5 книг о том, насколько мы — это наш мозг и что нам все-таки с ним делать? — «Горький»
5 книг о том, насколько мы — это наш мозг и что нам все-таки с ним делать?
Тематика этой подборки книг крутится вокруг проблематики мозга в широком смысле этого слова и в разных контекстах. Сейчас общее место гуманитарных и естественных наук в том, что нейробиология и нейрофизиологическое объяснение человеческой деятельности считаются доминирующими над психологическими, социальными, культурными и политическими объяснениями. В связи с этим, конечно, даже со стороны гуманитарных наук формируется определенный критический запрос по отношению к тому, как вообще обращаться, что делать с этим нейрофизиологическим знанием. Понятно, что ответ может быть разным — от восторженного принятия до агрессивной критики и низвержения всех результатов, которые получает наука о мозге.
Я решил предложить пять книг с очень разной оптикой, которая скорее не удовлетворяется методами и подходами, которые нам предлагает когнитивная наука как мейнстрим и некое уже устоявшееся направление исследований.
Базовое положение вещей в когнитивной нейронауке состоит в том, что все объяснения, чего бы они ни касались (например, микрокогнитивных процессов — таких как восприятие, память, внимание, принятие решений, и вплоть до сложных — социальное познание, действие и формирование сложных социокультурных институтов), предполагают сведение их к работе простых нейрофизиологических механизмов. В этом смысле для гуманитария, философа и теоретика культуры, понятно, подобные объяснения кажутся ограниченными и редукционистскими. В этом смысле я, как исследователь, отношусь к нейроповороту, который отмечают многие теоретики, скорее скептически. С одной стороны, он предоставляет много полезных процедур и полезных принципов. Но, с другой стороны, понятно, что в нем отброшена значительная часть того, что является ценным с точки зрения философии и культуры.
Принцип подборки такой: я начну с более восторженных апроприаций нейронаучного дискурса, а дальше буду наращивать скептический потенциал, параллельно усиливая потенциалы критический, политический и культурологический.
Томас Метцингер. Тоннель эго. Наука о мозге и миф о своем Я. АСТ, 2017
Книга одного из ведущих представителей так называемой нейрофилософии, то есть такой философии, которая в своих объяснениях, рефлексивных процедурах ориентируется на эмпирическое знание, которое нам дают науки о мозге. В этом смысле классические философские вопросы — свобода воли, мораль, познание, когнитивные процессы, отношение к другим, сновидения и бодрствование — проверяются данными, которые нам предоставляет нейронаука.
Метцингер — персонаж достаточно эксцентричный. Эта книга представляет собой популярное изложение его более систематической философской работы «Быть никем», где он развивает свою гипотезу Я-модели. Для него то, что мы привыкли считать в нашей культуре душой, сознанием и индивидуальностью, является виртуальной моделью, которую мозг производит для того, чтобы ориентироваться в среде.
Конечно, книга не ограничивается только этим тезисом. Метцингер предлагает много интересных разворотов в сторону проблематики морали, эстетики, много говорит о философской психонавтике, то есть про практики осознанных сновидений, медитаций. Он рассматривает все эти практики, которые возникли в разных культурах и имеют разную степень влияния, становясь более модными в последние десятилетия, как перепрограммирование физиологического компьютера, который нам подарила природа.
И в этом смысле он очень большой сторонник всевозможных способов переосмысления границ собственного сознания, перепрограммирования и разработки новых когнитивных структур, потому что для него сознание — это программное обеспечение на биологическом компьютере. Идея о том, что у нас есть только модели, за пределами которых нет ничего, особо привлекательна, потому что Метцингер очень аккуратно трактует нейрофизиологические факты, сводит большое количество эмпирических наблюдений, при этом синтезирует своеобразную картину мира.
Jean-Pierre Dupuy. The mechanization of the mind: On the origins of cognitive science. The MIT Press, 2000
Книга французского исследователя Жан-Пьера Дюпюи о происхождении когнитивной науки. Итак, Метцингер утверждает, что мозг — это некое вычислительное устройство, биологический компьютер, в котором есть определенное программное обеспечение, интерфейс, с которым можно производить различные технологические манипуляции.
Многие когнитивные психологи принимают данную метафору некритически, никак ее не переосмысляя. Дюпюи, будучи человеком широкого исследовательского профиля, решил посмотреть на вопрос исторически — откуда вообще появилась эта идея?
