Языковое значение как когнитивный феномен Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА Том 150, кн. 2 Гуманитарные науки 2008
УДК 800/801
ЯЗЫКОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ КАК КОГНИТИВНЫЙ ФЕНОМЕН
Л.М. Салмина
Аннотация
Статья посвящена рассмотрению одной из центральных проблем когнитивной семантики как раздела когнитивистики — функции языкового значения в процессе познавательной деятельности. Феномен значения заключается в том, что оно является базовым элементом сознания человека, поскольку именно знаки естественного языка представляют понимание действительности в своих лексических и грамматических значениях. Признание языковой семантики основной концептуальной структурой может открыть новые возможности для интерпретации механизма моделирования знаний.
В самом общем виде когнитивистику можно определить как междисциплинарную научную область, изучающую ментальные способности человека, которые составляют основу его рационального поведения. На этом фоне когнитивная психология ставит задачу объяснения и системного описания обработки и переработки сигналов информации — сенсорных данных — в ментальные репрезентации, что позволяет определить основной предмет исследования как процессы и структуры, релевантные для познавательной деятельности индивида (М. Минский, П.Н. Джонсон-Лэйрд, Э. Рош и др.).
Что касается когнитивной лингвистики, в ее сохраняющемся статусе «филиала когнитивной психологии» [1, с. 22], то, помимо категориальной организации познавательной деятельности (А. Вежбицкая, Д. Герартс), в сфере ее интересов оказываются и вполне традиционные для генеративистики проблемы участия языкового знания и языковой способности в переработке и передаче информации (Т. Виноград, Д. Вундерлих, Ч. Филлмор).
Приоритет семантических изысканий в русле когнитивной лингвистики столь очевиден, что в настоящее время можно с полным на то основанием говорить о вполне сложившемся направлении, именуемом когнитивной семантикой.
По утверждению А. Ченки, когнитивно ориентированные теории семантики возникли в знак протеста против методологии «ортодоксальной генеративной грамматики» [2, с. 69]. При этом, как можно заметить, исследовательские цели не претерпели сколько-нибудь существенных изменений: разработка модели функционирования языка как единого целого, моделирование процессов, лежащих в основе владения и овладения языком, включая процессы порождения и понимания высказываний и текстов, объяснение механизмов когнитив-
ных операций над знаниями для их представления посредством языкового кода (Дж. Лакофф, Р. Лангакер, Р. Джакендофф, Ч. Филлмор и др.).
Следует, однако, признать, что представить общую картину исследований семантики в когнитивном аспекте достаточно сложно, поскольку «когнитивная семантика» является в настоящее время термином, лишенным содержания, которое можно было бы признать в качестве единого для всех. Она понимается и как общая теория категоризации, вступающая в соприкосновение с эпистемио-логическими концепциями (Д. Герартс), и как эмпирически заземленная концептуалистская теория значения, важной составляющей которой является понимание мотивов выбора языковых форм для описания ситуаций (Р. Лангакер), и как истолкование семантической структуры в синтаксическом контексте (Р. Джакендофф), и как изучение процессов по выработке семантического представления высказывания в результате специфического взаимодействия семантических единиц (М. Дени) и т. д.
Существенно различаются и представления о семантических (концептуальных) категориях и структурах. Наряду с широкоупотребительными прототипом, концептом, фреймом, скриптом/сценарием, можно отметить и более специфичные: образ-схема как повторяющийся динамический образец процессов восприятия и моторных программ, обеспечивающий связность и структурированность опыта и лежащий в основе семантической структуры (Дж. Лакофф), фигуры и фон как результат восприятия человеком объектов действительности (Л. Талми), профиль, база как элементы семантической структуры и активная зона как контекст ее актуализации (Р. Лангакер) и др.
Попытки «наведения мостов», предпринимаемые отечественными (прежде всего) лингвистами (Е.В. Рахилина, З.А. Харитончик, В.А. Пищальникова и др.), вряд ли могут считаться перспективными. Трудно не согласиться с П.Б. Паршиным в том, что на данном этапе с наибольшим основанием можно говорить о совокупности «индивидуальных исследовательских программ менее чем десятка широко известных авторов» [3, с. 30], представляющих ту или иную версию когнитивной семантики: прототипическая (А. Вежбицкая, Д. Герартс), фреймовая (Ч. Филлмор), топологическая (Л. Талми), пропозициональная (В. Кинч), конструкционная (А. Голдберг).
Примечательно, что языковая категория «значение» и на сегодняшний день не имеет общепризнанной дефиниции, а вопрос о роли и месте языка в процессе познания продолжает оставаться открытым.
По общему мнению специалистов в области когнитологии, всеобщий аспект познавательного процесса выражает понятие моделирования объектов, что позволяет рассматривать приобретение, хранение и воспроизведение когнитивного опыта сквозь призму ментальных моделей (П.Н. Джонсон-Лэйрд). При этом соотношение когнитивных структур с языковыми видится исследователями по-разному. Так, например, в рамках так называемого модульного подхода (М. Бирвиш, Е. Ланг) семантическая и концептуальная сферы рассматриваются как автономные субсистемы — модули — когниции, что имеет своим закономерным следствием дифференциацию языковых и неязыковых когнитивных структур (Ю. Чарняк, С. Сомс, М. Шварц).
Разграничение ментального и лингвистического в сознании человека имеет давнюю философски обоснованную традицию и проявляет себя как устойчивая тенденция и в отечественном языкознании. Ср., например: «… когда мы говорим о понятиях самих по себе, мы интересуемся прежде всего отношением мыслительных единиц к действительности и человеческой деятельности. Когда же речь идет о значениях, то предмет интереса сдвигается к знаковому выражению мыслительных единиц» [4, с. 46]; или: «когнитивные структуры, стоящие за языковыми структурами, принципиально нелинейны и при их языковом воплощении требуют специальной «упаковки» [5, с. 14-17]; «даже вся совокупность признаков, полученная из семантического анализа многих языковых знаков, объективирующих концепт, не представит нам содержания концепта полностью, потому что мир мыслей никогда не находит полного выражения в языковой системе» [6, с. 58].
Сторонники модульного подхода исходят из предпосылки о том, что объекты познания моделируются мышлением, в то время как язык объективирует (Е.С.Кубрякова), репрезентирует (В.З.Демьянков) результаты мыслительной деятельности, имеет прямое отношение к построению, организации и усовершенствованию информации и способов ее представления (Р.И. Павиленис), служит для приобретения, хранения и развития знаний о мире (Г.В. Колшан-ский). Другими словами, язык, выступая в своей коммуникативной функции, одновременно осуществляет и функцию когнитивную, обрабатывая полученные от мышления данные и обеспечивая их «упаковку», передачу и хранение, являясь, таким образом, инструментом вторичного познания. Такое понимание обусловливает вывод о том, что когниция неразрывно связана с языком не потому, что она обязательно протекает в языковой форме, но потому, что мы можем рассуждать о ней только с помощью языка (Е.С. Кубрякова).
Холистический подход (Р. Лангакер, Дж. Лакофф, Р. Джакендофф) предполагает поиск универсальных принципов ментальных способностей и описание релевантных репрезентативных сфер познания, в которых концептуальные и семантические структуры идентичны. Языку при этом отводится роль важного источника эмпирических данных для теории познания (Р. Джакендофф). Такая трактовка восходит к представлению о языке как о промежуточном мире идей В. фон Гумбольдта. В соответствии с ним человек впервые осознает свою мысль в слове (А.А. Потебня), мысль в слове не выражается, но совершается (Л.С. Выготский), язык отражает действительность смысловым образом (А.Ф. Лосев), а значение, следовательно, является единицей сознания (А.А. Ле-
онтьев), когнитивной структурой, поскольку «собственно человеческое познание — это оязыковленное познание» (выделено авторами. — Л.С.) [1, с. 26]. В русле данного подхода язык рассматривается не только как инструмент, но как источник познания.
Признание за языковым значением статуса «когнитивной/концептуальной структуры» является, по мнению А. Ченки, шагом вперед по отношению к «традиционной объективистской семантике», которая исходит из тезиса о том, что «значение существует вне нас в мире» [2, с. 68]. Благодаря перемещению языкового значения в сферу сознания и включению его в ряд других ментальных моделей (фреймов, сценариев/скриптов и структур (представлений, понятий, концептов, прототипов) вопрос о соотношении между ними приобретает особую актуальность.
Основная проблема, на наш взгляд, заключается в следующем: человек, поставленный когнитивной лингвистикой в центр внимания в качестве «системы переработки информации», очень мало осознается как языковая личность. В какой-то мере это можно объяснить поворотом от ментальных репрезентаций -предикатно-аргументных моделей порождения и понимания высказываний (В. Кинч) — к структурам более высокого (по П.Н. Джонсону-Лэйрду) уровня, стоящим за конкретными пропозициями и определяющим их продуцирование и интерпретацию. Таким образом, исследовательский фокус с человека говорящего переместился на человека мыслящего. Однако и в этом случае абстракция не может быть абсолютной, поскольку любой человек в любом своем проявлении сохраняет статус носителя языка.
Стремление определить значение через категории прототипа (Л. Янда), фрейма (Ч. Филлмор) или концепта (Д. Герартс) мало что дает для теории семантики. Начать с того, что попытки объяснения лексического значения через мыслительные категории понятия или представления уже имели место в традиционной семасиологии и, как известно, успехом не увенчались. Ср., например: «Значение не тождественно понятию, хотя оба они обладают функцией отражения и обобщения. Содержание понятия образуют общие и отличительные признаки предмета, существенные для его понимания. <…> Лексическое значение также складывается из общих и отличительных семантических признаков. Однако эти признаки в ряде случаев не являются существенными для понимания предмета. <. > Лексическое значение не столько выражает понятие, сколько обозначает его и указывает на него. Знание лексических значений слов не есть еще знание понятий о предметах действительности. Мир человек познает при помощи понятий, хотя и слова вводят его в мир вещей и понятий -правильных и неправильных. Обобщающая функция называния состоит в обозначении понятий и представлений; обобщающая функция понятий состоит в отображении существенных свойств предметов и включении их в систему научных знаний [7, с. 189]; или: «.ответить на вопрос о том, какая именно форма мысли представлена в значении слова, довольно трудно <. > можно говорить о большей или меньшей близости значения слова к той или иной форме познания, не исключая и возможность того, что значение слова может быть гибридной, промежуточной или новой, неизвестной нам формой мысли. <. > Лежащее в основе значения слова генерализованное представление достаточно
далеко от конкретного зеркального образа предмета, но сохраняет связь с ним, может вызывать в сознании (при соответствующих условиях) яркий образ и в то же время приближаться к понятию благодаря элементу обобщенности, трансформироваться в него. Значение слова имеет чувственно-рациональную природу, оно родственно и понятию, и представлению [8, с. 11-13]. Таким образом, в когнитивной семантике новизной отличается только терминология, но не сам подход.
Второе обращающее на себя внимание обстоятельство заключается в следующем: все отмечаемые когнитивные категории признаются обладающими своей внутренней структурой, которая выстраивается и описывается по принципу центр-периферия. Ср., например: «Концепт может получить полевое описание — в терминах ядра и периферии. К ядру будут относиться прототипические слои с наибольшей чувственно-наглядной конкретностью, первичные наиболее яркие образы; более абстрактные признаки составят периферию концепта» [6, с. 60]. Не случайно Ч. Филлмор, адаптировавший категорию фрейма (по М. Минскому) к лингвистике, отмечает необходимость выделения в стоящем за словом мыслительном представлении (сцене) наиболее важных, «вершинных», аспектов, которые определяют специфику данного значения и отличают его от значений других лексических единиц. При этом возникает естественный и закономерный вопрос: в чем же заключается принципиальное отличие концепта или фрейма (или прототипа) от самого лексического значения?
Как отмечает, например, Е.В. Рахилина, ядра когнитивных категорий различаются настолько, «что эти различия можно описывать структурными методами, вплоть до дифференциальных и селективных признаков. В то время как у каждого ядра-прототипа есть периферия, «и тут никакой «старый» (структурный) аппарат не работает, потому что чем дальше от ядра, тем сложнее и на первый взгляд запутанней набор признаков» [9, с. 310]. В этой связи возникает, по крайней мере, два возражения. Во-первых, интегральный подход к структуре значения (М.В. Никитин, И.Р. Гальперин, И.А. Стернин и др.), пришедший на смену дифференциальному (Дж. Катц, Дж. Фодор и др.), также поставил во главу угла «беспредельность» содержания слова, которая не позволяет исчерпывающе исчислить образующие его семантические компоненты (А.А. Потебня, А.Ф. Лосев, Дж. Лайонз, С. Ульманн и др.). Сторонники аспектного подхода к структуре значения (Н.Г. Комлев, В.Д. Девкин и др.), помимо денотативного и коннотативного, включают в нее и такие компоненты, как культурноисторический, социальный, лингвострановедческий, идеологический, этический, эстетический и т. д. Однако ни тот, ни другой подход никоим образом не приводит к разрушению лингвистической категории значения.
Во-вторых, легко различаемые ядра категорий с позиций когнитивной психологии представляют собой, скорее, некие интуиции носителя языка, способного дифференцировать признаки и свойства разного веса (Э. Рош). Поэтому положение о сильном стабильном центре (Э. Рош, Е.В. Рахилина и др.) остается в большей степени декларацией, нежели доказанным фактом. Попытки уточнения количества и качества признаков, составляющих ядро когнитивных категорий, имеет своим следствием включение в него характерных черт объекта, общих для класса объектов (З.А. Харитончик), что, по сути дела, возвращает
нас к понятию в психологии и к денотативному значению (макрокомпоненту) в лингвистике.
Помимо всего прочего, сведение языкового значения к стоящим за ним ментальным категориям никоим образом не решает проблему статуса и роли в познавательной деятельности грамматических значений. Хотя когнитивная семантика исходит из предположения о том, что природа значения и порождающие источники едины для всех языковых единиц, а следовательно, грамматика тоже символична (Р. Лангакер), грамматические значения, как отмечает А.А. Леонтьев, до сих пор не были предметом специального рассмотрения, хотя их изучение в психолингвистическом аспекте «не может не оказать воздействия и на понятийную систему и основные положения «чистой» лингвистики» [10, с. 277].
Сравнительно-типологический анализ разнообразных когнитивных структур и моделей (см., например, работы Б.М. Величковского, Т. ван Дейка, П.Н. Джонсона-Лэйрда, Н.И. Жинкина, О.Л. Каменской, М. Минского, А. Моля, Р.И. Па-вилениса, В.Н. Пушкина, Р. Шенка и др.) позволяет сделать вывод о том, что единственной адекватной перспективой изучения когнитивной деятельности человека является признание языкового значения базовой концептуальной структурой, а следовательно, и того факта, что механизм естественного формирования ментальных моделей обусловлен непосредственным оперированием языковыми значениями, но не наоборот.
Весьма показательна в этом плане «идеальная когнитивная модель» Дж. Ла-коффа — аналог гештальта, — которая определяется как оперативная структура мышления, обеспечивающая категоризацию, и по своим содержанию и функции ничем не отличается от трактовки значения в статусе когнитивной структуры, реализующей определенный способ познания действительности, дискретиро-ванной определенным звуковым образом, символизирующим значение [1, с. 30]. Специфика способа познания определяется авторами (вслед за В. фон Гумбольдтом и А.А. Потебней) актуальностью определенного когнитивного признака как его структурообразующего компонента.
Типологическое сходство описаний ментальных структур и моделей у разных исследователей наводит на мысль о том, что с когнитивной психологией произошло то же, что и с традиционной логикой, которая, пытаясь установить общие закономерности мышления, на самом деле классифицировала формы речемыслительной деятельности (Э. Бенвенист, В.В. Петров). Психология же, изучая концептуальные категории, в действительности занимается анализом языковых значений, которые лежат в их основе. Как результат — в лингвистике значение оказалось «продублировано» другими терминами. Искусственность сложившейся ситуации не может не обращать на себя внимания: «Определенные трудности вызывает и использование понятия фрейма применительно к слову. Известное положение Ч. Филлмора… о том, что «значения соотнесены со сценами», вполне применимо к глаголам и событийным существительным, однако нуждается в серьезном уточнении, если речь идет об обозначениях конкретных предметов. В этой связи возникает вопрос о том, что соответствует слову на уровне ситуации, и, естественно, ответить на него невозможно, если приравнять знание о стереотипной ситуации и разнообразные по характеру блоки знаний об объективной действительности, соответствующие словам.
Кроме того, следует учитывать, что слово несет информацию не только об обозначаемом, но и о связи этого обозначаемого с другими объектами и явлениями материального мира, а также информацию о соотношении данного обозначения с другими обозначениями, функционирующими в языке. <…> Соответственно, со словом соотносятся два разных вида фреймов: фреймы — аналоги ситуационных фреймов М. Минского и классификационные фреймы» [11, с. 89].
Между тем самое непосредственное участие языка в процессе концептуализации и моделирования действительности и сознания человека обусловливается тем его уникальным — на фоне других семиотических систем — свойством, которое Э. Бенвенист именует означиванием. Означивание как предикация языковых значений объектам внешнего мира обеспечивает оязыковление (по И.А. Бодуэну де Куртенэ), интерпретацию (по А.Ф. Лосеву), схематизацию (по Л. Талми) действительности.
