Циничный колониализм и полезные туземцы
Заявления о необходимости «укрупнения регионов», сделанные намедни вице-премьером правительства РФ Маратом Хуснуллиным, поражают, но отнюдь не своим содержанием. Ведь сами по себе идеи «укрупнении регионов», а также их унификации посредством превращения нынешних республик, краев, областей, автономной области, автономных округов и городов федерального значения в одинаковые губернии/земли/штаты в постсоветской России обсуждаются уже не первое десятилетие.
Фотогалерея:За кого сватают Татарстан? Возможные варианты укрупнения регионов
Поражает же в заявлениях Хуснуллина их откровенно хамская, циничная форма, явно противоречащая смыслу той должности, которую он занимает. Государственного чиновника высокого ранга в принципе, и федеративного государства в особенности.
Поражает же в заявлениях Хуснуллина их откровенно хамская, циничная форма
Это типичное заявление в жанре «новой искренности» путинской России, руководители которой позволяют себе такие откровения, которые стоили бы политической карьеры члену правительства в любой действительно демократической стране.
«Вот я Еврейской автономной областью не хочу заниматься, не хочу с точки зрения трудозатрат, — откровенничает «слуга народа», дающий понять, что отдельные части этого народа и территории, на которых они проживают, не стоят, не заслуживают его ценного времени. — У нас есть ряд регионов, которые не в состоянии ничего выполнять. Но это губернаторы, у каждого аппарат, он приходит ко мне на встречу, приходит к президенту, занимает наше время».
В какой даже нормальной унитарной стране видный член правительства, действительно формируемого в результате настоящих, конкурентных выборов, может позволить себе подобное отношение к избирателям, вручающим ему власть и способным ее забрать? Вопрос риторический, потому что к путинской России он не относится, ведь ее высокопоставленные руководители прекрасно знают, что властью, которой они наделены, они обязаны не избирателям, а фактическому самодержцу, позволяющему им говорить, что угодно при условии лояльности ему и выполнения его задач.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Председатель Госсобрания Башкортостана об укрупнении регионов: «Это бесперспективно и непродуктивно»
Нечего и говорить о том, что такая тональность абсолютно несовместима с управлением федеративным государством, которым уже давно де-факто перестала быть Россия при Путине, что нагляднейшим образом и иллюстрируют подобные перлы.
В логике этого «укрупнителя регионов» они являются не субъектами со своими самодостаточными интересами и волей, с которыми должен считаться федеральный (!) центр, а исключительно объектами, которыми этот центр управляет как хочет и может их по своему усмотрению объединять, укрупнять, расформировывать и так далее.
Смешно даже думать, что в такой логике может иметь хоть какое-то значение еще один принцип, закрепленный в Конституции РФ — права народов на самоопределение, лежащий в основе существования «национальных» субъектов федерации, многие из которых московский чиновник считает явно убыточными и не заслуживающими его ценного времени.
А значит, и не имеющими право на существование, как следует из всего хода его рассуждений.
Нельзя обойти стороной и крокодиловы слезы, которые проливаются им по поводу участи регионов, обделенных природными ресурсами: «Или Курган — почему курганцы должны жить хуже тюменцев? У одних есть нефтяные доходы, у других нет, у нас что, это жители другой страны?»
После этого призыв «взять все и поделить», то есть, повесить ресурсно-бедные регионы на ресурсно-богатые в рамках их «укрупнения», выглядит чуть ли не как борьба за социальную справедливость. Однако в связи с этим возникает один важный вопрос — а зачем тогда ресурсно-богатые регионы отдают большинство налогов, собираемых с работающих в них предприятий, в «федеральный центр»?
По логике вещей, если центр получает эти поступления от ресурсно-богатых регионов, он и должен направлять часть из них в регионы ресурсно-бедные. И да, в таком случае «федеральные» чиновники вроде Хуснуллина должны делать то, что он так не хочет делать — заниматься этими регионами и тратить на них свое драгоценное время.
Понятно, что побудительным мотивом подобных размышлений является отнюдь не защита социальной справедливости
Впрочем, понятно, что побудительным мотивом подобных размышлений является отнюдь не защита социальной справедливости, а нечто ей противоположное — неолиберальный ультраэкономизм.
