Дромомания — болезнь или образ жизни?
Готовы перестать думать о своей проблеме и наконец перейти к реальным действиям, которые помогут избавиться от проблем раз и навсегда? Тогда, возможно, вам будет интересна эта статья.
Дромомания (париомания, вагабондаж) — синдром, при котором у больного наблюдают неконтролируемую тягу к постоянной перемене мест. Иногда это расстройство проходит на фоне других психических заболеваний, особенно с депрессивно-маниакальным течением.
Это импульсивное влечение не распространяется на страсть к путешествиям, цель которых — посещение красочных и живописных мест планеты. У больного преобладает страстное неуправляемое желание покинуть то место, где он находится в данный момент.
Иногда заболевание протекает в такой форме, когда у пациента появляются симптомы дромомании в ответ на стрессовые обстоятельства. В таких случаях он может сбегать, например, из дома на неопределенный срок.
Содержание:
Причины
Болезнь, когда человек уходит из дома, может протекать на фоне других психических отклонений, к примеру, первичным заболеванием может стать обсессивно-компульсивное расстройство.
Иногда человек просто хочет обратить на себя внимание.
Проявления синдрома встречаются у подростков, которые вступают в переходный возраст. Чуть ли не каждый второй человек в этом возрасте уходит из дома. Причиной тому — такие факторы, как:
- напряженная домашняя обстановка;
- давление со стороны сверстников;
- строгое отношение родителей;
- мысли и впечатления, вызванные книгами, телевизором или интернетом.
У взрослых стремление к бродяжничеству вызвано:
- неблагоприятной обстановкой на работе;
- сильным физическим или психическим напряжением;
- стрессовые обстоятельства;
- клиническими причинами.
Симптомы
Внезапность
Приступ дромомании в большинстве случаев наступает неожиданно. Человек никак самостоятельно не влияет на возникновение мании. Это может произойти в любой момент жизни и отследить предпосылки затруднительно. После того, как он выходит из этого состояния, человек не всегда может объяснить причины его внезапности.
Отсутствие ответственности
Во время дромоманического приступа человек не осознаёт обязанности перед обществом, окружающими людьми. Например, он может внезапно уйти с работы, не вполне осознавая последствия этого поступка. Или подросток, не предупреждая родителей, вдруг покидает дом. Подвергшийся приступу индивидуум на время отсутствия обрывает связь с близкими людьми, либо с коллегами по работе. Если же связаться с ним все-таки удается, то добиться четкого ответа на вопрос, по какой причине он так резко покинул свое место, не получится.
Отсутствие плана
Ввиду внезапности приступа человек игнорирует даже мысленное составление плана будущих действий. Каждый следующий шаг происходит «по наитию» и заранее узнать, в какое место направится подвергшийся приступу, не могут ни родные, ни сам дромоман.
Они не берут с собой документы и деньги и бросают те дела, которыми были заняты. Если случай происходит дома, то покидать его он будет скорее всего в домашней одежде.
Если это происходит ночью, то больной может уйти даже в ночной пижаме.
Тревожность
Когда дромоман приходит в себя, он объясняет свое поведение возникшим чувством беспокойства. Мания сменить обстановку заслоняет собой остальные желания и, порой, здравый смысл. Человек в таком состоянии действует, как будто находится под воздействием наркотического опьянения.
Виды
Виды могут быть разные.
Единичный эпизод
Происходит на фоне сильного стресса. Единичный эпизод бродяжничества не является следствием серьезных психических отклонений и возникает разово. Повторы являются очень редкими и могут проявляться только при обстоятельствах стрессового характера. Попытка сбежать из дома в подростков возрасте — яркий пример единичного эпизода дромомании. Не имеет под собой психопатологических причин.
Клинический
Клиническая форма подразумевает под собой периодически повторяющиеся эпизоды. Может развиваться на фоне других психических заболеваний.
Иногда вызвана париомания повреждениями головного мозга. Нередко вагабондаж появляется, как следствие шизофрении.
Клиническая форма характеризуется наличием патологических свойств, относительной регулярностью проявлений дромомании, нарушением адекватности восприятия. Может проявляться кататонический синдром.
Ложный
Ложная форма может основываться на обстоятельствах стрессового характера и не являться заболеванием, а симптомы проявляться по другим причинам. Признаки ложной дромомании:
- человек адекватно осознает ситуацию и понимает, какие последствия ждут в дальнейшем;
- человек может отказаться от попытки сменить место;
- отсутствует ощущение тревоги или беспокойства;
- человек составляет план, но порой не явный;
- отсутствует расстройство волевой сферы;
- отсутствует непреодолимая тяга к смене обстановки.
У людей с ложной формой есть мотивы к такому поступку, однако они всегда ясно и разумно воспринимают реальность.
Стадии
Каждая стадия отлична от другой.
Начальная
Стартом развития болезни считают первый побег из дома, работы или другого места. Это происходит в ответ на какую-либо ситуацию, обычно стрессового характера. Может происходит накопление внутреннего напряжения, и какое-то происшествие послужит пусковым механизмом.
Первый эпизод париомании проходит достаточно быстро и человек сразу возвращается к своей обыденной жизни. Однако в подсознании фиксируется возможность такого поведения в ответ на какие-либо события, что станет началом для дальнейшего развития расстройства.
Промежуточная
Эту стадию считают закрепляющей. Её наличие отличает единичный эпизод или ложную дромоманию от клинической. На этом этапе возникает нездоровая привычка к скитальчеству. Порог напряжения, необходимого для того, чтобы произошёл очередной приступ, заметно снижается.
Эпизоды становятся более частым явлением и у больного начинают отчетливо проявляться основные признаки стремления к вагабондажу — тревожность, внезапность, неимение плана и осознания ответственности.
Финальная
Этот этап окончательно закрепляет данное расстройство у человека. На финальной стадии дромоманию считают клинической. Человек окончательно теряет возможность предвидеть очередной приступ, а протекание с каждым разом становится тяжелее. Помешанный на бродяжничестве становится настолько непредсказуемым даже для самого себя, что может стать угрозой для жизни.
Справиться личными силами с расстройством на этой стадии невозможно. Требуется профессиональная помощь со стороны психиатра.
