Взаимосвязь деятельности и сознания: Сущность и содержание принципа единства сознания и деятельности — ШПИЛЬКИ

Содержание

Сущность и содержание принципа единства сознания и деятельности

Принцип единства сознания и деятельности (далее принцип единства) — основополагающий принцип деятельностного подхода в советской психологии. Сформулирован в 1930-е годы С. Л. Рубинштейном в такой форме: «Формируясь в деятельности, психика, сознание в деятельности и проявляется. Деятельность и сознание — не два в разные стороны обращенных аспекта. Они образуют органическое целое — не тождество, но единство». Рубинштейн несколько иначе понимал сознание и деятельность, чем например в интроспективной и бихевиористской традициях. В его понимании деятельность не является суммой рефлекторных и импульсивных реакций на внешние факторы, так как регулируется сознанием, а стало быть, раскрывает его. Сознание при этом не становится реальностью, приобретенной субъектом при самонаблюдении, оно есть результат деятельности субъекта, в нем оно формировалось и развивалось, через неё сознание и может быть познано.

[2, с. 244]

Леонтьев А. Н. считал, что решение проблемы, предложенное Рубинштейном, остаться в рамках раскритикованной им же самим теории дихотомии, и предложил иное решение проблемы. Он считал, что сознание живет в деятельности, при этом образы, модели этого лишь накопленное знание о ней, её обобщенные модели, иными словами изначально развернутая она сжимается до необходимого элемента в сознании. Таким образом сознание не просто создается и развивается в деятельности, но и неотъемлемо в ней существует. [9, с. 72]

Л. Я. Гальперин, продолжая идеи Леонтьева, считал, что сознание выполняет ориентировочную деятельность, является неотторжимой от собственно внешней — предметной — деятельности. При этом психическая сторона всегда является взаимодействием с внешним, а противопоставляются только образы и непосредственно действия — образ как одномоментное, «замороженное» действие, тогда как действие это «живой» процесс. [6, с. 146]

Сознание — это единство всех психических процессов, свойственных человеку как личности, оно есть отражение объективной реальности, процесс чрезвычайно сложный и многосторонний. Обобщенные образы и понятия помогают создавать картину мира. При этом, стоит подчеркнуть, что сознание это высший уровень психического отражения человеком действительности.

Сознание объединяет в себе все формы познания человеком реальности и его отношение к тому, что он отражает. Все психические процессы, такие как, например, ощущение, память, мышление, настроение, мечта, настойчивость, склонность, принципиальность и прочие, а так же состояния и свойства человека — всё это формы проявления сознания. Развитие всех психических функций обеспечивает формирование у человека индивидуального отражения внешнего мира, своего рода идеальную модель его. Эта модель оказывает направляющее влияние на поведение человека. Именно это и называется сознанием. [1, с. 304]

Обоюдное воздействие объективного мира и человека рождает в его сознании превращение реального в идеальное, а идеального в действие реальное.

Сознание не дано изначально, это продукт развития, другими словами это сторона развития личности, неотделимая от неё. В процессе этого развития, приобретенный опыт даёт новый взгляд на мир, его сокрытые стороны, происходит принципиальное переосмысление жизни. Именно процесс переосмысления жизни, происходящий в течение всей жизни человека, и определяет его основные мотивы к действиям, его поведение. Это есть не что иное как умение определять задачи или цели жизни, а не только их решения, а стало быть не только лишь владение знанием, но и умение его использовать на практике.

Под деятельностью понимается активность субъекта, направлением которой является изменение мира, производство определенного продукта духовной или материальной культуры. Стоит заметить, что деятельность может быть как практической, так и теоретической, стало быть производимый продукт может нести весьма разнообразный характер. Но не смотря на это, деятельность состоит всегда из определенного алгоритма, ряда актов, основанных на побуждениях или мотивах, при этом любая деятельность есть, как правило, решение той или иной задачи. Задача есть потребность, выдвинутая анализом состояния субъекта, а точнее его отношением к воспринимаемому. Таким образом, мотив для действия порождается отношением индивида к модели, порождаемой сознанием, а стало быть, самим сознанием. [3, с. 285]

В статье «Принцип творческой самодеятельности (к философским основам современной педагогики)» Рубинштейн раскрывает суть деятельностного подхода, он, по мнение автора, состоит в следующем: «субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется; он в них созидается и определяется. Поэтому тем, что он делает, можно определять то, что он есть; направлением его деятельности можно определять и формировать его самого». [10, с. 165]

Леонтьев А. Н. подчеркивал, что основной характеристикой деятельности является её предметность, а сама деятельность есть ничто иное, как прямая связь субъекта и объекта, в которой в меру необходимости включена психика. [8, с. 84]

Таким образом, деятельность неотъемлемо связана с человеческой психикой, так как последняя, есть регулятор поведения, определяющий мотивации, цели, их решения, а, соответственно и результат.

Так, по словам самого Рубинштейна, единство сознания и поведения раскрывается в самом их содержании. Конкретнее, всякое внутреннее переживание рождается из отношения субъекта к чему-либо внешнему, а стало быть, неразрывно с ним связано. Иначе говоря, любое переживание всегда направлено на объект переживания. Однако природа поступка всегда неоднозначна, не всегда напрямую зависит от отношения объекта и это обосновывает внутреннюю — сознательную — сторону человеческого поступка, выражающуюся в мотивах того или иного поступка. Именно поэтому не стоит рассматривать поведение — в контексте деятельность — как нечто исключительно внешнее, с сознанием как с чем-то исключительно внутренним. В природе человеческих поступков они взаимодействуют неотделимо. [7, с. 129]

Таким образом, суть принципа единства сознания и деятельности состоит в том, что разные уровни психических процессов раскрываются, соответственно, в разных уровнях деятельности. И даже само осознание деятельности неостановимо влияет на её процесс.

В психологии, сознание обусловлено общественным бытием человека, образом жизни. Эта обусловленность выступает принципом детерминизма. Принцип единства сознания и деятельности, выдвинутый Рубинштейном, выступает как конкретизация его. [4, с. 226]

Согласно принципу детерминизма — всё возникает, изменяется и исчезает, согласно определенным правилам и законам. Сама детерминация — это генетическая связь, причинность, возникающая между действием предшествующим и действием последующим, причиной и следствием.

С. Л. Рубинштейн определил детерминацию как диалектику внешних и внутренних условий. Так, любое воздействие субъекта на объект преломляется через внутренние качества и свойства объекта, а значит, результат зависит не только от характеристик субъекта, но и от качеств объекта. В случае, если речь идет о живом организме, то от его психики. «Внешнее определяется через внутреннее» — эту формулу вывел Рубинштейн. Она позволила решить многие проблемы, стоящие перед психологией того времени.

В 20–30е годы Рубинштейн сформулировал ведущий принцип деятельностного подхода — принцип единства сознания и деятельности.

«Деятельность и сознание не есть два в разные стороны обращенных аспекта, они образуют органическое целое; не тождество, но единство». — писал Рубинштейн. Данный принцип возник из необходимости преодолеть точку зрения, рассматривающую деятельность как проявление чист внешнего, а сознание — исключительно внутреннего. На самом деле сознание и психика не является чем-то исключительно внутренним, так же как и деятельность — исключительно внешним. В обоих случаях имеются как внутренние, так и внешние стороны. [12, с. 305]

Рубинштейн считал, что деятельность есть единство внешнего и внутреннего, так психика и сознание это внутренние характеристики деятельности, а свойства деятельности это характеристики психики и сознания. В данном принципе выдвигается, что не существует сознания без деятельности, а деятельности без сознания. Позднее Рубинштейн квалифицировал этот принцип следующим образом: «Утверждение единства сознания и деятельности означало, что надо понять сознание, психику не как нечто лишь пассивное, созерцательное, рецептивное, а как процесс, деятельность субъекта, реального индивида, и в самой человеческой деятельности, в поведении человека раскрыть его психологический состав и сделать таким образом самую деятельность человека предметом психологического исследования».

Благодаря ему стало возможным изучать сознание и психику через «внешние» признаки, поступки. Однако стоит подчеркнуть, что установленный Рубинштейном деятельностный, как его позднее назвали, подход не устанавливает сведение сознания и психики целиком к деятельности. Напротив, данный принцип базируется на понимании их, как различных материй, неотъемлемо и тесно связанных друг с другом. Деятельностный подход служил для выявления специфики активности сознания. [11, с. 264]

Кроме того, Рубинштейн конкретизирует философское понятие субъекта. Он выявляет именно того субъекта, который осуществляет и в котором реализуется связь сознания и деятельности. Изучаемая психологией, под понятие такого субъекта попадает личность.

Психика и сознание не самодостаточны, не существуют самостоятельно, они всецело принадлежат личности. Личность в понимании Рубинштейна, становится самым богатым понятием, помогающим преодолеть абстрактный характер связи сознания и деятельности. Именно через личность Рубинштейн раскрывает множество связей сознания и деятельности, с помощью личности эти связи проявляются, с её же помощью они замыкаются.

Личность определяется Рубинштейном через «триединство» — желаемое, то чего человек хочет, мотивация; возможности человека; и сама суть человека, что есть он сам, конкретнее это то, что из тенденций, мотивов осталось в его характере. В такое «триединство» органично вписались как динамичные качества личности, например мотивы, так и устойчивые — способности, таланты. Перефразируя это определение сегодня, можно сформулировать, как единение мотивов и возможностей в соответствии с характером в процессе реализации в жизни, в соответствии с целями и в силу обстоятельств. Способы такого единения и вырабатывает личность.

Для Рубинштейна личность содержит в себе и предмет исследования, и принцип, и является основной психологической категорией.

Рубинштейн, так же, выявляет задачи, которые решались этим принципом. Считает, что с его помощью можно выявить не только связь сознания и деятельности, но и связь психических процессов между собой, качеств и свойств, определить качество и способ организации психики, которые достигаются на уровне личности, наконец определить качества личности, обнаруживаемом в «особом измерении» и процессе его развития — жизненном пути. Сюда же он относит задачи исследования саморазвития, выявления диалектики внешнего и внутреннего, специфики соотношений развития и обучения, развития и воспитания, особенного и всеобщего, индивидуального и типического, которые так же возникли в психологии.

Так принцип единства сознания и деятельности был сформулирован в результате критического осмысления мировой психологической науки.

В капитальном труде «Основы общей психологии» Рубинштейн представил и обобщил практически все знания и достижения советской психологии 30-х годов. Этому предшествовало написание «Основ психологии» и рассмотрение множества эмпирических исследований, а так же выдвижение вышеупомянутых теорий.

Одним из главных стержней в книге «Основы общей психологии» является рассмотрение психики, сознания и личности в развитии. Здесь Рубинштейн продолжил тенденции советской психологии 20-х годов. В своём труде он раскрывает исторический, онтогенетический, антропогенетический, филогенетический, функциональный аспекты развития психики и бытийно-биографический — развития личности. Система психологии рассматривается им через систему всё усложняющихся в деятельности психических процессов и образований. [10, с. 239]

Деятельность рассматривается Рубинштейном в прогрессивном состоянии — становлении, изменении, совершенствовании, на разных этапах жизни индивида, она принимает новые формы. Именно поэтому он возражает против роли деятельности в развитии психики, выражающейся исключительно только в тренировке, не создающей ничего нового. В работе он доказывает, что на разных этапах жизни деятельность меняется в зависимости от мотивов, приобретенных эволюционировавшей психикой, которая качественно меняется и использует новые психически образования. Кроме того он противопоставляет свою концепцию той точке зрения, которая рассматривает психическое развитие как созревание, заложенного от природы материала, которое не зависит от внешних, деятельностных факторов.

Принцип единства сознания и деятельности, впервые сформулированный в работе «Проблемы психологии в трудах Карла Маркса» выступает уже в более конкретной форме в работе «Основы общей психологии. Этот принцип предполагает развитие сознания через деятельность, стоит подчеркнуть, что содержание принципа совершенно отличается от обычного, генетического развития, принятого в психологии. [13, с. 218]

Принцип единства сознания и деятельности так же имеет множество аспектов, он выполняет не только позитивные, но так же и критические функции. Он задает систему дифференциации и единения психологических проблем, даёт новое понимание предмета психологии, определения природы психического, раскрывает принадлежность сознания действующему субъекту, относящегося к миру благодаря, как раз таки, наличию у него сознания. Немаловажен вклад и в рассмотрении работ последующего развития психологии. В некоторых, деятельность свелась к абсолютным формам, такая тенденция очевидна, если рассматривать психологию и философию, конкретнее, когда речь идет о тождестве сознания и деятельности. [5; 236]

Сознание представляется Рубинштейну регулятором поведения, только лишь потому, что не тождественна деятельности, в нём находится вся объективная действительность. Более того в сознании человека хранится не только информация о мире, с которым он сталкивался непосредственно, но так же и всё то, с чем он никогда не вступал в контакт, даже всё то, что нельзя отнести к существующему — оно либо уже было, либо будет. Именно поэтому личность не оказывается замкнутой в узком круге своего «я», она может выходить за его пределы, причем бесконечно далеко. Таким образом личность определяет систему ценностей в мире, некую систему координат, в соответствии с которой будут принимать решения о действиях.

Литература:

Абульханова К. А. Психология и сознание личности (проблемы методологии, теории и исследования реальной личности). Избр. психол. труды. — М.:ОНИКС, 1999.
Абульханова К. А. Брушлинский А. В. Философско-психологическая концепция С. Л. Рубинштейна. — М.: Наука, 1989.
Ананьев Б. Г. Личность, субъект деятельности, индивидуальность–М.: Директ-Медиа, 2008.
Брушлинский А. В. Принцип детерминизма в трудах С. Л. Рубинштейна // Вопр. психол. 1989. № 4. С. 66–73
Гальперин П. Я. Введение в психологию. — М.:Литкон, 1976.
Гордеева О. В. О некоторых ограничениях разработки проблемы сознания в марксистской психологии (на материале трудов С. Л. Рубинштейна) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. — 1996, № 3. — С.26–33.
Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М.: Академия, 2004.
Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. –М.:ТАУС, 1957.
Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии (изд. 2-е.)
– М.: Гелеос, 1946.
Рубинштейн С. Л. Проблемы психологии в трудах Карла Маркса.. –М.:РИПОЛ, 1933.
Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. –М.:Наука, 1973.
Юдин Э. Г. Деятельность как объяснительный принцип и как предмет научного изучения // Вопросы философии. 1976. № 5. С. 65–78.

Основные термины (генерируются автоматически): деятельность, сознание, принцип единства сознания, личность, образ, действие, общая психология, принцип, процесс, советская психология.

Сознание и деятельность

Общее понятие о сознании

Замечание 1

Сознание является присущей только человеку способностью, заключающейся в способности к воспроизведению действительности в идеальных образах.

На протяжении истории развития человечества проблема определения и развития сознания человека является остро обсуждаемой и актуальной и по сей день.

Представители различных научных течений имеют различные точки зрения на природу возникновения и развития сознания и особенностях его формирования у человека.

Сторонники естественнонаучного подхода придерживаются мнения о том, что сознание является проявлением определенных функций мозга и вторично по сравнению с телесной организацией человека. Сторонники религиозно-идеалистических взглядов, напротив первичным считают сознание, а человека «телесного» его производной единицей.

Несмотря на существующие разногласия в трактовке природы человеческого сознания сторонники и того и другого подходов отмечают, что сознание теснейшим образом связано с речью и целеполагающей деятельностью человека. Именно язык человека свидетельствует о том, на каком уровне развития находится его сознание.

Основываясь на идеях естественнонаучного подхода в отечественной психологии было разработано учение об особенностях формирования устойчивых структур сознания человека с раннего возраста в процессе общения со взрослыми людьми.

Основной идеей данного учения является мысль о том, что каждый человек в процессе индивидуального развития через овладение языком приобщается к сознанию. Именно благодаря этому процессу формируется и его индивидуальное сознание.

Таким образом человек с момента рождения попав в мир предметов, которые созданы предыдущими поколениями, и в процессе взаимодействия с другими людьми обучается целенаправленному использованию этих предметов.

Роль деятельности в процессе формирования сознания

Роль деятельности в процессе формирования сознания человек невозможно переоценить. Именно деятельность дает толчок изменениям в сознании человека и его психологическому развитию. Сознание формируется и развивается именно в процессе деятельности, и в свою очередь влияет на процесс осуществления деятельности определяет ее особенности и регулирует процесс.

В процессе осуществления своих творческих замыслов и идей человек преображает окружающий его мир и собственную реальность.

В процессе обоснования единства сознания и деятельности в отечественной науке было выработано учение о деятельности, являющейся ведущей для каждого определенного возрастного периода жизни человека.

Понятие «ведущей деятельности» подчеркивает, тот факт, что данная деятельность на каждом возрастном этапе развития человека способствует формированию важнейших черт его личности и развивает другие виды деятельности, свойственные данному периоду.

Замечание 2

Сознательная человеческая деятельность является целенаправленной активностью человека, которая направлена на осуществление поставленных целей и задач, непосредственно связанных с удовлетворением возникающих потребностей.

Именно возникающие в течение жизнедеятельности человека потребности выступают в качестве источника его активности, а постоянно рассогласованное состояние между возникающими потребностями и имеющимися условиями для их осуществления выступают в качестве движущей силы развития личности.

Основной отличительной чертой деятельности является то, что, имея в качестве своего источника потребности она управляется осознаваемой целью, которая в свою очередь является регулятором ее активности.

Целью в данном случае выступает предполагаемый результат деятельности, которая направлена на предмет, с помощью которого человек стремится к удовлетворению той или иной потребности. В связи с этим необходимо определять цель и как объективный результат и как субъективно переживаемое психическое явление или процесс.

Цели, к достижению которых в своей деятельности стремится человек, могут иметь как отдаленную перспективу реализации, так и близкую перспективу.

Для того, чтобы судить об эффективности осуществления человеком той или иной деятельности необходимо определить в его активности наличие четко сформулированной и осознаваемой цели. Остальные стороны деятельности, такие как мотив, способ выполнения, отбор и анализ необходимой информации, могут быть до последнего момента совершения деятельности оставаться неосознаваемыми, либо осознаваться в неполном объеме.

Следует отметить, что не только мотивы, но и многие мыслительные процессы, приводящие человека к выбору того или иного плана осуществления деятельности, не всегда полностью осознаются человеком. Способы же осуществления той или иной деятельности в большинстве своем регулируются без использования сознания.

Ярким примером, подтверждающим данный факт, служат все привычные действия, которые человек осуществляет в процессе своей жизнедеятельности, такие как:

ходьба,
речь,
письмо,
управление автомобилем.

Степень и полнота отражения всех этих сторон деятельности в сознании определяют уровень осознанности соответствующей деятельности. В ситуации, когда человек имеет дело с активностью, которая не имеет осознаваемой цели, можно смело говорить об отсутствии деятельности как таковой. Подобные действия человека являются импульсивным поведением человека.

В отличие от целенаправленной деятельности, импульсивное поведение управляется только потребностями и эмоциями человека. В нем выражаются только аффекты и влечения человека и в связи с этим, оно может носить антиобщественный и эгоистичный характер.

Для импульсивного поведения также характерно проявление гнева или неконтролируемой страсти. Однако импульсивность в поведении человека не означает его бессознательный характер, скорее она характеризует его как сужение контролирующей функции со стороны сознания. При этом человек полностью осознает и регулирует свое поведение и центральными в данном процессе являются личные мотивы, а не его общественное содержание, воплощенное в цели.

Единство сознания и деятельности — это… Что такое Единство сознания и деятельности?

Единство сознания и деятельности: дидактический принцип организации обучения, обозначающий неразрывную взаимосвязь и взаимообусловленность сознания и деятельности. С одной стороны, принцип указует на равноценность в общем развитии человека как сознания, так и деятельности. С другой стороны, он напоминает о зависимости развития одного компонента от другого. Единство сознания и деятельности, как принцип, основано на философском законе единства теории и практики, как взаимно дополняющих и корректирующих друг друга факторов. Успешность реализации данного принципа в практике обучения зависит от выполнения таких правил, как: обеспечение ведущей роли сознания и его опережающего развития; сочетание теоретической и практической подготовки в технологии обучения; сочетание слова и дела. Единство сознания и деятельности лежит в основе технологии развивающего обучения и теории поэтапного формирования умственных действий.

Единство преподавания и учения
Единые педагогические требования

Смотреть что такое «Единство сознания и деятельности» в других словарях:

единство сознания — &LT;. ..&GT; основной факт в жизни сознания, выражающий объединительную деятельность психического аппарата. Субъективно единство сознания проявляется в синтезе отдельных элементов (ощущений, представлений, чувств и т.п.) в единое, связное, целое… … Словарь Л.С. Выготского
Единство сознания, личности и деятельности — принцип психологии, согласно которому сознание как высшая интегральная форма психического отражения, личность, являющаяся человеком как носителем сознания, деятельность как форма взаимодействия человека с миром, в котором он достигает сознательно … Словарь терминов по общей и социальной педагогике
ЕДИНСТВА СОЗНАНИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИНЦИП — – основополагающий принцип деятельностного подхода в психологии. Сформулирован в 1934–1940 гг. С. Л. Рубинштейном: «Формируясь в деятельности, психика, сознание в деятельности и проявляется. Деятельность и сознание – не два в разные стороны… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
ЕДИНСТВА СОЗНАНИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИНЦИП — основополагающий принцип деятельностного подхода в психологии. Сформулирован в 1934 1940 гг. С. Л. Рубинштейном в след. форме: «Формируясь в деятельности, психика, сознание в деятельности и проявляется. Деятельность и сознание не 2 в разные… … Большая психологическая энциклопедия
Принцип Единства Сознания И Деятельности — один из основных принципов деятельностного подхода в психологии, сформулированный С.Л. Рубинштейном в 30 е гг. В его контексте деятельность и сознание рассматриваются не как две формы проявления чего то единого, различающиеся по средствам… … Психологический словарь
принцип единства сознания и деятельности — Автор. С.Л.Рубинштейн (1930 е гг.). Категория. Один из основных принципов деятельностного подхода в психологии. Специфика. В его контексте деятельность и сознание рассматриваются не как две формы проявления чего то единого, различающиеся по… … Большая психологическая энциклопедия
ЕДИНСТВО — ЕДИНСТВО, единица наглядно данное единичное (единица счета) или же множество, составные части которого взаимосвязаны и взаимодействуют т. о., что все вместе производят единое впечатление, действуют как единое целое (синтетическое единство).… … Философская энциклопедия
ЕДИНСТВО И БОРЬБА ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ — один из осн. законов диалектики, выражающий источник самодвижения и развития явлений природы и со циально историч. действительности, выступающий и как всеобщий закон познания. Закон Е. и б. п. в системе материалистич. диалектики занимает… … Философская энциклопедия
деятельности теории — ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ТЕОРИИ организованная со вокупность знаний и идей, проясняющих строение деятельности, понятой либо в качестве универсального принципа человеческого мира, либо как основание определенной предметной области. Первые философские… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки
Единство — Данная статья о философском и религиозном понятиях. В Википедии есть также статья о Единство (значения) Единство (др. греч. μονάς, лат. Unitas) такая взаимосвязь определенных предметов, процессов, которая образует целостную систему… … Википедия

II. Взаимосвязь сознания и трудовой деятельности человека,общественная природа сознания

Зарождающаяся трудовая деятельность влияла на развитие общественных отношений, общества, развивающиеся общественные отношения влияли на совершенствование трудовой деятельности. Этот сдвиг в развитии предка человека произошел из-за резкого изменения условий жизни. Катастрофическое изменение среды вызвало большие затруднения в удовлетворении потребностей — уменьшились возможности легкого добывания пищи, ухудшился климат. Предки человека должны были или вымереть, или качественно изменить свое поведение. В силу необходимости обезьяноподобные предки человека должны были обратиться к осуществлению совместных предтрудовых действий.

Инстинктивное общение предков человека внутри стада по степенно заменялось общением на основе “производственной” деятельности. Изменение отношений между членами сообщества совместная деятельность, взаимный обмен продуктами деятельности — способствует превращению стада в общество. Таким образом, причиной очеловечивания животноподобных предков человека является возникновение труда и образование человеческого общества.

В труде развивалось и сознание человека — наивысшая в эволюционном ряду форма отражения, для которой характерно выделение объективных устойчивых свойств предметной деятельности и осуществляемое на этой основе преобразование окружающей реальности.

Изготовление, употребление и сохранение орудий впрок — все эти действия приводят к большей независимости человека от непосредственного влияния среды. От поколения к поколению орудия древних людей приобретают все более сложный характер — начиная от удачно подобранных осколков камней с острыми краями и кончая специализированными, сделанными коллективно орудиями. За такими орудиями- закрепляются постоянные операции: колоть, резать, рубить. Именно в связи с этим возникает качественное отличие среды человека от среды животного. Как уже было сказано, животное живет в мире случайных вещей, человек же создает себе мир постоянных предметов. Созданные людьми орудия являются материальными носителями операций, действий и деятельности предшествующих поколений. Через орудия одно поколение передает свой опыт другому в виде операций, действий, деятельности.

В трудовой деятельности внимание человека устремлено на создаваемое орудие, а следовательно, и на собственную деятельность. Деятельность отдельного человека включена в деятельность всего общества, поэтому деятельность человека направляется на удовлетворение общественных потребностей, а не индивидуальных. В создавшихся условиях проявляется необходимость в критическом отношении человека к своей деятельности. Деятельность человека становится сознательной деятельностью.

На ранних этапах общественного развития мышление людей имеет ограниченный характер в соответствии с еще низким уровнем общественной практики людей. Чем выше уровень производства орудий, тем соответственно выше уровень отражения. При высоком уровне производства орудий цельная деятельность изготовления орудий разбивается на ряд звеньев, каждое из которых может выполняться разными членами общества. Разделение операций еще дальше отодвигает конечную цель — добывание пищи. Осознать эту закономерность может лишь человек, обладающий абстрактным мышлением. Значит, высокое но уровню производство орудий, развивающееся при общественной организации труда, является важнейшим условием в формировании сознательной деятельности.

Воздействуя на природу, изменяя ее, человек вместе с тем изменяет и свою собственную природу. Например под влиянием труда закреплялись новые функции руки: рука приобретала наибольшую ловкость движений, в связи с постепенно совершенствовавшимся анатомическим строением менялось соотношение плеча и предплечья, увеличивалась подвижность во всех суставах, особенно кисти руки. Однако рука развивалась не только как хватательное орудие, но и как орган познания объективной действительности. Трудовая деятельность привела к тому, что активно движущаяся рука постепенно превращалась в специализированный орган активного осязания. Осязание — специфически человеческое свойство познания мира. Кисть руки есть тонкий орган осязания и сидит этот орган на руке, как на стержне, способном не только укорачиваться, удлиняться и перемещаться во всевозможных направлениях, но и чувствовать определенным образом каждое такое перемещение. Рука является органом осязания не только потому, что чувствительность к прикосновению и давлению на ладонь и кончики пальцев гораздо больше, чем на других участках тела (например, на спине, плече, голени), но и потому, что, будучи органом, сформировавшимся в труде и приспособленным для воздействия на предметы, рука способна к активному осязанию. Поэтому-то рука дает нам ценные знания о существенных свойствах предметов материального мира.

Таким образом, человеческая рука приобрела способность к разнообразнейшим функциям, совершенно не свойственным конечностям предка человека. Именно поэтому Ф. Энгельс говорил о руке не только как об органе труда, но и как о продукте труда.

Развитие руки шло во взаимосвязи с развитием всего организма. Специализация руки как органа труда способствовала развитию прямохождения.

Действия работающих рук постоянно контролировались зрением. В процессе познания мира, в процессе трудовой деятельности между органами зрения и осязания образуется множество связей, в результате которых изменяется эффект действия раздражителя — он более глубоко, более адекватно сознается человеком.

Особенно большое влияние функционирование руки оказало на развитие мозга. У руки как развивающегося специализированного органа должно было формироваться и представительство в головном мозгу. Это послужило причиной не только увеличения массы мозга, но и усложнения его структуры.

Возникновение и развитие труда привело к несравненно более успешному удовлетворению потребностей человека в пище, в крове и пр. Однако общественные отношения людей качественно изменили биологические потребности и породили новые, собственно человеческие, потребности. Развитие предметов труда породило потребность в предметах труда.

Таким образом, труд послужил причиной развития человеческого общества, формирования человеческих потребностей, развития человеческого сознания, не только отражающего, но и преобразующего мир. Все эти явления в эволюции человека вели к коренному изменению формы общения людей между собой. Необходимость передавать опыт предыдущих поколений, обучать трудовым действиям соплеменников, распределять отдельные действия между ними создавала потребность в общении. Язык инстинктов никак не мог удовлетворить эту потребность.

