Жестокость в обществе: Жестокость в современном мире | Молодежный информационно-развлекательный журнал — ШПИЛЬКИ

Содержание

Жестокость в современном мире | Молодежный информационно-развлекательный журнал

Проблема жестокости в современном мире является самой большой проблемой. Весь мир потрясен прогремевшими недавно происшествиями. Взрыв российского самолета и серия терактов в Париже. Я никогда не думала о том, что такое еще может произойти в нашем мире, ведь мы живем в цивилизованном образованном обществе, в котором люди уже давным-давно научились решать проблемы посредством своего интеллекта, а не с применением физической силы.

Эта жестокость – масштабная жестокость. Пострадало большое количество людей, невинных людей. Погибло много людей, и их бесчисленные родственники остались без сестер, мам, дочерей, отцов, братьев, сыновей и просто без людей, к которым они привыкли и привязались. У людей, которые уничтожили так много жизней, нет никаких моральных устоев и гуманизма! И я не представляю, чем они гордятся, открыто заявляя, что это они и что они не остановятся, и, к сожалению, все это не трюки, и они уже несколько раз доказали, что их точно ничто и никто не остановит. Эта жестокость на данный момент – самая большая.

Я многое читала о произошедшем в 2001 году с башнями близнецами, и на моей памяти – это самое страшное, что могло только случиться с людьми, которые там находились. Теперь же я понимаю, что люди в Париже и в самолете чувствовали то же самое, что и люди в башнях перед тем, как погибли.

У жестоких людей нет никакого чувства сострадания к ближнему, но я верю в то, что где-то в глубине души они все-таки не пропавшие для общества люди, и в конце концов они поймут, что творят.

В последнее время, даже если не брать во внимание то, что творит ИГИЛ, я замечаю все больше жестокости вокруг. Школьники унижают и причиняют моральный и физический вред своим сверстникам, но не только они, есть много людей, которые даже не замечают своей жестокости к другим. К сожалению, никакой панацеи в нашем мире от этой общественной болячки не существует, и я в такие моменты думаю лишь о том, что хороших людей намного больше, чем плохих. Людей, которые могут помочь, могут защитить других людей, которые находятся рядом и подвергаются жестокому отношению. Нет людей, которые заслуживали бы того, чтобы к ним относились с жестокостью, и уж тем более нет людей в мире, которые заслуживали бы смерть. Не уверена, что существует пропаганда добра и хорошего отношения ко всему в мире живому, но я от себя лично хочу попросить всех, кто это читает, относиться к окружающим людям, да и не только к людям, к животным, ко всему окружающему миру по-доброму.

Жестокость – проблема современного общества

Почему некоторые дети жестоки? Как быть с жестоким ребенком? Известно, что развитие личности происходит постепенно, причём для начальных этапов характерно несовершенство или даже отсутствие нравственной позиции. Сознательным человеком ребёнок ещё должен стать, шаг за шагом, под руководством взрослого. Моральные барьеры, которые упорядочивают жизнь взрослого человека, детьми не усвоены. К тому же ребёнок не всегда умеет соотносить свои поступки и их последствия.

Порой мы, взрослые люди, не можем сдержать свои эмоции, а ребёнок и подавно. У детей эмоции бьют ключом. Если обида, то сильная, если счастье, то безграничное, а если жестокость, то ярко выраженная.

Ребёнок может поступить жестоко от незнания, от непонимания того, что крик и плач товарища – свидетельство страдания и боли, нанесённых им. Если он не научился понимать и сопереживать, то не способен правильно оценивать и чувствовать чужие страдания. Пробудить в детской душе сочувствие – задача взрослых, в первую очередь родителей.

Универсальных рекомендаций по коррекции детской жестокости нет, но есть ряд общих советов, это:

с самого детства надо приучать ребёнка к самостоятельности и ответственности за свои поступки, а главное – формировать способность к сочувствию и сопереживанию;

учить здоровым отношениям между детьми, где никто не отвергнут и не унижен;
прививать ребёнку моральные ценности только личным примером, который научит его видеть в каждом человеке доброту;
в семье не должно быть физических наказаний, иначе потом не стоит удивляться детской жестокости – ведь её проявление для ребёнка будет в порядке вещей;
аккуратно и корректно контролировать, с кем ребёнок дружит, чем занимается, что смотрит и читает;
чётко определять рамки дозволенного. В случае нарушения правил всегда должно следовать наказание, но не давить авторитетом, а объяснить решение;
не закрывать глаза на жестокость ребёнка и не оправдывать его поступки, опасаясь обвинения в собственной несостоятельности и беспомощности. Если проблему игнорировать, то изменения в личности ребёнка могут стать необратимыми;

научить ребёнка выражать собственное мнение и неагрессивно отстаивать свою точку зрения в общении;
научить правильно реагировать на агрессоров, т.е. не обращать внимания или превратить происходящее в шутку;
любому ребёнку важно знать и понимать, что родители его любят и в нем уверены, а уверенный в себе человек не станет доказывать свою значимость жестокостью;
окружать ребёнка вниманием, любовью, поддерживать доверительные отношения. Дети, которых любят, жестокими бывают редко;
следует постоянно на собственных примерах учить детей доброте, человечности, гуманности. Большинство детей легко усваивают эту науку, и проблемы с детской жестокостью не возникает.

К сожалению, почти все дети воспринимают критику сверстников чувствительнее, чем влияние родителей. Проблема «плохой компании» остаётся острой всегда – агрессивный ребёнок может задать тон поведения и пример в группе детей и подростков, а стремление соответствовать стилю друзей только усугубляет детскую жестокость. Выходом из подобной ситуации станет постепенное развитие новых ценностей и интересов: нужно «прощупать», что интересует ребёнка, к чему он больше склонен – танцы, спорт, рисование и т.д.

Довольно часто жёсткое поведение даёт существенные результаты: человеку удаётся с его помощью удовлетворить свои интересы и заставить других подчиняться. Однако эта дорога ведёт в тупик. Наблюдая или почувствовав на себе жестокое поведение, окружающие составляют соответствующее мнение о таком человеке и, опасаясь за собственную безопасность, пытаются его всячески избегать. Жестокий в итоге становится одиноким, окружённым страхом, недоверием, не принятым другими.

На каком поле взращиваются агрессивность и жестокость

Человека можно превратить в бессердечное существо

Талантливые актеры, как Дмитрий Нагиев, даже маньяка Чикатило сыграют талантливо. И в этом — главная угроза продолжения насилия. Кадр из телесериала «Чикатило»

«Независимая газета» статьей Олега Никифорова «Насилие как фактор повседневности» от 15.03.21 вновь вернулась к очень важной проблеме возрастающей агрессивности, нетерпимости в практике человеческих коммуникаций.

Полностью соглашаясь с автором, хочу попытаться еще раз привлечь внимание к реально действующим факторам, которые взращивают в нас эти негативные качества.

Прежде всего в основе нашего неадекватного поведения в стрессовых ситуациях лежит вся эволюционная история человека как биологического вида. Напомню, что Homo sapiens, по мнению ученых, существует всего около 40–50 тыс. лет. До этого приматами был пройден долгий путь в 2 млн лет. Чтобы сравнить эти два периода времени наглядно, достаточно сопоставить длины двух отрезков прямой линии: 1 см и 2 км! А до этого были около 300 млн лет эволюции животного мира. Это еще отрезок в 60 км! И все эти годы доминирующим условием выживания пресмыкающихся, а затем млекопитающих была способность защитить себя от более сильных и покорить более слабых. Выживали более агрессивные, безжалостные, готовые к смертельной схватке за право сохранить жизнь свою и своего потомства. Так и сформировались модели поведения человека на генетическом уровне.

Могли ли эти биологические качества и инстинкты исчезнуть в человеке за 10–15 тыс. лет? Конечно, нет! Все это живет в нас под тонким слоем навыков социального общения, признания ценности не только своей жизни (и своих родичей), но и совершенно чужих людей. Понимания, что недопустимо добиваться своих целей любой ценой, что надо уметь признавать интересы своих соседей, что жизнь должна состоять из многих-многих компромиссов.

Обо всем этом люди стали задумываться и корректировать свое поведение ничтожно малое количество времени – может быть, 10–15 тыс. лет. Вот прочему психологи-эволюционисты говорят, что нет необходимости формировать в человеке агрессивность, жестокость, эгоизм, безжалостность – достаточно просто разбудить эти качества, дремлющие в каждом из нас, скрытые под прослойкой социальности. И толщина этой прослойки определяет склонность к антисоциальному поведению, преступности и т.д.

Часто приходилось видеть, как вполне адекватный человек, поставленный в определенные обстоятельства, если можно так сказать, возвращался на миллионы лет назад. Во-первых, это угрожающие условия, в них проявляются качества своих пращуров. Второй случай – провокативное поведение окружающих в условиях маловероятности наказания. И третий вариант – понимание своей полной безнаказанности. В рамках юриспруденции существует наука криминология, изучающая причины противоправного поведения, характеристики этого социального явления и т.д. То, о чем я говорил, хорошо известно ученым-криминологам. Хочу сказать о другом. Почему государство допускает, чтобы на человека действовали эти провоцирующие инстинкты факторы?

Почему подавляющее большинство компьютерных игр – это битвы? На экранах телевизора бесконечные сериалы – детективы с невынужденной демонстрацией сцен насилия, унижения, издевательств. Почему набрали популярность жестокие виды единоборств – бои без правил, ММА и т.д.? Почему в ток-шоу приглашают людей с криминальным прошлым с рассказами о жизни «на зоне»? В газетах и интернете смакуются детали жестоких преступлений. Причина только одна – нажива, борьба за рекламу посредством высоких рейтингов, привлечение зрителей к своим каналам, программам, шоу.

Я убежден, что руководители массмедиа все это прекрасно понимают. Пару лет назад руководитель одного из пяти самых популярных телеканалов на вопрос, зачем он из жерла своего канала выливает на граждан потоки насилия, агрессии, бездуховности, ответил: я произвожу и продаю только рейтинги, контент может быть любой. Но почему наше государство не вмешивается?

В римском праве можно найти такое положение: если кто-то допускает, значит, имеет место поощрение. Нельзя допускать, чтобы деньги зарабатывались на человеческих слабостях и пороках.

Мне могут возразить: преступность – неизбежное, закономерное явление, и массмедиа имеют право, даже обязаны включать эту проблему в повестку дня. Наверное, да. Но не превращать же эту тему в откровенный доходный бизнес!

Хорошо известен пример с пьянством. Всех людей можно разделить на три неравные группы. Первая – трезвенники, они никогда не станут алкоголиками. Представители второй в силу разных причин (возможно, генетических) легко становятся алкоголиками. Представители третьей – самой многочисленной – могут стать алкоголиками, если окажутся в благоприятных условиях: доступность алкоголя, бесконтрольность, безработица, депрессивность, финансовое благополучие и т.д. У общества имеется хороший шанс позитивно воздействовать именно на эту социальную группу (может быть, только на нее). Как практикующий юрист, в том числе адвокат более 20 лет, убежден: примерно то же самое происходит и с преступностью.

В Древнем Риме были очень популярны жестокие развлечения. Пресыщенные граждане могли целый день провести на трибунах арен (например, в Колизее), наблюдая сначала за схватками хищников, затем – крупных животных (львов, тигров, буйволов) с рабами и боями гладиаторов. Традиционные развлечения, например театр, у них уже не вызывали эмоций. Эскалация переживаний, потребность в сильных чувствах привели их к боям гладиаторов. Не встали ли мы на этот путь?

В том, как легко нормальный человек может переродиться в жестокое, бессердечное существо с повадками животного, нетрудно убедиться, перелистывая недавние страницы истории человечества. К примеру, нацизм в Германии. Немцы – одна из самых культурных наций Европы – были ввергнуты в кошмарную трагедию. Существуют тысячи исследований причин этого. Вот одно из них. Меня поразила публикация, приуроченная к 70-летию Нюрнбергского трибунала. Известный психиатр из США, фамилию легко найти в интернете, задался вопросом: а были ли изначально психически здоровыми люди, которые в течение шести лет массово без всякого разумного повода уничтожали сотни тысяч, миллионы безоружных, не оказывавших никакого сопротивления людей даже без особого принуждения своих командиров? Были проведены психиатрические обследования подсудимых. Вывод был ужасным. Все они, за исключением одного случая, были абсолютно психически здоровыми людьми, а их преступные действия – результатом временного информационного воздействия. И это не единственный пример. Я насчитал не менее 10 государств, в которых в какие-то моменты истории возникал массовый террор – и насаждаемый, и допускаемый властями.

Еще один важный аспект проблемы. Современное государство, особенно авторитарного характера, может издать массу запрещающих законов, ввести жесткую цензуру. Но запрет как таковой – далеко не самый эффективный способ гуманистического воспитания. Устойчивого, длительного эффекта можно добиться, только вытесняя, замещая все, что основано на пороках и инстинктах, – позитивными усилиями, позитивной информацией. Надо понимать, что эта работа и сложна, и затратна. Но иного пути, похоже, нет.

В заключение я хочу обратиться к тем, кто снимает многосерийные фильмы о Чикатило («НГ» от 22.03.21), берет интервью у маньяков, производит бесконечные телевизионные шоу с демонстрацией крупным планом жертв, трупов, описанием способ пыток, смакованием издевательств, к радиоведущим, вещающим о недопустимости цензуры и свободе выбора и получающим за это неплохую зарплату, гонорары и доходы.

Господа! Не тратьте эти деньги на комфортную жизнь и развлечения. Копите их. Они вам потребуются, когда придется строить пятиметровые заборы вокруг ваших домов, чтобы оградить себя от незнакомцев с сознанием, напитанным примерами и сценами насилия из ваших произведений и интервью, которые бродят сейчас по улице.

Чтобы нанимать вооруженную охрану по внешнему периметру ваших дач, а затем – охрану от этой охраны, потому что вполне вероятно, что одному из охранников периметра захочется пробраться ночью в вашу спальню и повторить то, что он видел в вашем фильме.

Чтобы лечиться от фобий, депрессий и паранойи.

Чтобы пытаться вернуть к жизни ваших изнасилованных дочек и мальчиков и увозить их в дальние города.

Чтобы платить немалые деньги адвокатам, которых вы будете умолять вытащить ваших отпрысков из рук правосудия за совершение необъяснимых насильственных преступлений.

Советую это как практикующий юрист с большим стажем.

