Романтичные истории: Романтические истории — Красивые рассказы о любви

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК подбросил в мой почтовый ящик блокнот, исписанный от начала до конца словом «люблю!» Ни одной строчки не пропустил.
Марина (20)

ЭТО БЫЛО ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД. Я встречалась с очень творческим юношей, и каждое воскресенье он выдавал мне аудиокассету. На нее записывал подборку на неделю: наши любимые мелодии, отрывки из опер, редкие записи с концертов общих кумиров. А в конце всегда звучала одна и та же песня: «Я знаю, придет тот день. Я знаю, настанет светлый час».

ПОССОРИЛАСЬ с любимым, на звонки не отвечала. И он средь бела дня влез по водосточной трубе на второй этаж, долго стучал в окно, чтобы извиниться. Жаль, я этого не видела, потому что была у мамы, а не сидела у себя дома.
Алиса (25)

СИМПАТИЧНЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ попросил у меня номер телефона, я отказала. Спустя пару недель – звонок. Беру трубку и слышу приятный голос: «Ты думала, что я не найду тебя?» С этим следопытом мы уже три года вместе.
Динара (22)

Я ВСТАЮ РАНЬШЕ, чем моя девушка, и после душа пишу на запотевшем стекле, как я ее люблю.
Сергей (24)

МЫ ОБНИМАЕМСЯ не меньше 6 раз в день, что бы ни случилось. Когда кто-то в командировке, изображаем объятия по «Скайпу» или, если нет Интернета, описываем их по телефону.
Людмила (23)

В ПРОШЛОМ ГОДУ моя девушка уехала на стажировку в Индию. Через месяц я не выдержал, тайно купил билет. Когда добрался до ее отеля, позвонил: «Выгляни в окно». Никогда не забуду ее выражение лица!

Однажды стояли в жуткой пробке, по радио заиграла красивая мелодия. Мы с любимым вышли из машины, начали танцевать, а другие водители сигналили в такт.

ДЛЯ ВСТРЕЧИ ЛЮБИМОГО в аэропорту после долгой разлуки я сделала табличку со словами «Мой дорогой Влади» (только я так его называю) и изображением флагов России и США – он возвращался оттуда после стажировки. Мужчина был тронут. А позже я узнала, что он забронировал для нас номер в роскошном отеле в центре города.

МЫ С МОИМ ПАРНЕМ гуляли по Санкт-Петербургу, и он затащил меня в старый дом. Долго поднимались
по лестнице, вышли на чердак, забрались на крышу. А там – пледы с подушками, шампанское, конфеты и фрукты.
Ника (25)

ЛЕТОМ молодой человек вернулся с дачи и привез люпины – розовые, сиреневые, белые. И не ведро, а целую машину! Он охапками носил цветы с улицы в квартиру, пока мы с мамой наполняли водой кувшины, вазы и банки.

Какие самые романтичные поступки в жизни ты вспомнила?

Лучшие романтические истории для зимних вечеров: подборка романов о любви

Что может быть прекраснее традиционного шотландского Рождества в уютном маленьком городке? Вместе с романом Дженни Колган «Рождество на острове» вы отправитесь в далекий северный край, чтобы провести незабываемый праздник в теплой компании!  

С самой первой страницы книги вы почувствуете себя на острове Мур как дома. Как встречают Рождество в этих краях — суровых, но невероятно красивых? Устраиваются поудобнее перед теплым камином с друзьями, поднимают бокалы, обмениваются хорошими новостями… Но что делать, если об одной из этих новостей как-то неловко сказать вслух? В общем… Флора готовится преподнести бывшему боссу большой рождественский сюрприз. Вот только обрадуется ли Джоэл?

«Рождество на острове» — третья часть цикла об острове Мур и его обитателях. И хотя романы серии можно читать не по порядку, мы все же рекомендуем начать с знакомство с творчеством Дженни Колган с книг «Летний ресторанчик на берегу» и «Берег счастливых встреч». Вы так полюбите небольшой шотландский городок на острове и его жителей, что непременно захотите вернуться сюда еще. 

Они родились в один день —1 января 1990 года. В одной и той же лондонской больнице. Мальчик Квинн родился на несколько минут раньше и получил почетное звание «первого ребенка, рожденного в 1990 году», а также солидный денежный приз. К тому же он забрал имя, которое мать Минни хотела дать своей дочери. Вот потому Минни Купер ненавидит свой день рождения, а заодно и Квинна Хэмилтона, который, как она считает, украл ее имя, а вместе с ним и удачу. 