Интересность книги состоит в том, что автор сводит историю нейробиологии к кибернетике — таком отчасти технократическом направлении междисциплинарных исследований, которое возникло в 1940-е. Это направление предложило интегративную картину мира, в которой для любой системы находилось нетелеологическое описание. Дюпюи, анализируя различные концептуализации и проблематизации представителей кибернетики, и институциональные взаимосвязи между кибернетиками и нейрофизиологами, которые стали объяснять когнитивные механизмы через метафоры кибернетики, приходит к выводу: когнитивная наука — дочь кибернетики.
Эти родственные отношения и по сей день сохраняются, потому что, в сущности, автоматизация производства, искусственный интеллект, автоматизация принятия решений — это все продолжение энтузиазма, которым жил в 1940–1950-е стан американских кибернетиков.
Собственно, Дюпюи пытается показать именно эту генетическую связь между кибернетикой и когнитивистикой, которая сама по себе не является идеологически нейтральной. Сам исследователь при этом не делает особого акцента на политизированности метафоры мозга как некой вычислительной системы.
Critical Neuroscience: A Handbook of the Social and Cultural Contexts of Neuroscience. Wiley-Blackwell, 2011
Следующие две книги, которые я рекомендую, пытаются осмыслить социально-политические аспекты кибернетики и когнитивистики.
Первая — это сборник под редакцией нейрофизиолога Супарны Чаутхари и философа Яна Слаби; это первое высказывание группы исследователей, идентифицирующих себя как критических нейроученых.
В чем суть их программы? Эти авторы, многие из которых являются нейрофизиологами и когнитивными психологами, осознали внутреннюю ограниченность нейронаучного знания. Это связано с тем, что нейронаучные исследования, которые работают с понятиями «нейропластичности» или «обучения», часто применяются для идеологического обоснования усиления контроля и эксплуатации людей на их рабочих местах. Благодаря подобным исследованиям стало уместным говорить о том, что можно быть «более эффективным», потому что наш мозг физиологически настроен на то, чтобы постоянно переключаться. Дескать, именно поэтому я должен много и усердно работать, чтобы моя жизнь стала лучше. Эта группа авторов поняла, что уравнивание пластичности и эффективности — и нейронаучное знание в этом смысле — не является идеологически нейтральным, ведь оно часто используется скорее в ущерб людям, чем помогает им.
В этом смысле книга картирует поле критического взгляда на дискурс нейронауки, показывая, как можно осмыслять ее не как некий набор готовых фактов, инструментов, перед которыми можно только замолкать, восторгаясь тем, насколько круто наука объясняет работу мозга.
Вместо этого авторы пытаются посмотреть на это как на некое идеологическое образование, которое очень сильно завязано на использовании технологий, туго связано с институциональными аспектами организации научной среды, ее политическим ангажементом и так далее.
Представители этой группы еще хороши тем, что пытаются реабилитировать классическую левую теорию, а именно новых левых 1960-х. Они без тени иронии цитируют Маркузе, Фромма, говоря о человеческом достоинстве, которому нет места в физиологических объяснениях. Сборник важен именно потому, что авторы пытаются вернуть в центр нейронауки (где царят исследование МРТ и использование препаратов) человека, т. е. существо социальное, экономическое, политическое, деятельное. Существо, которое нельзя свести к набору формальных параметров и интерпретировать как эпифеномен мозга.
Alleys of your mind: augmented intelligence and its traumas.
Meson Press, 2015
Следующая книга продолжает тенденцию. Это тоже сборник, под редакцией медиа-философа и исследователя ИИ Маттео Пасквинелли. Группа авторов, в число которых входят психоаналитики, историки техники, историки науки, философы, критические теоретики пытаются посмотреть на спектр тем, сопряженных с когнитивной наукой, но не затрагивающих ее непосредственно. Касаясь вопросов ИИ, совершенствования интеллекта с помощью технологических устройств, понимания человека как системы и абстракции внутри системы большего масштаба, авторы прослеживают, как в этой проблематике просматривается след некой травмы в широком смысле — культурной, исторической, политической, и так далее. Иными словами, авторы на стыке разных дискурсивных практик пытаются собрать некий иной критический дискурс о нейронауке и сопряженных с ней мозга и компьютера.
Надо сказать, что интерес гуманитарных исследователей к идеям кибернетики, теории хаоса, — это большой тренд последних десятилетий, ведь эти концепты трансдисциплинарны и активно применяются в самых разных исследовательских полях.