Норма жестокости :: Общество :: Газета РБК

Фото: YTo5OntzOjg6Im9yaWdpbmFsIjtPOjI1OiJEYWlseV9IZWxwZXJfSW1hZ2VfUmVzaXplIjoxMDp7czozMDoiAERhaWx5X0hlbHBlcl9JbWFnZV9SZXNpemUAX2lkIjtzOjg6Im9yaWdpbmFsIjtzOjc6IgAqAF91cmwiO3M6ODM6Imh0dHA6Ly9waWNzLnJiY2RhaWx5LnJ1L3JiY2RhaWx5X3BpY3MvdjQvNjQvMDAvNzJhOTE3NmIyNjAxNjhmZmI4MmY0OTMwYjI0ODJlYmMuanBnIjtzOjk6IgAqAF93aWR0aCI7czo0OiIxMjgwIjtzOjEwOiIAKgBfaGVpZ2h0IjtzOjM6Ijk3OCI7czo4OiIAKgBfc2l6ZSI7TjtzOjg6IgAqAF9zaWduIjtzOjA6IiI7czoxMDoiACoAX3NvdXJjZSI7czoxNzoi0JjQotCQ0KAt0KLQkNCh0KEiO3M6NzoiACoAX2FsdCI7czowOiIiO3M6ODoiACoAX2Nyb3AiO2E6NDp7czozOiJ0b3AiO3M6MToiMCI7czo0OiJsZWZ0IjtzOjE6IjAiO3M6NToid2lkdGgiO3M6NDoiNTM1NSI7czo2OiJoZWlnaHQiO3M6NDoiNDA5MSI7fXM6MTA6IgAqAF9saW1pdHMiO2E6Mjp7czo1OiJ3aWR0aCI7aToxMjgwO3M6NjoiaGVpZ2h0IjtpOjk2MDt9fXM6MTk6Im5ld3NwYXBlcl9saXN0X21haW4iO086MjU6IkRhaWx5X0hlbHBlcl9JbWFnZV9SZXNpemUiOjEwOntzOjMwOiIARGFpbHlfSGVscGVyX0ltYWdlX1Jlc2l6ZQBfaWQiO3M6MTk6Im5ld3NwYXBlcl9saXN0X21haW4iO3M6NzoiACoAX3VybCI7czo4MzoiaHR0cDovL3BpY3MucmJjZGFpbHkucnUvcmJjZGFpbHlfcGljcy92NC80NC80Mi9mMWUzMDA5NzA2NTcwZTBiZDk0MTE0MTg2NjgxYzBjMC5qcGciO3M6OToiACoAX3dpZHRoIjtzOjM6IjcwNCI7czoxMDoiACoAX2hlaWdodCI7czozOiIzMjAiO3M6ODoiACoAX3NpemUiO047czo4OiIAKgBfc2lnbiI7czowOiIiO3M6MTA6IgAqAF9zb3VyY2UiO3M6MTc6ItCY0KLQkNCgLdCi0JDQodChIjtzOjc6IgAqAF9hbHQiO3M6MDoiIjtzOjg6IgAqAF9jcm9wIjthOjQ6e3M6MzoidG9wIjtzOjE4OiIyNjguNzc2NDcwNTg4MjM1MjciO3M6NDoibGVmdCI7czoxOiIwIjtzOjU6IndpZHRoIjtzOjQ6IjEyODAiO3M6NjoiaGVpZ2h0IjtzOjE3OiI1ODEuODE4MTgxODE4MTgxNiI7fXM6MTA6IgAqAF9saW1pdHMiO2E6Mjp7czo1OiJ3aWR0aCI7aTo3MDQ7czo2OiJoZWlnaHQiO2k6MzIwO319czoxMDoibWVkaWFfZm90byI7TzoyNToiRGFpbHlfSGVscGVyX0ltYWdlX1Jlc2l6ZSI6MTA6e3M6MzA6IgBEYWlseV9IZWxwZXJfSW1hZ2VfUmVzaXplAF9pZCI7czoxMDoibWVkaWFfZm90byI7czo3OiIAKgBfdXJsIjtzOjgzOiJodHRwOi8vcGljcy5yYmNkYWlseS5ydS9yYmNkYWlseV9waWNzL3Y0Lzg0LzQyLzA2NGI2N2QzZjRiMTA3ODQ4NTY2NmE2YTA1NTY3Y2IzLmpwZyI7czo5OiIAKgBfd2lkdGgiO3M6MzoiMzU1IjtzOjEwOiIAKgBfaGVpZ2h0IjtzOjM6IjI2NiI7czo4OiIAKgBfc2l6ZSI7TjtzOjg6IgAqAF9zaWduIjtzOjA6IiI7czoxMDoiACoAX3NvdXJjZSI7czoxNzoi0JjQotCQ0KAt0KLQkNCh0KEiO3M6NzoiACoAX2FsdCI7czowOiIiO3M6ODoiACoAX2Nyb3AiO2E6NDp7czozOiJ0b3AiO3M6MjoiMTEiO3M6NDoibGVmdCI7czoxOiIwIjtzOjU6IndpZHRoIjtzOjQ6IjEyODAiO3M6NjoiaGVpZ2h0IjtzOjM6Ijk1OSI7fXM6MTA6IgAqAF9saW1pdHMiO2E6Mjp7czo1OiJ3aWR0aCI7aTozNTU7czo2OiJoZWlnaHQiO2k6MjY2O319czoxNToibWFpbl9hbm9uc19tYWluIjtPOjI1OiJEYWlseV9IZWxwZXJfSW1hZ2VfUmVzaXplIjoxMDp7czozMDoiAERhaWx5X0hlbHBlcl9JbWFnZV9SZXNpemUAX2lkIjtzOjE1OiJtYWluX2Fub25zX21haW4iO3M6NzoiACoAX3VybCI7czo4MjoiaHR0cDovL3BpY3MucmJjZGFpbHkucnUvcmJjZGFpbHlfcGljcy92NC82MC8wLzRiZGFiZGMzNTkxNTU2NDUzYTFkNDRmMTVlODY3YmUxLmpwZyI7czo5OiIAKgBfd2lkdGgiO3M6MzoiMzUwIjtzOjEwOiIAKgBfaGVpZ2h0IjtzOjM6IjI2MyI7czo4OiIAKgBfc2l6ZSI7TjtzOjg6IgAqAF9zaWduIjtzOjA6IiI7czoxMDoiACoAX3NvdXJjZSI7czoxNzoi0JjQotCQ0KAt0KLQkNCh0KEiO3M6NzoiACoAX2FsdCI7czowOiIiO3M6ODoiACoAX2Nyb3AiO2E6NDp7czozOiJ0b3AiO3M6MToiNyI7czo0OiJsZWZ0IjtzOjE6IjAiO3M6NToid2lkdGgiO3M6NDoiMTI4MCI7czo2OiJoZWlnaHQiO3M6MzoiOTYyIjt9czoxMDoiACoAX2xpbWl0cyI7YToyOntzOjU6IndpZHRoIjtpOjM1MDtzOjY6ImhlaWdodCI7aToyNjM7fX1zOjIwOiJuZXdzcGFwZXJfbGlzdF9ibG9jayI7TzoyNToiRGFpbHlfSGVscGVyX0ltYWdlX1Jlc2l6ZSI6MTA6e3M6MzA6IgBEYWlseV9IZWxwZXJfSW1hZ2VfUmVzaXplAF9pZCI7czoyMDoibmV3c3BhcGVyX2xpc3RfYmxvY2siO3M6NzoiACoAX3VybCI7czo4MzoiaHR0cDovL3BpY3MucmJjZGFpbHkucnUvcmJjZGFpbHlfcGljcy92NC8wMi82OC8wYmI5ZDEwOTJkZThkMzYzZDU5OWEzYTNiYTJmYzRmOC5qcGciO3M6OToiACoAX3dpZHRoIjtzOjM6IjE1MCI7czoxMDoiACoAX2hlaWdodCI7czozOiIxNTAiO3M6ODoiACoAX3NpemUiO047czo4OiIAKgBfc2lnbiI7czowOiIiO3M6MTA6IgAqAF9zb3VyY2UiO3M6MTc6ItCY0KLQkNCgLdCi0JDQodChIjtzOjc6IgAqAF9hbHQiO3M6MDoiIjtzOjg6IgAqAF9jcm9wIjthOjQ6e3M6MzoidG9wIjtzOjE6IjAiO3M6NDoibGVmdCI7czozOiIxNTAiO3M6NToid2lkdGgiO3M6MzoiOTgwIjtzOjY6ImhlaWdodCI7czozOiI5ODAiO31zOjEwOiIAKgBfbGltaXRzIjthOjI6e3M6NToid2lkdGgiO2k6MTUwO3M6NjoiaGVpZ2h0IjtpOjE1MDt9fXM6MjA6Im1haW5fYmxvY2tfaW50ZXJ2aWV3IjtPOjI1OiJEYWlseV9IZWxwZXJfSW1hZ2VfUmVzaXplIjoxMDp7czozMDoiAERhaWx5X0hlbHBlcl9JbWFnZV9SZXNpemUAX2lkIjtzOjIwOiJtYWluX2Jsb2NrX2ludGVydmlldyI7czo3OiIAKgBfdXJsIjtzOjgyOiJodHRwOi8vcGljcy5yYmNkYWlseS5ydS9yYmNkYWlseV9waWNzL3Y0LzgwLzIvMmVhNTk4YzUzNWZjYmE3ZDFkMWUxNWEwZjg3ZjJhOGQuanBnIjtzOjk6IgAqAF93aWR0aCI7czozOiIxMDAiO3M6MTA6IgAqAF9oZWlnaHQiO3M6MzoiMTMwIjtzOjg6IgAqAF9zaXplIjtOO3M6ODoiACoAX3NpZ24iO3M6MDoiIjtzOjEwOiIAKgBfc291cmNlIjtzOjE3OiLQmNCi0JDQoC3QotCQ0KHQoSI7czo3OiIAKgBfYWx0IjtzOjA6IiI7czo4OiIAKgBfY3JvcCI7YTo0OntzOjM6InRvcCI7czoxOiIwIjtzOjQ6ImxlZnQiO3M6MzoiMjY0IjtzOjU6IndpZHRoIjtzOjM6Ijc1MyI7czo2OiJoZWlnaHQiO3M6MzoiOTc5Ijt9czoxMDoiACoAX2xpbWl0cyI7YToyOntzOjU6IndpZHRoIjtpOjEwMDtzOjY6ImhlaWdodCI7aToxMzA7fX1zOjI4OiJuZXdzcGFwZXJfbGlzdF9ibG9ja19zb2NpZXR5IjtPOjI1OiJEYWlseV9IZWxwZXJfSW1hZ2VfUmVzaXplIjoxMDp7czozMDoiAERhaWx5X0hlbHBlcl9JbWFnZV9SZXNpemUAX2lkIjtzOjI4OiJuZXdzcGFwZXJfbGlzdF9ibG9ja19zb2NpZXR5IjtzOjc6IgAqAF91cmwiO3M6ODM6Imh0dHA6Ly9waWNzLnJiY2RhaWx5LnJ1L3JiY2RhaWx5X3BpY3MvdjQvMDYvNDgvOTFkZjRiMGI3OGE2NjgyNjM0MmI4MDk3MGZkNzA3NzIuanBnIjtzOjk6IgAqAF93aWR0aCI7czozOiIzNTAiO3M6MTA6IgAqAF9oZWlnaHQiO3M6MzoiMjAwIjtzOjg6IgAqAF9zaXplIjtOO3M6ODoiACoAX3NpZ24iO3M6MDoiIjtzOjEwOiIAKgBfc291cmNlIjtzOjE3OiLQmNCi0JDQoC3QotCQ0KHQoSI7czo3OiIAKgBfYWx0IjtzOjA6IiI7czo4OiIAKgBfY3JvcCI7YTo0OntzOjM6InRvcCI7czozOiIxMjQiO3M6NDoibGVmdCI7czoxOiIwIjtzOjU6IndpZHRoIjtzOjQ6IjEyODAiO3M6NjoiaGVpZ2h0IjtzOjM6IjczMSI7fXM6MTA6IgAqAF9saW1pdHMiO2E6Mjp7czo1OiJ3aWR0aCI7aTozNTA7czo2OiJoZWlnaHQiO2k6MjAwO319czoxMToib2xkXzI1MF8yMDAiO086MjU6IkRhaWx5X0hlbHBlcl9JbWFnZV9SZXNpemUiOjEwOntzOjMwOiIARGFpbHlfSGVscGVyX0ltYWdlX1Jlc2l6ZQBfaWQiO3M6MTE6Im9sZF8yNTBfMjAwIjtzOjc6IgAqAF91cmwiO3M6ODM6Imh0dHA6Ly9waWNzLnJiY2RhaWx5LnJ1L3JiY2RhaWx5X3BpY3MvdjQvMjYvNjQvYWI2ZjI5Mzk4YTZjNDJkYjFmYzIxMTYxNDc3YzU4NWYuanBnIjtzOjk6IgAqAF93aWR0aCI7czozOiIyNTAiO3M6MTA6IgAqAF9oZWlnaHQiO3M6MzoiMjAwIjtzOjg6IgAqAF9zaXplIjtOO3M6ODoiACoAX3NpZ24iO3M6MDoiIjtzOjEwOiIAKgBfc291cmNlIjtzOjE3OiLQmNCi0JDQoC3QotCQ0KHQoSI7czo3OiIAKgBfYWx0IjtzOjA6IiI7czo4OiIAKgBfY3JvcCI7YTo0OntzOjM6InRvcCI7czoxOiIwIjtzOjQ6ImxlZnQiO3M6MjoiMjkiO3M6NToid2lkdGgiO3M6NDoiMTIyMSI7czo2OiJoZWlnaHQiO3M6MzoiOTc3Ijt9czoxMDoiACoAX2xpbWl0cyI7YToyOntzOjU6IndpZHRoIjtpOjI1MDtzOjY6ImhlaWdodCI7aToyMDA7fX1zOjExOiJvbGRfMTUwXzIwMCI7TzoyNToiRGFpbHlfSGVscGVyX0ltYWdlX1Jlc2l6ZSI6MTA6e3M6MzA6IgBEYWlseV9IZWxwZXJfSW1hZ2VfUmVzaXplAF9pZCI7czoxMToib2xkXzE1MF8yMDAiO3M6NzoiACoAX3VybCI7czo4MzoiaHR0cDovL3BpY3MucmJjZGFpbHkucnUvcmJjZGFpbHlfcGljcy92NC80NC8yMi9lOTYwZWNmNTU5ODlmZjgzZDlkODgxZTk5YTJiNGZlZi5qcGciO3M6OToiACoAX3dpZHRoIjtzOjM6IjE1MCI7czoxMDoiACoAX2hlaWdodCI7czozOiIyMDAiO3M6ODoiACoAX3NpemUiO047czo4OiIAKgBfc2lnbiI7czowOiIiO3M6MTA6IgAqAF9zb3VyY2UiO3M6MTc6ItCY0KLQkNCgLdCi0JDQodChIjtzOjc6IgAqAF9hbHQiO3M6MDoiIjtzOjg6IgAqAF9jcm9wIjthOjQ6e3M6MzoidG9wIjtzOjE6IjAiO3M6NDoibGVmdCI7czozOiIyNzQiO3M6NToid2lkdGgiO3M6MzoiNzMzIjtzOjY6ImhlaWdodCI7czozOiI5NzciO31zOjEwOiIAKgBfbGltaXRzIjthOjI6e3M6NToid2lkdGgiO2k6MTUwO3M6NjoiaGVpZ2h0IjtpOjIwMDt9fX0=

Когда об убийстве Ирины Кабановой еще не было известно, желание найти ее сплотило множество людей — и женщин, и мужчин. Но когда выяснилось, что журналистку, вероятно, убил ее же муж, на митинги никто не вышел. Сегодня сложно представить, как в России на улицы выходят тысячи женщин после того, как в СМИ появляются сообщения о вопиющем факте насилия в отношении представительницы слабого пола (как это было, например, в декабре в Индии). Уровень насилия в нашем обществе настолько высок, что стал своеобразным «информационным фоном», над которым не принято задумываться.

Проблема насилия в отношении женщин — как и насилия в отношении любой социальной группы — существует вне зависимости от уровня развития общества в той или иной стране. Вопрос в том, как общество осознает эту проблему. Уровень понимания может быть очень разным. И если в ряде стран проблема насилия в отношении женщин, инвалидов, престарелых людей и других уязвимых социальных групп обсуждается широко и открыто, существуют различные государственные программы поддержки, то в России все далеко не так однозначно.

Равенство в правах мужчины и женщины закреплено в отечественной Конституции — в статье 19. В Уголовном кодексе России, в особенной части о сексуальной неприкосновенности личности, нет гендерной дифференциации: к ней может обращаться как потерпевшая женщина, так и потерпевший мужчина. Однако, исходя из моей практики, в немалой части нашего общества сохраняется понимание, что, например, если муж насилует жену — это уже не изнасилование. Что жена обязана оказывать мужу сексуальные услуги вне зависимости от ее желания. И если жена при таких обстоятельствах хочет защищать свои права, это считается нарушением других, уже негласных законов общества.

Законы — это опыт, с которым живут люди. В России этот опыт печален. Согласно статистике, около 14 тыс. женщин страны погибают ежегодно от рук мужей или партнеров, ежегодно 16 тыс. человек попадают в тюрьму за убийство в результате бытовой ссоры. В подавляющем большинстве случаев, если убийство мужа на бытовой почве совершает женщина, этому предшествует порядка 5—10 лет домашнего насилия со стороны мужа в ее отношении. В целом по уровню насилия Россия занимает лидирующие позиции в мире. Некоторые депутаты открыто говорят, что стоит вновь ввести порку как средство для воспитания детей — хотя это однозначно противоречит Конституции страны.

Общая усталость общества от обилия криминальных новостей, от необходимости в буквальном смысле ежедневного выживания приводит к тому, что не приходится ждать, что новость о факте вопиющего насилия в отношении женщины сплотит и возмутит россиян до такой степени, чтобы спровоцировать массовые демонстрации. Мы были свидетелями жестоких убийств известных журналистов — Анны Политковской в 2006 году и Влада Листьева в 1995-м, и даже оба этих случая не смогли вызвать общественное движение, которое смогло бы добиться проведения эффективного и объективного расследования этих преступлений.

Как показало протестное движение прошлого года, российское общество на данный момент выходит на улицы из-за общего чувства несправедливости. Когда люди вышли протестовать против недавнего запрета на усыновление сирот из отечественных детдомов гражданами США, они выходили не бороться за права американцев. Каждый из протестующих имел за спиной свою историю несправедливости, пусть косвенно, но связанную с общей темой: условия жизни для сирот в России в принципе очень плохи.

Уровень насилия в нашей страны столь высок и общество до такой степени привыкло к нему, что мы его не идентифицируем. Для нас проблема насилия в отношении любых уязвимых групп, даже самой многочисленной — женщин, — это уже слишком узкая тема. Женщины в массовом порядке выйдут протестовать против гендерного насилия только тогда, когда в обществе проблема насилия вообще перестанет быть ежедневной рядовой новостью.

Сегодня любой громкий инцидент способен перерасти в предельно широкий протест, так как глубинные проблемы страны остаются нерешенными, проявляясь в разных сферах жизни. Но государство почему-то делает все, чтобы общество не обладало возможностью высказать свое недовольство такими проблемами.

почему человек склонен к агрессии и как культура влияет на уровень насилия

Влияние массмедиа, культуры и воспитания на уровень насилия в обществе сильно преувеличено, считает когнитивный психолог Стивен Пинкер. По его мнению, вместо того чтобы искать, кто учит детей агрессии, лучше попытаться понять, как человек с детства учится свою агрессию сдерживать. Издательство «Альпина нон-фикшн» к ярмарке non/fiction19 выпустило его книгу «Чистый лист. Природа человека. Кто и почему отказывается признавать ее сегодня», в которой ученый объясняет, почему врожденный характер некоторых человеческих свойств стали отрицать и чем это может навредить. «Теории и практики» публикуют отрывок.

Раньше считалось, что современные охотники-собиратели, позволяющие нам составить впечатление о жизни в доисторических обществах, участвуют исключительно в ритуальных стычках, которые прекращаются, как только падет первый воин. Сегодня стало известно, что они убивали друг друга в таких масштабах, в сравнении с которыми ужасы наших мировых войн меркнут. Археологические данные тоже не дают повода для оптимизма. Похороненные в земле и спрятанные в пещерах, лежат молчаливые свидетели кровавой доисторической эпохи, растянувшейся на сотни тысяч лет. В раскопках находят скелеты со следами скальпирования, с повреждениями от топора и с застрявшими стрелами; томагавки и булавы, бесполезные на охоте, созданные специально для убийств; фортификационные сооружения, такие как частоколы из заостренных палок. Наскальные рисунки на разных континентах изображают людей, стреляющих друг в друга из луков, метающих копья или бумеранги, и людей, поверженных этим оружием. Десятилетиями «антропологи мирного толка» отрицали, что какая-либо группа людей когда-либо практиковала каннибализм, но свидетельства обратного накапливались, а недавно была найдена и неопровержимая улика. В раскопках стоянки 850-летней давности на юго-западе Америки археологи обнаружили человеческие кости, которые были разрублены точно так же, как кости животных, употребляемых в пищу. Найдены следы человеческого миоглобина (мышечного белка) на черепках керамической посуды и — о да! — в окаменевших человеческих экскрементах. Представители Homo antecessor, родственника общего предка неандертальца и современного человека, тоже резали и убивали друг друга, так что насилие и каннибализм можно проследить на протяжении как минимум 800 000 лет.

Война — это лишь один из способов убийства человека человеком. В большинстве регионов мира война сводится к насилию меньшего масштаба — к этническим и территориальным конфликтам, кровной мести и обычным убийствам. И несмотря на несомненный прогресс, ничего похожего на мир мы здесь не наблюдаем. Хотя в странах Запада число убийств сократилось за последнее тысячелетие как минимум десятикратно, а то и стократно, в XX веке только в Соединенных Штатах от рук убийц погибло около миллиона человек, и для американца вероятность в течение жизни стать жертвой убийства составляет порядка половины процента.

История вменяет нашему виду в вину не только количество убийств, но и их атрибутику. Сотни миллионов христиан украшают свои дома и тела копией приспособления, ставшего орудием немыслимо мучительной смерти людей, которые были помехой для римских политиков. И это лишь один пример бесчисленного разнообразия пыток, изобретенных человеческим умом за тысячелетие, и многие из них достаточно привычно воспринимаются и в нашем лексиконе: распять, четвертовать, содрать кожу, забить камнями, задушить, сжечь заживо, посадить на кол, удавка, виселица. […]

Сокращение насилия в большом и в малом — одна из основных наших нравственных задач. Мы должны использовать все доступные нам интеллектуальные средства, чтобы понять, что же в человеческом разуме и в нашем социальном устройстве заставляет людей убивать и мучить друг друга. Но, как и в случае других нравственных вопросов, исследованных в этой части книги, попытке выяснить, что происходит, мешает стремление узаконить «правильный» ответ. Что касается насилия, «правильный» ответ состоит в том, что оно никак не связано с человеческой природой, это патология, вызванная пагубным влиянием извне. Насилие — поведение, которому нас учит культура, или инфекционное заболевание, распространенное в определенной среде.

Эта гипотеза стала центральной догмой светской веры и постоянно декларируется в публичных проповедях, словно ежедневная молитва или клятва верности. Вспомните резолюцию ЮНЕСКО, предложенную Эшли Монтегю, о том, что биология поддерживает этику «всеобщего братства», или антропологов, считавших, что «ненасилие и мир, вероятно, были нормой для большей части доисторического периода человечества». В 1980-х многие общественно-научные организации одобрили Севильское заявление, в котором говорилось, что утверждать, будто сам мозг человека предполагает насилие или что наш вид прошел отбор по склонности к насилию, «некорректно с научной точки зрения». «Война — это не инстинкт, это изобретение», — писал Ортега-и-Гассет, проводя параллель с другим своим заявлением, что у человека нет природы, есть только история. Недавняя Декларация ООН по искоренению насилия в отношении женщин объявляет, что «насилие — часть исторического процесса, оно неестественно и не предопределено биологически». В сообщении, сделанном в 1999 году Национальным объединенным фондом по предотвращению насилия, утверждается, что «насилие — это выученное поведение».

Еще один признак этого основанного на вере подхода к насилию — твердая уверенность, что конкретные средовые объяснения верны. Постоянно повторяется, что мы знаем причины насилия и знаем, как избавиться от него. Только недостаточная настойчивость мешает нам сделать это. Вспомним слова Линдона Джонсона: «все мы знаем», что условия, в которых расцветает насилие, — это неграмотность, дискриминация, бедность и болезни. Статья, опубликованная в популярном журнале в 1997 году и посвященная насилию, цитирует клинического генетика, вторящего Джонсону:

Мы знаем, что порождает насилие в нашем обществе: бедность, дискриминация, ошибки системы образования. Не гены — причина насилия в обществе, а наша социальная система.

Авторы статьи, историки Бетти и Дэниел Кевлс, соглашаются:

Нам необходимо лучшее образование и питание, нам нужно вмешиваться в дисфункциональные семьи и в жизнь детей, подвергающихся жестокому обращению, вплоть до изъятия их из-под контроля некомпетентных родителей. Но подобные решения будут стоить дорого и вызовут неоднозначную общественную реакцию.

Догма, что насилие — это выученное поведение, заставляет искать причины насилия в конкретных составляющих американской культуры. Член группы по контролю детских игрушек недавно сказал журналисту: «Насилие — выученное поведение. Каждая игрушка учит. Вопрос в том, чему вы хотите научить своих детей». Жестокость на экране — еще один обычный подозреваемый. Как недавно написали два эксперта по охране здоровья:

Реальность такова, что дети учатся ценить и использовать насилие для решения проблем и для того, чтобы справиться с сильными чувствами. Они учатся этому у ролевых моделей в семье и обществе. Они учатся этому у героев, которых мы показываем им по телевидению, в кино и видеоиграх.

Жестокое обращение с детьми, против которого недавно было выдвинуто обвинение в книге Ричарда Родса «Почему они убивают» (Why They Kill), — третья предполагаемая причина. «Трагедия в том, что люди, которые были жертвами насилия, очень часто становятся преступниками сами», — сказал президент Фонда политики уголовного судопроизводства. «Это замкнутый круг, который можно разорвать, однако это потребует определенных расходов. Как общество, мы не вкладывали сюда ресурсов». Обратите внимание, что в этих напыщенных утверждениях («насилие — выученное поведение») звучат скорее уверенность, что это истина («реальность такова»), и обвинение, что нам не хватает настойчивости («мы не вкладываем сюда ресурсы»), чем признание непонимания, как решать эту проблему.