Последствия
Страдающий дромоманией человек не отдает себе отчета в возможных последствиях, поэтому его поведение сложно предугадать. Никто не знает, как далеко в этот раз занесет больного, а контролировать человека в такие моменты почти невозможно — это только усугубит ситуацию.
Однако распространенными последствиями для взрослого человека могут оказаться:
- потеря места на работе;
- вследствие увольнения по причине бродяжничества, человеку сложно устроиться на новое место;
- потеря уважения или понимания в обществе;
- человек рискует стать бомжом;
- ухудшение отношений в семье или окончательный разрыв.
Прогноз и профилактика
У человека в подростковом возрасте с большой вероятностью может развиться эпизод дромомании. Родители должны проявить заботливое отношение к детям и внимательность к их желаниям и словам, чтобы предотвратить развитие в клиническую форму. Правильное воспитание включает в себя взращивание в ребенке чувства ответственности. Не забывайте, что главное в воспитании — пример; если вы сами не проявляете тех качеств, которые хотите увидеть в ребенке, то ждать бессмысленно. Безответственные родители дают первый и главный толчок для развития отклонений в теле и психике детей.
Для взрослого человека к мерам профилактики в первую очередь стоит отнести предупреждение накопления психического и физического переутомления. Для этого человеку желательно осознанно беречь себя самого:
- ложиться раньше, чем всегда, чтобы хорошо высыпаться;
- регулярно заниматься спортом;
- правильно питаться;
- обогащать свой мозг знаниями, или, иным языком, — читать.
Современный ритм жизни ставит все с ног на голову и люди перестают заботится о своем психическом здоровье, оттуда и растущая популярность отклонений, в том числе и дромомании.
Способы борьбы с дромоманией
С болезнью можно и нужно бороться.
Самостоятельно
Самостоятельность можно проявлять только с подростками, так, как у них это почти всегда проходит само собой. Для этого желательно проявить внимание к ним и должную заботу, попытаться услышать и понять. Родители же, наоборот, начинают спорить и строить из себя всезнаек, но такой путь только навредит ребенку и отношениям с родителями. То, как они покажут себя в этот период, будет глубоко заложено в подсознании подростка и это сыграет важную роль не только в предотвращении или усилении париомании, но в дальнейшем развитии отношений в семье.
Лечение и терапия
Квалифицированный врач поставит точный диагноз и определит причины заболевания. После этого начнет принимать меры для того, чтобы постепенно привести пациента в нормальное состояние.
Психология помогает при в легких случаях, в клинической же форме необходима помощь психиатрии.
Заболеванию свойственен прогрессирующий характер, а значит, что чем дальше заходит дело, тем сложнее лечить. Поэтому при первых признаках, желательно обратиться к психиатру, который подскажет какие желательно предпринять действия.
Для того, чтобы найти корень проблемы, проводят полное обследование человека, психологическую диагностику и различные тесты. Если выявляется клиническая форма дромомании, то лечение назначают в комплексном формате и в первую очередь борются с причинами. Для этого пациенту назначают медикаменты. Проводятся регулярные встречи с психиатром, который следит за состояние пациента. Иногда для лечения используют гипноз.
Известные люди, страдающие дромоманией
Пристрастие к бродяжничеству коснулось и русского прозаика и драматурга Максима Горького. Все начиналось, как и у любого другого человека — первый побег из дома произошел, когда Максим был подростком.
Так как он потерял родителей в раннем детстве, его растил дедушка по маминой линии. Дед Максима — человек властный и давление сказывалось на юном писателе, который вынужден был работать с раннего детства. Свою роль сыграли и гены, ведь рвением к бродяжничеству страдал отец драматурга.
Первым зарегистрированным случаем дромомании стал Жан-Альберт Дада, французский слесарь. После того, как его поместили в госпиталь в 1886 году, врачи были удивлены состоянием Жана-Альберта и тем, что он не может ничего вспомнить о похождениях. Впоследствии узнали, что он бесконтрольно бродяжничал уже пять лет. Благодаря прессе история эта приобрела всемирную известность. Вплоть до 1909 года вагабондаж распространился по Франции, как эпидемия.
Страсть к путешествиям — увлечение или болезнь? | Архив
Примерное время чтения: 7 минут
2733
Еженедельник «Аргументы и Факты» № 30. aif 23/07/2008«Мой сын постоянно убегает из дому. Каждый раз мы не можем найти себе места, ищем с милицией, обзваниваем больницы… А через несколько недель нашего ребёнка возвращают домой. Семья у нас благополучная: не пьём, не ругаемся, поэтому причин для ухода я не нахожу. Пыталась с ним поговорить, выяснить, отчего это происходит, но так ничего и не добилась…» А. К., Ростов
Вот такое письмо пришло к нам в редакцию. Действительно ежегодно сотни детей Ростовской области отправляются в самостоятельные путешествия. Что их толкает на поиски приключений? Неблагополучная обстановка в семье, попытка бросить вызов обществу или болезнь? Об этом мы решили поговорить с доцентом кафедры психиатрии и наркологии РГМУ врачом-психиатром высшей категории Алексеем Переховым.
Дромомания у взрослых — явление редкое
— Алексей Яковлевич, существует мнение, что причиной страсти к путешествиям у подростков зачастую становится болезнь дромомания.
Скоростное путешествие
— Так отчего возникает эта болезнь?
— Чаще всего это расстройство развивается в сочетании с другими нарушениями, как последствие ушибов головы, сотрясений мозга. Нередко дромомания выступает как отражение шизофрении, эпилепсии, истерии и других расстройств. Причём расположены к этому заболеванию в основном мужчины. Устранить недуг (наряду с прочими симптомами) возможно лишь при специальном лечении.
В практике доктора Перехова был случай, когда к нему обратились родители дромомана. Мальчик появился на свет с родовой травмой. Страдал снохождением (лунатизм) и сноговорением.
А если бродяжничать просто нравится…
— Но как же отличить истинную дромоманию от мнимой?
— Случаи мнимой дромомании встречаются в сотни раз чаще. И если мы говорим о сбегающих из дому подрост.ках, то это обычное бродяжничество. И всегда можно выявить его причины: это либо протест на чрезмерные требования в семье или в школе, побеги как реакция на страх наказания, на насилие в семье, бродяжничество как результат фантазий (после прочитанных приключенческих книг, просмотров фильмов) или как способ манипуляции родными.
