новые модели союза женщины и мужчины
Сегодняшняя тема наша — гендерные взаимоотношения XXI века, чем они отличаются от XX века, что пришло из XX века, что осталось и пока еще сохраняется, как это влияет на взаимодействие между полами, как это влияет на сексуальную жизнь мужчин и женщин.
Полагаю, первый момент, с чего следовало бы начать, это моновариант, имеется в виду одиночество. Одиночество может быть сформировано по разным причинам. Конечно, и в XX веке оно было, но оно было в меньшей степени, потому что тогда ментальность была другая и взаимодействие между людьми носило другой характер. Если мы говорим о моноварианте в XXI веке, можно его подразделить на две части, как бы на два подразделения. Одно, это когда оно ситуативно обусловлено. Допустим, человек остается один по причине развода. Второе, это особенность личности, человеку так комфортно функционировать.
Если мы берем, первую причину — расстались, ушли из жизни — то, конечно, это переживается тягостно, и в большинстве случаев нуждается в помощи, в поддержке.
Эта поддержка может быть профессиональной или близких друзей, потому что в данном случае это горе. Я, наверное, процитирую моего любимого писателя Ремарка, горе становится настоящим тогда, когда оно касается лично вас. Почему в данном случае одиночество становится таким острым, и люди себя особо чувствуют одинокими? Потому что близкие боятся что-то сказать, а вдруг я что-то неправильно скажу, а вдруг мое слово причинит боль, и в данном случае все выстраивают некую дистанцию. Конечно, лучше обращаться к специалистам, если есть возможность.
Второй моновариант, который мы можем рассматривать, — это особенность личности. XXI век, современные технологии, гаджеты и так далее привели к тому, что человек действительно изолировался от социума, он остался сам с собой. Безусловно, тут особенность как таковая играет роль — человеку действительно комфортно одному. Ему не надо ходить на свидания, ему не надо ни с кем знакомиться, он может все это сделать в сети. Мы пришли к тому, что даже сексом занимаются в сети, и встречаться для этого не надо.
Конечно, этот вариант формирует много внутренних страхов, внутренних переживаний, ощущений того, а вдруг меня увидят и к чему это все приведет и так далее. Соответственно, еще больше усугубляется одиночество.
Второй вариант, о котором можно говорить, тоже достаточно активно функционирует сегодня в XXI веке — это не брак, а союз без регистрации официальных отношений. На самом деле мы все знаем, что в XX веке, если создавался союз, то это был обязательно зарегистрированный союз, и он в принципе давал женщине и мужчине некую психологическую защищенность. Она была неощутима, она была на уровне ментальности, и это было нормой. Сейчас можно говорить, что также нормой является сожительство без регистрации отношений. Конечно, это больше привнесено уже и XXI веком, и европейским менталитетом, и уже эта модель в принципе адаптирована к человечеству, даже к нашему социуму, относительно консервативному, если мы сравниваем себя с Западом. Я не раз сталкивалась с такими моментами, что люди, которые 20 лет могли жить без регистрации, а после регистрации у них начинались сложности в отношениях — некая перезагрузка, что-то меняется, и эти изменения приводят либо в лучшую сторону, либо в худшую сторону.
Так же можно еще заметить, что в наше общество в XXI веке вошли открытые взаимоотношения. Именно открытые взаимоотношения, с правом на еще другую пару, или третьего человека, не важно, мужчина это или женщина. Это негласно, это принимается и одной, и другой стороной, и может быть обосновано разными обстоятельствами. Это может быть обосновано как снижением сексуальной потенции, отсутствием интереса друг к другу, но при этом пара сохраняет отношения. Это тоже модель XXI века. Тут можно отметить свингерство — эта модель тоже к нам пришла, больше скандинавский вариант. По сути в союз мужчины и женщины привлекаются еще другие пары, которые также могут быть вовлечены, являются значимыми с целью получения удовлетворения. Но можно отметить, что тут в принципе нет такой эмоциональной привязки, тут все построено именно на сексе.
Следующий этап, который пришел из XX века, но мутировал в XXI веке, — это детско-родительские отношения между мужчиной и женщиной.
В XX веке доминирующий характер носил мужчина, он выступал в роли больше родителя, а жена была как бы «за мужем». Такой характер взаимоотношений, безусловно, в XXI веке имеет место, но он больше видоизменился, и говорить, что сейчас только мужчина выступает в роли родителя, а допустим, женщина выступает в роли девочки, конечно, нет. Характер изменился. Можно говорить о том, что, к примеру, мужчина может выступать в роли ребенка, а женщина может выступать в роли родителя или наоборот. Вообще такой формат взаимоотношений между полами, безусловно, очень сильно влияет на сексуальный характер коммуникации, потому что женщина в данном случае, если она выполняет роль родителя, она становится более фаллоцентричной, а мужчина более инфантилен. И это в общем-то приводит к тому, что союз может сохраниться, но в принципе это нездоровый союз. Сами женщины страдают от этого. Очень часто бывает такое, когда женщины приходят на сессию и говорят: «Я добытчик, я обеспечиваю, я его кормлю, все я, а зачем же он мне?».
