны. В 1912 году африканские элиты восстали, образовав Африканский национальный конгресс (АНК), который должен был представлять и защищать права чернокожих африканцев.

Чернокожие южноафриканцы были лишены права владеть землей в результате принятия Закона о Черной земле 1913 года.Этот закон не позволял чернокожим производить продукты питания для себя и зарабатывать деньги на сельском хозяйстве. Правительство также регулировало рынок труда, оставляя квалифицированную работу только для белых и отказывая чернокожим африканским рабочим в праве на организацию и создание профсоюзов. Наконец, законы о пропусках не позволяли чернокожим свободно перемещаться между родными землями и городами, тем самым создавая почву для введения апартеида.

Здесь необходимо подчеркнуть, что политика сегрегации или дискриминации разжигает конфликты.Но ослепленное цветом, правительство Южной Африки не обращало внимания на будущие последствия своего выбора. Жестокое подавление ранних забастовок чернокожих рабочих в 1922 году показало, что белые стремились укрепить границу между ними и коренными африканцами.

Важную роль в истории этнического конфликта в Южной Африке сыграла победа правой расистской Национальной партии (НП) в 1948 году и введение апартеида. Победа Националистической партии африканеров консолидировала интересы белых на политической и экономической арене.НП усилил дискриминационные законы и отстаивал веру в то, что африканцы уступают как в биологическом, так и в культурном отношении белым и неспособны вести свои собственные дела. Система апартеида служила стратегией «разделяй и властвуй», которая ограничивала мобильность чернокожих и их участие в социально-экономической деятельности в стране, ставя их в структурное невыгодное положение.

Последующие правительства НП не принимали во внимание основные потребности африканского населения, когда создавали хоумленды под предлогом сохранения национальной власти.(Leroy Vail 1989) Согласно Mzala (1988: 77), план отдельной администрации для хоумлендов был направлен на «ретрайбализацию в колониальных рамках Южной Африки. Это была попытка исключить черное большинство из роли в управлении. своей страны «.

Хоумленды или «бантустаны» (Иван Эванс, 1997) были созданы для того, чтобы дистанцировать африканцев от плодов экономического развития страны и сделать их источниками дешевой рабочей силы для предприятий, принадлежащих белым.Эти бантустанцы, такие как Квазулу-Натал, Квандебеле, Бопутатсвана и Лебова, в основном характеризовались бедностью, перенаселенностью, отсталостью и разочарованием (Дэвид Чанаива, 1993: 258-9). Институционализированный расизм и апартеид взяли под контроль жизнь чернокожих людей, вызвав огромные невзгоды, нищету, отчаяние и болезни на родине. Поскольку неправильный выбор политики и отрицание основных потребностей людей являются семенами конфликта, правительство Южной Африки стало свидетелем организованных забастовок членов запрещенного Африканского националистического конгресса (АНК) и Конгресса профсоюзов Южной Африки (COSATU). при поддержке Союза демократических партий (UDF).Насилие также увеличилось в период с 1976 по 1980 год в поселках Йоханнесбурга и Соуэто, в основном чернокожих, где молодежь и школьники пытались сделать поселения неуправляемыми (см. John Kane-Berman, 1993: 29–31). Жестокие полицейские репрессии и закрытие школ вынудили многих молодых людей покинуть поселки и присоединиться к воинствующему крылу запрещенного АНК, где они продолжили освободительную борьбу.

