Изображая жертву: о культуре виктимности | дekoder | DEKODER
«Политическая корректность опасна тем, что она возрождает племенное мышление» – «То, что вы называете политической корректностью, я называю прогрессом». Этот обмен репликами — фрагмент из недавней дискуссии между Джорданом Петерсоном и канадской журналисткой Мишель Голдберг. Коротко и емко, он наилучшим образом отражает суть сегодняшних дебатов по поводу меньшинств и их права голоса в современном обществе.
«Все чувствуют угрозу»
«Все чувствуют угрозу; одни — от большинства, другие — от меньшинства. Те и другие при очень разных шансах на самореализацию страдают от страха перед неполнотой своего коллективного бытия», пишет немецкий социолог Хайнц Буде1. Действительно, самореализация, а не успешное «встраивание» себя в заранее заданные рамки, стала главным императивом сегодняшнего западного общества — «общества сингулярностей», как назвал его другой немецкий социолог, Андреас Реквиц2.
Сегодня не только каждый индивид, но и многие группы претендуют на статус «особенных», стремятся определить себя через ту или иную уникальную идентичность. При этом, пишет Реквиц, как для отдельных людей, так и для целых сообществ стремление к оригинальности и неповторимости является не просто субъективно желанным, но и социально ожидаемым3. Как это ни парадоксально, но быть «уникальным» — это и значит соответствовать требованиям сегодняшнего образованного городского среднего класса.
Уникальность, неповторимость, оригинальность существуют не сами по себе, но, напротив, социально производятся и воспроизводятся. Их создают и конструируют социальные агенты — отдельные индивиды, организации, институты. И именно в процессе этого конструирования нередко возникает конфликт между группами, претендующими на то, чтобы быть особенно особенными, и опасающимися, что их право на самоопределение будет ограничено извне. Точно так же, как в дебатах между Петерсоном и Голдберг: одни чувствуют, что не могут произносить те или иные вещи вслух, а другие — что их не слышат.
И те, и другие ощущают себя жертвами.
Прочесть позже
Действительно, сингулярность — уникальность — к которой сегодня принято стремиться, нередко понимается как сингулярность пережитой в прошлом или переживаемой в данный момент дискриминации. Женщины, темнокожие, мигранты, мусульмане, люди с теми или иными недугами: все чаще в публичных дебатах (таких, например, как #metoo или #faceofdepression) «особенность» жизненного опыта отдельных социальных групп сводится к особенностям насилия, этот опыт сформировавшего. Дискуссия о правах угнетенных групп ведется, как минимум, с послевоенных попыток осмысления Холокоста и колониальной истории, и с середины 1960-х годов приобретает глобальное значение. Однако за последние несколько десятилетий фокус этой дискуссии сместился с борьбы за всеобщие права человека на борьбу за права отдельных сообществ4.
«Взгляды автора не соответствуют сегодняшним представлениям о роли женщин»
Нет никакого сомнения в том, что насилие и дискриминация действительно существуют (с этим согласился бы даже Джордан Петерсон – по его мнению, в сегодняшнем обществе дискриминируют белых мужчин среднего класса).
Более того, насилие и дискриминация, действительно, могут в большой степени определять ход жизни многих людей. Вопрос, который волнует сегодня многих исследователей заключается не в том, насколько обоснованны притязания тех или иных людей, групп, сообществ на статус жертв. Нет, вопрос в другом: какого рода социальные отношения возникают вокруг статуса жертвы?
Отвечая на этот вопрос, социологи Брэдли Мэннинг и Джейсон Кэмпбелл говорят о формировании в западном обществе – в особенности, в США – так называемой «культуры виктимности». Эта культура, пишут Мэннинг и Кэмпбелл, породила целый ряд новых понятий и практик, призванных защитить хрупкое — особенное, уникальное — «я» от насилия мнимого или настоящего. В американских кампусах борятся с «микроагрессиями»: непреднамеренными, но оскорбительными с точки зрения жертвы, высказываниями. Микроагрессией может стать, например, комплимент женщине по поводу ее обуви или прически; ей может стать рэп в исполнении белого музыканта или китайское блюдо в столовой американского университета.
Точно так же рассуждения Иммануила Канта об устройстве общества могут расстроить современных студентов — уже в 2008 году одно из изданий «Критики чистого разума» вышло с примечанием от издательства: «Взгляды автора не соответствуют сегодняшним представлениям о роли женщин и этнических меньшинств». Наконец, целый ряд институций — администрации колледжей, дирекции музеев, продюсерские фирмы — изгоняют провинившихся или подозреваемых в насилии личностей из публичного пространства.
