ПСИХОЛОГИЯ ДЕВИАНТНОСТИ. Дети, Общество, Закон
В этой книге феномен девиантности рассматривается во всей его полноте, с различных сторон. В работе дается развернутая психологическая характеристика отклоняющегося поведения, акцентируется внимание на различных формам его проявления. Уделено значительное внимание рассмотрению современных психологических представлений о природе девиантности детей и подростков. Подробно обсуждаются различные теоретические подходы и концепции отклоняющегося поведения. Книга богата фактическим материалом, в ней представляются и анализируются результаты многочисленных эмпирических исследований отклоняющегося поведения. Фактический материал охватывает как зарубежные, так и отечественные исследования, в том числе и оригинальные авторские. Практические советы и рекомендации не выделяются, как это иногда делается, в отдельный раздел. Но они широко представлены во всей книге, органично включены в соответствующие разделы книги, представлены по ходу изложения конкретных проблем и аспектов девиантного поведения.
В книге рассматриваются основные понятия, связанные с феноменом девиантности и теоретические подходы к его исследованию, анализируются основные виды девиантного поведения. Подробно рассматриваются проблемы детской и подростковой агрессии. При этом анализируется специфика агрессии на разных возрастных этапах. Показывается связь агрессии детей и подростков со стилями семейного воспитания, взаимоотношениями в семье. Приводятся результаты многочисленных теоретических и эмпирических исследований, как отечественных, так и зарубежных, в том числе и оригинальных авторских.
Девиантное и делинквентное поведение детей и подростков рассматривается также в гендерном аспекте. При этом специальное внимание уделяется особенностям проявления подростковой девиантности среди девочек. В этой связи приводятся и подробно анализируются результаты новых эмпирических исследований на эту тему. Особый интерес имеет представленный в книге анализ такого популярного, в исследовательском плане, психологического феномена как буллинг. Исследование данной проблемы широко представлено в англоязычной литературе, и значительно меньше в отечественной. В специальном разделе книги проблема подростковой девиантности рассматривается с неожиданной стороны – как психологический феномен подросткового футбольного фанатизма.
Определенная часть книги посвящена рассмотрению такого явления как воровство, в качестве формы девиантного поведения детей и подростков. Этот феномен рассматривается подробно на теоретическом и эмпирическом уровнях анализа. В прикладном плане значительное внимание уделяется вопросам психокоррекции и профилактики воровства у детей. В книге также акцентируется внимание на рассмотрении феномена делинквентности, в связи с такой важнейшей характеристикой личности, как локус контроля. Анализируется связь ответственности личности, ее уровня и локализации с асоциальным поведением подростков.
В качестве, так называемых, малых девиаций, рассматриваются табакокурение и алкоголизация молодежи. Специальный раздел книги посвящен социально-психологическим аспектам наркопотребления подростков.
Рекомендация (или диплом о присвоении автору ученой степени)
Делинквентное поведение — это… Что такое Делинквентное поведение?
Делинквентное поведение (лат. delictum — проступок, англ. delinquency — правонарушение, провинность) — антиобщественное противоправное поведение индивида, воплощённое в его поступках (действиях или бездействии), наносящих вред как отдельным гражданам, так и обществу в целом. Понятием «Делинквентное поведение» оперируют представители криминологии, социологии, педагогики, психологии, социальной педагогики и других отраслей знания.
Подростковая делинквентность
Особо пристальный интерес в научных исследованиях уделяется подростковой делинквентности. Рост числа деликтов, совершаемых молодыми людьми в несовершеннолетнем возрасте, увеличение удельного веса тяжких насильственных преступлений в их составе представляют собой угрозу обществу. Изучению подлежат причины, вызывающие деликты, условия, способствующие их распространению в молодежной среде, особенности личности делинквента (правонарушителя), специфика его социализации, делинквентные субкультуры, вопросы профилактики и предупреждения правонарушений и ряд других проблем.
Причинение вреда
Причинение вреда делинквентом связано с посягательством на человека, его права и свободы, собственность, права юридических лиц, другие общественные и государственные интересы, а также установленный государством правопорядок. Различные виды делинквентного поведения подвергаются не только социальному осуждению. Они формализуются государством в нормах права посредством описания признаков, их характеризующих, и определения их в качестве правонарушений, за которые в законодательстве устанавливаются различные виды ответственности.
Совершаемые делинквентом деяния могут представлять собой гражданско-правовые деликты: причинение имущественного вреда человеку или организации, нанесение морального вреда личности, дискредитация репутации человека или юридического лица и др. Лица, их совершающие, подлежат ответственности, установленной гражданским законодательством.
Виды делинквентного поведения
К числу делинквентных относятся административные правонарушения, выражающиеся в нарушении правил дорожного движения, мелком хулиганстве (сквернословие, нецензурная брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан). В качестве административных правонарушений рассматриваются также распитие спиртных напитков на улицах, на стадионах, в скверах, парках, во всех видах общественного транспорта и в других общественных местах; появление в общественных местах в пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность; доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения родителями или иными лицами. Влекут за собой административную ответственность и такие деликты, как занятие проституцией, распространение порнографических материалов или предметов и др., перечень которых в законодательстве об административных правонарушениях достаточно обширен.
Дисциплинарный проступок как вид делинквентного поведения — это противоправное, виновное неисполнение или ненадлежащее исполнение работником своих трудовых обязанностей. Дисциплинарные проступки (прогул без уважительных причин, прогулы без уважительных причин занятий учащимися, появление на работе в состоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения, распитие спиртных напитков, употребление наркотических или токсических средств на рабочем месте и в рабочее время, нарушение правил охраны труда и др.) влекут дисциплинарную ответственность, предусмотренную трудовым законодательством.
Особую общественную опасность представляет такой вид делинквентного поведения, как преступление. Преступлениями являются только те общественно опасные деяния, которые предусмотрены уголовным законом и запрещены им под угрозой наказания. К ним относятся кражи и убийства, угоны автомобилей и вандализм (осквернение сооружений и порча имущества), терроризм и изнасилования, мошенничества и незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ. Эти и многие другие преступления влекут наиболее строгие меры государственного принуждения — наказание и иные меры уголовной ответственности (общественные работы, штраф, арест, лишение свободы и др.), которые применяются к лицам достигшим возраста уголовной ответственности: 16 лет, а за некоторые преступления — 14 лет. Совершение деяний, признаваемых преступлениями, лицами, не достигшими уголовной ответственности, влечет применение мер воздействия, носящих воспитательный характер (объявление выговора или строгого выговора, помещение в специальное учебно-воспитательное учреждение и др.).
Иногда делинквентное поведение смешивается с девиантным поведением. В действительности эти понятия — не совпадающие. Они соотносятся между собой как вид и род, часть и целое. Всякое делинквентное поведение является отклоняющимся поведением, но не всякое отклоняющееся поведение можно отнести к делинквентному поведению. Признание отклоняющегося поведения делинквентным всегда связано с действиями государства в лице его органов, уполномоченных на принятие правовых норм, закрепляющих в законодательстве то или иное деяние в качестве правонарушения. Перевод государством делинквентного поведения в категорию деяний, не являющихся правонарушениями, приводит к переходу их в разряд либо отклоняющегося, либо социально нейтрального, либо даже социально одобряемого поведения. Например, скармливание скоту и птице скупленных в магазинах печеного хлеба, муки, крупы и других пищевых продуктов до марта 1994 в зависимости от обстоятельств признавалось в Беларуси административным правонарушением или преступлением, а затем перешло в разряд морально порицаемого отклоняющегося либо социально нейтрального поведения. Коммерческое посредничество, признаваемое преступлением в соответствии с Уголовным кодексом Республики Беларусь 1960, утратило характер делинквентного поведения с ноября 1991 и с развитием рыночных отношений стало нормой поведения в сфере осуществления предпринимательской деятельности.
Литература
- Змановская Е.В. Девиантология. Психология отклоняющегося поведения. — М.: Академия, 2004. — 288 с. — ISBN 5-7695-1782-4
Педагоги и специалисты системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних обсудили девиантное и делинквентное поведение детей
В Белгородском институте развития образования состоялся межведомственный онлайн-семинар «Комплексное взаимодействие специалистов в области превенции девиантного и делинквентного поведения несовершеннолетних».
Целью онлайн-встречи стало укрепление межведомственного взаимодействия педагогов и специалистов системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних и защите их прав в вопросах превенции девиантного и делинквентного поведения несовершеннолетних.
Открыла мероприятие заведующая кафедрой психологии и дефектологии БелИРО, кандидат психологических наук Е.А. Гуськова.
Выступление доцента кафедры психологии и дефектологии БелИРО, кандидата педагогических наук Н.М. Кий было посвящено особенностям девиаций несовершеннолетних на этапе информационного общества. Доцент подробно рассказала слушателям о новых тенденциях, рисках и вызовах, которые существуют в области девиантного поведения. По словам Натальи Михайловны, сегодня у подростков наблюдается очень низкий порог переносимости психоэмоциональных нагрузок, который связан со многими факторами, в том числе и с синдром нарушенного внимания, слабым типом центрально-нервной системы: «Среди современных молодых людей существует так называемый синдром птенца, который не желает покидать родительского гнездо. Дети боятся самостоятельности и новой жизни. Это во многих случаях ведет к росту саморазрушительных тенденций», — отметила Н.М. Кий.
Методист «Областного социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних» Т.В. Погорелова поделилась опытом профилактики и коррекции девиантного поведения несовершеннолетних.
О том, каким должен быть алгоритм работы с неблагополучными семьями, сообщила социальный педагог Головчинской школы Грайворонского района И.И. Домашенко.
Старший методист кафедры психологии и дефектологии БелИРО Р.И. Политова представила информацию на тему профилактики негативного поведения детей с ОВЗ и детей- инвалидов.