Это прямая речь пациентки: «Муж на диване». Поэтому это, безусловно, сказывается и на сексуальной жизни в том числе, на потенции, на либидо, как на женщине, так и на мужчине.
На самом деле XXI век так же показал очень интересный характер взаимоотношений — это партнерские взаимоотношения, когда мужчина и женщина выступают в качестве партнеров, когда отношения равные. Равные — это тоже несколько европейская модель, но она интегрирована уже у нас. Это равные взаимоотношения, когда что мужчина, что женщина экономически, психологически, территориально, по всем параметрам выступают в равных позициях. Конечно, по данным западных коллег, по практическому опыту на сегодняшний день это самый долгосрочный союз. Но я хочу сказать, что не всегда такой союз возможен. Я никогда не забуду слова одного достаточно обеспеченного человека, который сказал: «Ну как же, Нина Зиноновна, вы говорите о партнерских отношениях, о равных отношениях, я все прекрасно понимаю. Но тогда я должен жениться на дочери Хилтон».
То есть тут все настолько обтекаемо. Но если мы говорим о длительности, о прочности, то это партнерство самое прочное, можем об этом говорить по работам западных коллег и клиническому опыту.
Также можно отметить изменение вообще отношения к модели семьи между полами. Если в прошлом веке женщины были готовы к деторождению, к строению семьи в 18-20 лет, то сейчас все сдвинулось ближе к европейской структуре. По данным в Российской Федерации на сегодняшний день средний возраст женщины, которая готова стать матерью, это 26-27 лет, и вступить в отношения серьезные стабильные, с перспективой брака. У мужчин 29-30 лет. Это по сути уже осознанный, и с одной, и с другой стороны, целенаправленный выбор к созданию семьи.
Также хотелось бы отметить что, если раньше были традиционные отношения, в которых изначально было понятно, что это будет брак, это будет семья, все было запланировано, и в эту программу входили разные поколения: мамы, бабушки и так далее. Сейчас, в силу того, что появилось больше автономии, появилось больше экономической свободы у молодежи, появилось больше выбора и появилась возможность сепарироваться, это привело к тому, что разные поколения разделились на разные слои, и по сути, взаимоотношения между полами отделены.
Да, они взаимодействуют, функционируют, но они больше отделены.
Еще можно отметить такой момент, которого на самом деле не было в XX веке. Понятно, что мы все играем определенные роли: роль родителя, роль ребенка, роль учителя, роль врача, роль психолога и так далее. В прошлые века, если союз распадался, то распадалось все, то есть роль родителя по сути уходила в большинстве своем на второй план, ее по сути не было, роль ребенка оставалась сама по себе, и супруга. Сейчас роль немножко стала другая. Что изменилось — отношения могут разрушаться, союз мужчины и женщины может распадаться, но зачастую сохраняется роль родителя.
Многое изменилось в XXI веке, многое мутировало, но единственное, что можно сказать, независимо от того, какие изменения происходят между полами и как сегодня функционируют мужчина и женщина, если человечество сохраняется, значит, все те модели, о которых я рассказала, приемлемы в целом для человека в XXI веке.
Почему современные браки трещат по швам? – Новости – Научно-образовательный портал IQ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
В Издательском доме НИУ ВШЭ готовится к печати перевод знаменитой книги Арли Хокшилд и Энн Мачун «Вторая смена: работающие семьи и революция в доме», ставшей классикой феминистской литературы.
В ней впервые было показано, что между женщинами и мужчинами существует не только разрыв в уровне оплаты труда, но и во времени отдыха после работы (leisure gap) из-за «второй смены» — домашних обязанностей. Редакция IQ.HSE выбрала фрагменты из книги, в которых рассказывается — почему на самом деле ссорятся мужья и жены, как представления о ролях в браке делают супругов несчастными и какова роль благодарности в гармоничных семейных отношениях.
Каждый брак несет на себе отпечаток экономических и культурных тенденций, которые берут начало далеко за его пределами. Вывод промышленных производств в другие страны и упадок профсоюзов (что сократило возможности мужчин зарабатывать), расширение сферы услуг, создавшее рабочие места для женщин — все эти изменения не просто происходят вокруг брака. Они происходят внутри брака, и трансформируют его.