«Точки роста у нас агломерации», — говорит Хуснуллин, повторяя тезисы неолиберала Алексея Кудрина, еще несколько лет назад предложившего новую региональную стратегию развития страны. В ее основе лежит признание мирового тренда скапливания капиталов, ресурсов и людей в крупные экономические центры, которых по его мнению в России должно быть двадцать. Правда, господа-неолибералы умалчивают о том, что как раз в странах первого мира вроде Германии государство, не мешая развитию таких крупных центров, стремится сохранять культурную и социальную среду исторических земель и малых городов, оказывающихся на обочине этого процесса.
Ведь агломерации, они на то и агломерации, что складываются естественно, по законам рынка, и в поддержке государства особо не нуждаются. Она, эта поддержка, нужна как раз тем, кто в этот рынок вписывается плохо, и этой цели как раз и служит весь федерализм, включая его субсидиарную составляющую. Но это лишь в логике социального государства, которым является современная Германия, и полной противоположностью, которой является предложение Хуснуллина забрать налоги у исторических «убыточных» регионов и усилить ими агломерации.
Для ее презентации весьма кстати, что подобные предложения озвучил, да еще и в такой форме, человек с фамилией Хуснуллин, а не его «государствообразующий» коллега
Таким образом, перед нами апология периферийного капитализма латиноамериканского типа с характерно колониальным отношением ее представителя к туземцам, которые должны под нее подстроиться. Для ее презентации весьма кстати, что подобные предложения озвучил, да еще и в такой форме, человек с фамилией Хуснуллин, а не его «государствообразующий» коллега.
Ведь Хуснуллина куда сложнее обвинить в стремлении отнять у титульных народов национальных образований их исторические завоевания — он как бы и сам представляет один из таких народов и всегда может сказать, что отстаивает их интересы.
Так бывало уже не раз — и решение об отмене обязательности татарского языка в школах Татарстана принимал его Госсовет, и продлевать договор о разграничении полномочий этой республики с федеральным центром тоже как бы не захотела она сама, а не Кремль отказался это делать. Классика жанра и удивляться тут нечему. Просто надо помнить об этом каждый раз, когда кто-то начнет говорить о мифической «татарской партии» внутри «федеральной власти». Какая «федерация», такая в ней и «татарская партия». Настоящей вторая сможет стать только тогда, когда настоящей станет первая.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике «Мнения», не отражает позицию редакции.
❌Если ваш провайдер заблокировал наш сайт, скачайте приложение RFE/RL на свой телефон или планшет (Android здесь,iOS здесь) и, выбрав в нём русский язык, выберите Idel.
Реалии. Тогда мы всегда будем доступны!
❗️
Читать онлайн «Циничный алхимик. Том 1», Сергей Полев – Литрес
Уже более восемнадцати лет я живу в мире, где правит алхимия, простаки называют её магией, но это заблуждение. Из волшебного в ней только мана, расходуемая на преобразования, а в остальном это чистая наука.
Если другие попадают в школьные туалеты или тела наследников великих Родов, то меня угораздило переродиться во всех смыслах этого слова. Я появился в этом мире младенцем, который каким-то образом сохранил память.
Достаточно быстро я узнал значение слова «полукровка» – если твоя мать спит с демонами, то можно ещё и не такое услышать. И делала она это не от хорошей жизни, поэтому ордой служанок в нашем доме и не пахло, зато я хорошо запомнил запах коровьего навоза.
Частенько валяясь в куче сена и ожидая, пока моя мать обслужит нового клиента, я разглядывал коров и думал, чем же заслужил столь суровое наказание? Да, раньше я не любил посиделки с родственниками и много времени уделял компуктеру, но времена были такие: всё привезут на дом, даже женщин, так зачем куда-то выходить?
Нет, хикикомори я не был, напротив, частенько общался с кем ни попадя, но делал это тогда, когда хотел.
Меня по праву можно назвать самым ленивым человеком на земле, и девяносто процентов свой бурной деятельности я посвящаю тому, чтобы от меня отстали. Личный комфорт превыше всего.
Но всё-таки мне приходилось тратить силы на заработок денег. Моя идеальная жизнь такова: лежать и получать деньги, ничего не делая. Тогда уже от скуки можно и мир посмотреть, и Эверест покорить, была бы наличность. Но всё это в прошлом, ведь здесь моя жизнь сложилась иначе.
Когда мне было шесть лет, мать проиграла меня в карты, и да, проституция – это не единственный её порок. Сказать по правде, я безумно испугался, представив, что со мной сделает огромный бородатый мужик с угрюмым взглядом.