Вместе с трудом в процессе труда развивались высшие формы общения — посредством человеческого языка.

Вместе с развитием сознания и присущих ему форм отражения действительности изменяется и сам человек как личность.

Наш мозг способен на невероятные вещи, но ему мешает сознание

Крис Баранюк
BBC Future

28 марта 2016

Автор фото, Alamy

Обозреватель BBC Future пришел к неожиданному выводу, что сознательное мышление занимает самое незначительное место в деятельности нашего мозга. Так ли это? Судите сами.

Никогда не думали, что процесс скоростного составления пирамид из пластиковых стаканчиков может вас ошеломить? Тогда посмотрите этот видеосюжет.

В нем нейробиолог Дэвид Иглман представляет публике 10-летнего Остина Набера, мирового рекордсмена по капстекингу (что, собственно, и означает то самое строительство пирамид из стаканчиков – Ред.).

Набер управляется со стаканчиками с невероятной скоростью, а когда Иглман делает попытку за ним угнаться, преимущество ребенка в ловкости и скорости становится особенно очевидным.

«Он меня сделал, — признается Иглман. — Но гораздо важнее то, что для меня это был первый опыт капстекинга в жизни. Все операции я производил сознательно и, в попытке понять, как именно нужно ставить стаканчики, чтобы всё не развалилось, расходовал очень много умственной энергии».

В ходе эксперимента мозговая деятельность Иглмана и Набера регистрировалась при помощи электроэнцефалографа. Разница оказалась поразительной.

Мозг Иглмана работал на полную мощность, в то время как мозг Набера едва показывал признаки активности — несмотря на скорость, с которой ребенок расставлял стаканчики.

«Мозг мальчика оставался гораздо более спокойным, чем мой, поскольку производимые им действия были отточены до автоматизма», — объясняет Иглман.

Ежедневные многочасовые тренировки помогли Наберу интериоризировать процесс расставления стаканчиков, так что теперь ему не нужно задумываться над производимыми операциями.

Этим вопросом Иглман задается в телесериале, недавно показанном на британском канале BBC4. По его словам, подсознание играет гораздо более важную роль в наших повседневных решениях и межличностных отношениях, чем можно было бы предположить.

Подпись к фото,

Остин Набер составляет стаканчики в пирамиды автоматически, не задумываясь о производимых им действиях

Начнем с того, что мы не контролируем осознанно наше дыхание и функции внутренних органов. Но есть и множество других примеров.

Взять, к примеру, удар по мячу бейсбольной битой. Мячу, пущенному со скоростью примерно в 160 км/ч, требуется лишь несколько сотен миллисекунд, чтобы достичь отбивающего.

Он летит настолько быстро, что сознательно оценить его траекторию и вовремя ударить битой просто невозможно. Только после удара отбивающий осознает, что же произошло.

«Причина, по которой постоянные тренировки так важны в любом виде спорта, заключается в том, что спортсмену необходимо отточить свои действия до автоматизма, — говорит Иглман. — Если каждый раз задумываться о том, что ты делаешь и как, скорость неизбежно будет низкой».

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

У профессионального бейсболиста есть лишь несколько миллисекунд на то, чтобы решить, как отбить летящий мяч — этого времени слишком мало для сознательного принятия решения

Подсознание работает и в более сложных ситуациях — при оценке сексуальной привлекательности представителей противоположного пола, решении несложных математических задач и формировании политических взглядов, например.

Имеются также довольно необычные случаи, когда люди, считающиеся слепыми, могут «видеть» благодаря подсознанию — это явление известно как слепозрение.

«В научной среде даже идет спор относительно того, эффективно ли вообще человеческое сознание, — говорит Иглман. — Наше сознание регистрирует события с такой большой задержкой, что его мнение по поводу происходящего на самом деле не имеет никакого значения».

Дизайнеры и рекламщики столетиями используют это для того, чтобы управлять нашими решениями.

Автор фото, Getty

Подпись к фото,

Дэвид Иглман убежден, что сознательное мышление занимает самое незначительное место в мозговой деятельности

Но теперь, когда изучением подсознания всерьез занялись нейробиологи, растет вероятность того, что они смогут предложить методы улучшения качества жизни населения.

Одна из тем, которыми занимается Иглман, имеет отношение к влиянию подсознания на формирование пристрастия человека к наркотическим веществам, включая кокаин.

Пока данное исследование находится на раннем этапе, но ученый надеется, что достижение большей осознанности относительно пагубной привычки позволит наркозависимым обрести больший контроль над ней.

Чем больше мы изучаем, как работает мозг, тем больше понимаем, что сознание — всего лишь краткое изложение процессов, протекающих у нас в голове без нашего осознанного участия.

По словам Иглмана, «сознание — то, что включается, когда мы просыпаемся по утрам, — представляет собой самую малую толику того, что происходит у нас в голове. Оно подобно тесной кладовке в обширном поместье мозга».

О двух разновидностях неосознаваемого психического: под- и сверхсознании

Говорить о неосознаваемом психическом бессмысленно и непродуктивно без более или менее четкого определения того, что понимается под термином «сознание». Из всех существующих определений наиболее строгим и непротиворечивым в контексте обсуждаемой проблемы нам представляется мысль о сознании как знании, которое может быть передано, может стать достоянием других членов сообщества. Co-знание — это знание вместе с кем-то (ср. с сочувствием, сопереживанием, сотрудничеством и т. п.). Осознать — значит приобрести потенциальную возможность научить, передать свои знания другому. Согласно современным данным, для осознания внешнего стимула необходима связь гностических зон новой коры большого мозга с моторной речевой областью в левом (у правшей) полушарии. Классические труды А. Р. Лурия, открытие Г. В. Гершуни класса неосознаваемых условных реакций, исследования пациентов с расщепленным мозгом, справедливо увенчанные Нобелевской премией Р. Сиерри, и последовавшие затем серии работ, в том числе Э. А. Костандова, В. Л. Деглина, Н. Б. Брагиной, Т. А. Доброхотовой и других, ознаменовали поистине революционный скачок в изучении нейрофизиологических основ сознания человека.

Сформулированная выше дефиниция позволяет однозначно провести грань между осознаваемым и неосознаваемым в деятельности мозга. Если человек перечисляет детали предъявленной ему сюжетной картинки, а спустя определенное время называет фрагменты, отсутствовавшие в нервом отчете, мы имеем все основания говорить о наличии неосознаваемою восприятия и непроизвольной памяти, то есть о следах, лишь позднее проникших в сферу сознания. Если тысячелетний опыт человечества побуждает отличать военную науку от военного искусства, то мы понимаем, что в поенном деле существует нечто, чему можно научить, ч го можно сформулировать в виде правил, наряду с тем, чему научить в принципе невозможно. Разумеется, военное искусство, как всякое иное искусство, располагает своей технологией, зависит от ранее накопленного опыта и навыков, позволяющих использовать этот опыт наиболее эффективным образом. Вместе с тем в искусстве полководца присутствует тот элемент интуиции, который невозможно формализовать и передать другому в виде рационально обоснованного решения. Иными словами: можно научить правилам игры. Научить выигрывать нельзя.

В обширной сфере неосознаваемого психического необходимо различать минимум две группы явлений. К первой принадлежит все то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях. К этой группе прежде всего относятся хорошо автоматизированные и потому переставшие осознаваться навыки и вытесненные из сферы сознания мотивационные конфликты, суть которых становится ясна только благодаря специальным усилиям врача-психотерапевта. За этим классом явлений целесообразно сохранить традиционный термин «подсознание».

В сферу подсознания входят и глубоко усвоенные субъектом социальные нормы, регулирующая функция которых переживается как «голос совести», «зов сердца», «веление долга». Важно подчеркнуть, что интериоризация внешних по своему происхождению социальных норм придает этим нормам ту чрезвычайную императивность, которой они не обладали до момента интериоризации. «Суд людей презирать нетрудно, — писал А. С. Пушкин, — суд собственный презирать невозможно». «Когда никто не увидит и никто не узнает, а я все-таки не сделаю — вот что такое совесть» (В. Г. Короленко). «Совесть — есть память общества, усвоенная отдельным лицом» (Л. Н. Толстой). Межличностное происхождение совести закреплено в самом названии феномена: совесть, то есть весть, в которой незримо присутствует некто иной или иные, помимо меня, посвященные в содержание данной «вести». Нетрудно видеть, что «сверх-Я» Зигмунда Фрейда, безусловно, отличное от биологических влечений, целиком принадлежит сфере подсознания и не может рассматриваться как аналог сверхсознания, о котором подробнее речь пойдет ниже.

К подсознанию мы относим и тс проявления интуиции, которые не связаны с порождением новой информации, но предполагают лишь использование ранее накопленного опыта. Когда знаменитый клиницист, мельком взглянув на больного, ставит правильный диагноз, он нередко сам не может объяснить, какие именно внешние признаки болезни побудили его придти именно к такому заключению. В данном случае он ничем не отличается от пианиста, давно забывшего, как именно следует Действовать тем или иным пальцем. Заключением врача, как и действиями пианиста, руководит их подсознание.

Подчеркнем, что ранее осознававшийся жизненный опыт, будь то система двигательных навыков, знание симптомов тех или иных заболеваний, нормы поведения, присущие данной социальной среде и т. д., представляют отнюдь не единственный канал, наполняющий подсознание конкретным внешним по своему происхождению содержанием.

Имеется и прямой путь, минующий рациональный контроль сознания. Это — механизмы имитационного поведения. Именно прямое воздействие на подсознание приводит к тому, что пример взрослых и сверстников из непосредственного окружения ребенка нередко формирует его личность в большей мере, чем адресующиеся к интеллекту разъяснения полезности и социальной ценности того или иного поступка.

В процессе длительной эволюции подсознание возникло как средство защиты сознания от лишней работы и непереносимых нагрузок. Идет ли речь о двигательных навыках пианиста, шофера, спортсмена и т. д., которые с успехом могут реализоваться без вмешательства сознания, или о тягостном для субъекта мотивационном конфликте, — подсознание освобождает сознание от психологических перегрузок. Поясню сказанное примером, который я заимствую из работы И. С. Кона. Человек завидует другому, но сознает, что чувство зависти унизительно и постыдно. И тогда он бессознательно начинает искать те отрицательные черты, действительные и мнимые, которые могли бы оправдать его недоброжелательное отношение. Он искренне верит, что его неприязнь вызвана именно недостатками другого, хотя на самом деле единственная причина недоброжелательности — зависть.

Подсознание всегда стоит на страже добытого и хорошо усвоенного, будь то автоматизированный навык или социальная норма. Консерватизм подсознания — одна из его наиболее характерных черт. Благодаря подсознанию индивидуально усвоенное (условно рефлекторное) приобретает императивность и жесткость, присущие безусловным рефлексам. Отсюда возникает иллюзия врожденности некоторых проявлений неосознаваемого, например, иллюзия врожденности грамматических структур, усвоенных ребенком путем имитации задолго до того, когда он осознает эти правила на школьных уроках родного языка. Сходство подсознательного с врожденным получило отражение даже в житейском лексиконе, породив метафоры типа «классовый инстинкт», «голос крови» и тому подобные образные выражения.

Теперь мы перейдем к анализу второй разновидности неосознаваемого психического, которую дихотомически к подсознанию и вслед за К. С. Станиславским можно назвать сверхсознанием или надсознанием, по терминологии М. Г. Ярошевского. В отличие от подсознания, деятельность сверхсознания не сознается ни при каких условиях: на суд сознания подаются только результаты этой деятельности. К сфере сверхсознания относятся первоначальные этапы всякого творчества — порождение гипотез, догадок, творческих озарений. Если подсознание защищает сознание от излишней работы и психологических перегрузок, то неосознаваемость творческой интуиции есть защита от преждевременного вмешательства сознания, от давления ранее накопленного опыта. Не будь этой защиты, и здравый смысл, очевидность непосредственно наблюдаемого, догматизм прочно усвоенных норм душили бы «гадкого утенка» смелой гипотезы в момент его зарождения, не дав ему превратиться в прекрасного лебедя будущих открытий. Вот почему за дискурсивным мышлением оставлена функция вторичного отбора порождаемых сверхсознанием гипотез, сперва путем их логической оценки, а затем в горниле экспериментальной производственной и общественной практики.

Деятельность сверхсознания и сознания в процессе творчества сопоставимы с функциями изменчивости и отбора в процессе «творчества природы» — биологической, а затем и культурной эволюции. Сразу же заметим, что сверхсознание не сводится к одному лишь порождению «психических мутаций», то есть к чисто случайному рекомбинированию хранящихся в памяти следов. По каким-то, еще неведомым нам, законам сверхсознание производит первичный отбор возникающих рекомендаций и предъявляет сознанию только те из них, которым присуща известная вероятность их соответствия реальной действительности. Вот почему даже самые «безумные идеи» ученого принципиально отличны от патологического безумия душевнобольных и фантасмагории сновидений.

Современная нейрофизиология располагает знанием ряда механизмов, способных привести к замыканию временных нервных связей между следами (энграммами) ранее полученных впечатлений, чье соответствие или несоответствие действительности выясняется лишь вторично путем сопоставления с объективной реальностью. Среди этих механизмов, подробно рассмотренных нами ранее, особое место занимает принцип доминанты А. А. Ухтомского. В настоящее время можно считать установленным, что сверхсознание (интуиция) всегда «работает» на удовлетворение потребности, устойчиво доминирующей в иерархии мотивов данного субъекта. Так, карьерист, жаждущий социального успеха, может быть гениален в построении своей карьеры, но вряд ли подарит миру научные открытия и художественные шедевры. Здесь не следует впадать в дурную «одномерность». Великий художник (или ученый) может быть достаточно честолюбив, скуп, играть на бегах и в карты. Он — человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Важно лишь, чтобы в определенные моменты бескорыстная потребность познания истины и правды безраздельно овладевала всем его существом. Именно в эти моменты доминирующая потребность включит механизмы сверхсознания и приведет к результатам, недостижимым никаким иным рациональным способом. «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…», — А. С. Пушкин гениально угадал эту диалектику деятельности сверхсознания.

Подобно тому, как имитационное поведение способно адресоваться к подсознанию, минуя контроль рационального мышления, важнейшим средством тренировки и обогащения сверхсознания является детская игра. Будучи свободна от достижения утилитарных, а до определенного возраста и социально-престижных целей, игра обладает той самоцельностью и самоценностью, которые направляют ее на решение бескорыстно-творческих задач. Детская игра мотивируется почти исключительно потребностями познания и вооруженности. (Под последней мы понимаем потребность приобретения знаний, навыков и умений, которые понадобятся лишь в дальнейшем). Именно эти две потребности — познание и вооруженность — питают деятельность детского сверхсознания, делая каждого ребенка фантазером, первооткрывателем и творцом По мере взросления потребности познания все чаще приходится конкурировать с витальными и социальными потребностями, а сверхсознанию — отвлекаться на обслуживание широкого спектра самых разнообразных мотиваций. Не случайно подлинно великие умы характеризуются сохранением черт детскости, что было замечено давно и не один раз.

В своей книге Е. Л. Фейнберг предложил различать интуицию-догадку (порождение гипотез) от интуиции — прямого усмотрения истины, не требующего формально-логических доказательств. Примером интуиции последнего типа может служить заключение ученого о достаточности количества экспериментов или заключение судьи о достаточности объективных доказательств виновности. Напомним, что закон требует от судьи выносить приговор согласно «внутреннему убеждению», а не такому-то заранее предписанному количеству доказательств. Не случайно в законе, наряду с дискурсивной «буквой», присутствует интуитивный «дух». Мы полагаем, что в генезе двух разновидностей интуиции есть нечто принципиально общее, а именно: дефицит информации, необходимой и достаточной для логически безупречного заключения. В первом случае (интуиция-догадка) этой информации еще н е т, ее предстоит найти в ходе проверки возникшего предположения. В случае с интуицией — прямым усмотрением истины получить такую информацию вообще невозможно, какое количество экспериментов ни поставил бы ученый и какое количество доказательств ни собрал бы судья. Для нас важно, что пример с интуицией, — усмотрением истины еще раз оправдает термин «сверхсознание». В самом деле, дискурсивное мышление поставляет материал для принятия решения, предлагает сознанию реестр формализуемых доказательств, но окончательное решение принимается на уровне интуиции и формализовано быть не может.

Материал для своей рекомбинационной деятельности сверхсознание черпает и в осознаваемом опыте, и в резервах подсознания. Тем не менее, в сверхсознании содержится нечто именно «сверх», то есть нечто большее, чем сфера собственно сознания. Это «сверх» есть принципиально новая информация, непосредственно не вытекающая из ранее полученных впечатлений. Силой, инициирующей деятельность сверхсознания и одновременно канализирующей содержательную сторону этой деятельности, является доминирующая потребность. Экспериментально доказано, что при экспозиции субъекту неопределенных зрительных стимулов количество ассоциаций этих стимулов с пищей возрастает по мере усиления голода. Этот эксперимент может служить примером мотивационных ограничений, изначально наложенных на деятельность сверхсознания. Подчеркнем еще раз, что интуиция — отнюдь не калейдоскоп, не игра случайности, она ограничена качеством доминирующей потребности и объемом накопленных знаний. Никакое «генерирование идей» не привело бы к открытию периодического закона без обширнейших знаний свойств химических элементов.

Если позитивная функция сверхсознания заключается в порождении нового, то его негативная функция состоит в преодолении существующих и общепринятых норм. Ярким примером негативной функции сверхсознания может служить чувство юмора и его внешнее выражение в виде смеха. Смех возникает непроизвольно и не требует логического уяснения субъектом, почему смешное — смешно. Будучи положительной эмоцией, смех возникает по универсальной схеме рассогласования между прединформированностью (прогнозом) и вновь полученной информацией. Но в случае смеха поступившая информация не просто превосходит существовавший ранее прогноз, а отменяет, перечеркивает его. Классический пример тому — структура любого анекдота, всегда состоящего из двух частей — ложного прогноза и отменяющей его концовки. Мотивационную основу юмора составляют потребности познания и экономии сил. Остроумный ход ищущей мысли не только приближает к истине, но и ведет к решению логической задачи неожиданно коротким путем. В юморе всегда торжествует превосходство нового знания над несовершенством, громоздкостью и нелепостью устаревших норм. Вот почему, по образному выражению К. Маркса, человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. Присоединение к потребностям познания и экономии сил других побочных мотиваций — биологических и социальных — придает смеху множество дополнительных оттенков, делает его добродушным, злорадным, надменным, умным, глупым, беззаботным и т. д., превращая тем самым смех в «самую верную пробу душ» (Ф. М. Достоевский).

Неполное, лишь частичное осознание человеком движущих им потребностей снимает мнимое противоречие между объективной детерминированностью человеческого поведения и субъективно ощущаемой свободой выбора. Эту диалектику поведения в свое время проницательно разглядел Бенедикт Спиноза. Люди лишь по той причине считают себя свободными, — писал Спиноза, — что свои поступки они сознают, а причин, их вызвавших, не знают. Поведение человека детерминировано его наследственными задатками и условиями окружающей среды, в первую очередь — условиями социального воспитания. Науке не известен какой-либо третий фактор, способный повлиять на выбор совершаемого поступка. Вместе с тем вся этика и прежде всего — принцип личной ответственности базируются, как объяснил нам Гегель, на безусловном признании абсолютно свободной воли. Отказ от признания свободы выбора означал бы крушение любой этической системы и нравственности.

Вот почему эволюция породила иллюзию этой свободы, упрятав от сознания человека движущие им мотивы. Субъективно ощущаемая свобода и вытекающая из нее личная ответственность включают механизмы всестороннего и повторною анализа последствий того или иного Поступка, что делает окончательный выбор более обоснованным. Дело в том, что практическая мотивационная доминанта, непосредственно определяющая поступок («вектор поведения», по Л. А. Ухтомскому), представляет интеграл главенствующей потребности, устойчиво доминирующей в иерархии мотивов данной личности (доминанта жизни или сверх сверхзадача, по К. С. Станиславскому), наряду с той или иной ситуативной доминантой, актуализированной экстренно итожившейся обстановкой. Например, реальная опасность для жизни актуализирует ситуативную доминанту — потребность самосохранения, удовлетворение которой нередко оказывается в конфликте с доминантой жизни — социально детерминированной потребностью соответствовать определенным этическим эталонам. Сознание (как правило с участием подсознания) извлечет из памяти и мысленно «проиграет» последствия тех или иных действий субъекта, скажем, последствия нарушения им своего воинского долга, предательства товарищей по оружию и т. п. Кроме того, в борьбу мотивов окажутся вовлеченными механизмы воли-потребности преодоления преграды на пути к достижению главенствующей цели, причем преградой в данном случае окажется инстинкт самосохранения. Каждая из этих потребностей породит свой ряд эмоций, конкуренция которых будет переживаться субъектом как борьба между естественным для человека страхом и чувством долга, стыдом при мысли о возможном малодушии и т. п. Результатом подобной конкуренции мотивов и явится либо бегство, либо стойкость и мужество. В данном примере нам важно подчеркнуть, что мысль о личной ответственности и личной свободе выбора тормозит импульсивные действия под влиянием сиюминутно сложившейся обстановки, дает выигрыш во времени для оценки возможных последствий этого действия и тем самым ведет к усилению главенствующей потребности, которая оказывается способной противостоять ситуативной доминанте страха.

Таким образом, не сознание само по себе и не воля сама по себе определяют тот или иной поступок, а их способность усилить или ослабить ту или иную из конкурирующих потребностей. Это усиление реализуется через механизмы эмоций, которые, как было показано нами ранее, зависят не только от величины потребности, но и от оценки вероятности (возможности) ее удовлетворения. Ставшая доминирующей потребность (практическая доминанта) направит деятельность интуиции (сверхсознания) на поиск оптимального творческого решения проблемы, на поиск такого выхода из сложившейся ситуации, который соответствовал бы удовлетворению этой доминирующей потребности. Тщательный анализ военных мемуаров выдающихся летчиков Отечественной войны показывает, что виртуозное боевое мастерство с принятием мгновенных и неожиданных для противника решений человек проявлял при равной степени профессиональной квалификации (запасе навыков) не в состоянии страха (потребность самосохранения) и не в состоянии ярости (потребность сокрушить врага любой ценой), а в эмоционально положительном состоянии боевого азарта, своеобразной «игры с противником», то есть при наличии компонентов идеальной потребности творчески-познавательного характера, сколько бы страной она ни казалась в условиях борьбы не на жизнь, а на смерть.

Если главенствующая потребность (доминанта жизни) настолько сильна, что способна автоматически подавить ситуативные доминанты, то она сразу же мобилизует резервы подсознания и направляет деятельность сверхсознания на свое удовлетворение. Борьба мотивов здесь фактически отсутствует, и главенствующая потребность непосредственно трансформируется в практическую доминанту. Примерами подобной трансформации могут служить многочисленные случаи самопожертвования и героизма, когда человек, не задумываясь, бросается на помощь другому. Как правило, мы встречаемся здесь с явным доминированием потребностей «для других», будь то «биологический,» родительский инстинкт или альтруизм более сложного социального происхождения.

Формирование практической доминанты может оказаться тяжкой задачей для субъекта, когда главенствующая и ситуативная доминанты примерно равны по силе и находятся в конфликтных отношениях. Такого рода конфликты лежат в основе многих произведений классической литературы. С другой стороны, отсутствие практической доминанты (у пенсионера, у человека, оказавшегося не у дел) переживается отдельными личностями исключительно тяжело. Не менее печально по своим последствиям отсутствие главенствующей потребности (доминанты жизни), в результате чего человек становится игрушкой ситуативных доминант. «Отклоняющееся» поведение подростков, алкоголизм и наркомания дают множество примеров такого рода. Подчеркнем, что человек как правило не осознает подлинной причины тягостного для него состояния, давая самые разнообразные объяснения своему бесцельному и пустому времяпрепровождению.

Выше мы сравнили взаимодействие сознания и сверхсознания с ролью отбора и непредсказуемой изменчивости в процессе биологической эволюции. Подчеркнем, что речь идет не об аналогии, но об универсальном принципе всякого развития, который проявляется и в «творчестве природы» (происхождении новых видов), и в творческой деятельности индивидуального субъекта, и в эволюции культуры. Здесь нелепо говорить о каком-то «перенесении» биологических законов на социально детерминированную психику или на историю человеческой цивилизации в целом. Наука не раз встречалась с подобного рода универсальными принципами. Достаточно вспомнить регуляторные функции обратной связи, которые обнаруживаются и в регуляции кровяного давления (даже в биохимических процессах!), и в управлении промышленным производством. Это отнюдь не значит, что мы «перенесли» физиологические эксперименты на экономику или законы общественного развития на биологические объекты. Дело не в «переносе», а в универсальности фундаментальных правил теории управления.

То же самое мы встречаем и в динамике происхождения нового, где бы это новое ни возникало: в процессе филогенеза, в индивидуальном (научном, техническом, художественном) творчестве человека, в истории человеческой культуры. Процесс возникновения нового с необходимостью предполагает наличие четырех обязательных компонентов: 1) эволюционирующую популяцию, 2) непредсказуемую изменчивость эволюционирующего материала, 3) отбор, 4) фиксацию (наследование в Широком смысле) его результатов. В творческой деятельности человека этим четырем компонентам соответствуют:

1. Опыт субъекта, который включает присвоенный им опыт современников, равно как и опыт предшествующих поколений.

2. Деятельность сверхсознания (интуиция), то есть такие трансформации и рекомбинации следов (энграмм) ранее полученных впечатлений, чье соответствие или несоответствие реальной действительности устанавливается лишь позднее.

3. Деятельность сознания, подвергающего гипотезы (своеобразные «психические мутации») сначала логическому отбору, а затем экспериментальной, производственно-практической и общественно-практической проверке.

4. Закрепление результатов отбора в индивидуальной памяти субъекта и в культурном наследовании сменяющихся поколений.

В случае развития цивилизации эволюционирует культура в целом, однако новое (идея, открытие, изобретение, этическая норма и т. д.) первоначально возникает не в абстрактном межличностном и надличностном пространстве, а в индивидуальном материальном органе — мозге конкретного человека, первооткрывателя и творца. Это обстоятельство уместно сопоставить с тем фактом, что, хотя эволюционирующей единицей в биологии является популяция, отбор может действовать только через отдельных особей. Непредсказуемость открытия, его защищенность от вмешательства сознания и воли представляют необходимое условие развития, подобно тому, как непредсказуемость мутаций обязательна для биологической эволюции. Полная рациональность (формализуемость) и произвольность первоначальных этапов творчества сделали бы это творчество невозможным и означали бы конец развития цивилизации.

Поясним сказанное примером. Допустим, что успехи генной инженерии и усовершенствованная система воспитания позволили там формировать «идеальных людей». Но ведь они будут идеальны с точки зрения наших сегодняшних, исторически преходящих и неизбежно ограниченных представлений об этом идеале. Тем самым, идеально запрограммированные люди могут оказаться крайне уязвимыми при встрече с будущим, которое потребует от них непредусмотренных нами качеств. К счастью, в области психофизиологии творчества мы встречаемся с одним из тех запретов природы, преодоление которых было бы нарушением законов этой природы, подобно скорости света в вакууме, закону сохранения энергии и принципу дополнительности. Вот почему все попытки формализации и кибернетизации творчества напоминают попытки создать вечный двигатель или одновременно определить импульс и положение электрона на орбите.

Поскольку сверхсознание питается материалом, накопленным сознанием и частично зафиксированным в подсознании, оно в принципе не может породить гипотезу совершенно «свободную» от этого опыта. В голове первобытного гения не могла родиться теория относительности или замысел Сикстинской мадонны. Гений нередко опережает свое время, но дистанция этого опережения исторически ограничена. Иными словами, человечество берется за решение только тех задач, к которым оно относительно подготовлено. Здесь вновь мы встречаемся с непредсказуемой неслучайностью «психических мутации». Вместе с тем общественное разбитие реализуется через активно преобразующую мир деятельность конкретных личностей, через деятельность их сверхсознания, где зарождаются научные и технические открытия, новые этические нормы и замыслы художественных произведений. Сугубо индивидуальная находка в области технологии позднее оборачивается промышленной революцией, в свою очередь меняющей ранее существовавшие производственные отношения. Так высшая нервная деятельность человека, ядром которой являются его витальные («биологические»), социальные и идеальные (творчески-познавательные) потребности, становится, по выражению В. И. Вернадского, великой планетарной и космической силой среди других природных сил.

Сверхсознание в несопоставимо большей мере, чем сознание (не говоря уж о подсознании!) реагирует на сдвиги тенденций общественного развития. В тот момент, когда сознанию все окружающее представляется незыблемым и устоявшимся на века, чувствительнейший сейсмограф сверхсознания уже регистрирует подземные толчки надвигающихся изменений. И появляются идеи, столь странные и неожиданные с точки зрения господствующих норм, что сознанию современников трудно примириться с их предсказующей правотой.