Апартеид сделал жизнь черных очень трудной перед лицом растущей нехватки на родине.То немногое, что поступало, подвергалось ожесточенной конкуренции и в большинстве случаев становилось средством создания покровительства для элит. Ученые полагали, что традиционный правитель зулусов, вождь Монгосуту Бутхелези и его Движение за свободу Инката представляют собой хороший пример того, как ресурсы использовались для сетей покровительства на его родине, квазулу (Mzala, 1987; Gerhard Mare`. 1993). Распределение ресурсов на этой родине было перекошено в пользу тех, кто лоялен вождю, при одновременном маргинализации представителей других этнических групп, проживающих в этом районе.Согласно Маре (1993: 41), эта стратегия «направлена на то, чтобы скрыть классовые интересы культурных предпринимателей, прикрыть горизонтальное расслоение, например, классовое и гендерное, посредством своего рода этнического популяризма; и продвигать классовые интересы. мобилизаторов «. Инката, будучи культурной группой и политической партией, контролировала бизнесменов и профессионалов среднего класса. (См. Маре и Гамильтон, 1987: 59-60). Вождь Бутелези не скрывал своего намерения контролировать экономическую и политическую власть на своей родине.Он использовал такие этнические маркеры (Gerhard Mare 1993: 14-15), такие как язык, общее происхождение, культуру и традиции, чтобы установить границы между инката и другими этническими группами.

Поведение вождя Бутелези было неприемлемо для АНК, которому не нравилось сотрудничество вождя с лидерами апартеида и его растущие амбиции узурпировать руководство Африканским национальным конгрессом, заявив, что он является лидером черного общественного мнения в Южной Африке. Вождь Бутелези когда-то был членом молодежного крыла АНК, прежде чем из-за его явного стремления разделить нацию зулусов, Квазулу-Нат, я был уволен из партии.(См. Герхард Маре, 1993). Кроме того, политика вождя противоречила вооруженной борьбе АНК против лишения избирательных прав чернокожих и правления апартеида в Южной Африке.

Деятельность Инкаты и его тесное сотрудничество с правительством апартеида разделили черную оппозицию против режима апартеида, тем самым укрепив правительство и его репрессивную политику. Вождь Бутхелези и его движение использовались государством апартеида в качестве марионеток в его войне против освободительных движений.Попытка вождя Бутелези повлиять на жителей города (Герхард Маре, 2000: 66), некоторые из которых не придерживались его риторики, обострила этнический конфликт, охвативший многие черные поселки в Южной Африке с начала 1980-х до конца 90-х годов. . Проникая и влияя на деятельность этнических ассоциаций и клубов в поселках, Инката и вождь Бутелези создали конфликт, поскольку черные начали рассматривать свою борьбу за ограниченные ресурсы, такие как рабочие места, социальные удобства и образование, через этническую призму.

Непосредственные причины конфликта могут быть связаны с высоким уровнем бедности, безработицей и политизацией каждой части жизни на родине. Уместно добавить, что эти социальные условия часто помогали этническим предпринимателям мобилизовать одни группы против другой группы. Конфликты, обычно называемые «конфликтами черного с черным», приобрели этнический оттенок из-за риторики, исходящей из лагеря Инката. Этот конфликт установил жесткие границы между зулусами и косами и усилил человеческую бойню и разрушения в поселках.

Следует признать, что различные правительства Южной Африки с 1983 года пытались найти решение проблемы насилия, но их усилия были косметическими, поскольку они были предвзято относились к инкатам и белым африканерам. Более того, утверждения Нельсона Манделы и АНК о том, что правительство Южной Африки оказывает Инкате материально-техническую и вооруженную поддержку, подорвали доверие к любым усилиям правительства по разделению враждующих групп. Власть, подавляющая свое большинство, не могла похвастаться эффективными институтами управления конфликтами, и в результате конфликт обострился.Последовавший за этим этнический конфликт унес много жизней и разрушил собственность до 1990 года, когда начался процесс демократизации.

Потребовались смелость и мудрость президента Ф. В. де Клерка в 1990-х годах, чтобы провести реформы, которые привели к демократической республике (см. Heribert Adam and Kogila Moodley, 1993), в которой чернокожие и другие меньшинства могли участвовать на равных. Это изменение взглядов Де Клерка привело к освобождению политических заключенных, таких как Нельсон Мандела и Вальтер Сисулу, а также к легитимации Африканского национального конгресса.Позже это также проложило путь к демократическим выборам в Южной Африке в 1994 году, на которых АНК победил под руководством Нельсона Манделы.