Проблемы в отношениях мужей и жен, кажущиеся «индивидуальными» и «семейными», часто связаны с тем, что индивиды переживают мощные экономические и культурные потрясения, которые вызывают не один человек и не два.
Ссоры в семьях во многом вызваны трениями, возникающими между женщиной, которая меняется быстро, и мужчиной, который меняется медленно; между темпами сдвигов, которые и сами обусловлены различной скоростью, с которой мужчины и женщины входят в индустриальную экономику.
Экономика «её» и «его»
У экономического развития США есть два аспекта — «её» и «его». Во второй половине XIX века преимущественно мужчины уходили с ферм, чтобы вступить в мир оплачиваемого труда в промышленности, и преимущественно мужчинам приходилось менять свой образ жизни и идентичность. В тот исторический момент мужчины стали меньше походить на своих отцов, чем женщины на своих матерей.
Сегодня стрелка развития экономики указывает на женщин. Именно они входят в мир оплачиваемого труда и переживают изменение образа жизни и идентичности. Женщины в большей степени отрываются от привычек своих матерей и бабушек.
Как более раннее вступление в индустриальную экономику мужчин, так и более позднее — женщин, повлияло на отношения между полами, особенно на их отношения в браке.
Ранее произошедший рост числа мужчин среди наемных работников привел к усилению их власти, а нынешний рост числа женщин на этих работах в некоторой степени укрепил их позиции. В общем и целом переход мужчин к наемному труду не привел к дестабилизации семьи, тогда как увеличение числа работающих женщин, при отсутствии других изменений, спровоцировало рост числа разводов.
Забуксовавшая революция
Приток женщин в экономику не сопровождался доминирующим в культуре пониманием брака и труда, которое сделало бы этот переход более гладким. Женщины изменились. Однако большинство рабочих мест так и осталось нечувствительным к семейным нуждам своих работников, а дома большинству мужчин еще только предстоит приспособиться к переменам в женщинах. Этот конфликт между изменением женщин и практически полным отсутствием изменений где-либо еще позволяет говорить о забуксовавшей революции.
Общество, не пострадавшее от такой «пробуксовки», было бы обществом, безболезненно адаптированным к тому, что большинство женщин трудится не дома.
В нем родители имели бы возможность работать неполный день, делить обязанности, пользоваться гибким графиком, уходить в декретный отпуск, ухаживать за больными детьми и заботиться о здоровых. Такое общество предполагало бы дешевое жилье недалеко от места работы и, возможно, коммунальные столовые и прачечные. В нем были бы мужчины, чьи представления о мужественности поощряли бы их активно заниматься детьми и хозяйством.
Забуксовавшей революции, напротив, недостает социальных механизмов, которые облегчали бы жизнь родителям, и недостает мужчин, которые делили бы с женщинами вторую смену. Если женщины начинают меньше заниматься бытом, потому что у них остается меньше времени, если мужчины делают по дому лишь немного больше, чем раньше, а бытовые заботы и уход за детьми при этом требуют приблизительно одних и тех же усилий, тогда вопросы о том, кто что делает дома и что «нужно делать», становятся ключевыми.
Они могут стать источником серьезных конфликтов в семейной жизни. Из-за конфликтов, вызванных «пробуксовкой» в этой социальной революции, многие мужчины и женщины стали избегать браков, в которых оба супруга работают.
Одни женились или выходили замуж, но продолжали цепляться за традицию, в которой мужчина был добытчиком, а женщина занималась домашним хозяйством. Другие отвергали сам институт брака. Но есть пары, которые не состоят в традиционных браках и не отказываются от брака. Они изо всех сил пытаются примирить требования двух работ со счастливой совместной жизнью.
Спектр возможного
Что заставляет одних работающих матерей в одиночку делать все домашние дела — следовать стратегии «супермамы», — а других давить на мужей, чтобы те взяли на себя хотя бы часть их нагрузки? Почему одни мужчины искренне хотят разделить с женой бытовые тяготы и уход за детьми, другие поддаются давлению с чувством обреченности, а третьи упираются и не уступают?
Как представления супруга о мужественности влияют на его мнение о том, что ему «положено чувствовать» по отношению к дому и работе? Что он на самом деле ощущает? Вступают ли его реальные чувства в конфликт с тем, что, по его мнению, он должен испытывать? Как он решает этот конфликт? Те же самые вопросы относятся к женам.
Как стратегия, при помощи которой супруги решают проблему второй смены, влияет на детей, работу и брак? Такого рода вопросы выводят на сложную взаимосвязь между нуждами семьи, стремлением к равенству и счастьем в современном браке.