Мы закончим свой краткий очерк формулировкой нескольких итоговых положений:

1. Высшая нервная (психическая) деятельность человека имеет трехуровневую структуру, включая в себя сознание, подсознание и сверхсознание-Сознание оперирует знанием, которое потенциально может быть передано другому, может стать достоянием других членов сообщества. Для осознания внешних стимулов или событий внутренней жизни субъекта необходимо участие речевых зон больших полушарий, как это показали многочисленные исследования функциональной асимметрии головного мозга.

К сфере подсознания относится все то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях. Это — хорошо автоматизированные навыки, глубоко усвоенные (интериоризованные) социальные нормы и мотивационные конфликты, тягостные для субъекта. Подсознание защищает сознание от излишней работы и психологических перегрузок.

Деятельность сверхсознания (творческой интуиции) обнаруживается в виде первоначальных этапов творчества, которые не контролируются сознанием ни при каких условиях. Неосознаваемость этих этапов представляет защиту рождающихся гипотез («психических мутаций») от консерватизма сознания, от давления ранее накопленного опыта. За сознанием остается функция отбора этих гипотез путем их логического анализа и с помощью критерия практики в широком смысле слова. Нейрофизиологическую основу сверхсознания представляет трансформация и рекомбинация следов (энграмм), хранящихся в памяти субъекта, первичное замыкание новых временных связей, чье соответствие или несоответствие действительности выясняется лишь в дальнейшем.

2. Деятельность сверхсознания всегда ориентирована на удовлетворение доминирующей потребности, конкретное содержание которой канализирует направление «психического мутагенеза». Таким образом, «психические мутации» изначально носят непредсказуемый, но неслучайный характер. Вторым канализирующим фактором является ранее накопленный опыт субъекта, зафиксированный в его сознании и подсознании.

3. Неполное осознание субъектом движущих им потребностей снимает мнимое противоречие между объективной детерминированностью поведения человека наследственными задатками, условиями воспитания, окружающей средой и субъективно ощущаемой им свободой выбора. Эта иллюзия свободы является чрезвычайно ценным приобретением, поскольку обеспечивает чувство личной ответственности, побуждающее всесторонне анализировать и прогнозировать возможные последствия того или иного поступка. Мобилизация из резервов памяти такого рода информации ведет к усилению потребности, устойчиво главенствующей в иерархии мотивов данной личности, благодаря чему она обретает способность противостоять ситуативным доминантам, то есть потребностям, экстренно актуализированным сложившейся обстановкой.

4. Взаимодействие сверхсознания с сознанием есть проявление на уровне творческой деятельности человека универсального принципа возникновения нового в процессе биологической и культурной эволюции. Функции сверхсознания и сознания соответствуют взаимодействию непредсказуемой изменчивости и отбора в происхождении новых видов живых существ. Подобно тому, как эволюционирующая популяция рождает новое через отбор отдельных особей, эволюция культуры наследует в ряду сменяющихся поколений идеи, открытия и социальные нормы, первоначально возникающие в голове конкретных первооткрывателей и творцов.

5. Сведение психической деятельности человека к одному лишь сознанию не в состоянии объяснить ни диалектику детерминизма и свободы выбора, ни механизмы творчества, ни подлинную историю культуры. Только признание важнейших функций неосознаваемого психического с выделением в нем принципиально различных феноменов под- и сверхсознания дает возможность получить естественнонаучный материалистический ответ на самые жгучие вопросы человековедения. Только учет этих функций открывает путь к решению практических задач воспитания, профилактики и лечения нервно-психических заболеваний.

Бессознательное. Тбилиси. rn.1V, 1985, с. 149-160

сознание и познание человеком мира

Деятельность представляет собой специфическую форму активности человека, которая регулируется его сознанием и направляется на глубинное познание окружающего и внутреннего мира.

Понятие деятельности

Деятельность является необходимым условием для полноценной человеческой жизни, именно она способствовала становлению человеческой личности. Взаимосвязь индивидуума и процесса деятельности выражается в замкнутом круге: не существует человека, который находится вне деятельности, так же, как не существует деятельности вне человека. Деятельность сложилась в процессе эволюционного становление человека – животное приспосабливается к условиям окружающей среды, человек напротив, изменяет эту среду под себя благодаря возможности деятельности.

Деятельность состоит из таких этапов: потребность, которая формирует цель, цель толкает на поиски путей своего достижения, пути достижения порождают действие, которое в свою очередь приносит результат.

Виды деятельности

Деятельность человека возникает исключительно в среде его непосредственного обитания, и классифицируется на два вида: физическая и умственная деятельность. Физический труд представляет собой деятельность, в процессе которой увеличивается мышечная активность, а также требуется высокий уровень энергетических затрат.

Умственная или интеллектуальная деятельность – это вид деятельности, осуществление которой заключается в приеме и трансформации информации, требующая повышенной внимательности и активизации процесса мышления.

В классификации деятельности существует ее деление на учебу, труд и игры. Такие виды деятельности как учеба и игра осуществляются различными методами, но взаимосвязаны одной целью – познанием. Трудовая деятельность направлена на получение человеком материальных и духовных благ, которые являются необходимыми для его жизнедеятельности.

Игра, учеба и труд — виды деятельности взаимосвязаны между собой, так как являются друг для друга подготовительными этапами. Так к процессу учебы человек проходит подготовку в виде игры, учеба предшествует началу трудовой деятельности.

Сознание и деятельность

Сознание и деятельность – это два понятия, которые плотно взаимосвязанные друг с другом. Мотивация деятельности является не чем иным, как осознание человеком своей потребности – необходимость учится, работать, создавать произведения искусства. Прежде чем деятельность начнет выражаться в материальном плане, в сознании человека происходит предварительный анализ целей деятельности, путей ее достижения.

Но и деятельность человека способна влиять на его сознания Процесс деятельности трансформирует человеческие представления о ценностях, значительно расширяет возможности духовного роста личности.

Познание человеком мира

Познание человеком мира неразрывно связано с его умственной деятельностью. Познание является результатом накопления знаний об обществе и окружающей среде, которое происходит с помощью учебы. Учебу как инструмент познания мира человеком не следует рассматривать в узком смысле – это может быть как учебный процесс в школе, так и прием традиции о опыта предшествующих поколений.

Познание человеком мира происходит двумя путями – рациональным и иррациональным. Рациональный метод заключается в познании при помощи учебы труда и игры, иррациональный – методов чувств, которые зарождаются на интуитивном уровне.

Нужна помощь в учебе?

Предыдущая тема: Мышление и речь: особенности человека, способность к творчеству
Следующая тема:&nbsp&nbsp&nbspПотребности человека: материальные и духовные, подлинные и мнимые

Сознание опирается на способность мозга поддерживать богатую динамику нейронной активности — ScienceDaily

Сознание, с момента засыпания до пробуждения, кажется, приходит и исчезает каждый день. Сознание может быть временно отменено фармакологическими средствами или, что более надежно, повреждено головным мозгом. Каждое из этих отклонений от сознательного бодрствования вызывает различные изменения в функциях, поведении и нейрохимии мозга. Однако всех их объединяет общая черта: отсутствие субъективного опыта.

Таким образом, сознание — это способность человека воспринимать реальность и сообщать о ней, и она раскрывается через выражение субъективного опыта. Возникает вопрос: как можно сделать вывод о сознании при отсутствии коммуникации? Некоторые теории сходятся во мнении, что сознание относится к самоподдерживающемуся, скоординированному динамическому процессу мозговой активности, который помогает людям настраиваться на постоянно меняющуюся среду. Следовательно, со временем сигналы мозга объединяются, растворяются, реконфигурируются и рекомбинируются, позволяя возникать восприятию, эмоциям и познанию.

«Принимая теоретическую точку зрения на динамику мозга как на краеугольный камень сознания, в этом исследовании мы стремились определить, может ли координация сигналов мозга обеспечивать определенный образец функциональной связи, характерный для сознательного и бессознательного состояний», — заявляет Густаво Деко.

С помощью методов функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) международная группа исследователей провела анализ динамической связи у здоровых людей и пациентов с тяжелыми поражениями головного мозга, которые привели к нарушениям сознания. С помощью этого метода ученые охарактеризовали у находящихся в сознании субъектов и у пациентов с минимальным сознанием динамику мозга, отличную от той, что была зафиксирована у пациентов в безответном или полностью бессознательном состоянии.

Густаво Деко, профессор-исследователь ICREA и директор Центра мозга и познания (CBC) Департамента информационных и коммуникационных технологий (DTIC) UPF, присоединился к международной группе исследователей в исследовании и является соавтором Статья опубликована 6 февраля в журнале Science Advances .

Данные, необходимые для этого исследования, были получены от когорты из 169 субъектов из Бельгии, Франции, США и Канады, в которую вошли 47 здоровых субъектов, которые выступали в качестве контрольной группы, и 122 пациента с нарушениями сознания, которые привели к вегетативному состоянию: Синдром невосприимчивого бодрствования (UWS) или состояние минимального сознания (MCS). Пациенты с UWS открывают глаза, но никогда не демонстрируют нерефлекторных произвольных движений, что указывает на сохраненную осведомленность. Пациенты с MCS, хотя и демонстрируют более сложное поведение, потенциально декларативны в отношении осознания, например, визуального преследования, ориентации на боль или несистематического следования командам, неспособны выражать свои мысли и чувства.

Результаты исследования указывают на паттерн низкой межреальной фазовой когерентности в мозге неотзывчивых пациентов, в первую очередь опосредованный анатомическими особенностями и меньшей вероятностью перехода между паттернами мозговой активности. Среди пациентов, не отвечающих на запросы, в исследовании те пациенты, которые могли выполнять задачи с мысленными образами, представили на фМРТ временный сложный паттерн, подтверждающий значение этого паттерна функциональной связи мозга в состоянии сознания. И наоборот, низкий уровень межреальной координации был широко и в равной степени распространен, как и у пациентов, находящихся под наркозом, независимо от клинического диагноза, что подтверждает его причастность к бессознательному состоянию.

«Наши результаты показывают, что человеческое сознание основывается на способности мозга поддерживать богатую динамику нейронной активности, которая теряет преобладание в бессознательных состояниях», — отмечает Густаво Деко, соавтор исследования.

Авторы приходят к выводу, что после потери сознания скоординированная деятельность мозга в значительной степени ограничивается положительным паттерном межреальной когерентности, в которой доминируют анатомические связи между областями мозга. Напротив, сознательные состояния характеризуются более высокой распространенностью сложной конфигурации межреальной координации, которая, хотя и ограничена анатомией мозга, также отклоняется от нее и представляет собой положительные и отрицательные взаимодействия на расстоянии.

Это исследование обнаружило образец сложной межреальной координации, спорадически возникающий в группе пациентов, не отвечающих на лечение. Обнаружение этого паттерна в реальном времени и его усиление посредством внешних манипуляций могло бы стать многообещающим путем неинвазивного восстановления сознания. Мы пришли к выводу, что эти паттерны временной координации сигналов мозга характерны для сознательных и бессознательных состояний мозга, что требует будущих исследований их взаимосвязи с сознательным содержанием и возможности изменения их распространенности путем введения внешних возмущений как у здоровых людей, так и у пациентов. .

Советская психология: АКТИВНОСТЬ И СОЗНАНИЕ

Леонтьев А.Н. 1977

Написано: 1972 г .;
Первая публикация: 1972 г., в журнале « Вопросы философии» , вып. 12, стр. 129-140;
Источник: Философия в СССР, Проблемы диалектического материализма , 1977, с. 180-202;
Издательство: Издательство Прогресс, Москва;
Перевод: с русского Роберта Даглиша;
Расшифровано: для марксистов.org Нейта Шмольце;
Проверено и исправлено Энди Бланденом.

При рассмотрении этой проблемы мы должны в первую очередь принять во внимание следующее: вопрос о значении категории деятельности в любой трактовке детерминированности человеческого сознания.

Есть два подхода к этому важному вопросу. Один из них постулирует прямую зависимость явлений осознание различных влияний, оказываемых на человеческие рецептивные системы.Этот подход был выражен классическим ясность психофизики и физиологии органов чувств XIX века. Основной задачей исследований в те времена было установление количественной зависимости ощущений, рассматриваемых как элементы сознания, от физических параметров раздражителей, воздействующих на органы чувств. Таким образом, эти исследования основывались на модели «стимул-реакция».

Ограничения этого подхода заключаются в том, что он предполагал, с одной стороны, вещи и предметы, а с другой — пассивный субъект, находящийся под их влиянием.Другими словами, это подход игнорирует значимый элемент реальных отношений предмета с объективным миром; он игнорирует его Мероприятия. Такая абстракция, конечно, допустима, но только в рамках эксперимента, направленного на открытие определенных свойства элементарных структур и функций, способствующих к реализации определенных психических процессов. Момент один выходит за эти узкие рамки, однако понимаешь, что неадекватность такого подхода, и именно это заставило ранние психологи объясняли психологические факты на основе специальных сил, таких как активное восприятие, внутреннее намерение или воля и т. д.то есть апеллировать к активной природе субъекта, но только в идеалистически интерпретируемой, мистифицированной форме.

Было много попыток преодолеть теоретические трудности, создаваемые постулатом непосредственности, лежащим в основе только что упомянутого подхода. Например, подчеркивается, что эффекты внешних воздействий определяются не непосредственно самими воздействиями, а зависят от их преломления субъектом.Другими словами, внимание сосредоточено на том, что внешние причины действуют через внутренние условия. Но это понятие можно интерпретировать по-разному, в зависимости от того, что подразумевается под внутренними условиями. Если их понимать как изменение внутренних состояний субъекта, то это понятие не предлагает нам ничего принципиально нового. Любой объект может изменять свое состояние и, следовательно, проявлять себя по-разному во взаимодействии с другими объектами. Следы видны на мягкой земле, но не на твердой; голодное животное реагирует на пищу иначе, чем откормленное; реакция грамотного человека на письмо отличается от реакции неграмотного.Другое дело, если под «внутренними условиями» мы понимаем особенности процессов, действующих в субъекте. Но тогда главный вопрос заключается в том, что это за процессы, которые опосредуют влияния объективного мира, отражаемые в человеческом мозгу.

Основной ответ на этот вопрос заключается в признании того, что это те процессы, которые реализуют реальную жизнь человека в объективный мир, которым он окружен, его социальное существо во всем богатстве и разнообразии форм.Другими словами, эти процессы — его деятельность.

Это предложение требует дальнейшего определения, что согласно активность мы имеем в виду не динамику нервной, а физиологическую процессы, реализующие эту деятельность. Различие должно быть проведенный между динамикой и структурой психических процессов и язык, который их описывает, с одной стороны, и динамика и структура деятельности субъекта и язык, описывающий их, с другой.

Таким образом, имея дело с проблемой того, как сознание Определено, что мы сталкиваемся со следующей альтернативой: либо принять точку зрения, содержащуюся в «аксиоме непосредственность », т. е. исходить из Паттерн «объект-субъект» (или Паттерн «стимул-реакция», что одно и то же), или исходить из шаблона, который включает в себя третий, соединяющий ссылка — активность темы (и, соответственно, его средства и способ появления), ссылка, которая опосредует их взаимосвязи, то есть исходить из Паттерн «субъект-деятельность-объект».

В самом общем виде эту альтернативу можно представить как следует. Либо мы придерживаемся мнения, что сознание напрямую определяется окружающими вещами и явлениями, или мы постулируем это сознание определяется бытием, которое, говоря словами Маркса, есть не что иное, как процесс актуальной жизни года. людей.

Но какова настоящая или реальная жизнь людей?

Существо, жизнь каждого человека состоит из общей суммы или, точнее, система, иерархия последовательных виды деятельности.Именно в деятельности переход или «Перевод» отраженного объекта в субъективный образ превращается в идеал; в то же время также в деятельности достигается переход от идеал в объективные результаты деятельности, ее продукты, в материал. С этой точки зрения деятельность — это процесс взаимодействие между противоположными полюсами, субъектом и объектом.

Деятельность — это неаддитивная единица телесной, материальной жизни. материальной тематики.В более узком смысле, т.е. психологическом плане, это единица жизни, опосредованная психическим отражение, посредством изображения , , реальная функция которого заключается в сориентировать предмет в объективном мире.

Однако независимо от того, в каких условиях и формах деятельность продолжается, какую бы структуру она ни приобрела, она нельзя рассматривать как нечто извлеченное из общественных отношений, из жизни общества. Несмотря на все свое разнообразие, все Особенностями деятельности человеческой личности является система, подчиняющаяся системе отношений общества. Снаружи этих отношений человеческой деятельности не существует. Как это существует определяется формами и средствами материала и духовное общение, которое порождается развитие производства, и это не может быть реализовано, кроме как в активность конкретных лиц.Само собой разумеется, что активность каждого человека зависит от его места в общества, от условий его жизни.

Об этом следует упомянуть в связи с настойчивыми усилиями позитивисты противопоставляют личность обществу. Их мнение в том, что общество предоставляет только внешнюю среду, в которую человек должен приспосабливаться, чтобы выжить, так же как животное должен адаптироваться к своей естественной среде.Деятельность человека сформированный успехом или неудачей этой адаптации, даже если это может быть косвенным (например, через отношение к это по референтной группе). Но игнорируется главное, что в обществе человек находит не только свои внешние условия, к которым он должен адаптировать свою деятельность, но также и то, что эти очень социальные условия несут в себе мотивы и цели его деятельность, способы и средства ее реализации; одним словом, что общество производит человеческой деятельности.Это не значит конечно, что деятельность человека просто копирует и олицетворяет отношения общества и его культуры. Там очень сложные перекрестные ссылки, которые исключают любые строгие редукция одного к другому.

Основным, составляющим признаком деятельности является то, что она имеет объект . Фактически, само понятие деятельности (делание, Ttigkeit ) подразумевает понятие объекта Мероприятия.Выражение «беспредметная деятельность» не имеет смысл вообще. Деятельность может казаться беспредметной, но научное исследование деятельности обязательно требует открытие своего объекта. Причем объект деятельности проявляется в двух формах: во-первых, в своем независимом существовании, командование деятельностью субъекта, а во-вторых, как мысленный образ объекта, как продукт «Обнаружение» его свойств, которое осуществляется активность субъекта и не может быть осуществлена иначе.

Круговой характер процессов, влияющих на взаимодействие организма с окружающей средой, как правило, признал. Но главное не в этой круговой конструкции. как таковой, но тот факт, что мысленное отражение объективный мир напрямую не порождается внешним влияет на себя, но через процессы, посредством которых субъект вступает в практический контакт с объективным миром, и которые, следовательно, обязательно подчиняются его независимым свойствам, связи и отношения.Это означает, что афферентный агент, который контролирует процессы деятельности, это в первую очередь сам объект и только вторично его изображение как субъективный продукт деятельности, который регистрирует, стабилизирует и несет в себе объективное содержание Мероприятия.

Генетически исходная и фундаментальная форма человека деятельность — внешняя деятельность, практическая деятельность.Этот предложение имеет важные последствия, в частности, как психология традиционно всегда изучала деятельность мысль и воображение, акты памяти и т. д., поскольку учитывалась только такая внутренняя деятельность психологический. Поэтому психология игнорировала изучение практическая, чувственная деятельность. И даже если внешняя активность до некоторой степени фигурировал в традиционной психологии, это было так только как выражение внутренней активности деятельность сознание.

Что именно мы имеем в виду, когда говорим о деятельности? Позволять мы рассмотрим простейший процесс, процесс восприятия упругость объекта. Это афферентный или внешне-моторный процесс, который может быть направлен на выполнение практической задачи, для Например, деформация объекта. Образ, возникающий в ход этого процесса, конечно, есть мысленный образ и поэтому несомненно пригоден для психологического исследования.Но в чтобы понять природу этого изображения, я должен изучить процесс, который его порождает, и в данном случае это внешний и практический процесс. Как ни крути, но я вынужден включить этот процесс как часть объекта моего психологическое расследование.

Конечно, простое установление необходимости психологического исследование распространить на сферу внешней цели деятельность не решает проблему, потому что это можно предположить что, хотя внешняя объективная деятельность входит в диапазон психологического исследования, такая деятельность играет второстепенная роль, так как руководствуется внутренними психологическими процесс, который лежит за его пределами, и по этой причине психологическое расследование фактически не предусматривает расследование этой деятельности.

С этим нужно считаться, но только если предположить что внешняя активность односторонне зависит от образа который контролирует его, и который может или не может быть усилен результат этой деятельности. Но это не так. Деятельность ограничена столкнуться с объектами сопротивления человека, которые отвлекают, изменяют и обогатите его. Другими словами, внешняя деятельность открывает круг внутренних психических процессов, которые открывает его объективному миру.

Легко понять, что реальность, с которой психолог обеспокоен существенно богаче и сложнее чем голый контур того, как изображение возникает в результате контакта с объектом, который мы только что нарисовали. Но как бы далеко это ни было психологическая реальность может быть основана на этой грубой модели, нет какими бы глубокими ни были метаморфозы деятельности, деятельность при любых обстоятельствах останется материализатором жизнь любого человека.

Старая психология занималась только внутренними процессами, с активностью сознания. Более того, долгое время раз он проигнорировал вопрос о происхождении этой деятельности, то есть их действительная природа. Сегодня предложение о том, что внутренние мыслительные процессы производятся извне, стало почти общепризнанный. Сначала, например, внутренний психические процессы принимают форму внешних процессов, вовлекающих внешние объекты и, поскольку они становятся внутренними процессами, эти внешние процессы не просто меняют свою форму но претерпевают определенную трансформацию, становясь более общими, контракт и так далее.Все это, конечно, правда, но это необходимо подчеркнуть, что внутренняя деятельность является подлинной деятельностью , , который сохраняет общую структуру человеческой деятельности, нет неважно, в какой форме это происходит. Как только мы признаем общая структура внешней, практической деятельности и внутренней, умственной деятельности мы можем понять обмен элементами, которые между ними постоянно происходит, мы можем понять, что определенные мыслительные действия могут стать частью структуры непосредственная практическая, материальная деятельность и, наоборот, внешнемоторные операции могут служить выполнению умственных действие в структуре чисто познавательной деятельности. в нынешний век, когда интеграция и взаимопроникновение этих формы человеческой деятельности происходят на наших глазах, когда историческое противостояние между ними неуклонно и все больше стирается, значение предложения самоочевидно.

До сих пор мы говорили об активности в целом, собирательный смысл этого понятия. На самом деле, однако, мы имеем иметь дело с конкретными, конкретными видами деятельности, по каждой из которых удовлетворяет определенную потребность субъекта, ориентирована на объект этой потребности исчезает в результате удовлетворение и воспроизводится возможно в разных условиях и по отношению к измененному объекту.

Главное, что отличает одно занятие от другого, заключается в в различии их объектов. Это объект деятельность, придающая ему определенную направленность. в терминология, которую я использую, предмет деятельности — это ее мотив. Естественно, это может быть и материальным, и идеальным; он может быть дан в восприятии или может существовать только в воображение, в уме.

Итак, разные виды деятельности различаются по своим мотивам.В понятие деятельности обязательно связано с понятием мотив. Не бывает деятельности без мотива; «Немотивированная» деятельность — это не деятельность, не имеющая мотив, но деятельность с субъективно и объективно скрытым мотив.

Основные «компоненты» отдельных видов деятельности человека это действия , , которые их реализуют. Мы рассматриваем действия как процесс, соответствующий понятию результата, который должен быть достигнут, то есть процесс, подчиняющийся сознательному Цель.Так же, как понятие мотива соотносится с понятие деятельности, поэтому понятие цели соотносится с что действия.

Исторически возникновение в деятельности целенаправленного действия процессов стал результатом возникновения общества, основанного на труд. Активность работающих вместе людей стимулируется свой продукт, который на первых порах напрямую соответствует потребностям все участники.Но простейшее техническое разделение труда возникающее в этом процессе обязательно приводит к появлению промежуточных, частичных результатов, которые достигаются индивидуальное участие в коллективной трудовой деятельности, но которые сами по себе не могут удовлетворить потребности каждого участник. Эту потребность удовлетворяет не «Промежуточные» результаты, но по доле продукт общей активности, которую каждый получает благодаря отношения между участниками, возникающие в процессе трудовых, то есть социальных отношений.

Легко понять, что этот «промежуточный» результат, формирующий структуру трудовых процессов человека, должен быть определены им также субъективно, в виде идея. Это, по сути, постановка цели, которая определяет метод и характер индивидуального Мероприятия.

Выявление этих целей и формирование действия, направленные на их достижение, приводят к своего рода расщеплению набор функций, которые ранее были объединены по своему мотиву.Позволять предположим, что активность человека стимулируется пищей, это это его мотив. Однако, чтобы удовлетворить потребность в пище, он должен выполнять действия, которые напрямую не направлены на получение еда. Например, одной из его целей может быть создание ловушка. Будет ли он позже использовать снаряжение, которое он изготовляет или передает другим участникам охоты и получить часть обычного улова или убить, в любом случае его мотив и цель не совпадают напрямую, за исключением, в частности, случаи.

Выделение целевых действий как составляющих человеческого деятельность естественно поднимает вопрос об их внутреннем связи. Как мы уже говорили, активность — это не добавка процесс. Следовательно, действия — это не отдельные вещи, которые включены в деятельности. Человеческая деятельность существует как действие или цепь действия. Если бы мы мысленно вычли из деятельности действия, которые осознают это, не останется ничего Мероприятия.Это можно выразить по-другому. Когда мы рассматриваем разворачивание определенного процесса — внешнего или внутреннего — с точки зрения мотива он выглядит как человеческий деятельности, но если рассматривать ее как целенаправленный процесс, он предстает как действие или система, цепочка действий.

В то же время активность и действие являются подлинными и, к тому же несовпадающие реальности, потому что одна и та же действие может реализовывать различные действия, может переходить от одного деятельности к другому, таким образом раскрывая его родственника независимость.Это связано с тем, что данное действие может иметь совсем другие мотивы, т. е. может полностью реализовывать различные деятельности. И один и тот же мотив может порождать различные цели и, следовательно, различные действия.

Итак, в общем потоке деятельности, формирующей человеческую жизнь в его высшие проявления (опосредованные психическим отражение), анализ сначала определяет отдельные виды деятельности, по критерию различия их мотивы.Тогда процессы действий, подчиняющиеся осознанным целям, определены, и, наконец, операции, которые непосредственно зависят об условиях достижения конкретной цели.

Эти «единицы» человеческой деятельности образуют ее макроструктура. Анализ, с помощью которого они идентифицируются, не процесс расчленения жизнедеятельности на отдельные элементов, но выявления отношений, которые характеризуют это Мероприятия.Такой системный анализ одновременно исключает любые возможность раздвоения существующей реальности изучен, поскольку он имеет дело не с разными процессами, а с с разными плоскостями абстракции. Следовательно, это может быть невозможно на первый взгляд, например, чтобы судить, имеем ли мы дело с конкретный случай, с действием или с операцией. Кроме того, активность это высокодинамичная система, которая характеризуется постоянно происходящие преобразования.Деятельность может потерять мотив, который вызвал его, и в этом случае он превращается в действие, которое реализует возможно совсем другое отношение к миру, другое Мероприятия; и наоборот, действие может приобрести самостоятельную мотивирующая сила и стать особым видом деятельности; и наконец, действие может быть преобразовано в средство достижения цель, способная реализовывать разные действия.

Неоспоримым фактом остается то, что деятельность человека регулируется. мысленными образами реальности.Все что угодно в объективном мире которая представляется человеку как мотивы, цели и условия его деятельности нужно так или иначе воспринимать, понимается, сохраняется и воспроизводится его памятью; это также относится к процессам его деятельности, а к себе, его состояния и индивидуальные особенности.

Отсюда следует, что человеческое сознание в своей непосредственности картина мира, которая разворачивается для него, картина в которую включены он сам, его действия и состояния.

Для непосвященного человека наличие этого субъективного картина, конечно, не вызовет каких-либо теоретических проблемы; он сталкивается с миром, а не с миром и картина мира. В этом спонтанном реализме есть настоящая, если наивно, то элемент правды. Другое дело, когда мы приравнивать мысленное отражение к сознанию; этого больше нет чем иллюзия нашего самоанализа.Эта иллюзия возникает из кажущийся неограниченным диапазон сознания. Когда мы спрашиваем сами, если мы осознаем то или иное явление, мы устанавливаем мы ставим себе задачу осознать это и, конечно же, в На практике мы мгновенно выполняем эту задачу. Необходимо было разработать специальную технику использования тахистоскопа для того, чтобы экспериментально отделить поле восприятия от поле сознания.