Язык — это первая в истории человечества моделирующая система, обеспечившая в филогенезе возможность зафиксировать наиболее экономным способом интерпретацию окружающего мира в значениях знаков и таким образом -его узнавание и понимание.
Доказательства правомерности такой трактовки языка, помимо лингвистической традиции, можно найти и в недрах когнитивной психологии. Так, например, моделирующие возможности языка полностью отвечают требованиям, предъявляемым к «категориальным структурам» (Э. Рош): «принципу когнитивной экономии» и «принцип воспринимаемой структуры мира». Согласно первому принципу, задачей категориальных систем является обеспечение максимума информации ценой минимальных когнитивных затрат. Второй принцип основывается на том положении, что окружающий мир не может рассматриваться как бесструктурная совокупность материальных объектов, а следовательно, категориальная система должна наиболее точно отображать структуру воспринимаемого мира (В .И. Герасимов). Приведем также наиболее значимые положения теории ментальных моделей П. Н. Джонсона-Лэйрда, основанной на идеях Л. Витгенштейна, К. Крейка и Д. Марра. «Наша концепция того, что существует, зависит от мира и человеческого концептуального аппарата. <…> Наша базовая онтология в соответствии с этим критерием содержит вещи и субстанции, их свойства и отношения между ними. <…> Мы организуем наш опыт в терминах временных и пространственных локаций. и в связи с причинами и намерениями» [12, с. 142-145]. Но структура того, что существует, тесно связана с тем, что мы можем знать о действительности, а знать мы можем только то, что нашло свое выражение в языке (В. фон Гумбольдт, Э. Бенвенист, Т. ван Дейк, А.А. Брудный и др.).
В этой связи представляется принципиальным последовательное разграничение между интерпретацией, заключенной в самом языке (результат первичной предикации), и интерпретацией, осуществляемой средствами языка в коммуникации, т. е. в процессе передачи, распространения и сохранения результатов когнитивной деятельности человечества (вторичная предикация).
Уникальная кумулятивная функция языка-интерпретанта не только мотивирует, но и обеспечивает универсальность коммуникативной функции языка-интерпретатора в статусе такой моделирующей структуры, у которой дру-
гие структуры заимствуют основные свойства устройства и функционирования. Вряд ли может вызвать сомнения тот факт, что любые знаки могут быть полностью интерпретированы посредством знаков языка, но не наоборот, и эта «фундаментальная асимметрия» (термин Э. Бенвениста) предопределена уникальностью языка как знаковой системы.
Зафиксированные в языке знания о мире мало осознаются его носителями. В психологии есть понятие «иллюзии тождества», благодаря которой предмет внешнего мира отождествляется с его образом в сознании. Природа такого отождествления объясняется тем обстоятельством, что вследствие продолжительного употребления знак соединяется с представлением об обозначаемом в такую неразрывную пару, что приобретает способность всякий раз возбуждать в нашем уме представление о вещи со всеми ее признаками (Н.В. Крушевский, Г.В. Рамишвили). Иллюзия тождества неизбежно порождает иллюзию прямого взаимодействия человека с окружающим миром, не опосредованного языком. Обретшие в конце ХХ века популярность понятия «картина мира» (Г.В. Кол-шанский), «образ мира» (Г.Д. Гачев), «концептосфера» (Д.С. Лихачев), «модель мира» (Д. Гриндер, Р. Бэндлер), «реконструкция мира» (Т. ван Дейк), «репрезентация мира» (П.Н. Джонсон-Лэйрд) и под., не имея единого содержания, обусловили терминологическую путаницу в определении языка и сознания.
Не случайно А.А. Леонтьев, например, предлагает развести термины языковая картина мира и образ мира, поскольку первый («языковая картина мира») обозначает «мир в зеркале языка», а второй («образ мира») понимается как отображение в психике человека окружающей действительности, опосредованное значениями [10].
Принимая целиком и полностью установленную сущность языковой картины мира как мира в зеркале языка, полагаем, что термин «языковая модель мира» в большей степени отвечает этой сущности, поскольку, преобразуя мир в идеи (Verwandlung der Welt in Gedanken у В. Гумбольдта), язык не отражает уже известное представление о мире, а самым непосредственным образом его формирует.
Одна из важнейших задач современной когнитивной лингвистики формулируется как поиск лингвоментальных универсалий (В.А. Пищальникова, Е.В. Лукашевич), когнитивных универсалий (Е.В. Рахилина). Как известно, задача описания особенностей концептуализации действительности, свойственной каждому данному языку, была поставлена еще В. фон Гумбольдтом: «Так как. каждый человек имеет в себе ключ к пониманию всех языков, то значит, что форма всех языков в сущности одинаковая и во всех должна достигать общей цели языка» [13, с. 279]. Основанием языка как целого по отношению к составляющим В. Гумбольдт считал его внутреннюю форму (innere Sprachform).
Признание того факта, что язык как знаковая система представляет собой модель мира, позволяет описать язык-интерпретант как внутреннюю форму языка-интерпретатора, объединяющую все многообразие эмпирических данных и определяющую, по выражению Ф. де Соссюра, «язык взятый вообще».
Процесс познания недискретной внеязыковой действительности, по определению А.Ф. Лосева, глобальной, вечно текучей и в деталях неразличимой, осуществлялся в филогенезе как ее языковое упорядочивание: расчленение,
структурирование и систематизация. В результате мы имеем дело с единым, состоящим из дифференцированных друг от друга, взаимосвязанных и взаимозависимых элементов, миром существующего.
Такую модель действительности мы предлагаем именовать когнитивнологической моделью — вненациональной (феноменологической) моделью естественного мироустройства, обеспечивающей миропонимание.
Наряду с логической, язык несет в себе аксиологическую интерпретацию мира. Опыт, который мы квалифицируем как когнитивно-аксиологический, представляет собой неизбежное следствие и условие взаимодействия человека с миром, а потому играет роль, ничуть не уступающую по значимости роли когнитивно-логического опыта, поскольку существенным образом влияет на моделирование поведения личности как члена данного социума.
Когнитивно-аксиологическая модель действительности — национальная модель миропорядка — представляет собой результат осознания значимости составляющих мира и их отношений в культурно-историческом опыте данного языкового коллектива и составляет основу социализированных мироощущения, мировосприятия, мировоззрения носителей данного языка. Языковые логика и аксиология, обеспечивающие возможности моделирования действительности в коммуникативной деятельности, определяют статус языка как «системы ориентиров, необходимых для деятельности» [10, с. 272].
Таким образом, язык — это знак внеязыкового мира в сознании носителей языка со своим означаемым — лексической и грамматической семантикой как логико-аксиологическим представлением о мире — и своим означающим — системой языковых знаков, обслуживающей развитие, сохранение и реализацию этого представления. Как знак, несущий в себе интерпретацию действительности, язык обязан своим происхождением потребностям взаимодействия человека с окружающим миром, а своим формированием — процессу коммуникации.
Тот факт, что основой интерпретации того или иного объекта действительности является его дифференциальный признак, вряд ли может вызвать сомнения (см., например, работы А.А. Потебни, Н.В. Крушевского, Л.С. Выготского и др.), хотя мотивы выбора продолжают оставаться дискуссионными.
Так или иначе, выбор основания для обозначения вряд ли являлся случайным, уже хотя бы по той причине, что служил потребности ориентации в мире, а следовательно, носил вполне прагматический характер, и наиболее выдающимися и преобладающими (по А.А. Потебне) признаками, по всей вероятности, оказывались те структурные и функциональные свойства реальности, которые по убеждению субъекта являлись существенными для его целей. В процессе исторического развития объем семантической структуры значения расширялся за счет новых признаков, сохраняя при этом свою внутреннюю форму как этимологическое значение, в то время как знак становился носителем более актуального значения (А.А. Потебня).
Таким образом, значение знака формируется, сохраняется и развивается в культурно-коммуникативной системе данного социума, закрепляется в коллективной и индивидуальной памяти носителей языка в процессе коммуникации и представляет собой в каждый период развития языка конденсат когнитивного опыта определенного языкового коллектива (национальный опыт) и всего че-
ловечества (вненациональный опыт), известный носителям языка из практики функционирования данного знака. В этой связи уместно вспомнить Н. Хомского, который указывал на значение интуиции говорящего на родном языке. Та же мысль повторяется и Дж. Лайонзом, который считает значение первичным и вполне интуитивным элементом знака, изначально сопоставленным с интуитивной же дистрибуцией — смысловым окружением.
Аккумулируя когнитивный опыт нации и всего человечества, знак хранит в себе информацию, объем которой даже трудно себе представить, поскольку он вбирает в себя весь предшествующий и современный опыт той сферы деятельности (по крайней мере), в которой знак функционирует. Это значение можно назвать системным значением знака, поскольку оно представляет собой минимальную семантическую структуру системы существующего, образованную двумя макрокомпонентами: когнитивно-логическим, определяющим «паспортные данные» обозначенного в системе существующего и обеспечивающим возможности идентификации элементов происходящего, и когнитивно-аксиологическим, определяющим его значимость в культурно-историческом контексте, а следовательно, предоставляющим возможности квалификации происходящего. Системное значение обеспечивает функционирование знака в речемыслительной и коммуникативной деятельности, а потому, как режиссер умирает в актере, так и системное значение знака умирает, растворяется в своих ситуативных значениях. В индивидуальной памяти носителя языка значение знака представляет собой некоторый квант соответствующих знаний, объем которого определяется спецификой когнитивно-социального опыта конкретной личности.
Как представляется, признание языкового значения базовой концептуальной структурой, определяющей наши ощущения и восприятие, формирующей представления, понятия, концепты и т. д., позволит преодолеть многие противоречия современной когнитивной лингвистики.
Summary
L.M. Salmina. The Cognitive Phenomenon of Language Semantics.
The paper deals with the problems of cognitive semantics, a branch of cognitive science, and focuses on the cognitive function of language meaning. Semantic phenomenon is explained as the basic element of human conscience, for natural language symbols present the concept of the world in their lexical and grammar meanings. Cognitive explanation of language semantics can open new opportunities for interpretation of modeling mechanism.
Литература
1. Пищальникова В.А., Лукашевич Е.В. Когнитивизм как новая методология семантических исследований // Когнитивные исследования в языковедении и зарубежной психологии. — Барнаул: Изд-во Алтайск. ун-та, 2001. — С. 5-35.
2. ЧенкиА. Современные когнитивные подходы к семантике // Вопр. языкознания. -1996. — № 2. — С. 68-78.
3. Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике ХХ века // Вопр. языкознания. — 1996. — № 2. — С. 19-42.
4. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. — М.: Высш. шк., 1988. -168 с.
5. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики // Изв. РАН. Сер. языка и литературы. — 1997. — Т. 56, № 1. — С. 11-21.
6. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. — Воронеж: Истоки, 2001. — 192 с.
7. Кодухов В.И. Введение в языкознание. — М.: Просвещение, 1979. — 351 с.
8. Солганик Г.Я. Значение слова и представление // Семантика слова и синтаксической конструкции. — Воронеж: Изд-во Ворон. ун-та, 1987. — С. 6-15.
9. Рахилина Е.В. Когнитивная семантика: История. Персоналии. Идеи. Результаты // Семиотика и информатика. — М., 1998. — Вып. 36. — С. 274-323.
10. ЛеонтьевА.А. Основы психолингвистики. — М.: Смысл, 1999. — 288 с.
11. Беляевская Е.Г. Когнитивные основы изучения семантики слова // Структуры представления знаний в языке. — М., 1994. — С. 87-110.
12. Джонсон-Лэйрд П.Н. Ментальные модели // Когнитивные исследования в языковедении и зарубежной психологии. — Барнаул: Изд-во Алтайск. ун-та, 2001. -С. 134-150.
13. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. — М.: Прогресс, 1985. — 452 с.
Поступила в редакцию 28.11.07
Салмина Лидия Михайловна — кандидат филологических наук, доцент кафедры современного русского языка и русского языка как иностранного Казанского государственного университета.
E-mail: [email protected]
Когнитивные исследования: Проекты направления
1. Разработка технологии выстраивания сетей коммуникации в цифровом пространстве.
2. Психологические интервенции по снижению математической тревожности.
3. Иллюзии восприятия: как попасть в мишень неопределенного размера? (научно-исследовательский).
4. Творческие способности человека и их значение для математических достижений.
5. Диалоговые интерфейсы как инструмент сбора и анализа больших данных для выявления предикторов депрессии.
Описание проектов
1. Разработка технологии выстраивания сетей коммуникации в цифровом пространстве
Руководитель проекта: Долгих А.Г.
Аннотация: проект направлен на разработку психологического портрета пользователя социальной сети с точки зрения особенностей построения сетей коммуникаций в цифровом пространстве. В ходе проекта предлагается:
— определение возрастно-психологических и индивидуально-психологических особенностей пользователя социальной сети подросткового возраста, выявление целей коммуникации и необходимых когнитивных и личностных характеристик для успешного межличностного общения в цифровом пространстве;
— проведение эксперимента, направленного на выявление значимых для выстраивания коммуникации в цифровом пространстве компонентов профиля в социальной сети с использование технологии регистрации движений глаз;
— сбор социометрических данных о потенциальном взаимодействии пользователя с другими пользователями на основании параметров, заданных конфигурацией самой социальной сети;
— сбор данных о самом пользователе социальной сети с целью выявления особенностей развития эмоционального интеллекта, умения распознавать эмоции человека;
— проведение статистической обработки полученных данных (сравнение психодиагностических показателей, результатов социометрии и результатов анализа движения глаз).
Предполагается, что с помощью статистического анализа полученных данных будут определены наиболее значимые характеристики профиля в социальной сети с точки зрения построения сетей дальнейшей коммуникации, а также разработаны рекомендации по повышению эффективности и качества сетей коммуникации в цифровом пространстве.
Разработка проекта: Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.
Презентация проекта
Результаты проекта
2. Психологические интервенции по снижению математической тревожности
Руководитель проекта: Будакова А.В.
Аннотация: «Ненавижуматематикуненавижуматематикуненавижуматематику!».
Вася сидел, склонившись над тетрадью с уравнением, где нужно было найти очередной икс. Его руки медленно покрывались потом, от напряжения спина каменела, а в животе начинало крутить. Вчера, сидя над домашним заданием, он пытался понять правило, но от объяснения не становилось понятнее. Только подступал комок тошноты к горлу. И вот теперь он наедине с иксами, и в голове прокручивается раз за разом: «Ненавижуматематикуненавижуматематику!». Вам знакомо это чувство?
Это состояние называется математическая тревожность (МТ). И означает состояние не комфорта при выполнении вычислений или любых других манипуляций с числами и/или ожидание физической боли (Lyons I. M., Beilock S. L., 2012). Если нет, то вам повезло, потому что согласно данным исследования Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся (Programme for International Student Assessment, PISA) распространенность МТ выше, чем считалось ранее. 61% 15-летних студентов из стран Организации экономического сотрудничества и развития ответили, что идея получения плохой оценки по математике является пугающей; 30% сообщили о чувстве неспособности выполнять задание или нервозности при решении математических задач; 33% сообщили, что чувствуют себя тревожно, когда им приходится выполнять домашнее задание по математике; и 59% беспокоятся об уровне сложности уроков математики (OECD, 2013). А ведь если бы Вася мог отвлечься от своей негативной установки по отношению к математике и слегка расслабиться, то икс не был бы таким неуловимым, и ему была бы понятна необходимость его найти.
Поскольку уже давно показано, что состояние тревожности, отвлекает ресурсы внимания и рабочей памяти на тревожные мысли и посторонние стимулы, сокращает ресурсы рабочей памяти для обработки поставленной задачи (Eysenck & Calvo, 1992). Еще одна проблема в том, что когда школьники с математической тревожностью выпускаются из школы, рассматривая математику как врага, они выбирают специальности максимально далекие от математики (даже если они достаточно успешны в ней), а, значит, сильно ограничивают свой профессиональный выбор. Перед наукой стоит необходимость изменить эту ситуацию и показать, что с этим ощущением беспокойства и тревоги можно справиться.
Цель проекта: проверить эффекты разных видов кратковременного психологического вмешательства (интервенции) на уровень математической тревожности у школьников, чтобы уменьшить негативные эффекты математической тревожности, в частности, снизить напряжение и отвлечь от пугающих и негативных мыслей в пользу внимания к решению задачи.
Разработка проекта: Национальный исследовательский Томский государственный университет.
Презентация проекта
Результаты проекта
3. Иллюзии восприятия: как попасть в мишень неопределенного размера? (научно-исследовательский)
Руководитель проекта: Карпинская В.Ю.
Аннотация: иллюзии восприятия, возникающие под влиянием когнитивных факторов, могут приводить к тому, что объекты равных размеров кажутся разными (например, один больше, а другой – меньше, один короче, а другой – длиннее). Принято считать, что острота зрения связана с особенностями устройства органов зрения и физиологическими процессами, сопровождающими зрительное восприятие. Однако существуют иллюзии зрительного восприятия, при которых объекты равного размера кажутся разными. Если поставить перед человеком задачу попасть в цель, а в качестве цели выбрать объект, размеры которого изменены за счет иллюзии (например, объект кажется больше), то будет ли это влиять на эффективность попадания в цель? Можно ли за счет психологических, когнитивных факторов (а не физических и не физиологических) повлиять на решение такой задачи?
Разработка проекта: Санкт-Петербургский государственный университет.