В нейронауке они тоже приобретают интересное освещение. Однако проблема состоит в том, что при использовании этих метафор в ИИ, машинном обучении, моделировании когнитивных процессов упускается их идеологическая подоплека.
Авторы сборника пытаются посмотреть на некритичность этого использования с другой точки зрения — с позиций политической эмансипации, с вопроса перехода в гипотетическое постчеловеческое состояние. В каком смысле нейронаука очерчивает границы человека? Остается ли вообще что-то значимое от человека для философии и теории культуры после когнитивной науки? Этот сборник представляет попытки ответа на этот вопрос.
Катрин Малабу. Что нам делать с нашим мозгом?. V-A-C Press, 2019
Книга прицельно исследует дискурс о мозге. Иными словами, Малабу рассуждает не столько о нейронауке и мозге как объекте, сколько о дискурсивной формации вокруг мозга.
Она пишет о том, как ученые, наука, и мы, люди, общество, понимаем «весь этот» нейроповорот, какие политические вызовы ставит перед нами переинтерпретация человека как некоего придатка к нейрофизиологическому субстрату.
Собственно, в книге она фокусируется на очень пафосной и политически ангажированной риторике, анализируя концепты, отсылающие ко взаимосвязи между нейронаукой и неолиберализмом. Эта взаимосвязь выражается в том, что креативный потенциал субъекта кладется на конвейер неолиберального самовоспроизводства: ты должен работать много и быть более эффективным, и поэтому должен постоянно перестраиваться.
Малабу анализирует концепт нейропластичности, который раскрывает способность мозга перестраиваться, с тем, чтобы показать, что рецепция дискурса нейропластичности в экономике, менеджменте, идеологии упускает из виду, что нейропластичность раскрывает аспект человеческой свободы. Поскольку мозг пластичен и может перестраиваться под различными воздействиями, я могу быть кем угодно, и мне не обязательно жертвовать эту возможность быть кем-то другим на службу капиталу.
В этом смысле философ пытается построить иной дискурс, в котором мозг — это система, которая может разорвать всякую форму, перестраивать и осмыслять себя в новом контексте. Здесь очевидна сильная политическая подоплека, и поэтому Малабу называет свою программу «нейробиологическим альтерглобализмом».
Когнитивистика и способы оптимизации творческого процесса
Высказываясь на тему ритуализации творчества, культовый писатель Чарльз Буковски (Charles Bukowski) насмешливо говорил, что «ни свет, ни воздух, ни время, ни пространство не способны повлиять на способности автора».
Английский литературный критик Сэмюэл Джонсон (Samuel Johnson) придерживался похожей точки зрения: на его взгляд, писатель способен трудиться в любое время и в любую погоду, но только если сможет себя заставить.
Однако в истории немало случаев, когда добившиеся мировой популярности и известности авторы, стремясь улучшить свою эффективность придерживались особого распорядка дня и даже изобретали специальные ритуалы.
Когнитивный психолог Рональд Т. Келлог (Ronald T. Kellogg) в своем монументальном труде «Психология писательства» взял на рассмотрение существующие стратегии деятелей пера и чернил и попытался объяснить, как распорядок дня, ритуалы и окружающая обстановка может повлиять на качество работы.
Он пишет:
«Имеются доказательства, свидетельствующие в пользу того, что окружающая обстановка, распорядок дня и ритуальные (привычные) действия могут стимулировать производительность труда и повышать его эффективность, усиливать сосредоточенность и снижать уровень энтропии внимания.
Эти факторы могут вызвать определенное эмоциональное состояние, в котором работать будет намного легче и приятнее. Более того, подобные состояния могут пробуждать в вашем сознании конкретные идеи, планы, факты, которые ассоциируются у вас с местом, временем и другими вещами, так или иначе связанными с вашей работой».
Распорядок дня типичного писателя
Ученому пришлось осилить внушительный список исследований, чтобы сформулировать несколько весьма важных выводов.
Среди них — роль фонового шума, который, как это ни парадоксально звучит, может оказывать не только негативное влияние на ваши творческие способности.
К примеру, шум высокой интенсивности (свыше 95 децибел) будет деструктивно влиять на выполнение сложных задач, но будет способствовать сохранению концентрации внимания при выполнении задач монотонных и скучных, лишенных творческого начала.