С другой стороны, некоторые хорошо известные факты, которые легко могут быть воспроизведенные в лабораторных условиях говорят нам, что человек способен сложных адаптивных процессов по отношению к объектам окружающая среда, совершенно не осознавая своих образов; он преодолевает препятствия и даже манипулирует вещами без «Видя» их вообще.

Другое дело, должен ли он что-то сделать или изменить в соответствии с образцом или представляют, изображают некоторые объективное содержание. Когда я формирую, скажем так, пятиугольник из провод, или нарисовать, я обязательно должен сравнить понятие, которое у меня есть его с объективными условиями, с этапами его реализация в продукте; Я должен внутренне измерить один против другого. Такие измерения или приспособления требуют, чтобы мой понятие должно было казаться мне как бы в одной плоскости как объективный мир, но не сливаясь с ним. Это особенно проявляется в тех случаях, когда мы имеем дело с проблемами которые необходимо решить, предварительно выполнив «в нашем головы »взаимное пространственное смещение образов объекты, которые необходимо соотнести. Таков, например, своего рода проблема, которая требует мысленного поворота фигура вписана в другую фигуру.

Исторически необходимость такого «представления» мысленный образ к предмету возникает только при переходе от приспособительной деятельности животных к производственной, трудовой деятельность, свойственная человеку.Продукт, к которому относится деятельность сейчас направлен, еще фактически не существует. Так что он может регулировать активность только в том случае, если она представлена субъекту в такой форме что позволяет ему сравнивать его с исходным материалом (предмет труда) и с его промежуточными трансформации. Более того, мысленный образ продукта поскольку цель должна существовать для субъекта таким образом, чтобы он мог act с этим изображением — измените его в соответствии с условия под рукой. Такие образы являются сознательными образами, сознательными понятия или, другими словами, феномены сознания.

Сама по себе потребность в явлениях сознания возникать в голова человека ничего не говорит нам о процессе, с помощью которого они возникают. Однако это дает нам четкую цель для нашего изучения этот процесс. Дело в том, что с точки зрения традиционных диадическая модель «объект-субъект» существование сознание в предмете принимается без всяких объяснения, если мы не считаем интерпретации, которые предполагают наличие в наших головах какого-то наблюдателя созерцая картины, сотканные мозговыми процессами.

Метод научного анализа поколения и функционирование человеческого сознания — социального и индивидуального — открыл Маркс. В результате исследования сознание сместило свою цель с субъективности человека к социальным системам деятельности.

Само собой разумеется, что объяснение природы сознание заключается в особенностях человеческой деятельности которые создают в этом потребность — в цели деятельности, продуктивный характер. Трудовая деятельность запечатлена, увековечена в своем продукте. Происходит, по словам Маркса, переход активности в статическое свойство. Этот переход процесс материального воплощения цели содержание деятельности, которая сейчас представляется субъекту, то есть возникает перед ним в виде образа воспринимаемый объект.

Другими словами, грубое приближение генерации сознание можно описать так: представление контролирующая деятельность, воплощенная в объекте, приобретает во-вторых, «объективизированное» существование, которое может быть чувственно воспринимаемый; в результате субъект как бы видит его собственное представление во внешнем мире.Когда это так было продублировано, это осознано. Этот образец однако не действует. Это возвращает нас к предыдущему субъективно-эмпирическая, по сути идеалистическая точка зрения что прежде всего подчеркивает тот факт, что именно этот переход основан на сознании, на сознании наличие у субъекта определенных представлений, намерений, ментальных планы, шаблоны или «модели», то есть мысленные явления, объективированные в деятельности и ее продуктах. Для деятельность самого субъекта, она контролируется сознанием и выполняет по отношению к своему содержимому только передаточную функцию и функция их «подкрепления или без армирования ».

Но главное не указывать активные, управляющие роль сознания. Основная проблема заключается в понимании сознание как субъективный продукт, как проявление в различная форма по сути социальных отношений, которые материализуется деятельностью человека в объективном мире.Мероприятия отнюдь не просто выразитель и проводник ментального изображение, объективизированное в его продукте. Записи о продукте, увековечивает не образ, а деятельность, цель содержание, которое он объективно несет в себе.

Переходы субъект-деятельность-объект образуют своего рода круговой движение, поэтому может показаться неважным, какой из его элементов или моменты принимается за начальный.Но это отнюдь не движение по замкнутому кругу. Круг открывается и открывается именно в самой чувственной практической деятельности. Вход в прямой контакт с объективной реальностью и подчинение ей, активность видоизменяется и обогащается; и именно в этом обогащенном форма кристаллизации в продукте. Материализованный деятельность богаче, истиннее, чем сознание, которое предвкушает это. Более того, для сознания предмета вклад его деятельности остается скрытым.Так что приходит к тому, что сознание может казаться основой Мероприятия.

Скажем иначе. Отражение продукты объективной деятельности, которая материализует появляются связи и отношения между социальными личностями для них быть феноменами их сознания. Но на самом деле за пределами этих явлений лежит вышеупомянутая цель связи и отношения, не в ясной и очевидной форме но в снятом виде, скрытом от субъекта.В то же время явления сознания составляют реальный элемент в движении деятельности. Это то, что делает их незаменимыми, , то есть сознательный образ выполняет функцию идеальная мера, материализованная в деятельности.

Такой подход к сознанию радикально меняет каким образом проблема соотношения субъективного изображение и внешний объект поставлен.Это избавляет от мистификация этой проблемы, которую постулат непосредственности создает. Если исходить из предположения, что внешние влияет на немедленно, прямо вызывает в нас, в наших мозг, субъективный образ, сразу сталкиваешься с вопрос о том, как это изображение появляется существуют вне нас, вне нашей субъективности, в координатах внешнего мира.

С точки зрения постулата непосредственности этот вопрос может быть ответили только предположив, что процесс вторичный, так сказать, проекция мысленного образа во внешний мир.В Теоретическая слабость такого предположения очевидна. Помимо это явно противоречит фактам, свидетельствующим что мысленный образ с самого начала «Связанные» с реальностью, которая является внешней по отношению к мозг субъекта, и что он не проецируется во внешнее мир, а скорее извлеченный, вычерпал из них. Конечно, когда я говорю о «вычерпании», это не более чем метафора.Однако он выражает реальный процесс, который может быть научно исследован процесс усвоение объективного мира в его идеальной форме, форме его сознательного отражения.

Этот процесс изначально возникает в системе объективных отношения, в которых переход объективного содержания активность в свой продукт. Но для этого процесса быть осознанным, недостаточно, чтобы продукт деятельности, поглотив эту деятельность, должен предстать перед предмет как его материальные свойства; преобразование должно произойти место, которое позволяет ему проявляться как нечто, из чего предмет осознает, то есть в идеальной форме. Это преобразование осуществляется посредством языка, который является продуктом и средствами общения людей, участвующих в производстве. Язык несет в своих значениях (понятиях) определенное объективное содержание, но содержание, полностью освобожденное от своей материальности.

Таким образом, индивидуальное сознание как специфически человеческая форма можно понять субъективное отражение объективной реальности только как продукт тех отношений и медиа, которые возникают в процессе становления и развития общество.Вне системы этих отношений (и вне общественное сознание) существование индивидуального менталитета, психика, в виде сознания невозможно, особенно как даже изучение явлений сознания с точки зрения человеческая деятельность позволяет понять их только на условие, что сама деятельность человека рассматривается как процесс включены в систему отношений, процесс, реализующий его социальное существо, которое является средством его существования также как естественное, телесное существо.

Конечно, упомянутые выше условия и отношения, которые генерировать человеческое сознание, охарактеризовать его только в самые ранние стадии. Впоследствии, как материальное производство, так и общение развивается, сознание людей освобождается от прямая связь с непосредственной практической трудовой деятельностью как изоляцией, так и последующим разделением интеллектуальных производство и инструментализация языка.Диапазон то, что создано, постоянно расширяется, так что мужская сознание становится универсальной, но не единственной формой мысленного размышления. В ходе этого процесса он подвергается определенные радикальные изменения.

Начнем с того, что сознание существует только в форме ментального изображение, открывающее объекту окружающий мир. Мероприятия, с другой стороны, по-прежнему остается практичным, внешним.Позже сценическая деятельность также становится объектом сознания; человек осознает действия других мужчин и через них его собственные действия. Теперь они общаются жестами или устно. речь. Это предпосылка для генерации внутренних действия и операции, которые происходят в сознании, на «План сознания». Изображение -сознание становится также активность -сознание.Именно в этом полнота, от которой сознание начинает казаться освобожденным внешняя, практическая чувственная деятельность и, более того, проявляется контролировать это.

Еще одно фундаментальное изменение, которое претерпевает сознание в ход исторического развития состоит в уничтожении изначальная сплоченность сознания труда коллективного и отдельных его членов. Это происходит потому что диапазон сознания расширяется, вбирая в себя явления которые относятся к сфере индивидуальных отношений, составляющих что-то особенное в жизни каждого из их.Более того, классовое разделение общества ставит людей в неравные, противоположные отношения к средствам производства и социальный продукт; следовательно, их сознание переживает влияние этого неравенства, этого противостояния. В то же время идеологические представления развиваются и включаются в процесс какие конкретные люди узнают о своей реальной жизни связи.

Таким образом возникает сложная картина внутренних связей, переплетение и взаимный трафик, порожденный развитием внутренние противоречия, которые в абстрактной форме становятся очевидными при анализе простейших соотношений, характеризующих система человеческой деятельности.На первый взгляд погружение может показаться, что исследование этой запутанной картины отвлекает ее от задача специфического психологического исследования сознания, и привести к замене психологии социологией. Но это совсем не так. Напротив, психологическая особенности индивидуального сознания можно понять только через их связи с общественными отношениями, в которых человек становится вовлеченным.

В феноменах сознания мы обнаруживаем, прежде всего, их чувственная ткань. Именно эта ткань образует чувственную композиция конкретного образа действительности — собственно воспринимаемые или возникающие в памяти, относящиеся к будущему или возможно, только вообразил. Эти изображения можно отличить по их модальность, их чувственный тон, степень ясности, большая или менее настойчивость и так далее.

Особая функция чувственных образов сознания — что они добавляют реальности к осознанной картине мира раскрыт субъекту.Другими словами, это благодаря чувственное содержание сознания, что мир видит субъект как существующий не в его сознании, а вне его сознание, как объективное «поле» и объект его деятельность. Это утверждение может показаться парадоксальным, поскольку изучение чувственных явлений шло с незапамятных времен с позиций, которые, напротив, ведут к представлению об их «Чистая субъективность», их «иероглифические» природа».Соответственно чувственное содержание образов было не рассматривается как нечто влияющее на «немедленную связь между сознанием и внешним миром », а скорее как преграда между ними.

В постгельмгольцевский период экспериментальное изучение процессы восприятия достигли поразительных успехов. В психология восприятия сейчас завалена фактами и индивидуальные гипотезы. Но удивительно то, что, несмотря на эти успехи, теоретическая позиция Гельмгольца осталась непоколебимой.Правда, в большинстве психологических исследований он присутствует незримо, так сказать, за кулисами. Лишь немногие психологи обсуждают это серьезно и открыто, как, например, Ричард Л. Грегори, автор, вероятно, самой увлекательной из современных книг по визуальному восприятию. [Р. Л. Грегори, Интеллектуальный глаз , Лондон 1970]

Сила позиции Гельмгольца состоит в том, что в изучая физиологию зрения, он понял невозможность вывести изображения предметов непосредственно из ощущения, отождествления их с узорами, нарисованными светом лучи на сетчатке глаза.С точки зрения концептуального структура естествознания в те времена решение проблема, предложенная Гельмгольцем, его положение о том, что работа органы чувств обязательно дополняются работой мозг, который строится на сенсорных намеках на свои гипотезы («Умозаключения») об объективной реальности, был единственным возможный.

Дело в том, что объективные образы сознания были мыслится как ментальные явления, зависящие от других явлений для их внешняя причина.Другими словами, анализ продолжался по плоскость двойственной абстракции, которая выражалась, с одной стороны, в исключении сенсорных процессов из системы активности субъекта и, с другой стороны, в исключении чувственные образы из системы человеческого сознания. Идея объекта научного познания как системы не было правильно проработанный.

В отличие от этого подхода, который рассматривает явления в изолированность друг от друга, системный анализ сознание требует, чтобы «формирующие элементы» сознание изучать в их внутренних отношениях порождается развитием форм связи, которые субъект имеет с действительностью и, следовательно, прежде всего с с точки зрения функции, которую каждый из них выполняет в процессы представления картины мира предмет. Смысловые данные, включенные в систему сознание не раскрывает свои функции напрямую; субъективно эта функция выражается лишь косвенно, в недифференцированное «чувство реальности». Однако это сразу обнаруживает себя, как только возникает какое-либо вмешательство или искажение восприятия внешних воздействий.

Глубокая природа мысленных чувственных образов заключается в их объективность, в том, что они генерируются в процессах деятельность, формирующая практическую связь между предметом и внешний объективный мир.Какими бы сложными ни были эти отношения и формы деятельности, которые их реализуют, становятся, чувственные образы сохраняют свою первоначальную цель ссылка.

Конечно, если сравнивать с огромным богатством познавательные результаты развитой человеческой деятельности вклады непосредственно благодаря нашему чувственному восприятию, нашей чувствительности, Первое, что поражает, — насколько они ограничены, насколько почти ничтожно. Более того, мы обнаруживаем это чувство восприятие постоянно противоречит нашему ментальному видению. Это дает прийти к мысли, что чувственное восприятие только толкает который приводит в движение наши когнитивные способности, и что изображения объектов генерируются внутренними мыслительные операции, бессознательные или сознательные; в другом слова, что мы не должны воспринимать объективный мир, если мы не представить себе этого. Но как мы могли бы представить этот мир, если бы это было не в первую очередь раскрывается нам в чувственном учитывая объективность?

Чувственные образы — универсальная форма мысленного размышления. порождается объективной деятельностью субъекта.Но в человеке чувственные образы приобретают новое качество, а именно их смысл или ценить. Таким образом, ценности являются наиболее важным «формирующим элементы »человеческого сознания.

Как известно, повреждение даже основных сенсорных систем — зрение и слух — не разрушает сознание. Четное глухие, немые и слепые дети, освоившие специфические человеческие операции объективной деятельности и языка (которые могут можно делать только путем специальной подготовки, конечно) нормальное сознание, отличное от сознания люди, которые могут видеть и слышать только в своей чувственной текстуре, которая очень плохо.Другое дело, когда по какой-то причине или другое — это «гоминизация» деятельности и полового акта не происходит. В этом случае, несмотря на то, что что сенсомоторная сфера может быть полностью неповрежденной, сознание не возникает.

Таким образом, значения преломляют мир в сознании человека. В носитель смысла — язык, но язык — не демиург смысла. За языковыми значениями (ценностями) скрываются социально развитые способы действия (операций), в процессе которые люди изменяют и познают объективную реальность.В другом слова, значения лингвистически трансмутируются и материализованная идеальная форма существования объективного мира, его свойства, связи и отношения, выявленные совокупностью социальная практика. Значения сами по себе, то есть в абстрагирование от их функционирования в индивидуальном сознании, столь же «психологичны», как и социально признанные реальность, которая лежит за их пределами.

Значения изучаются — в лингвистике, семиотике и логика.В то же время как один из «формирующих элементы »индивидуального сознания, с которыми они связаны входят в круг проблем философии. Главная трудность философской проблемы значения заключается в том, что он воспроизводит все противоречия, связанные с более широкой проблемой соотношения логического и психологического в мышление, между логикой и психологией понятий.

Решение этой проблемы предлагают субъективно-эмпирические психология состоит в том, что понятия (или словесные значения) являются психологический продукт, продукт ассоциации и обобщение впечатлений в сознании индивидуальный предмет, результаты которого привязываются к слова. Эта точка зрения, как известно, нашла выражение не только в психологии, но и в концепциях, сводящих логику к психология.

Другая альтернатива — признать, что концепции и операции с понятиями контролируются объективно-логическим законов, что психология занимается только отклонениями от эти законы должны соблюдаться в примитивном мышлении, в условиях патологии или сильного эмоционального напряжения, и что это задача психологии для изучения онтогенетического развития концепции и мысли.Действительно, изучение этого процесса преобладает в психологии мышления. Достаточно упомянуть работы Пиаже, Выготского и многочисленные советские и зарубежные исследования психологии обучения.

Исследования того, как дети формируют понятия и логические (умственные) операции внесли большой вклад в эту область. Она имеет было показано, что формирование понятий в мозгу ребенка не следует схеме формирования чувственного родового изображений. Такие концепции являются результатом процесса освоение «готового», исторически сложившегося смыслов, и этот процесс происходит в деятельности ребенка во время его общения с окружающими людьми. В обучении выполнять определенные действия, ребенок осваивает соответствующие операции, которые, по сути, представляют собой сжатую, идеализированную форму, представлены по смыслу.

Само собой разумеется, что изначально процесс ассимиляции смыслов возникает во внешней деятельности ребенка с материальным предметы и в практическом общении, в котором оно участвует.На на самых ранних стадиях ребенок усваивает определенные специфические, непосредственно разрешенные объективные значения; впоследствии и осваивает определенные логические операции, но и в их внешних экстериоризованная форма — иначе они не были бы коммуникабельный. Поскольку они интериоризованы, они образуют абстрактные смыслов или понятий, и их движение составляет внутреннюю умственная деятельность, деятельность «в плоскости сознание».

Однако сознание как форма умственного размышления не может быть сводится к функционированию внешне усвоенных смыслов, которые затем разворачиваются и контролируют внешние и внутренняя активность. Смыслы и операции, заключенные в них не сами по себе, а то есть в их абстрагирование от внутренних отношений системы активность и сознание, образуют любую часть предмета психологии.Они делают это только тогда, когда их считают в рамках эти отношения в динамике их системы.

Это происходит из самой природы ментальных явлений. Как мы Как уже было сказано, мысленное отражение происходит благодаря раздвоению жизненно важные процессы субъекта в процессы, реализующие его прямые биотические связи и «сигнал» процессы, которые их опосредуют. Развитие внутреннего отношения, порожденные этим разделением, выражаются в разработка структуры деятельности и на этой основе также в развитии форм психического отражение. Впоследствии на человеческом уровне эти формы так изменили это, поскольку они закрепились в языке (или языков), они приобретают квазинезависимое существование как объективные идеальные явления.

Более того, они постоянно воспроизводятся процессами, принимающими место в головах конкретных лиц, и именно это составляет внутренний «механизм» их передача от поколения к поколению и состояние их обогащение за счет индивидуальных пожертвований.

На этом этапе мы подходим к проблеме, которая всегда спотыкается. блок в анализе сознания. Это проблема специфика функционирования знаний, понятий, концептуальные модели и т. д. в системе общественных отношений, в общественное сознание, с одной стороны, а с другой — в деятельность индивида, реализующая его социальные отношения, в индивидуальное сознание.

Эта проблема неизбежно встает перед любым анализом, который признает ограниченность идеи, что значения в человеке сознание — это лишь более или менее полные проекции «Надиндивидуальные» значения, существующие в данном общество. Проблема никоим образом не снимается ссылками на тот факт, что значения преломляются специфическими чертами человек, его предыдущий опыт, уникальный характер его личные принципы, темперамент и так далее.

Эта проблема возникает из реальной двойственности существования значения для предмета. Эта двойственность заключается в том, что смыслы предстают перед субъектом как в своих независимое существование — как объекты его сознания — и одновременно как средство и «Механизм» понимания, то есть когда функционирует в процессах, которые представляют объективную реальность предмет.В этой функции значения обязательно входят в внутренние отношения, связывающие их с другими «формирующими элементы »индивидуального сознания; это только в эти внутренние системные отношения, которые они приобретают психологическая характеристика,

Скажем иначе. Когда продукция социально-исторические практики, идеализированные по смыслам, становятся частью мысленное отражение мира отдельным субъектом, они приобретают новые системные качества. Основная трудность здесь в том, что смыслы ведут двойную жизнь. Их производят общества и имеют свою историю в развитии языка, в истории развития форм социальной сознание; они выражают движение науки и ее средства познания, а также мировоззренческие представления общество — религиозное, философское и политическое. В этом объективное существование их, смыслы подчиняются социально-историческому законы и в то же время внутренняя логика их разработка.

Однако, несмотря на все неиссякаемое богатство, все разнообразие этой жизни смыслов (это то, что все науки о), в нем остается скрытая другая жизнь и другая вид движения — их функционирование в процессах активность и сознание конкретных людей, даже если они могут существовать только посредством этих процессов. В эту секунду жизнь их смыслов индивидуализированы и «Субъективизированы» только в том смысле, что их движение в системе общественных отношений не содержится прямо В них ; они входят в другую систему отношений, другое движение. Но примечательно то, что при этом они не теряют своей социально-исторической природы, своей объективность.

Один из аспектов движения смыслов в сознании конкретных людей заключается в их «возвращении» в чувственная объективность мира, о котором говорилось над. Хотя в их абстрактности, в их «Сверхиндивидуальность», значения безразличны формы чувственности, в которых мир открывается конкретная личность (можно сказать, что сами по себе значения лишены чувственности), их функционирование в реализация реальных отношений в жизни обязательно предполагает их ссылку на чувственные влияния.Конечно, чувственно-объективная референция, которую значения имеют в сознание субъекта не обязательно должно быть прямым; это может реализовываться через всевозможные запутанные цепи умственного операции, заключенные в них, особенно когда эти значения отражать реальность, которая проявляется только в ее отдаленной, косой формы. Но в обычных случаях эта ссылка всегда существует, и исчезает только в продуктах их движения, в их экстериоризации.

Другая сторона движения смыслов в системе индивидуальное сознание заключается в их особой субъективности, что выражается в пристрастности, в предвзятости, которую они приобретать. Однако эта сторона раскрывается только при анализе внутренние отношения, которые связывают значения с еще одним «Формирующий элемент» сознания — личное значение.

Рассмотрим этот вопрос немного подробнее.Эмпирический психология описывала субъективность, пристрастие человеческого сознания на протяжении веков. Это наблюдалось в избирательное внимание, в эмоциональной окраске идей, в зависимость познавательных процессов от потребностей и наклонности. Именно в свое время Лейбниц выразил эту зависимость в своем известном афоризме о том, что «если бы геометрия была такой же противоположностью нашим страстям и интересам, как мораль, мы должны были бы оспаривать ее аргументы и нарушать ее принципы, несмотря на все доказательства Евклида. и Архимед… «[G W Leibniz, Neue Abhandlungen ber den menschlichen Verstand , Leipzig 1915]

Трудность заключалась в психологическом объяснении пристрастность познания. Появились явления сознания иметь двоякую решимость — внешнюю и внутреннюю. Они соответственно интерпретировались как принадлежащие к двум разным ментальные сферы, сфера познавательных процессов и сфера потребностей, привязанности.Проблема соотнесения этих две сферы, решена ли она в духе рационалистические концепции или глубокие психологические процессы неизменно интерпретировались с антропологической точка зрения, точка зрения, которая предполагала взаимодействие существенно неоднородные факторы или силы.

Однако истинная природа очевидной двойственности явления индивидуального сознания не в их подчинение этим независимым факторам, но в специфических особенности внутренней структуры самой человеческой деятельности.

Как мы уже сказали, сознание обязано своим происхождением выявление в процессе труда действий, когнитивные результаты абстрагируются от всего живого человеческого деятельность и идеализируется в виде языковых значений. В качестве они сообщаются они становятся частью сознания частные лица. Это не лишает их абстрактного качества, потому что они продолжают подразумевать средства, объективные условия и результаты действий вне зависимости от субъективных мотивация деятельности людей, в которой они формируются.В ранние стадии, когда люди, участвующие в коллективном труде до сих пор имеют общие мотивы, значения как явления социального сознание и как явления индивидуального сознания напрямую соответствуют друг другу. Но эти отношения не терплю в дальнейшем развитии. Он распадается вместе с распад изначальных отношений между люди и материальные условия и средства производства, наряду с появлением общественного разделения труда и частная собственность.[Карл Маркс, A Contribution to the Critique политической экономии ] В результате социально развитые смыслы начинают жить как бы двойной жизнью в сознание индивидов. Еще одно отношение, другое движение смыслов в системе личности сознание воплощается в жизнь.

Эта специфическая внутренняя взаимосвязь проявляется в самых простые психологические факты.Например, все старше школьники знают значение экзаменационной отметки и последствия, которые это будет иметь. Тем не менее, знак может появиться в сознание каждого отдельного ученика в основном различные пути; это может, например, показаться шагом вперед (или препятствие) на пути к выбранной профессии, или как средство заявить о себе в глазах окружающих, или, возможно, каким-то другим способом.Это то, что заставляет психологию различать сознательный объективный смысл и его имеется в виду для объекта, или то, что я предпочитаю называть «Личное значение». Другими словами, экзамен знак может приобретать разные личные значения в сознание разных учеников.

Хотя такая интерпретация взаимосвязи между концепции значения и личного значения часто пояснил, что это все еще довольно часто неверно истолковывают.Было бы представляется необходимым поэтому вернуться к анализу концепция личного смысла еще раз. Прежде всего, несколько слова об объективных условиях, которые приводят к разграничение смыслов и личных значений в индивидуальное сознание. В своей известной статье с критикой Адольф Вагнер, Маркс замечает, что объекты внешнего мир, известный человеку, первоначально были обозначены как средство удовлетворяя его потребности, то есть они были для ему «товар».«… Они наделяют объект характер полезности, как если бы полезность была внутренне присуща сам объект », — пишет Маркс. Эта мысль бросается в облегчить очень важную особенность сознания на ранней стадии стадии развития, а именно то, что объекты отражены в языке и сознании как часть единого вместе с человеческими потребностями, которые они конкретизируют или «Овеществлять». Однако это единство впоследствии уничтожен.Неизбежность его разрушения подразумевается в объективные противоречия товарного производства, которые порождает противоречие между конкретным и абстрактным трудом и приводит к отчуждению человеческой деятельности.

Мы не будем вдаваться в подробности, которые отличают различные социально-экономические формации в этом отношении. Для общая теория индивидуального сознания главное что активность конкретных людей всегда «Замкнутый» ( insr ) в текущих формах проявления этих объективных противоположностей (например, конкретный и абстрактный труд), которые находят свое косвенное, феноменальное выражение в сознании индивидов, в его специфическое внутреннее движение.

Исторически деятельность человека не меняет своего общего структура, ее «макроструктура». На каждом этапе историческое развитие осуществляется сознательными действиями в какие цели становятся объективными продуктами, и подчиняется мотивам что это было стимулировано. Что радикально меняется, так это характер отношений, связывающих цели и мотивы деятельности. Эти отношения психологически решающий.Дело в том, что для самого испытуемого осознание и достижение конкретных целей, его усвоение определенных способов и операций действия — это способ утверждения, наполнение его жизнью, удовлетворение и развитие его материала и духовные потребности, которые материализуются и трансформируются в мотивы его деятельности. Не имеет значения, будет ли субъект осознает или не осознает свои мотивы, независимо от того, заявить о своем существовании в форме интереса, желания или страсть.Их функция, рассматриваемая с точки зрения сознание, как бы «оценивать» жизненно важные значение для субъекта объективных обстоятельств и его действия в этих обстоятельствах, другими словами, чтобы наделить их с личным смыслом, который прямо не совпадает с их понятый объективный смысл. При определенных условиях несоответствие личных значений объективным значениям в индивидуальное сознание может привести к отчуждению или даже диаметральное противостояние.

В обществе, основанном на товарном производстве, это отчуждение обязательно возникнет; более того, он возникает среди людей по обе стороны социальная шкала. Наемный работник, конечно, знает о продукт, который он производит; другими словами, он осознает свою объективное значение ( Bedeutung ) по крайней мере в той мере, в какой необходим для выполнения своих трудовых функций в рациональный способ. Но это не то же самое, что личное значение ( Sinn ) его труда, который заключается в заработной плате, за которую он работает.«Двенадцать часов труда, с другой стороны, рука, не имеет для него значения как ткачество, прядение, сверление, и т. д., но в качестве заработка, , которые приносят его к столу, чтобы в публичный дом, в постель. [Маркс] Это отчуждение тоже проявляется на противоположном социальном полюсе. Для трейдера в минералы, замечает Маркс, минералы не имеют личного что означает минералов.

Отмена отношений частной собственности устраняет это противопоставление смысла и личного смысла в сознание индивидов; но несоответствие между ними останки.