Презентация проекта
Результаты проекта
4. Творческие способности человека и их значение для математических достижений
Руководитель проекта: Тойвайнен Тэму Голдсмитс
Аннотация: креативность или, по-другому, умение мыслить творчески определяется как умение создавать новые идеи. В широком смысле этого слова креативность – нетривиальное, смелое и остроумное решение проблемы. В русском языке выражение «творческий человек» неизменно ассоциируется с людьми из так называемых «творческих» профессий, включая музыку, литературу и искусство. Тем временем, умение нестандартно мыслить характерно для открытий и прорывов в любой области человеческой деятельности, включая точные науки. В этом смысле первооткрыватель теории относительности физик А. Эйнштейн или получатель премии Математического института Клэя Г. Перельман, доказавший одну из проблем тысячелетия – гипотезу Пуанкаре, – являются креативными людьми.
В проекте участники узнают, как определяется креативность в терминах психологической науки и какое отношение она имеет к познанию математики, как можно измерить креативность с помощью обычных поведенческих тестов и с позиции нейронауки. Кроме того, участники услышат о факторах математической успешности в школьной и высшей математике, узнают о теориях, лежащих в основе измерения математической успешности, о том, какие области мозга вовлечены в познание математики. Кроме того, поучаствуют в размышлении о том, можно ли проверить с помощью компьютера доказательства сложных теорем и математических утверждений.
Разработка проекта: Голдсмитс, Университет Лондона (Великобритани), Национальный исследовательский Томский государственный университет.
Презентация проекта
Результаты проекта
5. Диалоговые интерфейсы как инструмент сбора и анализа больших данных для выявления предикторов депрессии
Руководитель проекта: Чечёткин Д.В.
Аннотация: в ходе каких бы то ни было психологических и когнитивных исследований и экспериментов необходимы данные, получаемые в процессе прохождения людьми различных опросов. Получать такие данные становится все сложнее. Коммерциализируемые инструменты сбора данных снижают качество результатов, так как вовлекают в процесс респондентов, основной интерес которых – получение прибыли, а не правдивые ответы на вопросы.
С другой стороны, распространение и популярность виртуальных голосовых ассистентов типа «Яндекс Алиса» с аудиторией свыше 30 млн человек указывает на то, что люди с большей лояльностью относятся к такого рода современным технологиям и готовы говорить с виртуальным собеседником на различные темы.
Компания Just AI, занимающаяся речевыми технологиями, совместно с Яндексом предлагает реализовать совершенно новый подход в сборе и анализе данных для проведения исследовательских работ. А именно – создать специальное приложение для голосового ассистента Алиса, представляющее собой различные опросники, которые пользователь проходит в ходе геймифицированного диалога с виртуальным собеседником.
В качестве первого проекта, сбор и анализ данных для которого предполагается провести подобным образом, предлагается проект «Методы выявления личностных и поведенческих предикторов депрессии на основе анализа больших массивов данных», выполняемый ФГБНУ «Психологический институт Российской академии образования».
Проект направлен на разработку инновационных высокотехнологичных методов диагностики и профилактики нарушений психического здоровья и реализацию доказательного подхода к профилактике общественного здоровья на примере одного из самых распространенных заболеваний – депрессии и состояний депрессивного спектра. Актуальность проекта обусловлена данными, подтвержденными многочисленными исследованиями, а также отчетом Европейского отделения ВОЗ (в которое входит Российская Федерация) за 2016 год о том, что существующая система здравоохранения не вполне успешна в работе с депрессией и остро нуждается в дополнении доказательных подходов к ее диагностике и лечению стратегией поддержки и профилактики общественного здоровья. Согласно рекомендациям ВОЗ-2016 профилактические программы, развивающие навыки совладающего поведения и саморегуляции, должны отвечать требованиям эффективности, экономичности, предоставлять возможность получать измеряемые результаты по итогам их прохождения и минимально зависеть от вовлеченности специалистов в непосредственную работу, то есть должны расширяться за счет онлайн-методов диагностики и профилактики депрессии.
Разработка проекта: Яндекс, Just AI, ФГБНУ «Психологический институт Российской академии образования», Институт системного анализа Российской академии наук, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».
Презентация проекта
Результаты проекта
Наука о невысказанном: что такое когнитивная лингвистика
Чему бы мы ни учились, мы вряд ли сможем обойтись без языка. Но язык — не только инструмент для передачи информации или ключ к процессам познания: он отчасти сам формирует ту реальность, которую мы познаем. Взаимодействием языка и познания занимается когнитивная лингвистика. По просьбе T&P кандидат филологических наук и эксперт по корпоративным коммуникациям Оксана Смирнова поговорила с лингвистом-когнитологом Андреем Кибриком о том, как мы структурируем знания, о чем говорим, когда не говорим, и какой у всего этого прикладной смысл.
Лингвист, доктор филологических наук, директор Института языкознания РАН
— Что такое когнитивная лингвистика — если попробовать объяснить максимально просто?
— Для начала надо объяснить, что такое вообще лингвистика. Вы удивитесь, но есть много недоразумений, связанных уже с этим термином. Иногда так называют преподавание иностранных языков, у многих лингвистика ассоциируется с правилами правописания — но на самом деле это все абсолютно периферийные вещи.
Лингвистика — одна из фундаментальных наук, которая изучает, как люди владеют и пользуются языком. Развернутый членораздельный язык — это наша главнейшая особенность, один из очень немногих четких признаков, по которым мы отличаемся от близкородственных биологических видов, например от шимпанзе. И лингвистика занимается им во всех аспектах.
Так исторически сложилось, что людям проще и удобнее изучать мироздание, поделив его на кусочки. Поэтому, например, разные факультеты в университете занимаются разными науками, хотя в реальной жизни все это неразделимо. Иногда границы начинают абсолютизироваться, и идет борьба за чистоту той или иной дисциплины. От этого очень пострадала лингвистика в XX веке: ученые настаивали на том, что язык — это вещь в себе и для себя и изучать его надо отдельно от всех остальных явлений и процессов.
А когнитивная лингвистика — это как раз противоположный подход.
В основе когнитивной лингвистики лежит убеждение о том, что язык теснейшим образом связан со всеми мыслительными и познавательными процессами человека,
с запоминанием, с извлечением данных из памяти, с передачей сведений от одного мозга к другому. И языковой компонент в этом сложном комплексе — всего лишь один из многих. Поэтому когнитивная лингвистика открыта для контакта с соседними науками — психологией, нейрофизиологией, философией, искусственным интеллектом.
Эта дисциплина начиналась в основном с исследований в области лексической семантики, значений слов. Само явление значения слова основано на том, что человеку свойственно дробить действительность на категории: есть кошка, а есть собака. И разные слова в языке обозначают разные классы в реальности.
Но как быть с нечеткими категориями? Возьмем класс «стул»: кресло или табуретка — это еще стул или уже нет? Вроде бы это языковой вопрос — как мы понимаем слово «стул», а с другой стороны, здесь подключаются и другие науки. Когнитивная лингвистика помогает со всем этим разобраться.
Онлайн- и офлайн-явления в языке
— Какими основными понятиями оперирует когнитивная лингвистика сегодня?
— Если говорить о российской лингвистике, то в какой-то момент ее захлестнула лавина работ и диссертаций по концептам❔Концепт в когнитивной лингвистике
Понятие, которое зафиксировано в языке, отражает культурно-исторический опыт народа и особенности мировосприятия — личного и общественного. Пример — концепт «собака» в сознании маленького ребенка. Его базовые признаки (мохнатый зверь с ушами, четырьмя лапами и мокрым носом, умеет лаять и гоняется за кошками) совпадут у разных детей, а вот периферийные будут различаться для малыша, у которого дома живет чихуахуа, и для ребенка, познакомившегося на даче у бабушки с кавказской овчаркой. — Прим. О.С., именно им долго уделялось особенное внимание. Дошло до того, что наш главный лингвистический журнал «Вопросы языкознания», издаваемый Институтом русского языка РАН, предупреждает авторов, что работы по изучению «концептов» не относятся к приоритетной проблематике, и оставляет за собой право не рассматривать их.
С чем связано такое решение, ведь на первый взгляд вроде бы ничего плохого в концептах нет? Этот вопрос очень непростой, один из возможных ответов на него лежит на поверхности и связан с тем, что так называемая концептология — это бесконечный процесс. Фактически почти любому слову можно приписать концепт, а слов в языке сотни тысяч. Сколько же нам потребуется диссертаций, чтобы описать каждый концепт? Вроде бы и неплохое упражнение, но смущает именно бесконечность, повторяемость и однотипность таких работ. Я не изучал детально этот вопрос, но, возможно, это просто более легкий путь, и поэтому многие по нему идут. Мне лично кажется более важным заниматься ключевыми, центральными темами языкознания.
Один из классиков когнитивной лингвистики, которые, собственно, и заявили об этой науке в конце 70-х годов, американец Джордж Лакофф в своих книгах «Метафоры, которыми мы живем» и «Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении», помимо концептов, рассматривает такие понятия, как концептуальная метафора❔Концептуальная (или когнитивная) метафора
Прием мышления о мире, воплощенный в языке. Состоит в том, что более сложная для понимания область объясняется через более простую. Например, бизнес как спорт или как война («Мы взяли отличный темп и будем бежать еще быстрее»; «Отсылать армии мерчендайзеров»), жизнь как путешествие («Земную жизнь пройдя до половины…»), горе как жидкость («хлебнуть / испить горя»). — Прим. О.С. и метонимия❔Когнитивная метонимия
Еще один базовый прием мышления, когда один ясно понимаемый или легко воспринимаемый аспект чего-либо используется для обозначения вещи в целом или какого-либо другого ее аспекта или части. Например, «Кремль молчит» (молчит не само здание Кремля, а люди, которые в нем работают), «читать Пушкина» (не самого поэта как человека, а его произведения), «выпить целую чашку» (то есть ее содержимое, а не сам сосуд). — Прим. О.С., категория❔Категория
Конкретная ячейка в системе знаний и представлений человека о мире и о себе самом, которая отображает определенный фрагмент действительности в нашем сознании. При ответе на вопрос «Что это?» или «Кто это?» мы используем категории базового уровня, они различаются для разных людей. Например, для абсолютного большинства базовой категорией будет слово «собака», а для кинолога — немецкая овчарка, пудель или той-терьер. — Прим. О.С., прототип.❔Прототип
Самый типичный представитель категории, ее эталон, в котором присутствуют все типичные признаки категории. Например, воробья можно считать прототипом категории «птица», а страуса — вряд ли. Аналогично немецкая овчарка для большинства людей будет считаться лучшим прототипом категории «собака», чем той-терьер. — Прим. О.С.
Они очень важны для понимания того, как хранятся и структурируются знания в языке, но и здесь есть определенная узость.
— Какая?
— Дело в том, что язык имеет две основные функции: хранение знаний о мире и обмен этими знаниями между людьми. Вслед за классиками Лакоффом и Лангакером западная когнитивная лингвистика традиционно уделяет больше внимания первой части — лексической семантике, структуре знаний, хранению, памяти. Я называю все это офлайновым аспектом языка, установка на его изучение сохраняется и до сих пор. А онлайновые явления — то есть все, что связано с интерактивной функцией языка, речевым взаимодействием между людьми, или дискурсом, — из программы выпадает.
И я как раз этой онлайновой частью интересуюсь больше всего. В моей докторской диссертации «Анализ дискурса в когнитивной перспективе» я писал о том, что это ничуть не в меньшей степени когнитивное направление, но там важнее другие аспекты — например, не долговременная память, а оперативная, то, в каком порядке мы обрабатываем некий минимальный объем информации, как делимся ею с собеседником.
Когнитивное обязательство
— Как когнитивная лингвистика соотносится со смежными дисциплинами?
Уже упомянутый мной Джордж Лакофф сформулировал так называемое когнитивное обязательство:
чтобы заниматься когнитивной лингвистикой, нужно знать то, чтó известно о языке и мозге в том числе и соседним наукам.
Я считаю, что это абсолютно неизбежно: нельзя закрываться в рамках своей области и просто домысливать, что думают, например, психологи про мышление, сознание и память, — надо реально изучать их труды.
Несколько лет я руководил Межрегиональной ассоциацией когнитивных исследований. Эта ассоциация проводит серию конференций, где происходит взаимное «опыление» людей с разным профессиональным бэкграундом. Лично для меня это сыграло огромную роль: я стал другим человеком, стараясь вникнуть в то, как психологи и нейрофизиологи думают, как строят исследования, как приходят к своим выводам, какие у них понятийные категории и так далее. Именно по этому пути должно идти развитие.
С 2003 года проходит серия международных семинаров под названием «Эмпирические методы в когнитивной лингвистике» — их цель как раз в том, чтобы не только теоретизировать, сидя в кресле, как устроены язык и мозг человека, но и заниматься в том числе и нейроисследованиями, которые отвечают на теоретические вопросы. Так что когнитивная лингвистика активно взаимодействует и с нейролингвистикой, и с экспериментальной лингвистикой.
Есть у нас точки пересечения и с компьютерной лингвистикой — областью искусственного интеллекта, которая занимается приложениями, работающими с языком. Ее классические направления — это вопросно-ответные системы (в том числе популярные сегодня чат-боты. — Прим. О.С.), системы автоматического распознавания символов и речи (АVR — automatic voice recognition, который используется в колл-центрах с автоответчиками и роботами. — Прим. О.С.), автоматического перевода и автоматического реферирования текста. Во всех этих системах огромную роль играет машинное обучение, а чтобы грамотно его организовать, необходимо хорошо разбираться в алгоритмах и закономерностях человеческого мышления.
Но в то же время, конечно, есть масса людей, которым уютно в своей привычной нише — тут и со своей-то наукой не разберешься, а еще и соседние надо изучать, это сложно, тяжело, да и зачем?
— А как другие ученые относятся к этому направлению?
— К сожалению, сегодня мы наблюдаем некоторый скепсис по отношению к когнитивной лингвистике, и он, увы, имеет объективные причины. Дело в том, что иногда люди, которые ассоциируют себя с этой дисциплиной, работают на недостаточно высоком уровне и в какой-то мере компрометируют всю идею. Появилось очень много исследований и диссертаций, где используется это броское слово, но дальше общего ментализма и декларации о том, что язык как-то связан с мышлением, дело не идет.
При этом и сама лингвистика в целом по-прежнему продолжает сопротивляться когнитивному подходу: установка XX века на то, что язык — это особая и ни с чем не связанная вещь в себе, оказалась безумно сильна.
Источник: giphy.com
Слова, жесты, взгляды
— Какие направления актуальны для современной когнитивной лингвистики?
В последнее время когнитивная лингвистика стала активно изучать мультимодальность — то, как люди общаются друг с другом не только словами, но и интонацией, темпом и громкостью речи, жестами рук, движениями головы, мимикой, направлением взора.
Если мы говорим с собеседником через видеосвязь, наш контакт будет более полноценным, чем по телефону, ведь мы на самом деле передаем большýю часть информации через невербальные каналы.
Это направление меня сейчас особенно интересует.
Пять лет я вел проект российского научного фонда «Язык как он есть», где мы изучали мультимодальный, или мультиканальный, дискурс: то, как люди одновременно задействуют множество коммуникативных каналов и как информация делится между этими каналами. Этим занимаются и мои зарубежные коллеги-когнитологи. Например, американец Алан Ченки, профессор Свободного университета Амстердама и заведующий лабораторией в МГЛУ, вместе с московскими специалистами работает на стыке когнитивной лингвистики и мультимодальности, изучая, в частности, жестикуляцию носителей русского языка.
— А были исследования, как мультимодальность влияет на адресата речи?
Да, конечно — на одной из недавних конференций мы с коллегами рассказывали о результатах нашего исследования, как слушающие следят за жестами говорящего.
Во время речи люди в среднем примерно половину времени жестикулируют. По тому, куда смотрит слушающий, можно судить, на что он обращает внимание. Чтобы отследить глазодвигательную активность участников, мы использовали айтрекинговые очки, и выяснилось, что практически постоянно люди смотрели на лицо говорящего — в глаза и на рот, но какую-то долю времени и на руки. Значит,
нам не безразлично, как наши собеседники жестикулируют, мы извлекаем из этого какую-то информацию для себя.
При этом есть довольно серьезное индивидуальное варьирование: разные люди в разной степени обращают внимание на жестикулирующие руки, но в целом доля времени заметная.
Это явление подробно изучает один из ведущих российских психолингвистов, профессор МГУ им. Ломоносова и моя коллега по научным исследованиям Ольга Федорова.
В конце прошлого века много говорили об исследовании американского психолога Альберта Меграбяна, на которое и сегодня часто опираются тренеры по ораторскому искусству. Он подсчитал, что 55% информации мы извлекаем из визуального канала коммуникаций, 38% — из интонации, а из слов только 7%. На мой взгляд, это сильный перебор: все-таки вербальный компонент у человека остается ключевым, хоть и другие тоже есть. Все это надо изучать эмпирически, и здесь перед нами огромный путь.
Когнитивная лингвистика на случай важных переговоров
— В когнитивных исследованиях есть примеры анализа политических, бытовых, художественных текстов. А кто-нибудь когда-нибудь анализировал с позиций когнитивной лингвистики бизнес-дискурс?