Заместители директора школы №46 Е.Н. Гурова и Т.М. Сидюрова познакомили участников семинара с системой межведомственного взаимодействия школы в профилактике девиантного и делинквентного поведения несовершеннолетних.
Программа семинара также включала в себя обсуждение профилактики экстремистских проявлений в среде подростков с девиантным поведением и межведомственного взаимодействия и социального партнерства в профилактике девиантного поведения несовершеннолетних. По этим двум темам выступили О.И. Шевцова, социальный педагог «Прохоровского центра развития и социализации ребёнка», и Н.А. Королева, подполковник полиции.
Девиантное и делинквентное поведение.
Во всех обществах поведение человека порой выходит за рамки, допустимые нормами. Нормы только указывают, что человек должен делать, а что не должен; но они не являются отражением фактического поведения. Когда человек ведет себя в соответствии с ожиданиями общества и социальными нормами, такое поведение называют конформным (не то же самое, что «конформизм» – подчинение мнению общества или простого большинства).Однако поступки некоторых индивидов не редко выходят за рамки того, что общество считает допустимым.
Девиантным поведением называется поведенческое отклонение от нормы, рассматриваемое большей частью членов общества как предосудительное и недопустимое. Обычно мы оцениваем поведение как девиантное в зависимости от того, получает ли оно отрицательную оценку и вызывает враждебную реакцию. Таким образом, это оценочное определение, налагаемое на конкретные модели поведения различными социальными группами.
Сравнение разных культур показывает, что одни и те же действия одобряются в одних обществах и недопустимы в других. Определение поведения как девиантного зависит от времени, места и группы людей. Например, если обычные люди взламывают склепы, их клеймят как осквернителей праха, но если это делают археологи, то о них говорят с одобрением, как об ученых, раздвигающих границы познания. Однако ведь в обоих случаях в места погребения вторгаются посторонние и выносят оттуда какие-то предметы. Еще один пример. Общительность, современная одежда и открытое лицо европейской женщины недопустимы во многих традиционных мусульманских странах.
Общество само решает, считать или не считать какое-то поведение девиантным. Это не означает, что такие явления, как убийство, воровство, половые извращения, психические отклонения, алкоголизм, азартные игры и жестокое обращение с детьми и т.п., могли бы не иметь места, если бы им не были даны социальные определения. Просто решающее значение имеет то, как люди определяют поведение и каким конкретным образом реагируют на него.
Большинство людей рассматривают девиантное поведение как плохое, как поведение, представляющее собой источник социальных проблем. Причина таких оценок – результат негативных или разрушительных последствий, которые влечет за собой большинство отклонений от нормы.
Характер девиантного поведения, направленность энергетического потенциала человека зависят, во-первых, от того, как ему свойствен но отвечать на возникающие трудности: путем созидательных или разрушительных действий, во-вторых, – от того, насколько общество стимулирует социально-инновационные, созидательные действия личности.
По мнению О.С. Осиповой, необходимо проводить различие между двумя видами девиантного поведения: созидательным и разрушительным.
Девиантное поведение деструктивной направленности – это совершение индивидом или группой социальных действий, отклоняющихся от доминирующих в обществе (отдельной социальной группе, страте) социокультурных ожиданий и норм.
Внимание!
Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.
Созидательные девиации (социальные инновации, нововведения) – это социально значимые в действиях человека отклонения от общепризнанных норм поведения, определяющие наиболее прогрессивный вектор эволюционного развития общества.
Границы между позитивной и негативными формами девиантного поведения подвижны во времени и социальном пространстве. Созидательная девиация должна рассматриваться как совершенно нормальное явление в жизни любого общества, так как даже самый совершенный закон не в состоянии учесть всего многообразия житейских ситуаций. Степень совершенства закона относительна, поскольку общество изменчиво.
Социологические подходы к проблеме девиации:
Теория аномии. Э. Дюркгейм утверждал, что девиантное поведение играет функциональную роль в обществе, поскольку наказание девианта способствует осознанию границ того, что считается допустимым поведением, и выполняет роль факторов, побуждающих людей подтвердить свою приверженность моральному порядку общества. Дюркгейму принадлежит понятие «аномии» – общественного состояния, которое характеризуется разложением системы ценностей, обусловленным кризисом всего общества, его социальных институтов, противоречием между провозглашенными целями и невозможностью их реализации для большинства. Когда общество находится в состоянии аномии, люди обнаруживают, что им трудно координировать свое поведение в соответствии с нормами. В периоды быстрых общественных перемен люди перестают понимать, чего ждет от них общество, и испытывают трудности в согласовании своих поступков с действующими нормами. Прежние нормы уже не представляются подходящими, а новые, зарождающиеся нормы еще слишком туманны и нечетко сформулированы, чтобы служить эффективными и значимыми ориентирами в поведении. В такие периоды можно ожидать резкого возрастания количества случаев девиантного поведения.
Теория культурного переноса. Ряд социологов подчеркивает сходство между способом выработки девиантного поведения и способом выработки любого другого стиля поведения. Одним из первых к такому выводу пришел Габриэль Тард, еще в конце XIX века сформулировавший теорию подражания для объяснения девиантного поведения. Тард утверждал, что преступники, как и «порядочные» люди, подражают поведению тех индивидов, с которыми они встречались в жизни, которых знали или о которых слышали. Но в отличие от законопослушных граждан они подражают поведению преступников. Иначе говоря, молодые люди становятся правонарушителями, потому что общаются и заводят дружбу с теми подростками, у которых криминальные модели по ведения уже укоренились.
Эдвин Г. Сазерленд: индивиды становятся правонарушителями, потому что попадают в окружение, следующее девиантным моделям, мотивировкам и методам. Чем раньше начнутся контакты индивида с криминогенным окружением, чем чаще, интенсивнее и длительнее будут эти контакты, тем выше вероятность того, что такой индивид тоже станет правонарушителем. Но в этом процессе задействовано не одно простое подражание. Девиантное поведение приобретается на основе не только подражания, но и научения; очень многое зависит от того, чему именно и от кого учатся индивиды.
Теория конфликта. Сторонники теории культурного переноса подчеркивают, что для индивидов, принадлежащих к разным субкультурам, характерны несколько различающиеся модели поведения, поскольку процесс их социализации базируется на различных традициях. Приверженцы теории конфликта согласны с этим положением.
Хотя в последние десятилетия появилось множество новых направлений конфликтологического подхода к проблеме девиации, его происхождение восходит к марксистской традиции. Согласно марксистской теории, правящий класс капиталистов эксплуатирует и грабит народные массы и при этом ухитряется избежать возмездия за свои преступления. Трудящиеся – жертвы капиталистического угнетения – в своей борьбе за выживание вынуждены совершать по ступки, которые правящий класс клеймит как преступные. Другие типы девиантного поведения – алкоголизм, злоупотребление наркотиками, насилие в семье, сексуальная распущенность и проституция – являются продуктами моральной деградации, основанной на беспринципной погоне за наживой и угнетении бедняков, женщин, представителей этнических меньшинств. Психологические и эмоциональные проблемы объясняются отчуждением людей от средств производства, с помощью которых они добывают себе средства к жизни, т.е. от самого базиса своего существования.
Ричард Квинни: «Закон – это инструмент правящего класса. Криминальное право, в частности, представляет собой средство, созданное и используемое правящим классом для сохранения существующего порядка.
В теории конфликта многое справедливо. Совершенно очевидно, что составляют законы и обеспечивают их исполнение облеченные властью индивиды и социальные группы. Вследствие этого законы не являются нейтральными, но служат интересам определенной социальной группы и выражают основные ее ценности.
Теория стигматизации. Сторонники теории стигматизации (от греч. – клеймо) взяли за основу главную идею конфликтологии, согласно которой индивиды часто не могут поладить друг с другом, так как расходятся в своих интересах и взглядах на жизнь; при этом те, кто стоит у власти, имеют возможность выражать свои взгляды и принципы в нормах, управляющих институциональной жизнью, и с успехом навешивают отрицательные ярлыки на нарушителей этих норм. Их интересует процесс, в результате которого отдельные индивиды получают клеймо девиантов и начинают рассматривать свое поведение как девиантное.
Сам по себе термин «девиантность» охватывает самый широкий спектр поступков и способов поведения. Его применение просто означает констатацию того факта, что данное индивидуальное поведение отклоняется от принятого обществом. Причем такое отклонение может быть как негативным, так и позитивным. Поведение гения, например, тоже представляет собой девиацию.
Для обозначения специфически деструктивных форм поведения, опасных для общества, применяются понятия «делинквентное поведение» и «криминальное (преступное) поведение». Для того чтобы четко обо значить границы употребления каждого термина, всю совокупность проявлений отклоняющегося (девиантного) поведения нужно разделить на три группы: девиантное в собственном смысле этого слова, делинквентное и криминальное поведение.
Собственно девиантное поведение – это такое по ведение, которое не является нарушением уголовного законодательства, то есть не является противоправным, а просто не совпадает с принятыми в обществе стандартами.
Термином «делинквентное поведение» обозначается совокупность противоправных поступков, не подпадающих под уголовное наказание, но уже являющихся незначительным правонарушением.
Грань между делинквентным и преступным поведением находится там, где кончается сфера административной ответственности и начинается область уголовно наказуемых поступков. Например, если подросток стоит на учете в детской комнате милиции, не посещает школу, появляется в пьяной компании в общественных местах, его поведение является делинквентным, но не преступным. Преступным оно станет тогда, когда он совершит деяние, расцениваемое законом как уголовное преступление, и будет осужден по закону как преступник.
Среди возрастных групп наиболее склонны к делинквентному поведению подростки. Это объясняется их социальной незрелостью и повышенной подверженностью влияниям извне.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему
Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Узнать стоимость4. Девиантное и делинквентное поведение
Во всех обществах поведение человека часто не соответствует общим нормативным требованиям, в результате чего нормы нарушаются. Отклонение от нормы, рассматриваемое большей частью членов общества как предосудительное и недопустимое, называется девиацией, т.е. отклоняющимся поведением.