Сравнение одной пары, в которой оба супруга делят вторую смену между собой, с другими, которые так не поступают, показало, что многие ответы, которые могли бы показаться очевидными, — более высокий доход мужчины, его долгий рабочий день, тот факт, что его мать была домохозяйкой или что отец ничего не делал по дому, его представления о гендерных ролях — на самом деле не объясняли, почему одни женщины работают лишний месяц в году, а другие нет. Они не объясняли, почему одни женщины, казалось, рады трудиться лишний месяц, а других это делало глубоко несчастными.
Более того, сравнение одной пары, которая решала бытовые задачи вместе и была счастлива, с другой, в которой супруги тоже совместно занимались домашним хозяйством, но были при этом глубоко несчастны, продемонстрировало, что и чисто экономических или психологических ответов недостаточно.
Постепенно наметилась необходимость изучить то, насколько глубоко укоренена гендерная идеология в каждом мужчине и женщине. Некоторые мужчины и женщины казались сторонниками равноправия «внешне», но традиционалистами «внутри», или наоборот. Поэтому необходимо было обращать внимание на различие между поверхностной идеологией (расходившейся с внутренними чувствами) и глубинной (которая этими чувствами поддерживается). Изучать, как каждый примирял идеологию со своей остальной жизнью. Исследовать гендерные стратегии.
Пространство идеологий
Гендерная стратегия — это план действий, при помощи которого человек пытается решить насущные проблемы, опираясь на существующие культурные представления о гендере. Реализуя ту или иную гендерную стратегию, мужчина опирается на определенные идеи мужественности и женственности, которые были заложены в раннем детстве и обычно связаны с глубинными эмоциями. Он устанавливает связь между тем, что он думает о своей мужественности, что чувствует по отношению к ней и что делает.
Точно так же это работает для женщин.
Гендерная идеология определяет для каждого человека, с какой сферой он хочет идентифицироваться (с домом или работой) и сколько власти в браке хочет иметь (меньше, больше, равное количество).
Существует три типа идеологии в брачных ролях: традиционная, переходная и эгалитаристская. Даже если она работает, «чисто» традиционная женщина хочет идентифицироваться со своей домашней деятельностью (как жена, мать, мама для соседских детей), хочет, чтобы идентичность ее мужа была основана на работе, и хочет иметь меньше власти, чем у него. Того же самого хочет традиционный мужчина.
«Чистая» сторонница эгалитаризма хочет идентифицироваться с теми же сферами, что и ее муж, и иметь столько же власти в браке, сколько он. Одни хотят, чтобы пара была совместно ориентирована на дом, другие — чтобы на карьеру, или же оба желают вместе поддерживать некий баланс между ними.
Между традиционным и эгалитаристским типом находится переходный, полученный любым из всевозможных сочетаний двух других типов.
Но в отличие от традиционной женщины, женщина переходного типа хочет идентифицироваться со своей ролью и на работе, и дома, но полагает, что идентичность ее мужа должна быть более основана на работе.
Типичная представительница переходного типа хочет идентифицироваться одновременно и с заботой о доме, и с помощью мужу в добывании денег, но при этом хочет, чтобы ее муж фокусировался на заработке. Типичный мужчина переходного типа горой стоит за то, чтобы жена работала, но при этом ждет, что она возьмет на себя львиную долю домашних дел.
Принятие идеологии
Мужчины и женщины, по-видимому, формировали свою гендерную идеологию путем бессознательного синтеза определенных культурных идей и чувств по отношению к своему прошлому. Но в то же время они развили эту идеологию, исходя из возможностей, которые у них были. Некогда в юности они сравнили свои личные «активы» с возможностями, имеющимися у мужчин и женщин их типа. Они увидели, какая гендерная идеология лучше всего подходит к их обстоятельствам и — часто независимо от своего воспитания — идентифицировались с определенной версией мужественности или женственности.
Для них она «имела смысл». Она помогла им «чувствовать себя теми, кто они есть». Например, женщина оценивает свое образование, ум, возраст, обаяние, сексуальную привлекательность, тип сексуальности, потребность в содержании, устремления и соотносит все это с пониманием того, на что женщины вроде нее могут рассчитывать на рынке труда или на брачном рынке.
Какую работу она может получить? Каких мужчин? Если она желает выйти замуж, каковы шансы равного брака, традиционного брака, счастливого брака, вообще выйти замуж? Среди ухажеров, из которых она может выбирать, есть только очень традиционные мужчины? Она это учтет.
Точно так же она оценит перспективы работы. В этом случае определенная гендерная идеология, например, традиционная, «имеет смысл». Женщина примет ту идеологию, которая соответствует тому, как она оценивает свои шансы.