— Конечно, есть такие работы. Приведу один пример. В лекциях студентам я рассказываю о так называемых жанровых схемах — это шаблоны, по которым строится текст определенного жанра, и цитирую исследование ученого Кеннета Конга из Гонконга о схемах деловых писем, которое проводилось в конце прошлого века. Тогда Гонконг еще был британским и только готовился к передаче в состав Китая, поэтому изучались две группы бизнесменов — китайцы и британцы по происхождению.
Автор сравнивал схемы их писем и при определенном сходстве обнаружил любопытные культурно-специфические различия. В частности, британцы сразу берут быка за рога, они уже в первой строке задают цель своего письма. А китайские бизнесмены подводят к теме постепенно, стараются сначала затянуть автора в свои задачи, расположить его к себе несколькими ходами, а потом уже сообщать о своем предложении.
Я на протяжении 20 лет рассказываю об этом нашим московским студентам и прошу их представить себя бизнесменом, пишущим деловое письмо партнерам. Кем вы себя представите, китайцем или британцем? Двадцать лет назад почти единодушно студенты выбирали китайский способ, но за это время произошло очень сильное западное влияние, и сейчас уже более половины склоняются к англосаксонскому варианту, когда нужно сразу прямо сказать, а уж читатель сам решит — выбросить в корзину или читать дальше. Это мое мини-исследование показывает тенденцию, которая увязывает характеристики делового дискурса с культурными стереотипами.
— Для предпринимателей язык — не только средство общения, но и средство продажи, убеждения. На помощь им приходят сторителлинг, нейрокопирайтинг, инфостиль… Как вы считаете, в обозримом будущем открытия когнитивной лингвистики помогут людям создавать более эффективные тексты для бизнеса, или все же эта наука скорее о другом?
— Это непростой вопрос… Был такой случай — один знакомый психолог пригласил меня выступить с лекцией перед сотрудниками компании, которая занимается рекламой. Я пришел, но сразу почувствовал, что мои знания на практике не очень применимы напрямую к их области…
Дело в том, что когнитивная лингвистика все-таки скорее относится к теоретическим, чем к прикладным наукам, поэтому прямых и однозначных инструкций от нее ждать не стоит. Но вместе с тем те же исследования в области мультимодальности могут иметь огромное количество практических аспектов, в том числе и для прикладных задач, которые рождаются в новых областях — и для робототехники, и для криминалистики, и для бизнеса. Я вполне допускаю, что в будущем к нашему коллективу кто-то обратится с запросом о продолжении этих разработок для практических целей, но пока таких запросов не было.
Что читать и слушать: выбор Андрея Кибрика
Статьи, сайты и лекции, посвященные когнитивной лингвистике
Цикл регулярных семинаров Института перспективных исследований мозга МГУ, руководит которыми директор Института, нейробиолог, профессор, член-корреспондент РАН Константин Владимирович Анохин (внук известного советского физиолога, создателя теории функциональных систем академика Петра Кузьмича Анохина). На сайте доступны архивы с видеозаписями всех прошедших семинаров за последние три года. Следующий цикл пройдет осенью в МГУ.
Мы с коллегами выпускаем этот электронный журнал раз в квартал с 2014 года, статьи публикуются на русском и английском языках. Все материалы доступны для бесплатного скачивания в формате PDF.
На этом сайте собраны все материалы ежегодных конференций «Когнитивная наука в Москве: новые исследования».
Этот портал о современной фундаментальной науке регулярно публикует интервью с российскими и зарубежными учеными, анонсирует последние научные открытия и результаты экспериментов, которые могут изменить нашу жизнь. Есть здесь и моя видеолекция о когнитивной лингвистике, где я подробно рассказал о теории метафор, когнитивном обязательстве и автономной концепции языка.
Крупнейшие центры когнитивных исследований
Где можно учиться по теме #лингвистика
Где можно учиться по теме #филология
Читайте нас в Facebook, VK, Twitter, Instagram, Telegram (@tandp_ru) и Яндекс.Дзен.
| Мы думаем, что у этих монахинь был высокий когнитивный резерв или, другими словами, много активных синапсов. | |
| Люди с высоким уровнем образования, хорошо владеющие литературным языком, постоянно развивающие свои интеллектуальные способности, — все они имеют высокий когнитивный резерв. | |
| И мы создаём эти пути, этот когнитивный резерв, когда учимся чему-то новому. | |
| Сопереживание — это эмоциональный или когнитивный резонанс, сообщающий: «Этот человек рад» или «Этот человек страдает». | |
| Иными словами, незнание создает когнитивный дискомфорт. | |
| Мы должны сконцентрироваться на молекулах, а не отвлекаться на PR-представления, не отвлекаться на когнитивный диссонанс возможности улучшения экологии с сохранением сегодняшней ситуации. | |
| И все же эти тики, эти высказывания имеют какой-то когнитивный компонент. | |
| Иначе говоря, это когнитивный процесс. | |
| Это называется когнитивный диссонанс. | |
| Это когнитивный диссонанс. | |
| Да, у меня такой же когнитивный диссонанс возник. | |
| Потому, что сейчас весь когнитивный диссонанс этого опыта придется осмыслить. | |
| Её когнитивный разум ещё функционирует, и даже как студентка, она была потрясающа. | |
| Что за сумбурный когнитивный процесс проходит в твоей крохотной голове, чтобы так всё было? | |
| Признаки, симптомы и когнитивный профиль ПДД сходны с ДЛБ; ДЛБ и ПДД клинически сходны после возникновения деменции при болезни Паркинсона. | |
| Чтение-это сложный когнитивный процесс декодирования символов для получения смысла. | |
| Физиологические реакции, вызванные стереотипной угрозой, часто могут быть подсознательными и могут отвлекать и прерывать когнитивный фокус от задачи. | |
| Лечение обычно включает в себя физический и когнитивный отдых в течение одного-двух дней с постепенным возвращением к активной деятельности. | |
| По этой причине когнитивный диссонанс считается состоянием влечения, которое порождает мотивацию для достижения созвучия и уменьшения диссонанса. | |
| В этой области профессиональный практик или исследователь называется психологом и может быть классифицирован как социальный, поведенческий или когнитивный ученый. | |
| Менингит может привести к серьезным долгосрочным последствиям, таким как глухота, эпилепсия, гидроцефалия или когнитивный дефицит, особенно если не лечить быстро. | |
| Когнитивный диссонанс очень силен, когда он связан с конкуренцией и я-концепцией. | |
| Восприятие анализируется как когнитивный процесс, в котором обработка информации используется для передачи информации в сознание, где она связана с другой информацией. | |
| Когнитивный уклон-это повторяющийся или основной неверный шаг в мышлении, оценке, воспоминании или других когнитивных процессах. | |
| Когнитивный дефицит может появиться в любом возрасте. | |
| При выборе когнитивной терапии важно учитывать первичный когнитивный стиль пациента. | |
| Симптомы классического CBS отличаются от CBD тем, что CBD также имеет когнитивный дефицит в исполнительных функциях. | |
| Дети с ПВ демонстрируют необычный когнитивный профиль. | |
| Традиционный когнитивный подход предполагает, что восприятие и двигательные системы являются всего лишь периферийными устройствами ввода и вывода. | |
| Когнитивный психолог Роберт Солсо заявил, что это слишком короткий срок для принятия сознательного решения. | |
| Уильям Джеймс подчеркивал внутреннюю религиозную борьбу между меланхолией и счастьем и указывал на транс как когнитивный механизм. | |
| Вместо этого участники активно снижали когнитивный диссонанс, вызванный чтением об иррациональном или лицемерном поведении их любимого кандидата. | |
| Это когнитивный навык высокого уровня, который работает через вычисления с эффективным алгоритмом. | |
| Подавление поиска-это один из способов, с помощью которого мы можем остановить поиск неприятных воспоминаний, используя когнитивный контроль. | |
| Человек, испытывающий внутреннюю противоречивость, склонен испытывать психологический дискомфорт и стремится уменьшить когнитивный диссонанс. | |
| Исследователи Нобуо Масатака и Леонид Перловский пришли к выводу, что музыка может подавлять когнитивные процессы, снижающие когнитивный диссонанс. | |
| Когнитивный уклон-это систематическое отклонение от нормы или рациональности в суждениях. | |
| Для поппера ситуация, побуждающая к рассуждению, — это когнитивный срыв. | |
| Опять же, группа с высоким выбором воспринимала наклон как более мелкий, чем группа с низким выбором, чтобы уменьшить когнитивный диссонанс. | |
| CALO был проектом искусственного интеллекта, который пытался интегрировать многочисленные технологии искусственного интеллекта в когнитивный помощник. | |
| Индивидуальные изменения, производимые посредством преобразующих искусств, обычно носят когнитивный и эмоциональный характер. | |
| Когнитивный ментальный, а также более духовный подходы изобилуют в ответ на широкий спектр потенциальных причин для сомнений. | |
| Внимание-это когнитивный процесс, который позволяет выполнить эту задачу, и оно может быть ответственно за феномен принятия желаемого за действительное. | |
| Согласно Кифу и Дженкинсу, когнитивный анализ и анализ стиля обучения играют особую роль в процессе персонализации обучения. | |
| Для поппера ситуация, побуждающая к рассуждению, — это когнитивный срыв. | |
| Поскольку когнитивный диссонанс является относительно новой теорией, некоторые скептически относятся к этой идее. | |
| Однако даже при таком противоречии когнитивный диссонанс все еще считается наиболее вероятной теорией, которую мы имеем на сегодняшний день. | |
| И наоборот, когда наказание невелико, а когнитивный диссонанс высок, люди должны внутренне оправдывать свои причины отказа от запрещенного поведения. | |
| Активное обучение согласуется с принципами конструктивизма, которые носят когнитивный, метакогнитивный, эволюционный и аффективный характер. | |
| Эффект пространственного обучения, когнитивный феномен, активно поддерживаемый психологическими исследованиями, имеет широкое применение в образовании. | |
| Совесть-это когнитивный процесс, который вызывает эмоции и рациональные ассоциации, основанные на моральной философии или системе ценностей индивида. | |
| В контексте когнитивной терапии когнитивный рефрейминг называется когнитивной реструктуризацией. | |
| Когнитивный рефрейминг может относиться практически к любому сознательному сдвигу в ментальной перспективе человека. | |
| Холл разработал теорию сновидений, в которой сновидение рассматривается как когнитивный процесс. | |
| Это привело к идее, что существует специальный когнитивный модуль, пригодный для изучения языка, часто называемый устройством для овладения языком. | |
| Эти расстройства ослабляют когнитивный аспект боли и, следовательно, снижают толерантность к боли. | |
| Когнитивный диссонанс — это состояние напряжения, возникающее всякий раз, когда человек придерживается двух противоречивых когнитивных установок. | |
| Если у людей слишком много внешних оправданий для своих действий, когнитивный диссонанс не возникает, и, следовательно, изменение отношения вряд ли произойдет. | |
| Когнитивный контроль, и особенно тормозной контроль над поведением, нарушается как при аддикции, так и при синдроме дефицита внимания и гиперактивности. | |
| Обзорный эффект-это когнитивный сдвиг в сознании, о котором сообщают некоторые астронавты во время космического полета, часто во время наблюдения Земли из космоса. | |
| Обучение — это когнитивный процесс, который приводит к относительно постоянным изменениям в поведении. | |
| Как было объяснено выше, наблюдение — это когнитивный акт. | |
| Эта модель объединяет эти три области, чтобы предложить целостное объяснение реакции индивида на когнитивный диссонанс. | |
| Эта болезнь неизлечима и, как известно, вызывает двигательный, когнитивный и поведенческий дефицит. | |
| Воображение — это когнитивный процесс, используемый в психическом функционировании и иногда используемый в сочетании с психологическими образами. | |
| Слишком много детей, которые не в состоянии реализовать свой генетический физический и когнитивный потенциал развития. | |
| Партийные активисты, жестоко обращавшиеся с голодающими сельчанами, впадали в когнитивный диссонанс, рационализируя свои действия с помощью идеологии. | |
| Возраст, когнитивный рост и постоянный социальный опыт способствуют развитию и усложнению внутренней рабочей модели. | |
| Когнитивный исход у детей с ромбэнцефалосинапсисом. | |
| Систематический обзор 2006 года показал, что инфекция Plasmodium falciparum вызывает когнитивный дефицит как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. | |
| Другие результаты | |
Когнитивность — Психологос
Когнитивность (лат. cognitio, «познание, изучение, осознание») — термин, используемый в нескольких, довольно сильно друг от друга отличающихся контекстах, обозначающий способность к умственному восприятию и переработке внешней информации. В психологии это понятие ссылается на психические процессы личности и особенно на изучение и понимание так называемых «психических состояний» (т.е. убеждений, желаний и намерений) в терминах обработки информации. Особенно часто этот термин употребляется в контексте изучения так называемого «контекстного знания» (т.е. абстрактизации и конкретизации), а также в тех областях, где рассматриваются такие понятия, как знание, умение или обучение.
Термин «когнитивность» также используется в более широком смысле, обозначая сам «акт» познания или само знание. В этом контексте он может быть интерпретирован в культурно-социальном смысле как обозначающий появление и «становление» знания и концепций, связанных с этим знанием, выражающих себя как в мысли, так и в действии.
Когнитивность в господствующих направлениях психологии
Изучение типов психических процессов, называемых когнитивными (собственно когнитивные процессы) находится под серьезным влиянием тех исследований, которые успешно использовали парадигму «когнитивности» в прошлом. Понятие «когнитивные процессы» часто применяли к таким процессам как память, внимание, восприятие, действие, принятие решений и воображение. Эмоции традиционно не относят к когнитивным процессам. Вышеприведенное деление теперь считается во многом искусственным, проводятся исследования, изучающие когнитивную составляющую эмоций. Наряду с этим часто также личностные способности к «осознанию» стратегий и методов когнитивности, известные как «метакогнитивность».
Эмпирические исследования когнитивности обычно пользуются научной методологией и количественным методом, иногда включают также построение моделей какого-то отдельного типа поведения.
Хотя практически никто не отрицает, что природа когнитивных процессов управляется мозгом, теория когнитивности далеко не всегда рассматривает эти процессы в их связи с мозговой деятельностью или какими-либо иными биологическими проявлениями (ср. нейрокогнитивность). Теория когнитивности часто всего лишь описывает поведение индивида в терминах информационного потока или функционирования. Сравнительно недавние исследования в таких областях, как когнитология (в общем смысле, наука о мышлении) и нейропсихология, стремятся перешагнуть этот пробел между информационными и биологическими процессами, используя парадигмы когнитивности для понимания того, каким именно образом человеческий мозг осуществляет функции переработки информации, а также каким образом системы, занимающиеся исключительно переработкой информации (к примеру, компьютеры) могут имитировать когнитивные процессы (см. также искусственный интеллект).
Теоретическую школу, изучающую мышление с позиции когнитивности, обычно называют «школой когнитивизма» (англ. cognitivism).
Огромный успех когнитивного подхода может объясняться, прежде всего, его превалированием как фундаментального в современной психологии. В этом качестве он заменил бихевиоризм, господствовавший вплоть до 1950-х гг.
Влияния
Успех когнитивной теории отразился на применении ее в следующих дисциплинах:
- Психология (особенно когнитивная психология) и психофизика
- Когнитивная неврология, неврология и нейропсихология
- Кибернетика и изучение искусственного интеллекта
- Эргономика и проектирование пользовательского интерфейса
- Философия сознания
- Лингвистика (в особенности, психолингвистика и когнитивная лингвистика)
- Экономика (особенно экспериментальная экономика)
- Теория обучения
В свою очередь, когнитивная теория, будучи весьма эклектичной в своем самом общем смысле, заимствует знания из следующих областей:
- Информатика и теория информации, где попытки построить искусственный интеллект и так называемый «коллективный интеллект» фокусируются на имитации способностей живых существ к распознаванию (т.е. к когнитивным процессам)
- Философия, эпистемология и онтология
- Биология и неврология
- Математика и теория вероятности
- Физика, где эффект наблюдателя изучается математически
Нерешённые проблемы когнитивной теории
Насколько сильное сознательное вмешательство человека требуется для выполнения когнитивного процесса?
Какое влияние оказывает на когнитивный процесс индивидуальность?
Почему в настоящий момент настолько сложнее распознать компьютеру человеческую внешность, чем коту — своего хозяина?
Почему «горизонт понятий» у некоторых людей шире, чем у других?
Может ли наличествовать связь между скоростью когнитивного процесса и частотой моргания?
Если да, то в чем эта связь заключается?
Когнитивная онтология
На уровне индивидуального живого существа, вопросы онтологии хоть и изучаются различными дисциплинами, но здесь объединяются в один подтип дисциплин — когнитивную онтологию, что, во многом, противоречит предыдущему, лингвистически-зависимому, подходу к онтологии. При «лингвистическом» подходе бытие, восприятие и деятельность рассматриваются без учитывания природных ограничений человека, человеческого опыта и привязанностей, которые могут заставить человека «знать» (см. также квалиа) что-либо из того, что для других остается под большим вопросом.
На уровне индивидуального сознания, неожиданно возникающая поведенческая реакция, «всплывающая» из-под сознания, может служить толчком к формированию нового «понятия», идеи, ведущей к «знанию». Простое объяснение этому заключается в том, что живые существа стремятся сохранить свое внимание к чему-либо, стараясь избежать прерывания и отвлечения на каждом из уровней восприятия. Такого рода когнитивной специализации примером может служить неспособность взрослых человеческих особей улавливать на слух отличия языков, в которые они не были погружены с молодости.