Но к счастью, опасения были ложными, ведь ему всего лишь нужен был помощник по дому, который бы и дрова колол, и за водой ходил. Тут бы стоило приуныть, ибо жил он у чёрта на куличках и бежать смысла не было, да и кому нужен безродный мальчик-полукровка? Однако мужик, как потом выяснилось, оказался легендарной персоной: Странствующим Алхимиком.
Никто не знал его имени, и даже мне не удалось выпытать, но и хрен с ним.
Мы довольно быстро нашли общий язык, почти сразу, как он научил меня нормально говорить, дабы я мог общаться с ним на равных. Мне удалось убедить его проверить, есть ли во мне мана, а затем научить меня алхимии. Взамен я обязался помогать ему по дому и выполнять мелкие поручения. С учётом, что у меня был кров и еда, это очень выгодный обмен.
Особенно меня порадовало, что эта кабала длилась бы недолго: либо пока он не отправится в странствия, либо пока мне не стукнет восемнадцать лет. Почему именно восемнадцать? Начиная с этого возраста, каждый простолюдин получает условную свободу, а ещё можно поступить в академию.
Нахрен она мне сдалась? Ответ прост – огромная стипендия. К восемнадцати годам я знаю и умею столько, что другим алхимикам и не снилось. Моя скромная персона – это убойный коктейль из секретных техник Странствующего Алхимика и научных знаний, принесённых из прошлого мира.
Но у меня есть и второй план, и если сработает именно он, то я буду кататься как сыр в масле.
Мне привычно планировать всё наперёд, а затем разыгрывать заведомо выигрышную шахматную партию.
Сегодня, наконец-то, настал тот день, когда я готов сделать первый шаг: прийти на вступительное испытание Южной Академии Королевских Алхимиков. Прихожу я последним, ведь добираться до центра Рейвенхола мне, как раком до Китая. И даже электрифицированное Средневековье не сильно помогает, но об этом позже.
Сейчас я лежу на газоне академии и жду, пока остальные неучи закончат издеваться над алхимией, называя её магией. Большинство абитуриентов, стоящих рядом со мной, – это отпрыски благородных и сильных мира сего. Есть даже дочка Лорда вместе с братом близнецом – их отличает розовый цвет волос, который особенно по-идиотски смотрится у парня на голове. Однако Род Майерсов гордится этой генетической особенностью.
Я приподнимаю голову и наблюдаю, как Мелиса Майерс создаёт китайского дракона, полностью состоящего из огня, но всё это лишь позёрство, которое не имеет ничего общего с настоящей боевой алхимией.
– Госпожа Мелиса, ваше владение магией огня поражает воображение! – восхищается принимающий преподаватель Салех. – Ещё кто-то остался? А-а-а, чуть не забыл… Рей безродный… Ну что, оборванец, покажи свою алхимию и проваливай отсюда.
– Точно-точно! Тебе здесь не место! – гудит толпа кандидатов на поступления в академию, их больше пятидесяти.
– Магия огня поражает воображение? – ухмыляюсь я, лёжа на траве. – Какие же вы идиоты, если восхваляете банальное воспламенение псевдоматерии. Сейчас я покажу вам, что такое настоящая алхимия!
– Ты не был ни на одном открытом уроке для простолюдинов, – парирует преподаватель. – Я вообще не понимаю, зачем ты пришёл. Чтобы опозориться? Если в тебе и правда есть мана, то ты упустил свой шанс, ибо нужно было посещать мои уроки с юных лет.
– Да нахрен мне твои уроки, бездарь? – бросаю на него пренебрежительный взгляд и бью себя ладонью по лбу.
– Следи за языком! – верещит он. – Я не обязан выслушивать эти оскорбления!
– Ну что, струсил? – вопрошает кто-то из абитуриентов.
– Боится провалиться, как пить дать! – хохочет второй. – И как его сюда пустили? Он ведь полукровка! Вы только посмотрите на эти красные глаза и мерзкие рожки!
– Ещё одно слово, и твоя мамочка будет соскребать тебя с газона, – хладнокровно выдаю я.
– Рей, не заставляй нас ждать! – в голосе преподавателя слышится нескрываемое раздражение.
– Полукровка! Слабак! Безродный! – гудит толпа.
– Ну что, девочки, хотите увидеть истинную алхимию? – пафос из меня так и прёт.