Спустя 30 лет они неожиданно встречаются на новогодней вечеринки. Казалось бы, у них нет совершенно ничего общего: Квинн успешный бизнесмен, а Минни терпит неудачу за неудачей. Но может быть сама судьба уже не первый раз сводит их вместе? 

«Через год в это же время» — трогательная, забавная и вдохновляющая книга, рассказ о том, что порой судьба закручивает невероятные виражи на пути к счастью. Эта романтическая  и невероятно увлекательная история поможет вам на некоторое время забыть обо всем остальном мире. Идеальная возможность сбежать от всего на свете, в чем мы все сейчас так нуждаемся. 

«Ты — среднее арифметическое пяти человек, с которыми больше всего общаешься», — говорит Аллегре незнакомый юноша. Эти слова глубоко ранят девушку: а есть ли вообще в ее жизни эти люди? Аллегре, которую все зовут Веснушкой, 24 года, она выросла с отцом-одиночкой и никогда не видела свою маму. Может быть, ее мать должна войти в эту пятерку? Между суровым атлантическим побережьем Ирландии, где остался ее отец и старые друзья, и богатым пригородом Дублина, где Веснушка живет и работает, но все еще чувствует себя аутсайдером, она ищет свою маму, ищет новых друзей, а главное — ищет себя.

«Веснушка» — не типичная романтическая история. Это пронзительный и берущий за душу роман взросления о человеческих взаимоотношениях, о родстве по крови и по духу, о дружбе и о том, как стать собой. Книга показывают нам ту сторону Сесилии Ахерн, которую мало кто из читателей видел раньше. Главная героиня романа похожа практически на каждого из нас: она пытается найти себя в огромном мире; переживает из-за карьеры, которая пока развивается совсем не так, как ей хотелось бы; часто чувствует себя одинокой и никому ненужной, а еще пытается найти какой-то смысл жизни. 

Роман Сесилии Ахерн — прекрасное неторопливое чтение для зимних вечеров. Читатель постепенно будет знакомиться с прекрасной и необычной Аллегрой, узнает обо всех ее недостатках и достоинствах и обязательно полюбит. А еще пройдет с ней весь непростой путь поиска себя как один из ее «пяти», даже если сама Аллегра этого и не осознает. Рассказанная ярким, живым голосом главной героини, эта невероятно трогательная книга с прекрасным юмором обязательно поднимет вам настроение!

Холодными вечерами приятно провести время не только с уютным «зимним» романом, но и прочитать о далеких странах и об удивительных людях, которые там живут. Предлагаем вам отправиться в экзотическое путешествие вместе с необыкновенным романом Дайны Джеффрис. 

Главная героиня книги Николь — дочь торговца шелком, живущего в Ханое накануне краха французского господства в Индокитае. Она наполовину француженка, наполовину вьетнамка. Ее отец оставляет семейное предприятие старшей дочери Сильвии. Николь не достаточно серьезная по мнению родных, поэтому по достижении совершеннолетия она получит только старый магазин… 

С самого детства отношения сестер были сложными. Николь была уверена, что сестра, также как и остальные люди в городе, презирает ее за то, что она полукровка… Однажды Николь встречает свою любовь, но ей так и не суждено обрести счастье: старшая сестра переходит ей дорогу. Николь узнает правду о том, кем же на самом деле является ее избранник, и понимает, что отныне ее жизнь никогда не будет прежней…

Дайна Джеффрис убедительно рассказывает историю о любви, ревности, политике и столкновении культур. Это занимательное чтение, в котором описания экзотической страны переплетаются с увлекательным сюжетом и необычными персонажами.

Компания BBC включила роман Элиф Шафак «Сорок правил любви» в список «100 произведений, которые сформировали современный мир». У главной героини романа Эллы Рубинштейн есть все: муж, трое детей-подростков, уютный дом. Но она все еще чувствует пустоту в своем сердце, которое когда-то было заполнено любовью. Она работает литературным агентом и получает на рецензию рукопись «Сладостное богохульство», действие которой происходит в XIII веке. 

Роман невероятно захватывает Эллу. Она начинает подозревать, что на создание книги автора  непостижимым образом вдохновил история Шамса из Тебриза — странствовавшего дервиша, который проповедовал «сорок правил религии любви». В XIII веке, в маленьком городке Конья, куда с запада не дошли крестоносцы после разграбления Константинополя и куда с востока не докатились орды Чингисхана, «несколько истинно верующих» даже нанимали убийцу по прозвищу Шакалья Голова для устранения Шамса Тебризи. Ведь известно, чем больше человек говорит о любви, тем сильнее его ненавидят…

Прочитанная рукопись навсегда переворачивает жизнь Эллы с ног на голову. Она решает отправиться в путешествие, чтобы встретиться с таинственным автором этой работы.