К примеру, в семье, где над подростком постоянно издеваются, ребёнок зачастую видит только два выхода — либо самоубийство, либо побег. И хорошо, когда выбор сделан в пользу второго.
К тому же бродяжничество характерно для подростков с определёнными особенностями строения нервной системы. Неустойчивые, тревожно-мнительные, замкнутые, с истерической формой поведения — в каждом конкретном случае решить проблему можно только с помощью индивидуального подхода.
Сложнее с асоциальными детьми, беспризорниками, для которых бродяжничество — образ жизни, в которой они не обременены обязательствами. Им гораздо удобнее жить на вокзалах, употреблять наркотики, алкоголь, нюхать клей. Поэтому никакими социальными благами их уже не заманишь.
— Так что делать родителям, если они не могут удержать ребёнка в семье?
— Если ребёнок хоть раз ушёл из дому, это прямой сигнал к тому, чтобы обратиться к клиническому психологу. Если психолог определит, что это не форма протеста и есть гораздо более серьёзные причины для тревоги, то тогда уже нужно обращаться к психиатрам. И ни в коем разе вам не поможет милиция, как об этом думают родители. Да, подростка разыщут, приведут домой, но разобраться в причинах, вы.
брать нужную линию поведения и избавиться от проблемы вам помогут только доктора души.
Светлана Ломакина
Кстати
Известны случаи, когда, возникнув в детстве, дромомания сохраняется и у взрослых мужчин и женщин, причём женщину не останавливает наличие маленьких детей, здоровье которых во время бродяжничества подвергается опасности..
А можно ли назвать дромоманами профессиональных путешественников? Они ведь тоже не могут подолгу находиться на одном месте, их тоже влечет ветер странствий. Однако, в отличие от больных людей, они пускаются в путь вполне осознанно, не спонтанно, заранее продумывают маршрут и т.п. И главное — все путешествия они прекрасно помнят. И все-таки, вполне вероятно, что легкая форма этого психического расстройства у них есть. К примеру, интернет-энциклопедия Википедия относит к дромоманам знаменитого путешественника Фёдора Конюхова (на фото), беспрестанно уходящего из дому в мореходные странствия.
- Почему ростовчане страдают депрессией →
- «Я не похож на Джеймса Бонда!» →
- Куда исчезла опухоль? →
Следующий материал
Также вам может быть интересно
- Красота требует жертв. Желание измениться оборачивается трагедией
- В сетях брака
- В Ростовской области участились случаи самоубийств
- Ридер зрения не портит?
- Ну точная копия. Кто даёт вторую жизнь охотничьим трофеям
Кто даёт вторую жизнь охотничьим трофеямRosalynn Carter Fellowships for Mental Health Journalism
16 декабря 2008
Эмилия Чископ
Что стоит за ужасным убийством, подобным тому, которое совершил Флорин Астефаноайеи, который этим летом обезглавил свою мать в квартире в Яссах, а затем положил ей голову на подоконнике? Или как то, что совершила женщина из Ясс Луминита Солкан, которая во время богослужения, на котором присутствовали тысячи верующих, зарезала знаменитого монаха Роже из Франции? Или как учитель Рамона Кроитору из элитной средней школы в Яссах, которая, находясь в гостях у своих родителей, три года назад убила деревенскую учительницу, шокировав своих однокурсников и всех, кто ее знал? У всех них давно были диагностированы психические проблемы, но после выписки из Психиатрической больницы Сокола записи о них больше не велись ни одним учреждением, ответственным за наблюдение за их состоянием здоровья.
Часть ответственности за эти убийства лежит на системе психического здоровья Румынии.
Почти все слышали о страшном убийстве, нарушившем покой летнего вечера в Яссах 3 июля 2008 года. Известие о том, что 39-летний мужчина обезглавил свою мать и положил ее голову на подоконник, а затем попытался Лишить его жизни, выбросившись из окна, циркулирует по всем каналам СМИ. Затем стало известно, что Флорин Астефаноайеи не отличался проницательностью при совершении преступления и что он был старым пациентом психиатрической больницы Сокола в Яссах, куда он был госпитализирован в 2002 году с диагнозом шизофрения. Однако с тех пор прошло шесть лет, срок, за который ни одно медицинское или социальное учреждение не может ничего сказать о состоянии здоровья или лечении человека, превратившегося в убийцу в бреду. Все это время Флорин Астефаноайеи жил со своей матерью, пока голоса из его разума не «приказали» ему убить ее. Если бы он не совершил преступление, этот тяжелобольной человек, о котором соседи по кварталу говорят, что он никогда раньше не проявлял насилия, так и остался бы неучтенным в больничных журналах.
Это, возможно, случай сотен людей с психическими проблемами в Румынии, где система психического здоровья не контролирует своих пациентов после их выписки из больницы, если не они принимают во внимание серьезность проблемы. Ужасная бойня, устроенная Флорином Астефаноайеи, которого называют «дьяволом», происходит не только из-за душевной болезни. Возможно, «дьявола» не существовало бы, если бы о пациенте вовремя позаботились. Или, возможно, дьяволом является эта очень устаревшая система, которая требует реформы, которая откладывается из года в год.
Тот самый «дьявол», еще одно убийство, потрясшее мир три года назад. Луминита Солкан, 36 лет, зарезала шею знаменитого монаха Роже, доверенного лица Папы Иоанна Павла II, из монастыря Тэзе во Франции, места паломничества, известного во всем мире. Луминита Солкан была одной из паломниц. Она убила брата Роже во время богослужения на глазах у тысяч людей. В 2000 году у Луминиты Солкан диагностировали атипичное депрессивное расстройство, но врачи больше ничего о ней сказать не могли.
С тех пор, пока не случилась трагедия, к ней не обращался ни один специалист.
«Женщина страдала депрессией с атипичными, т.е. бредовыми, галлюцинаторными элементами. В большинстве случаев лечение приводит к некоторой норме, но когда оно прерывается на более длительный или более короткий период времени, болезнь может декомпенсироваться и развиваться в сторону агрессивности и социально-семейных диспропорций», — заявил в августе 2005 г. Петру Бойштяну, директор Ясской психиатрической больницы. «Я вообще не могу поверить, что это касается моей дочери. Она мирная религиозная девушка. Она никому не причинит вреда. Она поехала во Францию одна и оплатила билет на самолет своими деньгами», — рассказала в ужасе ее мать, бывшая учительница известной средней школы в Яссах.