Второе дело: Нигерия

История этнических групп и этнических конфликтов в Нигерии также восходит к колониальным нарушениям, которые вынудили этнические группы северных и южных провинций в 1914 году стать образованием под названием Нигерия. Поскольку с различными этническими группами, проживающими в этих провинциях, не проводились консультации относительно в результате слияния эта британская колониальная политика была автократичной и недемократической, что привело к конфликту.Он отрицал основные потребности людей в участии, равенстве и социальном благополучии.

Администрация, поддерживающая сегрегацию своего народа, не имеет в сердце единства страны. Скорее отдельные правительства, введенные на Севере и Юге, были предназначены для усиления колониального контроля над нигерийским обществом и ослабления потенциала людей для сопротивления. Эта эпоха провинциального развития, хотя и относительно мирная, также привела к росту этноцентризма.

Введение «косвенного правления» в Нигерии лордом Фредериком Лугардом, главным администратором, не было подходящим механизмом для управления межплеменной враждой в колонии.Система не только усилила этническое разделение, «она усложнила задачу объединения различных элементов в нигерийскую нацию» (Coleman, 1958: 194, цитируется по Nnoli, Okwudiba 1980: 113). Эта стратегия управления дистанцировала этнические группы друг от друга. Лугард дал власть традиционным правителям, которые коррумпированно использовали ее в деревнях для накопления богатства, земли и создания сетей покровительства, что в конечном итоге поощряло племенной образ жизни и семейственность.

Сегрегация нигерийской колонии также была усилена колониальными законами, ограничивающими мобильность (Афигбо, А.Э., 1989; Okonjo, I.M., 1974) христианских южан на мусульманском севере, создали отдельное поселение для некоренных граждан на севере и даже ограничили покупку земли за пределами своего региона. Предрассудки и ненависть стали распространяться в провинции, поскольку разные этнические группы начали подозрительно смотреть друг на друга во всех сферах контактов. Неравное и дифференцированное отношение к этническим группам стало причиной острой конкуренции в нигерийском обществе. Это создало неравенство в образовательных достижениях и увеличило политический и экономический разрыв между северной и южной Нигерией.

В этот период наблюдался значительный дефицит всех товаров, «очевидный в экономической, социальной и политической сферах жизни. Это сказывалось на занятости, образовании, участии в политической жизни и предоставлении социальных услуг населению». (Нноли, 1980: 87). Отсутствие таких «базовых потребностей» всегда дает элитам возможность мобилизовать группы для жесткой конкуренции, используя этноцентризм для достижения своих целей. В 1947 году колониальная конституция разделила Нигерию на три политических региона: Восток, Запад и Север.Север, где преобладали хауса-фулани, был самым большим и в конечном итоге самым густонаселенным регионом. Игбо доминировали на Востоке, а Йоруба — на Западе. При доминировании трех основных этнических групп группы меньшинств (Osaghae, Eghosa, 1991; Rotimi Subaru, 1996) восстали, и нигерийцы начали борьбу за этническое доминирование по мере продвижения страны к независимости.

При создании трех этнических регионов не учитывались потребности групп этнических меньшинств в автономии и самоопределении.Вместо этого они потерялись в большинстве. Это развитие было основано на «ложной теории регионализма? Что нужно быть лояльным и защищать интересы своего региона в ущерб другим». (Osaghae, Eghosa, 1989: 443)

Годы между 1952 и 1966 годами изменили политическую культуру страны, превратив три региона в три политических образования. Таким образом, борьба за независимость свелась к поискам этнического превосходства. В то время этническая и субэтническая лояльность угрожала выживанию как Востока, так и Запада, в то время как Север был религиозно разделен между христианством и исламом.Это был период политизированной этнической принадлежности и конкуренции за ресурсы, что ухудшило отношения между этническими группами. Была высокая степень коррупции, кумовства и трайбализма. Национальный интерес был оставлен в стороне, в то время как политики использовали государственные деньги для создания и поддержания сетей патронажа. После обретения независимости ситуация в Нигерии была чревата этнической политикой, когда элита из разных этнических групп планировала привлечь как можно больше федеральных ресурсов в свои регионы, игнорируя проблемы, которые могли бы объединить страну.