Лунный свет и безумие — Исторический рассказ Сумы Джаячандара — Ридси Подсказки

Твои глаза проливают лунный свет на мой путь, когда я поворачиваюсь к тебе спиной. Глубокой ночью я иду со своей семьей, вдали от моего дома, моей улицы, моего города и того, что было до вчерашнего дня — моей страны.

С нами есть и другие семьи. Змея их путь к железнодорожной станции Лахора. В страхе, боли и уверенности, что их жизнь больше не принадлежит им. Его можно вырезать, трансформировать или выкурить за считанные секунды. Даже если они сядут на этот поезд в Амритсар и прибудут туда целыми и невредимыми, они останутся лишь клочьями того, чем они когда-то были.

Я иду. С вулканом в груди, где раньше было мое сердце. Мое сердце плачет на той террасе. Терраса, где мы встречались при лунном свете. Когда еще луна освещала ночь. Когда твоя голова в хиджабе, все еще была в моей досягаемости. И луна в моих сложенных ладонях все еще была в твоей досягаемости.

Я ношу небольшой груз на спине, как и другие. Это поможет нам добраться до новой нации, которая вот-вот станет моей нацией. И построить новую жизнь. Из руин жизни, которая была вырвана с корнем.

Воздух неподвижен. Редкий порыв ветра приносит едкий дым. И плачет. От неизвестных людей. Из дальнего конца города, который я больше не могу назвать своим. Я тоже сомневаюсь, что он когда-нибудь станет вашим. Возможно, вы слишком оцепенели для его объятий.

Моя семья переезжает в кучу. Один, среди моря людей. Сцепление друг друга за руки. Как будто мы можем быть более потерянными, чем мы уже есть. Мой отец, мать, братья и сестры бдительны, время от времени оглядываясь назад, наполовину ожидая, что земля, по которой они идут, поглотит их.

Мы пересекаем конец дороги, окраину города и границу пустыни за ним. Но я знаю, что ты все еще наблюдаешь за мной. С твоими глазами, такими же сухими, как у меня, с разбитым духом, как у меня, и с сердцем, пытающимся утешиться на этой террасе.

Терраса, на которую я никогда не смогу вернуться. И вы можете никогда не вернуться к.

Все потому, что человек нарисовал линию. Подавление сердец, чтобы выбрать сторону; дергая образовавшиеся нити, пока они не порвутся, не разорвав его. Расчесывая осколки под ковром тьмы.

Я подошла к краю того, что связывало нас вместе. После этого поворота ты уже не сможешь увидеть пятнышко, которым я стал сейчас. Пятнышко, вошедшее в вихрь, созданный временем.

Увидимся ли мы когда-нибудь снова? Я не знаю. Но знай, пока кожа на спине и дыхание в легких, воздух вокруг меня будет шептать только одно имя — Яс…мин.

***

Когда известие о том, что ваша семья уезжает из города, не вызвало волнения в моей семье, я понял, что нам не суждено жить вместе.

Я вскочил по лестнице на террасу, чтобы встретиться с вами в последний раз. Вы были там. Заброшенный. Полная луна тяготила нас. Ты не осмелился обнять его, чтобы отдать мне.

Ты только что произнес три слова: «Жасмин, прости меня». Это заставило мой мир рушиться вокруг меня, медленно, кирпичик за кирпичиком. Я ничего не сказал. Больше нечего было сказать.

Вы ушли. С твоей семьей. Наряду со многими другими. Повернись ко мне спиной. Уйти от новой нации, которая отвернулась от тебя.

Ты не оглянулся. Пока ты не достигнешь самого края обрыва, откуда ты никогда не сможешь подняться обратно. Не в ближайшем будущем.

Я надеялся, что ты будешь в безопасности. Когда вы шли через обломки и уворачивались от кровожадных мобов, жаждущих крови. Когда ты втиснулся в поезд. Пока вы не достигли Амритсара.

Я знаю, тебе предстоит тяжелая жизнь. Вам придется найти новое место, которое вы сможете назвать своим домом. Новая работа, чтобы содержать свою семью. И новое сердце, чтобы начать делать потоки. Привязывая вас к новой земле, людям и жизни.

Желаю тебе найти того, кому можно отдать луну. Если не на террасе, то у костра; чтобы посмеяться и поделиться своими историями перед разделом. И никогда не спотыкайтесь при этом о моем имени.

Я думал, что больше никогда не вернусь на террасу. Но, видите ли, это то, что касается людей, которые остались позади. Им предстоит вновь посетить террасы, дома и улицы, из-за которых их сердца разбились на миллионы осколков. И улыбаться, даже когда осколки пронзают их душу.