Необходимость этого несоответствия подразумевается в глубоком понимании. предыстория человеческого сознания, в существовании среди животные двух типов чувствительности, которые опосредуют их поведение в объективной среде. Как известно, восприятие животное ограничено влияниями, которые имеют основанный на сигналах связь с удовлетворением его потребностей, даже если такие удовлетворение только возможно или возможно.[Этот факт дал у некоторых немецких писателей есть основания проводить различие между окружающая среда ( Umwelt ), как то, что воспринимается животных, и мир ( Welt ), который воспринимается только человеческое сознание.] Но потребности могут выполнять функцию ментальная регуляция только тогда, когда они действуют как мотивирующие объекты (включая способы приобретения таких объектов или защиты себя от них). Другими словами, в чувственности животных внешние свойства предметов и их способность удовлетворять определенные потребности не отделены друг от друга.Как мы знаем Согласно знаменитому эксперименту Павлова, собака реагирует на воздействие кондиционирующего пищевого стимула, пытаясь дотянуться до него и лизнуть. Но тот факт, что животное не способно отделить восприятие внешнего вида объекта от потребностей, которые оно испытывает, отнюдь не означает их полного совпадения. Напротив, в ходе эволюции их связи становятся все более мобильными и чрезвычайно сложными; только их отделение друг от друга остается невозможным.Такое разделение происходит только на человеческом уровне, когда словесные значения вбивают клин между внутренними связями двух типов чувствительности.

Я использовал термин , веди клин (хотя, возможно, это было бы лучше сказать «вмешаться») только в чтобы подчеркнуть проблему. На самом деле в их объективное существование, то есть как явления социального сознание, значения преломляют объекты для человека независимо от их отношения к его жизни, к его потребности и мотивы.Соломинка, за которую хватается утопающий остается в его сознании соломинкой, несмотря на то, что что эта соломинка, хотя бы как иллюзия, приобретает для него в этот момент личное значение средства спасения.

На ранних этапах формирования сознания объективно значения сливаются с личным смыслом, но уже есть неявное противоречие в этом единстве, неизбежно предполагающее собственная явная форма.Именно поэтому необходимо различать личное значение в нашем анализе как еще одно «Формирующий элемент» системы индивидуального сознание. Именно эти личные значения создают то, что Л. Выготский назвал «скрытую» плоскость сознание, которое так часто трактуется в психологии, не как формирующий элемент в деятельности субъекта, в развитие его мотивации, но как нечто предположительно прямое выражение внутреннего, существенного силы, изначально заложенные в самой природе человека.

В индивидуальном сознании смыслы усваиваются из без отдельных, как бы, и в то же время объединяющих два типы чувствительности: чувственные впечатления от внешнего реальность, в которой протекает деятельность субъекта, и формы чувственного переживания его мотивов, удовлетворения или невыполнение стоящих за ними требований.

В отличие от объективных значений, личные значения, такие как чувственной ткани сознания, не имеют «Сверхиндивидуальный», непсихологический существование.В то время как внешняя чувственность связывает объективную смыслов с реальностью объективного мира в сознание субъекта, их связывает личностный смысл с реальностью его собственной жизни в этом мире, с ее мотивации. Это личный смысл, который дает человеку сознание своей пристрастности.

Мы уже упоминали о том, что значения «Психологизированы» в индивидуальном сознании, когда они возвращаются к чувственно данной реальности Мир.Еще один и, тем более, решающий фактор, который заставляет объективные значения в психологическую категорию — это факт что, функционируя в системе индивида сознание они осознают не себя, а движение личный смысл, который воплощается в них, личное смысл, который есть бытие для себя конкретного предмет.

Психологически, то есть в системе сознание, а не как его предмет или продукт, смыслы вообще не существуют, кроме как в той мере, в какой они осознают определенные личные значения, так же как действия субъекта и операции не существуют, за исключением тех случаев, когда они осознают некоторые активность субъекта, вызванная мотивом, потребностью.Другой сторона вопроса заключается в том, что личный смысл всегда означает что-то., «чистый», безобъектное значение так же бессмысленно, как и безобъектное существование.

Воплощение личного смысла в объективных смыслах — это глубоко интимный, психологически значимый и ни в коем случае автоматический или мгновенный процесс. Этот процесс наблюдается во всех его полнота в литературных произведениях и в практике нравственного и политическое образование.

Наиболее ярко это проявляется в условиях занятий. общество, в контексте идеологической борьбы. В этом контекст личных значений, отражающих мотивы, порожденные реальные живые отношения человека могут не найти объективных смыслы, которые полностью их выражают, и затем они начинают жить как бы в чужой одежде. Представьте фундаментальные противоречие, которое порождает эта ситуация.В отличие от общество, у индивида нет своего особого языка с значения, которые он развил сам. Его понимание реальность может происходить только с помощью «Готовые» смыслы он усваивает извне — знания, концепции и взгляды, которые он получает через полового акта, в различных формах индивидуального и массового коммуникация. Это то, что позволяет ввести в его сознание или даже наложить на это сознание искаженные или фантастические представления и идеи, в том числе те, которые не имеют основы в его реальном практическом жизненном опыте.Потому что у них нет должного основания они раскрывают свою слабость в его сознание, но в то же время став стереотипы , они приобретают способность любого стереотипа сопротивляться, так что только большие жизненные столкновения могут сломать их вниз. Но даже когда они ломаются, дезинтеграция сознания, его неадекватность не снимается; в себе разрушение стереотипов вызывает только разорение, которое может привести к психологической катастрофе.Также должен быть трансформация субъективных личностных смыслов в сознание человека в другие объективные значения, которые адекватно их выразить.

Более подробный анализ этой трансформации личных смыслов. в адекватные (или более адекватные) объективные значения показывает, что это происходит в контексте борьбы за людей сознание, которое ведется в обществе.Под этим я подразумеваю, что человек не просто «стоит» перед отображение значений, из которых ему остается только сделать свое собственное выбор, что эти значения — понятия, концепции, идеи — не ждите пассивно его выбора, а агрессивно рвитесь в его отношения с людьми, которые составляют круг его фактический половой акт. Если человек вынужден выбирать при определенных обстоятельствах выбор делается не между смыслами, а между выраженными противоречивыми социальными позициями и постигается через эти значения.

В сфере идеологических представлений этот процесс неизбежен. и универсален только в классовом обществе. Но в некотором смысле это продолжается быть активным в любой социальной системе, потому что особенности жизни человека, особенности его личной отношения, общение и ситуации также выживают, потому что его особенности как телесное существо и некоторые специфические внешние условия, которые не могут быть одинаковыми для всех, остаются уникальный.

Нет исчезновения (и не могло быть) постоянно растущее несоответствие между личными значениями, несущими интенциональность, пристрастность субъекта сознание, и объективные смыслы, которые, хотя «Безразлично» к ним — единственное средство, с помощью которого личные значения могут быть выражены. Вот почему внутренний движение развитой системы индивидуального сознание полно драматических моментов.Эти моменты созданный личными значениями, которые не могут «выразить самих себя »в адекватных объективных смыслах, значениях, которые были лишены жизненной основы и, следовательно, иногда мучительно дискредитируют себя в сознании предмета; такие моменты тоже создаются существованием противоречивых мотивов или целей.

Нет необходимости повторять, что это внутреннее движение сознание человека порождается движением объективная деятельность человека, стоящая за драматическими моментами в сознании лежат драматические моменты его реальной жизни, и что по этой причине научная психология сознание невозможно без исследования субъекта деятельность, формы ее непосредственного существования.

В заключение я чувствую, что должен коснуться проблемы того, что иногда называемый «психологией жизни», психология опыта, которая снова обсуждается в литература. Из того, что было сказано в этой статье, следует, что хотя научная психология никогда не должна проигрывать зрение внутреннего мира человека, изучение этого внутреннего мира не может быть оторванным от изучения его деятельности и не составляет любое специальное направление научно-психологической изучение.То, что мы называем переживаниями, — это явления, которые возникают на поверхности системы сознания и составляют форму, в которой сознание непосредственно очевидно для субъекта. По этой причине опыт интерес или скука, влечение или угрызения совести, не сами по себе раскрывают свою природу субъекту. Хотя они кажутся внутренними силами, стимулирующими его деятельность, их настоящими функция предназначена только для того, чтобы направить объект к их действительному источник, чтобы указать личное значение событий, принимающих место в его жизни, чтобы заставить его остановиться на мгновение, поскольку это были, поток его деятельности и исследовать основные ценности которые сформировались в его сознании, чтобы найти себя в них или, возможно, пересмотреть их.

Подводя итог, можно сказать, что сознание человека, как и его деятельность, не добавка. Это не плоская поверхность и даже не емкость, которая может быть наполненным образами и процессами. И это не связи отдельных его элементов. Это внутреннее движение его «Формирующие элементы», связанные с общим движением деятельность, которая влияет на реальную жизнь личность в обществе. Деятельность человека — это суть его сознание.

Расшифровка нейробиологии сознания

В 1990-х нейробиолог Мелвин Гудейл начал изучать людей с заболеванием, которое называется агнозией зрительной формы. Такие люди не могут сознательно видеть форму или ориентацию объектов, но действуют так, как будто могут. «Если вы поднесете перед ними карандаш и спросите, горизонтальный он или вертикальный, они не смогут вам сказать», — говорит Гудейл, директор-основатель Института мозга и разума Западного университета в Лондоне, Канада.«Но примечательно то, что они могут протянуть руку и схватить карандаш, правильно ориентируя руку, когда они протягивают руку, чтобы коснуться его».

Первоначальный интерес Гудейла был связан с тем, как мозг обрабатывает зрение. Но по мере развития его работы по документированию двух визуальных систем, управляющих сознательным и бессознательным зрением, она привлекла внимание философов, которые вовлекли его в разговоры о сознании — слияние полей, которое изменило обе.

Недавно разработанные методы измерения активности мозга позволяют ученым уточнить свои теории о том, что такое сознание, как оно формируется в мозге и где проходят границы между сознанием и бессознательным.И по мере того, как наше понимание сознания улучшается, некоторые исследователи начинают разрабатывать стратегии для его манипуляции с возможностью лечения травм головного мозга, фобий и состояний психического здоровья, таких как посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) и шизофрения.

Но даже по мере того, как исследования прогрессируют, а идеи науки и философии продолжают сливаться, важные вопросы остаются без ответа. «По-прежнему остается загадкой, как происходит сознание», — говорит Анил Сет, когнитивный и вычислительный нейробиолог и содиректор Центра науки о сознании Саклера при Университете Сассекса в Брайтоне, Великобритания.

Детектив

Сознание часто называют субъективным переживанием разума. «В то время как обычный робот может бессознательно определять такие условия, как цвет, температура или звук, сознание описывает качественное ощущение, связанное с этим восприятием, вместе с более глубокими процессами отражения, коммуникации и мышления», — говорит Маттиас Мишель, философ науки и ученый. Аспирант университета Сорбонна в Париже.

По словам Мишеля, ко второй половине девятнадцатого века ученые разработали программу изучения сознания, напоминающую современные подходы.Но на протяжении большей части двадцатого века исследования убаюкивались, поскольку психологи отказывались от интроспекции и вместо этого сосредотачивались на наблюдаемом поведении и стимулах, которые его вызывали. Даже в 1970-х и 1980-х годов, как и когнитивная наука утвердилась, сознание остается спорным вопросом среди ученых, которые открыто под сомнение, был ли это действительный область научных исследований. В начале своей карьеры молекулярный биолог и лауреат Нобелевской премии Фрэнсис Крик хотел изучить сознание, но вместо этого решил работать над более осязаемыми загадками ДНК.

В конце концов, выдающиеся ученые (включая Крика) все же решили заняться сознанием, что положило начало сдвигу в мышлении, который резко вырос в 1990-х годах благодаря растущей доступности технологий сканирования мозга, таких как функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) и электроэнцефалография. (ЭЭГ). На этом этапе ученые наконец приступили к серьезным поискам механизмов в мозге, которые связаны с сознательной обработкой информации.

За этим последовала череда прорывов, в том числе случай с 23-летней женщиной, которая получила тяжелую черепно-мозговую травму в автокатастрофе в июле 2005 года, в результате чего она не реагировала, также известное как бессознательное состояние.Она могла открывать глаза и демонстрировать циклы сна и бодрствования, но не реагировала на команды и не показывала признаков произвольного движения. Спустя пять месяцев она все еще не отвечала. В первом в своем роде исследовании Адриан Оуэн, нейробиолог, работавший тогда в Кембриджском университете, Великобритания, а теперь в Западном университете, и его коллеги наблюдали за женщиной, использующей фМРТ, давая ей серию словесных команд ¹ . Когда команда попросила ее представить, что она играет в теннис, они наблюдали активность в части ее мозга, называемой дополнительной моторной областью.Когда они попросили ее представить, как она идет по дому, активность активизировалась в трех областях мозга, связанных с движением и памятью. Исследователи наблюдали те же закономерности у здоровых добровольцев, которым давали идентичные инструкции.

Активность мозга у людей в явно невосприимчивом состоянии может быть аналогична активности здоровых людей Фото: Адриан М. Оуэн

Открытие того, что некоторые люди в коме проявляют признаки сознания, изменило нейробиологию, говорит Сет.Работа показала, что некоторые люди могли понимать речь и, возможно, общаться, даже когда казалось, что они не реагируют на врачей и членов семьи.

За годы, прошедшие с момента публикации исследования Оуэна, исследования людей с черепно-мозговой травмой предоставили больше доказательств того, что сознание можно обнаружить у 10–20% людей, которые не реагируют. В 2010 году в исследовании использовалась фМРТ для мониторинга мозга 54 человек в Бельгии и Великобритании с тяжелыми травмами головного мозга ².Пятеро проявили признаки отзывчивости мозга, когда им предложили представить игру в теннис или прогулку по дому или городу — протокол, аналогичный протоколу, установленному командой Оуэна пятью годами ранее. Двое из этих пяти человек не продемонстрировали никакой осведомленности при обычных обследованиях у постели больного.

Ученые также начали тестировать способы обнаружения сознания без необходимости давать людям устные инструкции. В серии исследований, которые начались в 2013 году ³, нейробиолог Марчелло Массимини из Миланского университета и его коллеги использовали транскраниальную магнитную стимуляцию (ТМС) для создания электрического «эха» в мозгу, которое можно зарегистрировать с помощью ЭЭГ.По словам Мартина Монти, нейробиолога из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, эта техника похожа на удар по мозгу, точно так же, как человек может постучать по стене, чтобы измерить ее толщину. Когда человек находится под общим наркозом или во сне без сновидений, эхо, которое он производит, простое. Но в сознательном мозге эхо-сигналы сложны и широко распространяются по поверхности коры головного мозга (внешний слой мозга). В конечном итоге работа может привести к созданию инструмента, способного обнаруживать сознание даже у людей, которые не могут видеть, слышать или реагировать на словесные команды.

Местоположение, местоположение, местоположение

По мере того, как ученые стали более искусными в обнаружении сознания, они начали определять, какие области и цепи мозга являются наиболее важными. Но до сих пор ведется много споров о том, что представляет собой сознание с точки зрения нервной системы, с особыми разногласиями по поводу того, какие процессы и области мозга имеют наибольшее значение.

По крайней мере, с девятнадцатого века ученые знали, что кора головного мозга важна для сознания. Свежие данные выделили заднюю корковую «горячую зону», которая отвечает за сенсорные ощущения.Например, в исследовании сна в 2017 году исследователи будили людей всю ночь, наблюдая за ними с помощью ЭЭГ ⁴. Примерно в 30% случаев участники, которые просыпались, сообщали, что ничего не испытывали непосредственно перед тем, как проснуться. Исследование показало, что у людей без сознательного опыта во время сна перед пробуждением наблюдалась высокая низкочастотная активность в задне-корковой области мозга. Однако люди, сообщавшие, что им снились сны, проявляли меньшую низкочастотную активность и более высокочастотную.В результате исследователи предполагают, что, наблюдая за горячей зоной заднего кортикального слоя человека во время сна, можно было бы предсказать, спит ли он, и даже определенное содержание его снов, включая лица, речь и движения.

Однако становится все более очевидным, что сознание не ограничивается только одной областью мозга. Вовлечены различные клетки и проводящие пути, в зависимости от того, что воспринимается, или типа восприятия. Изучение координации нейронных сигналов может помочь исследователям найти надежные признаки сознания.В исследовании 2019 года, в котором были собраны данные фМРТ от 159 человек, исследователи обнаружили, что по сравнению с людьми, находящимися в минимальном сознании и находящимися под наркозом, мозг здоровых людей имеет более сложные паттерны скоординированной передачи сигналов, которые также постоянно меняются ⁵.

Осталось еще много неизвестного. Ученые расходятся во мнениях относительно того, как следует интерпретировать результаты исследования, и определение того, находится ли человек «в» или «вне» сознания, — это проблема, которая отличается от наблюдения за тем, что происходит в мозгу, когда он осознает различные типы информации.Тем не менее, исследования функции мозга на различных уровнях сознания начинают предлагать альтернативные способы взглянуть на мозг на механистическом уровне. Есть надежда, говорит Сет, что исследователи сознания смогут «перейти к психиатрии двадцать первого века, где мы сможем более конкретно вмешиваться в механизмы устранения конкретных симптомов».

Мастерим и лечим

Попытки вмешательства продолжаются, и люди с черепно-мозговой травмой могут быть одними из первых, кто выиграет.Например, на основе исследований, которые указывают на то, что таламус играет важную роль в сознании, Монти и его коллеги экспериментировали с неинвазивной техникой, которая использует ультразвук для стимуляции этой области мозга у людей с повреждением головного мозга.

Они провели первоначальное испытание процедуры на 25-летнем мужчине, который был в коме после автомобильной аварии 19 дней назад. В течение 3 дней мужчина восстановил способность понимать язык, отвечать на команды и отвечать на вопросы типа «да-нет» с помощью жестов головы.Через пять дней он пытался ходить.

Из истории болезни ⁶, опубликованной в 2016 году, ясно, что его выздоровление могло быть совпадением — люди часто выходят из комы спонтанно. Но неопубликованные последующие исследования показывают, что ультразвуковой подход, вероятно, действительно имеет значение. С тех пор команда Монти выполнила стимулирующую таламус процедуру на мужчине с черепно-мозговой травмой, который несколько лет назад попал в автомобильную аварию. Пациент долгое время находился в состоянии минимального сознания, в котором люди демонстрируют некоторые свидетельства осведомленности о своем окружении или самих себе.Через несколько дней после экспериментального лечения жена мужчины спросила его, узнает ли он конкретных людей на семейных фотографиях. Он мог достоверно ответить «да», посмотрев вверх, и «нет», посмотрев вниз. Монти вспоминает, как навещал пациента и его жену вскоре после процедуры. «Она посмотрела на меня и даже не поздоровалась. Она сказала: «Я хочу еще», — говорит Монти. Это был первый раз, когда она разговаривала с мужем после аварии.

Галлюцинация, созданная алгоритмом машинного обучения, имитирующим измененное зрительное восприятие.Предоставлено: Кейсуке Сузуки / Univ. Сассекс

Монти и его коллеги обнаружили аналогичные обнадеживающие результаты у нескольких других людей, находящихся в стойкой коме, но неясно, сохраняется ли эффект дольше нескольких недель, прежде чем реципиенты вернутся в исходное состояние. Работа команды продолжается, и теперь исследователи пытаются выяснить, продлит ли повторное лечение эффект от лечения. «Я действительно думаю, что это окажется возможным способом помочь пациентам выздороветь», — говорит Монти.«Кто-то однажды назвал это запуском мозга. Мы не совсем начинаем это делать, но метафора верна «.

Дальнейшее проникновение в механизмы сознания может привести к лучшему лечению тревожности, фобий и посттравматического стрессового расстройства, предполагает работу Хаквана Лау, нейробиолога из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, и его коллег. Стандартный подход к лечению страхов — это экспозиционная терапия, которая заставляет людей постоянно сталкиваться с тем, что пугает их больше всего. Но такое лечение неприятно, и процент отсева может достигать 50% и более.

Вместо этого команда Лау пытается перепрограммировать бессознательное, используя технику на основе фМРТ, которая вознаграждает людей за активацию определенных областей мозга. В двойном слепом испытании исследователи предложили 17 людям увеличить точку на экране компьютера, используя любую умственную стратегию ⁷. Чем больше они смогут сделать это, тем больше денег им заплатят за завершение исследования. Участники могли думать о чем угодно. Однако они не знали, что точка будет расширяться только тогда, когда они активируют части своего мозга, которые, согласно предыдущим наблюдениям, сделанным на большей группе людей, становились активными, когда они видели изображения животных, которых они были. боятся, например, пауки или змеи.

Со временем участники научились лучше активировать правильные части своего мозга, но не думали о существах, вызывающих страх. После эксперимента потливость ладоней людей — черта, отражающая уровень их стресса — в ответ на вид этих животных, уменьшилась. Также снизилась активация миндалевидного тела, области мозга, которая реагирует на угрозы. Эта техника, казалось, перепрограммировала реакции мозга на страх вне сознательного понимания участников.

Лау и его коллеги тестируют эту процедуру на людях с фобиями, и в конечном итоге они надеются использовать ее для лечения посттравматического стрессового расстройства. Но у техники есть существенное ограничение. Несмотря на уменьшение физических симптомов, похоже, что это не влияет на то, как люди относятся к паукам и змеям. «Если вы спросите пациентов, действительно ли они боятся, — говорит Лау, — они ответят утвердительно».

В конечном счете, борьба со страхом может потребовать воздействия как на подсознательные, так и на сознательные пути, которые по-разному работают в мозге, говорит Джозеф Леду, нейробиолог из Нью-Йоркского университета в Нью-Йорке.Он говорит, что бессознательный путь выходит из миндалины. Но эти жесткие реакции на угрозы, по его мнению, вообще не следует рассматривать как страх. Вместо этого сознательное переживание страха происходит из когнитивного осознания и эмоциональной интерпретации ситуации. Получающиеся переживания не сосредоточены на миндалевидном теле. Леду говорит, что разница очевидна у людей со слепым зрением, которые не могут сознательно воспринимать визуальные стимулы, но действуют так, как будто могут. При представлении угрозы они проявляют активность в миндалевидном теле вместе с физическими реакциями.Но они не сообщают, что боятся.

Это отключение может также помочь понять, почему современные лекарства от тревожности не всегда работают так, как надеются люди, говорит Леду. Эти лекарства, разработанные в ходе исследований на животных, могут воздействовать на цепи миндалевидного тела и влиять на поведение человека, например на уровень его робости, облегчая ему посещение общественных мероприятий. Но такие лекарства не обязательно влияют на сознательное переживание страха, что говорит о том, что в будущем лечении, возможно, потребуется рассматривать как бессознательные, так и сознательные процессы по отдельности.«Мы можем использовать подход, основанный на мозге, который рассматривает эти разные виды симптомов как продукты разных цепей, и разработать методы лечения, систематически нацеленные на разные цепочки», — говорит он. «Уменьшение громкости не меняет песню — только ее уровень».

Психиатрические расстройства — еще одна область интереса для исследователей сознания, говорит Лау, поскольку некоторые психические расстройства, включая шизофрению, обсессивно-компульсивное расстройство и депрессию, могут быть вызваны проблемами на бессознательном уровне — или даже конфликтами. между сознательными и бессознательными путями.Связь пока носит только гипотетический характер, но Сет исследовал нейронную основу галлюцинаций с помощью «машины галлюцинаций» — программы виртуальной реальности, которая использует машинное обучение для имитации визуальных галлюцинаторных переживаний у людей со здоровым мозгом. С помощью экспериментов он и его коллеги показали, что эти галлюцинации напоминают видения, которые люди испытывают при приеме психоделических препаратов, которые все чаще используются в качестве инструмента для исследования нейронных основ сознания.

Если исследователи смогут раскрыть механизмы, лежащие в основе галлюцинаций, они смогут манипулировать соответствующими областями мозга и, в свою очередь, лечить основную причину психоза, а не просто устранять симптомы. Демонстрируя, насколько легко манипулировать восприятием людей, добавляет Сет, работа предполагает, что наше чувство реальности — это всего лишь еще один аспект того, как мы воспринимаем мир.

В поисках легитимности

Ежегодно десятки тысяч людей в Соединенных Штатах приходят в сознание под общим наркозом.Они не могут двигаться или говорить, но они могут слышать голоса или шум оборудования и чувствовать боль. Этот опыт может быть травмирующим и чреват этическими и юридическими последствиями для лечащих их врачей. Некоторые ученые работают над рекомендациями по общению с невосприимчивыми пациентами, а также над способами поиска признаков дискомфорта у таких людей. И они призывают к разработке улучшенного обучения и законов, чтобы иметь дело с возможностью того, что альтернативные способы обнаружения сознания изменят определение информированного согласия на медицинские процедуры.

Исследователи также начинают настаивать на улучшении коммуникации с общественностью о том, чего наука о сознании может и чего не может достичь. Мишель говорит, что утверждения, не подкрепленные эмпирическими данными, получили распространение в исследованиях сознания. Одна из них, в частности, называется интегрированной теорией информации, получила много частного финансирования и внимания средств массовой информации, хотя и была отклонена им и другими экспертами в этой области. В ходе неофициального опроса 249 исследователей в 2018 году Мишель и его коллеги обнаружили, что около 22% из тех, кто не публиковал статьи или не посещал крупные собрания по вопросам сознания — и, следовательно, считались неспециалистами — доверяли интегрированной теории информации ⁸ .Мишель подозревает, что в этом может быть виноват «эффект гуру», поскольку неспециалисты думают, что сложные и непонятные утверждения, сделанные умными людьми, которые проецируют авторитет, с большей вероятностью будут правдой, чем более простые идеи. «В некотором смысле кажущаяся сложность теории используется как показатель ее вероятности истинности», — говорит Мишель. «На самом деле они этого не понимают, но они приходят к выводу, что если бы они это поняли, то, вероятно, сочли бы это правильной теорией сознания».

Чтобы укрепить легитимность науки о сознании и поощрить принятие идей, основанных на фактах, он и группа из 57 коллег из различных дисциплин, включая Сета, Лау, Гудейла и Леду, продолжили неформальное исследование, опубликовав статью 2019 года. который рассмотрел состояние поля ⁹.Его выводы были неоднозначными. Они написали, что исследование сознания еще не признано в качестве стратегической области Национальным институтом психического здоровья США. Создание рабочих мест в этой области отставало от других возникающих дисциплин, таких как нейроэкономика и социальная нейробиология. А государственное финансирование, особенно в Соединенных Штатах, было относительно скудным. Но некоторые области привлекают внимание. С середины 2000-х годов Национальные институты здравоохранения США предоставили несколько крупных грантов для поддержки исследований, направленных, среди прочего, на неврологические различия между сознанием и нахождением в коме или бодрствованием и сном.Такие исследования могут открыть окно для изучения нейронных сигнатур сознания. Некоторые крупные частные благотворительные фонды и организации также поддерживают исследования больших идей в сознании, говорит Гудейл, который получает финансирование от одной из таких благотворительных организаций, Канадского института перспективных исследований в Торонто.

По мере накопления финансирования и публикаций, ученые становятся все более способными сделать исследования сознания разумной — если не центральной — частью своих исследовательских планов, — говорит Сет.«Произошла общая ассимиляция сознания в рамках стандартной практики нейробиологии, психологии и медицины», — говорит он. «Он стал более нормализованным, и это хорошо».

Активность мозга и уровни сознания

Резюме

Далее следует общее введение, за которым следует описание основных методов оценки активности мозга человека.

Наиболее важный метод использует радио-ксенон для количественной оценки и картирования мозгового кровообращения.Результаты этого метода были подтверждены исследованиями радиоактивного кислорода с пациентами. Существует общее согласие между этими недавними наблюдениями и более ранними открытиями метаболизма и кровотока для всего мозга.

Электроэнцефалография также дает ценные данные об уровнях церебральной активности.

Во-первых, это классическая работа по ретикулярной активирующей системе , которая через реле в неспецифическом таламусе вызывает активацию мозга, на что указывают десинхронизированные ЭЭГ.Два других пути к коре головного мозга описаны из-за их постулируемого воздействия на сон: серотонинергический, , угнетающий корковые клетки, и , норадренергический, , который имеет тенденцию вызывать возбуждение.

Самая важная и распространенная причина потери сознания — сон , но, несмотря на интенсивные исследования, связь мозговой активности со сном остается загадочной. Давно известно, что потребление кислорода и кровоток не снижаются во сне и могут даже увеличиваться в фазах глубокого сна, называемых парадоксальным сном .Имеется отчет об ЭЭГ на разных уровнях сна и о спонтанной активности корковых нейронов во время стадий сна.

Имеются убедительные доказательства того, что сон индуцируется и поддерживается серотонинергической системой, но кажется вероятным, что норадренергическая система задействована в фазах более глубокого сна с соответствующими высокими уровнями нейрональной активности. Но необходимо предусмотреть сложные нейронные системы для учета всех явлений регуляции сна в суточном цикле.Краткое описание патологических расстройств: нарколепсии и гиперсомнии. Описывается связь сновидений с быстрыми движениями глаз (REM) и связанной с ними ЭЭГ, а также кратко рассматриваются галлюцинации.