Анархия, конкуренция и незащищенность привели к падению первой республики. Военное вмешательство завершилось ужасной этнической войной с 1967 по 1970 год, когда подвергшиеся жестокому обращению игбо восточной Нигерии (Биафран) пригрозили выйти из федерации. Обиды игбо были вызваны отрицанием их основных человеческих потребностей (Burton, 1992) в равенстве, гражданстве, автономии и свободе. Везде, где отказывают в удовлетворении таких основных потребностей, часто возникает конфликт, поскольку пострадавшие группы используют насильственные средства для борьбы за свои права человека.

Пока политики пытались справиться с колониальным наследием, которое объединило несовместимые этнические группы в одну страну, военные элиты устроили перевороты, посмеиваясь над демократией в самой густонаселенной и многообещающей стране Африки. Коррупция, некомпетентность и неразбериха, которые характеризовали военную эпоху, ввергали Нигерию в экономические проблемы, бедность и этнорелигиозные конфликты до 1990-х годов. В Нигерии, где политика все еще придерживается этнической линии, всегда возникают разногласия по поводу правил игры.Военные вмешались, потому что считали гражданских лидеров некомпетентными и нерешительными. Однако южане не доверяли военному режиму, потому что считали, что он пытается сохранить гегемонию хауса-фулани в Нигерии. 12 июня 1993 года вождь Мошуд Абиола, йоруба из юго-западной Нигерии, победил на президентских выборах в Нигерии, но его президентство было аннулировано военным режимом. В ответ южные нигерийцы начали формировать боевые организации, протестуя против несправедливого обращения и требуя демократически избранного правительства.Во время авторитарного правления генерала Сани Абачи, мусульманина с севера, южане все больше опасались политической маргинализации и требовали положить конец доминированию хауса-фулани на политической арене. Это событие означало слабость правительства и отсутствие у них эффективных механизмов для управления этническим конфликтом в Нигерии.

Этнорелигиозный конфликт в Нигерии усугубился бойкотом йоруба конституционной конференции 1994 года, организованной режимом генерала Абачи.Конференция должна была разрешить общенациональные дебаты по поводу этнической принадлежности. Вдохновленные группами боевиков пан-йоруба, Афенифере и Народный конгресс Ододува (OPC) на юго-западе Нигерии угрожали отделением и усилили насильственные протесты по всей стране.

Этнические конфликты в Нигерии продолжались в период перехода к демократии. Олусегун Обасанджо, гражданское лицо, был президентом в течение нескольких лет. Однако конфликт продолжает нарастать, поскольку различные этнические группы требуют политической реструктуризации.В федеральной структуре образовались глубокие трещины, и требуются срочные меры по их устранению. Но больше всего беспокоит религиозный аспект этнической конкуренции за власть и нефтяные богатства в Нигерии. Множественные этнорелигиозные конфликты в северных городах Кано, Кадуна, Джос и Замфара возникают из-за введения мусульманских шариатских судов и требований Юга об автономии. Продолжающийся конфликт свидетельствует о том, что в Нигерии отсутствуют эффективные механизмы для управления этническими конфликтами.

Сравнительные подходы к управлению конфликтами

Ввиду интенсивности этнических конфликтов, потрясших Нигерию и Южную Африку, обе страны работали над созданием конституционно поддерживаемых институтов для управления конфликтами.

В Южной Африке после трудных и смелых политических переговоров между различными группами интересов страны государство предотвратило дальнейшее насилие, разработав несколько демократических подходов к созданию основы для мира и безопасности. Создатели новой конституции Южной Африки создали впечатляющий документ, призванный залечить раны прошлого и создать общество, основанное на социальной справедливости, основных правах человека и верховенстве закона. Конституция гарантирует свободу ассоциаций, языков и религии и включает билль о правах.

Во-вторых, правительство создало пакеты позитивных действий для обездоленных групп, которые подчеркивают «управление разнообразием». Они предназначены, среди прочего, для устранения структурного расизма, созданного государством апартеида.