Она будет придерживаться определенной версии женственности («хрупкий цветок», например). Будет идентифицироваться с ее обычаями (мужчины, открывающие перед женщиной двери) и символами (кружевные платья, длинные волосы, слабое рукопожатие, потупленный взгляд).
Она попытается сформировать у себя «идеальный характер» (почтительный, зависимый) не потому, что ее этому научили родители, не потому, что он соответствует ее «истинной природе», но потому, что именно эти обычаи соответствуют её ресурсам и её общему положению в забуксовавшей революции.
Тот же самый принцип применим к мужчинам. Какой бы искренней или двусмысленной ни была чья-то гендерная идеология, как правило, она отвечает ситуации.
Выбор стратегии
Когда мужчина пытается применять свои представления о гендере к жизни, он, сознательно или бессознательно, следует гендерной стратегии. Он намечает курс. Он может стать «суперпапой» — много работать и укладывать спать ребенка поздно вечером, чтобы успеть провести с ним время. Или может пораньше возвращаться с работы. Или сократить количество бытовых забот и проводить меньше времени со своими детьми. Или же он может пытаться активно помогать жене разделить вторую смену.
Термин «стратегия» относится и к плану действий, и к эмоциональной подготовке к реализации этой стратегии.
Например, мужчина может заставить себя задушить свои карьерные амбиции, чтобы посвятить себя детям, или не обращать внимание на милые детские просьбы, закаляя себя для конфликтов на работе. Он может сделаться нечувствительным к просьбам жены или же стать тем родителем, который подбегает к ребенку, когда тот зовет на помощь.
Понятие гендерной стратегии — это переделка понятия стратегии действия, предложенного Энн Свидлер, — о том как индивиды используют аспекты культуры (символы, ритуалы, истории) в качестве «инструментов» для создания линии поведения. Здесь же важны аспекты культуры, влияющие на наши представления о мужественности и женственности, на нашу эмоциональную подготовку и эмоциональные последствия наших стратегий.
Важно распознавать трещины в гендерной идеологии, конфликты между разумом и чувствами и эмоциональную работу, необходимую для того, чтобы соответствовать гендерному идеалу, когда внутренние потребности или внешние условия делают это сложным.
По мере развития этой социальной революции проблемы семей с обоими работающими супругами будут не уменьшаться, а увеличиваться.
Если мы не можем вернуться к традиционному браку и не хотим в отчаянии махнуть рукой на брак в целом, очень важно понимать его как магнит, притягивающий к себе проблемы забуксовавшей революции, и понимать гендерные стратегии как основную динамику брака.
Споры о благодарности
Взаимодействие между гендерными идеологиями мужчины и женщины предполагает более глубокое взаимодействие между его благодарностью ей и её благодарностью ему. Ибо в том перетягивании каната, каковым является брак, идентичность людей влияет на представления о даре.
Если мужчина считает более высокий заработок супруги противоречащим его идеалу мужественности, то его согласие «терпеть» это может выглядеть как его дар ей. Но муж также может испытывать иные чувства: «Когда моя жена начала зарабатывать больше меня, я подумал, что напал на золотую жилу!».
В этом случае дар — зарплата его жены, а не его способность снисходительно её принять. Пары редко ссорятся только затем, чтобы выяснить, кто что делает.
Гораздо чаще они спорят о том, кто что приносит и получает в дар.
IQ
19 июня, 2020 г.
Социология Фрагмент
Уход за больными Clio Мужчины и женщины могут (и должны) дружить на современном рабочем месте
Феминизм
Эрика Джексон •
Обмен
Будучи подростком, я любил фильм Когда Гарри встретил Салли и смотрел его всякий раз, когда болел после школы. Большинство детей мечтают стать взрослыми, но поколение X выразило особую склонность к атрибутам взрослой жизни. В истинном духе поколения X то, о чем я мечтал во взрослом возрасте, была дружба в центре фильма между Гарри Бернсом (Билли Кристал) и Салли Олбрайт (Мег Райан), которая перерастает в романтические отношения, несмотря на предпосылку фильма, что « мужчины и женщины не могут быть друзьями, потому что секс всегда мешает».
Теперь, будучи замужней профессиональной женщиной за сорок, пытающейся ориентироваться в мире академических кругов, где доминируют мужчины, я вижу новую версию «мужчины и женщины не могут быть друзьями», обрамленную утверждением, что это «рабочая часть».