Ничей человек
В румынской системе охраны психического здоровья лица с психическими расстройствами имеют две возможности получить консультацию врача после выписки из больницы. Одна из возможностей заключается в том, что их семья постоянно держит их под присмотром, следит за тем, чтобы они принимали лекарства и регулярно обследовались в амбулаторных условиях, а в случае нового приступа доставляла их в больницу.
Это происходит лишь в немногих случаях.
«Из-за стигматизации людей с психическими расстройствами, считающимися постыдными заболеваниями, такими как сифилис и СПИД, отношение семьи такого больного бросается из крайности в крайность», — объясняет д-р Сербан Турлуич, психиатр, медицинский директор Психиатрическая больница Сокола в Яссах: «Вначале семья толпится вокруг врачей, надеясь, что они вылечат его, и отрицая, что он сумасшедший, но после нескольких припадков и интернирований семья имеет тенденцию маргинализировать и исключать его, он не один из нас . Это превращается в своего рода индуцированную растительность, больной человек не участвует в деятельности, и семья счастлива видеть его тихим перед телевизором», — говорит д-р Турлюк, поднимая одну из серьезных проблем в Румынии, где « психическое расстройство — это то, чего следует стыдиться, и именно поэтому проблемы системы отрицаются и замалчиваются».
В этих условиях единственная возможность для пациента с психическими проблемами обратиться к врачу — это дело об убийстве, произошедшем в Яссах.
«Должен произойти антиобщественный поступок, чтобы полиция или лица, осуществляющие уход, доставили его обратно в больницу», — объясняет доктор Сербан Турлюк.
Золотой середины мониторинга и профилактики не существует. «Чтобы не дойти до антиобщественного поступка, у нас должно быть достаточно социальных помощников, интегрированных в систему психического здоровья, специально обученных для такого рода проблем». Они регулярно поддерживали бы связь с пациентами, еженедельно или ежемесячно, проверяли их состояние, принимали ли они лекарства, направляли их на своевременный контроль состояния здоровья», — далее заявляет доктор Турлюк.
Интересы больницы выше интересов пациента
В настоящее время социальные ассистенты, эрготерапевты, фельдшеры как члены терапевтических бригад вместе с психиатрами, психологами и социальными ассистентами существуют только теоретически. Закон о психическом здоровье, принятый в 2002 г., но вступивший в силу только после того, как в 2006 г.
под давлением Европейского союза были введены в действие правила применения, создает основу для реформирования системы, которая в настоящее время чрезмерно базируется на больницах, что превращает каждый человек с проблемами в плен одностороннего подхода, принятого психиатром, который держит главенство.
‘В Румынии именно больница лежит в основе системы здравоохранения. Он принимает решение о приеме или выписке из больницы, и, если поблизости есть поликлиника, она также должна иметь согласие больницы. Даже термины «добольничная», «послебольничная» и «дополнительная медицинская помощь» показывают существование менталитета, который ставит больницу в центр системы», — говорит Мугур Кумаджану, клинический психолог, эксперт Министерства здравоохранения и один из авторы стратегии охраны психического здоровья в Румынии.
Несмотря на то, что они предусмотрены законом, совместные терапевтические бригады фактически не функционируют. Помимо недостаточного количества социальных ассистентов, им не хватает необходимой подготовки для выполнения возложенных на них обязанностей, предусмотренных законом.
«В больнице Сокола, второй по величине в стране, всего три социальных ассистента», — объясняет г-н Турлюк, медицинский директор.
Цифры на национальном уровне подтверждают критическое положение. В 2006-2008 годах, когда Министерство здравоохранения назначило его директором Национального центра психического здоровья, органа, созданного с целью координации реформы в этой области, Мугур Чумажану отметил, что в системе психиатрической помощи (больнице и по месту жительства) в Румынии социальных ассистентов было 110 человек, что на 800 человек меньше необходимого минимума. В плане действий, предложенном Министерству в прошлом году, он обратил внимание на то, что их компетенция четко не определена, что у них нет надлежащей подготовки, и предложил массовое укомплектование штатов, инвестиции в их обучение и регламенты, направленные на устранение путаницы. связанные с работой социальных ассистентов в терапевтических бригадах, а также введение надбавок к заработной плате с целью стимулирования профессионалов в системе, чтобы у них больше не было соблазна работать в других областях, которые лучше оплачиваются и где они не работают.
иметь маргинальную роль.
Социальные работники представляют собой наиболее дефицитную категорию системы охраны психического здоровья Румынии, но не единственную. Психологов насчитывается 350 человек, тогда как необходимый минимум, рассчитанный в прошлом году, составлял 800 человек. Врачей, которые являются основной категорией для психиатрической помощи, далеко не достаточно. Например, в Психиатрической больнице Ясс нехватка психиатров достигает 60%, что почти на 10% превышает дефицит на национальном уровне. Медсестры и врачи имеют одинаковый дефицит, где-то около 50%.
16 000 потенциальных людей с психическими расстройствами в Яссах
Согласно информации, размещенной на веб-сайте Министерства здравоохранения, все эти специалисты в настоящее время работают в 37 психиатрических больницах, 75 психиатрических отделениях других отделений больницы и 66 центрах психического здоровья . Эти исключительно государственные учреждения обслуживают, по крайней мере теоретически, около 300 000 человек с психическими расстройствами, если мы имеем в виду процент, указанный Всемирной организацией здравоохранения, то есть 1-2% пациентов с тяжелыми психическими расстройствами от всего населения.
Это означает, что из 800 000 жителей Яссского уезда от 8 000 до 16 000 имеют проблемы с психическим здоровьем. «Относительно распространенности психических проблем статистика ВОЗ еще более тревожна. У каждого третьего человека было или будет психическое расстройство в будущем», — говорит доктор Сербан Турлюк.
Это более 260 000 человек в Ясском районе и 7 миллионов румын всего. Реальное количество румынских граждан, столкнувшихся с такими заболеваниями, остается неизвестным на правительственном уровне.