Культура виктимности породила и новую форму моральной иерархии, где жертва имеет первостепенное право на высказывание. Если не в судебном, то, как минимум в репутационном смысле, осуществилась смена фундаментальных презумпций: презумпция невиновности сменилась на презумпцию виновности — виноват, пока не доказано обратное. При этом решение о степени вины нередко принимает сторона, считающая себя жертвой, — в единоличном порядке.
Солидарность для 99%
Характерной чертой культуры виктимности становится, по мнению некоторых критиков, так называемый «карцерный активизм», когда одни группы используют инструменты государственной власти для подавления представителей других.
Так, некоторые феминистки критикуют активисток движения #metoo именно за их готовность «спустить собак» и «запереть в тюрьмах» тех, кого проще всего категоризировать как насильников — мужчин из социально уязвимых групп.
Культуру виктимности и общество сингулярностей критикуют как справа, так и слева, причем критики с обеих сторон задаются одним и тем же вопросом: не грозит ли нам новая форма тоталитаризма? Отличие в ответах на этот вопрос. Если консервативные мыслители считают что выход — в большей индивидуализации, в императиве личных достижений над социальными структурами, то левые критики культуры виктимности настаивают на том, что борьба с насилием, неравенством и дискриминацией должна вестись не отдельными группами, а совместными усилиями. Поиск солидарности — а не сингулярности — является единственным выходом из тупика, в котором отдельные сообщества борются за перераспределение привилегий в свою пользу, а не за общее благо. Именно на этих позициях стоит как ряд активистских движений (например, Unteilbar в Германии или феминистские забастовки huelga feminista в Испании), так и многие социологи, политологи, экологи, гендерные исследователи.
«Феминисткам необходимо объединяться с другими анти-капиталистическими и анти-системными движениями, чтобы стать феминизмом для 99% человечества. Только объединившись с анти-расистами, экологами, защитниками трудовых прав и прав мигрантов, мы сможем победить неравенства и сделать нашу версию феминизма надеждой для всех остальных», — пишут в своем «Манифесте» социологи Чинция Арруцца, Тити Бхаттачарья и Нэнси Фрейзер5.
«Белая привилегия — это марксистская ложь», а «исламофобия — миф, придуманный фашистами и используемый трусливыми политиками», настаивает Джордан Петерсон. Наоборот, девиз левых критиков идентитарной политики и культуры виктимности мог бы звучать так: «Сингулярности всех стран — объединяйтесь!».
1.Bude, Heinz (2014) Gesellschaft der Angst. Hamburger Editionen. S. 142-143. ↑
2.Reckwitz, Andreas (2018) Gesellschaft der Singularitäten. Suhrkamp. ↑
3.Reckwitz, Andreas (2018) Gesellschaft der Singularitäten. Suhrkamp. S. 9.
↑4.Ignatieff, Michael (2001) Human Rights as Politics and Idolatry. Princeton University Press. ↑
5.Arruzza, Cinzia; Bhatttacharaya Tithi; Fraser, Nancy (2019) Feminism for the 99%: Manifesto. Verso. NY. ↑
Феномен Жертвы или ‘Тип Ролевой Виктимности’ — Пройти онлайн тест
Жертва — это психологически виктимная личность, наделенная совокупностью виктимных свойств, обусловленных комплексом специфических социальных, индивидуально-типологических и характерологических детерминант, способствующих личностным и поведенческим отклонениям.
Психологическая виктимность – предрасположенность индивида в силу специфических индивидуально-психологических особенностей продуцировать тот или иной тип поведения жертвы, выражающийся в позиции либо статусе жертвы, а также в их динамическом воплощении: игровой или социальной роли жертвы.
Игровая роль жертвы — это единица анализа свободных, ситуативных, взаимовыгодных, и легко принимаемых членами межличностного взаимодействия ролевых отношений, согласующихся с внутренними особенностями психологически виктимного индивида (демонстративность, инфантильность, манипу-лятивность, и др.
), имеющих в своей основе скрытую мотивацию, и гармонично вписывающихся в проигрываемую ситуацию. игровая роль через эмоциональнокогнитивный процесс идентификации себя с жертвой, приводит к усвоению личностных смыслов последней и вызывает соответствующее поведение. Игровая роль жертвы позволяет человеку использовать внешний ресурс для защиты внутренней проблемы, позволяет манипулировать другими, пытаясь получить поддержку, в которой, по собственным предположениям, индивид нуждается. к основным характеристикам игровой роли жертвы можно отнести инфантилизм, демонстративность, боязнь ответственности, экстернальность, рентные установки, искусство манипулирования. Следует отметить особую пластичность игровой роли жертвы, способствующую хорошей адаптации.