– Давай же! – гаркает преподаватель.
– Узрите мою мощь! – я дважды касаюсь своей груди, затем навожу руку на каменную мишень и говорю: – Ниоми!
В том месте, куда я целюсь, появляется яркое фиолетовое пламя. Оно медленно горит, охлаждая воздух вокруг себя: буквально за четверть минуты доходит до того, что этот самый воздух превращается в жидкость и разливается голубоватой лужей под манекеном.
Проходит ещё немного времени, и жидкость начинает кристаллизоваться. Температура каменного истукана быстро приближается к абсолютному нулю.
Без хороших приборов сложно сказать точнее, но по моим расчётам, она должна опуститься ниже одного нанокельвина.
– Что это за фокусы?! Фиолетовый огонь? – негодует Салех. – Ты владеешь магией огня?!
– Никогда такого не видела… – негромко произносит Мелиса.
– Это какая-то уловка! – кричит кто-то из толпы. – Заклинание нельзя сотворить без алхимического круга! Это невозможно!
Щегол прав, законы этого мира нарушить достаточно сложно, но Странствующий Алхимик обучил меня технике духовных татуировок. Благодаря ей, я могу нанести на тело часто используемые круги, а затем применять их без необходимости рисовать на земле или в воздухе. Не баг, а фича, как говорится.
– Попробуй потушить, учитель, – я даже не пытаюсь скрыть своё пренебрежительное отношение к этому болвану и продолжаю валяться на газоне. – Я буду поддерживать его ещё минуту, и если ты сможешь потушить, то я уйду с позором.
– Да кем ты себя возомнил?! – он выходит из себя и начинает рисовать алхимические круги в воздухе.
– Водяной Поток!
Струя воды, забранная прямо из влажного морского воздуха, ударяет в горящий камень и за считаные мгновения становится снежным паром, разлетающимся по округе.
– Магия льда?.. – неуверенно шепчет учитель. – Тогда… Огненный Шар!
– Как банально, – машу головой из стороны в сторону, продолжая поддерживать заклинание.
Фаербол накрывает моё пламя, позволяемую тому разгореться ещё сильнее. Конечно, ему удаётся ненадолго повысить температуру, но зато мой огонёк получает бесплатную ману от глупого учителя. Когда магия сталкивается с другой магией, может получиться всего один из трёх результатов: первое заклинание перекроет и поглотит второе, не произойдёт никакой реакции, первое усилит второе.
– Как?.. Почему?.. – обескураженность учителя видна невооружённым глазом.
– У тебя осталось двадцать секунд, – я подливаю масло в огонь. – Будешь пытаться или признаешь поражение и зачислишь меня в академию?
– Зачислить безродного полукровку? Да за кого ты меня держишь?! – от кодекса вежливости учителя не остаётся и следа.
– Земляной Вал!
Куб грунта и травы со сторонами метра два поднимается в воздух и обрушивается на пылающий манекен. Пламя пропадает, и учитель уже готовится праздновать победу, но затем вся груда земли вспыхивает с новой силой, всё быстрее замораживая воздух. Даже я уже чувствую приятный холодок.
– Время вышло, учитель. Признай своё поражение и прими меня в академию.
Я вижу, как он смотрит на трибуну, на которой сидит весь преподавательский состав, включая директора – его можно узнать по трём признакам: блестящая лысина, густая седая борода и наличие курительной трубки во рту. Остальные учителя не вмешиваются и просто наблюдают за действиями своего коллеги, испытание проводит он, а поэтому и решение за ним.
– Это какой-то обман! – кричит один из абитуриентов. – Такого огня не бывает!
– Точно обман! Алхимия без кругов преобразования невозможна! – вопит второй. – Нужно выгнать этого мошенника!
Учитель молчит и яростными глазами смотрит на меня – глупец не знает, как поступить, ведь в академию крайне редко принимают простолюдинов, а чтобы взяли полукровку – такого не было никогда.
Ситуация патовая, и я ему не завидую.
– Так уж и быть… Дабы все окружающие убедились в твоей ничтожности, я сражусь с тобой. Ну что, учитель, хочешь попытать удачу и поставить на кон свою жизнь? – бросаю на него снисходительный взгляд.
– Да кем ты себя возомнил, молокосос?! – ревёт он. – В настоящей дуэли твои фокусы не помогут!