‘В 2004 году Министерство здравоохранения утвердило исследование заболеваемости и распространенности психических расстройств, проведенное по контракту с Национальным институтом исследований и разработок в области здравоохранения (в настоящее время — Национальная школа общественного здравоохранения и санитарного управления). Исследование должно было проводиться на выборке из 5100 домохозяйств. В 2007 году министерство больше не обеспечивало финансирование, поэтому исследование так и не было завершено», — считает Мугур Чумаджану.
Из предполагаемых 300 000 румын с серьезными психическими расстройствами только 90 000 находятся под постоянным наблюдением, которое проводится два раза в год в соответствии с законом. Это пациенты, зарегистрированные Национальным управлением по делам инвалидов (ANPH), у 70 000 из которых диагностированы серьезные психические расстройства. «Практически остальные более чем 200 000 никем постоянно не учитываются», — заключает Мугур Чумаджану.
Драмы за пустыми цифрами
За этими цифрами скрывается гораздо больше доказательств. Например, если бы все эти 90 000 пациентов в регистрах ВНПГ были классифицированы как страдающие нервно-психическим дефицитом, это было бы несправедливо и неточно. Некоторые официально оцениваются и повторно подтверждаются диагнозом по социальным признакам. Среди них есть жертвы жесткого перехода, который Румыния пережила в 90-е годы, когда закрылось большое количество крупных промышленных компаний и были уволены тысячи людей.
‘У нас были когорты женщин, которые в 35-40 лет оказались безработными, бесполезными, потому что их больше никто не брал на работу. Это был поток депрессий, с суицидальными попытками и дурными припадками, и многие из них нам пришлось выписывать на пенсию. Законодатель обязал нас проводить две оценки каждый год. Общеизвестно, что психические расстройства могут иметь эпизоды, возникающие не только ежегодно, но и раз в пять лет. Таким образом, мы могли бы отменить пенсию некоторых из них. Если их никто не брал на работу в 35-40 лет, то кто их примет сейчас после неоднократного госпитализации в психиатрические отделения? Столкнувшись с этой проблемой, как врач, все, что вы можете сделать, это подтвердить диагноз, чтобы не оставить их на улице», — говорит Сербан Турлюк, который также отмечает, что во многих случаях социальный критерий имеет приоритет над медицинским. one, а также в отношении приема в учреждения для психиатрических больных с хронической эволюцией, «наши неудачи», говорит он.
‘Два учреждения для хронических больных из Ясского уезда, расположенные в Сипоте и Бирнове, являются мертвыми единицами. Никто не покидает эти места живым. И не потому, что там не было бы какой-либо психиатрической патологии, которую можно было бы хотя бы исправить с помощью трудотерапии или психотерапии, а потому, что в этих отделениях в основном живут брошенные или бездомные люди. У нас там были умственно отсталые люди без родителей или люди из детских домов, которые были классифицированы как больные из жалости, потому что им некуда было идти, и приставали к женщинам», — объясняет доктор Сербан Турлюк, который считает, что эти крайние и очень дорогостоящие решения исчезнут, если политика в области психического здоровья будет направлена на повышение осведомленности общества, то есть на прекращение дискриминации и стигматизации людей с такими проблемами, и если инвестиции будут направлены на реформирование системы с акцентом на социальную психиатрию, новую область, которая осуществляется в течение двух десятилетий в некоторых государствах мира, таких как Соединенное Королевство, Нидерланды и Соединенные Штаты Америки.
Несправедливо заклейменные
Что касается других предполагаемых 200 000 румын с серьезными психическими проблемами, то больше ничего сказать нельзя. Предполагается, что некоторые из них находятся или были госпитализированы в психиатрические отделения, другие получают лечение в амбулаторных условиях в больницах и центрах психического здоровья, а за другими никто не следит, как это произошло в течение шести лет с Флорином Астефаноайей, который в этом году убил свою мать. находясь в бреду.
Однако, если мы считаем всех этих 200.000 граждан с психическими проблемами опасными людьми, это было бы клеймом столь же несправедливым, как если бы мы считали социальной опасностью больных гепатитом или сердечными заболеваниями. Об этом свидетельствуют статистические данные Института судебной медицины, показывающие, что агрессоры со сниженной или отсутствующей проницательностью составляют меньшинство от совокупности лиц, совершающих различные виды насилия.
Например, в Яссах, втором по величине уезде, из всех 698 психиатрических экспертиз, проведенных
в 2007 году в связи с определенными видами агрессии, регулируемыми уголовным законодательством, 98 (14%) показали отсутствие или плохую проницательность.
Таким образом, если насильственные действия, совершенные лишенными рассудка, привлекают больше внимания общественного мнения, так как гораздо больше освещаются в средствах массовой информации, то отнюдь не потому, что они более многочисленны, а более зрелищны и иногда более жестоким. Ежедневно транслируются новости об убийствах или попытках убийства, но в отличие от них, убийство, подобное тому, которое совершил человек, отрубивший голову своей матери, не будет забыт слишком быстро.
Слишком большая шляпа на головах CSM (центров психического здоровья)
Решением является развитие внебольничной психиатрии — говорят специалисты, открытые для реформ, и в основе этой идеи лежит очень простой вывод: «все статистические данные показывают, что большинство людей с психическими проблемами можно увидеть за пределами больниц», — заявила профессор, доктор Михаэла Америнг, психотерапевт кафедры психиатрии Венского медицинского университета, которая недавно была в Румынии, где она участвовала в финансируемый ЕС правительственный проект по развитию служб охраны психического здоровья.
Это потребует кардинального реформирования системы охраны психического здоровья, что осуществить непросто, с одной стороны, из-за недостаточного финансирования, с другой стороны, из-за сопротивления переменам. «Не хватает денег и воли», — резюмирует д-р Турлюк две большие проблемы румынской системы.
Во-первых, в основе здравоохранения будут лежать уже не больницы, как сейчас, а центры психического здоровья, определенные законом как основные специализированные структуры, ответственные за обеспечение помощи всем имеющим проблемы со здоровьем без необходимости госпитализации. «Для Ясс вместо больницы на 870 коек должно остаться 450, а остальных пациентов будут принимать общественные учреждения здравоохранения», — приводит пример медицинский директор Психиатрической больницы Сокола.
На самом деле, подчеркивает Мугур Чумагену, внимание должно быть сосредоточено не на той или иной структуре, а на обязанностях, которые выполняет команда сообщества по охране психического здоровья.