В-третьих, структура правительства Южной Африки была конституционно изменена, чтобы уступить место правительству национального единства. В конституцию были включены механизмы разделения власти для предотвращения этнического или расового доминирования какой-либо группы.Состав нового правительства подтверждает тенденцию к примирению и терпимости, что также помогло легитимизировать власть.

В-четвертых, конституция разрушила хоумленды. Этот акт означал конец апартеида. Как уже упоминалось выше, условия в черных резервациях были бесчеловечными. Бедность была повсеместной, а социальные удобства и рабочие места были скудными. Пренебрежение родиной и поселками делало людей уязвимыми для этнических предпринимателей и полевых командиров, которые боролись за власть и экономические ресурсы.После ликвидации этнических хоумлендов конституция предусматривала создание девяти провинций вместо четырех бывших провинций, существовавших во время апартеида. Это решение было направлено на распределение власти между субнациональными единицами. Провинции пользуются относительной автономией, что способствует деэскалации конфликта.

Пятым шагом на пути к мирному урегулированию конфликта стало создание Комиссии по установлению истины и примирению (КИП) под председательством архиепископа Десмонда Туту, которая помогла залечить раны, нанесенные системой апартеида.Это также помогло привить приверженность подотчетности и прозрачности общественной жизни Южной Африки.

Шестой шаг правительства АНК был направлен на устранение корней экономического неравенства. АНК представил амбициозный план действий под названием «Программа реконструкции и развития (ПРР). ПРР была направлена на поощрение обездоленных групп, особенно чернокожих, к участию наравне с другими в бизнесе».

Для решения своей сложной этнической проблемы Нигерия, как и Южная Африка, разработала механизмы управления этническими конфликтами.Конституционно Нигерия сделала выбор в пользу федерализма и секуляризма, чтобы справиться с этническими и региональными недоразумениями. Как и в Южной Африке, в конституцию 1999 года был включен билль о правах, призванный развеять опасения этнических меньшинств на Юге.

В прошлом нигерийские диктаторы подвергались огромному давлению со стороны групп меньшинств, требовавших более справедливого распределения власти. С 1967 по 1999 год в Нигерии было создано тридцать шесть штатов, противоречащих этническим и религиозным границам. Этот шаг был призван еще больше развеять опасения этнических групп по поводу доминирования трех основных языковых групп: хауса-фулани, игбо и йоруба.

Однако жизнеспособность этих новых государств неясна, за исключением нефтедобывающих государств на Юге. Некоторые из этих штатов недавно стали проводниками личного обогащения элит за счет сокращения бедности и создания рабочих мест для остальной части населения.

В течение многих лет поступали сообщения о неравенстве в распределении нефтяных ресурсов в Нигерии. Этот спорный вопрос стал причиной большинства недавних этнических конфликтов в стране.Хотя конституция предусматривала новую систему распределения ресурсов, этнические группы из нефтедобывающих районов считают новую систему неадекватной, утверждая, что они не получают достаточно денег для собственного регионального развития. Такова динамика кризиса огони и недавних спорадических этнических столкновений в нефтедобывающих штатах дельты Нигера. Я бы сказал, что, если этот вопрос не будет решен на национальной конференции, экономическая база страны окажется под угрозой.

Заключение

В целом, эти два случая свидетельствуют о некоторых важных связях между управлением конфликтом и результирующим состоянием и качеством отношений между соперничающими этническими группами. Во-первых, сохранение этнического мира (или его нарушение) зависит от типа и эффективности имеющихся механизмов управления конфликтами, а также от политических выборов и решений соответствующего правительства. Во-вторых, использование конституционных инструментов управления конфликтами может способствовать установлению прочного мира.Это было более очевидно в Южной Африке, где правительство заложило основу для процветающего гражданского общества, подотчетности и прозрачности правительства. Однако в Нигерии недемократическая федеральная конституция 1999 года не пользуется поддержкой граждан. Конституция была разработана военными диктаторами и передана народу. Он не зашел достаточно далеко, чтобы решить проблемы этнической принадлежности, преследующие страну с момента обретения независимости. Группы за гражданские свободы в настоящее время проводят кампанию за новую конституцию.