Судороги в достаточно общем виде приводят к потере сознания. Противоположное состояние сильно подавленной нейрональной активности также приводит к бессознательному состоянию комы или хирургической анестезии.

Согласно гипотезе дуалистического интеракционизма, бессознательное состояние может быть правдоподобно объяснено низким уровнем мозговой активности в коме и анестезии и высоким уровнем возбуждения судорог.В этих ситуациях связь между самосознательным умом и пространственно-временными паттернами модульной активности будет ухудшаться или вообще потерпеть неудачу, отсюда и бессознательность. Однако бессознательное состояние сна невозможно объяснить так просто. Возможно, это связано с измененным временным паттерном нейрональной активности. Сны возникают, когда в этом образце происходят изменения. Необходимость сна остается загадкой. Моруцци предполагает, что это время для пластической реконструкции коры головного мозга после интенсивной активности дня бодрствования.

Ключевые слова

Активность мозга Ядро Рафа Таламическое ядро Частота разряда Альфа-ритм

Эти ключевые слова были добавлены машиной, а не авторами. Это экспериментальный процесс, и ключевые слова могут обновляться по мере улучшения алгоритма обучения.

Это предварительный просмотр содержимого подписки,

войдите в

, чтобы проверить доступ.

Предварительный просмотр

Невозможно отобразить предварительный просмотр. Скачать превью PDF.

Информация об авторских правах

Авторы и аффилированные лица

1.Contra (Локарно) TIS, Швейцария
2. Институт биофизической химии Макса Планка (Институт Карла Фридриха Боннхёффера) Геттинген, Западная Германия

Введение в сознание | Безграничная психология

Описание сознания

Сознание — это состояние осознания человеком своего окружения, мыслей, чувств или ощущений; чтобы испытать сознание, нужно одновременно бодрствовать и осознавать.

Цели обучения

Проследить историю изучения сознания

Основные выводы

Ключевые моменты

Философы со времен Декарта и Локка изо всех сил пытались понять природу сознания и определить его основные свойства.
Изучение сознания помогает ученым пролить свет на внутреннюю работу психологии и нейробиологии. Ученые, изучающие сознание, исследуют взаимосвязь между заявленным восприятием и нейронной активностью.
Большинство экспериментальных исследований оценивают сознание, спрашивая людей о словесном отчете о своем опыте, а затем сравнивая их ответы с соответствующей нейронной активностью.
В то время как первичные сенсорные области мозга часто участвуют в восприятии, для возникновения сознания необходимы более высокие области мозга, такие как первичная кора.
Вопросы, представляющие интерес для исследования сознания, включают такие явления, как восприятие, подсознательное восприятие, слепое зрение, анозогнозия, мозговые волны во время сна и измененные состояния сознания, вызванные психоактивными препаратами или духовными или медитативными техниками.

Ключевые термины

анозогнозия : неспособность человека признать свое заболевание или физический недостаток.
подсознательное восприятие : Восприятие ниже порога сознания.
слепое зрение : реакция некоторых слепых или частично слепых людей на зрительные стимулы, о которых они не осознают.

Сознание — это качество или состояние осознания внешнего объекта или чего-то внутри себя, например, мыслей, чувств, воспоминаний или ощущений. Это также определяется следующими способами: чувствительность, осознание, субъективность, способность переживать или чувствовать, бодрствование, чувство самости и система исполнительного контроля разума.Когда-то многие ученые относились к сознанию скептически, но в последние годы оно стало важной темой исследований в психологии и нейробиологии.

Философия сознания

Несмотря на трудности с определением, многие философы полагают, что существует широко разделяемая интуиция, лежащая в основе того, что такое сознание. Философы со времен Декарта и Локка изо всех сил пытались понять природу сознания и определить его основные свойства.Вопросы, вызывающие озабоченность в философии сознания, включают следующее: можно ли когда-либо объяснить сознание механистически; существует ли нечеловеческое сознание, и если да, то как его можно распознать; как сознание относится к языку; можно ли понять сознание таким образом, чтобы не требовалось дуалистического различия между психическими и физическими состояниями или свойствами; и возможно ли когда-либо сознание компьютеров или роботов.

Проблема разума и тела

Проблема разума и тела — это, по сути, проблема сознания; грубо говоря, это вопрос о том, как умственные переживания возникают у физического объекта.Как наши психические состояния, убеждения, действия и мышление связаны с нашими физическими состояниями, функциями тела и внешними событиями, учитывая, что тело является физическим, а разум нефизическим?

Первым и наиболее важным философом, решившим эту загадку, был Рене Декарт в 17, ^, веке, и его ответ был назван картезианским дуализмом. Объяснение картезианского дуализма состоит в том, что сознание находится в нематериальной области, которую он назвал res cogitans (царство мысли), в отличие от области материальных вещей, которую он назвал res extensa (царство расширения).Он предположил, что взаимодействие между этими двумя доменами происходит внутри мозга. Далее он предложил пинеальную железу в качестве точки взаимодействия, но позже это утверждение несколько раз оспаривали. Эти проблемы послужили поводом для некоторых ключевых начальных исследований сознания, которые мы вскоре обсудим.

Ранние идеи о сознании

На протяжении более 2000 лет вопросы, связанные с человеческим сознанием — например, как повседневная внутренняя работа нашего мозга порождает единую связную реальность и ощущение индивидуального «я» — сбивали с толку философов от Платона до Декарта.Декарт, как упоминалось ранее, известен своей дуалистической теорией сознания, в которой физическое тело отделено от нематериального разума. Он также дал нам наиболее известное изложение человеческого сознания: «Я думаю, следовательно, я существую».

Исторический материализм Карла Маркса отвергает дихотомию разума и тела и считает, что сознание порождается материальными случайностями окружающей среды. Джон Локк, другой ранний философ, утверждал, что сознание и, следовательно, личная идентичность не зависят от всех субстанций.Он указал, что нет никаких оснований предполагать, что сознание связано с каким-либо конкретным телом или разумом, или что сознание не может быть передано от одного тела или разума к другому.

Американский психолог Уильям Джеймс сравнил сознание с потоком — непрерывным и непрерывным, несмотря на постоянные сдвиги и изменения. В то время как в первой половине двадцатого века внимание большинства исследований в области психологии сместилось в сторону чисто наблюдаемых форм поведения, с 1950-х годов исследования человеческого сознания значительно расширились.

Текущие исследования сознания

Сегодня основное внимание в исследованиях сознания уделяется пониманию того, что означает сознание и биологически и психологически. Он ставит под сомнение, что значит информация, присутствующая в сознании, и пытается определить нейронные и психологические корреляты сознания. Вопросы, представляющие интерес, включают такие явления, как восприятие, подсознательное восприятие, слепое зрение, анозогнозия, мозговые волны во время сна и измененные состояния сознания, вызванные психоактивными препаратами или духовными или медитативными техниками.

Большинство экспериментальных исследований оценивают сознание, спрашивая у людей устный отчет о своем опыте. Однако, чтобы подтвердить значимость этих словесных сообщений, ученые должны сравнить их с активностью, которая одновременно происходит в мозге, то есть они должны искать нейронные корреляты сознания. Надежда состоит в том, чтобы обнаружить, что наблюдаемая активность в определенной части мозга или определенный образец глобальной мозговой активности будет в значительной степени предсказывать сознательную осведомленность.В этих исследованиях для физических измерений мозговой активности использовались несколько методов визуализации мозга, такие как ЭЭГ и фМРТ.

Более высокие области мозга считаются необходимыми для возникновения сознания, особенно префронтальная кора, которая участвует в ряде высших когнитивных функций, известных под общим названием исполнительные функции.

Префронтальная кора : На этом изображении показано расположение префронтальной коры, области мозга, активно участвующей в сознании.

История теорий сознания

Теории сознания включают перспективы развития, культуры, нервной системы, вычислений и морали.

Цели обучения

Критика основных теорий о человеческом сознании

Основные выводы

Ключевые моменты

Впервые появившись в исторических записях древних цивилизаций майя и инков, различные теории множественных уровней сознания проникли в духовные, психологические, медицинские и моральные рассуждения как в восточной, так и в западной культурах.
Древние майя были одними из первых, кто предложил организованное ощущение каждого уровня сознания, его цели и временной связи с человечеством.
Зигмунд Фрейд разделил человеческое сознание на три уровня осознания: сознательный, предсознательный и бессознательный.
Современные психологические подходы к пониманию сознания включают аспекты развития, социальные и нейропсихологические; каждый вносит свой вклад в понимание того, каким может быть сознание.

Ключевые термины

сознание : состояние осознанности; осведомленность как о внутренних, так и о внешних раздражителях.
Зигмунд Фрейд : (1856–1939) австрийский невролог, известный как отец-основатель психоанализа.

Исторические теории сознания

Теории сознания майя и инков

Впервые появившись в исторических записях древних цивилизаций майя и инков, различные теории множественных уровней сознания проникли в духовные, психологические, медицинские и моральные рассуждения как в восточной, так и в западной культурах.Сознание можно определить как осознание человеком как внутренних, так и внешних раздражителей. Из-за случайного, а иногда и существенного совпадения гипотез, в последнее время были предприняты попытки объединить точки зрения для формирования новых моделей, которые объединяют компоненты разных точек зрения.

Древние майя были одними из первых, кто предложил организованное ощущение каждого уровня сознания, его цели и временной связи с человечеством. Поскольку сознание включает в себя стимулы из окружающей среды, а также внутренние стимулы, майя считали его самой основной формой существования, способной к эволюции.Инки, однако, считали сознание прогрессом не только осознания, но и заботы о других.

Джон Локк о сознании

Джон Локк, философ 17 века, был одним из первых, кто говорил и писал о сознании. Он считал, что наша идентичность связана с нашим сознанием, которое он, по сути, определил как то, что проходит через разум или воспоминания человека. Он также утверждал, что наше сознание не привязано к нашим физическим телам и может выжить даже после того, как наши физические тела умрут.Фактически, Локк считал, что сознание может передаваться от одной души к другой.

Рене Декарт о сознании

Рене Декарт также обращался к идее сознания в 17 веке. Он намеревался ответить на вопрос, как это возможно, что наше сознание, нефизическая вещь, может исходить из наших тел, как физическая вещь. Объяснение, которое он придумал, было названо картезианским дуализмом; Короче говоря, сознание находится в нематериальной области, которую он назвал res cogitans (царство мысли), в отличие от области материальных вещей, которую он назвал res extensa (царство расширения).Он предположил, что взаимодействие между этими двумя доменами происходит внутри мозга.

Зигмунд Фрейд о сознании

В то время как восточные взгляды на сознание оставались относительно стабильными на протяжении веков, отклонения в теории стали определять западные взгляды. Одна из самых популярных западных теорий — это теория Зигмунда Фрейда, врача и отца психоаналитической теории. Фрейд разделил человеческое сознание на три уровня осознания: сознательное, предсознательное и бессознательное.Каждый из этих уровней соответствует и пересекается с идеями Фрейда об ид, эго и суперэго. Сознательный уровень состоит из всего, что мы осознаем, включая то, что мы знаем о себе и своем окружении. Предсознательное состоит из вещей, на которые мы могли бы обратить сознательное внимание, если бы захотели, и это место, где хранится много воспоминаний для легкого поиска. Фрейд рассматривал предсознательное как состоящее из мыслей, которые бессознательны в данный конкретный момент, но которые не вытесняются и поэтому доступны для воспроизведения и легко могут стать сознательными (например, эффект кончика языка).Бессознательное состоит из вещей, находящихся за пределами сознательного осознания, включая множество воспоминаний, мыслей и побуждений, о которых мы не подозреваем. Многое из того, что хранится в бессознательном, считается неприятным или противоречивым; например, сексуальные импульсы, которые считаются неприемлемыми. Хотя эти элементы хранятся вне нашего понимания, тем не менее считается, что они влияют на наше поведение.

Уровни сознания Фрейда : Этот рисунок иллюстрирует соответствующие уровни Ид, Эго и Суперэго.Часть над водой известна как сознательный уровень; верхний уровень волн чуть ниже поверхности и выше белой линии — это уровень предсознания; а нижний уровень — бессознательное.

Современные теории сознания

Хотя теория Фрейда остается одной из самых известных, различные школы в области психологии разработали свои собственные точки зрения, которые мы рассмотрим ниже. Важно отметить, что эти точки зрения не обязательно исключают друг друга, это просто разные подходы к одним и тем же вопросам.

Психология развития сознания

Психологи, занимающиеся развитием, рассматривают сознание не как единое целое, а как процесс развития с потенциально более высокими ступенями когнитивного, морального и духовного качества. Они утверждают, что сознание со временем меняется как по качеству, так и по степени: сознание младенца качественно отличается от сознания малыша, подростка или взрослого. Аномальное развитие также влияет на сознание, как и психические заболевания.

Социальная психология сознания

Социальные психологи рассматривают сознание как продукт культурного влияния, имеющего мало общего с человеком.Например, поскольку разные культуры говорят на разных языках, они также по-разному кодируют реальность. Это различие в кодификации ведет к различиям в восприятии реальности и, следовательно, в сознании. Язык является основным механизмом передачи определенного состояния сознания, и анализ языка может до некоторой степени выявить менталитет людей, говорящих на этом языке.

Нейропсихология сознания

Нейропсихологи рассматривают сознание как укоренившееся в нервных системах и органических структурах мозга.Большая часть современной научной литературы по сознанию состоит из исследований, изучающих взаимосвязь между переживаниями, о которых сообщают субъекты, и деятельностью, которая одновременно происходит в их мозгу, то есть исследованиями нейронных коррелятов сознания. Надежда состоит в том, чтобы обнаружить активность в определенной части мозга или конкретном паттерне глобальной мозговой активности, которая будет в значительной степени предсказывать сознательную осведомленность. В этих исследованиях для физических измерений мозговой активности использовались несколько методов визуализации мозга, такие как ЭЭГ и фМРТ.

Нейронные основы сознания

Нейронные корреляты сознания (NCC) относятся к взаимосвязи между переживаниями, о которых сообщают субъекты, и деятельностью, которая одновременно происходит в их мозгу.

Цели обучения

Анализируйте нейронные механизмы, лежащие в основе сознательного осознания

Основные выводы

Ключевые моменты

Сознание — это осознание себя в пространстве и времени. Исследователи пытаются изучить состояния человеческого сознания и различия в восприятии, чтобы понять, как тело работает, чтобы произвести сознательное осознание.
Нейронные корреляты сознания (NCC) — это наборы нейронов и серии событий, необходимых для сознательного восприятия. Было обнаружено, что нейронные корреляты в головном мозге как избыточные, так и параллельные, что затрудняет точное определение активности мозга для исследователей.
Сознание различается как по возбуждению, так и по содержанию. У нас есть два типа сознательного опыта: феноменальный или моментальный и доступный, который вызывает переживания из памяти.
Нейронные корреляты сознания изучаются с помощью фМРТ и ЭЭГ, которые пытаются определить местонахождение активности мозга.Самыми популярными стимулами для этих исследований стали визуальные тесты, поскольку их легко записывать и манипулировать ими.

Ключевые термины

возбуждение : физиологическое и психологическое состояние бодрствования или реакции на раздражители, включая учащенное сердцебиение и артериальное давление, а также состояние сенсорной активности, подвижности и готовности реагировать.
сознание : состояние осознанности; осведомленность как о внутренних, так и о внешних раздражителях.

Сознание — это осознание себя, окружающей среды и отношений между этими двумя разными мирами. От древних философов до современных ученых, многие люди изо всех сил пытались понять, исследовать и задокументировать процессы, вовлеченные в человеческое сознание. Во многом благодаря достижениям медицины, науки и психологии мы многое узнали о том, как создаются состояния сознания. Текущие исследования изучают нейронные корреляты сознания, исследуя опыт, сообщаемый испытуемыми, и записывая одновременную активность, происходящую в их мозгу.Исследователи продолжают искать мозговую активность или глобальные мозговые паттерны, которые могут предсказывать сознательную осведомленность.

Нейронные корреляты сознания (NCC)

Нейронные корреляты сознания (NCC) относятся к взаимосвязи между переживаниями, о которых сообщают субъекты, и деятельностью, которая одновременно происходит в их мозгу. Физический мир воспринимается человеческим сознанием через органы чувств, которые направляют стимулы и информацию в центральную нервную систему и, в конечном итоге, в мозг.Мозг — главный орган, участвующий в превращении физических стимулов в мысли и действия. Изучение NCC стремится связать объективную, наблюдаемую нейронную активность с субъективными, ненаблюдаемыми, сознательными явлениями. Хотя открытие и характеристика нейронных коррелятов не может предложить собственную теорию сознания, данные и открытия могут однажды привести к такому открытию.

Нейронные корреляты сознания : Изучение нейронных коррелятов сознания направлено на установление связи между активностью мозга и субъективными человеческими переживаниями в физическом мире.

Было обнаружено, что нейронные сети обладают большой избыточностью и параллелизмом, так что нельзя сказать, что активность в одном наборе нейронов коррелирует с одним и тем же восприятием во времени. Ученые считают, что вполне возможно, что каждое феноменальное субъективное состояние имеет свой собственный нейронный коррелят. Постоянное развитие способности стимулировать или вызывать активность в определенных областях мозга или наборах нейронных сетей поможет ученым ответить на все более сложные вопросы о характеристиках и общности нейронных коррелятов.

Нейробиология и сознание

Наука о сознании пытается объяснить точную взаимосвязь между субъективными психическими состояниями и состояниями мозга, взаимосвязь между сознательным разумом и электрохимическими взаимодействиями в теле. Прогресс в этой области произошел благодаря сосредоточению внимания на теле, а не на уме. В этом контексте нейронные корреляты сознания можно рассматривать как его причины, а сознание можно рассматривать как зависящее от состояния свойство некоторой сложной, адаптивной и тесно взаимосвязанной биологической системы.

Большинство нейробиологов полагают, что переменные, порождающие сознание, должны быть найдены на нейронном уровне, управляемом классической физикой. Больше, чем когда-либо прежде, нейробиологи могут манипулировать нейронами
, используя методы молекулярной биологии в сочетании с современными оптическими инструментами (например, Adamantidis et al., 2007). Методы нейронного анализа и визуализации мозга стали настолько детализированными, что рациональное понимание сознания стало вполне достижимым.

Измерения нервного сознания: возбуждение и содержание

Нейронное сознание часто описывается как включающее два различных измерения: возбуждение и содержание.Чтобы мозг воспринимал контент любого типа, он должен находиться в состоянии сильного возбуждения. Хотя состояния бодрствования и сновидения являются принципиально разными состояниями сознания, оба они вызывают повышенное возбуждение и, таким образом, допускают восприятие. Сон — это лишь один из многих типов сознания, которые мы можем испытать, и сам он включает в себя несколько состояний сознания. Сознание также может быть феноменальным, например, наши переживания в реальном времени, или доступными, например, вспоминать состояние бытия или чувства.

Области мозга, связанные с сознанием

Другая идея, привлекающая внимание в течение нескольких десятилетий, заключается в том, что сознание связано с высокочастотными (гамма-диапазон) колебаниями мозговой активности. Эта идея возникла из предложений в 1980-х годах Кристофа фон дер Мальсбурга и Вольфа Зингера о том, что гамма-колебания могут связывать информацию, представленную в разных частях мозга, в единый опыт.

Несколько исследований продемонстрировали, что активности в первичных сенсорных областях мозга недостаточно для формирования сознания: субъекты могут сообщать о недостаточной осведомленности, даже когда такие области, как первичная зрительная кора головного мозга, демонстрируют четкие электрические реакции на стимул.Более перспективными считаются более высокие области мозга, особенно префронтальная кора, которая участвует в ряде исполнительных функций (высшего порядка). Имеются веские доказательства того, что поток нейронной активности «сверху вниз» (то есть активность, распространяющаяся от лобной коры к сенсорным областям) более предсказывает сознание, чем поток активности «снизу вверх». Однако префронтальная кора — не единственная кандидатная область: исследования показали, что визуально чувствительные нейроны в частях височной доли отражают зрительное восприятие в ситуации, когда противоречивые зрительные образы представлены разным глазам.

Визуализация мозга и сознание

Одна популярная теория предполагает, что разные модели мозговых волн вызывают разные состояния сознания. Исследователи могут записывать мозговые волны или записи электрической активности в головном мозге, используя электроэнцефалограф (ЭЭГ) и помещая электроды на кожу головы. Каждому из четырех типов мозговых волн (альфа, бета, тета и дельта) соответствует одно психическое состояние (расслабленное, бдительное, слабый и глубокий сон соответственно).

Функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) также может использоваться для измерения физической активности мозга, которая коррелирует с различными состояниями сознания и восприятием. Легкость, с которой можно манипулировать визуальным восприятием во времени и пространстве, сделала визуальные исследования, такие как куб Неккера, одним из наиболее предпочтительных способов изучения нейронных коррелятов сознания. Эти исследования берут на вид простой и однозначный визуальный стимул и фиксируют различия в его субъективном восприятии участником исследования.Куб, например, состоит из 12 основных линий, которые можно интерпретировать на двух разных глубинах, создавая визуальную иллюзию. Ученые заинтересованы в том, чтобы определить, какие нейронные корреляты приводят к различным ментальным интерпретациям.

Куб Неккера : Куб Неккера — популярный визуальный стимул, используемый для изучения различий в зрительном восприятии человека. Переднюю часть куба можно увидеть под двумя разными углами.

SSVEP отслеживает внимание, а не сознание во время перцептивного заполнения

Существенные изменения:
1) Новизна выводов.Хотя результаты интересны и новы в этом конкретном контексте восприятийного наполнения, они могут быть не такими удивительными, как представляют их авторы. Действительно, предыдущие работы (включая некоторые цитируемые авторами, например, Morgan, Hansen and Hillyard, 1996) показали четкую связь между SSVEP и вниманием. Из предыдущей работы также известно, что PFI увеличивается с вниманием (Lou, 1999; De Weerd, Smith and Greenberg, 1996). Настоящее открытие дополняет существующий объем работ, показывая, что когда PFI (эффект «визуального исчезновения») используется для разделения осознания и внимания, SSVEP следует за вниманием, а не за сознанием.Другими словами, вместо того, чтобы показывать, что SSVEP является общей нейронной мерой невидимости, альтернативная интерпретация результатов состоит в том, что SSVEP является нейронной мерой внимания, которая в данном конкретном случае PFI с частотной меткой становится нейронной мерой невидимости ( см. также вторую проблему ниже).

Мы согласны с рецензентами здесь и не утверждаем, что SSVEP является общей нейронной мерой невидимости. Вместо этого мы утверждаем, что сила SSVEP — это нейронная мера внимания.

Чтобы уточнить, мы изменили название нашей статьи на:

«SSVEP отслеживает внимание, а не сознание во время перцептивного заполнения»

Мы также удалили утверждения, которые могли быть ошибочно приняты за утверждение, что SSVEP является общей мерой невидимости.

Как вы видите ниже, мы также расширили наш анализ и обсуждение, чтобы подкрепить наш аргумент о том, что SSVEP, скорее всего, будет нейронной мерой внимания, чем отражением текущего содержания визуальной феноменологии.

Что касается новизны наших открытий, мы считаем, что это последнее различие важно, и приносим свои извинения за то, что это не было уточнено. Действительно, мы считаем, что одним из новаторских достижений нашего уникального экспериментального дизайна является прояснение взаимосвязи между SSVEP, вниманием и визуальным сознательным восприятием. Верно, что предыдущая работа связала силу SSVEP со вниманием. Важно отметить, что существует параллельная литература, в которой предполагается, что сила SSVEP также охватывает визуальную феноменологию.

Например, одна влиятельная статья (Zhang et al., 2011) использовала силу SSVEP в качестве прокси для сознательного содержания во время бинокулярного соперничества. Это основополагающая статья, в которой утверждается, что бинокулярное соперничество требует визуального внимания из-за их ключевых манипуляций — сравнения модуляции SSVEP между контролируемыми и автоматическими условиями. Авторы обнаружили, что глубина модуляции SSVEP уменьшается во время автономного соперничества, и в результате утверждали, что бинокулярное соперничество прекратилось.Теперь мы можем пересмотреть эти утверждения и заявить, что соперничество могло продолжаться, поскольку SSVEP — это нервная мера, связанная с усилением и подавлением внимания, а не феноменальным зрением. Это различие было невозможно до разделения внимания и осведомленности, как мы это делали в нашей парадигме.

Это всего лишь один пример, и многие старые (например, Lansing, 1964; Tononi et al., 1998) и новые (например, Bock et al., 2019) эксперименты аналогичным образом основаны на предпосылке, что SSVEP коррелируют с визуальной феноменологией без учета влияние внимания.

Мы выделили этот новый вклад в нашем Обсуждении, резюмируя приведенный выше пример для аудитории eLife :

«В одном известном исследовании снижение силы SSVEP было интерпретировано как указание на полное прекращение бинокулярного соперничества (Zhang et al., 2011). […] Другое жизнеспособное и потенциально более простое объяснение состоит в том, что сила SSVEP вместо этого отражает внимание, которое обычно положительно коррелирует с сознательным восприятием ».

2) Аннотация и обсуждение должны быть отредактированы таким образом, чтобы рассматривать результаты, выходящие за рамки конкретного контекста PFI, используемого в этом исследовании.Например, предположение о том, что «мозг активно представляет исчезающие или отсутствующие стимулы», должно сопровождаться альтернативной интерпретацией, согласно которой SSVEP отражает нейронную меру внимания, а не осознания, которые в определенных условиях PFI действуют в противоположных направлениях. Кроме того, как было отмечено рецензентом No 1, в предыдущей работе изучалась диссоциация между нейронными коррелятами визуального внимания и осведомленности (среди прочего, см., Например, Wyart and Tallon-Baudry, 2008; 2009; Koivisto et al., 2009; Norman et al., 2013). Более глубокий обзор существующей литературы по этой теме (во Введении и / или Обсуждении) позволил бы лучше понять, что уже известно, а также дать понимание для будущей работы.

Спасибо за эти предложения по расширению контекста нашей работы и рассмотрению альтернативных интерпретаций. Теперь мы переписали наши Аннотация, Введение и Обсуждение, чтобы учесть альтернативные объяснения и углубить наш обзор существующей литературы по этой теме.

Аннотация:

«Исследования нейронной основы сознательного восприятия почти исключительно показали, что осознание стимула приводит к усилению нервных реакций. […] Вместо этого мы заключаем, что сила SSVEP более точно измеряет изменения во внимании ».

Наше Введение также было пересмотрено, чтобы рассмотреть более широкий контекст исследования внимания и сознания, помимо примера PFI, используемого в настоящем исследовании:

Например, из нашего введения:

«В поведенческих и нейронных исследованиях сознания и внимания PFI обладает необычным и потенциально очень показательным свойством: направление внимания на цели в зрительной периферии способствует исчезновению восприятия (De Weerd, Smith, and Greenberg, 2006; Lou, 1999).[…] Здесь мы демонстрируем, что PFI действительно разделяет нейронные показатели, которые обычно положительно коррелируют как с вниманием, так и с сознательным восприятием визуальных стимулов ».

В наше Обсуждение мы также теперь включили новый подраздел, который позиционирует наши результаты в более общем контексте в контексте того, что известно о визуальном внимании и осведомленности. Мы также обсуждаем альтернативные объяснения и даем рекомендации для будущей работы. См. Раздел обсуждения «Визуальное внимание и сознательное восприятие»

3) Природа связи между SSVEP / альфа-силой и вниманием.Авторы основывают свою интерпретацию на предыдущих исследованиях (Lou, 1999; De Weerd et al., 2006), в которых внимание к целевым характеристикам увеличивало вероятность PFI, а также на корреляции, которую они обнаружили между SNR с меткой-мишенью и альфа-мощностью. Тем не менее, это оба косвенных доказательства — в случае силы альфа, это равносильно обратному выводу, чтобы приписать изменения силы альфа к изменениям внимания. В настоящем исследовании вниманием не манипулировали напрямую, что могло бы обеспечить более сильный мониторинг связи между вниманием и осведомленностью (см., E.g., Morgan et al., 1996 или Müller et al., 2006). Таким образом, мы предлагаем авторам быть более осторожными в отношении интерпретаций, которые они стремятся привлечь в отношении внимания в своем исследовании. Внимание не подвергалось экспериментальной манипуляции, и использование силы альфа в качестве меры внимания равносильно обратному выводу.

Мы согласны с этим и теперь прямо признали косвенный характер этого доказательства в нашем Обсуждении:

«Важно отметить, что наша интерпретация того, что SSVEPs отражают внимание, но не сознание, подтверждается косвенными, но конвергентными доказательствами».