Многие объяснения винят «культуру», воспринимаемую как суперорганизм, который учит, раздает команды и распределяет награды и наказания. […] Когда культура воспринимается как сущность со своими убеждениями и желаниями, убеждения и желания реальных людей не имеют значения. После того как Тимоти Маквей взорвал административное здание в Оклахома-сити в 1995 году, убив 168 человек, журналист Алфи Кон озадачил американцев, которые «разглагольствовали о личной ответственности», приписав ответственность за взрыв американскому индивидуализму: «Пагубное пристрастие к конкуренции — часть культуры этой страны. И в классах, и на спортивных полях нас учат, что другие люди — препятствие для личного успеха». Похожее объяснение возлагало вину за взрыв на американские символы, такие как государственная печать, на которой изображен орел, сжимающий в лапе стрелы, и девизы штатов, в том числе «Живи свободным или умри» (Нью-Гэмпшир) и «Мечом мы устанавливаем мир, но мир под знаменем свободы» (Массачусетс).

Новая популярная теория относит американскую склонность к насилию к опасной и типично американской концепции мужественности, насаждаемой с детства. Социальный психолог Элис Игли объясняет всплеск эпизодов беспорядочной стрельбы в общественных местах так: «Такое поведение было частью мужской роли, как она интерпретировалась в американской культуре, начиная с традиций первых поселенцев». В соответствии с этой теорией, популяризованной бестселлерами вроде книг Дэна Киндлона «Воспитывая Каина» (Raising Cain) и Уильяма Поллака «Настоящие мальчики» (Real Boys), мы сейчас переживаем «национальный кризис мальчишества в Америке», спровоцированный тем, что мальчиков принуждают отделяться от своих матерей и подавлять свои эмоции. «Что с нашими мужчинами?» — спрашивает статья в Boston Globe Magazine. «Агрессивное поведение, эмоциональную отчужденность и высокий уровень наркотической зависимости невозможно объяснить гормонами», — отвечает она. «Проблема, говорят эксперты, в культурных представлениях о мужественности — все они содержатся в одной фразе: «настоящий мужчина»».

«Всего 200 исследований были посвящены поиску связи между насилием в массмедиа и агрессивным поведением, и больше чем в половине случаев доказать связь не удалось»

Утверждение, что «насилие — это выученное поведение», — мантра, повторяемая благонамеренными людьми, чтобы показать свою уверенность в том, что уровень насилия можно снизить. Оно не основано ни на каких адекватных исследованиях. Печально, что, несмотря на повторяющиеся заверения, будто «мы знаем, какие условия порождают насилие», на самом деле мы вряд ли имеем об этом какое-то представление. Резкие колебания уровня преступности — подъем в 1960-х и в конце 1980-х, снижение в конце 1990-х — не поддаются каким-либо простым объяснениям. И роль обычных подозреваемых совершенно не доказана, а некоторые идеи о причинах насилия заведомо ложны. Это наиболее очевидно в отношении таких факторов, как «питание» и «болезни», которые бездумно включены в список социальных зол, предположительно порождающих насилие. Мягко говоря, нет никаких свидетельств, что насилие возникает из-за недостатка витаминов или из-за бактериальных инфекций. Но и другие гипотетические причины также страдают от недостатка доказательств.

У агрессивных родителей дети часто агрессивны, но люди, которые делают из этого вывод, что агрессии учатся от родителей в «замкнутом цикле насилия», не учитывают вероятность того, что склонность к насилию может быть и унаследована, а не только выучена. До тех пор пока мы не посмотрим на приемных детей и не покажем, что они ведут себя скорее как их приемные, а не как их биологические родители, «циклы насилия» ничего не доказывают. Да и психологи, замечающие, что мужчины совершают больше актов насилия, чем женщины, и возлагающие вину на культуру «мужественности», носят интеллектуальные шоры, которые не дают им заметить, что мужчины и женщины различаются не только социальными ролями, но и биологически. Американские дети, конечно, знакомы с жестокими ролевыми моделями, но они также знают о клоунах, священниках, фолк-певцах и трансвеститах; вопрос в том, почему дети предпочитают подражать одним, а не другим.

Чтобы показать, что причины насилия лежат в особых мотивах американской культуры, нужны как минимум свидетельства, что другие культуры, в которых присутствуют те же мотивы, тоже более склонны к насилию. Хотя даже существование такой корреляции не доказывало бы, что это культурные мотивы порождают насилие, а не наоборот. Но начнем с того, что такой корреляции может и не существовать.

Во-первых, не только американской культуре присуще насилие. Насилие существует во всех обществах, и Америка не самая жестокая страна в истории и даже в современном мире. В большинстве стран третьего мира и во многих бывших республиках Советского Союза насилия гораздо больше, хотя там и нет ничего похожего на американскую традицию индивидуализма. Что касается культурных норм маскулинности и сексизма, в Испании есть мачизм, в Италии — браггадочио, а в Японии — жесткие гендерные роли, и при этом уровень убийств там в разы меньше, чем в Соединенных Штатах, где феминизм имеет больше влияния. Архетип мужественного героя, готового на насилие ради защиты справедливости, — один из самых распространенных мотивов мифологии, и он присутствует во многих культурах со сравнительно низким уровнем насильственных преступлений. Джеймс Бонд, например, у которого даже есть лицензия на убийство, — британец, а фильмы о боевых искусствах популярны во многих промышленно развитых странах Азии. В любом случае только книжный червь, никогда не видевший ни одного американского фильма или телепрограммы, может считать, что они восхваляют жестоких фанатиков вроде Тимоти Маквея или подростков, расстреливающих одноклассников в школьной столовой. Мужественные герои в массмедиа высокоморальны: они сражаются с плохими парнями.

Для консервативных политиков и либеральных работников здравоохранения идея, что главная причина насильственных преступлений в Америке — это насилие в средствах массовой информации, — глубинное убеждение. Американская медицинская ассоциация, Американская психологическая ассоциация и Американская академия педиатрии докладывали Конгрессу, что из 3500 исследований, изучавших эту связь, только 18 ее не обнаружили. Любой специалист в области общественных наук почует здесь сомнительный запашок, и психолог Джонатан Фридман решил проверить цифры лично. На самом деле всего 200 исследований были посвящены поиску связи между насилием в массмедиа и агрессивным поведением, и больше чем в половине случаев доказать связь не удалось. В прочих исследованиях были выявлены незначительные корреляции, которые можно объяснить и другими причинами, например что агрессивные дети ищут жестоких развлечений и просмотр насыщенных действием лент на короткое время (но не навсегда) возбуждает их. Фридман и несколько других психологов, делавших научные обзоры, пришли к заключению, что наблюдение насилия на экране либо незначительно влияет на агрессивное поведение в жизни, либо не имеет никакого эффекта вообще. Реальные примеры из новейшей истории говорят то же самое. Веками до изобретения кино и телевидения люди обнаруживали больше жестокости, чем теперь. Канадцы смотрят те же телевизионные шоу, что и американцы, но уровень убийств в Канаде в четыре раза ниже. После того как в 1995 году британская колония остров Святой Елены обзавелась телевидением, ее жители не стали более агрессивны. Увлечение жестокими компьютерными играми началось в 1990-х, а уровень преступности в этот период снизился.

А как насчет других привычных подозреваемых? Оружие, дискриминация и бедность влияют на уровень насилия, но ни в коем случае не прямо или однозначно. Оружие действительно упрощает убийство — разрядить пистолет порой легче, чем разрешить конфликт, что умножает количество смертей в крупных и мелких стычках. Тем не менее в те времена, когда огнестрельное оружие еще не было изобретено, уровень преступности был устрашающе высок во многих обществах. Кроме того, люди не убивают друг друга автоматически только потому, что у них есть доступ к оружию. Израильтяне и швейцарцы вооружены до зубов, но уровень насильственных преступлений против личности в этих странах ниже, да и среди американских штатов самый низкий уровень убийств в штатах Мэн и Северная Дакота, где пистолет есть почти в каждом доме. Идея, что оружие увеличивает количество преступлений со смертельным исходом, звучит, безусловно, правдоподобно, однако доказать ее так трудно, что в 1998 году ученый-правовед Джон Лотт опубликовал статистику и ее анализ в книге под названием, опровергающим этот тезис: «Больше оружия — меньше преступлений» (More Guns, Less Crime). Даже если он не прав, а я подозреваю, что это так, доказать, что больше оружия — больше преступлений, не так-то легко.

Что касается дискриминации и бедности, то и здесь сложно доказать прямую причинно-следственную связь. Китайские иммигранты в Калифорнии в XIX веке и американские японцы во время Второй мировой войны сталкивались с жесточайшей дискриминацией, но они не отреагировали на нее повышением уровня насилия. Женщины беднее мужчин, в деньгах нуждаются сильнее — чтобы прокормить детей, однако они вряд ли пойдут грабить, угрожая применением силы. Различные субкультуры с одинаковым уровнем бедности могут радикально различаться по уровню насилия, и, как мы увидим далее, во многих культурах довольно обеспеченные люди могут с готовностью открывать огонь на поражение. И хотя никто не стал бы возражать против продуманной программы, которая гарантированно сокращает преступность, нельзя относить ее высокий уровень на счет недостаточной настойчивости в выполнении социальных программ. Первый расцвет этих программ пришелся на 1960-е годы, время, когда количество насильственных преступлений резко подскочило.

Исследователи, ориентированные на науку, повторяют другую мантру: «Насилие — это проблема здравоохранения». Согласно выводам Национального института психиатрии, «агрессивное поведение можно лучше понять — и предотвратить, — если подходить к нему как к заразному заболеванию, которое распространяется среди наиболее восприимчивых к инфекции людей и бедноты». Теории общественного здравоохранения вторили многие профессиональные организации, например Американское психологическое общество и Центры по контролю и профилактике заболеваний, а также такие разные политические фигуры, как министр здравоохранения администрации Клинтона и республиканский сенатор Арлен Спектер. Подход с позиции здравоохранения пытается определить «факторы риска», более свойственные бедной, чем материально благополучной среде. Они включают недостаток заботы и жестокое обращение в детстве, жесткое и непоследовательное воспитание, развод родителей, плохое питание, отравление свинцом, травмы головы, запущенный синдром гиперактивности и дефицита внимания, употребление алкоголя и крэк-кокаина во время беременности.

Исследователи, принадлежащие к этой традиции, гордятся тем, что их подход и «биологический» (они анализируют телесные жидкости и изучают снимки мозга), и «культурный» (они ищут в окружающей среде причины, которые влияют на состояние мозга и которые можно было бы искоренить неким эквивалентом санитарных мероприятий). К сожалению, в этой аналогии есть очевидный изъян. Определение болезни или расстройства гласит, что это страдание, которое испытывает больной человек из-за неправильного функционирования механизмов его собственного тела. Но, как сказал один из авторов журнала Science: «В отличие от большинства болезней, обычно не агрессор считает агрессию проблемой, а его окружение. Агрессивные люди могут считать, что действуют нормально, а некоторые даже наслаждаются своими периодическими агрессивными вспышками и сопротивляются лечению». Кроме банальности, что одним людям и местам насилие свойственно больше, чем другим, теория общественного здравоохранения ничего не может нам предложить. […]

«Чтобы понять насилие, нужно забыть о нашем отвращении к нему и выяснить, почему оно иногда может быть выгодно с личной и с эволюционной точки зрения»

Есть много причин считать, что человеческая агрессивность — не болезнь или отравление в буквальном смысле, а часть нашего устройства. Прежде чем представить их, позвольте мне развеять два опасения.

Первое — что поиск корней агрессивности в человеческой природе равносилен сведению причин насилия к плохим генам жестоких личностей и оскорбительному предположению, что в этнических группах с высоким уровнем насилия такие гены должны быть распространены больше.

Нет сомнений, что некоторые индивиды по природе своей более склонны к насилию. Начнем с мужчин: во всех культурах мужчины убивают мужчин в 20–40 раз чаще, чем женщины — женщин. И львиная доля убийц — молодые мужчины в возрасте от 15 до 30 лет. К тому же некоторые из них более агрессивны, чем другие. Согласно одной из оценок, 7% молодых мужчин совершают 79% насильственных преступлений. Психологи обнаружили, что индивидуумы, склонные к насилию, имеют вполне определенный склад личности. Они импульсивны, не слишком умны, гиперактивны и страдают от дефицита внимания. Их описывают как обладателей «оппозиционного темперамента»: они злопамятны, легко раздражаются, сопротивляются контролю, целенаправленно выводят людей из себя и склонны перекладывать вину на других. Психопаты, люди, у которых отсутствует совесть, — самые жестокие из них и составляют значительный процент убийц. Эти личностные черты проявляются в раннем детстве, сохраняются на протяжении всей жизни и в значительной степени наследуемы, хотя, конечно, далеко не полностью.

Садисты, горячие головы и прочие прирожденные убийцы — лишь часть проблемы насилия, и не только из-за вреда, который они причиняют, но и из-за агрессивной позиции, в которую они загоняют других, вынуждая их прибегать к сопротивлению и самозащите. Но главная моя мысль в том, что они не основная часть проблемы. Войны начинаются и заканчиваются, уровень преступности скачет, общества меняются с милитаристских на пацифистские и обратно за одно поколение, и все это без всяких изменений частоты проявления генов. Хотя сегодня этнические группы различаются по среднему уровню насилия, эта разница не нуждается в генетическом объяснении, потому что уровень насилия в группе в один исторический период сравним с данными для любой другой группы в другой период. Покладистые сегодня скандинавы — потомки кровожадных викингов, а Африка, разрушенная войнами, последовавшими за распадом колониализма, очень похожа на Европу после падения Римской империи. Вероятно, у любой этнической группы, добравшейся до сегодняшнего дня, в недалеком прошлом были воинственные предки.

Второе опасение — что, если люди наделены мотивацией насилия, они не могут его не проявлять или же должны быть агрессивны постоянно, словно тасманский дьявол из диснеевского мультфильма, который мечется по округе, оставляя за собой хаос и разрушение. Этот страх — реакция на допотопные идеи об обезьянах-убийцах, жажде крови, стремлении к смерти, территориальном инстинкте и жестоком мозге. В действительности если мозг и оснащен стратегиями насилия, то это стратегии, обусловленные обстоятельствами, связанные со сложной системой, вычисляющей, когда и где их следует применять. Даже животные используют агрессию весьма избирательно, а люди, чья лимбическая система связана с увеличенными лобными долями, разумеется, тем более рассудительны. Большинство взрослых людей сегодня живут, вообще не используя «клавиши насилия».

Так каковы же свидетельства, что в процессе эволюции наш вид мог развить механизмы произвольного насилия? Первое, о чем нужно помнить, что агрессия — это организованная, целенаправленная деятельность, а не явление, которое может произойти в результате случайного сбоя. Если ваша газонокосилка не останавливается после того, как вы отпустили рычаг, и повреждает вам ногу, вы можете предположить, что рычаг заело или что-то еще сломалось. Но если газонокосилка лежит в засаде, выжидая, когда вы выйдете из гаража, и потом гоняется за вами по лужайке, вы будете вынуждены прийти к выводу, что кто-то установил в нее чип с соответствующей программой.

Тот факт, что и наши кузены шимпанзе не гнушаются умышленным геноцидом, повышает вероятность того, что к насилию нас приспособили не только специфические особенности конкретной человеческой культуры, но и силы эволюции. А повсеместность насилия в человеческих обществах на протяжении истории и в доисторический период — это еще более явный намек на то, что мы к нему приспособлены весьма неплохо.

Если же рассматривать человеческое тело и мозг, то можно найти более явные признаки их приспособленности для агрессии. Крупный размер, сила и массивность мужского торса выдают зоологические тайны эволюционной истории насилия в ходе мужского соперничества. Есть и другие признаки — влияние тестостерона на доминантность и склонность к насилию, эмоция гнева (вместе с рефлексивным оскаливанием зубов и сжиманием кулаков), реакция вегетативной нервной системы с говорящим названием «дерись или беги» и тот факт, что дезорганизация тормозящих систем мозга (алкоголем, повреждением амигдалы, лобных долей или дефектом генов, задействованных в метаболизме серотонина) может привести к агрессивным атакам, инициированным нейронными цепями лимбической системы.

Мальчики во всех культурах по собственному желанию участвуют в грубых играх без правил, которые, несомненно, представляют собой подготовку к дракам. […] И дети проявляют насилие задолго до того, как на них смогут повлиять военные игрушки или культурные стереотипы. Самый агрессивный возраст — это не юность, а раннее детство: по данным проведенного недавно крупного исследования, почти половина мальчиков в возрасте двух лет и несколько меньший процент девочек дерутся, кусаются и пинаются. Его автор подчеркивает: «Малыши не убивают друг друга, потому что мы не даем им в руки ножи и пистолеты. Вопрос… на который мы пытались ответить последние тридцать лет, — как дети учатся агрессии. Но это неверный вопрос. Правильный вопрос — как они учатся агрессию сдерживать».

Насилие занимает ум человека в течение всей жизни. По данным независимого исследования, проведенного в нескольких странах психологами Дугласом Кенриком и Дэвидом Бассом, более 80% женщин и 90% мужчин фантазируют об убийстве людей, которые им не нравятся, особенно соперников в любви, приемных родителей и тех, кто унижает их публично. Люди всех культур получают удовольствие, размышляя об убийствах, если судить по популярности детективных романов, криминальных драм, шпионских триллеров, шекспировских трагедий, библейских историй, героических мифов и былин. […] Людям также нравится смотреть на стилизованные битвы, которые мы называем «спортом»: соревнования по стрельбе, погони, драки, где есть победитель и побежденный. Если судить по языку, то и множество других действий воспринимается как форма агрессии: интеллектуальные прения (срезал, уничтожил, разгромил идею или ее защитника), социальные реформы (победить преступность, бороться с предубежденностью, война с бедностью, война с наркотиками) и лечение заболеваний (победить СПИД, борьба с раком).

На самом деле сам вопрос, что пошло не так (социально или биологически), когда человек совершил насилие, неправильно поставлен. Почти все мы признаем, что насилие необходимо — для защиты себя, своей семьи, невинных жертв. Философы-моралисты подчеркивают, что существуют обстоятельства, в которых даже пытки оправданны, — например, когда пойманный террорист заложил бомбу с часовым механизмом в многолюдном месте и отказывается сказать, где именно. Вообще, будет ли агрессивный склад ума назван героическим или патологическим, часто зависит от того, чьим интересам он служит. Борец за свободу или террорист, Робин Гуд или вор, член добровольческой организации по охране порядка или линчеватель, защитник или милитарист, мученик или камикадзе, генерал или главарь банды — это субъективное, оценочное суждение, а не научная классификация. Я сомневаюсь, что мозг или гены большинства прославляемых героев отличаются от мозга и генов их осуждаемых двойников.

В этом вопросе я согласен с радикальными учеными, которые настаивают, что мы никогда не поймем насилия, изучая только мозг или гены склонных к нему людей. Насилие — не только биологическая и психологическая, это еще социальная и политическая проблема. Тем не менее феномены, которые мы называем «социальными» или «политическими», — это не внешние явления, которые, подобно пятнам на солнце, мистическим образом влияют на человеческие дела, это представления, разделяемые индивидуумами в конкретном месте и времени. Так что невозможно понять насилие без всестороннего осмысления человеческого разума. […]

Первое, что нужно сделать, чтобы понять насилие, — забыть о нашем отвращении к нему и выяснить, почему оно иногда может быть выгодно с личной и с эволюционной точки зрения. А для этого нужно переформулировать вопрос: не почему насилие совершается, а как нам удается его избежать. Мораль, в конце концов, не появилась в момент Большого взрыва, заполнив Вселенную подобно фоновой радиации. Ее изобрели наши предки после миллиардов лет нравственно нейтрального процесса, известного как естественный отбор.

откуда берется жестокость, что такое нонконформизм и что все-таки делает нас людьми

Что делает нас жестокими и почему нас легко убедить делать так, как поступают все? Легко ли порядочного человека превратить в садиста? И может ли человек противостоять животным механизмам и стать лучшей версией себя? Сложные темы на лекции в ОХТА Lab разобрал психолог, популяризатор науки и руководитель научно-просветительского проекта «Зануда» Виталий Васянович.

Что такое человек?

Представьте, что к нам прилетают инопланетяне и спрашивают: «А как нам из всех живых существ на планете выделить человека? По каким факторам это можно сделать?» Сразу же в голову приходят следующие признаки: прямохождение, рабочая кисть, осмысленная речь, абстрактное мышление, креативность, смысл жизни, общественная польза, чувство справедливости, сохранение и передача опыта…

На первый взгляд, кажется, что все это — довольно очевидно. Но и тут есть ряд исключений. Наличие речи? Возьмем всем известный пример «детей Маугли». Это дети, которые выросли, например, в стае волков. Обычно они выглядят по-разному. Но вот один из известных примеров — индийский «ребенок Маугли» Дина Саничар. Его нашли в 1867 году, когда он жил в логове волков. В итоге мальчика забрали в детский дом, научили ходить на двух ногах, пользоваться посудой, носить одежду, но говорить он так и не смог. Саничар умер в возрасте 34 лет. Что характерно, в биографической сводке про него было написано следующее: «Видимо, единственное человеческое, что было у него, — тот факт, что он пристрастился к курению».