В обеих странах этнические конфликты возникли в результате отрицания основных человеческих потребностей в доступе, идентичности, автономии, безопасности и равенстве, усугубляемых автократической ролью правительства и вооруженных сил. Кроме того, жестокие конфликты в Квазулу-Натале, Йоханесбурге, Лагосе, Кано и дельте Нигера привели к более искаженной модели управления, что привело к дальнейшему отказу масс в удовлетворении основных потребностей. Управление конфликтами более эффективно, если в правительстве отсутствует коррупция.В соответствии с теорией Джона Бертона, это единственный способ удовлетворить основные потребности людей.

Невозможно переоценить роль хорошего политического руководства. Лидерская шкала дает высокие оценки Нельсону Манделе и Ф. В. де Клерку. Оба лидера смогли забыть прошлое и двинуться по пути мира и демократии. Однако Нигерии с ее руководством повезло меньше. Этнорелигиозные конфликты в Нигерии продолжаются, потому что нигерийские элиты коррумпированы и расколоты по религиозным и этническим признакам.Это привело к этническому соперничеству, подозрительности и вражде среди лидеров. Без смелого и четко сформулированного руководства управление или предотвращение конфликтов всегда будет миражом.

Относительный экономический рост и развитие, наблюдавшиеся в Южной Африке после ее преобразований, помогли стране снизить уровень бедности и урегулировать этнические проблемы. Этот успех побудил Нигерию попытаться превратить этническую политику во взаимовыгодные отношения. Для этого Нигерия должна отказаться от своих старых и неэффективных подходов и разработать новые институты и механизмы, которые могут мирно решать проблемы бедности, распределения доходов и других национальных проблем.

В данной статье подчеркивается важность гражданского общества в управлении этническими конфликтами. Активность гражданского общества в Южной Африке способствовала мирному переходу к демократии. В Нигерии подавлено большинство гражданского общества. Во время военной диктатуры большинству низовых организаций угрожали и заставляли скрываться или становиться воинственными. Гражданское общество, которое действительно существует в Нигерии, сыграло важную роль в урегулировании конфликтов. Они использовали публичные собрания и дебаты, чтобы повысить осведомленность о необходимости этнической гармонии и последствиях неконтролируемой этнической вражды.Следующим шагом для гражданского общества является попытка сотрудничества с государством в разработке стратегий управления конфликтами, а также мониторинг эффективности существующих институтов.

Уроки этого исследования заключаются в том, что этнический конфликт — это игра с отрицательной суммой, которая никому не приносит пользы. Сторонников расового и этнического мира в Нигерии и Южной Африке больше, чем тех, кто хочет кормиться из добычи конфликта. Об этом свидетельствуют недавнее уменьшение числа насильственных конфликтов и переход обеих стран к демократии.Для достижения прочного мира Нигерия и Южная Африка должны бросить вызов действиям этнических лидеров, которые использовали жестокие этнические конфликты в личных целях.

Уроки, извлеченные как из Южной Африки, так и из Нигерии, могут начать убеждать политиков и политиков в том, что стратегии дискриминации и расизма не в интересах мира и демократии. Кроме того, эффективные институты управления конфликтами успокаивают иностранных инвесторов, тем самым стимулируя экономику. Наконец, мир поможет обеим странам укрепить свои лидирующие позиции в Африканском союзе и Новом африканском партнерстве в целях развития (НЕПАД).

Процесс демократических преобразований в обеих странах еще не завершен. Важность управления этническими конфликтами в Африке подчеркивается слаборазвитостью континента и слабым экономическим ростом. Это указывает на необходимость изменения подхода континента к управлению конфликтами. Мир в Африке — это не отсутствие войны, а удовлетворение основных человеческих потребностей людей.