Позиция жертвы — воплощение игровой роли жертвы, стойкое образование, характеризующееся совокупностью закрепившихся рентных установок, которые, с повышением прочности игровой роли, подвергается постепенному разрушению.
Все характеристики, свойственные индивидам с игровой ролью жертвы сохраняются, закрепляются, заостряются, приобретают акцентуированный, экспрессивный характер. Индивид все чаще демонстрирует свои страдания и несчастья, постоянно жалуется, склонен к обвинениям других, считает, что жизнь к нему несправедлива, и всячески при помощи манипуляций стремится привлечь внимание и помощь от окружающих. Проявляет агрессию, если не получается добиться желаемого.
Социальная роль жертвы — это единица анализа навязанных (предписанных), но ситуативных отношений, способствующих стигматизации индивида, деформирующих возможности построения его жизнедеятельности на ближайшую и отдаленную перспективу. Социальная роль жертвы предполагает любой тип аутсайдерства («козел отпущения», «гадкий утенок», «белая ворона», и др.). Такого индивида не покидает ощущение, что он изгой, окружающий мир кажется ему враждебным, чувствует себя одиноким и ненужным и глубоко страдает по этому поводу. Склонность обвинять в случившемся обстоятельства сочетается с самообвинениями, очень обидчив.
Считает других людей более привлекательными, и более успешными, чем он сам. Человек, пребывающий в данной роли, мотивирован на освобождение от разрушительного влияния ярлыка. В отличие от игровой роли жертвы, в социальной роли отсутствует манипулятивный компонент. кроме этого, такой индивид мене гибок в отношениях с другими людьми, труднее адаптируется в социуме.
Статус жертвы — это воплощение социальной роли жертвы, прочное образование, включающее совокупность рентных установок, которые с усилением основных характеристик социальной роли, закрепляются в модели поведения индивида, и способствуют деформации личности и поведения. Статус жертвы создается заранее предписанными нормами, стереотипами и оказывает существенное влияние на весь образ жизни человека. Такой человек считает себя неудачником и обвиняет других в собственных несчастьях. Переживая свою изолированность, привыкает к ней и считает, что одиночество — его судьба. Не уверен, что способен изменить свою жизнь.
Далее, отталкиваясь от описанных нами основных типов жертвы, были выделены две шкалы, характеризующие проявление ролевой виктимности: «игровая роль жертвы» и «социальная роль жертвы», которые с усилением характеристик и закреплением в модели поведения, переходят в «позицию жертвы», либо «статус жертвы». нами были составлены вопросы, характеризующие степень выраженности психологической виктимности, характерной для той или иной роли жертвы.
Вопросы сформулированы предельно просто и понятно для людей с различным уровнем образования.
Опросник «Тип ролевой виктимности» предназначен для обследования психически здоровых людей в возрасте от 14 лет независимо от уровня образования и профессиональных предпочтений. Испытуемому упредъявляются стандартная инструкция и перечень вопросов в табличной форме. Инструкция не ограничивает время на обдумывание ответов, однако следет напомнить, что первый ответ, который приходит в голову – самый верный. Исследователь поясняет, что испытуемым предлагается ответить на вопросы, описав себя и свое поведение таким, каково оно есть на самом деле.
Отвечать необходимо честно – это поможет глубже узнать себя. Следует напомнить, что не может быть принципиально «хороших» или «плохих» ответов. Практика показывает, что на работу с опросником в среднем тратится 8–10 минут. Благодаря четко составленной инструкции испытуемые могут работать с опросником самостоятельно. Ключом для обработки результатов опросника является простой подсчет баллов по четным и нечетным пунктам опросника. Все четные пункты опросника «отвечают» за выраженность социальной роли жертвы, соответственно все нечетные – за выраженность игровой роли жертвы. Общее количество баллов, набранное испытуемым, характеризует общий уровень ролевой виктимности. Чем выше этот показатель, тем более выражена ролевая виктимность в поведении испытуемого.
Таким образом, опросник «Тип ролевой виктимности» предназначен для выявления предрасположенности индивида продуцировать тот или иной тип поведения жертвы, выражающийся социальной или игровой роли жертвы. Он является инструментом для анализа, скорее, латентной виктимности, проявляющейся не только в трудных жизненных ситуациях, но и в повседневной жизни.