Другой пример, который показывает, насколько уникальна речь именно для людей, — к сожалению, уже умершая знаменитая горилла Коко. Это самка гориллы, которая в результате исследовательской программы ученых Стэнфордского университета овладела более тысячей жестов американского жестового языка амслена. Она научилась передавать информацию с помощью жестов, но при этом использовала и абстрактные понятия, например, любовь.

Горилла Коко. Источник: alev.biz

Еще один признак — чувство справедливости. Но характерен ли он только человека? Рассмотрим эксперимент, в котором участвовали две обезьяны-капуцина. Их научили давать экспериментатору камешки в обмен на пищу. За камешек обезьяна получала ломтик огурца. Капуцины работали одновременно, и пока обе обезьяны получали по ломтику огурца за свои камешки, все шло без проблем. Но когда экспериментаторы изменили правила игры и стали давать одной обезьяне за камешек сладкую виноградину, а другой — по-прежнему огурец, идиллия нарушилась. Столкнувшись с несправедливостью, обделенные капуцины перестали съедать свою порцию огурца, а в 40% случаев вообще перестали «покупать» угощение.

Следующий этап эксперимента: одной из обезьян начали давать виноградину вообще ни за что, без камешка. В этом случае положение еще более ухудшилось: вторая обезьяна часто стала с гневом выбрасывать свой камешек и меняла его на огурец только в 20% случаев. Иными словами, капуцины перестали участвовать в торговле, чтобы выразить свое возмущение.

Про мораль у высших приматов можно почитать у Франса де Вааля, голландского приматолога и этолога, например, в книге «Истоки морали. В поисках человеческого у приматов». Франс де Вааль является профессором поведения приматов кафедры психологии Университета Эмори в городе Атланта, США и директором центра Living Links Center в Национальном центре исследования приматов Йеркеса.

Конечно, многие могут сказать мне: ну конечно, ты берешь один признак, который может сочетаться у многих видов, но ведь все работает вместе. Без вопросов. Вот андроид по имени Эрика. Внешне она в целом похожа на человека, может вести разговор, у нее есть рабочая кисть, она умеет рисовать, или точнее — срисовывать, но все же.

Когда психологи пытаются растолковать, что же все-таки такое человек, сразу вспоминается древнегреческий философ Диоген. Есть связанный с ним известный анекдот. Однажды Диоген узнал, что Платон наконец дал определение человеку: человек — это прямоходящее без перьев. Попробуйте сходу найти исключение. Но Диоген взял курицу, ощипал ее и пустил перед своими учениками, сказав: «Вот это платоновский человек». После чего Платон сделал маленькую ремарку: «Прямоходящее, без перьев, с плоским ногтем». По-моему, так можно продолжать до бесконечности.

В первую очередь, человека отличает от других животных то, что мы являемся передатчиками опыта. Недаром изобретение письменности и речи — одно из важнейших изобретений человечества, которые когда-либо были сделаны.

Что такое и как работает «социальное научение»?

На самом деле люди не блещут добротой. И многие из вас наверняка слышали, что намного более злыми существами, чем взрослые, являются дети. Почему именно дети жестокие? Ответ на этот вопрос не был очевидным еще 50 лет назад. Ответить на него попытался найти Альберт Бандура, канадский и американский психолог, известный своими работами по теории социального научения (или социального когнитивизма).

Эксперимент с куклой Бобо.

Он решил провести остроумный эксперимент, получивший название эксперимент с куклой «Бобо», это аналог нашего Ваньки-Встаньки. Целью исследователей было выяснить, будут ли дети в условиях свободы действий и отсутствия видимого наблюдения повторять определенные агрессивные действия, увидев ранее, как их совершают взрослые. Еще одна вещь, которую они пытались понять, влияет ли просмотр боевиков или жестоких игр на поведение ребенка.

В одной из частей эксперимента ассистентка заваливала куклу «Бобо», подбрасывала ее вверх, била кулаками по лицу и так далее. За этим наблюдала группа детей. В итоге согласно результатам эксперимента, подтвердилась одна из гипотез, что дети, наблюдавшие агрессивное поведение взрослых по отношению к надувной кукле, демонстрировали значительно больше самостоятельных агрессивных поведенческих реакций по сравнению с группой, наблюдавшей неагрессивное поведение взрослого, и контрольной группой, не наблюдавшей никаких моделей.

Общественная травля

В разных формах общественная травля известна человечеству очень давно. В истории имеются различные примеры геноцида одной нации против другой. Но как у людей появляется предубеждение против какой-то группы? Этим вопросом занимался турецкий психолог Музафер Шериф, автор ряда известных экспериментов в социальной психологии. Например, классический эксперимент Шерифа был проведен в 1935 году с использованием автокинетического эффекта. Он выглядел так: в совершенно темной комнате на расстоянии пяти метров от испытуемых размещался точечный источник света, что должно создавать у испытуемых иллюзию движения (автокинетический эффект, описанный X. Адамсом в 1912).

Далее испытуемому говорили: «Когда в комнате погаснет свет, вам будет дан сигнал приготовиться и затем вы увидите источник света. Через короткое время свет начнет перемещаться. Как только вы заметите движение, нажмите на телеграфный ключ перед вами. Через несколько секунд свет исчезнет. Тогда укажите расстояние, на которое переместился источник света. Постарайтесь давать максимально точные ответы».

Музафер Шериф

В одной из групп экспериментатор сначала проводил эксперимент с группой, а потом с каждым участником по отдельности, а в другой — в обратном порядке. В итоге было показано, как групповое обсуждение влияет на высказываемые позже индивидуальные оценки. То есть, по сути, общество может убедить вас в том, что вы видите не так.

Что такое нонконформизм и как конформность проявляется в обществе

В XX веке появилось понятие конформности. Социальные психологи делят ее на четыре типа:

Внешний конформизм: вы повторяете чьи-то действия, но иногда вы с этим сами не согласны, хотя понимаете, что здесь установлены такие правила.

Внутренний конформизм: вы сами принимаете правила игры.

Негативизм: проще говоря, это свойственно людям, которые идут против толпы. Они всегда есть, существует стандартное, оправданное эволюционное распределение. Негативизм — это сделать от обратного, наперекор. Особенно такое поведение часто связывают с подростками. Негативизм — это антиконформизм. Но не путайте его с нонконформизмом.

Нонконформизм. Это понятие было популяризировано хиппи. В массовой культуре оно звучит как способность абстрагироваться от правил, принимая сознательные решения, как действовать. В российской социальной психологии это называют коллективизм. И в этом есть некоторая логика. Когда вы знаете правила поведения общества, то вы можете принимать решение, хотите ли вы так делать или нет, вы осознаете последствия. Нонконформизм — это совокупность взглядов, характеризующих свободу воззрений и поступков человека вопреки общепринятым нормам и традициям.

Как выглядит конформность в экспериментах? Один из известных выглядит так: в лифт заходит испытуемый и некая группа людей, которая поворачивается и смотрит в определенном направлении. Испытуемый в свою очередь копирует направления, таким образом становясь в рамки группового соответствия.

Серию исследований, демонстрирующих власть конформизма в группах, проводил социальный психолог Соломон Эш. В одном из них студентов просили поучаствовать в «проверке зрения». В действительности цель исследования заключалась в проверке реакции одного студента на ошибочное поведение большинства.

Как правило, в экспериментах все участники, кроме одного, были «подсадными утками». Участники (испытуемый и семь «подсадных уток») были усажены в аудитории. Им демонстрировались по порядку две карточки: на первой изображена одна вертикальная линия, на второй — три, только одна из которых такой же длины, что и линия на первой карточке. Задача студентов была довольно проста: им следовало ответить на вопрос, какая из трех линий на второй карточке имеет такую же длину, что и линия, изображенная на первой карточке.

Студенту предстояло просмотреть 18 пар карточек и, соответственно, ответить на 18 вопросов, каждый раз он отвечал последним в группе. На первые два вопроса все дают одинаковые, правильные, ответы. Но на третьем этапе «подсадные утки» дают один и тот же неправильный ответ, что приводит испытуемого в замешательство. Как правило, в каждом эксперименте на 18 вопросов 12 раз все «подсадные утки» отвечали неправильно. В итоге 75 % испытуемых подчинились заведомо ошибочному представлению большинства.

Еще один эксперимент — более сложный. В комнату сажают несколько подставных участников, по звуковому сигналу все они встают. Постепенно можно видеть, как встает и не подозревающий об эксперименте испытуемый. Интересно, что это поведение наблюдается и тогда, когда из комнаты поочередно выходят все «подсадные утки».

Откуда берется жестокость

Жестокость человеку довольно свойственна. Этот аспект изучал Стенли Милгрэм. Он начал свою знаменитую серию экспериментов, чтобы объяснить, почему граждане Германии следовали жестоким и аморальным приказам во времена нацистского господства, а также выяснить, будут ли американцы делать то же самое.

Испытуемым эксперимент был представлен как исследование влияния боли на память. Актер, исполнявший роль ученика, должен был заучивать пары слов из длинного списка, пока все их не запомнит, а участник исследования («учитель») — проверять память первого и наказывать его за каждую ошибку электрическим разрядом возрастающей силы. Первый удар начинался с разряда в 15 вольт. Однако после второй ошибки удар составлял уже 30 вольт, затем — 45 и так далее. Максимальная сила достигала 450 вольт.

Чтобы исследование выглядело реалистично, проводилась предварительная жеребьевка, в которой испытуемый всегда получал роль «учителя». После его сажали за стол с прибором-генератором, а «ученика» помещали в отдельную комнату и демонстративно привязывали к креслу с электродами. «Учитель» предварительно получал слабый демонстрационный удар током, чтобы удостовериться в работе прибора. Ответы «ученика» были стандартизованы и подбирались таким образом, чтобы в среднем на каждый верный ответ было три ошибочных. Если испытуемый начинал колебаться, то экспериментатор требовал продолжения, используя заготовленные фразы, при этом он не имел права угрожать испытуемому.

Эксперимент Стенли Милгрэма

Результаты исследования показали, что большинство испытуемых ходят до 450 В и продолжают эксперимент до тех пор, пока исследователь не отдает распоряжение его закончить. Такое поведение добровольцев сам Милгрэм объяснил через «теорию агентов», согласно которой суть подчинения состоит в том, что человек перестает считать себя ответственным за свои действия, когда подчиняется приказам других (Однако сейчас ряд исследователей продолжают выдвигать собственные гипотезы, а также критиковать эксперимент — прим.ред.).

В чем польза знать неудобную правду о себе?

У Станислава Дробышевского, известного российского антрополога, недавно был тур по тюрьмам. Он ездил по таким учреждениям и с точки зрения науки рассказывал, откуда мы такие замечательные. И был задан вопрос: а хорошо ли рассказывать заключенным о том, какие мы на самом деле и только недавно выбрались наверх? Моя позиция: это хорошо. В нашем обществе принято создавать недосягаемый образ идеального человека, и мы пытаемся к нему стремиться. Но смысл идеального образа в том, что он недостижим. В этом случае у многих падает самооценка.

Что делает Дробышевский? Он рассказывает, какие мы уже хорошие. Мы уже не едим людей, умеем читать и писать, у нас есть интернет, книги и куча свободного времени. Когда я слушаю Дробышевского и те байки из грота о том, как люди жили раньше, и смотрю на то, что у нас есть сейчас, появляется ощущение Sapiens“a.

Перейти к содержанию

учёные доказали связь роста агрессии в обществе с насилием на ТВ — РТ на русском

Люди, которые часто видят насилие на телеэкране, более склонны к агрессивному поведению. К такому выводу пришли специалисты Университета штата Айова. Наблюдения проводились в семи странах с различной культурой, что позволило сделать вывод об универсальном характере этого явления. RT рассказывает, какие факторы влияют на поведение человека и стоит ли винить в росте агрессии лишь телевизор.

Причинно-следственная связь

Психолог из Университета штата Айова Крейг Андерсон решил выяснить, как телепрограммы влияют на характер людей. Вместе со своими коллегами он провёл исследование в семи странах. Вывод учёных был однозначным: жестокость и акты насилия, которые показывают по ТВ, являются одним из важнейших факторов, формирующих в человеке склонность к агрессии.

Также по теме

Учёные: 90% людей готовы причинять другим боль по приказу

Польские учёные выяснили, что девять из десяти человек готовы причинять физическую боль окружающим в случае получения соответствующего…

Международная группа учёных под руководством профессора Андерсона проводила исследование в США, Австралии, Китае, Хорватии, Германии, Японии и Румынии. 2154 добровольца отвечали на вопросы, какие передачи и фильмы они предпочитают, в каких условиях росли и насколько уместным считают применение насилия в определённых ситуациях. Средний возраст опрошенных — 21 год.

Участников исследования попросили назвать три любимых фильма или программы и рассказать, насколько часто в них встречаются сцены насилия. Добровольцы также ответили на вопросы, какие они предпочитают видеоигры и склонны ли наносить вред другим игрокам. Описывая своё поведение, участники рассказывали, насколько сложно им удержаться от спора, если кто-то с ними не согласен, или, например, всегда ли они дают сдачи, если их ударят.

© Кадр из фильма Квентина Тарантино «Убить Билла»
Как выяснили психологи, те, кто смотрит программы со сценами насилия, оказывались более склонны к проявлению вербальной и физической агрессии.

Кроме того, исследователи отметили, что просмотр жестоких сцен на экране снижает способность людей сочувствовать другим — эмпатию. Однако этот эффект был не настолько ярко выражен, как повышение агрессивности.

Исследователи привели список факторов, на основе которых, вероятно, можно предсказать склонность к агрессивному поведению. Телевидение и другие средства массовой информации оказались на втором месте в этом перечне, уступив только уровню преступности среди близкого окружения. В числе других факторов были выделены детство, проведённое с жестокими родителями, и уровень преступности в районе проживания. В ходе исследования было выявлено, что к агрессии в большей степени склонны мужчины.

Также по теме

Мыслить как преступник: учёные изучили активность мозга у сознательно нарушающих закон

Американские исследователи выяснили, что мозговая активность человека, намеренно совершающего преступление, имеет свои характерные…

Базовый механизм

Результаты исследования были примерно одинаковыми во всех семи странах. Это навело учёных на мысль, что воздействие сцен насилия на характер объясняется некими базовыми механизмами.

«Результаты с большой вероятностью предполагают, что насилие в средствах массовой информации действует так же, как другие известные факторы, влияющие на агрессию, — пояснил соавтор работы Дуглас Джентайл из Университета Айовы. — При этом речь не о том, что насилие в медиа заслуживает какого-то особенного внимания, а о том, что этот фактор нужно учитывать в той же мере, что и неблагополучную семью. Важнее же всего не отдельные факторы, а их взаимодействие и то, как оно приводит к повышению риска агрессивного поведения».

Насилие в обществе: перспективы общественного здравоохранения

Преамбула

В 1990 году члены CPHA одобрили резолюцию, в которой признали насилие всепроникающей и разрушительной силой в обществе и обязались активно выступать за его искоренение. Этот тематический документ был подготовлен с целью предоставить справочную информацию о масштабах и характере проблемы, представить точку зрения общественного здравоохранения на насилие в обществе и дать рекомендации к действию.

Тематический доклад «Насилие в обществе: перспективы общественного здравоохранения» был одобрен Советом директоров CPHA в июне 1994 г. и выпущен в ноябре 1994 г.

Краткое содержание

Насилие в обществе

Насилие в обществе вызывает все большую озабоченность у всех канадцев. Наше растущее знание природы насилия требует от нас расширения наших представлений о том, кто виновен в насилии и кто пострадал. Мы начинаем понимать, что насилие принимает гораздо больше форм, чем физические удары или раны. Сюда входят сексуальные посягательства, пренебрежение, словесные нападения, оскорбления, угрозы, домогательства и другие психологические оскорбления.Насилие происходит дома, на работе, в государственных учреждениях, школах, медицинских учреждениях и на улице. Женщины и дети так же часто становятся жертвами насилия, как и мужчины, и чаще всего насилие совершается кем-то, кого жертва знает. Текущее насилие включает в себя действия, которые являются случайными и спонтанными, например, в приступах ярости, а также систематические, спланированные действия, рассчитанные на то, чтобы подавить и контролировать. Насилие затрагивает своих непосредственных жертв, тех, кто становится свидетелем насилия, членов семьи, коллег, поставщиков услуг и всех членов общества.

Все формы насилия имеют разрушительные краткосрочные и долгосрочные последствия для психического, физического и духовного благополучия. Жизнь в условиях насилия или страха перед насилием явно противоречит основным условиям и ресурсам для здоровья. В Канаде насилие еще не было четко определено в качестве приоритетной проблемы здравоохранения и не решено при разработке и предоставлении медицинских услуг на уровне общины или усилиях по укреплению здоровья.

Подход к укреплению здоровья

Чтобы понять сложность насилия и уменьшить его масштабы, очень важно использовать подход к решению этой проблемы, направленный на укрепление здоровья.Для глубокого понимания насилия требуется информация о его эпидемиологии, социальных ценностях, лежащих в основе человеческих взаимоотношений, и эффективных стратегиях, используемых для предотвращения насилия и уменьшения его последствий.

В 1986 году Канадская ассоциация общественного здравоохранения вместе с Министерством здравоохранения и социального обеспечения Канады и Всемирной организацией здравоохранения приняла Оттавскую хартию по укреплению здоровья. Три стратегии достижения здоровья, изложенные в Хартии, имеют особое значение в отношении насилия.

Формирование здоровой государственной политики

Здоровая государственная политика по сокращению насилия потребует реформирования политики во всех дисциплинах и во всех секторах. Такая политика должна быть принята на национальном, провинциальном и местном уровнях. Например, реформа законодательства и правосудия необходима для защиты всех членов общества и привлечения виновных к ответственности за свои действия; налоговая и социальная реформа необходима для уменьшения экономического неравенства и устранения условий, ведущих к насилию; и политика здравоохранения необходима для улучшения профилактики, раннего вмешательства и лечения насилия.

Переориентация медицинских услуг

Реформа здравоохранения должна включать в себя сдвиг в нашей концепции здравоохранения от лечебной, технологически и профессионально ориентированной системы к профилактической, ориентированной на сообщества и ориентированной на потребителя. В рамках такой системы насилие можно было бы более легко определить как серьезную проблему для здоровья; тот, на который влияют все широкие детерминанты здоровья и, в свою очередь, влияет на здоровье сообщества в целом, а также его отдельных членов.

Укрепление действий сообщества

Создание общества, свободного от насилия, требует проактивного процесса, который берет начало в сообществе.Основой этого процесса является наделение членов сообщества полномочиями устанавливать приоритеты, принимать решения, а также планировать и реализовывать стратегии по борьбе с насилием. Действия сообщества должны обеспечивать полное участие членов сообщества независимо от их социально-экономического статуса, пола, расы, культуры, возраста или сексуальной ориентации.

Социальные точки зрения на насилие

Аннотация

Насилие — это не отдельный вид деятельности, а, скорее, социально определенная категория действий, которая имеет некоторые общие черты.В этой статье представлен социальный взгляд на насилие, который привлекает внимание к значению насилия и другим социальным факторам, которые поощряют и поддерживают или, в качестве альтернативы, противостоят и ограничивают насилие. Изучены последствия для профилактики и вмешательства.

Ключевые слова: насилие, теория, социум, конструкционизм, системы.

Томас У. Блюм, доктор философии, LMFT, LPC, доцент кафедры консультирования Оклендского университета, Рочестер, штат Мичиган, 48309-4401, занимается частной практикой в качестве семейного терапевта в Блумфилд-Хиллз, штат Мичиган. , 48304.Электронное письмо можно отправить через Интернет на адрес [email protected].

Насилие — это социальное явление. Чтобы действие считалось насильственным, необходима жертва или группа жертв. Межличностный характер насилия, кажется, требует объяснений или понимания, которые также носят межличностный характер. Вместо того, чтобы искать причины насилия внутри преступника, социальные точки зрения ищут в социальной ситуации факторы, которые могут объяснить, почему насилие не универсально, а различается по частоте и интенсивности.Социальный вопрос не в том, «Почему происходит насилие?» а скорее «Почему эта естественная, социально нежелательная деятельность в одних обстоятельствах происходит чаще, чем в других?» Может показаться, что внимание к социальным аспектам насилия оправдывает индивидуальные действия и, как следствие, способствует еще большему насилию. Скорее, этот обзор призван помочь предотвратить насилие, способствуя пониманию социальных влияний, способствующих насилию.

Социальная реальность

Индивидуальный опыт людей становится социальным, когда они делятся друг с другом.Люди могут находиться в одном и том же месте или подвергаться воздействию одних и тех же событий в электронном виде, или они могут использовать символические средства для передачи своего опыта другим. Совокупный опыт многих людей, разделенных таким образом, составляет культуру, общество или семью. В культурах, обществах и семьях общий опыт организован в категории событий, которые по-разному называются концепциями, конструкциями и схемами.