Корреляция между уровнем умений и сложностью поставленных задач также вносит свою лепту: если вы чувствуете, что выполнить ту или иную задачу вам не под силу, то шум будет становиться все более раздражающим.
- Освещение, температура и уровень шума — как оптимизировать рабочее место и повысить креативность?
Келлог также предположил, что современные писатели страдают от излишней тревожности, которая, как легко догадаться, в шумной среде только усиливается.
Ученый обратил внимание на ряд исследований, свидетельствующих о том, что рабочая сессия, длящаяся от 1 до 3 часов с перерывами, в наибольшей степени способствует повышению производительности, причем не только для писателей, но и для музыкантов, артистов и спортсменов.
Он также упоминает исследование циркадных ритмов1985 года (циркадные (циркадианные) ритмы (от лат. circa — около, кругом и лат. dies — день) — циклические колебания интенсивности различных биологических процессов, связанные со сменой дня и ночи): в утренние часы работа над сложными, творческими задачами наиболее эффективна, а к вечеру уже снижается. Величайший писатель Хемингуэй, интуитивно догадываясь об этом, отмечал в некоторых интервью:
«Когда я работаю над книгой или повестью, я сажусь за письменный стол как только за окном забрезжит свет. Обычно работаю с 6 утра и до полудня. В это время вас никто не потревожит, а прохладный воздух только поможет быстрее включиться в работу. Кроме этого я всегда заканчиваю писать на том месте, когда мне очевидно, что случится дальше. Утром я прочитываю этот фрагмент и уже легко включаюсь в действие произведения».
Эрнест Хемингуэй за работой
Окружающая обстановка также играет важную роль в поддержании длительного и продуктивного рабочего процесса.
Известный музыкант Боб Дилан, к примеру, превозносил способность «быть способным создать такие условия, в которых вы можете беспрепятственно принимать результаты работы вашего подсознания».
- Творческая активность в течение дня — есть ли закономерность?
Выводы Келлога перекликаются с памятными утверждениями Уильяма Фолкнера, известного американского романиста: «Единственное, в чем нуждается писатель — это одиночество, и это то немногое, что будет стоить для него недорого».
Келлог также отмечает, что писатели стараются выделить для своей работы тихое и уединенное место, хотя «в период ученической фазы практически любая окружающая обстановка становится приемлемой»: полноценное рабочее место могут позволить себе далеко не все, а энергии молодого организма с избытком хватает, чтобы сохранять концентрацию и творческую работоспособность даже в шумной обстановке.
Этот феномен может быть переосмыслен в категориях когнитивной концепции специфичности кодирования.
Абстрактные идеи, изображения, планы, конкретные предложения, эмоции и все остальное, что может представлять собой нужную и полезную для написания текста информацию, оказываются связанными с окружающей обстановкой, а именно — временем и местом, которое писатель выбрал для занятий творчеством.
Соответственно, вся эта информация, отложенная в подсознании, активируется в тот момент, когда писатель снова оказывается в своем привычном рабочем пространстве. После того, как он концентрируется на приходящих из подсознания идеях, творческий процесс захватывает его полностью.
Следует сказать, что изложенная выше методика применяется и при лечении расстройства сна, а именно — вводится режим сна (отход ко сну осуществляется в одно и то же время), а также организуется специальное умывальное место, где человек настраивается на предстоящий отдых. Неслучайно и писатели стараются придерживаться специального распорядка, чтобы оптимизировать свой отдых и время, которое они на него тратят.
Келлог также цитирует программу лечения, разработанную психологом Бобом Бойсом для всех, чья профессиональная деятельность так или иначе связана с писательством:
«Ключевой момент программы Боба Бойса — перепланировка письменной среды. Для работы над серьезными вещами (романы, повести, статьи) он предлагает организовать специальное рабочее пространство.
Выполнение других мелких дел (обработка входящей корреспонденции, например) должно быть перенесено в другое место. Бойс также настаивает на том, что журналы, книги и другие несущественные для работы источники информации должны быть изъяты из поля зрения, социальные контакты минимизированы или вовсе исключены.
Следуя этим простым советам, писатель создает особое пространство, предназначенное только для того, чтобы думать и писать. Таким образом, это место оказывается связанными со всеми «мыслепродуктами» автора и каждый раз становится отправной точкой для его дальнейших творческих изысканий».
Обратите внимание, что эта методика была создана задолго до появления смартфонов и социальных сетей с их надоедливыми службами оповещения о поступлении новых сообщений. Естественно, что при организации специального рабочего пространства все эти современные средства связи должны быть также исключены.