В широком смысле «девиация» подразумевает любые поступки либо действия, которые не соответствуют как писаным, так и неписаным нормам.
В узком смысле «девиация» относится только к нарушению неписаных норм, а нарушение писаных (формальных) норм получило название делинквентного (т.е. преступного) поведения.
Чем они отличаются друг от друга? Девиантное и делинквентное поведение можно различать следующим образом. Первое относительно, а второе абсолютно. То, что для одного человека или группы — отклонение, для другого или других может быть привычкой. Высший класс считает свое поведение нормой, а поведение представителей других классов, особенно низших — отклонением. Девиантное поведение относительно, ибо имеет отношение только к культурным нормам данной группы. Но делинквентное поведение абсолютно по отношению к законам страны. Уличное ограбление представителями социальных низов может с их точки зрения считаться нормальным видом заработка или способом установления социальной справедливости. Но это не отклонение, а преступление, поскольку существует абсолютная норма — юридический закон, квалифицирующий ограбление в качестве преступления.
Делинкветное поведение — это чрезвычайно широкий класс явлений — от безбилетного проезда до убийства человека.
Напротив, такие поступки, как обнажение гениталий, опорожнение или занятие сексом в публичных местах, сквернословие, громкий или возбужденный разговор, не нарушают уголовного права, но противоречат нормам поведения. Единственный способ наказания — привлечение к административной ответственности, уплата штрафа, устное осуждение окружающих людей или неодобрительность, косые взгляды прохожих.
К формам девиантного и делинквентного поведения относят уголовную преступность, алкоголизм, наркоманию, проституцию, гомосексуализм, азартные игры, психическое расстройство, самоубийство.
Однако к девиантным формам поведения относят не только культурно осуждаемые отклонения, но и культурно одобряемые.
В нашем обществе люди, попадающие под определение гения, лидера, героя, — это культурно одобряемые отклонения. Многие социологи выделяют необходимые качества и способы поведения, которые могут привести к социально одобряемым отклонениям. К ним относят сверхинтеллектуальность, личностные качества, счастливый случай.
Возвеличивание на основе сверхинтеллектуальности возможно только в отдельных, строго ограниченных областях человеческой деятельности (в науке, культуре), а в иных случаях сверхинтеллектуальность может изолировать личность от общества. Особые склонности позволяют проявлять уникальные качества на специфических участках деятельности. Возвеличивание актера, спортсмена, балерины, художника больше зависит от особых склонностей человека, чем от его общей интеллектуальности.
Изучая сверхмотивацию в поведении личности, ученые отмечают, что интенсивная мотивация часто служит компенсацией за лишения или переживания, перенесенные в детстве или юности. Так, существует мнение, что Н.Паганини постоянно стремился к славе и почету в результате испытанной в детстве нужды и насмешек сверстников, Наполеон – в результате одиночества, испытанного им в детстве. Чувства ненадежности, замкнутости или враждебности могут найти выход в интенсивных усилиях, направленных на личные достижения.
Личностные качества – это, безусловно, важный фактор достижения возвышения, а часто даже самый важный. Общительность, твердость характера в сложных ситуациях, умение заводить знакомства нужны политику и предпринимателю, но почти не сказываются на карьере ученого, писателя, художника.
Большинство обществ поддерживает и вознаграждает социальные отклонения, проявляемые в форме экстраординарных достижений и активности, направленной на развитие общепринятых ценностей культуры.
Девиантное поведение – результат сложного взаимодействия процессов, происходящих в обществе и в сознании человека. Девиации направлены на преодоление фрустрации – препятствия, вставшего на пути преодоления цели, и проявляются через социально значимые действия.
Характер девиантного поведения человека, его направленность зависят, во-первых, от того, как он научен отвечать на возникающие трудности: путем созидательных или разрушительных действий, во-вторых, от того, каким образом общество стимулирует социально-инновационную, созидательную деятельность личности.
ДЕВИАНТНОЕ И ДЕЛИНКВЕНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
Усвоение социальных норм — основа социализации. Соблюдение же этих норм определяет культурный уровень общества.
Отклонение от общепринятых норм называется в социологии девиантным поведением,а серьезное нарушение закона, влекущее за собой уголовное наказание, называется делинквептным поведением.
Характерная черта девиантного поведения — культурный релятивизм (относительность). Впервобытный период, а у некоторых примитивных племен еще и сегодня, каннибализм, геронтоцид (убийство стариков), кровосмешение и инфантицид (убийство детей) считались нормальным явлением, вызванным экономическими причинами (дефицит продуктов питания), либо социальным устройством (разрешение брака между родственниками).
Культурный релятивизм может быть сравнительной характеристикой не только двух разных обществ или эпох, но также двух или нескольких больших социальных групп внутри одного общества. В таком случае надо говорить не о культуре, а о субкультуре. Пример таких групп — политические партии, правительство, социальный класс или слой, верующие, молодежь, женщины, пенсионеры, национальные меньшинства. Так, непосещение церковной службы — девиация с позиций верующего человека, но норма с позиции неверующего. Этикет дворянского сословия требовал обращения по имени-отчеству, а уменьшительное имя («Калька» или «Никитка») — норма об- ращения в низших слоях — считалось у дворян девиацией.
Подобные примеры можно привести и для современного общества. Убийство на войне разрешается и даже вознаграждается, но в мирное время за ним следует наказание. В Париже проституция легальна (узаконена) и не осуждается, а в других странах она считается нелегальной и девиантной. Отсюда следует, что критерии девиантности относительны и не могут рассматриваться в отрыве от конкретной культуры.
В СССР в 60 — 70-е годы школьные учителя боролись с «длинноволосыми» учениками, усматривая в их прическах подражание «буржуазному образу жизни» и признаки нравственного растления. В конце 80-х годов наше общество изменилось и длинные волосы превратились из девиации в норму.
Сделаем вывод: девиация относительна: а) исторической эпохе, б) культуре общества.
Борьба с девиациями часто перерождается в борьбу с разнообразием чувств, мыслей, поступков.
Как показывает история, борьба с разнообразием нерезультативна: через какое-то время отклонения воз- рождаются, причем, как правило, в еще более яркой форме.
В конце 80-х годов советская молодежь подражала западным моделям поведения настолько откровенно, что бороться с этим государство было не в силах. Снятие состоит продуктов питания), либо социальным устройством (разрешение брака между родственниками).
Культурный релятивизм может быть сравнительной характеристикой не только двух разных обществ или эпох, но также двух или нескольких больших социальных групп внутри одного общества. В таком случае надо говорить не о культуре, а о субкультуре.Пример таких групп — политические партии, правительство, социальный класс или слой, верующие, молодежь, женщины, пенсионеры, национальные меньшинства. Так, непосещение церковной службы — девиация с позиций верующего человека, но норма с позиции неверующего. Этикет дворянского сословия требовал обращения по имени-отчеству, а уменьшительное имя («Калька» или «Никитка») — норма об- ращения в низших слоях — считалось у дворян девиацией.
Подобные примеры можно привести и для современного общества. Убийство на войне разрешается и даже вознаграждается, но в мирное время за ним следует наказание. В Париже проституция легальна (узаконена) и не осуждается, а в других странах она считается нелегальной и девиантной. Отсюда следует, что критерии девиантности относительны и не могут рассматриваться в отрыве от конкретной культуры.
В СССРв 60 — 70-е годы школьные учителя боролись с «длинноволосыми» учениками, усматривая в их прическах подражание «буржуазному образу жизни» и признаки нравственного растления. В конце 80-х годов наше общество изменилось и длинные волосы превратились из девиации в норму.
Сделаем вывод:девиация относительна: а) исторической эпохе, б) культуре общества.
Борьба с девиациями часто перерождается в борьбу с разнообразием чувств, мыслей, поступков.
Как показывает история, борьба с разнообразием нерезультативна: через какое-то время отклонения возрождаются, причем, как правило, в еще более яркой форме.
В конце 80-х годов советская молодежь подражала западным моделям поведения настолько откровенно, что бороться с этим государство было не в силах. Снятие социальных и идеологических запретов обогатило общественную жизнь творчеством и разнообразием.
В большинстве обществ контрольдевиантного поведения несимметричен:отклонения в плохую сторону осуждаются, а в хорошую — одобряются. В зависимости от того, позитивным или негативным является отклонение, все формы девиаций можно расположить на некотором континууме.
На одном его полюсеразместится группа лиц, проявляющих максимально неодобряемое поведение: революционеры, террористы, непатриоты, политические эмигранты, предатели, атеисты, преступники, вандалы, циники, бродяги, дистрофики.
На другом полюсерасположится группа с максимально одобряемыми отклонениями: национальные герои, выдающиеся артисты, спортсмены, ученые, писатели, художникии политические лидеры, миссионеры, передовики труда, очень здоровые и красивые люди.
Если мы проведем статистический подсчет, то окажется, что в нормально развивающихся обществах и в обычных условиях на каждую из этих групп придется примерно по 10 — 15% обшей численности населения. Напротив, 70% населения составляют «твердые середняки» — люди с несущественными отклонениями.
Хотя большинство людей большую часть времени ведет себя в согласии с законами, их нельзя считать абсолютно законопослушными, т.е. социальными конформистами
При обследовании жителей Нью-Йорка 99% опрошенных признались в том, что они совершили один и более . незаконных поступка, например, скрытно воровали в магазине, обманывали налогового инспектора или постового, не говоря уже о более невинных шалостях — опоздании на работу, переходу улицы или курению в неположенных для этого местах. Полную картину девиантного . поведения в конкретном обществе составить весьма трудно, поскольку полицейская статистика регистрирует лишь, незначительную часть происшествий.