Социальное конструирование реальности происходит естественным образом на неформальном уровне.Неформальные разговоры о событиях и переживаниях обычно принимают форму «рассказов» — естественно происходящих разговоров, в которых люди пытаются осмыслить переживания (Scott & Lyman, 1968). Пожилого человека толкает группа молодых людей, он возвращается к своим сверстникам и рассказывает о том, как и где это произошло, о том, кто присутствовал и как отреагировали посторонние, о характеристиках нападавших и т. Д. учетные записи являются общими, социальная группа выстраивает модель общего опыта, в которой личный опыт становится универсальным, а члены группы видят друг друга и свой социальный мир одинаково.В построении таких счетов участвует не только «жертва»; «агрессор» также переживает переживания с другими людьми, которые видят событие аналогичным образом (например, Blumenthal-Kahn, 1972; Brown, 1974). Во многих случаях этот счет оправдывает дальнейшее или усиление насилия (Staub, 1990).

В формальном процессе построения теории ученые также пытаются понять и объяснить социальные явления. Ожидается, что ученые будут признавать ограниченность своего общего опыта, а не обобщать свои выводы на всех людей и во все ситуации.Ожидается, что ученые также будут осторожны и методичны в своих способах сбора и обработки информации. Теоретики могут организовывать события последовательно, рассматривая причинные факторы и последствия насилия, или они могут организовывать события в абстракции, такие как уровни насилия или силы, действующие на людей для создания насилия. В отличие от популярных версий, формальные теории должны подвергаться тщательной проверке, чтобы определить их достоверность (их верность данным) и их полезность.Совершенно разные теории могут быть полезны по-разному, и каждая также может быть верной, поскольку описывает часть всего опыта. Некоторые социальные теоретики пытались создать «метатеории», которые включают и согласовывают ряд более ограниченных, конкретных теорий.

Социальный подход к насилию включает как формальное, так и неформальное понимание. Что общего у этих представлений, так это то, что они делают упор на общем, а не на индивидуальном опыте. Из-за этого акцента на совместном опыте в социальных группах социальные теории наиболее полезны для предложения способов, которыми можно добиться изменения поведения, обращаясь к социальным явлениям, а не пытаясь изменить человека.

Социальное конструирование насилия

Насилие не всегда вызывало беспокойство, как сейчас (Brown, 1979). В прошлом некоторые насильственные действия были интегрированы в общество либо путем оправдания насильственных действий, либо путем приписывания этих действий индивидуальной психопатологии. В семейной среде агрессивный мужчина считался проводником естественного правила, согласно которому мужчины должны руководить действиями своих жен и детей. Насилие в политическом контексте — война и революция — рассматривалось как неизбежный результат, когда противостоящие правители боролись за ресурсы или когда угнетенный народ пытался освободиться.Когда действия отдельного лица или группы лиц было слишком трудно оправдать, общества защищали себя, считая преступника (-ых) отличным от других людей. На протяжении многих лет такие люди рассматривались как одержимые дьяволом, страдающие от лихорадки мозга, умственно отсталые или лишенные эмоциональной связи с другими людьми.

Продолжаются споры о том, действительно ли общество стало более жестоким (Warr, 1994). Популярные рассказы описывают изменившийся мир — мир, в котором идиллическое сообщество 1950-х уступило место жестокому обществу, характеризующемуся войнами с наркотиками, сексуальными нападениями на детей, грабежами и убийствами на улицах района и насилием в школьных коридорах.Некоторые ученые оспаривают эти утверждения, предполагая, что мирное сообщество — если оно когда-либо существовало — не было столь распространено в западных обществах, как в различных племенных или коренных обществах (Knauft, 1994). Таким образом, социальная гармония — это только один вид социального опыта: из которого можно научиться тому, как помочь современным сообществам двигаться к идеалу общества, свободного от насилия.

Одна точка зрения объясняет очевидное изменение в насилии как крах «мифа», который преобладал в западном обществе (см. Brown, 1979; Steinmetz & Straus, 1974).Согласно этой точке зрения, миф о гармоничных, любящих семьях, участвующих в обществе, предлагающем свободу от боли, угнетения и нужды, был увековечен небольшой группой элиты, которая контролировала общественные образы. Люди, чья жизнь не соответствовала мифу, жили «по ту сторону рельсов», и их социальный опыт, в котором семейные избиения, нападения в общественных местах, голод и сексуальная эксплуатация были обычным явлением, не разделялся с обществом в целом. Миф был разоблачен, поскольку современный транспорт и современные средства коммуникации устранили социальные барьеры, сделав насилие видимым (Marr, 1994).

Другие ученые объясняют очевидное изменение как одно из социальных переопределений; социальная категория насилия была расширена (Gelles & Straus, 1979; Reiss & Roth, 1993). Принудительное сексуальное поведение служит хорошим примером такого переопределения (см. Koss & Cook, 1993; Yllo, 1993). Не так давно в США общепринятые представления о человеческой сексуальности служили оправданием использования силы мужчинами и манипуляций с ними для преодоления сексуальных отказов женщин. Такое поведение считалось приемлемым, поскольку считалось, что женщины крайне неоднозначно относятся к сексу, и поэтому мужчина оказывал женщине одолжение.Изменение социальных представлений, особенно усиление озабоченности психологическими последствиями недобровольной сексуальной активности, постепенно привело к созданию среды, в которой все больше и больше людей соглашаются с тем, что изнасилование в браке является формой насилия. Отношение к телесным наказаниям детей начинает меняться таким же образом (например, Turner & Finkelhor, 1996).

Несмотря на возможные проблемы с таким восприятием, по-прежнему вероятно, что уровень насилия в США увеличился. Рост числа зарегистрированных насильственных преступлений и тюремного заключения может быть задокументирован (Cohen & Canela-Cacho, 1994), а определенные виды насилия явно более распространены (Reiss & Roth, 1993).Общественное отношение демонстрирует высокую тревогу по поводу насилия, что приводит к изменению образа жизни и даже места жительства (Warr, 1994). Формальные теоретические рассуждения о насилии должны помочь понять любые изменения и направить усилия по снижению уровня насилия.

Социальные теории

Социальные теории насилия можно разделить на несколько категорий; только некоторые из этих категорий будут рассмотрены в этой статье. Читатель обнаружит некоторые пересекающиеся концепции, и действительно, некоторые теории включают в себя, по сути, одни и те же элементы, отличающиеся только тем, как элементы рассматриваются как взаимодействующие.

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Согласно этой широкой теоретической традиции (например, Parsons, 1977), социальные группы имеют ряд функциональных требований; определенные потребности должны быть удовлетворены, чтобы социальная группа могла выжить. С годами появились различные списки функционального реквизита. Следующие примеры служат для иллюстрации этого подхода.

Социальные и политические перемены. Семьи, сообщества и нации часто развиваются таким образом, чтобы приносить пользу одним из их членов и работать в ущерб другим.Общества создали множество механизмов, включая выборы, суды и посредничество, с целью содействия изменениям и устранения несправедливости. Но у таких механизмов есть свои ограничения. Например, суды создают потребность в образовании или деньгах, чтобы гарантировать справедливое рассмотрение жалобы. Насилие часто объясняется как единственная альтернатива для отдельных лиц и групп, которые не видят ненасильственного способа вырваться из невыгодного положения.

Социальная стабильность. Многие механизмы, служащие целям социальных изменений, были созданы могущественной элитой с целью обеспечения того, чтобы изменения происходили постепенно и не угрожали их привилегиям.В этом случае насилие рассматривается как естественная реакция на угрозу социальной иерархии. Уотергейтский инцидент и получившее широкую огласку избиение Родни Кинга выявили подобные точки зрения; многие люди не сомневались, что должностные преступления имели место, но они считали такую тактику необходимой, если нужно было защитить общество от внутренних потрясений или внешних нападений.

Социализация. Детей необходимо научить ожиданиям своей социальной группы и помочь им приобрести навыки и понимание, чтобы занять свое место в группе.Насилие может произойти, когда дети не приобретают необходимых навыков для ведения межличностных отношений, управления своей собственной жизнью и для того, чтобы стать экономически самодостаточными. Эффективная социализация требует большего, чем просто присутствие взрослых, которые могут обучать навыкам. Фаррингтон (1991), например, обнаружил недостатки в родительском опыте агрессивных подростков; их детство характеризовалось суровой дисциплиной, отсутствием заботы и плохим присмотром.

Управление стрессом.Поскольку общества, свободного от стресса, не может быть, каждая социальная группа должна справляться со стрессом; общение, игры и секс — это те аспекты социальной жизни, которые могут выполнять функцию управления стрессом. Лински, Бахман и Штраус (1995) документально подтвердили связь между уровнем стресса и уровнем насилия. Когда управление стрессом не удается, либо из-за снижения эффективности знакомых подходов, либо из-за увеличения стресса, выходящего за рамки возможностей группы, кажется, что насилие является одним из вероятных результатов.

Управление конфликтами. Теоретики конфликта предполагают, что конфликт является позитивной силой в обществе и что человеческие группы должны справляться с конфликтами продуктивным образом. Спрей (1974) описал неформальные механизмы, которые традиционные структуры сообщества и семьи предлагали для управления конфликтами. Например, в домохозяйстве, где проживают несколько поколений, любой конфликт между близкими людьми может быть опосредован другими людьми, которые не были так сильно вовлечены. Районы также предлагали свободный доступ к заинтересованным лицам, которые могли помочь в семейных или других спорах.Не имея поддержки со стороны других заинтересованных сторон, участники спора могут прибегать к насилию в попытке добиться урегулирования.

Контроль. Социальный контроль — еще одна важная функция; обществу нужны способы гарантировать, что его члены не причиняют вреда друг другу. С этой точки зрения насилие свидетельствует о сбоях в процессе контроля. Исследования подтверждают эту теорию: Шоу и Маккей (1942) определили высокую корреляцию между этнической неоднородностью, низким социально-экономическим статусом, мобильностью по месту жительства и преступностью.Они предположили, что районы, лишенные стабильных, сплоченных сетей неформального социального контроля, испытывают больше проблем с молодежными бандами и насилием. Формальный социальный контроль также связан с насилием; Уилсон (1987) указал, что правоохранительные органы непоследовательны в «экологических нишах», характеризующихся продажей наркотиков и высоким уровнем преступности.

Работы функционалистов. Функциональный анализ выявил множество факторов, которые могут помочь объяснить современное насилие. Многие люди считают насилие необходимостью, которая возникает, когда различные механизмы общества не удовлетворяют социальные потребности.Высокий уровень стресса, быстрые технологические, социальные и экономические изменения и конфликты между социальными группами имеют смысл как факторы, способствующие насилию. Такое понимание насилия имеет то преимущество, что ведет непосредственно к действию; если общество знает, что сломано, оно может организовать попытки исправить это. С другой стороны, функционалистский подход может указать на столько возможных областей изменений, что в результате получится, по сути, «подробный список» проблем и предлагаемых решений. Теория не объясняет, как устанавливать приоритеты или координировать действия.

СОЦИАЛЬНЫЙ КОНСТРУКЦИОНИЗМ

Все более популярный подход к насилию рассматривает человеческое взаимодействие через язык, основной символический инструмент, с помощью которого люди делятся своим опытом (см. Sarbin and Kitsuse, 1994). Конструкционистские теории насилия сосредотачиваются на темах дискурса — общих значениях, которые либо оправдывают насильственные действия, либо переопределяют насилие, делая его приемлемым поведением. Здесь будут рассмотрены три такие темы дискурса.

Гендерное и семейное насилие.Насилие прочно связано с полом; мужчины не только совершают более жестокие действия, они также являются основными потребителями развлечений на жестокие темы (Kruttschnitt, 1994). Конструкционистская теория гендерного насилия предполагает, что мужчины увековечивают этот образец в своем дискурсе (Blumenthal, Kahn, Andrews, & Head, 1972). Похоже, что отдельные свидетельства подтверждают эту идею. Мальчики отличаются от девочек общими игровыми темами борьбы с монстрами и злодеями. Мальчики начальной школы угрожают, высмеивают более слабых мальчиков и поощряют агрессоров.В этой мужской социальной реальности человек, который может стать жертвой, заслуживает этого; быть подавленным любым способом — это источник унижения. Для юного самца главное — победа. Истории молодых людей вращаются вокруг потенциального, если не реального насилия, и эпизоды насилия необходимы, если человек действительно хочет подтвердить свою мужественность.

Молодые мужчины также обычно интересуются девушками и сексом; сексуальный успех ценится мужской группой сверстников. Но девочки, несмотря на их предполагаемую неполноценность, контролируют доступ к этому ценному занятию, и молодой мужчина находится под угрозой доминирования.Мужское решение этой дилеммы — принуждение. Женщины, согласно мужскому мифу, даже не знают, насколько им нравится секс; мужчина считает, что он должен познакомить сопротивляющуюся женщину с этим занятием, и предполагает, что она будет вечно верна тому мужчине, который первым дает ей сексуальное удовлетворение.

Забота, с другой стороны, это работа, которую следует доверить специалистам: женщинам. Любовь рассматривается как признак слабости, верный способ отвлечься от борьбы. Булл Мичам, летчик-истребитель морской пехоты, изображенный в фильме «Великий Сантини», постепенно учил своего сына, что независимо от того, насколько ему больно, он должен стать жестким и отстраненным, чтобы взять на себя роль защиты своих близких.Мичам также сказал своему коллеге, что ему неудобно быть «воином без войны». Если провести параллель с реальной жизнью, то во время войны во Вьетнаме генерала Уэстморленда цитировали как оправдание жестокости своих солдат, находившихся вне службы. По его словам, несправедливо ожидать, что людей будут обучать убийцам шесть дней в неделю, а седьмым — учителя воскресных школ.

Сила этого мужского дискурса подтверждается исследованиями. Лински, Бахман и Штраус (1995) обнаружили, что изнасилование было более вероятной реакцией на стресс, когда культурные нормы благоприятствовали насилию, статус женщин был низким, а мужчины рассматривали женщин в первую очередь как сексуальные объекты.Другие исследования обнаружили установки, «способствующие изнасилованию» — негативные взгляды на женщин, негодование и страх перед доминированием, а также убеждения об амбивалентности женщин по отношению к сексу — во множестве выборок мужчин (Reiss & Roth, 1993).

Жестокое общество. Грэм (1979) утверждал, что в американской традиции насилие является постоянной темой. Предпочитаемая версия истории подчеркивает верховенство закона, развитие эффективных политических механизмов и совместные усилия. Но фольклор (Lynn, 1979) и официальная история описывают серию жестоких конфликтов и подвигов жестоких героев.США были основаны на насильственном свержении гражданской власти, и их дети были воспитаны, чтобы подражать ряду жестоких образцов для подражания: Хопалонг Кэссиди, кавалерия США, Г.И. Джо, Человек за шесть миллионов долларов, а в последнее время — Люди Икс, Черепашки-ниндзя и Могучие рейнджеры. Кэрри Нэйшн помнят, потому что она была жестокой, и большинство американцев испытывают некоторую личную гордость за победу в двух мировых войнах.

Однако американское увлечение насилием сосредоточено не только на жестоких героях.Жертвы насилия, показываемые в газетах и в телевизионных новостях, оживляют другую часть дискурса: страх. Страх врага помогает оправдать еще большее насилие. Вооруженные граждане готовы атаковать, но не могут договориться о личности врага. В современном обществе молодежь все еще учат быть убийцей; видеоигры позволили ребенку в 1990-х годах развить навыки восприятия и зрительно-моторную координацию при подготовке к космическим войнам, а также к уличным войнам. Но эти молодые люди также растут в мире, где все больше ценятся совместные усилия, а насилие все чаще наказывается.По мере увеличения числа арестов за насилие увеличивается и количество лиц, лишенных свободы за насилие. Но идеал остается прежним; ценится стойкость, и молодые знают, что действительно важно. Реакция общества — встреча насилия насилием — ничего не меняет.

Экономическая и расовая сегрегация. Насилие также, по-видимому, более распространено среди групп, исключенных из основного потока (Reiss & Roth, 1993). Конструкционистская теория такой маргинализации привлекает внимание к различным взглядам на возможности и успех.Среди тех, кто считает себя исключенным из хорошо оплачиваемой работы, успех ненасильственных методов, по-видимому, основан на удаче. Истории, рассказываемые экономически обездоленным низшим слоем общества, с большей вероятностью описывают народного героя, который «перебил» богатых, чем человека, добившегося успеха благодаря упорному труду, учебе и постоянству. Мало того, что маргинализованным группам обычно не хватает навыков, которые можно получить только через семейную социализацию или расширенное обучение, но многие из их членов демонстрируют модели поведения — например, речь и одежда, — которые ограничивают их доступ к работе с более высоким статусом (Reiss & Roth, 1993).С другой стороны, насильственные средства достижения успеха изображаются как высокоэффективные и имеют дополнительное преимущество, заключающееся в том, что насильственные действия приносят общественное признание.

Этот дискурс, поддерживающий насилие, продвигается тем фактом, что члены маргинализованных групп вряд ли попадут в основное русло общества, где успех и возможности описываются другими терминами. Образцы для подражания, вероятно, подтвердят веру в дискриминацию и ограниченные возможности, так же как они могут продемонстрировать успех, которого можно достичь с помощью насильственных средств.Молодые люди могут расти с детальными знаниями об оружии, но не иметь аналогичных знаний о надлежащем поведении.

Вклад конструкционистов. Социальный конструкционизм фокусируется не на объективной социальной системе, а, скорее, на том, как ее понимают ее члены. В то время как функционалистские подходы к насилию требуют изменения ситуации, конструкционистские подходы требуют изменения социально сконструированных взглядов на ситуацию. Преимущество такого подхода заключается в его способности идентифицировать и описывать множество различных тем дискурса, которые способствуют насилию.Теория также предлагает стратегию изменения: вмешиваться в публичные и частные разговоры, составляющие дискурс. Такой подход дает каждому человеку возможность быть проводником перемен, даже если он фокусирует внимание на массовых коммуникаторах, сообщения которых достигают большого количества людей. Однако теория не описывает, какие изменения должны произойти для создания дискурса, который не поддерживает и не поощряет насилие.

ТЕОРИЯ СИСТЕМ

Наконец, в наиболее комплексных попытках понять человеческое поведение теории систем имеют как философские, так и прагматические корни.Термин «система» может использоваться по-разному. В простом использовании это относится только к тому факту, что отдельные элементы каким-либо образом связаны. При более сложном использовании теории систем предсказывают характер взаимодействий между отдельными людьми, семьями или группами, составляющими изучаемую систему. Бейтсон (1979) сосредоточился на эпистемологической ошибке использования теорий индивидуального уровня (например, фрустрации) для объяснения явлений на уровне паттернов взаимодействий. Системные подходы к вмешательству (e.g., Minuchin, 1974), с другой стороны, как правило, сосредотачиваются на практическом вопросе определения надлежащего системного уровня (т. е. супружеской пары, домашнего хозяйства, расширенной семьи), на котором усилия с наибольшей вероятностью увенчаются успехом в решении проблемы.

Системные теоретики рассматривают все социальные взаимодействия как определенные закономерности, регулирующие насилие, наряду со всеми другими формами поведения. Системные уровни вложены друг в друга, и каждый уровень работает по своим правилам. Процессы обратной связи позволяют каждому уровню оценить свою эффективность и внести необходимые изменения для продолжения работы.Системы всегда находятся в состоянии изменения, но изменения не нарушают стабильности системы. Однако понимания процессов недостаточно для планирования и реализации более постоянных изменений. Системные теоретики считают, что прямые попытки изменить любой элемент системы потерпят неудачу; система восстановит недостающий элемент или заменит его — часто в более преувеличенной форме. Внесение долгосрочных изменений в системную проблему — такую как насилие — требует скоординированного подхода, включающего понимание того, как насилие вписывается в систему.

Полный системный анализ насилия (см. Straus, 1973, частичный пример) выявит источники насилия (а) в отдельных лицах; (б) в диадических взаимодействиях, столь же разнообразных, как младенец / воспитатель и учитель / ученик; и (c) в семейных подсистемах, кварталах, общинах, этнических и религиозных группах и в обществе в целом. Вклады подсистемы будут рассматриваться как организованные таким образом, чтобы поощрять насильственные действия и налагать ограничения на насилие. Различные уровни системы будут видны как реагирующие на меняющиеся ресурсы, проблемы, возможности и препятствия.Прежде всего, анализ продемонстрирует, что различные попытки уменьшить или устранить насилие, похоже, вместо этого активировали «петлю положительной обратной связи», в которой проблема, по-видимому, усугубляется.