– Я готов, – перебиваю его. – Буду лежать прямо здесь и ждать атаки. Как ты там сказал? Покажи, на что способен, и проваливай? У меня к тебе такое же предложение. Если я выиграю, ты откажешься от лицензии и покинешь академию, а взамен я не стану тебя убивать. А если проиграю, можешь делать со мной всё, что захочешь.
– Все слышали?! – после недолгих раздумий учитель обращается к абитуриентам и преподавательскому составу. – Рей вызвал меня на смертельную дуэль! Я соглашаюсь с её условиями! И начнётся она прямо сейчас!
Он рисует алхимический круг огня, скорее всего, надеется поразить меня самым быстрым из возможных заклинаний.
Но всё это тщетно, ведь мне нет нужды тратить время на художества, я просто прикасаюсь к двум местам на животе, вытягиваю руку вперёд и произношу:
– Вакуум!
Вокруг учителя образуется безвоздушная сфера абсолютного вакуума – достаточно простое заклинание и одно из первых, которые я придумал сам. В этом мире алхимики не особо любят экспериментировать, да и знаний в областях химии и физики у них на порядок меньше, чем у меня.
Учитель пытается сделать вдох, но вместо этого из его груди вырывается воздух с капельками крови. Я вижу, как пот на его залысине начинает закипать – выглядит забавно. Глупец хватается за горло, наивно полагая, что оно перекрыто. Затем он пытается закричать, но всё тщетно, ведь воздуха уже нет, как и звуковых волн.
Проходит ещё около двадцати секунд, и учитель падает на землю. Его глаза медленно закрываются, вскоре он перестаёт дёргаться.
– Ну вот и всё, я победил, – прерываю заклинание.
– Что с ним?! – верещит одна из абитуриенток.
– Он умер?!
С трибуны подрываются учителя и бегут в нашу сторону, дабы помочь коллеге. А вот директор не спешит и медленным шагом топает ко мне.
– Жить будет, – заверяю я. – Просто потерял сознание.
– Что это за магия? – негромко спрашивает Мелиса.
– Много науки и щепотка алхимии – вот что это такое, – во всеуслышание заявляю я.
– Да как такой простолюдин может что-то знать о науке? – грубит брат близнец Мелисы.
– К-ха, к-ха… – поверженный учитель, харкает кровью.
– Говорю же, живой, – показываю на лежащего мужчину.
– Всем назад! – командует первый подбежавший преподаватель. – Помогите мне отнести его в лазарет!
– Дуэль священна, и оговорённые условия должны быть выполнены, – напоминаю я, обращаясь к очнувшемуся учителю. – Надеюсь, когда ты будешь побираться на улице, то изменишь своё отношение к простолюдинам и полукровкам. Недооценка противника – смертельная ошибка. Можешь не благодарить за преподанный урок, учитель. Хотя нет, ты же теперь безработный.
Преподаватели академии получают огромные деньги и почти ничем не рискуют, в отличие от тех же военных алхимиков, а поэтому на эту должность хотят все детишки из не самых богатых семей. Зуб даю, что глупый учитель именно из таких, возможно, на его зарплату жили даже родители, но он сам виноват, что поставил крест на своей карьере, связавшись со мной.
Этот мир жесток, и в нём как нигде работает правило сильного. Даже в высших слоях общества многое решает именно личная сила, а поэтому не стоит рассматривать мои действия через призму морали жителей Земли. В этом мире люди проскочили все эти ЛГБТ парады и другую дичь, перейдя к самому суровому капитализму с узаконенным рабством и иллюзией свободы.
– Рей, значит? – ко мне подходит директор. – Кто тебя тренировал? Но не вздумай врать.
– Директор Блейн, если не ошибаюсь? – уточняю я и поднимаюсь на ноги.
– Можно просто «директор».
– Вы не спрашиваете, почему я не рисую алхимические круги, ибо знаете, что это за техника.
– Знаю.
– Тогда вам известно, кто её изобрёл.
– Неужели это тебя он тогда выиграл в карты?.. – удивляется директор.
– Что есть, то есть, – пожимаю плечами. – Ему нужен был юнец, который будет помогать по хозяйству. А там слово за слово… и вот такой вот результат.
– Хм… И эти два заклинания, которые ты использовал, тоже его наработки?
– Нет, их придумал я.
– О-о-о… даже так? – он хмурится и чешет затылок.
– Господин директор, – подходит худощавый мужик с длинными куриными пальцами. – У Салеха повреждены лёгкие, травмы не смертельные, но на восстановление потребуется более недели.