Мы согласны с тем, что прямое манипулирование вниманием станет серьезной проверкой наших утверждений, и указываем это как возможность для будущей работы:

«Чтобы отделить нейронные корреляты феноменологии сознания от феноменологии внимания и отчетов, будущая работа может быть способна проверить, повторяет ли SSVEP во время PFI в обслуживаемых / необслуживаемых местах паттерн, который мы описали…»

Однако мы также считаем, что объяснение, основанное на внимании, является наиболее скупой интерпретацией наших результатов.

Чтобы оправдать наши утверждения, мы включили расширенное обсуждение сходящихся доказательств, а также доказательства против альтернативных объяснений, основанных на моторном отборе, связанном с отчетом, соматосенсорном пространственном внимании, возбуждении и бдительности.

Мы также отмечаем, что наша интерпретация, основанная на внимании, была усилена за счет расширения нашего анализа временных различий PFI и PMD SNR (см. Комментарий рецензента 7 ниже).

4) Специфика находки.Эти результаты, представленные в рукописи, не демонстрируют, что вся сенсорно-корковая активность сопровождается вниманием, а не осознанием, как предполагают авторы Резюме / утверждение / обсуждение значимости («показывая, что сила специфического для стимула нейронного активность может кодировать сознательное отсутствие стимула »или« мы обнаружили, что нейронная активность увеличивается […], когда цели становятся невидимыми »). В утверждении «Аннотация и значимость» авторы указывают только «нейронную активность» или «нейронный ответ» вместо SSVEP, что может вводить в заблуждение.Точно так же в Обсуждении авторы должны отметить, что остается вполне возможным, что другие типы нейронной активности (например, частота всплесков или повторяющаяся активность) в зрительной коре коррелируют с яркостью сознательного опыта, что в принципе согласуется с существующими теориями визуальная осведомленность (например, GNW).

Спасибо за это предложение, мы не имели в виду, что наши открытия будут обобщены на все сенсорно-корковые действия. Теперь мы внесли поправки в наши Аннотация, Введение и Обсуждение, чтобы сосредоточиться на специфичности эффекта в отношении SSVEP.

В нашей аннотации:

«Мы показываем, что в парадигме перцептивного заполнения исчезновение стимула и субъективная невидимость связаны с увеличением нейронной активности, что измеряется с помощью стационарных визуально вызванных потенциалов (SSVEP) в электроэнцефалографии (ЭЭГ). […] Эти результаты ставят под сомнение прямую связь, о которой ранее сообщалось между силой нейронной активности и сознательным восприятием, по крайней мере, при измерении с помощью современных инструментов, таких как SSVEP.”

Мы также включили обсуждение вероятности того, что другие типы активности (всплески) коррелируют с сознательным опытом, и что связь между всплесками и SSVEP недостаточно четко установлена:

«Поскольку сила целевых сигналов SSVEP при измерении с помощью ЭЭГ может отражать силу целевой импульсной активности в сенсорной коре, наши открытия действительно бросают вызов теориям, которые предполагают, что сила реакции положительно коррелирует с яркостью сознательного опыта.Однако в настоящее время точные механизмы генерации SSVEP недостаточно изучены (Kawashima et al., 2020; Kim et al., 2017; Norcia et al., 2015; Notbohm, Kurths and Herrmann, 2016; Rager and Singer, 1998; Салелкар и Рэй, 2020), и в будущем потребуются исследования, чтобы уточнить их вклад ».

Мы также обсуждаем предыдущую литературу, касающуюся связи между частотой всплесков в зрительной коре и сознательным опытом. Мы также перефразируем важный момент, сделанный выше, что паттерны деятельности, включающие повторяющуюся обработку, могут коррелировать с феноменологией:

«Между тем существует еще одно семейство теорий, которые предполагают, что определенные типы причинных взаимодействий лежат в основе феноменологии сознания, такие как теория повторяющейся обработки (Lamme, 2006, 2014; Lamme and Roelfsema, 2000) и теория интегрированной информации (Haun and Tononi, 2019 ; Тонони, 2004).Для этих теорий феноменология в целом определяется не силой, а паттернами нейронных связей и их состояниями ».

5) Сравнение между PFI и феноменально подобранными исчезновениями (PMD). Чтобы лучше охарактеризовать разницу между ответами на PFI и на PMD и поддержать утверждение о том, что SNR с меткой цели уменьшается, а не увеличивается во время PMD (подраздел «Повышенный SNR во время невидимости уникален для целей во время PFI»), было бы очень полезно важно показать изменения SNR с меткой цели вокруг нажатия кнопки для PMD — i.е. эквивалент рисунков 2B и E для PMD.

Теперь мы пересмотрели рисунок 2, чтобы включить временной ход SNR во время PMD.

6) Нейронные механизмы, лежащие в основе наблюдаемых результатов. Практически не обсуждается нейронные механизмы, лежащие в основе этого удивительного открытия. Представляется важным лучше объяснить вовлеченные корковые процессы (например, авторы могли бы более тщательно сравнить свои результаты с результатами, полученными в электрофизиологии макак De Weerd et al., 1995). На аналитическом уровне можно было бы также проанализировать SNR SSVEP на частотах интермодуляции (я вижу на рисунке 2 — добавление к рисунку 2, что отклики при F2 минус F1 = 5 Гц значительно превышают шум). Это позволило бы охарактеризовать и обсудить взаимодействия между нейронными ответами, соответствующими обработке целей, и ответами, соответствующими обработке окружения (см., Например, Appelbaum et al., 2008).

Мы согласны с этим предложением и теперь включили обсуждение нейронных механизмов PFI.Как в основном тексте, куда мы переместили предыдущий дополнительный анализ задержек изменения SNR, так и в нашем Обсуждении.

Кроме того, мы расширили наш анализ задержек изменения SNR (обсуждается ниже), включив в него IM, а также сравнение периодов PFI и PMD. Этот расширенный анализ предлагает новые идеи в пользу активной модели взаимодействия цели и окружения во время PFI. См. Подраздел «Результаты» «Изменения SNR окружающего звука перед целевым SNR во время PFI»

7) Анализ задержек изменения SNR.Анализ задержек изменения SNR (в настоящее время описанный в приложениях) заслуживает более подробного документирования и включения в основной документ. Обнаружение того, что изменения фонового SNR предшествуют изменениям целевого SNR, является важным результатом, который проясняет временную последовательность нейронных активаций. Было бы интересно определить, когда появляется изменение SNR, соответствующее продукту интермодуляции (например, при F2 минус F1) (см. Предыдущее беспокойство).

Спасибо за это предложение.Теперь мы переместили наш анализ задержек изменения SNR в основной документ и расширили этот анализ, включив в него изменения в SNR компонента IM. Мы также расширили наш анализ на периоды PMD, чтобы отличить нейронные механизмы во время PFI от PMD. Новый рисунок 4.

Помимо расширенного рассмотрения нейронных механизмов PFI в основном тексте, мы теперь позиционируем наши результаты в соответствии с предыдущими исследованиями PFI в нашем Обсуждении с новым подразделом «Нейронные механизмы перцептивного заполнения».

8) Связь между длительностью PFI и SSVEP. В Обсуждении авторы упоминают: «По мере того, как больше целей исчезало и, предположительно, привлекало внимание, увеличивалась как продолжительность их отсутствия, так и сила целевого SNR». Однако эффект продолжительности, показанный в дополнительных материалах, не упоминается в основном тексте. На рисунке 2, в дополнение к исследованию связи SSVEP с количеством исчезнувших целей, авторы должны также проверить связь той же нейронной меры с продолжительностью PFI — или удалить это предложение из обсуждения.

Спасибо за возможность уточнить наш анализ. Теперь мы более подробно упомянули эффект продолжительности в основном тексте:

«Мы впервые подтвердили в нашем поведенческом анализе, что цели исчезают вместе чаще, чем по отдельности (см. Подраздел« Пространственное взаимодействие между целевыми точками увеличивает продолжительность PFI, когда цели исчезают вместе »; Рисунок 2 — приложение к рисунку 1). В соответствии с нашей предыдущей работой, мы также воспроизводим, что продолжительность PFI увеличивается с увеличением числа невидимых целей, что убедительно свидетельствует о вспомогательном механизме группировки по полутолям зрения и целевым местоположениям (Davidson et al., 2020) ».

Что касается предложения расширить наш анализ SSVEP на продолжительность PFI, мы хотим уточнить, что «количество» PFI — это не только количество отсутствующих целей, но также включает информацию о продолжительности. Мы количественно определили «количество» PFI на основе анализа изображений по каждому событию, который представляет собой взвешенное по продолжительности количество кнопок, нажатых в течение 3-секундного периода.

Чтобы прояснить это в нашем основном тексте, мы изменили формулировки в основном тексте, а также в Материалах и методах. E.г .:

«… измерение« количества PFI », которое мы определили как взвешенное по продолжительности количество невидимых целей (см. Материалы и методы)»

Рецензент № 1:
В этой статье Davidson et al. охарактеризовать нейронные корреляты визуального исчезновения во время перцептивного заполнения (PFI), используя устойчивые визуальные вызванные потенциалы (SSVEP). Они показывают, что исчезновение цели на самом деле приводит к увеличению, а не к уменьшению целевого SNR. Это открытие потенциально важно, и в конечном итоге исследование может привести к публикации в eLife.Однако текущая версия рукописи не предоставляет достаточно подробностей относительно основных предположений и нейронных механизмов. Результаты также следует лучше описывать, интерпретировать и сравнивать с существующей литературой. Ниже я перечисляю наиболее важные мои проблемы.

Спасибо за подробный обзор. Мы предоставили детали, которые вы запрашивали, и улучшили нашу рукопись, расширив наш обзор литературы. Некоторые вопросы, на которые мы уже ответили выше, здесь не повторяются.

1) Я был немного разочарован, увидев, что почти не обсуждаются нейронные механизмы, лежащие в основе результатов. Представляется важным лучше объяснить вовлеченные корковые процессы (например, авторы могли бы более тщательно сравнить свои результаты с результатами, полученными в электрофизиологии макак De Weerd et al., 1995). Чтобы пойти дальше в этом направлении, можно было бы также проанализировать отношения сигнал / шум на частотах интермодуляции (я вижу на рисунке 2 — рисунок в дополнении 2, что отклики при F2-F1 = 5 Гц значительно выше шума).Это позволило бы охарактеризовать и обсудить взаимодействия между нейронными ответами, соответствующими обработке целей и окружению (см., Например, Appelbaum et al., 2008).

См. Выше (комментарий 6-7).

2) Когда я прочитал всю рукопись, у меня возникло чувство, что анализ задержек изменения отношения сигнал / шум (который в настоящее время описан в приложениях) заслуживает более подробного документирования и включения в основной документ. Обнаружение того, что изменения фонового SNR предшествуют изменениям целевого SNR, является важным результатом, который проясняет временную последовательность нейронных активаций.Было бы также хорошо, если бы авторы могли определить, когда появляется изменение SNR, соответствующее интермодуляционному продукту (например, при F2-F1) (см. Мой первый пункт выше).

Спасибо за идею. Теперь мы включили анализ IM SNR в нашу обработку механизмов PFI. Это расширение раскрыто выше (комментарий 6-7).

3) Чтобы лучше охарактеризовать разницу между ответами на PFI и на феноменально согласованные исчезновения (PMD) и поддержать утверждение о том, что целевое SNR уменьшается, а не увеличивается во время PMD (подраздел «Повышенный SNR во время невидимости уникален для целей во время PFI») ), было бы здорово показать изменение целевого SNR при нажатии кнопки (т.е. эквивалент рисунков 2B и E) для PMD.

См. Выше (комментарий 5).

4) Исчезновение цели во время PFI связано с увеличением SNR, и поэтому SSVEP в этом случае не отражают сознательное восприятие. Но обязательно ли это означает, что это увеличение целевого SNR вместо этого отражает внимание? Авторы основывают свою интерпретацию на предыдущих исследованиях (Lou, 1999; De Weerd et al., 2006), в которых внимание к целевой функции увеличивает вероятность PFI (что, я думаю, не совсем эквивалентно величине PFI, указанной здесь), а также на корреляции между ними. находится между целевым SNR и вызванной альфой.Однако это косвенные доказательства, и в их экспериментальном протоколе внимание не подвергалось прямой манипуляции (как, например, в Morgan et al., 1996 или Müller et al., 2006). Я бы посоветовал быть немного осторожнее с этой интерпретацией в рукописи.

См. Выше (комментарий 4).

5) До этого исследования другие группы изучали диссоциацию между вниманием и восприятием (среди прочего, см., Например, Wyart and Tallon-Baudry, 2008; 2009; Koivisto et al., 2009; Norman et al., 2013). Более глубокий обзор существующей литературы по этой теме (во Введении и / или Обсуждении) позволит лучше понять то, что уже известно, а также предоставить сведения для будущих исследований.

См. Выше (комментарий 2).

Рецензент № 2:
В целом, я считаю, что это творческое исследование с очень интересными выводами. Основным недостатком является то, что интерпретации кажутся немного преувеличенными, а альтернативные интерпретации не рассматриваются.Используя творческую парадигму перцептивного заполнения, авторы показывают, что повышенное внимание (индексируемое снижением альфа-силы над центрально-теменными точками и подтвержденное предыдущими психофизическими исследованиями) связано с перцептивным заполнением и феноменальным исчезновением цели. Помечая цели и окружая их с разными частотами, они показывают, что SSVEP, вызванный целями, увеличивается во время перцептивного заполнения. Эти результаты предполагают, что SSVEP, который, как считалось, индексирует содержание визуального восприятия в предыдущих исследованиях бинокулярного соперничества, может быть отделен от сознательного восприятия в этой парадигме и вместо этого отражает внимание.
Хотя результаты интересны и новы, они, возможно, не так удивительны, как представляют их авторы. Учитывая, что предыдущие исследования показали четкую связь между SSVEP и вниманием (например, Morgan, Hansen and Hillyard, 1996, цитируется авторами), эти результаты показали, что когда внимание и осведомленность диссоциированы (как хорошо продемонстрировал / аргументировал последний автор ранее) ), SSVEP идет с вниманием.

См. Выше (комментарий 1).

Эти результаты не демонстрируют, что вся сенсорно-корковая активность сопровождается вниманием, а не осознанием, как предполагают авторы Резюме / утверждение / обсуждение значимости.Например, в заявлении «Аннотация / значимость» авторы указывают только «нейронную активность» или «нейронный ответ», а не конкретно SSVEP, что может вводить в заблуждение. Точно так же в Обсуждении остается возможность того, что другие типы нейронной активности (например, частота всплесков или повторяющаяся активность) в сенсорной коре коррелируют с яркостью сознательного опыта, что в принципе согласуется с теориями первого порядка или теории GNW.

См. Выше (комментарий 4).

Комментарий анализа:
В Обсуждении авторы упоминают: «По мере того, как больше целей исчезало и, предположительно, привлекало внимание, как продолжительность их отсутствия, так и сила целевого SNR увеличивались.«Эффект продолжительности, показанный в дополнительных материалах, не упоминается в основном тексте, как я мог найти. На Рисунке 2, помимо исследования связи SSVEP с количеством исчезнувших целей, авторы могли также проверить его связь с продолжительностью PFI.

См. Выше (комментарий 8).

https://doi.org/10.7554/eLife.60031.sa2

Немного истории имеет большое значение для понимания того, почему мы изучаем сознание так, как мы это делаем сегодня.

Abstract

Сознание в настоящее время является процветающей областью исследований в области психологии и нейробиологии.Хотя это часто связывают с событиями, произошедшими в начале 1990-х годов, современные исследования сознания являются продолжением исследований, начатых в конце 19 века и продолжавшихся на протяжении всего 20 века. С самого начала усилия основывались на исследованиях животных, чтобы раскрыть основные принципы организации и функции мозга, и людей-пациентов, чтобы получить подсказки о самом сознании. Особенно важны и в центре нашего внимания исследования 1950-х, 1960-х и 1970-х годов с участием трех групп пациентов — амнезии, расщепленного мозга и слепого зрения.Во всех трех группах была обнаружена схожая картина результатов — пациенты могли адекватно реагировать на стимулы, которые они не видели (или, в случае амнезиаков, видели раньше). Эти исследования проложили путь нынешней волне исследований сознания. Фактически, эта область все еще борется с последствиями результатов, показывающих, что способность сознательно знать и сообщать об идентичности визуального стимула может быть отделена в мозгу от механизмов, которые лежат в основе способности вести себя осмысленным образом. тот же стимул.

Выяснение того, как наш мозг создает наши сознательные переживания, — одна из самых интересных и сложных научных тем сегодня. Разъяснение задействованных механизмов имеет решающее значение для более глубокого понимания человеческой природы и проблем, с которыми мы сталкиваемся как индивидуумы, так и общества. Знание истории актуальных проблем, связанных с сознанием, дает нам больше возможностей для достижения научного прогресса по этой теме.

Несмотря на центральное значение сознания для психической жизни человека, научная психология имеет с ним сложные отношения (1–3).Многие ранние психологи были интроспекционистами и ценили сознание. Позже бихевиористы запретили его использование. Когнитивисты, свергнув бихевиоризм, сосредоточились на обработке информации, а не на субъективном опыте, сохраняя сознание в пределах досягаемости, но редко касаясь его.

Сегодня научное изучение сознания — это динамичная область исследований в области психологии и нейробиологии. Влиятельные статьи Фрэнсиса Крика и Кристофа Коха в начале 1990-х годов (4–6) часто приписывают толчок к такому повороту событий (7–10).В частности, им приписывают определение эмпирического подхода к сознанию — сосредоточив внимание на визуальном восприятии, можно добиться прогресса в сознании, поскольку о зрительной системе мозга известно очень много. *

Работы Крика и Коха действительно были важны для стимулирование энтузиазма к исследованиям сознания и мозга в основных направлениях психологии и нейробиологии. Однако вряд ли это было началом научного интереса и исследований сознания. В 1960-х и 1970-х годах исследования пациентов с расщепленным мозгом, слепым зрением и амнезией заложили концептуальные основы для дальнейшей работы над сознанием.Следует отметить тот факт, что даже тогда большая часть этой работы была сосредоточена на визуальном сознании из-за прогресса, достигнутого в понимании визуальной системы (13, 14). Кроме того, сознание и мозг были предметом ряда научных конференций, начиная с 1950-х годов, на которых присутствовали ведущие исследователи в области психологии и науки о мозге (15–17). Кроме того, теории о том, что такое сознание и как оно связано с мозгом, были предложены рядом выдающихся исследователей задолго до 1990-х годов, включая Карла Лэшли (18–20), Уайлдера Пенфилда (21), Дональда Хебба (22, 23). , Роджер Сперри (24–27), сэр Джон Эклс (28), Джордж Миллер (29), Лорд Брейн (30), Майкл Газзанига (31), Леон Фестингер и его коллеги (32), Джордж Мандлер (33), Тим Шаллис (34 года), Майкл Познер и его коллеги (35 лет) и другие.

Наша цель в этой статье — предоставить исторический отчет о некоторых ключевых результатах исследований и теорий о сознании, которые были омрачены более поздней историей. Основное внимание будет уделяться сознанию как субъективному опыту, а не другим значениям, таким как способность бодрствовать и реагировать на внешние раздражители.

Основы исследования сознания в конце 19-го и начале 20-го веков

Хотя мы будем делать акцент на середине 20-го века, этот период должен быть контекстуализирован тем фактом, что исследования мозга и сознания, как и многие другие темы в психологии и наука о мозге началась в конце 19 века.Это было время, когда психологические вопросы задавались философским пониманием разума, который часто приравнивался к сознанию. В результате исследования мозга и поведения, естественно, рассматривали роль сознания в поведенческом контроле со стороны мозга.

Как и сегодня, ранние исследователи изучали эффекты хирургической абляции или электростимуляции областей мозга (1, 36). Несколько исследований показали, что животные, подвергшиеся декортификации, могут демонстрировать высокую степень поведенческой гибкости (37, 38).Эти наблюдения привели к дебатам о том, были ли поведенческие реакции животных, подвергшихся декортификации, вызваны бессознательной чувствительностью или сознательными ощущениями, и была ли кора головного мозга необходима для осознанного опыта (36).

Основные аргументы в пользу того мнения, что кора головного мозга необходима для сознания, были получены из пионерских исследований по электростимуляции Дэвида Ферриера (39). В основном он известен своими работами по стимуляции моторной коры головного мозга животных.Но Ferrier (39) также продемонстрировал, что стимуляция теменных и височных долей заставляет животных вести себя так, как если бы они испытывали зрительные, тактильные, слуховые или обонятельные ощущения, в то время как стимуляция подкорковых сенсорных областей, включая зрительный таламус, этого не происходила. Ферриер (39) пришел к выводу, что активности коры головного мозга может быть достаточно для вызова сознательных переживаний, в то время как подкорковые процессы бессознательно контролируют сложное поведение (36).

Феррье считал важным изучать сознание людей, предупреждая, что исследователи не могут полагаться только на поведенческие проявления животных: «жалобный крик, вызванный защемлением лапки кролика, может быть просто рефлекторным явлением, не зависящим от какого-либо истинного чувство боли »(39).Напротив, исследования людей могут использовать устные отчеты для оценки «осознанности впечатлений» (39).

Наблюдения за неврологическими пациентами-людьми действительно начали формировать представления о сознании именно в это время. Наиболее влиятельной работой в этой области, возможно, была работа друга и наставника Феррье, Джона Хьюлингса Джексона, который заметил, что эпилептические припадки, возникающие в фокальных областях мозга, иногда сопровождаются изменениями в сознательном опыте (40). Он предположил, что сознание является высшим уровнем мозговой организации и что разум включает взаимодействие между сознательными и бессознательными процессами (41).Важность Ферье и Хьюлингса Джексона в конце XIX века невозможно переоценить. Они сильно повлияли на следующее поколение исследователей, которые будут изучать сознание, а также повлияли на работы Зигмунда Фрейда о сознании и бессознательном.

Одновременно в Германии в конце 19 века область экспериментальной психологии также развивалась как научная дисциплина, в которой философские вопросы о разуме, особенно о сознании, начали решаться в лабораторных исследованиях с использованием экспериментальных методов физиологии. .Исследования Феррье и его современников сыграли решающую роль в этом развитии. Также важны были работы Густава Фехнера, который ввел психофизические методы для строгой связи физических свойств стимулов с психологическими переживаниями. Следует особо отметить Германа фон Гельмгольца, который работал над физиологией ощущений и предложил представление о том, что сознательное восприятие включает в себя бессознательные выводы, предвосхищая идею о том, что сознание зависит от бессознательной обработки.Пока эти исследователи работали над психологическими темами, первым исследователем, официально признанным экспериментальным психологом, был немецкий ученый Вильгельм Вундт (1). В Соединенных Штатах этой честью обладал Уильям Джеймс.

Сознание было главной заботой этих исследователей XIX века. Однако его также начали бесплатно использовать для описания человеческого поведения (1). К началу 20 века часто считалось, что сознание лежит в основе поведения. Этот момент становится очевидным из-за растущего влияния взглядов Зигмунда Фрейда на бессознательные аспекты разума (42).

В некотором роде теория эволюции Дарвина вызвала волну межвидовых исследований поведения в конце 19 — начале 20 веков (43). Хотя Ферье предупреждал об опасностях приписывания психических состояний нечеловеческим видам, последователи Дарвина, как и сам Дарвин, с готовностью призывали человеческие эмоции и другие сознательные психические состояния для объяснения поведения животных (43, 44).

В ответ на излишки интерпретации человеческой психологии и безудержный антропоморфизм в психологии животных, в 1913 году Джон Уотсон (45) предположил, что научная психология должна основываться на наблюдаемых событиях (стимулах и реакциях), а не на предположениях о ментальных состояниях.Результатом стало бихевиористское движение, которое фактически запретило субъективный опыт из области экспериментальной психологии на протяжении большей части первой половины 20 века.

Между тем, медицинские науки выходили за рамки интересов академической психологии и не зависели от ограничений бихевиористов. Например, физиолог Чарльз Шеррингтон (46) продолжил работу по стимуляции у животных по стопам Ферье. Он считается отцом современной нейрофизиологии и особенно известен своими работами по спинальным рефлексам (46).Однако для нашей истории особенно важно то, что он писал о сознании и тренировал Уайлдера Пенфилда.

В 1930-х и 1940-х годах Пенфилд (47) провел новаторские исследования сознания у людей. Он применял электрическую стимуляцию к мозгу бодрствующих пациентов с эпилепсией с целью локализации ключевых областей, связанных с языком и мышлением, чтобы этих областей можно было избежать, когда он впоследствии хирургическим путем удалил области с судорожной активностью (47). В то время как Ферриер и Шеррингтон могли только предполагать, вызываются ли сознательные переживания электрической стимуляцией корковых областей у обезьян, Пенфилд и его коллеги (47, 48) смогли получить устные отчеты пациентов об их субъективных переживаниях.Его работа предоставила убедительные доказательства роли коры головного мозга в сознательном опыте (49).

Таким образом, исследования 19-го века инициировали несколько тем, которые являются актуальными сегодня: разум имеет сознательные и бессознательные аспекты, сознательный опыт зависит от бессознательных процессов, а кора головного мозга играет ключевую роль в сознании.

Новый подход к мозгу и поведению

Стандартные подходы, применяемые в настоящее время в исследованиях мозга и поведения, берут свое начало в работе Карла Спенсера Лэшли (50).Он защитил докторскую диссертацию в 1914 году, работая над поведением беспозвоночного организма, гидры, в университете Джонса Хопкинса. Там он встретил Джона Ватсона, который опубликовал свое первоначальное заявление о бихевиоризме (45) во время пребывания Лэшли в Хопкинсе.

Через Ватсона Лэшли познакомился с работой Шепарда Айвори Франца (51), первого исследователя, который использовал новые методы кондиционирования бихевиоризма в сочетании с поражениями мозга для изучения механизмов поведения мозга. Он разработал поведенческие задачи для проверки определенных функций мозга, чтобы выявить эффекты повреждения мозга, которые не были очевидны при простом наблюдении.Лэшли использовал этот подход в своих эпохальных исследованиях, направленных на поиск «инграммы», механизма хранения памяти (52–54). Хотя Лэшли и Ватсон оставались друзьями на протяжении многих лет, они расходились во мнениях по одной важной теме. В 1923 году, когда бихевиоризм только зарождался, Лэшли опубликовал статью, в которой упрекал бихевиористов за их жесткие взгляды на сознание (20).

Подход Франца / Лэшли к изучению мозга и поведения получил название, когда Лэшли использовал термин «нейропсихология» в лекции 1936 года в Бостонском обществе психиатрии и неврологии (55).В последующие годы область нейропсихологии процветала, используя подход Франца / Лэшли на животных моделях, а также в исследованиях на людях пациентов с естественными поражениями в результате неврологических заболеваний или хирургических поражений, сделанных для лечения неврологических проблем. Многие ключевые фигуры в научной истории исследований мозга и поведения в 20-м веке, включая многих исследователей, которых мы обсудим ниже, представлены в научном генеалогическом древе Лэшли ^† (для дополнительной информации см. SI Приложение , Вставка 1).

В 1950-х годах, когда когнитивная наука начала заменять бихевиоризм, Лэшли (54) опубликовал важную статью, в которой подчеркивалось, как сознание возникает из бессознательной обработки информации. Эта идея перекликалась с Ферье и Гельмгольцем и была основополагающей в ранней когнитивной науке (2, 29, 56), а также стала основным предположением в более поздней истории исследований сознания, которые мы рассмотрим ниже.

Нейропсихология животных проложила путь

Нейропсихологические исследования животных представляют интерес для нашего обсуждения сознания не потому, что они обязательно раскрывают что-либо о сознании как таковом.Напротив, работа была важна, потому что она предоставила нейроанатомическую и концептуальную основу, которая руководила дизайном и интерпретацией исследований пациентов-людей.

Самым важным институтом нейропсихологических исследований на животных в 1940-х годах был Центр приматов Йеркса во Флориде, которым руководил Лэшли. Исследователи были обучены подходу Франца / Лэшли и использовали определенные поведенческие задачи для проверки определенных функций мозга. Когда нейрохирург Карл Прибрам занял пост директора Йеркса вскоре после окончания Второй мировой войны, он продолжил поведенческий подход, установленный Лэшли, но с дополнительным изощренным нейрохирургическим вмешательством.^‡ Область нейропсихологии животных процветала во время десятилетнего правления Прибрама в Йеркесе. Под руководством Прибрама молодые исследователи, которым предстояло стать лицом этой области, набили свои научные зубы в Йерксе.