«К сожалению, мы не привыкли думать об обязанностях. На данный момент все, что у нас есть, — это описание Центра как здания, заполненного мебелью и персоналом, который тихо ждет внутри больницы, чтобы что-то произошло», — комментирует Чумаджану.
С другой стороны, центры психического здоровья в современных условиях не могут вести свою деятельность в соответствии с западными стандартами социальной психиатрии. Их обязанности, поскольку они вытекают из закона о психическом здоровье и правил реализации, сбивают с толку. Таким образом, если закон описывает их как основные специализированные структуры психического здоровья, в действительности они функционируют только как отделения больниц, «иногда конкурируя с амбулаториями тех же больниц».
Точно неизвестно также, к кому в настоящее время обращаются эти органы, которые, согласно действующим правилам, должны заниматься как профилактикой, так и ранним выявлением различных проблем, обеспечивать медицинскую помощь с целью предотвращения острых эпизодов заболевания при пациентов с диагнозом, направлять пациентов в защищенные жилища, помогать им в социальной интеграции, наблюдать на местах психические проблемы в детстве, держать под наблюдением семьи из групп риска, обеспечивать психолого-педагогические услуги и т.
д. «Проблема возникает в тот момент, когда мы представляем эти все должно начаться с помощью команды из семи человек, что является минимальным требованием для операции», — отмечает Мугур Чумагеану, «горстка обескураженных, маргинализированных специалистов в системе психиатрической помощи в целом».
Как следствие, добавляет он, порядок учреждения этих центров психического здоровья может быть в этих условиях только «косметической мерой, которая не меняет сути вещей, а скорее создает ложные ожидания». Что могут сделать CSM в этих обстоятельствах в отношении своих должностных лиц? «Выписывают рецепты, как это делали в годы коммунизма, считаясь учреждениями второго уровня», — отвечает вышеупомянутый специалист.
Количество центров, каждый из которых должен охватывать в среднем 100 000 жителей, также недостаточно. В городе Яссы, например, при населении более 350 000 человек есть только два центра психического здоровья, ‘Dr. Центр Гелертера и Центр психического здоровья на улице Ласкар Катарджи.
«В Яссах потребуются еще три центра, но денег нет», — говорит доктор Сербан Турлюк.
Золушка Министерства здравоохранения
То, что деньги являются основным препятствием для реформирования системы охраны психического здоровья, подтверждается и бюджетными ассигнованиями. По официальным данным Всемирной организации здравоохранения, бюджет национальной программы охраны психического здоровья составляет всего 3% от всего государственного бюджета на здравоохранение.
Под давлением Европейского Союза Министерство здравоохранения в 2006 году запустило национальную стратегию в области психического здоровья, объявило ее национальным приоритетом и создало Национальный центр психического здоровья (CNSM) для координации реформы в этой области. обещая большие вливания средств для этой цели. То, что должно было произойти потом, показало, что «стратегия психического здоровья, то есть рамочный документ реформы, скорее использовалась властями как аргумент в пользу наличия политической воли», — говорит Мугур Чумаджану, один из авторов стратегии, которую он описывается как «документ, составленный фрагментарно горсткой профессионалов, у которых не было времени консультироваться с научным сообществом».
Но даже при этом обещанное министерством вливание денег всколыхнуло бы дело, обеспечив финансирование более 50% плана реализации стратегии. «В то время как государственный бюджет на здравоохранение в 2008 г. увеличился вдвое по сравнению с 2007 г., бюджет программы охраны психического здоровья был в семь раз меньше: всего 3 млн евро в 2008 г. по сравнению с 23 млн евро в предыдущем году», — отмечает Симаджану, который, по этой причине в марте 2008 г. ушел с поста председателя CNSM.
Поэтому реформа скорее топчется на месте. «Необходимо сделать гораздо больше. Между стационарным лечением и амбулаторным лечением нет постоянной связи, госпитализация переоценивается, большинство врачей-психиатров работают в больницах, что ненормально, и мы должны бороться с непоколебимым менталитетом», — резюмирует Илеана Ботезат-Антонеску, преемница Чумаджану на посту ЦНСМ.
Несмотря на то, что законом предусмотрены различные программы профилактики психических заболеваний, врачи не знают, чтобы в этой области было выделено ни копейки.
Психиатрия связи, т. е. использование врачей-психиатров в непсихиатрических больницах для помощи пациентам с другими заболеваниями, у которых развиваются психические проблемы, — это только мечта. Следствием этого является то, что пациентов возят из одной больницы в другую, подвергая свою жизнь опасности по пути в другую клинику.
‘Такие случаи решаются по общему согласию врачей, но иногда это может привести к серьезным последствиям. К нам прислали больного гемофилией после того, как он поранился. Мы не можем держать его в психиатрическом отделении, так как у нас нет необходимого оборудования, а гемофилик может умереть в любой момент, поэтому мы отправили его обратно, но он дернулся и был отправлен к нам снова, с пометкой, указывающей на его склонность к убийству. Это способ избавиться от пациентов с психическими проблемами», — отмечает доктор Сербан Турлюк.
Другие учреждения, предусмотренные законом, медицинские услуги на дому, охраняемые жилища, консультационные центры по вопросам домашнего насилия и т.
д., только начинают свою работу в результате партнерства с НПО. До того, как внебольничная психиатрия станет центром психиатрической помощи в Румынии, еще далеко. До тех пор те 200 000 потенциальных пациентов с психическими расстройствами, которые не числятся ни в каких регистрах, продолжают оставаться на попечении своих семей, которые должны играть роль государства.
Психиатрическая революция в Чимпулунг-Молдовенеск
В Чимпулунг-Молдовенеск, маленьком городке с населением 20 000 человек, психиатру Александру Пазюку удалось за несколько лет сделать больше, чем все министерства здравоохранения с 1990 года в области сообщества психиатрия. Он приехал в Чимпулунг в качестве дисциплинарного командированного из Сучавы: «Я приехал, чтобы нажить много врагов в Сучаве, потому что я часто указывал, что пациентов с психическими проблемами в больницах не лечат должным образом, связывают и избивают», — говорит доктор Пазюк. .