– Хорошо, Брут, тогда вылечите его, а затем вызовите ко мне. Я лично скажу ему, что он уволен.
– Но господин директор… Салех ведь один из лучших по части алхимии элементов… – ворчит Брут, видимо, он спец по лечебной алхимии.
– Я всё сказал, – отрезает Блейн.
– Как вам будет угодно… – тот уходит с недовольной миной на лице.
– Да кто он такой! – орёт, надрывая голос, брат Мелисы.
– Рей безродный – это ученик Странствующего Алхимика, – заявляет директор.
– Он? Не может быть! Невероятно… Я думал это вымысел… – шепчется толпа.
– Все, кто показал отличные результаты, будут зачислены в академию, ждём вас завтра на рассвете, а сейчас можете отдохнуть, – говорит Блейн. – А ты, Рей, пойдёшь со мной. Нам есть что обсудить.
– Умеете вы интригу нагнать, – я одобрительно хихикаю. – Когда вы говорили, что зачислены «все», вы ведь и меня имели в виду?
– Есть предложение получше, но давай сперва покинем полигон. Это приватный разговор.
– Хорошо.
Мы идём в сторону административного корпуса академии, а толпа продолжает ворчать и кидать оскорбление мне в спину. Но клал я большой и толстый болт на их мнение, ведь меня интересуют только деньги, хорошая жизнь, алхимические изыскания и безделье.
В прошлом мире мне всего этого не хватало, и чтобы это изменить в новом мире, мне пришлось пахать как Папа Карло, ведь легендарный Странствующий Алхимик утверждал, что духовная сила напрямую связана с выносливостью.
По итогу каждодневных походов за водой, уборки дома и других изнурительных тренировок, в основном связанных с бегом в гору и переноской тяжестей, я достиг таких результатов, что смог бы показать достойный результат на Олимпийских играх во многих категориях.
Я рад, что матушка проиграла меня в карты, ведь в той семье ничего хорошего мне не светило. А вот Странствующий Алхимик дрючил меня так, что даже армия показалась бы курортом. Я его не виню и даже благодарен, но с меня хватит. Пора и отдохнуть…
Хотя привычка – дело страшное. Учитель покинул город более полугода назад, а я зачем-то продолжаю тренироваться… Конечно, не с таким надрывом как раньше, но для поддержания формы вполне достаточно.
И всё бы ничего, но без денег жить сложно. До получения лицензии алхимика заклинания можно использовать только под присмотром того, у кого она есть. Потому-то в академию чаще поступают благородные, ведь у остальных попросту нет денег, чтобы нанять лицензированного учителя, а открытые занятия раз в месяц – это как мёртвому припарка.
Я тренировался в глуши и под присмотром, но последние полгода приходилось нарушать закон на свой страх и риск. За использование алхимии без лицензии наказание разнится от крупного штрафа до смертной казни. По правде сказать, я уже давно нарушаю законы, ведь честным путём простолюдину заработать не получится, а будет хватать лишь на еду и кров, да и то не факт.
Но стоит сказать, что даже мелкая шалость может обернуться пожизненными работами на рудниках, ведь выплатить штраф в сто золотых, который полагается за незаконное использование алхимии, не по силам даже многим семьям среднего звена – обычно это зажиточные ремесленники.
Стипендия, к слову, составляет аж пять золотых в месяц! Этого с головой хватит, чтобы прозябать в кабаках ночи напролёт. А если немного подкопить, то можно и неплохой домик на окраине купить. Без вида на океан, конечно, но тоже ничего. Я давно этого хочу, ибо жить в лесу – то ещё «приключение».
Но есть вероятность, что мой план сработает, и я получу нечто большее, чем стипендию, ведь как-никак, но директор тоже учился у Странствующего Алхимика.
Говорят, что последнему уже более трёхсот лет, но как бы я ни пытал его этим вопросом, он всегда уходил от ответа. Подозреваю, что этот хитрец изобрёл философский камень и по-тихому варит зелья, продлевающие жизнь. Николас Фламель, хренов…
Тем временем мы с директором Блейном заходим в главный корпус и поднимаемся на пятый этаж. Он заводит меня в свой кабинет, садится в кресло и по новой забивает в трубку табак. Я скромно присаживаюсь на одно из двух доступных кресел, стоящих по другую сторону дубового стола.