Время будет течь. вверх по течению. Для меня. Но все равно будет течь.

Молодая женщина не может жить одна. Не в этом городе. Будут разговоры о моем никахе. Это будет хорошему человеку. От этого никуда не деться. Надеюсь, к тому времени у меня вырастет новое сердце. Тот, который не сравнится по слогам с твоим именем — Ра-адж. Ради него.

Времена года изменятся, и я буду матерью детей не такой уж новой нации. Их учат тому, насколько ужасным был раздел и как другая община превратилась в предателей и должна была быть изгнана. Они будут расти с ядом в своих сердцах из-за следов, которые вы оставили.

Если ко мне вернется голос, я скажу им, что нет дома более разрушенного, чем тот, где братья становятся врагами.

В моем сердце все еще будет надежда. Нет, не о том, чтобы снова встретиться с тобой. Но грань, которая разорвала нас на части, станет размытой, и злые человечки будут убаюканы в водовороте времени. Может быть, не при нашей жизни, но когда-нибудь.

А пока знай это. Я никогда не верил, что луна может быть моей, но я никогда не сомневался, что ты хочешь сорвать ее для меня. Некоторые вещи находятся за пределами досягаемости линий, нарисованных человеком, — лунный свет и безумие.

Unseen — Романтический рассказ Ребекки Джордан — Ридси Подсказки

Канистра всегда была там, катаясь по дну его спортивной сумки. Всякий раз, когда он собирал вещи, его пальцы касались гладкой серой крышки, но он никогда не вынимал ее, никогда не смотрел прямо на нее. Иногда, когда он распаковывал вещи, канистра запутывалась в грязном носке или застревала в кармане, и из нее поднималась горсть белья, когда он шел, чтобы закинуть ее в машину. Всякий раз, когда это случалось, Джейк осторожно доставал черный цилиндр и засовывал его обратно в нижний угол своей сумки.

Вот где он был. Вот оно и осталось. Годами.

Это было так давно, что он уже и не помнил, что было на пленке, какие картинки могли там застыть на крошечной полоске целлулоида.

Когда Мэгги умерла, Джейк потерялся. Он уволился с работы, отказался от их квартиры, упаковал кое-какие вещи в свою спортивную сумку и уехал из города. Он отказался от себя, позволив своим волосам отрасти, а бороде стать седой.

Он бесцельно гонял по шоссе, стоически за рулем своего любимого 69-го года.Зарядное устройство. Мэгги любила эту машину больше всего на свете, и когда она уехала, он смотрел направо и видел, что ее сиденье пусто, каждый раз, когда он смотрел, это было похоже на удар кинжалом в сторону. Ближе к вечеру он мог представить ее там; маленькая рука свисает из окна, пальцы скользят по ветру. Он мог видеть золотой свет заката в ее огненных волосах, освещая ее бледное, прекрасное лицо, как у ангела. Если бы он хотел этого достаточно сильно, Джейк мог бы потянуться через сиденья и взять ее руку, сомкнуть пальцы вокруг призрака, почувствовать ее близость.

Но когда реальность вернулась, это сильно ударило.

Его слезы, казалось, никогда не прекращались, падая на ветровое стекло сильным ливнем. Тыльная сторона его ладони была не так эффективна, как дворники, чтобы стряхнуть капли соленой боли, но это было все, что у него было. Когда было плохо, он останавливался, предупреждающие огни мигали на обочине дороги, пока худшее не миновало.

Джейк остановился на небольших городках, наслаждаясь ощущением старомодной главной улицы. Ему нравилось видеть дома, построенные близко друг к другу, их крытые веранды так и соседей, и незнакомцев приглашали посидеть и поговорить. Он любил старые мамочки и магазины поп-музыки, их витрины были заполнены заманчивыми сезонными вещами. По этим окнам он определял время, считая месяцы сверкающими бумажными трилистниками или крошечными американскими флагами.

В основном он плавал. Ему некуда было идти, в конце дороги его не ждала цель. Он спал в машине, вытянув свои длинные ноги на заднем сиденье и используя ее старую серую толстовку с капюшоном в качестве подушки. Ее запах давно выветрился, но если бы он достаточно постарался, Джейк мог бы вспомнить слабый оттенок кокоса, который, казалось, всегда исходил от ее кожи. Ей нравилось дразнить его, говоря, что то, что она из Флориды, означает, что все в ней тропическое, даже ее запах. Ему было все равно, почему она так пахнет, какое сочетание шампуня или лосьона делало ее такой восхитительной, он просто знал, что это так.