классификация, основные причины и лечение uMEDp
В статье дается определение, приводятся классификация, диагностические критерии, принципы патогенетической и симптоматической терапии недементных когнитивных нарушений. Подробно рассмотрены возможности применения дофаминергического и норадренергического препарата пирибедил (Проноран) для лечения легких и умеренных когнитивных нарушений, не достигающих выраженности деменции.
Таблица 1. Когнитивные функции (по DSM-V)
Таблица 2. Диагностические критерии умеренного и выраженного нейрокогнитивного расстройства по DSM-V
Таблица 3. Классификация когнитивных нарушений по степени тяжести [5]
Таблица 4. Диагностические критерии депрессии по Международной классификации болезней 10-го пересмотра
Рис. 1. Прирост суммы баллов по Монреальской шкале оценки когнитивных функций на фоне терапии Пронораном (группа А), пирацетамом (группа Б), гинкго билоба (группа В) и винпоцетином (группа Г)
Рис. 2. Динамика субъективных неврологических симптомов на фоне терапии Пронораном (р < 0,05)
Около 90% площади коры головного мозга человека участвует в познавательной деятельности. Поэтому большинство неврологических заболеваний с заинтересованностью головного мозга сопровождаются теми или иными когнитивными расстройствами. Обычно они сочетаются с изменениями в эмоционально-поведенческой сфере, будучи объединенными общим патоморфологическим и патофизиологическим субстратом. Практикующему неврологу необходимо оценивать наличие и особенности когнитивных и других нервно-психических нарушений и учитывать эту информацию при синдромальной, топической и нозологической диагностике заболевания нервной системы.
Нарушения когнитивных функций имеют не меньшее значение для клиницистов других врачебных специальностей. Органом-мишенью многих соматических заболеваний, в частности широко распространенных в пожилом возрасте заболеваний сердечно-сосудистой системы, является головной мозг. Оценка состояния головного мозга в таком случае исключительно важна для оценки эффективности контроля основного заболевания и выбора терапевтической тактики.
Наличие когнитивных нарушений крайне негативно влияет на качество жизни пациента и его ближайших родственников, затрудняет лечение сопутствующих заболеваний и проведение реабилитационных мероприятий. Поэтому очень важным представляются своевременная диагностика и максимально раннее начало терапии имеющихся когнитивных расстройств.
Определение и классификация когнитивных нарушений
Согласно последнему пересмотру международных рекомендаций по диагностике психических расстройств (Diagnostic and statistical manual of mental diseases – DSM-V), к когнитивным расстройствам относится снижение по сравнению с преморбидным уровнем одной или нескольких высших мозговых функций, обеспечивающих процессы восприятия, сохранения, преобразования и передачи информации (табл. 1) [1].
Важно не только установить когнитивное снижение и провести его качественный анализ, но и количественно оценить выраженность имеющихся расстройств. Известно, что некоторые лекарственные препараты, эффективные при выраженных когнитивных расстройствах (деменциях), в значительно меньшей степени влияют на когнитивные нарушения, не достигающие степени деменции. Вероятно, это связано с различными нейрохимическими изменениями, которые отмечаются на ранних и более поздних этапах патологического процесса [2–4].
Деменция (или, согласно DSM-V, выраженное нейрокогнитивное расстройство) характеризуется значительной выраженностью нарушений высших мозговых функций, которые препятствуют нормальному функционированию пациента. При деменциях из-за выраженных когнитивных расстройств пациент хотя бы частично лишен независимости и нуждается в посторонней помощи в самых обычных жизненных ситуациях (например, при ориентировании на местности, совершении покупок в магазине) (табл. 2) [1].
В лечении пациентов с выраженными когнитивными расстройствами приоритет следует отдавать препаратам с симптоматическим эффектом, которые позволяют уменьшить выраженность расстройств и тем самым повысить качество жизни пациентов и их родственников.
Диагноз недементных когнитивных нарушений устанавливается в тех случаях, когда, несмотря на имеющийся интеллектуальный дефект, пациент сохраняет самостоятельность в повседневной жизни. При этом пациент может ощущать некоторые трудности при умственной работе, что отражается в жалобах. Однако пациент преодолевает эти трудности, не прибегая к помощи со стороны (табл. 2) [1]. В лечении пациентов с недементными когнитивными расстройствами следует не только использовать симптоматическую терапию, но и проводить мероприятия по профилактике деменции.
Согласно классификации академика Н.Н. Яхно, недементные когнитивные расстройства разделяются на легкие и умеренные (табл. 3) [5]. При этом пациенты с умеренными нарушениями могут испытывать затруднения в наиболее сложных и непривычных для пациента видах деятельности. В то же время пациенты с легкими нарушениями полностью независимы и самостоятельны во всех видах активности, в том числе и самой сложной.
Последние годы возрастает внимание неврологов, психиатров и представителей других нейронаук к еще более ранней стадии когнитивной недостаточности – так называемым субъективным когнитивным нарушениям. Формулировка «субъективные когнитивные нарушения» (субъективные нарушения памяти, жалобы когнитивного характера) в настоящее время широко используется как в научной литературе, так и в повседневной клинической практике в качестве самостоятельного диагноза. Этот диагноз выставляется, если имеются жалобы когнитивного характера, в то время как результаты объективных когнитивных тестов остаются в пределах возрастной нормы.
Больные могут высказывать жалобы на повышенную забывчивость, снижение концентрации внимания, повышенную утомляемость при умственной работе, иногда – трудности подбора нужного слова в разговоре. Указанные жалобы представляют собой весьма актуальную для пациента проблему, которая может послужить самостоятельным или главным поводом для обращения к врачу. В то же время применение стандартных когнитивных тестов не выявляет каких-либо существенных отклонений от принятых нормативов. Пациенты с субъективными когнитивными расстройствами полностью сохраняют независимость в повседневной жизни. Когнитивные трудности также незаметны со стороны: родственники, сослуживцы и другие лица всегда оценивают когнитивные способности пациента как вполне сохранные.
В настоящее время известны следующие международные диагностические критерии (2014) синдрома субъективных когнитивных нарушений [6]:
-
жалобы пациента на стойкое ухудшение по сравнению с прошлым умственной работоспособности, возникшее без видимой причины;
-
отсутствие каких-либо отклонений от возрастной нормы по данным когнитивных тестов, используемых для диагностики болезни Альцгеймера и других дементирующих заболеваний;
-
когнитивные жалобы не связаны с каким-либо установленным диагнозом неврологического, психиатрического заболевания или интоксикацией.
Диссоциация между жалобами пациентов, результатами тестирования и повседневным функционированием пациентов ставит закономерные вопросы об истинной природе жалоб. Эти вопросы пока далеки от своего разрешения и активно изучаются. На современном этапе научных знаний складывается впечатление, что пациенты с субъективными когнитивными нарушениями представляют собой весьма гетерогенную группу, в которую входят как пациенты с наиболее ранними стадиями дементирующего процесса, так и пациенты с расстройствами тревожно-депрессивного и ипохондрического спектра.
В некоторых случаях преимущественно субъективный характер нарушений объясняется методологическими трудностями объективизации когнитивного статуса. В настоящее время отсутствуют общепринятые рекомендации по использованию конкретных методик для диагностики деменции или недементных когнитивных нарушений. Поэтому на практике используются тесты различной степени чувствительности, специфичности и воспроизводимости. Использование тестов с низкой чувствительностью будет приводить к недостаточной диагностике легких и умеренных когнитивных нарушений и к избыточной диагностике так называемых субъективных нарушений.
Диагноз «субъективные когнитивные нарушения» часто получают пациенты с высоким преморбидным интеллектуальным уровнем. Сниженные в результате церебрального заболевания когнитивные функции по сравнению с индивидуальной нормой длительное время формально будут находиться в пределах среднестатистического норматива. Следовательно, когнитивное снижение может длительное время оставаться формально неподтвержденным, иначе говоря, «субъективным».
Жалобы когнитивного характера могут быть обусловлены тревожно-депрессивными расстройствами в отсутствие органического церебрального заболевания. Так, пациентов с высоким уровнем тревоги будет чрезмерно беспокоить незначительная ситуационно обусловленная забывчивость. В этом случае причиной обращения к врачу становятся такие широко распространенные, в том числе среди здоровых лиц, жалобы, как «не помню, зачем пришел в комнату», «не помню, что куда положил», «не узнал знакомого человека или не вспомнил его фамилию» и др.
Однако наибольший исследовательский интерес в гетерогенной группе пациентов с субъективными когнитивными нарушениями вызывают пациенты со снижением толерантности к умственным нагрузкам, поскольку указанный патологический феномен может действительно быть наиболее ранним клиническим проявлением дементирующего процесса. Как известно, на самых начальных стадиях нейродегенеративного или цереброваскулярного заболевания клиническая симптоматика может отсутствовать, несмотря на наличие органического поражения мозга, иногда значительного. Это объясняется так называемым церебральным резервом, то есть компенсаторными возможностями головного мозга. Наличие таких возможностей будет приводить к ложноотрицательному результату тестирования. В то же время в повседневной жизни пациент может испытывать затруднения в особых условиях, когда церебральный резерв истощается и не может преодолеть возникающие трудности, например в состоянии утомления или эмоционального стресса. В настоящее время в мире весьма активно ведутся разработки методологии «интеллектуальный тредмилл». Она позволит оценить степень толерантности к повышенным умственным нагрузкам, которая может снижаться до развития клинически очерченных когнитивных расстройств.
Международные исследования свидетельствуют, что риск развития дементирующих заболеваний среди пациентов с субъективными когнитивными нарушениями достоверно выше, чем в среднем в популяции [6]. Поэтому даже изолированные жалобы, не подтвержденные когнитивными тестами, не должны оставаться без внимания лечащих врачей. Они не могут служить основанием для какого-либо определенного клинического диагноза, но их наличие является показанием для активной профилактики, в первую очередь немедикаментозной (умственная и физическая активность, оптимизация питания и образа жизни).
Диагностика умеренных когнитивных нарушений
Как следует из приведенных выше критериев (табл. 2), диагностика синдрома умеренных нейрокогнитивных нарушений базируется, во-первых, на жалобах пациентов и/или их родственников, во-вторых, на объективных результатах тестирования. При этом следует учитывать, что жалобы когнитивного характера далеко не всегда прямолинейны. Обычно на снижение памяти или повышенную забывчивость жалуются пациенты с так называемым амнестическим типом синдрома умеренных нейрокогнитивных нарушений, у которых в когнитивном статусе преобладают прогрессирующие мнестические расстройства. У таких пациентов в будущем чаще всего устанавливается болезнь Альцгеймера. Однако, по данным анализа специализированного амбулаторного приема пациентов с когнитивными нарушениями, самой частой причиной синдрома умеренных когнитивных нарушений является цереброваскулярная патология. Так, опыт первой российской клиники нарушений памяти свидетельствует, что дисциркуляторная энцефалопатия или последствия острых нарушений мозгового кровообращения обусловливают 68% умеренных когнитивных нарушений [7].
Сосудистые когнитивные нарушения в большинстве случаев относятся к так называемому подкорково-лобному типу. При этом память на текущие события и события жизни практически не страдает, а в когнитивном статусе преобладают снижение концентрации внимания и темпа познавательной деятельности (брадифрения), нарушение управляющих лобных функций (планирование и контроль). Характерной особенностью является также частое сочетание когнитивных и эмоционально-поведенческих нарушений: депрессии, апатии или аффективной лабильности. Следует подчеркнуть, что эмоционально-поведенческие расстройства при хронической сосудистой мозговой недостаточности носят органический характер и вызываются тем же поражением головного мозга (дисфункция фронто-стриарных связей), что и когнитивные нарушения. Коморбидность сосудистой депрессии и сосудистых когнитивных нарушений составляет не менее 80% [8–11].
Пациенты с сосудистыми когнитивными расстройствами редко жалуются на забывчивость, так как память у них относительно сохранна. В структуре жалоб доминируют так называемые субъективные неврологические симптомы: головная боль, несистемное головокружение, шум и тяжесть в голове, повышенная утомляемость, нарушения сна. Указанные симптомы достаточно типичны для начальных стадий дисциркуляторной энцефалопатии и в недалеком прошлом рассматривались как важный признак хронического ишемического поражения головного мозга. В настоящее время очевидно, что головная боль, головокружение и другие неприятные ощущения в голове не могут быть непосредственным результатом церебральной ишемии. Патогенез субъективных неврологических симптомов более сложен и связан в первую очередь с имеющимися когнитивными, эмоциональными и двигательными расстройствами. Так, головная боль чаще всего имеет характер головной боли напряжения, которая, как известно, практически всегда обусловлена тревогой и/или депрессией. Эмоциональную причину также имеют нарушения сна. Повышенная утомляемость может как быть признаком депрессии (табл. 4), так и отражать снижение умственной работоспособности. В последнем случае данная жалоба есть субъективный эквивалент когнитивных расстройств. Головокружение при хронической недостаточности мозгового кровообращения обычно носит несистемный характер и описывается как чувство неустойчивости при ходьбе. За этим ощущением, как правило, стоят реальные нарушения равновесия вследствие поражения фронто-стриарных и фронто-церебеллярных связей.
Субъективные неврологические симптомы почти всегда присутствуют на начальных стадиях хронической сосудистой мозговой недостаточности. Они не могут быть основанием для диагноза, но должны заставить врача заподозрить хроническое цереброваскулярное заболевание. Для подтверждения диагноза необходима тщательная оценка когнитивного и эмоционального статуса с помощью объективных методик. На стадии умеренных (недементных) когнитивных расстройств следует использовать наиболее чувствительные методики, например Монреальскую шкалу оценки когнитивных функций [12].
Патогенетическая и симптоматическая терапия недементных когнитивных нарушений
На сегодняшний день окончательно не выработан единый общепризнанный протокол ведения пациентов с когнитивными нарушениями, не достигающими выраженности деменции. Многие международные исследования не смогли продемонстрировать, что фармакотерапия такими препаратами, как ингибиторы ацетилхолинэстеразы, пирацетам, нестероидные противовоспалительные средства, предотвращает или снижает риск развития деменции [2–4]. В то же время в тех же работах была показана способность некоторых из указанных выше лекарственных препаратов уменьшать выраженность симптоматики у пациентов с синдромом умеренных когнитивных нарушений.
Эмпирически в повседневной клинической практике в настоящее время широко используются вазотропные и нейрометаболические лекарственные средства, дофаминергический и норадренергический препарат пирибедил (Проноран) и блокаторы NMDA-рецепторов.
Результаты ряда крупных исследований и опыт практического применения свидетельствуют о клинической эффективности препарата пирибедил (Проноран). Проноран имеет комплексный механизм действия: он стимулирует постсинаптические D2/D3-рецепторы к дофамину и блокирует пресинаптические альфа-адренорецепторы. При этом блокада пресинаптических адренорецепторов ведет к увеличению церебральной норадренергической активности. Таким образом, на фоне применения данного лекарственного средства увеличивается активность двух церебральных нейротрансмиттерных систем: дофаминергической и норадренергической. Обе эти системы непосредственно вовлечены в познавательную деятельность. При этом считается, что дофаминергическая стимуляция префронтальной коры опосредованно через мезокортикальный дофаминергический путь играет важную роль в процессах внимания и обеспечивает интеллектуальную гибкость, то есть способность менять парадигму поведения. Норадренергическая активация важна для процессов запоминания и воспроизведения информации, поскольку обеспечивает оптимальный для мнестической деятельности уровень концентрации внимания и мотивации. С возрастом снижаются синтез и активность как дофамина, так и норадреналина. Поэтому коррекция указанных нейротрансмиттерных нарушений на фоне применения Пронорана способствует уменьшению выраженности ассоциированных с возрастом нарушений внимания и памяти. Кроме того, благодаря адреноблокирующему и дофаминергическому действию Проноран оказывает также благоприятный вазотропный эффект, что создает дополнительные преимущества при когнитивных нарушениях сосудистой этиологии [13–16].
В клинической практике Проноран используется для лечения легких и умеренных когнитивных нарушений, не достигающих выраженности деменции, у пациентов старше 50 лет. Препарат может назначаться как при сосудистых когнитивных нарушениях, так и на начальных стадиях нейродегенеративного процесса. По данному показанию было выполнено большое число клинических исследований, в том числе с использованием двойного слепого метода. Так, во Франции в 1980-е гг. проведено 14 клинических исследований, в которых принимало участие более 7 тыс. пациентов с недементными когнитивными нарушениями. Было показано, что Проноран способствует достоверному улучшению показателей памяти, концентрации внимания и интеллектуальной гибкости, то есть способности изменять парадигму поведения в зависимости от внешних условий [17, 18]. В 2001 г. клиническая эффективность Пронорана была вновь продемонстрирована в работе D. Nagaradja и S. Jayashree. Авторы использовали Проноран при синдроме умеренных когнитивных нарушений в соответствии с современными диагностическими критериями. Было показано, что на фоне исследуемого препарата отмечается более чем двукратное увеличение частоты когнитивного улучшения по краткой шкале оценки психического статуса по сравнению с плацебо, что имело статистически и клинически значимый характер [19].