В Чимпулунге он реорганизовал отделение психиатрии, впоследствии превращенное в госпиталь, взяв за образец то, что произошло в Западной Европе.
«Мы начали сотрудничество с британским фондом Hamlet Trust, который оказал помощь и поддержку». Он создал отделения трудотерапии, арт-терапии и одним из первых психиатров понял, что врачи должны работать вместе с психологами и социальными работниками, чтобы ускорить реабилитацию пациентов.
Возможно, самым необычным его поступком было превращение медсестры в священника. Отец Габриэль Гросу оплачивается Министерством здравоохранения, проводит богослужения в часовне, устроенной и расписанной в бывшей операционной старой больницы, беседует с пациентами, организует видеосеансы, вовлекает их в общественные акции, сотрудничает с ними для журнала «To Be», издаваемого фондом «Оризонтури», которым он руководит.
Очень любимый местными жителями священник привлекает множество верующих Чимпулунга, которые вместе с больными участвуют в важных религиозных праздниках. «Это необыкновенная вещь, они больше не чувствуют себя стигматизированными, изолированными», — говорит доктор Пазюк, отмечая далее, что больница, по сути, продолжает традицию.
«Здание принадлежит старейшей больнице на Буковине, основанной в 1881 году при участии общины и помощи прихожан», — говорит доктор Пазюк, который, принимая во внимание то, что он сделал в больнице Чимпулунг, считается одним из самых самых «авангардистских» психиатров в стране.
Центр психического здоровья в городе является одним из четырех центров передового опыта в Румынии, наряду с университетскими городами Бухарест, Клуж и Тимишоара. Ал. Пазюк много лет был заведующим больницей, затем главой Управления общественного здравоохранения Сучавы, а сейчас является советником PD-L (Демократической-либеральной партии), а больницей руководит его жена, доктор Эла Пазюк. На прошлой неделе Микаэла Америнг из Венского университета, Ханс Крун и Хари Гра из Голландского института психического здоровья и наркологии провели для персонала больницы Симпулунг уроки внебольничной психиатрии в рамках проекта Phare. Основой проекта являются мобильные лечебные бригады, состоящие из 10-12 специалистов (в том числе врачей, социальных работников, юристов и т.
д.), принцип работы которых направлен на лечение пациента в домашних условиях, то есть вне стационара.
Используется с разрешения Эмилии Чископ и Зиарул де Иаси. Copyright 2008.
Три моих урока психиатра в Румынии
Последние годы коммунистического режима были встречены буквально мраком, коллективной травмой, отсутствием еды и свободы слова. И все же злобное, подпольное чувство юмора людей прорезало отчаяние, и стойкость восстала из пепла.
&копия;Кириен/AdobeStock
ПОРТРЕТ ПСИХИАТРА
– Редактор серии, Х. Стивен Моффик, доктор медицины
Психиатрия в Румынии начиналась, как и в остальной части Европы и мира, как гуманитарное предприятие, предлагающее заботу, убежище и надлежащее научное внимание тем, кого общество отвергло или заперли, потому что не смогли сопереживать их страданиям. В то время как психиатрия должна постоянно развиваться и быть на шаг впереди общественного давления, в Румынии этот процесс значительно замедлился.
Мне было всего 10 лет, когда Николае Чаушеску встретил свою кончину во время кровавой румынской революции в 1989, но я хорошо помню полное отсутствие надежды, царившее в последние годы коммунистического режима. Я помню буквальную темноту, недостаток еды, свободу слова, хотя, казалось, у всех развилось злобное, тайное чувство юмора.
Позже, когда я стал психиатром, я обнаружил, что целое поколение должно было смириться со страхом и травмой в своей повседневной жизни, будь то всеобщая бедность, заточение в собственной стране, катастрофическая политика рождаемости ( если вы хотите знать, каковы могут быть последствия законов против абортов и контрацепции, изучите коммунистическую Румынию) или постоянная слежка со стороны политической полиции. Вы никогда не знали, что ваш лучший друг, врач, учитель или коллега не информировал Securitate о ваших повседневных делах и идеях.
Представьте себе психиатрическую лечебницу в такой стране: худшее нетрудно представить, и оно было реальностью.
Когда психиатрия не была инструментом политических репрессий, она была полностью оторвана от реальности и общества. Нам пришлось ждать, пока европейские наблюдатели до принятия Румынии в Европейский Союз в 2007 году не узнали о многих учреждениях, больше похожих на психиатрические больницы 16-го века, чем на современные больницы, где пациенты провели десятилетия в заключении, прежде чем умереть от плохие условия ухода.
Коллективно травмированное сообщество, которое претерпело быстрые изменения, невообразимые всего 30 лет назад, должно расти и адаптироваться к свободе, иначе ему грозит вымирание. Однако наиболее частой реакцией на сегодняшние вызовы, похоже, является бегство, а не борьба, поскольку Румыния занимает второе место в мире по уровню эмиграции, уступая только разоренной войной Сирии.
Хотя таких мест, как психиатрическая больница в Пояна-Маре, вызвавшая международное возмущение в начале 2000-х годов, больше не существует, румынская психиатрия по-прежнему страдает от того, что слишком оторвана от общества, слишком сосредоточена на больнице и недоступна там, где она больше всего нужна, в повседневных драматических ситуациях.
жизненные кризисы.
Коллективно травмированное сообщество, которое претерпело быстрые изменения, невообразимые всего 30 лет назад, должно расти и приспосабливаться к свободе, иначе ему грозит вымирание. Однако наиболее частой реакцией на сегодняшние вызовы, похоже, является бегство, а не борьба, поскольку Румыния занимает второе место в мире по уровню эмиграции, уступая только разоренной войной Сирии.
Когда я выбрал психиатрию в качестве ординатуры, мои надежды, цели и интересы были совсем другими, чем сейчас, 13 лет спустя. В то время меня больше всего очаровывали психозы: галлюцинации и бред. Мне нравится думать, что это было не болезненное увлечение, не более чем чрезмерная увлеченность любого молодого врача предметом его или ее работы и исследования. Назовем это «научным любопытством».
Я провел много часов в библиотеках, из которых больше всего мне понравился Французский институт в Бухаресте. Он занимал чердак старинного особняка и освещался естественным светом через огромный центральный световой люк.