ПОДРОСТКОВАЯ ДЕВИАНТНОСТЬ
Районы города, где чаще других происходят преступления, называют криминогенными,а категории населения, которые более других склонны совершать девиантные или делинквентные поступки, — группами риска.К ним относится, в частности, молодежь.
Особенно часто девиантное поведение наблюдается у подростков. Оно встречается здесь чаще, чем в других возрастных группах. Причины — социальная незрелость и физиологические особенности формирующегося организма. Проявляются они в стремлении испытать любопытство, острые ощущения, в недостаточной способности прогнозировать последствия своих действий, гипертрофированном стремлении быть независимым. Подросток часто не соответствует требованиям, которые предъявляет к нему общество, он не готов к выполнению определенных социальных ролей в той мере, в какой ожидают от него окружающие. В свою очередь он считает, что не получает от общества того, на что вправе рассчитывать. Противоречие между биологической и социальной незрелостью подростков, с одной стороны, и требованиями общества, с другой, служит реальным источником девиации.
По данным ООН,около 30% всех молодых людей принимают участие в каких-либо противоправных действиях, а 5% — совершают серьезные правонарушения.
Социологи установили тенденцию: человек тем больше усваивает образцы девиантного поведения, чем чаще с ними сталкивается и чем моложе его возраст. Нарушения социальных норм молодежью могут быть серьезными и несерьезными, сознательными и неосознаваемыми. Все серьезные нарушения, сознательные они или нет, подпадающие под категорию противоправного действия, относятся к делипквептпому поведению.
Алкоголизм —типичный вид девиантного поведения. Алкоголик — не только больной человек, но и девиант, он не способен нормально выполнять социальные
Наркоман —преступник, так как употребление наркотиков квалифицируется законом как преступное деяние.
Самоубийство, т.е. свободное и намеренное прекращение своей жизни, — девиация. Но убийство другого человека — преступление.
Сделаем выводы: девиантность и делинквентность- две формы отклонения от нормального поведения. Первая форма — относительная и малозначительная, вторая — абсолютная и значительная. Девиантность нельзя путать с разнообразием. Самой опасной и податливой к девиации группой является молодежь.
делинквент | девиантный |Как глаголделинквент есть.Как прилагательноедевиант — девиант.
|
Защитные эффекты ингибирующего контроля, планирования или принятия решений?
Подростковый возраст — это период развития, отмеченный значительным физическим, когнитивным, эмоциональным и социальным ростом (Crone & Dahl, 2012). Быстрое развитие во всех этих областях позволяет подросткам брать на себя все более взрослые роли и обязанности и приводит к поведенческим изменениям, которые менее распространены в детстве, таким как усиленное стремление к ощущениям (Steinberg et al., 2008). Хотя повышенное стремление к сенсациям и склонность к риску являются нормативными частями подросткового развития (Ellis et al., 2012), такое поведение может побудить некоторых молодых людей к опасным и преступным поступкам, таким как драки, воровство и употребление психоактивных веществ (Куинн И Харден, 2013). Лучшее понимание подросткового делинквентного поведения важно для информирования об усилиях по предотвращению негативных результатов, возникающих в результате такого поведения, не только для подростков, но и для других людей, на которых они влияют (Fazel, Doll, & Langstrom, 2008).В этом исследовании исследуются уникальные и интерактивные взаимосвязи между ключевыми когнитивными процессами и восприятием девиантности сверстников при учете индивидуальных различий в преступном поведении подростков.
В подростковом возрасте отношения со сверстниками по сравнению с отношениями между родителями и детьми играют все более важную роль в повседневной жизни. Учитывая количество времени, затрачиваемого на неструктурированную социализацию со сверстниками, часто группа сверстников становится ареной антисоциального поведения (Hoeben & Weerman, 2016).Как поперечные, так и продольные исследования обнаружили сильную связь между принадлежностью к девиантным сверстникам и делинквентным поведением (например, Brendgen, Vitaro, & Butkowski, 2000; Muñoz Centifanti, Modecki, MacLellan, & Gowling, 2016; Cleveland, Feinberg, Bontempo, & Greenberg, 2008; Connell, Cook, Aklin, Vanderploeg, & Brex, 2011; Prinstein, Boergers, & Spirito, 2001; Windle, 2000). В целом, эта работа предполагает, что подростки, у которых больше друзей одобряют антиобщественное поведение, с большей вероятностью будут участвовать в делинквентном поведении, чем подростки, у которых есть друзья без отклонений от нормы.Важным компонентом этой работы является источник информации о девиантности сверстников, независимо от того, сообщают ли они сами друзья или полагаясь на восприятие подростками поведения своих друзей (Iannotti & Wang, 1992). Например, Принштейн и Ван (2005) обнаружили, что связь между девиантным поведением, о котором сообщают друзья, и собственным отклонением подростков опосредована восприятием подростками — особенно переоценкой — вовлеченности их друзей в эти типы поведения.Кроме того, они обнаружили, что восприятие подростками девиантного поведения сверстников, в отличие от реального поведения сверстников, в большей степени связано с собственными отклонениями подростков. Это говорит о том, что восприятие подростками преступного поведения своих друзей может быть особенно заметным фактором, лежащим в основе индивидуальных различий в собственном антисоциальном поведении подростков.
Принадлежность к сверстникам, которых подросток считает — правильно или неправильно — девиантными, влияет на модели антиобщественного поведения в подростковом и взрослом возрасте (Cleveland et al., 2008; Коннелл и др., 2011; Prinstein et al., 2001; Windle, 2000). Молодежь, у которой есть друзья-девианты, как правило, демонстрируют более быстрое увеличение частоты делинквентного поведения в подростковом возрасте, чем те, у кого есть друзья-ненормативы (Duncan, Duncan, & Strycker, 2000). Кроме того, делинквентное поведение в среднем подростковом возрасте может опосредовать связь между девиантной принадлежностью к сверстникам в раннем подростковом возрасте и рискованным сексуальным поведением в возрасте 27 лет (Lansford, Dodge, Fontaine, Bates & Pettit, 2014), с дополнительными данными, свидетельствующими о том, что девиантная принадлежность к сверстникам и собственное делинквентное поведение подростков в интерактивном режиме способствует более серьезным проблемам экстернализации в молодом возрасте (Samek, Goodman, Erath, McGue, & Iacono, 2016).
Девиантная принадлежность к сверстникам может быть сформирована с помощью двух основных потенциальных механизмов: отбора и социализации. Благодаря эффектам отбора существующие у подростков установки, убеждения и поведение заставляют их искать или тяготеть к сверстникам, которые чувствуют и действуют так же, как они. Благодаря эффектам социализации подростки формируют отношения со сверстниками-девиантами, которые через давление со стороны сверстников и положительное подкрепление (Dishion, McCord, & Poulin, 1999) продвигают антисоциальное поведение (Cohen & Prinstein, 2006; Lansford et al., 2014). Эти механизмы не исключают друг друга, на них могут влиять более широкие контекстуальные факторы (например, социально-экономический статус), и они взаимно способствуют преступности среди подростков (Dishion, Véronneau, & Myers, 2010; Lansford et al., 2014; Samek et al. ., 2016). Например, Dishion et al. (2010) обнаружили, что преступность и агрессия в раннем подростковом возрасте предсказывают связь с девиантными сверстниками два года спустя. Эти дружеские отношения впоследствии предсказали социализацию девиантности сверстниками в позднем подростковом возрасте, что, в свою очередь, предсказало насилие со стороны себя и других через год.
В дополнение к сдвигам в социальном поведении, происходящим в подростковом возрасте, происходят заметные улучшения когнитивных процессов, в частности исполнительных функций (Albert & Steinberg, 2011; Luciana, Conklin, Hooper, & Yarger, 2005; Luna, Garver, Urban , Лазар и Суини, 2004). Управляющая функция — это широкий термин для ряда связанных, но различных когнитивных процессов (например, рабочая память, тормозящий контроль, планирование), которые координируют целенаправленное принятие решений и поведение (Miyake, Friedman, Emerson, Witzki, & Howerter, 2000).Управленческое функционирование концептуально иерархично в том смысле, что более «базовые» процессы (например, торможение) являются основополагающими для процессов более высокого порядка (например, планирования), но оба могут способствовать целенаправленному поведению (Diamond, 2013; van Goozen et al., 2004 г.). Исследования нейровизуализации, пытающиеся отобразить области мозга и структурные или функциональные сети, обнаружили поддержку иерархической организации этих когнитивных процессов (Coutlee & Huettel, 2012). Например, нейровизуализация поражения головного мозга человека предлагает убедительные доказательства существования различных, но взаимосвязанных сетей когнитивного контроля и принятия решений (Glascher et al., 2012). Примечательно, что дефицит исполнительной функции постоянно ассоциируется с делинквентным, преступным и антиобщественным поведением (метааналитические резюме см. В Morgan & Lilienfeld, 2000; Ogilvie, Stewart, Chan & Shum, 2011).