Системные взносы. Теория систем оказалась наиболее полезной для сортировки сложных ситуаций и руководства действиями. Системный подход предполагает, что вмешательства будут наиболее эффективными, если они будут тщательно скоординированы. Системно-ориентированный профессионал отслеживает изменения на всех уровнях, поскольку различные вмешательства «нарушают» систему.Усилия, усугубляющие проблему, прекращаются, даже если они имели смысл в качестве возможных решений. Системный подход прагматичен; если он работает, его следует продолжать до тех пор, пока он не перестанет работать, после чего следует сделать что-то еще.

Сила теории систем заключается в ее способности описывать отношения между событиями и действующими лицами — группами и отдельными лицами, — которые принимают в них участие. Обладая этим осознанием, можно сфокусировать вмешательства на тех уровнях, где они, скорее всего, будут эффективными, и контролировать, работают ли вмешательства.Однако теория систем не имеет ценности, и необходимы другие теории, чтобы предложить желаемые направления изменений.

Значение для предотвращения и вмешательства

В этой статье обобщено социальное понимание насилия, показаны способы, которыми насильственные действия связаны с социальной средой. Можно ожидать, что попытки уменьшить или искоренить насилие будут наиболее эффективными, если они будут использовать эти связи, и на самом деле многие политики, учителя, социальные работники и персонал исправительных учреждений знакомы с социальными теориями.Но реакция сообщества на насилие имеет тенденцию быть фрагментарной и непоследовательной; социально ориентированные программы сосуществуют с подходами, основанными на механистических предположениях об индивидуальном наказании и вознаграждении. Кажется, что не хватает той координации и мониторинга, которые необходимы для понимания системных изменений.

Усилия по контролю по-прежнему представляют собой проблему. Насилие со стороны сотрудников правоохранительных органов можно рассматривать как фактическое повышение уровня насилия в обществе.Неформальные структуры контроля предлагают другие возможности ненасильственных поддерживающих средств предотвращения потенциального насилия. Но существующие ценности подчеркивают индивидуальную автономию за счет сообщества. Требуются серьезные усилия, прежде чем частные лица без официального статуса почувствуют себя вправе вмешиваться в конфликты в своих общинах. Между тем, обучение ненасильственной тактике должно продолжаться в попытках уменьшить или устранить институциональное насилие.

Конструкционистские теории указывают на основную проблему: социальные значения насилия.Наше общество должно работать над более точной картиной насилия, которая включает его ограничения и издержки как для жертвы, так и для нападающего. Исследования насилия уже начали вызывать такие изменения среди многих профессионалов; они менее терпимы к насилию и с большей готовностью работают над его искоренением. Другие группы в обществе также работают над изменением своего отношения к насилию: например, феминистские группы поощряют женщин отстаивать свое право на безопасную окружающую среду.Мужчины — многие из которых недавно начали организовывать обсуждение своего общего опыта — обладают потенциалом пересмотреть свой социальный мир и отвергнуть насилие как решение.

Дискурс насилия потерял бы большую часть своей силы, если бы группы, различающиеся по половому, расовому, этническому и экономическому признаку, имели более сложные и реалистичные взгляды друг на друга. Подлинный диалог должен уменьшить тенденцию исключать «другого» (Staub, 1990) и оправдывать насилие. На уровне семьи было продемонстрировано, что подлинный обмен может заменить риторику власти и доминирования: отношения пар, а также отношения между родителями и детьми могут быть перестроены на основе взаимного уважения.Семейные терапевты имеют уникальную возможность уменьшить насилие, по одной семье за раз.

Наконец, средства массовой информации несут особую ответственность за общественное обсуждение насилия. Например, восприятие неминуемого насилия появилось в основном благодаря широко разрекламированным новостям. Вымышленные изображения жестоких героев демонстрируют нереальный успех их предприятий и редко страдают от негативных последствий. Фильмы, музыкальные клипы и телевизионные программы пропагандируют насилие, создавая социальную реальность, в которой насильственные действия являются нормой.Добровольная самоцензура и попытка сформировать реалистичное представление общества о насилии — хотя это и трудно представить, — предлагают потенциал для общесистемных изменений и фактического искоренения насилия в Америке.

Ссылки

Бейтсон, Г. (1979). Разум и природа: необходимое единство. Нью-Йорк: E.P. Даттон.

Блюменталь, М. Д., Кан, Р. Л., Эндрюс, Ф. М., и Хед, К. Б. (1972). Оправдание насилия: отношение американских мужчин. Анн-Арбор, Мичиган: Институт социальных исследований Мичиганского университета.

Браун, К. (1974). Семья и субкультура насилия. В С.К. Steinmetz & M. A. Straus (ред.), Насилие в семье (стр. 262-268). Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Браун Р. М. (1979). Исторические образцы американского насилия. В Х. Д. Грэме и Т. Р. Гурре (ред.), Насилие в Америке: исторические и сравнительные перспективы (пересмотренное издание) (стр. 19-48). Беверли-Хиллз, Калифорния: Сейдж.

Коэн, Дж., И Канела-Качо, Дж. А. (1994). Лишение свободы и тяжкие преступления: 1965-1988 гг.В А. Дж. Рейсс, мл., И Дж. А. Рот (ред.), Понимание и предотвращение насилия, Vol. 4: Последствия и контроль (стр. 296-388). Вашингтон.; Национальная академия прессы.

Фаррингтон, Д. П. (1989). Ранние предикторы подростковой агрессии и насилия взрослых. Насилие и жертвы, 4, 79-100.

Геллес, Р. Дж., И Страус, М. А. (1979). Насилие в американской семье. Журнал социальных проблем, 35 (2), 15-39.

Грэм, Х. Д. (1979). Парадокс американского насилия.В Х. Д. Грэме и Т. Р. Гурре (редакторы), Насилие в Америке: исторические и сравнительные перспективы (пересмотренное издание) (стр. 475-490). Беверли-Хиллз, Калифорния: Сейдж.

Кнауф, Б. М. (1994). Культура и сотрудничество в эволюции человека. В Л. Э. Спонсель и Т. Грегор (ред.), Антропология мира и ненасилия (стр. 37-67). Боулдер, Колорадо: Издательство Линн Риннер.

Косс, М. П., и Кук, С. Л. (1993). Изнасилование на свидании и знакомство — серьезные проблемы для женщин. В R. J. Gelles & D.Р. Лосеке (ред.), Текущие споры о насилии в семье (стр. 104-119). Ньюбери-Парк, Калифорния: Сейдж.

Крутчнитт, К. (1994). Гендерное и межличностное насилие. В A.J. Рейсс младший и Дж. А. Рот (ред.), Понимание и предотвращение насилия, Том. 3: Социальные влияния (стр. 293-376). Вашингтон.; Национальная академия прессы.

Лински, А.С., Бахман, Р., и Штраус, М.А. (1995). Стресс, культура и агрессия. Нью-Хейвен: Йель.

Линн, К. (1979). Насилие в американской литературе и фольклоре.В Х. Д. Грэме и Т. Р. Гурре (редакторы), Насилие в Америке: исторические и сравнительные перспективы (пересмотренное издание) (стр. 133–143). Беверли-Хиллз, Калифорния: Сейдж.

Минучин, С. (1974). Семья и семейная терапия. Кембридж, Массачусетс: Гарвард.

Парсонс, Т. (1977). Социальные системы и эволюция теории действия. Нью-Йорк: Свободная пресса.

Reiss, A. J. Jr., & Roth, J. A. (Eds.) (1993). Понимание и предотвращение насилия: Панель по пониманию и контролю насильственного поведения.Вашингтон, округ Колумбия: National Academy Press.

Sarbin, T. R., & Kitsuse, J. I. (1994). Построение соц. Лондон: Мудрец.

Скотт, М. Б., и Лайман, С. М. (1968). Учетные записи. Американский социологический обзор, 33, 46-62.

Шоу, К. Р., и Маккей, Г. Д. (1942). Преступность несовершеннолетних и городские районы. Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Спрей, Дж. (1974). Об управлении конфликтами в семьях. В С. К. Стейнмец и М. А. Штраус (ред.), Насилие в семье.Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Штауб, Э. (1990). Моральное исключение, теория личных целей и крайняя деструктивность. Журнал социальных проблем, 46 (1), 47-64.

Стейнмец, С. К., и Штраус, М. А. (1974). Общее введение: Социальный миф и социальная система в изучении внутрисемейного насилия. В С. К. Стейнмец и М. А. Штраус (ред.), Насилие в семье (стр. 3-25). Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Штраус, М.А. (1973). Подход общей теории систем к теории насилия между членами семьи.Информация о социальных науках, 12 (3), 105-125.

Тернер, Х.А., и Финкельхор, Д. (1996). Телесные наказания как фактор стресса среди молодежи. Журнал брака и семьи, 58, 155–166.

Варр, М. (1994). Общественное мнение и реакция на насильственные преступления и виктимизацию. В А. Дж. Рейсс, мл., И Дж. А. Рот (ред.), Понимание и предотвращение насилия, Vol. 4: Последствия и контроль (стр. 1-66). Вашингтон.; Национальная академия прессы.

Уильямс, К.(1992). Социальные источники супружеского насилия и устрашения: проверка комплексной теории нападений между партнерами. Журнал брака и семьи, 54, 620-629.

Уилсон, У.Дж. (1987). Действительно обездоленные: центральная часть города, низшие слои общества и государственная политика. Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Илло, К. А. (1993). Через призму феминизма: гендерная сила и насилие. В Р. Дж. Геллес и Д. Р. Лосеке (ред.), Текущие споры о насилии в семье (стр. 47-62). Ньюбери-Парк, Калифорния: Сейдж.

Насилие в обществе | Партия зеленых Калифорнии (GPCA)

Зеленые принципы выступают против насилия во всех его формах: нападения на людей, семьи, нации, дикую природу и окружающую среду. Мы также признаем, что угрозы, запугивание и страх могут быть столь же разрушительными, как и физическое насилие. На личном, а также на национальном уровне средства никогда не могут быть отделены от целей.

Американское общество имеет историческое наследие насилия, которое привело к повсеместному принятию насильственных методов.Это отражается в высоком уровне насильственных преступлений, самом высоком уровне убийств из огнестрельного оружия в мире, склонности к военным решениям и патриархальном желании доминировать с помощью угроз и прямой силы.

Насилие в семье получает все большее признание и решается, но оно продолжает оставаться серьезной проблемой в нашем обществе. Как и в случае с большинством актов насилия, причины известны, а решения достижимы.

Несмотря на аргументы в пользу второй поправки, очевидно, что легкая доступность оружия способствует насильственным преступлениям.Чем больше в обществе оружия, тем больше оно будет использоваться. Охотники, энтузиасты оружия и те, кто нуждается в личной защите, могут быть размещены с минимальными неудобствами, устраняя при этом штурмовые винтовки и другое подобное оружие, основная цель которого — убивать людей.

Правительства несут особую ответственность за то, чтобы подавать хороший пример своей политикой и действиями. Поэтому мы выступаем против смертной казни, потому что казни мотивированы больше местью, чем правосудием.Также было доказано, что непропорционально большое количество казней совершается среди меньшинств и бедных. Появляется все больше свидетельств того, что ни в чем не повинных людей приговаривают к смертной казни из-за неадекватной защиты, ложных показаний других преступников, добивающихся смягчения приговора, и чрезмерного преследования. Казнь преступников не оказалась эффективным средством сдерживания преступности и не устраняет основные причины преступности: отсутствие экономических возможностей и образования, употребление наркотиков, жестокое обращение с детьми и т. Д.В Калифорнии 125 организаций и религиозных групп призвали к мораторию на казни, а также Верховная комиссия ООН по правам человека. Мы признаем необходимость защиты общества от жестоких преступников, но поддерживаем основное право на жизнь и гуманное обращение. Длительный апелляционный процесс сам по себе бесчеловечен и дорого обходится. Мы также несем ответственность как общество за соблюдение международных договоров в отношении обращения с заключенными, как гражданскими, так и военными. Тем не менее, у нас есть тюремная система, которая жестоко обращает с заключенными, которая их укрепляет, а не реабилитирует.И у нас есть система, движимая больше личной прибылью, чем раскаянием.

Необходимо обратить внимание на роль насилия в средствах массовой информации, поскольку научные исследования показали, что среда безудержного насилия способствует практике насилия. Нам необходимо уменьшить количество инструментов и прославление насилия, не забывая о содержании, связанном со свободой слова и художественного выражения, защищенным Первой поправкой.

Людей, склонных к насилию, необходимо поощрять, консультировать и учить, как лучше всего справляться со своими чувствами гнева в терапевтической среде.Психическое здоровье, медицинские и медицинские услуги должны предоставляться по мере необходимости. Нападения на уязвимых, таких как пожилые люди, необходимо решать путем реституции жертвам. Противодействие насилию со стороны банд требует программ на уровне общины и государственного образования.

Насилие, вызванное милитаризмом и националистическими действиями, рассматривается в других планах платформы, таких как «Разоружение» и «Внешняя политика».

Партия зеленых предлагает следующие действия для противодействия шаблонам насилия:

Расширить кампании в средствах массовой информации для просвещения общественности о наличии и долговременном ущербе от домашнего насилия.Обеспечить раннюю подготовку по скринингу и профилактике для семей, подвергающихся высокому риску, а также предоставить больше вмешательств и лечения как жертвам, так и виновным в домашнем насилии.

Зарегистрируйте все разрешенное огнестрельное оружие, особенно пистолеты и другое скрытое оружие. Усилить запрет на продажу автоматического и полуавтоматического оружия.

Обучайте ненасилию и мирному разрешению конфликтов на всех уровнях школы. Отменить телесные наказания в школах, поскольку применять их — значит учить насилию.Проведите обучение навыкам ненасильственного воспитания детей.

Обеспечить адекватное финансирование для исправления условий, порождающих насильственные преступления. Такое финансирование экономически более эффективно, чем затраты на судебные процессы и тюрьмы. [см. доску уголовного правосудия]

Разработать обучение и процедуры полиции, которые подчеркивают важность урегулирования ситуаций посредством посредничества и переговоров, сводя к минимуму необходимость вооруженных столкновений.

Поддерживать тюремное заключение, а не казнь, с условием, что опасные преступники не будут освобождены до тех пор, пока они представляют угрозу для общества или других лиц.Мы поддерживаем растущий призыв ввести мораторий на казни.

Измените склонность к агрессивному поведению, бойкотируя продажу предметов, пропагандирующих насилие, таких как средства массовой информации, демонстрирующие контент с неоправданным насилием, и облагая налогом инструменты насилия, такие как оружие и товары, обычно вызывающие насилие, с частыми избиениями, сохраняя содержание разума, связанное со свободой слова и художественного выражения, защищенное Первой поправкой.Установите достаточно высокий налог (не менее 50% от стоимости или прибыли), чтобы предотвратить насилие. Собранные средства следует использовать для помощи жертвам насилия и для финансирования консультирования виновных в насилии.

Консультации / образовательные программы для адвокатов / управление гневом / медицинское обслуживание / здравоохранение, в зависимости от ситуации, в терапевтической среде для жертв насилия и для виновных в насильственных действиях в соответствии с их отдельными проблемами — включая особые сообщества, такие как дети, ЛГБТ, подростки, мужчины , женщины, пожилые люди, представители этнических меньшинств, инвалиды, ветераны, наркоманы / потребители наркотиков, родители-одиночки, работающие родители, самоубийцы и бездомные.

Содействовать меньшему прославлению / сенсационности насилия в СМИ, например, с помощью нескольких негосударственных чувствительных рейтинговых систем, родительского контроля и образования.

Борьба с насилием в бандах с помощью программ на уровне сообществ и государственного образования

Насилие в обществе

Керби Андерсон

Сегодня страшный мир!

Еще несколько десятилетий назад взросление было менее травматичным.Тогда дети беспокоились о таких вещах, как спущенная шина на своих Швиннов и надеялись, что их учитель не даст слишком много домашнее задание.

Как изменилась жизнь. Опрос 1994 года показал, что более половины опрошенные дети сказали, что они боятся насильственных преступлений против их или члена семьи. Эти дети просто параноики или есть настоящая проблема?

Что ж, оказывается, это не какой-то иррациональный страх, основанный на ложное восприятие опасности.Жизнь действительно стала более жестокой и еще опаснее для детей. Рассмотрим следующую статистику: Каждый шестой юноша в возрасте от 10 до 17 лет видел или знает кто-то был застрелен. Расчетное количество жестокого обращения с детьми число жертв увеличилось на 40 процентов в период с 1985 по 1991 год. 18 были на 244 процента вероятнее погибнуть от огнестрельного оружия в 1993 году, чем они были в 1986 году. Количество насильственных преступлений увеличилось более чем на 560 процентов с 1960 года.

На смену невинности детства пришла самая настоящая угроза насилия.Дети в школе стараются избегать драк в зале, в страхе иду домой и иногда сплю в ванне, чтобы защитить себя от шальных пуль, выпущенных во время проезда стрельба.

Даже семьи, живущие в так называемых «безопасных» кварталах обеспокоенный. Сегодня они могут чувствовать себя в безопасности, но всегда есть напоминание это насилие может вторгнуться в любой момент. Полли Клаас и ее семья без сомнения, чувствовал себя в безопасности в Петалуме, штат Калифорния. Но 1 октября 1993 г. ее похитили из загородного дома во время ночевки с двумя друзья.Если ее можно похитить и убить, то почти любой другой ребенок.

Ребенок подвергается насилию повсеместно. Дети видят насилие в их школах, их районах и их домах. Ежедневные новости изобилуют сообщениями о растлении малолетних и похищения. Война в чужих землях вместе с ежедневными сообщениями о убийство, изнасилование и грабежи также усиливают восприятие ребенком потенциальное насилие.

Домашнее телевидение — величайший источник визуального насилия для детей.В среднем ребенок смотрит 8000 телевизионных убийств и 100 000 актов насилия до окончания начальной школы. Что число более чем удваивается к тому времени, когда он или она достигает 18-летнего возраста.

И последняя беда — MTV. Подростки слушают больше, чем 10000 часов рок-музыки, и это влияние усиливается по мере того, как они проводить бесчисленные часы перед MTV, наблюдая жестокие и чувственные изображения, которые выходят далеко за рамки изображений, показанных в коммерческих телевидение.

Это страшный мир, и дети подвергаются большему насилию чем любое поколение в недавней памяти. Статья в Newsweek журнал заключает: «На Среднем Западе в это время год. Задолго до того, как многие родители вернутся с работы, тени ползать по стенам и собираться по углам, а на ковре маленькая фигурка раскинулась в сиянии, исходящем от ведущего загар. В Лупе произошло убийство, пожар в ночном клубе, обвинение другого священника.Красные и белые огни кружатся в срочном порядке вертушки, когда машины скорой помощи воют по темным улицам. И один больше преступлений, о которых никогда не сообщается, потому что некому арестовать. Кто убил детство? Мы все сделали. »

«Каковы мысли в душе человека, таков и он».

Насилие всегда было частью человеческого существования, потому что нашей греховной природы (Рим. 3:23). Но современные семьи подвержены даже больше насилия, чем предыдущие поколения, из-за средств массовой информации.В любую ночь недели средний зритель может видеть уровни насилие приближается и даже превосходит игры римских гладиаторов.

Имеет ли это влияние? Конечно, есть. Библия учит что «каковы мысли в сердце своем, таков и он» (Притчи 23: 7). Что мы вид и то, о чем мы думаем, влияет на наши действия.

Защитники телепрограмм говорят, что это неправда. Они утверждают, что телевизионные изображения не побуждают людей к насилию и не это делает людей бессердечными к страданиям.Но если телевизионные образы не влияет на поведение человека, то телеканалы должны вернуть миллиарды долларов на рекламу телевизионным спонсорам.

По сути, руководители телевидения говорят с обеих сторон своего рты. С одной стороны, они пытаются убедить рекламодателей, что 30-секундный рекламный ролик может повлиять на поведение потребителей. С другой стороны, они отрицают, что часовая программа реклама может влиять на социальное поведение.

Итак, насколько жестоки СМИ? И какое влияние на члены нашей семьи? Сначала мы рассмотрим насилие в фильмов, а затем мы рассмотрим проблему насилия на телевидение.

Эзра Паунд однажды сказал, что художники — это «антенны расы «. Если это так, то мы очень больное общество, судя по последняя акция насилия в фильмах. Количество убитых ошеломляет: 32 человека убиты в «Робокопе», 81 убит в дальнейшем; 264 человека убиты в «Крепком орешке 2», а фильм «Молчание ягнят» рассказывает о психопате, убивающем женщин. и снимает с них кожу.

Кто бы мог подумать всего несколько лет назад, что верхняя кассовые фильмы будут полны крови, запекшейся крови и насилия? Нет Интересно, что некоторые кинокритики теперь говорят, что самое жестокое место на Земля — это голливудский набор.