Библиография

Афигбо, A.E., (1989) «Федеральный характер: его значение и история», в P.P Ekeh и E. Osaghae, (ред.), Федеральный характер и федерализм в Нигерии. Ибадан. Heinemann.

Андерсон, бенедикт (1991) Воображаемые сообщества: размышления о происхождении и распространении национализма. (ред) Исправленное издание. (Лондон и Нью-Йорк: Verso)

Азар, Эдвардс (1990), Управление затяжными социальными конфликтами. Теория и случаи, Дартмут, Олдершот.

Брасс, П.Р., (1991) Этническая принадлежность и национализм. Теория и сравнение. Публикация Sage. Лондон.

Б.B.C News, 19 июня 2000 г., 16:00 по Гринвичу.

Бертон, Джон (1997) «Испытанное насилие: источник конфликтного насилия и преступности и их предотвращение». Нью-Йорк. Издательство Манчестерского университета.

Бертон, Джон (1990) Разрешение и предотвращение конфликтов: St. Martins Press

Бертон, Джон (1979) Девианс, терроризм и война: процесс решения нерешенных социальных и политических проблем, (Нью-Йорк: Сент-Мартинс Пресс).

Ханаива, Дэвид (1993) «Южная Африка с 1945 года», Ин, (редакторы), Али Мазруи и Вонджи, К., Всеобщая история Африки с 1935 г., т. 8, Heinemann. Калифорния. ЮНЕСКО

Коэн, Абнер (1974) Обычаи и политика в городской Африке. Рутледж и Кеган Пол Пресс.

Коулман Джеймс (1958) Нигерия: предыстория национализма. Беркли и Лос-Анджелес.

Федеративная Республика Нигерия: Отчет Конституционной конференции, содержащий резолюцию и рекомендации, том 2, Абуджа. National Assembly Press, 1995: 7

Гирц, К., (1963) Комплексное решение: изначальные настроения и гражданская политика в новых государствах », в (под ред.), К. Гирц, Старые общества и новые государства. Нью-Йорк.

Глейзер Н. и Мойнихан Д. П. (1975) под редакцией «Этническая принадлежность и опыт». Кембридж. Массачусетс, издательство Гарвардского университета. Атланта, Джорджия.

Гурр, Тед и Б. Харфф (1994) Этнический конфликт в мировой политике. (Сан-Франциско: издательство West View)

Гурр, Тед (1970). Почему Men Rebel (Принстон)

Хериберт, Адам и Когила Мудли (1993) Переговорная революция. Общество и политика в Южной Африке после апартеида. Йоханесбург, издательство Джонатан Болл.

Хислоп, Роберт, (1998), «Этнический конфликт и момент щедрости», Журнал демократии, Том 9, № 1: 140-53

Hobsbawn, E.J., and Rangers, T., (1983), ред. Изобретение традиции. Кембридж.

Горовиц, Дональд (1985) Этнические группы в конфликте. Беркли: Пресса Калифорнийского университета.

Иванс, Эванс (1997) Бюрократия и раса. Родная администрация в Южной Африке. Южноафриканский институт расовых отношений. Йоханесбург.

Джозеф, Ричард (1991) Демократия и добендальская политика в Нигерии: расцвет и падение Второй республики.Spectrum Books Limited. Ибадан. Оверри.

Кейн-Берман, Джон (1993) Политическое насилие в Южной Африке. Южноафриканский институт расовых отношений. Йохансебург.

Лейкс, Д. А. и Ротшильд, Дональд (1996), «Сдерживание страха: истоки и управление этническими конфликтами», Международная безопасность, т. 21, нет. 2: 41-75.

Mare ‘, Герхард (1993) Этническая принадлежность и политика в Южной Африке. Зед. Пресса, Лондон.

Mare ‘, Герхард и Гамильтон C., (1987) Аппетит к власти: Buthelezi’ Inkatha и Южная Африка.Йоханесбург. Вороны, Блумингтон и Индиана Полис: Издательство Индианского университета.