В текущем исследовании изучали, проявляют ли три когнитивные способности — заторможенность, способность к планированию и принятие решений — дифференциальные ассоциации с делинквентным поведением в подростковом возрасте. Торможение — это способность сдерживать импульсы или доминантное поведение (Zelazo, Carter, Reznick, & Frye, 1997).Торможение можно концептуализировать как «базовую» исполнительную функцию, необходимую для эффективного планирования и принятия решений (van Goozen et al., 2004). Способность к планированию также обычно считается исполнительной функцией и включает в себя концептуальное представление будущих условий и постановку целей перед тем, как предпринимать какие-либо действия (Бикель, Ярмолович, Мюллер, Гатхалиан и МакКлюр, 2012). Принятие решений, напротив, обычно не считается исполнительной функцией, потому что это конечный результат целенаправленных психических процессов, предшествующих поведению, что делает его наиболее приближенным во времени процессом к разыгрыванию поведения.Принятие решения включает выбор между вариантами, которые имеют некоторую, часто неизвестную, вероятность успеха (Mata, Josef, Samanez-Larkin, & Hertwig, 2011). Слабое торможение, плохая способность к планированию и более рискованное принятие решений — все это были связаны с антиобщественным и делинквентным поведением в подростковом возрасте (Kim-Spoon et al., 2016; Morgan & Lilienfeld, 2000; Pharo, Sim, Graham, Gross, & Hayne, 2011; Romer et al., 2011; Romer et al., 2009; Samek et al., 2014; Wulfert, Block, Santa Ana, Rodriguez, & Colsman, 2002).Однако очень мало исследований изучали относительный вклад нескольких когнитивных способностей в делинквентное поведение, и ни одно из них не проводило этого в контексте связи между восприятием девиантного поведения сверстников и правонарушением. Следовательно, остается открытым вопрос о том, имеет ли тормозящий контроль, планирование (концептуализированные как базовые и высшие аспекты исполнительной функции соответственно) или принятие решений самую сильную связь с правонарушением в контексте воспринимаемого девиантного поведения сверстников.Таким образом, основная цель данного отчета — одновременно оценить взаимосвязь между сдерживанием, планированием и принятием решений с правонарушением, что позволяет тщательно изучить относительный вклад каждого когнитивного показателя с учетом других.
Возможно, что сдерживающий контроль является ключевым основополагающим компонентом конечного продукта преступного поведения. В иерархической, ориентированной на процесс модели преступного поведения неспособность сдерживать импульсивное или доминантное поведение будет иметь решающее значение.Плохой тормозящий контроль может быть выражен как неспособность нисходящей тормозной реакции на стимул в конкретном контексте (например, видение возможности участвовать в антисоциальном поведении в присутствии девиантных сверстников как привлекательный выбор). Такие сбои в тормозящем контроле могут затем влиять на процессы планирования и принятия решений более высокого уровня, чтобы в конечном итоге повлиять на реализуемое поведение (см. Crone & Dahl, 2012). С другой стороны, возможно, что плохое планирование в наибольшей степени связано с правонарушением, которое может выражаться в неучете результатов и наказаний, связанных с правонарушением.Хотя оба этих когнитивных процесса были концептуально и эмпирически связаны с правонарушением, также возможно, что индивидуальные различия в принятии решений наиболее важны для понимания правонарушений. Принятие решений — это наиболее приближенная во времени когнитивная функция к разыгрыванию поведения и, по крайней мере, на концептуальном уровне, отражает кульминацию процессов как сверху вниз, так и снизу вверх. Таким образом, мы предположили, что нарушение процесса принятия решений, выражающееся в предпочтении рискованного выбора, будет наиболее тесно связано с антиобщественным и делинквентным поведением.
Вторая цель этого отчета — оценить потенциальное взаимодействие между восприятием подростками девиантного поведения сверстников и когнитивными показателями для учета изменчивости подростковой преступности. Это может дополнительно уточнить предыдущие выводы, сделанные в отношении относительной силы взаимосвязей между когнитивным функционированием и антисоциальным поведением, путем определения того, являются ли сдерживание, планирование или принятие решений дифференциальным противовесом пагубным последствиям девиантной группы сверстников.Небольшое количество исследований изучали этот вопрос, но результаты дали неоднозначные выводы. Zhu et al. (2016) обнаружили, что связь между девиантной принадлежностью к сверстникам и проблемным поведением (например, драки, употребление алкоголя) в выборке китайских ранних подростков (возраст 11–14 лет) была наиболее сильной у тех, у кого было плохое самооценка торможения. В поддержку этих выводов Гарднер, Дишион и Коннелл (2008) обнаружили, что лучшая саморегуляция в позднем подростковом возрасте (возраст 17–19 лет) в широком смысле измеряется как совокупность усилий и сдерживающих усилий, по сообщениям родителей и учителей. контроль — защита от антиобщественного поведения в девиантном контексте сверстников.В отличие от этого, Vitulano, Fite и Rathert (2010) обнаружили, что связь между девиантными сверстниками и преступностью была наиболее сильной для американской молодежи (возраст 9–12 лет) с более сильным сдерживающим контролем, что указывается в отчете опекунов. Расхождение в их выводах может быть связано с рядом методологических различий: культурным происхождением и возрастом в выборках; использование отчетов опекунов и подростков об отклонениях от сверстников и тормозящем контроле; измерение когнитивных и саморегулирующих процессов или масштаб оцениваемого преступного поведения.
Настоящее исследование пытается прояснить природу этого взаимодействия на американской выборке и расширить предыдущую работу, исследуя это потенциальное взаимодействие в среднем подростковом возрасте (15 лет). Более того, это первое, насколько нам известно, исследование взаимодействия между восприятием девиантного поведения сверстников и планированием или принятием решений о делинквентном поведении в подростковом возрасте. Как и в случае с первой целью, рассмотрение взаимосвязей между восприятием подростками девиантного поведения сверстников и множеством показателей когнитивного функционирования одновременно позволит провести надежную проверку условных отношений.В частности, мы оцениваем отношения между восприятием девиантного поведения сверстников и правонарушением, которые могут зависеть от сдерживающего контроля, планирования и принятия решений. Мы предположили, что принятие решений будет самым сильным модератором связи между восприятием подростками девиантного поведения сверстников и преступностью, и что более низкий уровень принятия рискованных решений обеспечит буферный или защитный эффект в этих отношениях.
Обсуждение
Связь между девиантным поведением сверстников и подростковой преступностью хорошо известна (Brendgen et al., 2000; Муньос Сентифанти и др., 2016; Кливленд и др., 2008; Коннелл и др., 2011; Хейни и Осгуд, 2005; Prinstein et al., 2001; Windle, 2000). Кроме того, связи между тормозящим контролем, планированием и принятием решений с правонарушением достаточно хорошо развиты (Morgan & Lilienfeld, 2000; Ogilvie et al., 2011). Однако существует очень ограниченное количество исследований потенциальной защитной роли, которую сдерживающий контроль, планирование или принятие решений могут играть в девиантных отношениях между сверстниками и подростками.Насколько нам известно, только два исследования рассматривали этот вопрос, и они предоставили противоречивые результаты (Vitulano et al., 2010; Zhu et al., 2016). Хотя Zhu et al. (2016) обнаружили, что связь между девиантной принадлежностью к сверстникам и проблемным поведением была наиболее сильной у людей с плохим торможением, Vitulano et al. (2010) обнаружили, что связь между девиантными сверстниками и преступностью была наиболее сильной у молодежи, которая была сильно заторможенной. Важно отметить, что эти два исследования существенно различались по своей методологии и характеристикам выборки, что свидетельствует о необходимости дополнительной работы для продолжения изучения, а также для расширения этого взаимодействия.Таким образом, основная цель этого отчета заключалась в том, чтобы углубиться в и прояснить сдерживающую роль тормозящего контроля, планирования и принятия решений в связи между восприятием подростками девиантного поведения сверстников и правонарушений. Существенной силой исследования было использование данных SECCYD, которые предоставили большую и разнообразную выборку для проверки наших гипотез. Второй сильной стороной было рассмотрение тормозящего контроля, планирования и принятия решений одновременно как независимых переменных и модераторов, что обеспечивало тщательное изучение относительных прямых и условных ассоциаций этих когнитивных переменных.Наконец, для измерения ключевых переменных, представляющих интерес, был использован подход с использованием нескольких методов, что усиливает претензии на внутреннюю достоверность результатов.
Мы протестировали SEM, в котором с учетом пола, расы, СЭС и интеллекта межличностная изменчивость подростковой преступности одновременно учитывалась восприятием подростками девиантного поведения сверстников, сдерживающим контролем, планированием и принятием решений, а также как потенциальное взаимодействие между восприятием подростками девиантного поведения сверстников и когнитивными показателями.Восприятие подростками девиантного поведения сверстников показало прочную связь с правонарушением, что повторяет и поддерживает результаты многих других исследований. Мы предположили, что принятие решений покажет самую сильную связь с правонарушением и смягчит отношения между восприятием подростками девиантного поведения сверстников и правонарушений. Наши результаты противоречили этой гипотезе. В то время как более безопасное принятие решений отрицательно коррелировало с правонарушением, принятие решений не показало значительной прямой или условной связи с правонарушением в модели SEM, которая включала другие когнитивные показатели и их взаимодействие с восприятием подростками девиантного поведения сверстников.
Контроль других когнитивных показателей, только подавление было прямо (и отрицательно) связано с преступностью, и только подавление смягчало девиантную связь преступности со сверстниками. Более эффективный тормозящий контроль защищает от правонарушений, по крайней мере, до некоторой степени, на высоких уровнях восприятия подростками девиантного поведения сверстников. Эти результаты показывают, что торможение, которое часто рассматривается как основа для эффективных когнитивных способностей более высокого уровня, таких как планирование и принятие решений (Diamond, 2013), важно для понимания делинквентного поведения в подростковом возрасте.Другими словами, тормозящий контроль может играть важную роль в делинквентном поведении напрямую или потенциально через свою роль в процессах планирования и принятия решений, которые приводят к вовлечению в делинквентное (или неделинквентное) поведение в контексте сверстников. К сожалению, у нас не было продольных данных, необходимых для проверки таких возможных косвенных эффектов. Также важно учитывать масштабы статистических эффектов; на рассматриваемое взаимодействие приходилось около трех процентов уникальной дисперсии правонарушений, в результате чего разница в прогнозируемых уровнях правонарушений составляла примерно половину стандартного отклонения при более высоких уровнях воспринимаемого девиантного поведения сверстников.