Основным методом, использовавшимся в то время, была хирургическая установка повреждений, и группа Йеркса изучала эффекты поражений во всех основных долях коры головного мозга, а также в подкорковых областях, таких как миндалевидное тело. В традициях Лэшли животных изучали с помощью конкретных поведенческих задач, разработанных для проверки гипотез о функции мозга.Хотя было сделано много важных открытий, для наших целей здесь следует отметить исследования, которые прояснили, какие области височной доли вносят вклад в различные аспекты синдрома Клювера – Бьюси.

Генрих Клювер и Пол Бьюси опубликовали основополагающую статью в 1937 году (57, 58). Клювер интересовался мозговыми механизмами, лежащими в основе галлюцинаций, вызванных мескалином. Он заметил, что обезьяны, получавшие мескалин, часто чмокали губами — симптом, который возникает, когда у людей с височной эпилепсией случаются припадки и возникают галлюцинации (59).Бьюси, нейрохирург-человек, был нанят для лечения повреждений височной доли у обезьян. Было обнаружено, что животные демонстрируют набор поразительных поведенческих изменений, включая повышенную робость, гипероральность и гиперсексуальность. Клювер и Бьюси назвали это состояние «психической слепотой». Животные не были слепыми, но зрительные стимулы утратили свое значение — змеи и люди больше не угрожали им; они пытались есть предметы, ранее считавшиеся несъедобными, и пытались вступить в половые отношения с другими видами.Хотя аналогичные результаты были опубликованы гораздо раньше (60), как мы увидим, статья Клювера и Бьюси оказала чрезвычайно большое влияние на формирование исследований мозга и поведения, последовавших за Второй мировой войной в Соединенных Штатах, где фундаментальная наука была приостановлена. во время войны.

Феномен психической слепоты или то, что неврологи назвали «зрительной агнозией», было предметом большой работы в Йеркесе. Это было достигнуто с использованием обучения визуальному различению для создания стимулов со сложным визуальным значением.Исследования Мортимера Мишкина с соавторами (13, 61, 62) показали, что такие задачи не выполняются из-за повреждения подобластей височной доли. В частности, повреждение либо боковой височной доли (которая связана со зрительной корой), либо вентральной височной доли (которая связана с гиппокампом) ухудшает поведенческие способности. Одно из следствий заключалось в том, что сложная визуальная обработка стала пониматься как выходящая за пределы затылочной доли в височную долю. Кроме того, поскольку задачи зависели от обучения и памяти, работа стала особенно важной для понимания того, как воспоминания формируются и хранятся в мозге, особенно через гиппокамп, как обсуждается ниже.

Другая работа Мисхина с соавторами (63⇓⇓ – 66) вовлекала определенные области префронтальной коры в задачи, требующие краткосрочной памяти или того, что сейчас называется «рабочей памятью» (67, 68). Основываясь на этом исследовании, более поздние поведенческие исследования префронтальной коры у обезьян послужили основой для понимания роли префронтальной коры в рабочей памяти человека (69⇓ – 71). Это важно здесь, потому что, начиная с 1970-х годов, многие исследователи приравнивают сознание к содержанию системы краткосрочной памяти (33, 35, 72) или к доступности информации для систем исполнительного планирования (73).Рабочая память и префронтальная кора по-прежнему занимают центральное место в когнитивных теориях сознания (74⇓⇓⇓ – 78).

Мишкин возглавил лабораторию нейропсихологии в Национальном институте психического здоровья, где продолжил работу над вопросами, поднятыми синдромом Клювера – Бьюси. В частности, он и его коллеги исследовали роль височной доли в восприятии, памяти и аффективной / эмоциональной обработке (79–82). Различие между вентральным и дорсальным потоками визуальной обработки, имеющее решающее значение для современных исследований сознания, возникло в его лаборатории (79), как и ключевая роль периринальной коры как связующего звена между зрительной корой и гиппокампом в формировании памяти (81). ).

Ларри Вайскранц, другой член группы Прибрама, также работал над височной долей и зрительной памятью (62), но дополнительно над важностью миндалевидного тела в аффективных аспектах синдрома Клювера-Бьюси (83). Из Йеркса Вайскранц переехал в Кембридж и позже стал заведующим кафедрой экспериментальной психологии в Оксфорде. Одной из тем, которыми он занимался после переезда в Англию, был вклад корковых областей в память (84). Однако направление его карьеры было определено его работой по слепому зрению (85), феномену, который является центральным в текущих дебатах о природе сознания у людей.

Здесь были упомянуты лишь несколько примеров результатов и последствий исследований, проведенных в лаборатории Йеркса в 1950-х годах, но важность этой группы трудно переоценить. Эти исследователи проложили путь для большой будущей работы над механизмами восприятия, памяти, эмоций и высшего познания, а также сознания.

Нейропсихологические исследования человека сделали сознание основным направлением психологии и нейробиологии

Нейропсихологические исследования пациентов позволили по-новому взглянуть на мозг и поведение, включая связь сознания с мозгом.Особенно важны были исследования трех групп пациентов (78), которым мы остановимся ниже. Это были пациенты с амнезией (у которых естественные или хирургические поражения медиальной височной доли нарушали способность формировать и вспоминать новые воспоминания), пациенты с расщепленным мозгом (у которых два полушария головного мозга были разделены хирургическим путем, чтобы уменьшить влияние трудноизлечимой эпилепсии), и пациенты, страдающие слепотой (у которых повреждение коры головного мозга вызывало очевидную слепоту в поле зрения напротив очага поражения).Во всех трех группах результаты продемонстрировали разительную диссоциацию между тем, что пациенты могут делать поведенчески, и тем, о чем они могут сообщить сознательно. Другие группы пациентов (кома, геминеглект, афазия, прозопагнозия и дислексия) также демонстрировали диссоциацию между явным знанием и поведенческими характеристиками и, таким образом, способствовали возникновению интереса к сознанию ( SI, приложение , вставка 2) (86). Тем не менее, пациенты с амнезией, расщепленным мозгом и слепым зрением здесь сосредоточены из-за их широкого влияния на эту область.

Амнезия.

На протяжении большей части первой половины 20 века преобладала точка зрения, согласно которой память широко распределена в мозгу, а не локализована в определенной области. Частично это было основано на работе Лэшли, предполагающей, что память больше зависит от количества поврежденной корковой ткани, чем от места повреждения, причем разные области обладают «эквипотенциальными» способностями хранить воспоминания (52, 54). Приливы изменились в 1950-х годах.

Главной фигурой в этом море была Бренда Милнер, аспирантка Университета Макгилла.Ее особенно интересовали память и интеллектуальные функции височной доли, но ее работа оказалась особенно важной для понимания отношения памяти к сознанию. Мильнер провела докторское исследование, работая под руководством известного психолога Дональда Хебба, который тренировался с Лэшли и много писал о памяти и поведении, а также о сознании (22, 23). Милнер знал о вышеупомянутых исследованиях стимуляции, проведенных Пенфилдом, руководителем нейрохирургии в McGill.Хеббу оказал услугу Пенфилд, у которого было несколько пациентов с удалением височной доли, поскольку это основное место эпилепсии, и Пенфилд согласился позволить Милнеру изучить их. ^§ Она проверила 45 пациентов с повреждением височной доли в задачах по оценке когнитивных функций, но в основном сосредоточилась на влиянии таких повреждений на обучение, особенно на зрительное обучение и память.

Ее диссертация, опубликованная в 1954 г. (87), началась с подробного обзора того, что было известно о функциях височной доли из исследований на обезьянах, и особенно о влиянии повреждений височной доли на зрительное обучение, поскольку это казалось особенно актуальным. к зрительной памяти человека.Милнер в значительной степени полагался на работу Мортимера Мишкина (88), который изучал визуальную дискриминацию обезьян в Макгилле для своей докторской степени, прежде чем присоединиться к Прибраму в Йерксе. Хотя Мишкин обнаружил, что глубокие поражения височной доли с вовлечением гиппокампа ухудшают работоспособность, он интерпретировал этот эффект как вызванный повреждением проводящих путей нервных волокон, проходящих через височную долю (88).

В своих исследованиях пациентов Пенфилда Милнер использовала множество тестов. На основании этого она пришла к выводу, что, как и у обезьян, височная доля играет ключевую роль в визуальном обучении человека.После окончания учебы она осталась в McGill и продолжила исследования психологических функций височной доли. Однако ее наиболее важный результат был сделан не на пациентах Пенфилда, а на пациенте, прооперированном Уильямом Сковиллом в Хартфорде, штат Коннектикут (89). Это был пациент HM, исследования которого произвели революцию в исследованиях памяти (90).

Первоначальные исследования HM были интерпретированы с точки зрения общего дефицита памяти, так называемой глобальной амнезии. Однако более поздняя работа Милнера (91) и Сюзанны Коркин (92) определила, что HM и другие пациенты с амнезией сохранили способность учиться и помнить, как выполнять двигательные навыки (например, рисовать объекты, глядя на их обратное отражение в зеркале). .Со временем были выявлены и другие примеры сохраненной памяти, и стало ясно, что, помимо двигательных навыков, пациенты могут также изучать когнитивные навыки (93), могут формировать поведенческие привычки и могут развить условные реакции Павлова (94). Экстраполируя эти результаты, Ларри Сквайр и Нил Коэн (93) в 1980 году предположили, что дефицит памяти, возникающий в результате повреждения височной доли, ограничивается декларативной памятью, памятью, которую можно пережить сознательно. Например, хотя пациенты могли изучать двигательные навыки и быть обусловленными, они не могли сознательно вспомнить, что недавно приобрели этот навык или были обусловлены.Сознательная память стала называться «декларативной» или «явной», а бессознательная память стала именоваться «процедурной» или «имплицитной» (95, 96). Сама эксплицитная память была разделена на два подтипа: эпизодическую и семантическую (97).

HM и другие пациенты с проблемами, связанными с явной памятью, имели повреждение, которое включало относительно большую область височной доли. Исследования на животных могли бы быть более точными в отношении конкретных областей, связанных с явной памятью; эти области стали известны как «система памяти медиальной височной доли» (98).Например, исследования Мишкина и Мюррея (99), Сквайра и Зола-Моргана (98) показали, что гиппокамп, энторинальная кора, парагиппокампальная область и перихринальная кора — каждый вносит свой вклад в хранение новых воспоминаний. Обладая этими знаниями, можно было найти отдельные случаи, которые подтвердили вклад различных областей в различные аспекты сознательно доступной памяти у людей (100, 101).

Тенденция последних лет включает признание того, что префронтальная кора играет важную роль в извлечении явных воспоминаний, включая сознательный опыт извлеченных воспоминаний (102⇓⇓ – 105).Другая недавняя тенденция сосредоточена на том, как явные воспоминания используются для построения сознательных симуляций будущего и других гипотетических переживаний (106, 107). Как мы увидим, данные всех трех групп пациентов намекают на роль префронтальной коры в сознательном опыте

Синдром расщепленного мозга.

Операция с разделенным мозгом включает хирургическое рассечение мозолистого тела и других меньших церебральных спаек с целью облегчения трудноизлечимой эпилепсии. Эти пути состоят из аксонов, которые соединяют соответствующие области в двух полушариях.Заметив сообщения о том, что после выздоровления после операции такие пациенты отличаются отсутствием заметных эффектов процедуры, Роджер Сперри, исследователь мозга из Калифорнийского технологического института, задумался о фактической функции мозолистого тела. Он инициировал серию исследований на кошках и обезьянах, чтобы попытаться разгадать эту загадку, которую он назвал «одной из наиболее интригующих и сложных загадок функции мозга» (108).

Исследования Сперри на животных с операциями на разделенном мозге подтвердили клинические впечатления от людей.Таким образом, после повреждения мозолистого тела животные с расщепленным мозгом выглядели довольно обычными. Следуя традициям Лэшли, его наставник из Йеркса, Сперри (108) и его коллеги разработали конкретные экспериментальные задачи, чтобы пролить свет на функцию мозолистого тела и других комиссур.

В этих исследованиях, помимо рассечения различных комиссур, также был рассечен перекрест зрительных нервов, чтобы ограничить поток визуальных сигналов от каждого глаза к противоположному полушарию. В качестве первого шага животные научились реагировать на подкрепление.На этом этапе были обучены и протестированы один глаз и полушарие. Впоследствии окклюзия была перенесена на другой глаз, чтобы оценить другое полушарие. Животные, которым была нанесена только часть перекреста зрительных нервов, хорошо справлялись с каждым глазом. Однако, когда комиссур также были рассечены, нетренированный глаз и полушарие не могли работать. Тем не менее, у того же полушария не было проблем с самостоятельным изучением проблемы. Таким образом, обучение обычно осуществляется двумя полушариями, но когда спайки разрезаются, нетренированное полушарие не может получить доступ к памяти.Многие варианты этих исследований были выполнены в лаборатории Сперри (31, 108, 109).

В начале 1960-х Сперри начал сотрудничать с Джозефом Богеном, нейрохирургом из Лос-Анджелеса, который выполнял операцию на разделенном мозге у людей с трудноизлечимой эпилепсией. Пациентов изучал Майкл Газзанига, аспирант лаборатории Сперри (31, 110). Поскольку перекрест зрительных нервов не был частью этой операции, Газзаниге пришлось найти другой способ ограничить визуальные стимулы одним полушарием.Учитывая, что визуальная информация в правом поле зрения отправляется в левое полушарие, а визуальная информация из левого поля зрения отправляется в правое полушарие, он мог проецировать стимулы на экран и ограничивать, какое полушарие получало входные данные, пока глаза были стационарными. Чтобы движения глаз не имели эффекта, стимулы предъявлялись кратковременно (около 250 мс). Он также разработал специальные тесты, адаптированные к особым свойствам человеческого мозга и, в частности, к проблемам, возникающим в результате латерализации функций.

Например, у большинства людей способность говорить и понимать устную и письменную речь локализована в левом полушарии. Таким образом, люди с типичным мозгом могут называть общие объекты, которые появляются либо в левом, либо в правом поле зрения, потому что визуальная информация, достигающая зрительной коры в одном полушарии, передается в ту же область в другом полушарии через мозолистое тело. В то время как пациенты с расщепленным мозгом могут давать словесные отчеты об информации, представленной в правое поле зрения и, следовательно, в левое полушарие, они не могут назвать стимулы в левой половине визуального пространства, которые, таким образом, воспринимаются правым полушарием.Однако они могут невербально реагировать на стимулы, воспринимаемые правым полушарием, указывая на предметы или хватая их левой рукой, которая предпочтительно связана с правым полушарием. Точно так же, когда им завязаны глаза, эти субъекты могут давать имена объектам, помещенным в их правую руку (предпочтительно соединенных с левым полушарием), но не объектам, размещенным в их левой руке.

Хотя правое полушарие пациентов с расщепленным мозгом не могло устно сообщать о своих внутренних состояниях, оно, тем не менее, могло реагировать невербально (например, указывая пальцем), чтобы указать, что оно осмысленно обработало зрительные стимулы.Это привело к идее, что после операции по разделению мозга каждое полушарие обладает не только отдельными способностями управления поведением, но и, возможно, отдельными психическими системами — двумя сознательными существами. Возможность существования двух разумов, по одному в каждом полушарии, обсуждалась и много обсуждалась в научной и популярной литературе (111–114). Однако степень возможного мышления в правом полушарии было трудно проверить из-за отсутствия его способности предоставить устный отчет.

В начале 1970-х Гэззанига (115⇓⇓⇓ – 119) начал исследования новой группы пациентов, оперированных в Дартмуте.Были подтверждены многие из основных выводов об изоляции восприятия, памяти и познания в двух полушариях (115–119). Один из этих пациентов (названный PS) предоставил, возможно, первое убедительное свидетельство того, что двойственное сознание может существовать у пациентов с расщепленным мозгом. Этот пациент мог читать обоими полушариями, но мог говорить только левым (115, 120). Хотя правое полушарие не могло говорить, оно могло устно отвечать на визуальные вопросы в левом поле зрения, используя левую руку для выбора букв Scrabble.На вопрос «Кто ты?» Левая рука написала его имя «Пол». Кроме того, на вопрос о желаемой профессии левая рука ответила «автогонщик». Это представляло особый интерес, поскольку левое полушарие ответило «рисовальщиком» на устно заданный вопрос. Несмотря на то, что они не могли общаться, оба полушария разделяли личную идентичность (Пол), но у них были разные жизненные амбиции.

Результаты показали, что изолированное правое полушарие может иметь отдельное осознание себя и видение будущего.Более обширные исследования, проведенные Газзанигой (116, 118) и коллегами последующих пациентов, особенно JW, также подтвердили идею двойственных психических систем. Ключевой нерешенный вопрос заключается в том, обладают ли все пациенты с расщепленным мозгом двойным сознанием или в некоторых случаях патология головного мозга приводит к некоторой компенсаторной реорганизации и изменению того, что может делать правое полушарие (приложение SI, приложение , вставка 3).

Еще одним важным результатом этой работы было предположение о том, какую роль сознание может играть в нашей ментальной экономике (78, 115⇓⇓⇓ – 119, 121, 122).С точки зрения левого полушария, ответы, исходящие из правого полушария, генерируются неосознанно. Исследования с участием пациента, который мог читать через свое правое полушарие, были разработаны, чтобы вызвать поведенческие реакции путем представления визуальных вербальных команд в левое поле зрения. Затем экспериментатор вслух спросил: «Зачем вы это сделали». Затем пациент ответил через свое левое полушарие устным ответом. Левое полушарие обычно воспринимало вещи спокойно, рассказывая истории, в которых ответы имели смысл.Например, когда правому полушарию была дана команда «встать», он (его левое полушарие) объяснил свое действие словами: «О, мне нужно было растянуться». Очевидно, это была чистая конфабуляция, поскольку левое полушарие не было осведомлено о информации, которая заставляла его встать.

Для объяснения этих результатов была использована теория когнитивного диссонанса Леона Фестингера (123). Теория предполагала, что несоответствие между тем, что человек ожидает, и тем, что происходит на самом деле, создает состояние внутреннего несоответствия или диссонанса.Поскольку диссонанс вызывает стресс, он требует уменьшения. Таким образом, когда пациент осознавал, что его тело вызывает реакцию, которую «он» не инициировал, возникает диссонанс, и объяснение причины, по которой возникла реакция, является средством уменьшения диссонанса. Сегодня «рационализация после принятия решения» является активной темой исследования, в ходе которого изучается, как люди задним числом оправдывают свои решения и действия в жизни (124, 125).

Повествования, создаваемые левым полушарием, рассматривались как интерпретации ситуаций и были предложены в качестве важного механизма, используемого людьми для поддержания чувства ментального единства перед лицом нейронного разнообразия (115–119).Позднее было предложено, чтобы процесс повествования / интерпретации зависел от когнитивных функций префронтальной коры, связанных с рабочей памятью, и соответствовал когнитивным теориям сознания (78, 121, 122, 126).

Слепое зрение.

Слепота — это клиническое состояние, которое чаще всего обсуждается в контексте современной науки о сознании. Повреждение первичной зрительной коры вызывает очевидную слепоту в поле зрения напротив поражения (85). Тем не менее, когда их просят сделать это, пациенты со слепым зрением могут делать предположения об идентичности или наличии визуальных стимулов, представленных в «слепое» поле, с уровнями точности, которые намного выше вероятности.Они сознательно слепы, но могут «видеть» достаточно, чтобы контролировать свое поведение.

О существовании такого остаточного зрения после повреждения первичной зрительной коры (V1) сообщили в 1967 году Ларри Вейскранц и Николас Хамфри (127). Обезьяна (называемая Хелен) с двусторонним повреждением зрительной коры головного мозга все еще могла реагировать на зрительные стимулы (моргание, прикосновение к стимулам, реакции зрачков и т. Д.). Аналогичные результаты были получены ранее у пациентов с повреждением затылочной доли Riddoch (128) и Poppel et al.(129). Однако как для пациентов, так и для обезьян субъективная феноменология была неясной.

Weiskrantz (85), который, как упоминалось выше, прошел обучение в Yerkes, внес два важных вклада в решение вопроса о том, может ли сознательный опыт возникнуть после повреждения V1. Во-первых, он представил то, что он назвал «ключами комментариев». В каждом испытании, после того как пациент делал вынужденный выбор ответа относительно стимула, Вайскранц просил их нажимать клавиши, чтобы явно указать, видели ли они стимул сознательно или реагировали на каком-либо другом основании.Это может показаться простой экспериментальной процедурой, но она отражала открытое отношение Вайскранца к изучению субъективной феноменологии и сознания, что противоречило нормам экспериментальной визуальной психофизики того времени. Вайскранц пришел к выводу, что предположения пациентов были субъективно бессознательными. Это привело к его второму ключевому вкладу: он ввел термин «слепое зрение», четко обозначив, что феномен, наблюдаемый у этих пациентов, связан с избирательным нарушением сознательного опыта (85, 130).

Клавиши комментариев также использовались на обезьянах с повреждениями зрительной коры головного мозга, приводящими к поведению, подобному слепому зрению. Например, на основе таких исследований Стериг и Коуи (131) предположили, что, вероятно, обезьяны обладают визуальным феноменальным сознанием. Вайскранц (85) отметил, что это «легко принять, но не доказать». Он утверждал, что, поскольку сознание не всегда необходимо для человеческого восприятия и поведения, свидетельство того, что животные производят соответствующие поведенческие реакции на визуальные стимулы, само по себе не обязательно квалифицируется как свидетельство того, что они осознают то, что видят (85).

Даже интерпретация человеческих открытий о сознании была встречена с некоторым скептицизмом, особенно эмпирически строгими учеными (см. Ссылку 132). Чтобы дополнительно выяснить, действительно ли слепые пациенты не осознают стимулы или они имели в виду, что они плохо их видели, когда говорили, что не видели их сознательно, исследователи показали, что слепое зрение качественно отличается от слабого, околопорогового зрения (см. Ссылку 132). . В частности, при слепом зрении обнаруживаемость стимулов ухудшается по сравнению с тем, что можно было бы ожидать, учитывая производительность испытуемых в задачах принудительного выбора.(Теория обнаружения сигналов об этих психофизических находках см. В ссылке 133.)

Подобные психофизические признаки также наблюдались у обезьян с поражениями V1 (134). Это, в свою очередь, решает еще одну проблему, заключающуюся в том, что поражение пациентов-людей может быть неполным (135). У обезьян очаги поражения были созданы хирургическим путем и тщательно подтверждены, поэтому вопрос о неполном поражении можно было исключить (136–138). Это согласуется с выводом о том, что поведенческие реакции при слепом зрении не связаны с щадящей корой в V1.

Хотя слепое зрение связано со зрением, оно также относится к аффективным процессам. В частности, было обнаружено, что пациенты могут бессознательно обнаруживать эмоциональные выражения лиц, представленных в слепое поле (139). Эти результаты дополнительно демонстрируют возможность поразительной диссоциации между сознательным опытом и глубиной бессознательной обработки сложных стимулов. Они также подтверждают мнение о том, что процессы в миндалине могут управляться бессознательно и не обязательно отражают сознательные эмоции (140).

Что может быть нейронной основой слепого зрения? Известно, что некоторые стимулы, например движение, могут вызывать активность в экстрастриальных зрительных областях даже при отсутствии V1 (137, 138). Путь по-прежнему более подробно описывается в новых исследованиях, но зрительный сигнал, вероятно, идет от сетчатки к подкорковым областям, таким как латеральное коленчатое ядро, верхний бугорок и пульвинар, а оттуда непосредственно в экстрастриарные области, минуя V1 ( 138). Это приводит к вопросу о том, почему пациенты не обладают зрительным сознанием, учитывая, что в зрительных (экстрастриарных) областях есть активность.Интуитивно понятное мнение может заключаться в том, что обратная связь с V1 необходима (141). Однако такая точка зрения несовместима с выводами о том, что пациенты без V1, тем не менее, иногда могут иметь сознательные визуальные переживания (142, 143).

Weiskrantz (85) предположил, что проекция сигналов на префронтальную кору может иметь решающее значение для зрительного сознания. Хотя префронтальная кора получает прямые проекции из экстрастриальных областей, а не из самого V1, идея состоит в том, что при повреждении V1 динамика сигналов в экстрастриальных областях может не позволить достаточно нормальному распространению в префронтальную кору.Эта гипотеза была подтверждена в нескольких исследованиях нейровизуализации (144, 145), в которых префронтальная кора показала более высокую активность для осознанного восприятия по сравнению со слепым зрением у одного пациента, у которого было слепое зрение только в части поля зрения. Это также согласуется с другими выводами нейропсихологии. Используя то, что иногда называют методом двойного поражения, Накамура и Мишкин (146) обнаружили, что у обезьян с односторонними лобными и теменными поражениями в сочетании с другими абляциями, блокирующими поток информации от зрительной коры к лобной и теменной кортикам в оставшейся части коры головного мозга. полушарие, показал хроническое «слепое» поведение.Следовательно, очевидно, что наличие неповрежденной зрительной коры недостаточно для зрительного поведения, если она не связана с оставшимися лобной и теменной корой. Как предположил Вейскранц, сигналы в префронтальную кору могут быть необходимы для осознанного осознания (85), по крайней мере, у людей.

Выводы

1) Идея о том, что исследования сознания могут развиваться, если сосредоточить внимание на зрении, не была новой идеей в 1990-х годах. Это было неявным предположением, лежащим в основе практически всех работ по сознанию с конца 19 века, а также на протяжении всего 20 века, включая, помимо прочего, исследования пациентов с амнезией, расщепленным мозгом и слепотой.
2) Результаты каждой из трех групп пациентов продемонстрировали глубокую диссоциацию между тем, что пациенты могли сообщить, и тем, на что они могли реагировать поведенчески. Эти диссоциации концептуально важны, потому что нарушения заключаются не в общей способности обрабатывать какую-либо информацию. В частности, они связаны с неспособностью субъективно сообщать о сознательном опыте.
3) Исследователи всех трех традиций — амнезии (106, 107), расщепленного мозга (3, 117, 121, 140) и слепого зрения (76, 85, 147) — независимо пришли к выводу, что сознание включает в себя высшие когнитивные способности. процессы, которые зависят, по крайней мере частично, от префронтальной коры.Этот вывод согласуется с современными когнитивными теориями сознания, включая теорию глобального рабочего пространства (74, 53) и теорию более высокого порядка (76–78, 148).

Заявление о доступности данных.

Нет данных, связанных с этой рукописью.

Сущность и содержание принципа единства сознания и деятельности

Сознание и деятельность

Общее понятие о сознании

Роль деятельности в процессе формирования сознания

Единство сознания и деятельности — это… Что такое Единство сознания и деятельности?

Смотреть что такое «Единство сознания и деятельности» в других словарях:

II. Взаимосвязь сознания и трудовой деятельности человека,общественная природа сознания

Наш мозг способен на невероятные вещи, но ему мешает сознание

О двух разновидностях неосознаваемого психического: под- и сверхсознании

сознание и познание человеком мира

Понятие деятельности

Виды деятельности

Сознание и деятельность

Познание человеком мира

Нужна помощь в учебе?

Сознание опирается на способность мозга поддерживать богатую динамику нейронной активности — ScienceDaily

Советская психология: АКТИВНОСТЬ И СОЗНАНИЕ

Расшифровка нейробиологии сознания

Детектив

Местоположение, местоположение, местоположение

Мастерим и лечим

В поисках легитимности

Активность мозга и уровни сознания

Резюме

Ключевые слова

Предварительный просмотр

Информация об авторских правах

Авторы и аффилированные лица

Введение в сознание | Безграничная психология

Описание сознания

Цели обучения

Основные выводы

Ключевые моменты

Ключевые термины

Философия сознания

Проблема разума и тела

Ранние идеи о сознании

Текущие исследования сознания

История теорий сознания

Цели обучения

Основные выводы

Ключевые моменты

Ключевые термины

Исторические теории сознания

Теории сознания майя и инков

Джон Локк о сознании

Рене Декарт о сознании

Зигмунд Фрейд о сознании

Современные теории сознания

Психология развития сознания

Социальная психология сознания

Нейропсихология сознания

Нейронные основы сознания

Цели обучения

Основные выводы

Ключевые моменты

Ключевые термины

Нейронные корреляты сознания (NCC)

Нейробиология и сознание

Измерения нервного сознания: возбуждение и содержание

Области мозга, связанные с сознанием

Визуализация мозга и сознание

SSVEP отслеживает внимание, а не сознание во время перцептивного заполнения

Немного истории имеет большое значение для понимания того, почему мы изучаем сознание так, как мы это делаем сегодня.

Abstract

Основы исследования сознания в конце 19-го и начале 20-го веков

Новый подход к мозгу и поведению

Нейропсихология животных проложила путь

Нейропсихологические исследования человека сделали сознание основным направлением психологии и нейробиологии

Амнезия.

Синдром расщепленного мозга.

Слепое зрение.

Выводы

Заявление о доступности данных.

Добавить комментарий Отменить ответ