Монти Г. Маршалл и Тед Гурр, (2003) Мир и конфликт 2003: Глобальный обзор вооруженных конфликтов, движений за самоопределение и демократии. (Центр международного развития и управления конфликтами. Мэрилендский университет, 2003 г.)

Монти Дж., Маршалл, Тед Гурр и Дипла Хосла (ред.) Мир и конфликт 2001: глобальный обзор вооруженного конфликта, движений за самоопределение и демократии. (Центр институционального развития и управления конфликтами.Университет Мэриленда, 2001)

Мзала (1988) Гатша Бутелези, руководитель с двойной повесткой дня. Zed Books Limited. Лондон и Нью-Джерси

Ньюман, Уильям, М., (1973) Американский плюрализм. Нью-Йорк: издательство Harper and Row.

Нноли, Оквудиба, (1980) Этническая политика в Нигерии. Четвертое измерение Press. Энугу.

Оконджо, И.М. (1974) Британская администрация в Нигерии. 1900-1950 гг.

норвежских крон

Osaghae, Eghosa (1991) «Этнические меньшинства и федерализм в Нигерии», по африканским делам, том 90: 237-258.

Охобошане, Виктория (1999) Программа реконструкции и развития; Основа для экономического развития в Южной Африке », В (ред.) Ханс Гсангер и Райнер Хойферс, Социальная политика, ориентированная на бедность, в странах Южной и Восточной Африки. DSE. Берлин

Ротими Суберу, (1996) Конфликты этнических меньшинств и управление в Нигерии. Spectrum Books Limited. Ибадан, Оверри.

Ротшильд, Дональд (1997), Управление этническим конфликтом в Африке: давление и стимулы для сотрудничества.Брукингс Пресс.

Рупесингхе, Кумар (1987) «Теории разрешения конфликтов и их применение к затяжным этническим конфликтам», Бюллетень мирных предложений. Том 18, № 4: 527-539

Сиск, Т. Д. (1995) Демократизация в Южной Африке: неуловимый общественный договор. Принстон. Издательство Принстонского университета.

Южноафриканский ежегодник, 1999. Претория, Южная Африка.

Ставенхаген, Рудольфо, (1990) Этнический вопрос. Токио. United Nation, Press.

The New York Times, 18 ноября 1992 г .: A6

Вейл, Лерой, (1989) Создание трайбализма в Африке.Джеймс Карри. Лондон

Вальдмейр и М. Холман (1994) «Могущественный дух. Единство», в «Файнэншл таймс». Лондон. 18 июля 1994 г .: 1

Путь преодоления межнациональных конфликтов в РФ

причины, типы и пути преодоления. Презентация по учебному предмету Человек и общество для студентов СУЗа

Молодежь и межнациональные отношения — Ломоносов

Межэтнические и межнациональные отношения

Межнациональные отношения НОВОСТИ

Предотвращение конфликтов и разрешение конфликтов: пределы многостороннего участия

Межнациональные конфликты: актуальность проблемы и опыт Казахстана

134. Предотвращение этнических конфликтов: Македония и плюралистическая парадигма

Как остановить этническое насилие? — Институт сложных систем Новой Англии

Ссылки:

Опыт и проблемы Азиатско-Тихоокеанского региона на JSTOR

Этнический конфликт | Britannica

Теории этнической идентичности

Каковы причины межэтнических конфликтов на рабочем месте? | Small Business

Притеснение

Разрешение

Привилегия

Стресс

Расизм

Разрешение этнического конфликта — Гражданский национализм: теоретический инструмент для прекращения гражданской войны?

Управление этническими конфликтами в Африке: сравнительное исследование Нигерии и Южной Африки

Введение

Теоретические подходы к этнической принадлежности и этническим конфликтам

Причины межнационального конфликта

Методология

Гипотеза

Контекстное сравнение Нигерии и Южной Африки

Исторические предшественники проблемы этнического конфликта в Нигерии и Южной Африке

Первое дело: Южная Африка

Второе дело: Нигерия

Сравнительные подходы к управлению конфликтами

Заключение

Библиография

Добавить комментарий Отменить ответ