Предыдущая работа Zhu et al. (2016) соответствует нашим выводам; в их исследовании более высокий тормозящий контроль ослаблял связь между принадлежностью к девиантным сверстникам и преступным поведением подростков. Однако единственное на сегодняшний день исследование, посвященное этому вопросу, показало, что связь между девиантными сверстниками и подростковым делинквентным поведением была ослаблена для тех, у кого был менее сдерживающий контроль (Vitulano et al., 2012). Есть несколько факторов, потенциально способствующих этому несоответствию.Во-первых, Zhu et al. (2016) использовали китайскую выборку ранних подростков (11–14 лет), а Vitulano et al. (2012) провели свое исследование на американской выборке, в которую вошли дети (9–12 лет). Во-вторых, показатели преступности различались по диапазону оцениваемого поведения. В-третьих, Vitulano et al. (2012) полагались на отчеты опекунов об отклонениях от сверстников и тормозящем контроле, в то время как Zhu et al. (2016) использовали отчеты подростков. Некоторые исследования показали, что отчеты родителей о тормозящем контроле имеют тенденцию демонстрировать меньшую прогностическую достоверность в отношении проблем поведения ребенка по сравнению с самоотчетами молодежи (например,г., Запольски, Смит, 2013).
Настоящее исследование изучило природу взаимодействия между когнитивными процессами и восприятием подростками девиантного поведения сверстников в большой выборке подростков среднего возраста и подтверждает выводы, которые мы можем сделать конкретно об американских подростках. Однако валидность для внешней популяции может быть ограничена из-за преимущественно среднего класса и европейско-американского характера выборки исследования SECCYD. Это исследование также основывалось на предыдущей работе, изучая это взаимодействие в течение определенного периода времени развития.Кроме того, в нашей работе использовалась широко используемая поведенческая мера торможения, способствующая сильной валидности конструкта и позволяющая сделать более окончательные выводы о взаимосвязях между ингибирующими тенденциями подростков и другими конструктами. Однако, как отмечено в наших ограничениях, единичный поведенческий критерий менее идеален, чем набор показателей конвергентной валидности.
Ограничения и направления на будущее
Ключевым ограничением этого исследования является то, что наши данные были ограничены возрастом 15 лет, единственной волной, в которой были собраны все интересующие переменные.С помощью перекрестных данных мы не можем установить направление эффектов или пролить свет на то, как эти процессы трансформируются и разворачиваются с течением времени, а также мы не можем оценить, существуют ли возрастные различия в отношениях, которые мы обнаружили. Эти ограничения указывают на необходимость дальнейших исследований, включающих возрастные различия и продольные данные, а также продуманные экспериментальные планы для определения причинно-следственных связей.
Второе потенциальное ограничение заключается в том, что наша модель измерения преступности, хотя и хорошо согласуется с данными, может иметь альтернативное выражение.Примечательно, что наблюдались несовпадающие факторные нагрузки для показателей преступности, о которых сообщают родители и подростки, что позволяет предположить, что двухфакторная модель восприятия родительской преступностью и преступности, о которой сообщают подростки, также может хорошо соответствовать данным. Другими словами, восприятие правонарушений родителями и подростковый опыт правонарушений могут быть связаны, но имеют разные конструкции. Это представление подтверждается литературой по родительскому мониторингу в подростковом возрасте и несоответствиям между знаниями родителей о деятельности своих детей и фактическим поведением подростков (Laird, Pettit, Bates, & Dodge, 2003; Reynolds, MacPherson, Matusiewicz, Schreiber, & Lejuez, 2011).Однако в этом исследовании мы обнаружили, что использование одной скрытой переменной для измерения преступности (представленной здесь) привело к более подходящей модели, чем использование двух скрытых переменных, отражающих восприятие родительскими правонарушениями подросткового возраста и самооценки подростков (представленные в предыдущей версии этот отчет и доступен по запросу).
Еще одно ограничение заключается в том, что каждый из когнитивных показателей оценивался с помощью одного поведенческого индикатора. Более надежный подход к измерению будет включать более одной поведенческой задачи для оценки тормозящего контроля, планирования и принятия решений.Кроме того, более надежная модель будет включать другие ключевые когнитивные функции, которые подпадают под действие управляющих функций, чтобы исключить как можно больше потенциальных альтернативных объяснений результатов. Наконец, было бы идеально иметь измерения тормозящего контроля, планирования и принятия решений как в «горячих», так и в «прохладных» контекстах. По сравнению с «холодным» контекстом, в котором когнитивные показатели были получены в этом исследовании, «горячие» контексты включают в себя мотивационно значимые ситуации, обычно связанные с поощрением или наказанием, которые также должны вызывать реакцию лимбических областей мозга (Peterson & Welsh, 2013; Prencipe et al., 2011). Есть свидетельства того, что когнитивные способности в «холодном» и «горячем» контекстах не развиваются с одинаковой скоростью (Prencipe et al., 2011; Zelazo & Carlson, 2012), что, вероятно, связано с развитием способности мозга координировать когнитивные и аффективные системы. (Crone & Dahl, 2012). Например, Гарднер и Стейнберг (2005) обнаружили прямую связь между очень похожим поведенческим показателем принятия решений, используемым здесь, и рискованным выбором, о котором сообщают молодые люди, которые были сопоставимы по величине с теми, которые использовались в этом исследовании.Однако наиболее сильные эффекты в исследовании Гарднера и Стейнберга были обнаружены, когда присутствием коллег манипулировали во время принятия решения, что создавало «горячий» контекст принятия решений. Аналогичным образом Кинг и его коллеги обнаружили, что общение со сверстниками снижает тормозящий контроль во время выполнения «горячих» эмоций Струпа (King, McLaughlin, Silk, & Monahan, 2017). Манипулирование контекстом или присутствием сверстников не было частью протокола SECCYD, и поэтому мы можем упускать из виду ключевой компонент того, что делает принятие решений «горячим» в подростковом возрасте (т.д., четкий социальный контекст или контекст вознаграждения), ограничение, которое необходимо устранить в будущей работе.
В целом эти результаты подчеркивают тот факт, что, хотя восприятие подростками отклонений от сверстников тесно связано с антиобщественным поведением в среднем подростковом возрасте, индивидуальная изменчивость в этих отношениях действительно существует. Одним из вероятных факторов, способствующих изменчивости результатов у молодежи, является тормозящий контроль. Молодые люди с более слабым торможением могут быть более восприимчивыми к давлению и положительному подкреплению со стороны девиантных сверстников, в то время как молодые люди с более сильным торможением могут лучше контролировать свои импульсы перед лицом этих негативных влияний.Таким образом, сдерживающий контроль может быть концептуализирован не только как фактор риска преступного поведения, но и как усилитель устойчивости, который защищает от пагубного воздействия девиантных сверстников. Например, Gardner et al. (2008) продемонстрировали, что более высокие способности к саморегулированию у подростков старшего возраста, измеренные как совокупность усилий и сдерживающего контроля со стороны родителей и учителей, защищают от антисоциального поведения в девиантных контекстах сверстников. Хотя эта работа не является окончательной, эта работа Гарднера и его коллег, а также результаты текущего исследования указывают на потенциальные ключевые цели вмешательства для дальнейшего изучения и предполагают, что вмешательства, направленные на усиление тормозящего контроля, особенно в эмоционально заряженных контекстах (например.g., давление со стороны сверстников), может помочь уменьшить преступное поведение среди молодежи.
Просрочка и отклонение | Запрос PDF
Полезна ли религия для здоровья? погружает вас в самое сердце нестареющих дискуссий о важности религии и веры для физического и психического здоровья. С одной стороны, вы узнаете о важных выводах перекрестных, лонгитюдных и интервенционных исследований, которые продемонстрировали положительное влияние религиозных убеждений как на психическое, так и на физическое здоровье.С другой стороны, вы узнаете, как обширный клинический опыт ведущих экспертов в области здравоохранения показывает, что религия может оказывать негативное влияние на здоровье. Неотъемлемой частью исследования книги взаимосвязи между здоровьем и религией являются тенденции, которые произошли в обществе за последнее столетие. Вы узнаете о значительных демографических изменениях, изменениях в здоровье и медицинском обслуживании, а также о сдвигах в ценностях, взглядах и религиозных убеждениях, которые имеют прямые последствия для медицинских работников, духовенства, «бэби-бумеров» и пожилых людей.От автора Гарольда Кенига, ведущего эксперта по религии и здоровью, у которого часто брали интервью такие крупные вещательные сети, как ABC, Национальное общественное радио, Британская радиовещательная корпорация, NBC, CBS и «Айвенго Бродкаст Ньюс», вы также узнаете о : патологическое использование религии Необходимость сотрудничества и сотрудничества между специалистами в области здравоохранения и религии; исследования взаимосвязи религиозных убеждений и практики с физическими состояниями, такими как артериальное давление, болезни сердца, инсульт и рак; связи между религиозным поведением и депрессией, тревогой и употребление наркотиков ослабление влияния религии в Америке из первых рук пациентов, которые столкнулись с болезненным и / или опасным для жизни заболеванием. Как религия полезна для вашего здоровья? Анализируя патологические аспекты религии, вы начнете понимать, как религиозные убеждения обладают способностью сильно влиять на жизнь людей и их здоровье, положительно или отрицательно.Поставщики медицинских услуг, эксперты в области государственной политики, религиозные специалисты, исследователи-медики и студенты-медики найдут в книге обзор стоящих на кону проблем, особенно их последствий для нашей системы общественного здравоохранения, критически важным для продвижения медицинской практики в следующем столетии. .
Шкала разнообразия девиантного поведения: разработка и проверка на выборке португальских подростков | Психология: Reflexão e Crítica
Анализ предмета
Мы начали с анализа реакции распределения для каждого дихотомического предмета (кодированного 0 или 1).Результаты представлены в Таблице 1.
Показатели распространенности варьировались от 1,6 до 74,5%, и, как и ожидалось, серьезные нарушения показали более низкие показатели распространенности, чем мелкие нарушения. Семь пунктов имели уровень распространенности <10%, три из которых <5%, 10 пунктов имели уровень распространенности от 10 до 50% и только 2 пункта имели уровень распространенности> 50%. Этот широкий диапазон показателей распространенности отражает различный уровень серьезности поведения, включенного в шкалу.