Насилие всегда было частью кинопроизводства, но до в последнее время по-настоящему жестокие фильмы смотрели только массовая культура. Насилие стало мейнстримом. Кровавые фильмы на него смотрят не только панк-рокеры. Семейные универсалы и фургоны подъезжают к кинотеатрам, где показывают слэшеры с рейтингом R. И средняя Америка смотрит эти же программы несколько месяцев спустя. по кабельному телевидению или по видео. Многие фильмы, которые смотрели дома, не показывались в театрах 10-20 лет назад.

Насилие в кино в наши дни громче, кровавее и т. Д. анатомически точнее, чем когда-либо прежде. Когда плохой парень был застрелен черно-белый вестерн, больше всего мы видели клуб дыма и несколько капель фальшивой крови. Теперь достопримечательности, звуки и особые эффекты часто раздражают нас больше, чем реальная вещь. Замедленная съемка, пиротехника и склонность ничего не оставлять воображению все сговорились сделать фильмы и телешоу еще более ужасными, чем когда-либо.

Дети особенно сталкиваются со все более жестоким миром с несколько ограничений. Как заинтересованные родители и граждане, мы должны делать то, что мы может снизить уровень насилия в нашем обществе с помощью мудрых использование проницательности и публичный порядок. Нам нужно установить ограничения как в наши дома и в обществе.

Влияет ли насилие в СМИ на человеческое поведение?

Больше всего насилию подвергаются дети из-за телевидения.Сериалы, фильмы, смонтированные для телевидения, и видеоигры маленькие дети до невообразимого уровня насилия всего за несколько лет назад. В среднем ребенок смотрит 8000 убийств по телевидению и 100000 акты насилия до окончания начальной школы. Этот номер более чем вдвое к тому времени, когда ему исполнится 18 лет.

Контент с насилием на ТВ включает не только 22 минуты. программы, отправленные сетями. В очень раннем возрасте дети наблюдают уровень насилия и беспредела, которые в прошлом могли были свидетелями только нескольких полицейских и военных персонал.Телевидение приносит удары ногами, ножевые ранения, стрельбу и расчленение прямо на дома ежедневно.

Влияние на поведение предсказуемо. Два выдающихся хирурга Общие отчеты за последние два десятилетия связывают насилие на телевидении и агрессивное поведение у детей и подростков. В дополнение Национальный институт психического здоровья выпустил отчет на 94 страницах под названием «Телевидение и поведение: десять лет научных исследований». Прогресс и последствия для восьмидесятых годов.» Они нашли «неопровержимые» научные доказательства того, что «чрезмерное» насилие над телевидение перетекает на игровую площадку и на улицы. В одном пятилетнее исследование 732 детей, «несколько видов агрессии — конфликты с родителями, ссоры и правонарушения — все это положительно коррелирует с общим количеством телепросмотров ».

Долгосрочные исследования вызывают еще большее беспокойство. Университет Психолог из Иллинойса Леонард Эрон изучал детей в возрасте восьми лет а потом снова в восемнадцать.Он обнаружил, что телевизионные привычки установленный в восьмилетнем возрасте повлиял на агрессивное поведение через детские и юношеские годы. Более жестокий программы, предпочитаемые мальчиками в третьем классе, более агрессивные их поведение как тогда, так и десять лет спустя. Поэтому он пришел к выводу, что «влияние телевизионного насилия на агрессию кумулятивная «.

Двадцать лет спустя Эрон и Роуэлл Хьюсманн нашли закономерность. продолжение.Он и его исследователи обнаружили, что дети, которые смотрели значительное количество насилия на телевидении в возрасте 8 лет было постоянно более склонны к совершению насильственных преступлений или участию в жестокое обращение с ребенком или супругом в 30 лет.

Они пришли к выводу, что «сильное воздействие насилия по телевидению является одним из причин агрессивного поведения, преступности и насилия в общество. Телевизионное насилие затрагивает молодежь всех возрастов, оба пола, на всех социально-экономических уровнях и на всех уровнях интеллект.»

С момента своего отчета в 1980-х годах MTV вышла на сцену с еще более тревожные образы. Подростки уже слушают около 10 500 часов рок-музыки между 7 и 12 числами оценки. Теперь они также проводят бесчисленные часы перед телеканалом MTV, смотря визуальные образы рок-песен, изображающие насилие, бунт, садомазохизм, оккультизм, наркомания и распущенность. MTV достигает 57 миллионов кабельных домохозяйств, а его видеоизображения даже больше мрачнее, чем те, что показывают по обычному телевидению.Музыкальные клипы, наполненные секс, изнасилование, убийство и другие образы беспредела оскорбляют чувства. И мультфильмы MTV, такие как Бивис и «Другой парень», нападают на чувствительности, побуждая молодых людей разжечь костры и совершить другие акты насилия. Критики насчитывают по 18 актов насилия в каждом. час видео MTV.

Изображения насилия на телевидении и в кино действительно способствуют усиление насилия в обществе. Социологические исследования наряду с общими смысл подсказывает, что мы делаем что-то, чтобы уменьшить насилие в СМИ, прежде чем они нанесут дальнейший ущерб обществу.

Телевидение пропагандирует не только насилие, но и страх.

Дети видят тысячи убийств по телевизору каждый год. И влияние по поведению предсказуемо. Различные отчеты главного хирурга в последние два десятилетия связывают насилие на телевидении и агрессивные поведение у детей и подростков. Кроме того, Национальная Институт психического здоровья выпустил 94-страничный отчет, озаглавленный: «Телевидение и поведение: десять лет научного прогресса и Последствия для восьмидесятых годов.«Они сочли« подавляющим » научные доказательства того, что «чрезмерное» насилие на телевидении разливается на детскую площадку и на улицы. В одном пятилетнем исследовании 732 ребенка «несколько видов агрессии (например, конфликты с родители, драки и правонарушения) все положительно коррелировали с общим количеством просмотров телевидения «.

Столкнувшись с такой статистикой, многие родители отвечают, что их детям не разрешается смотреть жестокие программы.Такое действие похвально, но некоторые из величайших опасностей телевидения более тонкий и коварный. Теперь кажется, что просто наблюдая телевидение в течение длительного времени может манипулировать вашим взглядом на мир — является ли контент особенно жестоким.

Джордж Гербнер и Ларри Гросс работают в школе Анненберга коммуникаций в 1970-х годах обнаружили, что тяжелые телезрители живут в страшный мир. «Мы обнаружили, что люди, которые много смотрят телевизор, видят реальный мир более опасен и пугает, чем те, кто смотрю очень мало.Зрители менее доверчивы к своим собратьям граждане, и еще больше боятся реального мира «.

Столь активные зрители были менее доверчивы и более напуганы, чем средний гражданин. Но что представляет собой тяжелый зритель. Гербер и Гросс определил активных зрителей как тех взрослых, которые в среднем смотрят четыре или более часов телевидения в день. Примерно одна треть все взрослые американцы подходят к этой категории.

Они обнаружили, что насилие на телевидении в прайм-тайм преувеличено. опасения зрителей по поводу угрозы опасности в реальном мире.Тяжелый зрители, например, меньше доверяли кому-то, чем свет зрители. Активные зрители также склонны переоценивать свою вероятность. о причастности к насильственному преступлению.

И если это верно в отношении взрослых, представьте, сколько насилия по телевизору влияет на восприятие мира детьми. Гербнер и Гросс говорят: «Представьте, что вы проводите шесть часов в день в местном кинотеатре, когда вы было 12 лет. Ни один родитель не позволил бы этого. Тем не менее, в нашем В выборке детей почти половина 12-летних в среднем смотрят шести или более часов телевидения в день.»Это будет означать, что большая часть молодых людей попадает в категорию тяжелых зрители. Их взгляд на мир должен быть глубоко сформирован телевидением. Поэтому Гербнер и Гросс заключают: «Если взрослые могут быть такими, принимая реальность телевидения, представьте его влияние на дети. К тому времени, когда средний американский ребенок станет достоянием общественности школе, он уже несколько лет проучился в электронном ясли школа.»

Телевидение насилия в незаметной форме затрагивает как взрослых, так и детей. способами.Хотя мы можем лично не ощущать или не наблюдать эффекты телевидения насилия, мы не должны игнорировать растущий объем данных, которые предполагает, что телевизионные изображения действительно влияют на наше восприятие и поведение.

Очевидно, что-то нужно делать. Родители, программисты и обычные граждане должны предпринять ответственные действия для предотвращения рост насилия в нашем обществе. Жестокие дома, насилие на телевидение, насилие в фильмах, насилие в школах все вносят свой вклад во все более жестокое общество, в котором мы живем.У нас есть ответственность за изменение ситуации и применение соответствующих принципы, чтобы помочь остановить волну насилия в нашей общество.

Некоторые предложения по борьбе с насилием в СМИ

христиан должны решить эту проблему насилия в нашем обществе. Вот несколько конкретных предложений по работе с насилие.

1. Узнайте о влиянии насилия на наше общество. Делиться этот материал с вашим пастором, старейшинами, дьяконами и церковью члены.Помогите им понять, насколько важен для них этот вопрос. и их сообщество.

2. Создайте безопасную среду. Семьи живут среди насилие. Мы должны сделать наши дома безопасными для наших семей. Ребенок должен чувствовать, что его или ее мир безопасен. Обеспечение ухода и защита — это очевидные первые шаги. Но родители также должны установить ограничивает, обеспечивает эмоциональную безопасность и учит ценностям и добродетели в дом.

3. Родители должны ограничить количество публикаций в СМИ в своих дома.Средний молодой человек видит слишком много насилия на ТВ и в кино. Установите ограничения на то, что смотрит ребенок, и оценивать как количество, так и качество их материалов для СМИ (Рим. 12: 2). Сосредоточьтесь на чистом, прекрасном, истинном, правильном, благородном, превосходны и достойны похвалы (Фил. 4: 8).

4. Смотрите телевизор с детьми. Очевидно, мы должны ограничить количество телевидения, которое смотрят наши дети. Но когда они смотрят телевизор, мы должны попробуйте посмотреть это вместе с ними.Мы можем поощрять обсуждение с дети во время программ. Сюжеты и действия программ обеспечивает естественный контекст для обсуждения и преподает важные принципы отношений и насилия. Обсуждение могло сосредоточиться на том, как герои мультфильмов или телевизионные актеры могут решить свои проблемы, не прибегая к насилию. Телевизор часто игнорирует последствия насилия. Каковы последствия в реальной жизни?

5. Развивайте в детях веру и доверие к Богу.Дети в в раннем возрасте инстинктивно доверяют своим родителям. Как дети растут, родители должны работать, чтобы развить в своих детях доверие к Богу. Бог это суверенный и всемогущий. Дети должны научиться доверять Ему их жизни и полагаться на Него, чтобы присматривать за ними и хранить их безопасно.

6. Обсудите причины боли и страданий в мире. Мы живут в падшем мире (Быт. 3), и даже те, кто следует за Богом столкнется с болью, страданием и насилием.Плохие вещи случаются хорошим людям.

7. Учите бдительности без истерики. Говоря о опасностей в обществе, некоторые родители внушали страх — даже ужас — в своих детях. Нам нужно сбалансировать наши обсуждения с ними и не доводите их до истерики. Дети, как известно, впадают в истерику если по их улице проезжает машина или кто-то смотрит на них.

8. Работать над созданием руководящих принципов для вещателей. Ни телевидения, ни кино продюсер хочет в одностороннем порядке разоружить всех актеров на их экраны из опасения, что зрители будут смотреть другие программы и фильмы.Тем не менее, многие из этих же теле- и кинопродюсеров хотели бы уменьшить насилие, но они не хотят быть первыми так. Национальные стандарты смогут достичь того, что люди сами по себе на конкурентном рынке не обойдутся.

Насилие — это бедствие нашего общества, но мы можем разница. Мы должны узнать о его влиянии и влияние на нашу жизнь. Пожалуйста, пишите или звоните в Probe Министерства для получения дополнительной информации по этой теме.А потом найдите время применять разработанные здесь принципы, чтобы изменить вашу дом и сообщество. Вы можете помочь остановить волну насилия в нашем общество.

Насилие в обществе и его влияние на психу солдатства

Люди спокойно спят в своих кроватях по ночам только потому, что грубые люди готовы совершить насилие за них.

Бесчеловечность человека по отношению к человеку давно стала предметом морали.Нас всех прямо или косвенно затрагивают акты насилия. Насилие — это применение физической силы с целью причинения вреда или жестокого обращения. Общества регулируют применение насилия через социально-культурные обычаи и нравы, а также через кодифицированные правовые системы. В обществах также есть естественные механизмы сотрудничества, сдерживания конфликтов, направления агрессии и преодоления конфликтов.

Основной причиной насилия в обществе является насилие в СМИ. Несколько исследований показали связь между подверженностью телевизионному насилию и его склонностью к насильственным преступлениям.

Если определить безопасность как не только внешние военные угрозы, но и как вызов эффективному функционированию общества, существование насилия в его различных проявлениях является одной из особых угроз, стоящих перед индийским обществом сегодня. На индивидуальном уровне безопасность — это обеспечение относительно безопасной среды, в которой граждане не боятся насилия или запугивания. Если индивидуальная безопасность обратно пропорциональна уровню насилия в обществе — чем сильнее насилие, тем меньше защищенность граждан.Это неизбежный побочный продукт поведения общества и неявный вызов государственной власти и суверенитету. Угроза скорее коварная, чем прямая: это не угроза военной мощи государства, а вызов прерогативам, которые являются неотъемлемой частью государственности.

Исторически и культурно Индия была известна как страна ненасилия. Это было усилено учением Ганди об «ахимсе» или «ненасилии». Однако за последние два десятилетия или около того феномен насилия, похоже, пустил корни в нашем обществе и постепенно, но верно меняет наши давно заветные жизненные ценности.Все больше и больше людей слишком охотно прибегают к насилию для достижения своих целей, какими бы неуместными они ни были. Контрмеры со стороны государства, похоже, не способствуют обузданию уже развязанного духа насилия.

Как светское государство, состоящее из людей разных каст, вероисповеданий и религий, связанных единым культурным наследием, мы теперь стали не доверять друг другу. Вполне естественно, что это травмирующее изменение в нашем обществе отрицательно сказывается на психике наших солдат.

Крайне важно, чтобы мы установили степень воздействия на солдат и меры, которые необходимо принять для нейтрализации или сведения к минимуму последствий насилия в обществе. Это важно в условиях, когда нельзя ожидать, что армия останется изолированной организацией, полностью отрезанной от основного русла общественной жизни.

… теперь мы перестали доверять друг другу. Вполне естественно, что это травмирующее изменение в нашем обществе отрицательно сказывается на психике наших солдат.

Социально-политическая ситуация

Ценности, закрепленные в нашей Конституции, сочетают в себе концепции демократической свободы с концепциями социалистического гуманизма и составляют основу развития без эксплуатации и справедливости. Принимая эти ценности, Конституция стремилась закрыть колониальную главу нашей истории. Индия основана на современных идеях национализма, парламентской демократии, секуляризма и социализма.

Задача несомненно сложная.Социалистическое развитие означает соразмерные возможности для всех и определенное выравнивание неравенства в доходах. Однако возникла конфликтная ситуация, в которой привилегированные классы, у которых есть ресурсы для отстаивания своих демократических прав, которых нет у обездоленных, продолжают иметь преимущество. В результате пострадало социалистическое развитие. Демократический процесс привел к появлению влиятельных лиц, которые пользуются этим процессом для получения личных выгод в виде влияния, власти и богатства, апеллируя к изначальным инстинктам еще недостаточно образованных людей, которые подчиняются освященным веками традициям, кастового сознания, религиозности. нетерпимость и агрессивная языковая и этническая идентичность.В результате возникли подрывные и хаотические тенденции.

В приведенном выше социально-политическом фоне можно косвенно проследить происхождение феномена современного насилия. Прямых причин много, некоторые предполагаемые, а некоторые реальные. Среди них широко распространенная бедность, неравенство доходов, безработица, коммунализм и кастизм, безудержная коррупция в правительственных департаментах, зверства и своенравие полиции, судебные задержки, рост населения и неравномерное экономическое развитие всех регионов.Они угрожают затопить разработки, сделанные нацией с момента обретения независимости. Несмотря на то, что цель данной статьи не состоит в том, чтобы предложить способы решения вышеуказанных проблем, пока они не будут решены непосредственно на национальном уровне, питательную среду для насилия нейтрализовать не удастся. Военнослужащие должны понимать эту социально-политическую подоплеку, чтобы уверенно отвечать на вызовы, которые ставит перед военным истеблишментом.

… если они не будут решены прямо на национальном уровне, питательная среда для насилия не будет нейтрализована.

Образцы насилия

Проявления насилия в стране за последнее десятилетие или около того были в форме межобщинного насилия, которое затронуло почти все штаты. Насилие наксалитов, которое началось в Западной Бенгалии по экономическим причинам, в настоящее время активно в некоторых частях Бихара, Джаркханда, Чаттисгарха, Андхра-Прадеша и Кералы. Политически мотивированное террористическое насилие в настоящее время активно в Ассаме и прилегающих северо-восточных штатах. Боевые действия в J&K продолжаются.Насилие из-за кастизма — постоянное явление и обычное явление в нескольких штатах. Случаи государственного насилия, когда полиция выходит за рамки своих полномочий, также являются обычным явлением.

К сожалению, тревожно то, что количество случаев насилия увеличивается, что указывает на неэффективность механизма правопорядка, усиливая чувство разочарования тех слоев общества, которые не видят другого выхода, кроме как прибегнуть к насилию, поскольку они не верят в административные и судебные процессы.Модели насилия можно суммировать и классифицировать на социально-экономические конфликты, религиозное и общинное насилие, политически мотивированную борьбу за власть и насилие со стороны государства, когда сами законодатели превышают свой устав. Все вышеперечисленные виды насилия, помимо их деструктивного характера, оказывают всепроникающее неблагоприятное воздействие на общество, приводя к притуплению чувствительности и изменению восприятия. Личный интерес превалирует над интересами общества или страны, влияя на саму ткань идеала нации.

Насилие в СМИ

Насилие обычно относится к физической агрессии, которая определяется как любое поведение, включающее намерение причинить вред другому человеку. Убийство — крайняя форма насилия. Есть много причин для насилия, и есть также много причин, по которым люди ведут себя агрессивно. Основная причина насилия в обществе — это насилие в СМИ. Несколько исследований показали связь между подверженностью телевизионному насилию и его склонностью к насильственным преступлениям.Это потому, что телевидение может научить навыкам, которые могут быть полезны для совершения актов насилия, и может направить внимание зрителя на поведение, которое они, возможно, не задумывались.

… солдат обучен и мотивирован бороться за целостность нации, и его учат верить, что в жизни нет более высокого идеала, чем быть мучеником за национальное дело.

Дети учатся агрессии наиболее широко в результате насилия в сфере развлечений, например, на телевидении и в кино.Все, что мы замечаем и обрабатываем, помещается в информационные программы в наших умах и воспоминаниях. Когда речь идет о насильственных или сексуально шокирующих действиях, извлекаются сразу два урока. Один из них — это последовательность поведения, или как. Во-вторых, такое поведение существует или действительно может произойти.

Подверженность насилию в СМИ приводит к агрессии следующими способами:

Имитация того, что показывают по телевизору или в фильмах. Зрители, скорее всего, будут имитировать его, если оно будет вознаграждено или останется безнаказанным.
Подверженность насилию в СМИ. Стимулирует агрессию, снижая чувствительность людей к последствиям насилия. Это также увеличивает боязнь стать жертвой насилия, жестокость по отношению к насилию среди других и самостоятельное поведение, которое подвергает человека еще большему риску насилия.
Когнитивный прайминг или подсказка в СМИ вызывает насилие в обществе. Когнитивный прайминг — это активация существующих агрессивных мыслей, чувств и поведения.Несколько исследований показали, что видео с насилием вызывают у зрителей агрессивные мысли, что приводит к актам насилия.
Психологическое возбуждение и снижение чувствительности. Это происходит потому, что когда насилие впервые проявляется, оно вызывает неприятное чувство, но по мере того, как оно проявляется все больше и больше, это чувство уменьшается до точки, где его почти не существует. Телевизионное насилие разрушает вашу иммунную систему к насилию и заставляет вас получать удовольствие от насилия.

Цензура фильмов и других средств массовой информации не будет работать, потому что продюсеры фильмов заявляют, что их усилия являются произведениями искусства.

Цензура фильмов и других средств массовой информации не будет работать, потому что продюсеры фильмов заявляют, что их усилия являются произведениями искусства. При всех проблемах, с которыми сталкивается правительство в попытках уменьшить насилие в СМИ, производители телевидения и других средств массовой информации должны контролировать насилие в том, что они создают, но вероятность того, что это произойдет, очень мала, потому что они зарабатывать деньги, а насилие получает рейтинги и продается.

Влияние насилия на психику солдата

Солдат принадлежит к обществу, и хотя он может оставаться относительно защищенным в коконе военного истеблишмента во время службы, он в значительной степени сформирован преобладающей социальной средой.Поэтому неудивительно, что недомогание общества в равной мере сказывается и на солдатах.