Психологу, использующему опросник в своей профессиональной деятельности, следует помнить, что ролевая виктимность, проявляющаяся в игровой и социальной ролях жертвы, в своем содержании имеет и ряд ресурсных сторон (креативность, склонность к глубокой рефлексии, и т. п.). Более того, за каждой из виктимных ролей скрывается уникальная и своеобразная личность, с глубокими внутренними переживаниями, отражающимися в неповторимых общих схемах поведения, деятельности, в моделировании своей жизни в целом.
Вам предлагается ответить на вопросы методики, описав себя и своё поведение таким, каково оно есть на самом деле. Первый ответ, который приходит в голову- самый верный. Отвечайте на вопросы честно — это поможет Вам лучше узнать себя.
Data-Driven Learning Guide
В этом упражнении мы рассмотрим общие тенденции в отношении виктимизации от преступлений, то, как виктимизация от преступлений затрагивает различные демографические группы, отношения между жертвами и правонарушителями, а также почему жертвы предпочитают сообщать или не сообщать о преступлениях в полиция.
Виктимизация: типы и тенденции
NCVS классифицирует преступления по трем широким категориям: насильственные преступления, кражи кошельков/карманные кражи и преступления против собственности. Мы использовали эту категоризацию для перекодирования переменной V4529.путем разделения длинного списка уголовных кодексов на категории: «Насильственные преступления» («1»), «Кража кошельков / карманные кражи» («2») и «Преступления против собственности» («3»). Новая переменная называется CRIMETYPE.
Рассмотрим частотное распределение CRIMETYPE. Какой процент преступлений подпадает под категорию «Преступления против собственности»? Какой процент преступлений составляют «Насильственные преступления»?
Сравнение средних значений с V2073 (Количество сообщений об инцидентах) и V3027 (Год) показывает тенденции виктимизации с течением времени. В каком году среднее число сообщений об инцидентах было самым высоким? В каком году он был самым низким? В целом, увеличивается или уменьшается виктимизация с течением времени?
Большинство людей считают, что вероятность стать жертвой возрастает ночью.
Это действительно так? Взгляните на частотное распределение TIMEINC, переменной, которая предоставляет информацию о времени инцидента. В какое время дня (или ночи) виктимизация самая высокая? Если учесть, что дневное время между 6:00 и 18:00, какой процент инцидентов происходит в дневное время? Какой процент происходит в ночное время?
Демографические данные жертв
В этом разделе мы рассмотрим взаимосвязь между виктимизацией (измеряемой переменными ТИП ПРЕСТУПЛЕНИЯ и Количество сообщений об инцидентах) и полом, возрастом и доходом домохозяйства.
Мы использовали перекрестную таблицу ТИП ПРЕСТУПЛЕНИЯ и пола (V2045), чтобы увидеть, существует ли связь между полом и виктимизацией. По результатам анализа, какой процент лиц мужского пола стал жертвой насильственного преступления? Как это соотносится с женщинами в выборке? Удивляют ли вас результаты?
Теперь рассмотрим результаты сравнения средств с количеством сообщений об инцидентах (V2073) и полом (V2045).
Каково среднее количество сообщений об инцидентах для женщин? У мужчин он выше или ниже?
Влияет ли возраст на виктимизацию? Перед проведением анализа мы перекодировали переменную возраста (V2042), которая является непрерывной переменной, в категориальную переменную. Новая переменная называется AGECAT и имеет 7 возрастных категорий (12–19, 20–29, 30–39, 40–49, 50–59, 60–79 и 80+).
Взгляните на результаты кросс-таблицы AGECAT и CRIMETYPE. Какая возрастная группа, по-видимому, имеет самый высокий уровень виктимизации от насильственных преступлений? В какой возрастной группе отмечен самый высокий уровень виктимизации от преступлений против собственности?
При сравнении средних значений с числом сообщений об инцидентах и AGECAT, какая возрастная группа имеет наибольшее количество сообщений об инцидентах? В какой группе самая низкая?
Переменный доход домохозяйства (V2026) содержит 14 категорий — слишком много для полезного анализа. Мы свернули категории с 14 до 5 и назвали новую переменную HHINC.
Согласно результатам перекрестной таблицы HHINC и CRIMETYPE, какая группа доходов сообщила о самом высоком уровне виктимизации от преступлений против собственности? Какая доходная группа сообщила о самом высоком уровне виктимизации от насильственных преступлений?
Наконец, по сравнению с HHINC, каково среднее количество отчетов об инцидентах для респондентов с доходом от 0 до 19 000 долларов США? Какова эта цифра для респондентов, которые сообщили, что зарабатывают более 75 000 долларов?