Вопрос «Могут ли мужчины и женщины дружить?» это концепция двадцатого века, основанная на распространении женщин в пространствах, где ранее доминировали мужчины. Женщины всегда участвовали в рабочей силе, особенно бедные женщины и цветные женщины, и задолго до двадцатого века сталкивались с различными проблемами домогательств, дискриминации и сексизма. Женщины массово вышли на профессиональную работу после принятия Раздела VII Закона о гражданских правах в 1967 году, в то время, когда женщины составляли лишь двадцать девять процентов гражданской рабочей силы. Присутствие женщин в составе рабочей силы США существенно выросло между 1960-е и 1990-е годы, достигнув пика в шестьдесят процентов в 1999 году. Сьюзен Фалуди и Бетти Фридан учитывали изменения, вызванные массовым выходом женщин на рынок труда, и их сохраняющееся неравенство на работе и в семье. 
Еще до того, как движение #MeToo обратилось к вездесущей проблеме сексуальных домогательств, вопрос о том, может ли дружба между мужчиной и женщиной действительно быть платонической, сохранялся. «Могут ли мужчины и женщины быть, по сути, взрослыми, которые ценят друг друга, не добавляя к этому сложностей «других грязных вещей»?» — спросила Джен Долл в статье 2012 года в журнале Atlantic . Вслед за критической позицией Уильяма Дересевича Долл опубликовал в New York Times эссе о том, что нет, несексуальные отношения между мужчиной и женщиной невозможны. И политика, и массовая культура, по словам Дересевича, подкрепляют аргумент о том, что мужчины и женщины по-прежнему живут в разных сферах, несмотря на феминистские цели равных прав во всех сферах жизни общества.
Эта цепочка рассуждений приводит к неприятным выводам: если мужчины и женщины не могут дружить на рабочем месте, женщинам систематически отказывают в месте за столом. За тринадцать лет у меня сложились уникальные партнерские отношения с моим коллегой по отделу и дорогим другом доктором Джастином Голлобом, который, как и я, видит огромную ценность в нашей работе в команде мужчин и женщин. Джастин был принят на работу в наш университет за два года до меня и работал в моем комитете по найму. Из-за этого я всегда считал его ценным наставником и чуть выше меня в академической иерархии. На протяжении всей нашей карьеры у нас было несколько продолжительных разговоров о власти и гендерной динамике. Эти разговоры произошли бы независимо от пола; однополые отношения в контексте работы имеют свой собственный набор проблем, которые часто отражают проблемы между мужчинами и женщинами. Джастин и я пришли к пониманию, что нас связывает связь, которая выходит за рамки сексистских структур, призванных нас разделить.
Эмпатия к учащимся и взаимопонимание с коллегами
Мы оба выросли в одинаковых обстоятельствах: в маленьких (почти) консервативных городках в семьях среднего класса, которые предполагали, что мы будем учиться в колледже, и шли на жертвы, чтобы помочь нам получить наши ученые степени. Мы оба понимаем, как преимущества, которые мы получили, окупились, и стремимся предоставить аналогичные возможности нашим студентам. Мотивация и сочувствие, которые мы прививаем нашим ученикам, коллегам и друг другу, — это потраченное время с пользой. Мы рассматриваем это как совместное усилие, которое дает нам чувство цели и помогает наладить прочные профессиональные отношения.
Трудовая этика, самоотверженность и амбициозность
Помимо нашего общего чувства юмора, мы впервые увидели схожий драйв и амбиции друг в друге. Эти общие ценности позволяют нам не только профессионально общаться, но и чувствовать себя комфортно, продвигая работу друг друга и ценность для учреждения.
Это не значит, что у нас нет разногласий (было бы странно, если бы их не было), но мы уважаем то, как другой подходит к своей работе, и верим, что усилия будут оценены и ответят взаимностью. Мы также ценим различия во мнениях и видим опасность в использовании этих различий друг против друга в трудные моменты.
Открытое и честное общение
Доверие может быть непостоянным. Сегодня вы чувствуете, что оно у вас есть, но на следующий день вы боитесь, что оно потеряно. Лучший совет, который мы дали друг другу, — просто быть честными. Взаимное уважение и желание поддерживать доверие означают, что мы можем положиться друг на друга, чтобы дать полезный, а иногда и жесткий совет, который повышает свободу действий. Мы узнали, что нанесение ударов может быть более вредным, чем жестокая честность. Это был трудный урок, но однажды усвоенный, он укрепил уверенность. Мы также вовлекаем наших супругов в наши отношения, обращаясь к ним за советом о том, как справиться с возможным недопониманием друг с другом.
Это не значит, что у нас нет разногласий (было бы странно, если бы их не было), но мы уважаем то, как другой подходит к своей работе, и верим, что усилия будут оценены и ответят взаимностью. Мы также ценим различия во мнениях и видим опасность в использовании этих различий друг против друга в трудные моменты.