Раньше я глубоко погружался в работы старых мастеров, таких как Клерамбо, Минковский, Крепелин, Ясперс и, прежде всего, Анри Эй, блестящего клинициста и философа, которого англоязычное медицинское сообщество несправедливо игнорировало. последний из великих мыслителей психиатрии. В своем монументальном Traité des Hallucinations, Я впервые «увидел свет» в своем слепом интеллектуальном путешествии.
Психоз — Непонятное почти по определению. Мало того, что это трудно или невозможно понять на базовом, эмпатическом человеческом уровне, но это квинтэссенция непонимания, деконструкция ума и смысла, который он производит. Вот почему она представляет собой источник страха и стигматизации, но также и очарования.
Лично я раньше думал, что в психозе, как это ни парадоксально, кроется ключ к пониманию. Здесь мы имеем дело с таинственным феноменом, объяснение которого могло бы открыть ответы на вопросы о нас самих и человеческой природе в целом и которое на протяжении всей истории человечество предпочитало отвергать, отвергать или намеренно игнорировать.
Я хотел быть частью изменений.
Будучи резидентом, я часами разговаривал с госпитализированными психопатами. Я тщательно делал записи, пока однажды один пациент не взял блокнот из моих рук и не выбросил его. С тех пор во время интервью я делал только мысленные заметки. Я считал себя феноменологом, хотя и двуличным, потому что параллельно увлекался неврологией и очень сильно психофармакологией. Профессор Стивен Шталь был моей рок-звездой.
Но первый поворотный момент в моем обучении наступил очень скоро. В начале второго года пребывания в ординатуре по личным обстоятельствам мне пришлось стать единственным опекуном пожилой женщины. Г-же С. было 85 лет, и у нее была прогрессирующая сосудистая деменция. Ее последние годы были странным путешествием к ее происхождению. В юности она была дочерью богатой молдавской семьи, но после 1945 ей пришлось бежать с недавно оккупированных Россией территорий. В какой-то момент она, вероятно, снова почувствовала себя ребенком, в родительском доме, потому что обращалась ко мне только по-русски, на языке, которого я не знал; она, казалось, больше не могла понимать румынский.
Я полагаю, что технический термин для этого — анекфория .
Миссис С осталась в постели и полностью зависима. В 2006 году в Румынии не было государственной системы поддержки таких людей и их семей. Я делал все сам, в том числе мыл, кормил и давал ей лекарства, каждый день в течение следующих 4 лет — все мое пребывание в ординатуре — пока она не умерла. Мы не жили под одной крышей, поэтому я навещал ее до и после смены в больнице. Время для меня резко сократилось, и все мои приоритеты изменились. Я больше не считал себя врачом; Я стала еще одним звеном в цепи ухода, чем-то средним между членом семьи и медсестрой.
До этого у меня были перспективы многообещающей карьеры. Несколько моих старших начальников поддержали меня, и я был очень горд и амбициозен. Я стал заниматься исследованиями и начал писать статьи. У меня был хороший старт.
Годы, проведенные с миссис К., все изменили. Вскоре я отказался от своих амбиций не только потому, что у меня больше не было времени, но и потому, что они вдруг показались мне бессмысленными.
Наблюдая вблизи, без символической защиты лабораторного халата моего доктора, распутывание человеческого существа, испарилось все мое интеллектуальное очарование. Мне преподали урок, и я полностью усвоил его. У меня открылись глаза на вездесущее и абсурдное человеческое страдание.
Я отказался от феноменологии. Казалось очевидным, что это страдание, а не явления, имеет значение и должно сосредоточить все наши усилия. Мне казалось, что я ничего не осознавал все годы учебы в медицинском институте, и вдруг столкнулся с очень суровой правдой.
Теперь я понимаю, что был таким же высокомерным, как и прежде. У меня сложилось впечатление, что я стал мудрым. Мне еще предстояло всему научиться.
Ближе к концу моего проживания я переехал к моей будущей жене. Поскольку зарплата резидента была очень маленькой, мы сняли квартиру в Рахове, одном из самых бедных и скромных районов Бухареста. В прошлые века его не зря называли Мостом Нищего. Может быть, он был скромным, но он был полон жизни, и, по крайней мере, в летние дни, никто не спал.
Даже сегодня это по-прежнему жесткий, неоднородный и хаотичный район, состоящий из цыганских гетто, кварталов бетонных зданий коммунистической эпохи для рабочего класса (мы жили в одном из них), двух больших и красочных, почти азиатских рынков, одного крупнейших городских тюрем, огромная проблема с наркотиками, уличные вечеринки, когда бывает свадьба, крещение или даже похороны — и часто вообще без повода.
Когда у меня не было ночных смен в больнице, я работал по ночам из дома переводчиком романов и медицинской литературы. Он заплатил арендную плату. Я начал работу над докторской диссертацией по антропологии, от которой впоследствии отказался из-за нехватки времени.
Я был очарован жизнью и жителями района. В свободное время я начал писать о них рассказы; некоторые даже были опубликованы. Я подружился с людьми, с которыми в прошлой жизни у меня не было ничего общего. Все вокруг меня кишело изобилием, подобным тому, что мы находим в латиноамериканских, магически-реалистических романах, но правдивым и осязаемым.
В этом новом свете мои личные трудности казались гораздо менее драматичными, менее раздутыми.
Я отказался от феноменологии. Казалось очевидным, что это страдание, а не явления, было всем, что имело значение, и должно было сосредоточить все наши усилия
Я нашел новый и неисчерпаемый урок для усвоения. Здесь было много страданий: жизнь цыганского меньшинства до сих пор является практически примером социального неравенства. Но было и счастье. Я открыл для себя новый термин в уравнении психического здоровья: человеческая устойчивость.
Прошли годы, и моя жизнь и карьера сделали еще много поворотов и претерпели много изменений. миссис С умерла; Некоторое время я работал за границей (во Франции, так как был большим поклонником французской и немецкой школ психиатрии). Я вернулся. Я все еще учусь. Я вечный ученик, и каждый новый пациент для меня – учитель. Но что оправдывает меня как психиатра, так это три первых урока: феноменология, страдание, устойчивость. Мой спуск из библиотеки на улицу, я больше не испытываю прежнего увлечения бредовым содержанием; реальная жизнь кажется мне бесконечно более сложной и интересной.