В настоящее время российские специалисты также имеют значительный опыт использования Пронорана у пациентов с когнитивными нарушениями, не достигающими выраженности деменции. Так, в рамках исследования ПРОМЕТЕЙ Проноран получали 574 пациента из 33 городов 30 регионов России, из них 336 женщин и 207 мужчин, в возрасте от 60 до 89 лет (средний возраст 69,5 ± 5,5 года) с легкими или умеренными когнитивными расстройствами. Для лечения отбирались пациенты с жалобами когнитивного характера, которые набирали 25–27 баллов по краткой шкале оценки психического статуса или выполняли с ошибками тест рисования часов, но не соответствовали диагностическим критериям деменции. На фоне терапии было зафиксировано статистически значимое улучшение когнитивных функций, которое отмечалось уже на шестой неделе лечения и в дальнейшем возрастало вплоть до окончания 12-недельного наблюдения. При этом одна часть пациентов получала монотерапию Пронораном, а другая часть – Проноран в комбинации с вазотропными и/или нейрометаболическими препаратами. Достоверной разницы между указанными группами пациентов показано не было, то есть комбинация Пронорана с вазотропной и нейрометаболической терапией не имела преимуществ перед монотерапией исследуемым препаратом [20, 21].
В рамках наиболее крупного российского несравнительного исследования терапию Пронораном получали более 2 тыс. пациентов в возрасте от 50 до 94 лет (средний возраст 64,9 ± 8,3 года) с диагнозом «дисциркуляторная энцефалопатия первой или второй стадии» и с легкими или умеренными когнитивными нарушениями. Все пациенты принимали Проноран в течение трех месяцев. По мнению лечащих врачей, в 2/3 случаев отмечалось значительное или умеренное улучшение когнитивных и других неврологических функций [22].
По некоторым данным, величина терапевтического эффекта дофамин- и норадренергической терапии в отношении недементных когнитивных расстройств может быть больше, чем у других активно используемых в клинической практике вазотропных и нейрометаболических препаратов. В исследовании ФУЭТЕ наблюдались 189 пациентов, из них 139 женщин и 57 мужчин, в возрасте от 42 до 82 лет (средний возраст 63,6 ± 8,5 года) с когнитивными расстройствами, не достигающими выраженности деменции, на фоне артериальной гипертензии и церебрального атеросклероза. Лечение пациентов проводилось различными препаратами, при этом представители терапевтических групп не отличались по возрасту, уровню образования и клиническим особенностям основного заболевания. На фоне проводимой терапии отмечался регресс как субъективных, так и объективных когнитивных расстройств во всех сравниваемых терапевтических группах. При этом выраженность субъективного улучшения и объективная динамика когнитивных тестов на фоне применения Пронорана после двух месяцев терапии были достоверно больше по сравнению с вазотропной и нейрометаболической терапией (рис. 1) [23].
Регресс когнитивных расстройств, по данным специальных тестов, является главным критерием эффективности проводимой терапии. Однако, как уже отмечалось выше, многие пациенты с умеренными когнитивными нарушениями, в первую очередь сосудистой природы, предъявляют также жалобы на головную боль, несистемное головокружение, шум, тяжесть или иные неприятные ощущения в голове, повышенную утомляемость и нарушения сна. Эти жалобы имеют одну природу и связаны как с когнитивной недостаточностью, так и с изменениями в эмоциональном статусе пациентов на начальной стадии хронической сосудистой мозговой недостаточности. Они существенно снижают качество жизни пациентов и часто являются основной причиной обращения к неврологу. Поэтому динамика субъективных неврологических симптомов у пациентов с синдромом умеренных нейрокогнитивных нарушений сосудистой этиологии на фоне проводимой терапии крайне важна для оценки значимости клинического эффекта и степени влияния терапии на повседневную жизнь пациентов. Регресс субъективных неврологических симптомов в наибольшей степени способствует приверженности терапии.
В исследовании Н.Н. Яхно и соавт. (2006) 29 пациентов с диагнозом «умеренные когнитивные нарушения» на фоне дисциркуляторной энцефалопатии первой-второй стадии получали Проноран в течение трех месяцев [24]. При этом не использовались какие-либо другие вазотропные или нейрометаболические препараты. На фоне лечения Пронораном достоверно уменьшались частота и выраженность головной боли, головокружения, утомляемости и субъективного ощущения забывчивости (рис. 2). Об ослаблении субъективных неврологических симптомов на фоне применения Пронорана сообщали и другие авторы [17, 18]. Таким образом, дофамин- и норадренергическая терапия способствует значительному улучшению самочувствия пациентов, а следовательно, повышает качество жизни и приверженность проводимым лечебным мероприятиям.
Можно резюмировать, что к настоящему времени Проноран зарекомендовал себя как эффективное лекарственное средство, улучшающее когнитивные способности и самочувствие у пациентов с начальными стадиями органических церебральных заболеваний без деменции. В отличие от болезни Паркинсона, при которой используются существенно большие дозы, при недементных когнитивных нарушениях Проноран назначается в дозе 50 мг/сут один раз в день. Рекомендуемая длительность терапии – не менее трех месяцев.
Когнитивная лингвистика | Статья в сборнике международной научной конференции
Библиографическое описание:Мирзоева, Гюнай Тельман. Когнитивная лингвистика / Гюнай Тельман Мирзоева. — Текст : непосредственный // Современная филология : материалы VI Междунар. науч. конф. (г. Казань, март 2018 г.). — Казань : Молодой ученый, 2018. — С. 27-29. — URL: https://moluch.ru/conf/phil/archive/259/13954/ (дата обращения: 15.08.2021).
Когнитивная лингвистика создает свой терминологический аппарат, систему понятий, приобретающих особую важность именно для разворачивания непротиворечивого дискурса когнитивизма в языкознании. Важнейшими понятиями когнитивной лингвистики становятся такие понятия, как «концепт», «концептуализация», «языковая картина мира», «стандарт», «модель поведения», «культура», «фрейм», «гештальт» и др. В литературе вопроса в последние два десятилетия эти понятия широко обсуждаются, поэтому нет необходимости в их подробном анализе. Однако некоторые понятия когнитивной лингвистики требуют уточнения, поскольку анализ существующих взглядов свидетельствует об их неоднозначности.
Важнейшим понятием когнитивной лингвистики является понятие «концепт». Всесторонний анализ этого понятия в трудах лингвистов, литературоведов и филологов прошлого и современности, проведенный В. А. Масловой (73, 10–33), говорит о том, что и сегодня различные исследователи обнаруживают различное понимание концепта. Одновременно все солидарны в том, что «концепт» — это важнейшее понятие когнитивной лингвистики. На наш взгляд, концепт — это мост, соединяющий обычное лингвистическое мышление с когнитивным. Обычное лингвистическое мышление непосредственно связано со значением слов и фразеологизмов, составляющих семантическую систему языка. Когнитивное мышление или когнитивное лингвистическое мышление непосредственно связывает лексическое значение слов с языковой картиной мира и в конечном счете определяет коллективную психику, которую принято называть национальным менталитетом.
В традиционном языкознании и формальной логике термин концепт отождествлялся с элементарным понятием. Термины концепт и понятие употреблялись как синонимы. Единственная оговорка состоит в том, что когда концепт и понятие употребляются как синонимы, термин понятие употребляется именно в терминологическом значении, а не общеупотребительном.
В обычной бытовой речи слово понятие часто смешивается со словом представление. Представление, будучи психологической категорией, состоит из образа предмета и явления, нашего знания о них, опирающихся на непосредственное восприятие в прошлом. Когда в бытовой речи говорят о том, что у кого-то нет понятия о чем-либо, как правило, имеют в виду именно представление как результат непосредственного наблюдения.
Понятие же как термин формальный логики состоит из существенных признаков предметов, объединяемых на основе этих существенных признаков в единый класс предметов. Основу лексического значения слова составляет именно элементарное понятие о предмете. Именно в силу этого слово может называть бесчисленное количество идентичных предметов.
Исследователи указывают, что в средневековой европейской философии термин концепт был абсолютно синонимичен термину понятие. Точнее, в данном случае мы соотносим два термина, относящихся к различным культурным срезам истории. Термин понятие является русским понятием и, конечно, не мог встречаться в средневековой европейской философии. Что же касается термина концепт, то он начинает употребляться в языке русской философии, однако в совершенно новом значении, не синонимичном средневековому. Считается, что впервые в этом новом значении термин концепт встречается в языке русского философа С. А. Аскольдова.
С. А. Аскольдов стал употреблять термин концепт в значении не элементарного понятия, а понятия, обогащенного представлениями культуры. Простое понятие как совокупность существенных признаков предметов единого класса составляет основу лексического значения слова (44). Например, значение слова птица следующим образом определяется в Словаре С. И. Ожегова: «ПТИЦА 1. Покрытое перьями и пухом позвоночное животное с крыльями, двумя конечностями и клювом» (86, 629).
Что представляет собой эта цитата из Словаря С. И. Ожегова? Это значение слова птица. Что же в таком случае представляет собой это значение? Анализ словарной статьи показывает, что в ней представлены наиболее существенные признаки той категории живых существ, которые в русском языке обозначаются словом птица, в английском языке словом bird, в азербайджанском языке словом quş и т. д.
Исходя из данной словарной статьи, мы видим, что существенными признаками птиц являются следующие: перья, пух, позвонок, крылья, две конечности, клюв. Совокупность же существенных признаков, объединяющих схожие или идентичные предметы в единый класс, составляет элементарное понятие о данном классе предметов. Следовательно, именно элементарное понятие о классе предметов составляет основу лексического значения слова. Как видим, эти признаки носят универсальный характер и никак не связаны с нашими представлениями. Столь же универсальный характер носит и само элементарное понятие, которое также не связано с пространственно-временными и культурными представлениями и является категорией логики, а вовсе не лингвистики.
Сегодняшнее понимание концепта существенным образом отличается как от средневекового, так и от значения логического термина понятие. Отличие же концепта от понятия состоит в том, что концепт как раз включает пространственно-временные характеристики. Именно таким образом концепт оказывается ведущим, основным признаком национального менталитета. Ясно, что понятие «птица» и концепт «птица» отличаются только тем, что понятие лишено национально-культурных и пространственно-временных характеристик, в то время как концепт ими обладает. Концепт «птица» в сознании русского народа связан с представлениями о тех птицах, которые исторически были известны этому народу. Именно эти представления о птицах русского мира, об их внешнем виде, повадках, голосах и т. д. составляют концепт «птица».
Концепты составляют концептосферу, которая в свою очередь определяет специфику мировидения и миропонимания русского народа. Сказанное имеет отношение к национальному менталитету всех народов. Если не учитывать различий в национально-языковой картине мира, то все рассуждения о своеобразии национальных характеров остаются пустыми разговорами. Язык в его концептуальном преломлении предоставляет в наше распоряжение конкретный материал, раскрывающий содержание национального характера.
Таким образом, можно проследить различия в мировоззрении отдельных народов, исследуя конкретные области языкового выражения. Исследователи утверждают, что концепт до конца не раскрывается в языке, остается что-то интимное, характеризующее глубокие уровни национальной психологии. В частности, такое мнение высказывал Ю. С. Степанов (см.: В. А. Маслова, 73). Возможно, дело обстоит именно таким образом. Однако, на наш взгляд, лингвистический анализ должен иметь дело не с глубокими интимными переживаниями, а с конкретным языковым и речевым материалом. Так, если исследователя интересует отношение национального характера к еде, то он систематизирует и анализирует отражение этого отношения, выраженное в лексической системе языка, фразеологической системе, пословицах и поговорках, притчах, загадках, прибаутках, частушках, фольклоре в целом. Более того, концепт «еда» анализируется по материалам художественной литературы. Собранный, систематизированный и проанализированный материал дает возможность делать выводы относительно содержания концепта в русской концептосфере и языковой картине мира.
Следует отметить, что неогумбольдтианцы пытаются определить различия даже на понятийном уровне, т. е., по их мнению, национальные менталитеты различаются даже на уровне универсальных понятий, а не только на концептуальном уровне. С этим можно поспорить, но определенная логика может прослеживаться и в такого рода утверждениях. Например, если понятие как логическая категория включает в себя существенные признаки предметов единого класса, то разные национальные менталитеты (воззрения, взгляды на мир) вполне способны видеть разные существенные признаки в вещах. Или во всяком случае набор этих существенных признаков может быть различным. Й. Л. Вайсгербер отмечает: «Среди сил, которые осуществляют и поддерживают всякое сообщество, язык везде является наиважнейшей силой. Языковое сообщество — это предпосылка всякого другого сообщества, и не только потому, что только он и делает возможным общение, но и прежде всего потому, что он является проводником общего миропонимания как основы общения» (12, 131).
Если становишься на такую точку зрения, то всё в языке приобретает особый смысл. Все факты языка начинают объясняться исключительно сквозь призму этнического миропонимания. Приобретают совсем не шуточный, а реальный характер слова Михаила Задорного о том, что в английском языке человек — это тело, в то время как в русском языке — душа. Если русские люди говорят о том, что где-то никого не было, они говорят «не было ни души, кругом ни души». Англичане говорят nobody. «Для нас человек — душа, для них — тело».
Точно так же в английском языке человек — это man, но и мужчина — man. В русском языке мужчина — это мужчина, женщина — женщина.
Когнитивное осмысление могут получать грамматические факты. Например, в тюркских языках отсутствует различие по роду. Отсюда можно сделать вывод о том, что в тюркском мире изначально не было дискриминации по родовому признаку.
Когнитивная лингвистика предлагает совершенно новое осмысление языковых форм. Новую интерпретацию языковых фактов. Такое отношение к языку ни в коем случае нельзя смешивать с элементарным семантическим анализом. Семантический анализ лексических и фразеологических средств языка присутствовал всегда. Что касается пословиц, то отношение этого фольклорного по происхождению материала к истории культуры народа никогда не отрицалось и не могло отрицаться. Когнитивная лингвистика пытается дать концептуальный анализ языковым фактам. В этом и состоит ее отличие от традиционного семантического анализа.
Литература:
- Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская речь. Сборник под редакцией Л. В. Щербы. Л.: ACADEMIA, 1928, с. 28–44.
- Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966, 608 с.
- Маслова В. А. Когнитивная лингвистика. Минск: ТетраСистемс, 2005, 256 c.
- Ожегов С. И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. М.: Высшая школа, 1974, 352 с.
- Степанов Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики. М.: Наука, 1975, 312 с.
Основные термины (генерируются автоматически): когнитивная лингвистика, концепт, термин, единый класс, лексическое значение слова, национальный менталитет, русский язык, существенный признак предметов, том, язык.
Похожие статьи
К вопросу
лингвистических парадигмах и методах исследования…когнитивная лингвистика, концепт, термин, единый класс, том, существенный признак предметов, русский язык, национальный менталитет, лексическое значение слова, язык.
Языковая репрезентация анималистической символики…
Основные термины (генерируются автоматически): когнитивная лингвистика, концепт, термин, единый класс, том, существенный признак предметов, русский язык, национальный менталитет, лексическое значение слова, язык.
Понятие
концепта в лингвокогнитологии и лингвокультурологииКлючевые слова: когнитивная лингвистика, концепт, понятие. В последнее время наблюдается тенденция изучения языка как продуктивного способа интерпретации человеческой культуры. Этому есть логическое объяснение, ведь «язык…
Категория
концепта в когнитивной лингвистикеКатегория концепта в когнитивной лингвистике. Автор: Шершнёва Анна Николаевна.
Действительно, то или иное слово не вызывает в нашем сознании набор признаков, формирующий его словарное значение или логическое понятие.
Концепт «цвет» в языковой картине мира | Статья в журнале…Ключевые слова: концепт, цвет, цветонаименование, языковая картина мира.
Представители когнитивной лингвистики справедливо утверждают, что понятие картины мира (в том числе и языковой) строится
отдельного человека — носителя того или иного национального языка).
Методы
концептуальной лингвистики как средства обучения…Ключевые слова: концепт, когнитивная лингвистика, межкультурная коммуникация, семантика, понятие, экземплификация, термин, идея, лингвокультурология.
Вместе с тем, все существенней становится разница между «знанием языка» и «владением языком».
Когнитивная природа языковой модальности в становлении…Ключевые слова: концепт «щедрость», языковая картина мира, лингвокультурный концепт, пословица. Отталкиваясь от общепризнанных взглядов, согласно которым каждый язык имеет свои особенности отражения картины мира… Когнитивная лингвистика | Статья в сборнике…
Лексикографическое и психолингвистическое
значения словКлючевые слова: когнитивная лингвистика, концепт, понятие. Рассмотрев языковые выражения концепта, мы можем. Первый компонент — основной, актуальный признак концепта — значим, «известен» всем носителям того или иного языка, той или иной культуры.
Понятие
концепта и концептосферы | Статья в журнале…Основные термины (генерируются автоматически): концепт, русский язык. Художественный текст как объект лингвокультурологического анализа. Категория концепта в когнитивной лингвистике | Статья в сборнике…
Определение для изучающих английский язык из Словаря учащихся Merriam-Webster
познавательный / ˈKɑːgnətɪv / имя прилагательное/ ˈKɑːgnətɪv /
прилагательное
Определение познания учащимся
технический
: осознанной умственной деятельности, относящейся к ней или связанной с ней (такой как мышление, понимание, обучение и запоминание)Деменция: слово, которое нужно забыть | Деменция и когнитивные нарушения | JAMA Neurology
Представлено обоснование исключения слова деменция в качестве диагностического термина.Это рассматривается как уничижительное и вредное обобщение, основанное на исторических и нынешних перспективах пациентов, лиц, осуществляющих уход, и врачей. Предлагаются предложения по более содержательной и нестигматизирующей терминологии. Основным среди них является изменение значения аббревиатуры FTD с лобно-височной деменции на лобно-височную болезнь. В этой статье сочетаются личные аспекты опыта опекуна (д-р Трахтенберг) с профессиональным вкладом ученого и врача, активно работающего в этой области (д-р Трояновски).Это сотрудничество привело к выраженным единым выводам.