– Я уже понимаю, что вы мастер интриг, но прошу, не томите, – я нарушаю тишину.
– Какой нетерпеливый, – он поджигает и раскуривает свежий табак. – Зачем тебе академия? Только из-за лицензии? Я же вижу, что ты знаешь почти всё, чему мы можем тебя научить. Сказать по правде, даже я не понял принцип работы твоих заклинаний.
– Благодарю, что вы по достоинству оценили мои старания, и дам честный ответ: меня интересуют и лицензия, и деньги со стипендии, – на самом деле это полуправда, ведь есть вещи получше стипендии.
– Хех… Можно было догадаться. Деньги всем нужны.
– Ага-ага, – я киваю. – Испытание пройдено, так ведь?
– Верно.
– Получается, я зачислен?
– Пять золотых – большие деньги… – директор курит и тянет время, дабы вывести меня на эмоции.
– Если хотите что-то спросить, то спрашивайте, но пожалуйста, дайте ответ на мой вопрос, – вежливо настаиваю я, продолжая играть роль наивного дурачка.
– А что скажешь насчёт пятидесяти золотых?
– Эм… Пятидесяти?.. Огромные деньги, что я ещё могу сказать? – похоже, рыбка клюнула, но я стараюсь не подавать вида.
– Значит, ты согласен?
– На что? – наигранно хмурюсь.
– Благодаря тебе, у нас освободилась вакансия, не хочешь поработать учителем? – предлагает директор.
– Оу… К такому меня жизнь не готовила… – изо всех сил стараюсь скрыть коварную улыбку.
– Подумай, пятьдесят золотых! Но и это не всё, – он наивно полагает, что меня нужно уговаривать. – Учитель не может работать без лицензии, а поэтому я могу посодействовать в её получении.
– Сказать по правде, у меня нет педагогического опыта. Да и наверняка впахивать придётся… Сложный выбор… – а это ход на случай будущих ошибок, ведь всегда можно будет сказать, что он сам предложил.
– Выбрать? А кто говорил про выбор? Ты либо соглашаешься, либо идёшь на все четыре стороны, – тон директора резко меняется. – Твои знания могут быть нам очень полезны, или ты думал, что я позволю тебе спать на уроках и за просто так получать деньги?
– Что ж, директор Блейн, умеете вы уговаривать, – я тяжело вздыхаю. – Я согласен работать учителем, но деньги за первый месяц хочу получить вперёд.
– Договорились, – мы пожимаем руки. – Теперь ты преподаватель алхимии элементов. Я рассчитываю на тебя Рей, сделай из этих оболтусов достойных алхимиков.
– Сделаю всё, что в моих силах, – говорю я и в это же время думаю, куда потрачу первую зарплату.
– Можешь быть свободен, – он указывает на дверь. – Завтра приди пораньше, я познакомлю тебя с другими преподавателями.
И да, постарайся за вечер подготовить хоть какую-нибудь учебную программу.
– Хорошо, – я киваю.
– Всё, иди, а я займусь твоей лицензией.
Выхожу из кабинета и спускаюсь по лестнице. Вот и сыграла ставочка – меня взяли на должность преподавателя алхимии элементов, в которой я настоящий эксперт. По правде говоря, шанс на такой исход виделся мне невысоким, но я рискнул и получил вкусную плюшку, но это только первый шаг на пути к величию. В моей голове давно созрел план, который позволит забраться на вершину…
Директор прекрасно понимает, что такого учителя, как я, надо ещё поискать. Именно поэтому он так быстро предложил мне работу. Работу, за которую платят огромные деньги!
Что ж, завтрашний день будет интересным, как представлю лица бездарей, которых мне предстоит обучать, так хохотать хочется. Я уж им задам жара! Пора поставить на место этих зазнавшихся аристократиков! В битве науки против магии победитель очевиден.
Рубрика «Осталось за кадром»Спустя пять минут в приёмной директора.
– Клара, у нас появился новый учитель, – говорит Блейн. – Назначь на утро завтрашнего дня заседание коллегии, нужно будет обговорить выдачу лицензии.
– Новый учитель? М-м-м… – секретарша воображает, каким же окажется этот человек. – Мужчина?
– Да, – директор кивает.
– Вы же меня с ним познакомите? А то прошлый мой сбежал уже после первого свидания… – сетует Клара. – А ведь мне скоро уже пятый десяток, пора и семьи завести…
– Давно пора. Но я думаю, этот паренёк не из твоей лиги, – Блейн показывает на дверь. – Молодой ещё, неопытный.
