История о том, как устроен этот мир. Одежда для среднего класса не появляется на полках бутиков. Она создается адским трудом людей, которые становятся инвалидами. Это дает все основания возненавидеть Zara, Mango и H&M. Отдавайте одежду в утилизацию и ограничьте себя в необоснованном потреблядстве.

Некоторые главы из моего нового романа “Салаам, Бомбей!”

Что такое станция Махалакшми?

Гигантское окно на 25 этаже небоскреба на Пали-хилл отвечает: мечеть Хаджи Али посреди Аравийского моря, храм богини процветания Лакшми, небоскреб миллиардера Мукеша Амбани. В самом дорогом доме на планете, стоимостью 2 миллиарда долларов, Амбани живет со своей семьей из пяти человек и 600 человек прислуги.

С этого места Бомбей начинает бесцеремонно ломать стереотипы о престижном районе мегалополиса. Окно также говорит: Махалакшми — самый дорогой район Бомбея — одновременно и самый большой район трущоб Азии с прачечными Дхоби-гхаат.

Высунувшись из небоскреба настолько далеко, как это возможно, осознаю, что Дхоби гхаат — это целый город-прачечная в мире №1. Он раскинулся вдоль линии городского метро.

На входе стояли растерянные туристки, четыре старые немецкие ящерицы, которые сами толком не понимали, чего хотят за свои деньги. В их системе координат Дхоби-гхат  - не место работы сотен человек, а туристическое развлечение. А, значит, должен быть гид.

Здесь, в Бомбее, у меня выработалась защитная реакция. На каждый оклик “Sir!” я отвечаю “I’m Lord!”. А на “Excuse me, Sir” говорю “You are excused!” (вы прощены!), благословляюще вытягивая ладонь — как Иисус.

Но такой номер вряд ли пройдет с человеком, который перегородил мне дорогу. Он не похож на простачка, и, к тому же, говорит на хорошем английском. Перегородив путь, Самир обещает показать территорию за 200 рупий с человека.

Чтобы попасть в любое запретное место, необходимо вооружиться спокойствием и уверенностью. А еще лучше - разрушить устоявшиеся шаблоны поведения, и, воспользовавшись растерянностью, быстро делать свое дело. Обычно я ввожу местных в замешательство как белый человек, бегло говорящий на хинди.

- Экскурсии платные!, — непреклонен Самир.

- Слушай, яар /друг/, — включаю наглое вранье на хинди. Я живу здесь третий год и сам расскажу тебе о дхоби гхат столько, что можешь конспектировать.

Мой напор лишь взбесил собеседника и он вступает со мной в перепалку, дескать, это не место прогулок.

- А это не место платных экскурсий на рабочие места людей, которые тяжело работают, парирую я. — Ты хоть копейку им даешь с того, что собираешь с людей?

…Немки ошарашенно хлопают глазами и не понимают наш тарабарский диалект. Я нагло вхожу на территорию и заявляю, что согласен при одном условии. Самир должен провести меня туда, где не ходят туристы (а я то знаю, о чем речь, ведь был здесь в прошлом году). Он соглашается.

- И еще. Фотографии включены в стоимость.

Гид молчит. Но, сразу сориентировавшись, объявляет, что вход по 200 рупий с человека. Немки покорно соглашаются. Но не был был он ушлым индийцем, если бы не решил нас обхитрить. Набрав чей-то номер, он говорит: «Брат, я тут белых веду, так что вы там подготовьтесь».

Справедливости ради стоит отметить, что Самир был идеальным гидом. Хотя и одет в дешевую клетчатую рубашку, которая незаслуженно придавала ему простаковатый вид.

По лабиринтам города-прачечной разносятся раскатистые звуки ударов мокрой ткани о камень. Я доволен, что обул не кроссовки, а вьетнамки и шорты: иду по идеально вымытому бетонному тротуару, прачки брызгают холодной водой.

Кучи пестрой одежды свалены вдоль проходов. Она рассортирована по неизвестному мне принципу.

— Эти гхаты-ячейки 150 лет назад построило британское правительство, когда Индия была колонией, — рассказывает Самир и не останавливаясь, тащит нас по лабиринту улиц, чтобы мы не успели засунуть свои длинные носы не в свои дела.

Растянувшись с юга на север на 3 тысячи километров, Индия очень разная. Я не знаю — какова она. Но о Бомбее расскажу: с первых минут он учит концентрироваться на первостепенном.

В 27-миллионном городе столько отвлекающих факторов, что если вертеть головой по сторонам, останешься без денег, попадешь под машину на хайвее в 24 полосы, не поймешь, откуда в твоей сумке взялись ненужные покупки и почему ты оказался на другой линии метро.