Наши отношения строятся на глубоком восхищении и уважении. В академическом мире традиции умирают с трудом. Институты по-прежнему работают на основе старшинства, традиций и иерархии. Определение рабочих отношений, которые бросают вызов этим качествам, было эффективным способом оценить ценность, которую каждый из нас привносит в работу. Это не означает, что мы игнорируем эту гендерную динамику. Вместо этого мы предпочитаем максимально обесценивать их в наших отношениях. Если кто-то более возвышен (на какое-то время) в институциональной иерархии, существует общее понимание того, что это не меняет наших взглядов и не меняет практикуемых ценностей. Это помогает нам ориентироваться в сложном ландшафте академических кругов. Соучастие в гендерном разделении труда — не наш ответ. Скорее, это понимание нашего места в этих структурах, сохраняя при этом оптимизм в отношении того, что командная работа, подобная нашей, поможет преодолеть эти пробелы. Мы разделяем и отмечаем достижения друг друга и ценим нашу дружбу и командную работу больше, чем любую должность или возможность работы.
Примечания
- Когда Гарри встретил Салли , режиссер Роб Райнер (1989, Лос-Анджелес: Castle Rock Entertainment, 2006), DVD. ↑
- Сьюзен Фалуди, Stiffed: The Betrayal of the American Man (Нью-Йорк: Уильям Морроу и компания, 1999; Бетти Фридан, Beyond Gender: The New Politics of Work and Family (Woodrow Wilson Center Press, 1997). ↑
Изображение в заголовке: Предоставлено Михаилом Ниловым на Pexels.
Теги: Дружба, Пол, Работа, Рабочее место
Об авторе
Эрика Джексон
Эрика К. Джексон — адъюнкт-профессор истории Университета Колорадо-Меса и автор книги «Скандинавы в Чикаго: истоки белых привилегий в современной Америке» (University of Illinois Press, 2019). В ее следующем книжном проекте исследуется опыт «альтернативной» девушки 1990-х, которая смотрела «Мою так называемую жизнь», носила… Полная биография Эрики →
Чего мужчины и женщины хотят от партнера? Как гендерное равенство меняет наши предпочтения в выборе партнера
Устойчивое развитие
СОВРЕМЕННОЕ СОПРЯЖЕНИЕ
Предпочтения мужчин и женщин в отношении спаривания становятся все более похожими.
Изображение: AP Photo/Ahn Young-joon.
На первом свидании Миа и Джош разговаривали так, как будто знали друг друга много лет. Джошу нравилось остроумие Мии; Мия была в восторге от теплоты и улыбки Джоша. Их отношения расцвели, но сомнения закрадывались к ним обоим снова и снова. Джош был главным опекуном ребенка от предыдущего брака, и его финансовые перспективы были туманны. На самом деле это не беспокоило Мию, поскольку личность Джоша более чем компенсировала это. Тем не менее, он не был ее обычным «типом» — типом, который был намного моложе ее, к тому же спортивным и красивым. Тем временем Джош мечтал о богатой женщине с большими амбициями, статусом и образованием, в идеале с докторской степенью (или двумя). Простая степень магистра Мии была своего рода камнем преткновения. В конце концов, для мужчин было нормой «жениться».
Этот сценарий, вероятно, звучит странно, и так и должно быть: я придумал анекдот о том, как сцена гетеросексуальных свиданий может выглядеть через 100 лет.
В настоящее время стремление к молодой, привлекательной партнерше противоположного пола, как правило, более распространено у мужчин, чем у женщин. Женщины, тем временем, более склонны отдавать предпочтение деньгам и статусу, а не молодости и красоте. Почему?
Многие эволюционные психологи объясняют эту тенденцию силой врожденных биологических влечений. Их аргумент состоит в том, что у женщин есть первобытное стремление цепляться за богатых мужчин, чтобы обеспечить своих детей в течение длительного периода беременности и воспитания детей. Мужчин, тем временем, в основном заботит женская фертильность, для которой красота и молодость служат полезными сигналами. В далеком прошлом такое поведение было адаптивным, поэтому эволюция отобрала и закодировала его в наших генах, навсегда . Конечно, современные ритуалы спаривания сильно отличаются от ритуалов наших предков. «Тем не менее, те же самые сексуальные стратегии, которые использовали наши предки, действуют сегодня с необузданной силой», — сказал психолог Дэвид Басс в книге «Эволюция желания » (2003).
«Наша развитая психология спаривания, в конце концов, проявляется в современном мире, потому что это единственная психология спаривания, которой мы, смертные, обладаем». (Исторических или межкультурных исследований предпочтений ЛГБТ в отношении партнеров мало; такие вопросы, безусловно, важны, но, к сожалению, пока недостаточно данных для их надлежащего изучения.)