Во время службы идентифицируемыми основными сферами влияния, которые влияют на поведение солдата, являются: его непосредственное военное начальство, его семья и близкие родственники, его сообщество, старейшины его деревни / местности, религиозные учителя, друзья и коллеги, средства массовой информации и наконец, преобладающая социально-экономическая и политическая атмосфера. Все они, кроме одного, находятся вне юрисдикции вооруженных сил.

В вооруженных силах солдата обучают и мотивируют бороться за целостность нации и учат верить, что в жизни нет более высокого идеала, чем быть мучеником за национальное дело. Такие ссылки также встречаются в Священных Писаниях и религиозных книгах. Солдат постепенно приходит к выводу, что он является ценным членом общества, на плече которого лежит большая ответственность, чем на других гражданах. Его вдохновляет тот факт, что он является главным оружием в арсенале правительства для обеспечения внутренней и внешней безопасности.

По профессии солдат такой же искусный торговец, как и любой другой, за исключением того, что его навыки лежат в области оружия, полевого ремесла и военной тактики, помимо множества других профессий, похожих на гражданские. Разница в том, что в вооруженных силах эти навыки приобретаются с общей целью уничтожения врага на поле боя. Следовательно, солдаты являются специалистами в применении насилия, хотя это насилие применяется в интересах общества и государства, а не в личных интересах.

Офицеры, несущие прямую ответственность за командование, должны внимательно следить за своими командами, социальным напряжением, влияющим на их людей, их семейными принуждениями, их экономическими условиями »¦

Эти факторы в совокупности награждают воинственность, престиж и честь, которые являются наградой общества, помимо денежного дохода, за заботу о своих интересах. Следовательно, разрыв гармоничных отношений между солдатом и обществом приводит к обоюдным недостаткам, поскольку предполагает отчуждение солдат от общества, что приводит к незащищенности последнего.

Переживания солдата на гражданской улице обескураживают, особенно по сравнению с защищенной жизнью, которую он ведет в вооруженных силах. Безудержная коррупция и плохая трудовая этика превращают посещение любого правительственного учреждения в травмирующий опыт. К взяточничеству нужно прибегать в той или иной форме, чтобы выполнить даже самую тривиальную работу, такую как получение или продление лицензий, поступление в школу и колледж и т. Д. Такие вопросы, как незавершенное земельное дело, становятся анафемой, в то время как любые жалобы подаются в администрация гражданского района или местные полицейские власти, как правило, остаются незамеченными.У них нет ни времени, ни желания помогать солдатам. На самом деле, в целом солдаты опасаются подавать жалобы в местную полицию, потому что их агрессивное отношение к общественности в целом вряд ли внушает доверие.

В перечисленных опытах лежит психологическая основа отчуждения солдата от общества. Все, что ему нужно, — это трагический личный опыт, чтобы закрепить отчуждение. Таким образом, даже если солдат не может потерять веру в своих собственных военачальников, эта вера обычно ограничивается его военной деятельностью, потому что рано или поздно он понимает, что даже они не в состоянии повлиять на что-либо, выходящее за рамки военных. учреждение.К этому, если к этому добавить плохую подготовку и безразличное руководство в вооруженных силах, результаты в конечном итоге обернутся катастрофой как для вооруженных сил, так и для нации.

Искажение религиозных настроений для достижения общих целей и использование этого аспекта в политике может в конечном итоге разорвать ткань тщательно взращиваемых организаций, таких как вооруженные силы.

Влияние на солдат

Некоторые из заметных эффектов насилия на психику солдата:

Чувство незащищенности: Это особенно касается безопасности членов семьи и родственников, проживающих в отдаленных сельских районах.В случае коллективного насилия это также может вызвать чувство личной незащищенности, когда солдат может чувствовать себя преследуемым.
Деморализация путем искажения религиозных настроений: Искажение религиозных настроений для достижения общих целей и использование этого аспекта в политике может в конечном итоге разорвать ткань тщательно взращиваемых организаций, таких как вооруженные силы. В своем менее крайнем проявлении он может деморализовать затронутую категорию людей, которые чувствуют себя изолированными и отчужденными от основного потока.
Призыв принять вариант насилия: У отчужденного солдата есть два основных варианта. Если он сохранит доверие к своим военачальникам, он с готовностью доверится им и попросит возмещения или помощи. Если эта цепочка тоже разорвется, он, вероятно, выберет второй вариант применения насилия. Случайные случаи, когда солдаты выходят из-под контроля в определенных подразделениях, свидетельствуют об этом явлении. Нельзя исключать аналогичные акты насилия в отношении гражданских лиц, когда солдат чувствует себя серьезно обиженным или когда члены его семьи подстрекают и побуждают солдата принять насильственный вариант.
Причастность к общинным и нежелательным элементам: При межобщинном насилии всегда существует опасность того, что на солдата будет оказано неблагоприятное влияние со стороны его общины, чтобы служить корыстным общественным интересам. Выявлены случаи, когда в соединениях и частях солдаты подвергались угрозам, принуждению и шантажу с целью оказания помощи общинным боевым элементам. Нельзя исключать подобный подход со стороны преступных группировок. Если солдата подрывают, он может повлиять на некоторых из своих друзей и коллег, что приведет к серьезной дисциплинарной проблеме в подразделении, если лидеры не будут настороже.

Жестокость полиции должна прекратиться | Американская медицинская ассоциация

Политика AMA признает, что физическое или словесное насилие между сотрудниками правоохранительных органов и общественностью, особенно в общинах чернокожих и коричневых, где эти инциденты более распространены и широко распространены, является критическим детерминантом здоровья и поддерживает исследования последствий для общественного здравоохранения. этих жестоких взаимодействий.

Признавая, что многие сотрудники правоохранительных органов преданы правосудию, насилие, которому полиция подвергается в заголовках новостей сегодня, необходимо понимать в связи с более широкими социальными и экономическими условиями, которые подвергают отдельных людей и группы населения опасности, ведущей к преждевременным заболеваниям и смерти.Насилие со стороны полиции является ярким отражением нашего американского наследия расизма — системы, которая присваивает ценность и структурирует возможности, несправедливо отдавая предпочтение одним и ставя других в невыгодное положение в зависимости от цвета кожи, и «подрывает силы всего общества за счет растраты человеческих ресурсов», как описано ведущим экспертом по справедливости в отношении здоровья Камарой Джонс, доктором медицины, магистром здравоохранения, доктором философии. Важно отметить, что расизм вреден для здоровья во всех его формах.

В любое время года насилие со стороны полиции является несправедливостью, но его вред возрастает в условиях значительного стресса, с которым люди сталкиваются во время пандемии COVID-19.Даже сейчас есть свидетельства роста насилия со стороны полиции в форме чрезмерного применения силы по инициативе полиции и необоснованной стрельбы по гражданскому населению, некоторые из которых закончились смертельным исходом. Это насилие не только способствует недоверию маргинализированных сообществ к правоохранительным органам, но и усиливает недоверие к более широкой структуре правительства, включая нашу критически важную инфраструктуру общественного здравоохранения. Несопоставимые расовые последствия полицейского насилия против чернокожих и коричневых людей и их сообществ коварно похожи на вирусные по своей частоте, а также глубоко деморализуют, независимо от расы / этнической принадлежности, возраста, ЛГБТК или пола.

Точно так же, как непропорционально сильное воздействие COVID-19 на цветные сообщества резко уменьшило несправедливость в отношении здоровья в США, недавняя смерть Бреонны Тейлор, чернокожей женщины и скорой медицинской помощи в Луисвилле, которая была застрелена в собственном доме из-за ошибочная идентификация правоохранительными органами, и Джордж Флойд, черный человек в Миннеаполисе, убитый от рук правоохранительных органов, снова обращает внимание на то, где колода складывается против чернокожих. Последние слова Флойда «Я не могу дышать» перекликаются со словами Эрика Гарнера, убитого полицией в Нью-Йорке в 2014 году, и многих других до него.Этот тон зверской несправедливости не дает покоя.

Связанное покрытие

11 первых шагов по реформированию полиции и борьбе с расовой несправедливостью

Мы признаем, что соблюдение руководящих принципов общественного здравоохранения COVID-19, включая ношение масок и физическое дистанцирование, имеет решающее значение для предотвращения болезней и смерти. Тем не менее, уже появляются признаки, указывающие на то, что полицейские силы применяют непропорциональные меры принуждения преимущественно в общинах чернокожих и коричневых.

Часто не обращают внимания на вредные последствия для здоровья, например, связь между чрезмерной деятельностью полиции и здоровьем. Исследования показывают, что расово маргинализированные сообщества непропорционально подвержены полицейским силам, и существует корреляция между полицейскими действиями и неблагоприятными последствиями для здоровья. Например, независимый анализ показал, что у чернокожих мужчин в три раза больше шансов быть убитыми во время столкновения с полицией, чем у их белых мужчин.¹ Точно так же национальные данные за 2012 год показывают, что, хотя латиноамериканцы составляли примерно 18 процентов населения, на них приходилось 30 процентов арестов и 23 процента всех обысков. ² Более частые столкновения с полицией связаны с повышенным уровнем стресса и тревожности, наряду с повышенным кровяным давлением, диабетом и астмой, а также фатальными осложнениями этих сопутствующих состояний. ³

Расизм как движущая сила несправедливости в отношении здоровья также особенно очевиден в результатах исследования 2018 года, показывающего, что смерть невооруженных чернокожих людей при участии правоохранительных органов была связана с неблагоприятным психическим здоровьем среди взрослых чернокожих американцев — побочным эффектом для населения, независимо от того, пострадавший имел личные отношения с жертвой или инцидент произошел косвенно.⁴ Травма насилия на протяжении жизни человека связана с хроническим стрессом, более высокими показателями сопутствующих заболеваний и более низкой продолжительностью жизни, и все это несет серьезную заботу и экономическое бремя для нашей системы здравоохранения, подрывая силы пострадавших семей и сообществ.

Связанное покрытие

Почему жестокость полиции — вопрос общественного здравоохранения

Соединенные Штаты имеют опыт исторического и систематического ущемления определенных расовых групп — в дополнение к этническим, религиозным и другим меньшинствам — по всей стране.Эти структурные и политические силы создали глубоко укоренившиеся проблемы, которые сохраняются сегодня, более чем через 150 лет после прекращения рабства и через 50 лет после Движения за гражданские права. В медицине и общественном здравоохранении широко известно, что структурный расизм проявляется в различном доступе по признаку расы к возможностям, ресурсам, условиям и власти в соответствующих системах.

Физическое и психологическое насилие со стороны полиции — унизительное средство принуждения, которое является философией, которой наша АМА не может следовать.Жестокость полиции в разгар кризиса общественного здравоохранения не является профилактикой преступности — она создает деморализованные условия в и без того напряженное время. Это усугубляет психологический вред и оказывает явное влияние на окружающих. Со временем это насилие проявляется как подрыв общественного доверия к полиции и «выветривание» людей, тела которых исторически «чрезмерно охраняются». История чрезмерного надзора за маргинализированными и находящимися в меньшинстве общинами в Америке прочно укоренилась в нашей культуре. , но не неразрывно.Конечная защита от насилия со стороны полиции во время кризиса общественного здравоохранения и за его пределами — это обеспечение справедливости и подотчетности в качестве меры общественного здравоохранения.

Чтобы помочь противостоять этой системной проблеме в нашем обществе, AMA призывает другие ведущие организации здравоохранения также взять на себя мантию нетерпимости к жестокости и расизму со стороны полиции. Мы настоятельно призываем государства требовать от органов здравоохранения сообщать о случаях смерти в результате правового вмешательства и убийств сотрудников правоохранительных органов. Мы призываем медицинские учреждения и медицинские организации открыто осуждать насилие со стороны полиции, особенно во время COVID-19 и других кризисов общественного здравоохранения.Мы призываем клиники, больницы и поставщиков медицинских услуг пересмотреть и пересмотреть свою политику и отношения с правоохранительными органами, которые могут увеличить вред для пациентов и сообществ пациентов. Мы призываем Центры по контролю и профилактике заболеваний (CDC), Национальные академии наук, инженерии и медицины и другие подобные стороны изучить последствия физического и словесного насилия для здоровья населения между сотрудниками правоохранительных органов и гражданами, особенно в расовом отношении. маргинализированные сообщества.Мы призываем к единообразному обучению, прозрачности отчетности и подотчетности правоохранительных органов.

Избыточная сила полиции — это насилие в обществе, которое приводит к ненужным и дорогостоящим травмам, а также к преждевременной заболеваемости и смерти. Наша страна — наше общество — требует большего.

_{¹ Brown CA, Powell W., Corbie-Smith G, Ritchie O. Доступно по адресу https://www.med.unc.edu/cher/evidence-brief-health-equity-implications-police-violence/.Доступ 27 июня 2018 г.}

_{² Даунс К. (2016). Почему все больше не говорят о латиноамериканцах, убитых полицией? The Rundown. Получено с http://www.pbs.org/newshour/rundown/black-men-werent-unarmed-people-killed-police-last-week.}

_{³ Сьюэлл А.А., Джефферсон К.А., Ли Х. Жизнь под наблюдением: пол, психологическое расстройство и полицейская служба в Нью-Йорке в режиме «не спрашивай и не обыскивай». Социальные науки и медицина.2016; 159: 1-13.}

_{⁴ Бор, Дж., Венкатарамани, А.С., Уильямс, Д.А., Цай, А.С., Полицейские убийства и их побочные эффекты на психическое здоровье чернокожих американцев: популяционное квазиэкспериментальное исследование. The Lancet 392 (10144): 302-310.}

Как издевательства связаны с насилием в обществе?

В первой части недельной серии о запугивании, Here & Now Джереми Хобсон разговаривает с Дороти Эспеледж (), профессором психологии Университета Флориды, и Надин Коннелл (), директором Центр исследований преступности и правосудия Техасского университета в Далласе, чтобы выяснить, связаны ли издевательства с другими видами насилия.

«Это действительно непрерывное преступление», — говорит Эспелаж о хулиганах. «Дело не только в том, что издевательства являются поводом для беспокойства. Это тип агрессии, который следует за этим».

«Мы не просто говорим о том, что« все уходит после школьного возраста или после окончания средней школы », но это продолжается в моделях взрослой жизни, которые могут быть действительно опасными, проблематичными и дорогостоящими для общества», — говорит Коннелл. .

Основные моменты интервью

О последствиях издевательств на всю жизнь

Дороти Эспелидж: «Когда мы думаем о том, чтобы стать жертвами хронических издевательств, мы знаем из исследования, что десятилетия спустя, может быть, 30 лет спустя, если вы будете хронически жертвой , у вас будет развернутый диагноз большого депрессивного расстройства или генерализованного тревожного расстройства.Так что это серьезные последствия для пострадавших. Мы также знаем, что те дети, которые в детстве и подростковом возрасте часто подвергались издевательствам, на самом деле становятся гораздо более опытными в своем агрессивном поведении, и что их издевательства превращаются в гомофобные обзывания, сексуальные домогательства, и, поскольку мы отслеживать этих детей в старших классах школы, они фактически совершают больше насилия подростков на свиданиях в их отношениях свидания ».

Надин Коннелл:« Я хочу добавить к тому, что Дороти только что сказала о насильниках издевательств.Как она упомянула, мы не только наблюдаем это более позднее агрессивное поведение в старшей школе, но и на самом деле смогли проследить за самоидентифицированными хулиганами в более зрелом возрасте, и они с большей вероятностью будут участвовать в более высоких показателях уголовных преступлений ».

О том, почему кто-то становится хулиганом

NC: «Мы знаем немного, но не так много или не так много, как нам хотелось бы. Я могу поговорить о некоторой работе, которую мы проделали, опять же, глядя на более совершенные группы населения, что говорит о множестве различных причин.В нашем исследовании мы обнаружили, что детская травма может повлиять на последующее издевательство. Так что более травмирующие события говорят о необходимости более раннего вмешательства ».

DE:« Конечно, мы знаем, что это сложно, не так ли? Итак, есть не один предсказатель, но мы знаем, что есть индивидуальные характеристики. Дети, которые часто подвергаются издевательствам, склонны к сильному гневу. Им сложно контролировать свои эмоции. Они могут происходить из семей, в которых стали свидетелями насилия.Они могут быть в школах, где взрослые издеваются друг над другом и моделируют такое поведение. Из нашей работы мы знаем, что к раннему подростковому возрасту, если вы общаетесь с детьми-хулиганами, вы становитесь больше похожими на них. Это что-то вроде «стаи перьевых птиц».

«Итак, мы действительно видим это как сложное взаимодействие между индивидуальными характеристиками, семейным контекстом, школьным контекстом и, конечно же, обществом, поскольку мы видим, как эти типы поведения моделируются по телевизору. Все это вместе ставит вас в риск.Мы видим, как некоторые из этих значимых форм поведения проявляются в дошкольных игровых группах. Итак, мы знаем, что это то, что нам нужно вмешаться и прекратить как можно раньше, но нам нужно вмешиваться разными способами, чтобы иметь возможность решать те индивидуальные особенности, которые подвергают детей риску: разговаривать с семьями, создавать безопасные места в школах, где издевательства являются не рассматривается как положительный момент. Так что это очень сложная проблема. К сожалению, наши решения оказались слишком простыми. И у нас есть проблемы с уменьшением издевательств в наших школах и сообществах.»

» Не только издевательства являются поводом для беспокойства. Это тип агрессии ».
Дороти Эспелаж

О том, как киберзапугивание изменило ситуацию

DE:« Я думаю, что, безусловно, его вкус изменился. Итак, когда я был моложе, несколько десятилетий назад, когда я бросил школу, все проблемы, которые у меня были в школе, остались в школе. Вот он и следует за ними. Однако из национальных данных мы знаем, что о запугивании в Интернете около 7 процентов детей сообщают о том, что сталкиваются с этим на регулярной основе.Но мы знаем, что личное общение составляет от 15 до 20 процентов. Таким образом, подход, безусловно, состоит в том, что социальные сети изменили ситуацию, заставили нас по-другому думать о наших программах вмешательства, но, безусловно, мы должны признать, что дети по-прежнему проявляют то поведение, с которым они все еще сталкиваются в школе ».

О том, как нынешняя политическая ситуация климат может повлиять на запугивание

NC: «Мы, безусловно, живем в то время, когда существует более широкий спектр подходящих моделей поведения, особенно когда речь идет о социальных сетях и работе в сети, чем это было раньше.И было бы глупо предполагать, что студенты и молодые люди этого не замечают и не действуют соответствующим образом ».

DE:« Совершенно верно. И я добавлю к этому — мы проводим много времени в школах после выборов, и очень, очень ясно, что мальчики, участвующие в сексуальных домогательствах, защищают свое поведение, указывая на президента ».

На слушании что над школьными стрелками издевались

DE: «Мне кто-то позвонил и сказал тот точный комментарий после стрельбы в Паркленде, и я сразу же спросил:« Что еще вы знаете о нем? » «

NC:» Я могу добавить к этому отчасти потому, что мы проводим первый всеобъемлющий сбор данных обо всех школьных убийствах, которые произошли в Соединенных Штатах.

Жестокость в современном мире | Молодежный информационно-развлекательный журнал

Жестокость – проблема современного общества

На каком поле взращиваются агрессивность и жестокость

Норма жестокости :: Общество :: Газета РБК

почему человек склонен к агрессии и как культура влияет на уровень насилия

откуда берется жестокость, что такое нонконформизм и что все-таки делает нас людьми

учёные доказали связь роста агрессии в обществе с насилием на ТВ — РТ на русском

Причинно-следственная связь

Насилие в обществе: перспективы общественного здравоохранения

Преамбула

Краткое содержание

Насилие в обществе

Подход к укреплению здоровья

Формирование здоровой государственной политики

Переориентация медицинских услуг

Укрепление действий сообщества

Рекомендации

Социальные точки зрения на насилие

Аннотация

Социальная реальность

Социальное конструирование насилия

Социальные теории

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

СОЦИАЛЬНЫЙ КОНСТРУКЦИОНИЗМ

ТЕОРИЯ СИСТЕМ

Значение для предотвращения и вмешательства

Ссылки

Насилие в обществе | Партия зеленых Калифорнии (GPCA)

Насилие в обществе

Керби Андерсон

«Каковы мысли в душе человека, таков и он».

Влияет ли насилие в СМИ на человеческое поведение?

Телевидение пропагандирует не только насилие, но и страх.

Некоторые предложения по борьбе с насилием в СМИ

Насилие в обществе и его влияние на психу солдатства

Жестокость полиции должна прекратиться | Американская медицинская ассоциация

Связанное покрытие

Связанное покрытие

Как издевательства связаны с насилием в обществе?

Основные моменты интервью

Добавить комментарий Отменить ответ