Слово деменция стало удобным инструментом, с помощью которого многие врачи описывают широкую группу симптомов, общих для многих заболеваний головного мозга. К сожалению, клинический диагноз часто несет в себе непреднамеренные жестокие коннотации на непрофессиональном языке и сопутствующий деструктивный потенциал.
Интернет-словарь Merriam-Webster «» 2004 г. определяет деменцию как «умственное ухудшение органического или функционального происхождения.” 1 Хотя это обобщение, оно кажется безобидным и близким к тому, что предполагают врачи. Однако при дальнейшем чтении почти каждый словарь ссылается на свое происхождение от латыни, что означает безумие или вне ума . Интернет-словарь Merriam-Webster содержит следующие 3 синонима из Тезауруса Роджера : безумие , безумие и безумие . Неанглийские языки имеют еще более разрушительные переводы и альтернативные значения: от идиотизма , слабоумия , умственной отсталости и дебильности на немецком языке до психического расстройства на французском, до безумия и безумие на итальянском языке.Эти определения, а не медицинский диагноз, наиболее широко известны общественности. Соответственно, люди, у которых диагностировано слабоумие, могли быть восприняты мирским сообществом как сумасшедшие или сумасшедшие.
Когда мы в детстве достаточно провоцировали, называть кого-то сумасшедшим было одним из наших худших эпитетов, если не считать вульгарности. Ситуация не сильно изменилась, о чем свидетельствует реклама на Comedy Channel, в которой будущая программа описывалась как «экстремальная, идиотская и безумная».Похожий пример — фильм ужасов Фрэнсиса Форда Копполы под названием « Dementia 13 ». Даже почтенный Гаррисон Кейлор в радиопостановке от 6 ноября 2004 года назвал слабоумие «проверенным методом похудания» и подразумевал, что его жертвы «сумасшедшие». 2
С помощью этого обыденного обихода, вплетенного в повседневный язык, представьте, что врач говорит вам, что у вас деменция. Эта неспецифическая общность может легко лишить пациентов их человечности в глазах других и, что наиболее важно, в их собственных глазах.Этот термин может стигматизировать и изолировать, заставляя других неохотно, если не откровенно, бояться иметь дело с этим человеком. В самом крайнем случае, это слово без надежды, которое является важным инструментом при столкновении с тяжелой болезнью.
Личное осознание проблемы началось в 1998 году, когда у жизнерадостной жены одного из нас (D.I.T.), которая затем была замужем 40 лет, возникла проблема со зрением, связанная с дисфункцией мозга. В то время она была адъюнкт-профессором английского языка в университете, писателем-фрилансером, матерью двух дочерей и бабушкой новорожденной девочки.У нее был острый интеллект и прекрасное чувство юмора. Ее жизнь была сосредоточена вокруг ее семьи и мира слов. Она пыталась издать свою первую книгу. Мы думали, что дела шли хорошо и давали понять, что дела идут только лучше.
Первоначально причина ее недуга была неизвестна. Ее первым симптомом была симультагнозия, или зрительная агнозия (от греч., Что означает «не знать»). С ее глазами все было в порядке, но ее мозг (особенно зрительная кора) часто и беспорядочно не синтезировал должным образом полученные визуальные сообщения.Простой пример: были времена, когда она не была уверена, какой конец у кошки был головой, а какой — хвостом.
Позитронно-эмиссионная томография ее мозга показала области пониженного метаболизма в обеих затылочных долях и, в меньшей степени, в левой височной доле, что соответствует ее клиническому дефициту. Нам сказали, что это было результатом ранее перенесенной тяжелой закрытой травмы головы или, что более вероятно, начала очагового дегенеративного заболевания. В отчете о визуализации прямо говорилось: «Полученные данные не характерны для болезни Альцгеймера.В нашем раннем упрощенном мышлении это утверждение сняло деменцию со стола, потому что мы ошибочно считали этот термин синонимом только болезни Альцгеймера. К счастью, мы ничего не знали о когнитивных расстройствах и расстройствах памяти, которые в целом подпадали под его рубрику.
Однако несколько месяцев спустя невролог-реабилитолог в разговоре в отсутствие пациентки использовал слово деменция применительно к ее диагнозу. Произошло мгновенное прозрение, и внезапно стала очевидной потенциальная опасность и угрожающее предложение этого слова.Было страшно, что кто-то мог сказать ей это, пока она еще могла полностью осознать и ощутить его токсический эффект, и что это ускорило и запечатало ее судьбу в манере самоисполняющегося пророчества.
Мы не выступаем за отказ в предоставлении информации пациентам. Ее врачи, безусловно, проинформировали ее о ее возможном диагнозе (кортикобазальное заболевание), хотя и не использовали слово деменция . Каким бы катастрофическим ни было сообщение, использование слов, специфичных для каждого неврологического заболевания, должно быть актом, лишенным жестоких коннотаций.Это добрее и гораздо лучше информирует пациента. Подобно тому, как наше общество давно перестало использовать слова безумный и безумный для описания психических расстройств, настало время придать такую же чувствительность расстройствам памяти и когнитивным расстройствам.
Проблема не в строгой науке. Скорее, это забота нравственности и всего человечества. Не так давно другие термины, такие как монголоид , идиот монголоидного типа , монгольский идиот , идиот , идиот-савант , калека и карлик , также были распространены в медицине. и непрофессионально.Эти слова исчезли не из-за научного разоблачения (насколько нам известно, исследований на этот счет не существует), а, скорее, в первую очередь из-за повышения осведомленности, просвещения и лоббирования со стороны различных правозащитных групп. Они со всей очевидностью заявили, что такие уничижительные и унижающие достоинство термины больше неприемлемы. То же самое и с деменцией. Люди с когнитивными расстройствами часто не могут быть защитниками самих себя, поэтому те из нас, кто не страдает подобным образом, должны действовать от их имени, чтобы гарантировать, что им будет оказано уважение, которого они заслуживают.Мы использовали личную историю, чтобы помочь осветить типы откровений, с которыми медицинский мир должен иметь дело, чтобы лучше осознавать необходимость перемен.
Независимо от слов, которыми описывается ее недуг, за последние 5 лет для пациентки многое изменилось. Ее зрительное восприятие намного хуже. Она больше не может читать, писать, готовить или выполнять простейшие домашние дела. Хотя кажется, что она знает, что хочет сказать, она часто не может подобрать слова и вынуждена прервать разговор.Она по-прежнему сохраняет яростное чувство независимости, но, к сожалению, потеряла способность действовать в соответствии с ней. Поэтому она заключена в тюрьму внутри себя и вынуждена полностью полагаться на других, к ее мучительному ужасу, приступам сильного гнева и периодам плачущей депрессии.
Несмотря на огромные потери, она остается любящей и ощутимой женщиной. Ее образ не изменился. Она по-прежнему часто в сознании и не потеряла чувства юмора. Она теплая и отзывчивая.Как всегда, между мужем и женой огромная любовь. Ее улыбка и объятия до сих пор поддерживают супруга. Она определенно не сумасшедшая и не сумасшедшая.
Чтобы помочь другим понять и справиться с таким расстройством, мы говорили о проблемах со зрением, когнитивными функциями и памятью, которые являются точным отображением болезни пациента и того, как ее врачи обсуждали с ней проблему. Было превыше всего быть честным, но при этом не использовать слова, чтобы заставить ее восприниматься как более скомпрометированную, чем она была.Такой подход в конечном итоге позволил нам комфортно объяснить, а затем прочитать ей это эссе. Ей понравилось, и она считала важным, чтобы другие прочитали.
К сожалению, пока не существует лечения ее болезни. За ней и множеством подобных пациентов и их семей наверняка последуют новые бедствия. Тем не менее, по-прежнему жизненно важно рассматривать пострадавших как полных людей, которыми они являются, и не сосредотачиваться на возможном исходе, с которым они еще могут столкнуться.Однако совершенно необходимо, чтобы это не происходило под тенью демонизирующего ярлыка. Жизненно важные цели — помочь сохранить достоинство и чувство собственного достоинства, пока сохраняется осознанность. Если осознание исчезнет, дегуманизировать любого человека по-прежнему нецивилизовано.
В этом ключе Эндрю Кертес, доктор медицины, FRCPC, профессор неврологии и директор когнитивной неврологии в Университете Западного Онтарио, Лондон, Канада, сказал, что в течение некоторого времени он просил своих сотрудников избегать использования слова деменция при работе с пациентами и их семьями (письменное сообщение, январь 2004 г.).Он считает это унизительным. Вместо этого он просто ссылается на каждую нейродегенеративную сущность как на конкретное заболевание (например, кортикобазальное заболевание или лобно-височное заболевание), эффективное и логичное решение проблемы, которое, как мы предполагаем, другие профессионалы могут легко принять и последовать. Если необходима обобщенная или широкая зонтичная категория, то когнитивные нарушения и нейрокогнитивные нарушения относятся к нескольким возможностям, которые ясны, правдивы и не уничижительны. Новое исследование продолжает раскрывать больше об уникальных особенностях каждого из различных расстройств.Это должно привести к конкретному лечению, основанному на этих индивидуальных характеристиках. Деменция — это тупиковый диагноз, слово, имеющее только негативные последствия для будущего пациента. Но теперь надежда существует, и пациенты не осмеливаются ее лишать.
То, что мы пропагандируем, является еще одним важным дополнением к изменяющемуся отношению к людям с ограниченными возможностями. Он пользуется большой поддержкой среди лиц, осуществляющих уход, и растущей поддержкой среди врачей. Это не научная теория или закон, а наука и медицина, догоняющие прогрессирующую человеческую чувствительность и ценности.
Возражения некоторых нейробиологов против переходных неудобств такого изменения не оправдывают сохранение термина деменция . В конце концов, как и в начале, посылка проста. Слово следует исключить из лексикографии неврологических и психических заболеваний. Следовательно, мы рекомендуем удобную и сострадательную замену слова болезнь , чтобы заменить слово деменция в значении всеобъемлющей аббревиатуры FTD от лобно-височной деменции до лобно-височной болезни.Таким образом, мы можем говорить о лобно-височной болезни нашим пациентам и их семьям, не стигматизируя это расстройство или тех, кто сталкивается с серьезной проблемой жизни с ним.
Для корреспонденции: Дон И. Трахтенберг, DDS, 11 Pond Ln, Bryn Mawr, PA 19010 ([email protected]).
Принята к публикации: 26 октября 2007 г.
Вклад авторов: Концепция и дизайн исследования : Трахтенберг и Трояновский. Сбор данных : Трахтенберг. Составление рукописи : Трахтенберг и Трояновский. Критический пересмотр рукописи для важного интеллектуального содержания : Трахтенберг. Административная, техническая и материальная поддержка : Трахтенберг и Трояновский.
Раскрытие финансовой информации: Не сообщалось.
2. Ковбои [стенограмма]. Домашний компаньон в прериях Национальное общественное радио, 6 ноября 2004 г .; Google Scholarслов, корень дня: когн
Mental Cogs Cognition
Латинское слово, означающее «учиться», дает корни английского слова ogn и conn .
Нам есть чему «научиться» в этом посте, что может потребовать от вас знаний или умственного процесса «обучения».
Когда человек узнает о другой, он получает возможность «узнать» о ней «снова», поскольку он предположительно встречался с ней раньше. Чем больше мы когнитивных изант, или «узнаем» о наших знакомых, тем больше мы продолжаем «узнавать» о них.
Если вы обладаете познанием до , или «предвидением», вы «узнали» что-то «раньше», чем это сможет сделать большинство людей, потому что вы можете предсказывать будущее.
Являетесь ли вы знатоком французской кухни, «изучившим» все тонкости высокой кухни? Или вы можете быть любителем суши conn , «знающим» многое из рыбного искусства?
Типичный военный маневр состоит в том, чтобы перебросить на в другой район, «узнав» немного об этом «заранее», чтобы быть более подготовленными к походу. Этот акт обычно включает в себя проникновение шпиона в когн ito, или о котором «никто не узнал». Шпион собирает информацию в этой миссии re conn aissance, где все «узнается до того», как вся армия пойдет в атаку.
Ваши шестеренки ogn itive, или «обучающиеся» шестеренки, теперь хорошо смазаны, поскольку они были значительно усилены вашим удобным повторением ogn корня слова ogn .
- познание : «процесс обучения»
- распознать : «учись снова»
- знающий : «изучил»
- предвидение : «обучение заранее»
- знатоки : «узнавшие»
- знаток : тот, кто «научился»
- разведчик : «узнай заранее»
- инкогнито : другие «не узнали»
- разведка : «Изучение прошлого»
- когнитивные : «относящиеся к обучению»
Что это за слово? Используйте Word Type, чтобы узнать!
К сожалению, с текущей базой данных, в которой работает этот сайт, у меня нет данных о том, какие значения ~ term ~ используются чаще всего.У меня есть идеи, как это исправить, но мне нужно найти источник «чувственных» частот. Надеюсь, приведенной выше информации достаточно, чтобы помочь вам понять часть речи ~ term ~ и угадать его наиболее распространенное использование.
Тип слова
Для тех, кто интересуется небольшой информацией об этом сайте: это побочный проект, который я разработал во время работы над описанием слов и связанных слов. Оба этих проекта основаны на словах, но преследуют гораздо более грандиозные цели.У меня была идея для веб-сайта, который просто объясняет типы слов в словах, которые вы ищете — точно так же, как словарь, но сосредоточенный на части речи слов. И так как у меня уже была большая часть инфраструктуры с двух других сайтов, я подумал, что для ее запуска и работы не потребуется много работы.
Словарь основан на замечательном проекте Wiktionary от Викимедиа. Сначала я начал с WordNet, но затем понял, что в нем отсутствуют многие типы слов / лемм (определители, местоимения, сокращения и многое другое).Это побудило меня исследовать словарь Вебстера издания 1913 года, который сейчас находится в открытом доступе. Однако после целого дня работы над его преобразованием в базу данных я понял, что было слишком много ошибок (особенно с тегами части речи), чтобы это было жизнеспособным для Word Type.
Наконец, я вернулся к Викисловарь, о котором я уже знал, но избегал, потому что он неправильно структурирован для синтаксического анализа. Именно тогда я наткнулся на проект UBY — удивительный проект, который требует большего признания.Исследователи проанализировали весь Викисловарь и другие источники и собрали все в один унифицированный ресурс. Я просто извлек записи из Викисловаря и закинул их в этот интерфейс! Так что работы потребовалось немного больше, чем ожидалось, но я рад, что продолжил работать после пары первых промахов.
Особая благодарность разработчикам открытого исходного кода, который использовался в этом проекте: проекту UBY (упомянутому выше), @mongodb и express.js.
В настоящее время это основано на версии викисловаря, которой несколько лет.Я планирую в ближайшее время обновить его до более новой версии, и это обновление должно внести множество новых смысловых значений для многих слов (или, точнее, леммы).
За пределами слов: когнитивные истоки языкового значения
Языки предоставляют нам несколько средств передачи информации. Возьмем, к примеру, следующее предложение: «Марк закончит писать свою книгу». И его отрицание: «Марк не закончит писать свою книгу». В обоих случаях мы понимаем, что Марк уже начал писать свой опус.Эта информация передается неявно, и мы видим, что ее нельзя отрицать. Эти качества характерны для того, что лингвисты называют предпосылками. Современная лингвистика изучает предпосылки и другие способы передачи информации, которую она в совокупности называет выводами, классифицируя различные виды, чтобы понять, как мы их обрабатываем и каковы их функции.
Итак, откуда берутся выводы? Например, является ли презумпция, стоящая выше, продуктом нашего понимания, что мы должны «начать» что-то, прежде чем мы сможем «закончить» это, или, скорее, того, что нас учили о слове «завершать» во время изучения английского языка? Лингвисты обычно прослеживают происхождение таких выводов к запускающим словам, как если бы мысленный словарь, который мы строили при изучении нашего языка, указывал, что слово «закончить» влечет за собой предпосылку.
Чтобы оценить эту концепцию, два исследователя CNRS из Лаборатории когнитивных и психолингвистических наук (CNRS / ENS / EHESS) и Института Жана-Никода (CNRS / ENS) , и их австралийский коллега из Университета Западного Сиднея попытались привлечь участников. понимать гибридные предложения, состоящие из обычных слов в сочетании с новыми смысловыми средствами, которым они ранее не подвергались, — например, определенные жесты (например, снятие очков) и визуальные анимации (например, полоса, меняющая цвет).
Сначала они продемонстрировали, что участники сразу понимают незнакомые жесты и анимацию. Что еще более важно, эти новые «средства передвижения» уходят корнями в язык, так что применяются стандартные лингвистические тесты, такие как отрицание предположений. Таким образом, их работа доказала, что жесты и анимация приводят к обширному спектру лингвистических выводов, возникающих спонтанно, без обучения — или даже без слов.