Однако за последние 50 лет произошел тектонический сдвиг в гендерных ролях. Еще в 1980-х годах стюардессы в Соединенных Штатах могли быть уволены, если они выходили замуж, а право голоса женщин повсеместно не применялось в Швейцарии до 1990 года. брачные предпочтения гетеросексуальных мужчин и женщин? Или мы все еще во власти нашей биологической судьбы, как утверждают эволюционные психологи?
Мы все еще во власти нашей биологической судьбы, как утверждают эволюционные психологи? Результаты исследования ясны: предпочтения мужчин и женщин в отношении спаривания становятся все более похожими. Эта тенденция напрямую связана с усилением гендерного равенства, поскольку женщины получают более широкий доступ к ресурсам и возможностям в бизнесе, политике и образовании.
В странах с большим гендерным неравенством, таких как Турция, женщины оценивают потенциальный доход партнеров как дважды как важный по сравнению с женщинами в странах с самым гендерным равенством, таких как Финляндия. Как и в случае с Джошем и Мией, финские мужчины теперь чаще, чем финские женщины, выбирают партнеров на основе своего высокого уровня образования.
Конечно, сексизм различается в каждом обществе, и общий уровень гендерного равенства в стране не обязательно означает гендерное равенство среди людей. Но если предпочтения в спаривании предопределены биологически, индивидуальный сексизм не должен влиять. Однако исследования, проведенные в девяти странах, доказывают обратное. Чем больше гендерного неравенства в личных установках мужчин, тем больше они предпочитают в женщинах такие качества, как молодость и привлекательность; и чем больше гендерного неравенства занимают женщины, тем больше они предпочитают в мужчинах такие качества, как деньги и статус.
Это свидетельство указывает на некоторые серьезные недостатки в повествовании эволюционных психологов.
Если наши брачные предпочтения определяются генами, то каким образом эти якобы запрограммированные инстинкты разрушаются в соответствии с гендерным эгалитаризмом общества и отдельных людей?
Справедливости ради следует отметить, что эволюционные психологи признают, что культурные факторы и местные обычаи могут влиять на то, как люди выбирают себе партнеров. Но гендерное равенство не считается одним из этих факторов, поскольку даже в относительно гендерно-равных обществах разрыв между предпочтениями мужчин и женщин лишь сокращается, а не ликвидируется. Тем не менее, ответный удар заключается в том, что свидетельство сохраняющегося разрыва на самом деле поддерживает наш случай : разница сужается только в той мере, в какой достигается гендерное равенство. Чтобы избавиться от него полностью, потребуется полное гендерное равенство, которого пока не существует.
К сожалению, традиционные гендерные роли сохраняются даже в очень эгалитарных обществах. В одном датском исследовании мужья, чьи жены зарабатывали больше, чем другие мужья, чаще, чем другие мужья, использовали лекарства от эректильной дисфункции. Одна интерпретация состоит в том, что мужья чувствовали необходимость продемонстрировать свою мужественность, потому что они не могли претендовать на роль «кормильца»; другая точка зрения заключалась в том, что потеря статуса кормильца каким-то образом привела к импотенции. В другом исследовании, проведенном в США, одинокие женщины преуменьшали свои карьерные цели и снижали свою напористость в надежде стать более желанными для мужчин. Однако, если важность, которую мужчины придают хорошему образованию женщин и перспективам заработка, продолжит расти, эта тактика может в конечном итоге перестать быть эффективной.
Что, если бы общество действительно достигло идеального гендерного равенства? Будут ли женщины и мужчины придерживаться практически одинаковых предпочтений в отношении партнеров? Я подозреваю, что выбор женщин и мужчин никогда не может полностью совпасть.
Ключевое различие, вероятно, сводится к требованиям грудного вскармливания после рождения ребенка — деятельности, которая требует больших затрат энергии, времени и довольно трудно интегрируется с оплачиваемой работой, по крайней мере, в нынешней структуре работы. Подразумевается, что женщины будут стремиться компенсировать эту ожидаемую потерю дохода, выбирая мужей с хорошими перспективами заработка. Однако это решение будет иметь мало общего с какой-то первобытной потребностью в великом защитнике-мужчине; оно будет руководствоваться рациональными расчетами будущих потребностей. Кроме того, прогрессивная социальная политика, изменения на рабочем месте и более широкое участие отцов в уходе за детьми могут смягчить такое давление, ставящее под угрозу карьеру.
Мои ученики иногда спрашивают меня, желательны ли гендерно-равные предпочтения партнеров. Кажется, они обеспокоены тем, что такое равенство может погасить искру в нашей личной жизни. Другой риск заключается в том, что выравнивание предпочтений в отношении брачных партнеров может привести к увеличению числа браков между равными, что, в свою очередь, может укрепить экономическое неравенство.