Конструктивная валидность
Факторная валидность
Две модели были протестированы с использованием CFA.Первая модель представляла собой однофакторную структуру, обычно используемую в исследованиях преступности, особенно при использовании разнообразных шкал (например, Bendixen and Olweus 1999; Trinkner et al. 2012; Weerman 2011). Вторая протестированная альтернативная модель была основана на серьезности поведения и представляла собой двухфакторную структуру, состоящую из серьезных и незначительных нарушений (см. Таблицу 1 для информации о элементах, составляющих каждый из факторов), которая также обычно используется. (например, Bendixen and Olweus 1999; Peck 2013; Weerman and Bijleveld 2007).Результаты CFA показали адекватные показатели согласия для обеих моделей, при этом двухфакторная структура показывает немного лучшее соответствие наблюдаемым данным по всем рассматриваемым индексам ( χ ). 2 / df = 2,437, p <0,001; CFI = 0,951; TLI = 0,944; RMSEA = 0,041, I.C.] 0,036–0,047 [; WRMR = 1,290), чем однофакторная структура ( χ 2 / df = 2,591, p <0.001; CFI = 0,945; TLI = 0,938; RMSEA = 0,043, I.C.] 0,038–0,049 [; WRMR = 1,345). Несмотря на эти результаты, корреляция между серьезными и незначительными нарушениями в двухфакторной модели была очень сильной ( r = 0,895, p <0,001), что свидетельствует об отсутствии дискриминантной валидности.
Конвергентная и дискриминантная валидность
Конвергентная и дискриминантная валидность были оценены с использованием извлеченной средней дисперсии (AVE, см. Marôco 2014; Fornell and Larcker 1981).AVE для общего балла составил 0,49, за серьезные нарушения — 0,54 и за незначительные нарушения — 0,48. Эти результаты показывают, что и общий балл, и два фактора имеют соответствующую конвергентную достоверность. Однако, как мы и подозревали, квадрат корреляции между серьезными нарушениями и незначительными нарушениями составил 0,80, что больше, чем их индивидуальная AVE, и, следовательно, указывает на отсутствие дискриминантной достоверности между этими двумя факторами в настоящей выборке. Учитывая эти результаты, однофакторная структура является наиболее скупой и более адекватной для данных.Стандартизированные веса факторов, а также квадраты множественных корреляций элементов для однофакторного решения представлены на рис. 1.
Рис. 1Стандартизированные веса регрессии (отображаются на левой стороне ) и возведенные в квадрат множественные корреляции (отображается справа ) для однофакторной модели
Надежность
Внутренняя согласованность DBVS была оценена с использованием Cronbach α и Composite Reliability (CR).Α Кронбаха для 19 пунктов, составляющих шкалу, составил 0,829, и не было обнаружено значительных улучшений, за исключением какого-либо пункта. Следуя указаниям Форнелла и Ларкера (1981), внутренняя согласованность шкалы также была исследована с использованием CR, которая в данном примере составила 0,90. Наконец, различительная способность предмета / домена была оценена через скорректированные корреляции предмета-общего количества. Все элементы были значимо ( p ≤ 0,001) и положительно связаны с общим баллом, с коэффициентами корреляции в диапазоне от 0.20 и 0,52, хотя более чем у 2/3 пунктов представлены коэффициенты ≥0,40. Эти результаты убедительно подтверждают адекватность и надежность однофакторного решения DBVS в данном примере.
Групповые различия и связи со связанными переменными
Достоверность критерия оценивалась по способности шкалы выявлять групповые различия, а также по ее связи с переменными, которые в литературе постоянно связаны с отклонениями и вовлечением в правонарушения, такими как возраст и пол (е.грамм. Эмлер и Райхер 1995; Фаррингтон и др. 2013; Готтфредсон и Хирши 1990; Hansen 2003; Юнгер-Тас и др. 2003; Юнгер-Тас и др. 2004; Smith and McVie 2003) или школьной неуспеваемости (например, Defoe et al.2013; Emler and Reicher 1995; Farrington 2005; Hansen 2003). Исходя из гендерных различий, результаты теста Велча t показали статистически значимое различие в девиантной вовлеченности. ( т (675,10) = 6,824, p <0.001), при этом мальчики сообщают о большем количестве девиантных действий ( M = 4,59; SD = 3,84), чем девочки ( M = 3,05; SD = 2,58). Результаты теста Уэлча t также выявили значительную разницу в отношении неуспеваемости ( t (725,32) = 11,431, p <0,001), причем те, кто был оставлен в школе хотя бы один раз, сообщили, что участвовали в большем количестве девиантных действий ( M = 4.92; SD = 3,72), чем те, которые никогда не удерживались ( M = 2,54; SD = 2,24). В той же строке коэффициенты корреляции Пирсона показали, что баллы отклонений по разнообразию были достоверно и положительно связаны с количеством оставшихся в школе ( r = 0,18; p <0,001). Также, как и ожидалось, возраст был положительно связан с отклонениями ( r = 0,23; p <0,001). Согласно литературе (например, Emler and Reicher 1995; Farrington et al.2013; Готтфредсон и Хирши 1990; Hansen 2003; Юнгер-Тас и др. 2003), вовлеченность в девиантную и делинквентную деятельность возрастает от предподросткового до среднего подросткового возраста, когда достигает своего пика (обычно около 16 лет), а затем начинает стабилизироваться и снижаться в последующие годы. Чтобы увидеть, смогли ли мы найти этот паттерн развития с помощью DBVS, для каждой возрастной когорты, разделенной по полу, был рассчитан средний балл отклонения от разнообразия, который графически представлен на рис.2. Результаты ясно показывают, что паттерн развития, обнаруженный с помощью DBVS, аналогичен паттерну, обнаруженному в предыдущем исследовании, за исключением того, что вовлеченность девочек в девиантность после 16 лет оставалась более или менее стабильной, а не снижалась.
Рис. 2Среднее значение показателя отклонения сорта для каждой возрастной когорты с разбивкой по полу
Наконец, мы хотели изучить способность DBVS обнаруживать существенные различия между осужденными и неосужденными подростками в отношении их участия в девиантной деятельности, и снова результаты теста Велча t показали статистически значимое различие между двумя группами ( т (91,11) = 5.84, p ≤ 0,001). Те, кто уже был осужден, сообщили о большем количестве девиантных деяний в прошлом году ( M = 6,43; SD = 4,53), чем те, кто никогда не был осужден ( M = 3,47; SD ). = 3,01). Поскольку состав этих двух групп значительно отличался по возрасту и полу, а также учитывая связь между этими переменными и преступностью, было важно контролировать их влияние, включая их в анализ в качестве ковариат.Таким образом, несмотря на отсутствие однородности дисперсий между двумя группами, учитывая надежность статистики F и невозможность включения ковариат в непараметрический тест, мы выполнили ANCOVA с возрастом и полом в качестве ковариант. Результаты показали, что разница между двумя группами все еще была статистически значимой ( F (3856) = 40,89, p <0,001, η 2 p = 0.05), даже с учетом возраста ( F (3856) = 58,72, p <0,001, η 2 p = 0,06) и пол ( F (3856) = 47,80, p <0,001, η 2 p = 0.05).
Биологические перспективы делинквентного поведения (из книги «Дети, совершающие преступления среди взрослых: серьезная преступность со стороны несовершеннолетних правонарушителей», стр. 99-106, 2002, Р. Барри Флауэрс, — см. NCJ-197664)
Абстрактные
Итальянский врач Чезаре Ломброзо (1918) — признанный пионер биологической школы в изучении преступности. В своей книге 1876 года «Человек-преступник» Ломброзо впервые выдвинул свою теорию атавизма, согласно которой преступники являются биологическими выродками или «возвратами» к примитивным генетическим формам.Преступники были идентифицированы Ломброзо как имеющие физические черты, похожие на примитивных людей. Хотя позже Ломброзо изменил некоторые из своих гипотез, большинство ученых по-прежнему отвергали их как предвзятые и ненаучные. Споры о связи между телосложением и девиантным поведением были возобновлены в конце 1930-х годов Эрнестом Хутоном (1939). Хутон изучил физические характеристики тысяч заключенных и не заключенных и пришел к выводу, что большинство преступников были как физически, так и психически хуже обычных.Теории преступности, связанные с телесными типами, были отвергнуты как неспособные показать физиологическую взаимосвязь между телосложением и делинквентным поведением. Роль наследственности в делинквентном и преступном поведении уже давно изучается биологическими криминологами, пытающимися связать преступность с генетикой. Ранние теории, такие как Дагдейл (1877) и Годдард (1914), задокументировали долгую историю отклонений в некоторых семьях, включая преступность, проституцию, идиотизм, слабоумие и блуд; однако большинство современных исследователей склонны связывать биологические факторы преступности и правонарушений с множеством причин, в том числе с социологическими факторами.Современные биологические исследования преступности сосредоточены на поведенческих моделях близнецов, исследованиях усыновления и приемных детей, хромосоме XYY и преступности, а также расстройствах мозга. Текущие биологические исследования преступности среди несовершеннолетних и преступного поведения сосредоточены на исследовательских усилиях во многих областях, включая наследственность, биохимию, иммунологию, нейробиологию и эндокринологию. Это междисциплинарное исследование биологии и отклонений важно для лучшего понимания общих сил, которые могут увеличивать или уменьшать восприимчивость к биологическим воздействиям на преступность.Наиболее многообещающие подходы включают биологические переменные с психологическими и социологическими переменными для объяснения девиантного поведения несовершеннолетних.
Дэвид Маца
Дэвид Маца, чья основополагающая работа о преступности среди несовершеннолетних и девиантном поведении в 1950-х и 1960-х годах принесла ему международную репутацию, которая сохраняется и сегодня, умер в Беркли 14 марта 2018 года.