Эти исследования также показали, как мощные методы современной лингвистики могут применяться не только к языку, но и к другим средствам массовой информации.Изучение таких нелингвистических средств массовой информации может помочь расшифровать когнитивное происхождение различных умозаключений, происхождение за пределами слов.
Нью-Йоркский университет также выпустил пресс-релиз об этих результатах.
Когнитивное обучение: определение, преимущества и примеры
Эта статья была одобрена карьерным тренером Indeed
Согласно теории когнитивного обучения, определенные процессы мышления могут способствовать более эффективному удержанию знаний. Когнитивное обучение может помочь вам добиться успеха в карьере, выделив лучшие способы обучения.В этой статье мы дадим определение когнитивному обучению и объясним, как вы можете использовать его для повышения производительности на работе и в других аспектах своей жизни.
Что такое когнитивное обучение?
Когнитивное обучение — это стиль обучения, ориентированный на более эффективное использование мозга. Чтобы понять процесс познавательного обучения, важно знать значение познания. Познание — это умственный процесс обретения знаний и понимания посредством органов чувств, опыта и мысли.Теория когнитивного обучения объединяет познание и обучение для эффективного объяснения различных процессов, участвующих в обучении.
Когнитивный процесс обучения направлен на построение схемы процесса обучения для оптимального мышления, понимания и запоминания того, что мы изучаем. Когда вы овладеете основами когнитивного обучения, становится легко поддерживать пожизненную привычку к непрерывному обучению. Эти стратегии не только помогут вам лучше учиться, но и увеличат ваши шансы на успех в своей профессии.
Используя стратегии когнитивного обучения, вы можете стать сильным оратором, дальновидным лидером или мотивированным командным игроком, который поможет вашей организации достичь своих целей и задач.
Функции когнитивного обучения
Когнитивное обучение — это захватывающий и активный процесс, который конструктивно и надолго задействует ваши чувства. Он учит максимально использовать потенциал вашего мозга и упрощает связывание новой информации с существующими идеями, углубляя память и удерживая способность.
Вместо упора на запоминание, как в традиционном методе обучения в классе, когнитивное обучение фокусируется на прошлых знаниях. Он научит вас размышлять над материалом и связывать его с прошлыми знаниями для более надежного изучения. Это не только делает когнитивное обучение более эффективным способом получения знаний, но и помогает лучше учиться в долгосрочной перспективе.
Элементы когнитивного обучения
Когнитивное обучение отличается от традиционного процесса обучения, в котором упор делается на запоминание, а не на овладение предметом.Следующие факторы имеют фундаментальное значение для процесса когнитивного обучения:
Понимание
Стратегии когнитивного обучения делают упор на понимание. Вам необходимо понять, почему вы в первую очередь изучили этот предмет, и какую роль ваши знания играют в вашей работе.
Память
Когнитивное обучение препятствует заучиванию наизусть, когда вы зубрежете материалы для запоминания. В когнитивном обучении цель состоит в том, чтобы понять предмет на более глубоком уровне.Это создает эффект погружения, который помогает вспомнить и улучшает вашу способность соотносить новые знания с прошлой информацией.
Приложение
Стратегии когнитивного обучения побуждают вас задуматься о материале и о том, как применить его к текущим и будущим ситуациям. Благодаря этому вы разовьете улучшенные навыки решения проблем, навыки критического мышления и дальновидные лидерские качества, которые помогут вам увидеть то, что другие не могут увидеть в ясной форме.
Преимущества когнитивного обучения
Когнитивное обучение — это эффективный способ воспитания у сотрудников пожизненной любви к обучению и совершенствованию.Организации могут использовать стратегии когнитивного обучения для получения следующих преимуществ для своих сотрудников:
Улучшение понимания текста
При когнитивном обучении учащиеся учатся на практике. Такой практический подход делает обучение захватывающим и способствует пониманию. Таким образом, вы сможете глубже понять материал и его применение в вашей работе и жизни.
Улучшает навыки решения проблем
Навыки решения проблем имеют решающее значение на любом уровне лидерства.Когнитивный подход к обучению повышает вашу способность развивать этот основной навык и помогает им применять его во всех аспектах своей работы.
Повышает уверенность в себе
Когнитивное обучение также может повысить уверенность в вашей способности справляться с трудностями на работе. Это потому, что это способствует развитию навыков решения проблем и упрощает изучение нового за короткий период времени.
Поощряет непрерывное обучение
Когнитивные навыки способствуют долгосрочному обучению, так как позволяют соединить предыдущие знания с новыми материалами.Это помогает объединить старую и новую информацию и эффективно применять их.
Когнитивные стратегии способствуют развитию любви к учебе, делая новые знания захватывающими и полезными. Это побуждает вас развивать долгосрочный аппетит к приобретению знаний в любой среде.
Примеры когнитивного обучения
Вот примеры когнитивного обучения:
- Неявное обучение
- Явное обучение
- Осмысленное обучение
- Кооперативное и совместное обучение
- Открытое обучение и обучение с помощью сенсибилизации (привычка)
- Эмоциональное обучение
- Опытное обучение
- Рецептивное обучение
- Наблюдательное обучение
1.Неявное обучение
Обучение является неявным, если оно не предполагает активного намерения получить знания. Это форма случайного и автоматического обучения, поскольку вы не осознаёте процесс, но позже обнаруживаете, что сохранили информацию.
Примеры такого обучения включают разговор, ходьбу, еду и другие вещи, которые вы изучаете без осознанных мыслей. Например, вы можете научиться печатать, не глядя на клавиатуру.
2. Явное обучение
Когда вы сознательно ищете знания, вы учитесь явно.Это включает в себя попытку овладеть новым навыком или процессом, жизненно важным для вашей работы, или возвращение в школу для дальнейшего обучения.
В отличие от неявного обучения, которое приходит к вам естественным образом, явное обучение требует осознанных действий и постоянного внимания к получению новых знаний. Когнитивное обучение помогает вам учиться более подробно, давая вам исключительное представление о предмете и о том, как он соотносится с вашей работой сейчас и позже. Например, вы записываетесь на курс PowerPoint, чтобы улучшить свои навыки презентации.
3. Осмысленное обучение
Осмысленное обучение происходит, когда человек связывает новые знания с прошлой информацией и опытом. Он охватывает эмоциональные, мотивационные и когнитивные аспекты и помогает углубить знания и навыки решения проблем. Например, вы идете на продвинутый курс управления, чтобы стать лучшим руководителем команды и глубже понять прошлые тренинги по лидерству.
4. Совместное и совместное обучение
Когда вы изучаете новый процесс как группа или команда на работе, вы проводите совместное обучение.Совместное обучение помогает углубить сотрудничество и выявить лучшие навыки каждого участника мероприятия. Это когнитивное обучение включает четыре элемента, в том числе:
- Одновременное взаимодействие
- Положительная взаимозависимость
- Индивидуальная ответственность
- Равное участие
Точно так же совместное обучение — это когнитивная стратегия, в которой консультант учит группу, как развивать свои идеи по конкретному навыку или области знаний.Например, ваша компания могла бы обучить коллегу новому производственному процессу, чтобы он мог передать знания членам команды.
5. Discovery Learning
Вы учитесь через открытия, когда вы активно ищете новые знания. Если вам нравится исследовать новые концепции и процессы, глубоко размышлять о предметах, которые не являются вашей основной областью специализации, или адаптировать новую информацию к своей работе, вы практикуете изучение открытий. Например, вы можете узнать больше о новом приложении для рабочего процесса, о котором говорят профессионалы в вашей отрасли.
6. Неассоциативное обучение (привыкание и сенсибилизация)
Неассоциативное обучение делится на два стиля, включая привыкание и сенсибилизацию. Оба сосредоточены на том, как вы учитесь, основываясь на вашей реакции на постоянный стимул.
Привыкание — это обучение по привычке. Он включает снижение реакции на раздражитель после длительного воздействия. Например, привыкание мешает вам замечать шум, если вы работаете на промышленном предприятии. Со временем звук больше не беспокоит вас, потому что вы научились игнорировать раздражитель.
Противоположность обучению привыканию — сенсибилизация, потому что ваша реакция усиливается при повторном воздействии стимула. Например, вы можете больше реагировать на звук звонка офисного телефона. Оба типа обучения являются базовыми и могут быть адаптированы к широкому кругу ситуаций в жизни и на работе.
7. Эмоциональное обучение
Эта когнитивная стратегия помогает людям изучать эмоциональный интеллект и другие аспекты управления своими эмоциями и понимания эмоций других.Независимо от того, являетесь ли вы руководителем или младшим сотрудником, эмоциональный интеллект играет решающую роль в сочувствии, межличностных отношениях и эффективном общении. Например, эмоциональное обучение помогает поддерживать теплые отношения с интровертами и коллегами-экстравертами независимо от их положения в организации. Освоение этого знания может улучшить ваши отношения на работе и в личной жизни.
8. Обучение на основе опыта
Люди часто лучше всего учатся на собственном опыте.Эмпирическое обучение — это когнитивная стратегия, которая позволяет вам извлекать ценные жизненные уроки из вашего взаимодействия с другими людьми. Однако опыт субъективен и зависит от ваших интерпретаций. Например, медицинский практикант может получить представление об уходе за пациентом, диагнозе, сочувствии и сострадании, следя за опытным врачом.
Итак, два человека могут иметь один и тот же опыт и извлечь разные уроки из события. Ценность вашего опыта зависит от вашего уровня самоанализа и рефлексии, а также от того, как вы можете связать его с прошлыми событиями.
9. Воспитательное обучение
Если вам нравится учиться на лекциях, когда человек стоит впереди и говорит о предмете, в то время как аудитория слушает или делает записи, это форма восприятия. Эта стратегия обучения пассивна для учащегося, поскольку предполагает активное участие человека, доставляющего материал. Это ограничивает ваше участие в записи и задании вопросов. Например, ваша организация приглашает экспертов для обучения вашей команды в классе или на семинаре.
10. Обучение с наблюдением
Эта стратегия когнитивного обучения включает имитацию. Подражание — эффективный инструмент обучения, особенно среди детей. Однако взрослые также могут подражать другим, чтобы овладеть желаемыми навыками и качествами. Вы можете научиться лидерским качествам, подражая лидерам в своей области, и вы также можете стать лучшим командным игроком, практикуя привычки отличных командных игроков. Например, наблюдение за менеджером, который преуспевает в долгосрочном планировании, может помочь улучшить ваши навыки стратегического мышления.
Когнитивное обучение — отличный способ достичь мастерства в своей профессии. Это помогает оптимизировать использование вашего мозга, мыслей, эмоций и переживаний. Когнитивные стратегии превращают вашу учебную деятельность в мероприятие с полным погружением, которое основывается на прошлой информации и применяется к будущим сценариям. Если вы хотите стать эффективным учеником, который любит искать знания на всю жизнь, практикуйте приведенные выше стратегии когнитивного обучения, чтобы достичь совершенства в работе и во всех сферах жизни.
Что вы подразумеваете под «познавательной способностью»?
Что вы подразумеваете под «когнитивными способностями?»
Мы встречаем термин «когнитивные способности» все чаще и чаще с тех пор, как несколько лет назад начали проводить различие между «когнитивными способностями» и «когнитивными способностями». Причина, по которой это различие важно, заключается в том, что каждый человек рождается со способностью развивать свои когнитивные навыки. Познавательные способности разные; это относится к тому, насколько хорошо были на самом деле развиты эти когнитивные навыки.
Доктор Оленка Билаш из Университета Альберты определяет когнитивные способности как «общий объем информации, которую мозг способен сохранить в любой конкретный момент». Она приводит пример внимания и отмечает, что разные виды деятельности занимают разное количество внимания нашего мозга.
Это полезное определение, потому что оно объясняет, как наши познавательные способности могут быть достаточными для задач, с которыми мы сталкиваемся в любой данный момент времени, или что требования нашего окружения могут подавить эту способность.Термин, используемый для обозначения требований, предъявляемых к нашим когнитивным способностям в любой момент времени, — это «когнитивная нагрузка».
Эти термины не так хорошо поняты, как хотелось бы. Например, на веб-семинаре, организованном Edweb, под названием «Ложь, которую система учит школьных лидеров о проблемах читателей», докладчик утверждал, что одна из лжи, которую наша система образования увековечивает, заключается в том, что «у борющихся читателей более низкие когнитивные способности, чем у обычных читателей». Хотя, по ее мнению, это «ложь», на самом деле это утверждение верно, по крайней мере, для большинства испытывающих затруднения читателей.
Ведущий дополнительно предоставил дополнительные «доказательства» в демонстрации изображений мозга борющихся читателей и не борющихся читателей, утверждая, что они ничем не отличаются друг от друга.
Мозг борющихся читателей часто на самом деле очень отличается от мозга искусных читателей, в том числе по силе пути, который соединяет части нашего мозга, которые используются для декодирования и производства речи, а также по множеству других когнитивных навыков. что необходимо для чтения.
Учащиеся могут испытывать трудности с различными аспектами чтения. Некоторые студенты борются с декодированием, то есть с правильным произнесением и распознаванием слова; это может включать в себя произнесение слов или распознавание визуальных слов. Некоторые студенты могут расшифровывать слова и даже читать вслух с достаточной беглостью, но не понимают их. Большинство читателей, испытывающих трудности, испытывают трудности с пониманием и сохранением прочитанной информации.
Важно понимать, что декодирование и понимание — это сложные процессы, включающие несколько когнитивных навыков, включая когнитивные навыки, называемые исполнительными функциями.И эти навыки должны работать вместе организованным и комплексным образом. Если какие-либо из этих навыков слабы или плохо интегрированы, трудности с чтением почти неизбежны.
Когнитивные навыки, поддерживающие декодирование, такие как внимание, зрительное различение, визуальная последовательная обработка, немедленная память и рабочая память, должны быть автоматическими для успешного чтения. Учащийся, чье внимание отвлекается на полпути к произнесению слова, часто приходится начинать слово заново, спотыкаясь в процессе и, вероятно, теряя из виду то, что они прочитали ранее.Постоянное внимание важно для того, чтобы сосредоточиться на всем слове, которое в данный момент читается, в то время как последовательная обработка помогает сохранять буквы и слова в правильном порядке. Более того, чтобы обеспечить правильный порядок букв, наш мозг должен уметь отличать похожие друг от друга буквы, используя когнитивный навык, называемый визуальным различением. Без этого не может произойти распознавание образов общеупотребительных слов.
Понимание также включает в себя несколько когнитивных навыков, включая рабочую память, визуализацию и планирование.Под рабочей памятью понимается наша способность удерживать информацию в уме, одновременно манипулируя ею. Рабочая память ограничена, у одних людей она больше, чем у других. Необходим достаточный объем рабочей памяти, чтобы хранить как информацию, которую мы читаем, так и извлекать предыдущие знания для создания смысла.
Визуализация относится к нашей способности создавать мысленную картину информации, о которой читают. Это не обязательно должно быть изображение реального физического объекта или сцены, это может быть так называемая «интеллектуальная карта» отношений между вещами или персонажами.Это в полной мере использует преимущества нашей системы обработки изображений, чтобы создать более прочную память как для краткосрочной обработки, так и, в конечном итоге, для кодирования в долговременной памяти.
Еще один когнитивный навык, играющий роль в понимании, — это планирование. По мере того, как читатель становится более опытным, он должен понимать, что не существует единственного способа прочитать и понять текст. Основываясь на нашем первоначальном знании того, что находится в читаемом тексте, и нашей цели взаимодействия с ним, мы могли бы прочитать одну конкретную информацию (например, в какое время начинается репетиция спектакля), мы можем прочитать другую, прочитать другую, чтобы измерить эмоциональный тон, или мы можем читать медленно, даже тщательно, пытаясь изучить детали новой концепции.
Должно быть очевидно, что слабость когнитивных навыков может лежать в основе трудностей при чтении. И если это так, почему кто-то, проводящий веб-семинар по чтению, может утверждать, что это ложь? Оказалось, что ведущий этого вебинара EdWeb использовал этот термин для обозначения предмета материала для чтения, а не способности мозга мобилизовать когнитивные ресурсы, необходимые для фактического чтения. Она привела пример 12-летнего ребенка, которому трудно читать, но он заинтересован в содержании, которое обычно представляет интерес для 12-летних, и может думать о нем.С этой точки зрения «приуменьшать содержание» неправильно. Ее решением, по сути, стали аудиокниги. А аудиокниги могут быть очень эффективным способом для учащихся, которые испытывают трудности с чтением, получить доступ к информации на более высоком уровне, чем они могут расшифровать и понять из письменного текста. Однако это не означает, что преподаватели могут просто игнорировать когнитивные навыки, лежащие в основе чтения.
Действительно, когнитивные способности или то, насколько хорошо развиты наши когнитивные навыки, влияют на все обучение.К сожалению, данные о когнитивных способностях ученика и его сильных и слабых сторонах обычно недоступны учителям. Доступен скрининг когнитивных способностей с когнитивными оценками, такими как Mindprint, с предоставлением учителям, родителям и учащимся информации, необходимой им для непосредственного устранения коренных причин чтения и других проблем с обучением, с использованием персонализированных стратегий обучения и когнитивной тренировки для создания дополнительных когнитивных способностей.
.