Отношения между потерпевшим и правонарушителем
NCVS устанавливает отношения между потерпевшим и правонарушителем с помощью серии вопросов, на которые можно ответить «да-нет»: например, «Каковы были отношения преступника с вами: супруга?» (В4513). Для простоты анализа мы объединили 6 из этих вопросов (V4513: супруг; V4515: родитель; V4516: другой родственник; V4518: сосед; V4519).: одноклассник; V4521: незнакомец) в единую переменную, называемую OFFREL, где «Супруга» кодируется «1», «Родитель» — «2», «Другой родственник» — «3», «Сосед» — «4», «Одноклассник» — «5, » и «Незнакомец» «6».
Затем мы провели перекрестную таблицу с (V2045) OFFREL и полом (V2045). Кто чаще всего становится жертвой мужчин? Какой процент женщин становится жертвой супруга? Посмотрите на столбец «Итого по строке» в таблице результатов. Кто в среднем чаще становится жертвой: кто-то, кого они знают (категории 1-5), или незнакомец (категория 6)?
Чтобы проанализировать отношения между жертвой и правонарушителем в другом измерении, мы провели перекрестную таблицу с OFFREL и AGECAT. В какой возрастной группе люди чаще всего становятся жертвами незнакомого человека (незнакомца)? Кто, скорее всего, станет жертвой соседа?
Отчетность
Одна из основных трудностей в изучении преступности заключается в том, что о преступлениях не всегда сообщается в полицию. В качестве доказательства взгляните на частотное распределение V439.9 (сообщено в полицию). Какой процент респондентов обратил внимание полиции на свою виктимизацию? Вас это удивляет?
Для дальнейшего изучения изучите перекрестные таблицы V4422 (наиболее важная причина не сообщается) и CRIMETYPE, а также V4437 (наиболее важная причина для сообщения) и CRIMETYPE.
Поскольку в версиях V4422 и V4437 указано большое количество причин, может оказаться полезным взглянуть на гистограммы. Назовите 5 основных причин, по которым респонденты не сообщали в полицию о насильственных преступлениях? Чем они отличаются от основных причин несообщения о преступлении против собственности? Каковы основные причины сообщения о насильственном преступлении? Какие основные причины упоминаются для сообщения о преступлении против собственности?
Национальное обследование жертв преступлений | Статистическое бюро юстиции
Описание
Национальное исследование виктимизации от преступлений (NCVS) является основным источником информации о преступной виктимизации в стране. Каждый год данные получаются из репрезентативной на национальном уровне выборки примерно из 240 000 человек примерно из 150 000 домохозяйств. Лица опрашиваются о частоте, характеристиках и последствиях криминальной виктимизации в Соединенных Штатах.
NCVS собирает информацию о несмертельных личных преступлениях (т.
заявлено и не заявлено в полицию. Респонденты опроса предоставляют информацию о себе (например, возраст, пол, раса и латиноамериканское происхождение, семейное положение, уровень образования и доход) и о том, подвергались ли они виктимизации.
Для каждого случая виктимизации NCVS собирает информацию о:
- преступнике, включая возраст, расу и латиноамериканское происхождение, пол и отношения между жертвой и преступником
- характеристика преступления, включая время и место совершения, если было применено оружие, характер телесных повреждений, полученных потерпевшим, и экономические последствия для потерпевшего, связанные с его виктимизацией
- было ли сообщено о преступлении в полицию
- причин, по которым о преступлении сообщалось или не сообщалось
- и опыт потерпевших в системе уголовного правосудия.
Опрос проводится с 1973 года. Для получения дополнительной информации см. эту NCVS страницу сбора данных.
Мероприятия и тренинги
- Празднование 50-летия Национального исследования виктимизации от преступлений
- Обновленная информация о редизайне инструмента NCVS: усилия по тестированию несовершеннолетних
- Сессия 3 исследовательского форума NCVS Университета Мэриленда: Семинар для пользователей NCVS
Просмотр связанных событий и тренингов | Просмотр связанных событий по запросу и обучения
Видео
Просмотреть все связанные часто задаваемые вопросы
Сбор данных
- Опрос полиции и общественности (PPCS)
- Городское обследование виктимизации от преступлений и отношения граждан
- Национальное исследование виктимизации от преступлений (NCVS)
Просмотр связанных коллекций данных
Последние публикации
- Обновленная информация о перепроектировании прибора NCVS: эксплуатационный пилотный тест и разделенная выборка
- Криминальная виктимизация в 22 крупнейших штатах США, 2017–2019 гг.