Поэтому по привычке “помни о главном” держу в уме телефонный разговор Самира, в котором тот просил что-то припрятать от туристов.

— Самир, что это? — бегу я впереди всей группы и нагло заворачиваю туда, где нас не готовы видеть.

Здесь работают те, кто не может найти работу у себя дома

— Это трущобы. За 100 долларов в месяц здесь работают люди, которые не могут найти работу в своих селах и городах по всей Индии. По 12 часов в сутки те не разгибают спины. Живут в трущобах. Затем, не выдержав, возвращаются к семье.

Если это трущобный город, то весьма странный — подумалось мне. — Тротуары улиц идеально стерильны. Более чистые, чем моя Ganpatrao Kadam Marg в престижном Лоуер Пареле.

Подобные трущобы-курятники сдавались в Крыму по 15 долларов в сутки “в 5 минутах от моря”.

По сути, город-прачечная  -  это бетонные ванные. У каждой имеется хозяин, который купил ячейки по 8 тысяч долларов и теперь сдает их в аренду за 200 долларов в месяц. Простые смертные с утра до вечера адски трудятся, стоя в растворе каустической соды. Щелочь разъедает кожу, повреждает суставы.

Поразительно, что одежду не путают! Приходя за грязным бельем, курьер ставит на воротнике метку с именем хозяина, затем это все стирается в отдельных ячейках — чтобы не смешивать. При таком количестве заказов очень редко происходят сбои. И этой системе учета мог бы позавидовать сам DHL.

Одежду также обрабатывают по-разному. Грубую  -  как полотенца, простыни  -  бьют о камень. Деликатную  -  стирают вручную, в щадящем режиме.

Имеется и совершенно новая одежда, которая еще не попала в европейские бутики

Мы стоим у гхата, где лежит куча изделий с фабрики, которая только что пошила рубашки Zara, Mango, H&M и джинсы Pepe Jeans.

Предпродажная обработка рубашек Zara. На столах у прачек стоят бутылочки с пятновыводителями — они тщательно осматривают каждое изделие, обрабатывая дефекты, где требуется.

Как шьется одежда  -  история отдельная. Изделия падают на пол; они пыльные, еще не имеют товарного вида. Белые рубашки нужно непременно ополоснуть и просушить. Затем они эмигрируют в торговые сети всей Европы.

Индия производит изделия для Zara, H&M, Pepe Jeans. Все это вы можете купить в их торговых сетях по всему Бомбею в 4 раза дешевле, чем в Европе.

Казалось бы, сэконд-хэнд здесь точно никому не интересен. Но сари, сваленные в кучу, прямо в стерилизационном ангаре, доказывают обратное.

Вещи, которые отправлены на восстановление

Неопрятные индианки портят их куркумой, маслом, специями и красителями. Часто вещи попадают под раздачу на вечеринках. Однако, брендовые вещи не принято выбрасывать в утиль. И, особенно те, которые одевались всего однажды.

Дхоби гхаат их подберет, восстановит, простерилизует, прогладит и отправит в секонд-хэнды по низким ценам. Без тошнотворного запаха химиката. Все будет выглядеть, как новое.

Ад в подземелье

Далее мы направляемся в стерилизационные ангары. Это настоящие подземные катакомбы секретных служб. Вдоль кирпичных закопченных стен, стоят огромные бочки, под которым тлеет уголь. Сюда отдают простыни из больниц, в частности, инфекционных отделений.

Самир демонстрирует стерилизационный ангар

— Стиральная машина никогда в жизни не простерилизует белье, которое при некоторых инфекциях нужно кипятить 7 часов. Машина-автомат при 90 градусах стирает около часа. Здесь простыни кипятятся 8 часов. Это гарантирует полную стерильность, — говорит местный прачка.

Ни одна прачечная в мире не справится с такими промышленными объемами. Если стиральная машина потянет 100 вещей в сутки, то один прачка справляется с сотней изделий в час! Всего через Дхоби-гхаат проходит до 100 тысяч белья в сутки из больниц, отелей, железной дороги.

Мы незаметно вернулись к воротам. Хотя мое знакомство с Самиром началось со скандала и выяснения, кто дольше прожил в городе, который никогда не спит (как называют Бомбей), он оказался весьма грамотным и вежливым гидом.

Уходя я оставил ему коробку сладостей из храма Махалакшми — чтобы он поделился ими с пральщиками. Кто знает, вдруг Богиня процветания Лакшми благословит этих людей и им не придется зарабатывать на жизнь нечеловеческим трудом.

Zara в Phoenix Mills в районе Lower Parel. Цена недешевой одежды — тяжелый труд ценой здоровья бедных людей.