– Он?! Это он наш новый учитель?! – брови женщины лезут на затылок. – Полукровка?..
– Если бы ты видела, что он сегодня вытворил… – директор погружается в свежие воспоминания и пытается разгадать секрет неведомых заклинаний. – Нет, даже я не знаю, на что он способен.
– Но ведь его рога?.. – она отрицательно машет головой.
– Рога рогами, а нам нужно поднимать рейтинг академии, – Блейн грузно вздыхает.
– Надеюсь, с Реем мы сможем занять первое место на предстоящем турнире…
Этимология, происхождение и значение слова циник по этимонлайну
Реклама1580-е годы, с большой буквы -с-, «напоминающие философов-киников», от cynic + -al (1). К 1660-м годам (со строчной буквой -с-) это значение превратилось в общее: «склонен не верить или сомневаться в искренности или ценности социальных обычаев, личного характера или мотивов и выражать это сарказмом и насмешками, пренебрежительно мотивы других, придирчивый, сварливый». Связанный: Цинично.
Циник выражает извращенную склонность давать неблагоприятное толкование поведению или осуществлять аскетизм под видом веры в бесполезность любой предлагаемой формы наслаждения. Человеконенавистнический выражает ненависть к человечеству как к расе. Пессимистический — это прежде всего и вообще философский эпитет, относящийся к тем, кто считает, что тенденция вещей есть только или в целом ко злу. [Вековой словарь]
тоже из 1580-х
Тенденции
ЦиничныйРеклама
обновлено 27 января 2019
Реклама
Реклама 900 03Модные слова
- 1.
аристократия - 2. аристократия
- 3. луна
- 4. цисгендер
- 5. солнцестояние
- 6. измученный
- 7. гендер
- 8. безжалостный
- 9. коренной
- 10. мошенник
аристократияСловарные статьи около
циничныйцилиндрический
тарелочный
кимрик
цинантропия
циник
циничный
цинизм 10 0026
Жизнь в посткиническую эпоху – Whitman Wire
- МНЕНИЕ
Николаус Кеннелли, обозреватель
1 декабря 2016 г.
Изгоям земли, рабочим интеллектуалам, протеже Сэлинджера и Керуака (если кто-то из вас еще жив), знайте: цинизм мертв. Уже не модно сокрушаться об упадке священного, подъеме культуры потребления и бесчисленных социальных бедах, порожденных разрастанием городов. В то время как прошлые эпохи определялись такими произведениями, как «Над пропастью во ржи», наша эпоха определяется MacBook Air и франшизой о Гарри Поттере. Первый — символ нашего отчуждения от реальности — устройство, низкий профиль которого симулирует экологичность, — а второй — символ нашего коллективного желания войти в итонскую элиту.
Если вы ответили на это последнее предложение с содроганием, вы устарели. Модные среди нас перешли от такого рода цинизма к радикальной форме непримиримого потребительства — тому типу, в котором вождение Subaru делает вас защитником окружающей среды, а выбор чайного гриба делает вас прогрессивным. Очевидная поверхностность не столько принимается, сколько тайно лелеется и даже любима.
Зачем, спросите вы, быть таким циничным? Мой ответ может быть только в том, что вы меня неправильно поняли. Я такой же постциничный, как и они. Это правда, что я из тех людей, которые будут обсуждать трудовые нарушения на эфиопских кофейных фермах за чашкой Yirgacheffe и размышлять об ужасах промышленного фермерства за беконом и яйцами (мой завтрак немного подогрет), но на этом все заканчивается… Я никогда не допускаю полного цинизма. То есть многое из того, что я говорю, находится на грани между видимостью и реальной верой.
Вам такая неискренность кого-то напоминает? Избранный президент, может быть? Если это так, то мы готовы к моему центральному утверждению: хотя на первый взгляд оно может показаться совершенно противоречивым, Трамп — результат постцинизма. Это то, что происходит, когда большинство людей давно признали, что люди эгоцентричны, и перешли к тому, чтобы относиться к эгоизму и отрицанию как к добродетелям. Что действительно грустно (или было бы, если бы я был циником) в этом, так это то, что в отличие от риторики постправды (где на нашей стороне есть наука), мы, левые, не застрахованы от постциничной риторики и поэтому частично виноваты.