Мэгги была светом в его жизни, а теперь он блуждал в тенях без нее.

Ночью, когда фары проносились по крыше, Джейк вызывал в воображении ее сон. Теперь это было обычным делом. Он начал с ее волос, этой огненно-рыжей мешанины кудрей, которые путались между его пальцами, зацепляясь, даже когда он пытался быть гладким своими прикосновениями. Следующими появились ее глаза, выцветшие голубые джинсы из-под бледных ресниц, которые казались почти светлыми в солнечном свете. Они были его любимыми; ясные и правдивые, наполненные только любовью, когда они задерживаются на его лице.

Он так и засыпал, представляя себе ее черты, воссоздавая ее в своем воображении. Иногда по ночам она прокрадывалась в его сны, и он сворачивался в клубок, наслаждаясь фантазиями. В других случаях в его глазах не было ничего, ни успокаивающей улыбки, ни теплого смеха, ни прикосновения ее нежной руки.

Те ночи были холодными, и он не мог уснуть. Хуже всего было то, что в последнее время эти ночи приходили все чаще. Ему казалось труднее призвать ее дух, вспомнить изгиб ее щеки, изгиб носа.

Мэгги исчезала.

Он подрабатывал случайными заработками, когда ему хотелось или когда его бумажник был пуст, а бензобак был на исходе. Он был силен и высок, и работа на стройке давалась ему легко, хотя и не вызывала в нем страсти. Это был всего день или два на солнце, чтобы загореть его большие руки и снова заправить машину. Несколько боссов просили его остаться, но он никогда не соглашался. Оставались дороги, по которым можно было путешествовать, звезды, которые еще не спали под ними. По пути он завел несколько друзей, но ни один из них никогда не остался; это все равно не стоило усилий. Он знал, что без нее он ни на что не годен, что никто не хотел бы знать об этом. Теперь он был просто путешественником, призраком, как она.

Пустыня была сухой, а на его груди и лбу выступили капельки пота. Он отбивал капли, но они тут же возвращались, дразня его, как какой-то дурной сон. Когда вдалеке ярко светило солнце, он покосился на дорогу впереди и поразился пару, поднимающемуся от тротуара. Тепловые линии танцевали перед его глазами, а белые линии расплывались. Его зрение было блестящим; его глаза горели.

Потянувшись к заднему сиденью, Джейк порылся в спортивной сумке и нащупал чистую рубашку. Ему нужно было что-то, чтобы вытереть день прочь, еще раз проветрить голову, пока мираж на обочине не взял верх.

Пошарив, его пальцы наткнулись на канистру, и Джейк отшатнулся. Он никогда не вытаскивал его, никогда не смотрел на него, чтобы он не исчез навсегда. Сердце бешено колотилось, голова раскалывалась от жары. Он снова потянулся, и пленка выскользнула в его ладонь. Его пальцы сомкнулись вокруг него, и Джейк впервые вытащил его, крепко сжимая и прижимая кулак к груди.

Мэгги была внутри, он знал.

Шикарная улыбка Мэгги. Ее большие передние зубы и уши, которые слишком торчали сверху. Ее веснушки, ее дух, ее любовь.

Он сжал банку и закусил губу, сдерживая слезы, борясь с потом и болью.

Через два города он нашел место для проявления пленки и сел снаружи на обветренной скамейке, отсчитывая в уме час. Улица была похожа на сотню, которую он видел; люди слонялись под утренним небом, маленькие витрины столпились вместе, их красочные навесы затеняли тротуар.

Казалось бы, мило, но как и везде: без нее пусто.

Когда время вышло, Джейк вернулся внутрь, нырнув под колокольчики, звякавшие на двери. Он поблагодарил клерка и крепко сжал конверт в руке.

Оно лежало на пассажирском сиденье, когда он уезжал, нераспечатанное, фотографии не были видны.

Он прислонился к бутылке с кетчупом в закусочной, пока Джейк ел свой бургер, фотографии до сих пор остаются загадкой.

Джейк уставился на пакет, потягивая кофе, напрягая волю, чтобы освободить образы. Он так долго бежал от них, от боли того, что было внутри, что теперь боялся открывать. Боялся, что сломается, увидев ее лицо, что закричит на весь мир, когда вернется ее призрак, свежий и красивый, твердый в его руках.

Он слишком долго бежал. Он устал.

Джейк вздохнул и открыл конверт, опрокинув его, чтобы фотографии высыпались на стол.

Когда он посмотрел вниз, его глаза затуманились густыми слезами. Каждая фотография была с ним. Каждый снимок был случайным моментом, которым он поделился с Мэгги, но все с ее точки зрения; все угол его.