Основная идея Дэвида заключалась в том, что те, кто нарушает правила общества, не обязательно сильно отличаются от остальных из нас: они не являются объектами подавляющих внешних или внутренних сил, они активно участвуют в формировании своей собственной жизни.Эти взгляды бросили вызов общепринятым криминологическим и социологическим представлениям того времени и продолжают оказывать влияние на новые поколения ученых.
Дэвид родился в Нью-Йорке 1 мая 1930 года в семье иммигрантов из Греции и Турции. Он вырос в Гарлеме и Бронксе. Его первые годы во время Великой депрессии часто были экономически затруднены, но он был хорошим учеником, который естественно принимал учебу. Вместе со многими другими молодыми людьми с низким доходом в городе он поступил в Городской колледж Нью-Йорка после окончания средней школы — сначала в бизнес-школу, а затем на общественные науки.По настоянию профессора Чарльза Пейджа, одного из его учителей социологии в CCNY, Дэвид подал заявление в аспирантуру и был принят в Принстон, где первоначально намеревался изучать социологию экономической жизни. Вместо этого он начал работать, в результате, как известно, плодотворного сотрудничества с молодым доцентом Грешемом Сайксом над исследованиями преступности среди несовершеннолетних. Сайкс, чья книга Общество пленников стала важной вехой в социологическом исследовании тюремного заключения, получил грант на изучение преступной молодежи, а Дэвид изучал отношение молодых людей, предстающих перед первым в стране судом по делам несовершеннолетних, в Чикаго.
Сайкс и Маца совместно работали над двумя статьями, которые остаются основой обучения американских (и других) криминологов и в которых в зачаточной форме изложены некоторые ключевые концепции, которые получили дальнейшее развитие в более поздних работах Дэвида. В «Методах нейтрализации: теория преступности», опубликованной в 1957 году, они нацелены на то, что, вероятно, было доминирующими теориями преступности среди несовершеннолетних в то время — так называемые «субкультурные» теории, которые рассматривали преступную молодежь как запутанную в оппозиционных культурах, которые представляет собой «инверсию ценностей, которых придерживается респектабельное, законопослушное общество».Правонарушители были вынуждены нарушить закон, потому что они усвоили ценности, которые, по сути, перевернули ценности обычного общества «с ног на голову». В противовес этой точке зрения авторы отметили, что большинство молодых людей, вовлеченных в правонарушение, чувствовали по крайней мере некоторую степень вины по этому поводу, понимали, что то, что они делают, было неправильно, и в большинстве случаев искали одобрения взрослых, которые поддерживали общепринятые ценности. . Сайкс и Маца предположили, что реальный вопрос заключается не в том, какие ценности заставляют молодежь совершать правонарушения, а в том, какие процессы позволяют им вести себя так, как они считают неправильным.Они предположили, что правонарушители чаще всего используют набор «техник», которые служат для «нейтрализации» вины, которую они в противном случае чувствовали бы. К ним могут относиться, например, утверждения о том, что жертва этого заслужила, что на самом деле не было причинено никакого реального вреда или что их действия отражали верность высшим требованиям дружбы или сообщества.
Вторая статья «Преступность несовершеннолетних и скрытые ценности», опубликованная в 1961 году, посвящена аналогичной теме. Здесь Маца и Сайкс подвергли сомнению саму идею о том, что преступники так сильно отличаются по своим ценностям от общества в целом.В частности, они утверждали, что ценность смелых действий, демонстрации денег и потребления и агрессии в целях демонстрации своей мужественности не только характерна для правонарушителей, но и вплетена в культуру «обычных» общества, особенно среди праздной элиты. Таким образом, правонарушителя лучше всего понимать не как «инопланетянина в теле общества», а как «тревожное отражение» собственных «подземных» ценностей общества.
Обе эти работы привели к тому, что преступная молодежь стала менее «иной», чем предполагались господствовавшие в то время теории, и эта тема была развита в более поздних работах Дэвида.В своей чрезвычайно влиятельной книге Delincence and Drift , опубликованной в 1964 году, он подробно остановился на центральной критике, которую он и Сайкс выдвинули против доминирующих теорий преступности среди несовершеннолетних, которые, как он выразился, «объясняли слишком много правонарушений». Утверждение этих теорий о том, что молодежь из низшего сословия, в частности, была принуждена к нарушению закона, опровергалось тем фактом, что большинство молодых людей в большинстве случаев не нарушали закон, что когда они это делали, это обычно не было очень серьезным и что большая часть правонарушений состояла из «эпизодических» действий, а не из долгосрочной приверженности правонарушительной культуре и образу жизни.Вместо того, чтобы неумолимо подталкивать к преступлению их внутренняя структура или внешние обстоятельства, большая часть молодежи «скатывалась» в нее — и, как правило, «уходила» из нее.
Давид не отрицал, что внутренние и внешние силы играли роль в возникновении преступного поведения, но он утверждал, что они представляют только часть картины. Он настаивал на том, что правонарушения — как и все человеческие действия — включают в себя «неискоренимый элемент выбора и свободы». И это также включало сложное взаимодействие между преступником и органами социального контроля в окружающем обществе.Например, выделяя для наказания одних молодых людей, а не других, система ювенальной юстиции могла бы вызвать глубокое чувство негодования, которое могло бы изменить баланс сил и позволить им еще больше скатиться к правонарушению.
Эти идеи получили дальнейшее развитие в его книге « Стать девиантным» , опубликованной в 1969 году, в которой рассматривался более широкий вопрос о том, как люди стали проявлять широкий спектр «девиантного» поведения в более общем плане. Опять же, главное послание Дэвида заключалось в том, что отклонение от нормы нельзя адекватно понимать как результат неумолимых сил, побуждающих людей к проступку.Многие люди действительно обладали открытостью — что Дэвид называл «аффинитетом» — чтобы участвовать в рассматриваемом поведении, но этого самого по себе было недостаточно, чтобы объяснить их траекторию отклонения. Развитие девиантной идентичности также включало в себя «аффилированность» — присутствие других людей, разделяющих эту девиантную идентичность, — и влияние властей как в определении поведения как отклоняющегося в первую очередь, так и в реакции на человека, который этим занимался, которое Давид назвал «значением». Здесь также, как в Преступлении и Дрейфе , центральное сообщение заключалось в том, что девианты — это не просто объекты, толкаемые мощными силами, но и активные субъекты, пытающиеся придать смысл окружающему их миру.
Эти идеи оказали непосредственное влияние на области социологии и криминологии, и это влияние, возможно, действительно усилилось в последние годы. Преступность и дрифтинг t имел мгновенный успех и стал первым лауреатом ежегодной премии К. Райта Миллса Общества изучения социальных проблем, одной из самых значительных наград в социологии. И поскольку современные ученые все чаще подчеркивают важность человеческой «свободы воли» в понимании поведения, преступного или нет, они часто возвращаются к работе Дэвида за вдохновением.В своем предисловии к книге « Преступность и пересмотр дрейфа» , переосмыслению работы Дэвида в 2018 году, Фрэнсис Т. Каллен, бывший президент Американского общества криминологии, пишет, что идеи Дэвида «остаются актуальными и сегодня»: его работы «продолжают подвергать сомнению настойчивые дисциплинарные допущения »,« заставляют нас обращать внимание на реалии, которые мы блаженно игнорируем », и« вдохновляют нас теоретизировать более новаторски, чем в противном случае ». Еще более фундаментально то, что акцент на протяжении всей его работы на том, чтобы рассматривать правонарушителей и отклоняющихся от нормы как больше похожих на всех нас, чем на других, возможно, оказал долговременное гуманизирующее влияние как на науку, так и на социальную политику.
Как учитель, Дэвид продемонстрировал необычное сочетание огромного интеллекта и необычайной открытости и доступности для студентов, многие из которых помнят его не только как источник творческих идей и источник интеллектуального вдохновения, но и как подлинно эгалитарного и доступного наставника. Его дверь всегда была открыта для студентов и младших коллег. Он всегда был доступен для чтения черновиков и особенно воодушевлял тех, чьи идеи бросали вызов общепринятым социологическим представлениям.Работая в то время, когда Беркли состоял в основном из белых профессоров-мужчин, Дэвид стремился диверсифицировать сферу социологии, нанимая и поощряя студентов и младших коллег из недостаточно представленных сообществ. Он входил в группу преподавателей, которые помогли профессору Трою Дастеру основать Институт изучения социальных изменений в кампусе Беркли, который способствовал развитию инновационной науки с сильной ориентацией на включение и социальную справедливость. Он также служил в отделении Беркли Академического сената в качестве представителя в общесистемной Ассамблее в 1970-71 годах и в качестве члена Комитета по обучению в 1975-77 годах.
У Дэвида остались трое детей, Наоми, Карен и Даниэль, а также шесть внуков.
Эллиот Карри
Джонатан Саймон
2020
Seite wurde nicht gefunden. — SozTheo
Seite wurde nicht gefunden. — СозТеоWir nutzen Cookies на веб-сайте. Einige von ihnen sind essenziell, während andere uns helfen, diese Website und Ihre Erfahrung zu verbessern.
Alle akzeptieren
Speichern
Individualuelle Datenschutzeinstellungen
Cookie-Подробности Datenschutzerklärung Impressum
DatenschutzeinstellungenHier finden Sie eine Übersicht über alle verwendeten Cookies.Sie können Ihre Einwilligung zu ganzen Kategorien geben oder sich weitere Informationen anzeigen lassen und so nur bestimmte Cookies auswählen.
| Имя | Borlabs Cookie |
|---|---|
| Анбитер | Eigentümer dieser Веб-сайт |
| Цвек | Speichert die Einstellungen der Besucher, die in der Cookie Box von Borlabs Cookie ausgewählt wurden. |
| Имя файла cookie | borlabs-cookie |
| Cookie Laufzeit | 1 Jahr |
Datenschutzerklärung Impressum
.