Томас Манн, известный немецкий писатель, писал:
«Для работы мне нужна крыша над головой, а так как я люблю работать у моря, то еще понадобится шезлонг или плетеное кресло. Большинство из моих творений были придуманы во время прогулок; я также считаю, что прогулки на свежем воздухе пробуждают мою тягу к писательству и сочинительству. Когда я работаю надо большими произведениями, то всегда использую наработки из своей литературной практики, которые находятся у меня всегда под рукой».
В заключительной главе Келлог говорит:
«Многообразие вариантов организации рабочих сред указывает на гибкость человеческого мышления. Человек может работать в любых условиях, хотя, надо признать, некоторые предпочитают особо экстравагантные варианты.
Главное же — найти (создать) под себя такую среду, которая позволит максимально сконцентрировать внимание на задаче и достичь высокой продуктивности».
Заключение
Следует признать, что все эти стратегии сами по себе, конечно же, не помогут вам выиграть Пулитцеровскую премию или написать бестселлер. В конечном счете, у любого успеха множество слагаемых, но ваша трудовая дисциплина и добросовестность, пожалуй, в числе самых основных.
Высоких вам конверсий!
По материалам brainpickings.org, image source hablandodelasunto3, Vinoth S Ratnam
29-09-2014
Наши самые умные книги — MIT Press
21 июля 2022 г.
Ральдрич | Праздники, Журналы, Неврология
Празднование Всемирного дня мозга книгами и журналами по когнитивной науке и разуму Сегодня Всемирный день мозга — прекрасная возможность изучить разум, познание и здоровье мозга.
Чтобы отметить это событие, мы выкладываем все наши книги и журналы о мозге. Вы когда-нибудь задумывались, действительно ли мозги новорожденных — это чистые листы? Или вы задумывались, как наш мозг (и мозг наших предков) обрабатывает числа? Не смотрите дальше заголовков ниже.
Читайте дальше, чтобы узнать немного больше о внутренней работе вашего разума и о том, как сохранить его здоровым, а также изучите еще больше наших книг по когнитивным наукам здесь.
Исчисления: числа, познание и история Стивен Хрисомалис
разработаны и используются конкретными сообществами . Большинство из них сегодня малоизвестны; там, где они известны, их часто высмеивают как когнитивно громоздкие и устаревшие. В Reckonings , Стивен Хрисомалис рассматривает, как люди прошлого и настоящего использовали числа, переосмысливая исторические и археологические представления числовых обозначений и исследуя последствия того, почему мы записываем числа цифрами, а не словами.
» Расчеты служат ярким примером того, как основы информации не могут быть поняты одной дисциплиной.» — Информация и культура
Рожденные со знанием: импринтинг и истоки знания Джорджио Валлортигара
Почему новорожденные отдают предпочтение лицу (или чему-то похожему на лицо) объекту, не похожему на лицо? Почему цыплята предпочитают движущийся объект неодушевленному? Ни человеческий ребенок, ни маленький цыпленок не успели научиться любить лица или движения. В Born Knowing нейробиолог Джорджио Валлортигара утверждает, что разум — это не чистый лист. Раннее поведение предопределено биологически, а не усвоено, и это инстинктивное или врожденное поведение, говорит Валлортигара, является ключом к пониманию происхождения знания.
«В этой книге представлены захватывающие открытия и творческий синтез на переднем крае изучения природы и воспитания». — Стивен Пинкер, Гарвардский университет, автор книги «Как работает разум».
0002 Нейролингвистика, изучение языка в мозге, описывает анатомические структуры (сети нейроны в мозге) и физиологические процессы (способы активности этих сетей), которые позволяют людям изучать и использовать один или несколько языков. Он опирается на нейробиологию, лингвистику, особенно на теоретическую лингвистику, и другие дисциплины. В этом томе из серии MIT Press Essential Knowledge Джозуэ Баджо предлагает доступное введение в основы нейролингвистики, охватывающее языковую обработку, овладение языком, грамотность, а также речь и языковые расстройства.
к телу. Тем временем нейробиологи ищут эмпирические ответы, ища нейронные корреляты для сознания, себя и свободы воли. В этой книге Георг Нортофф не предлагает новых решений проблемы разума и тела; вместо этого он ставит под сомнение саму проблему, утверждая, что это эмпирически, онтологически и концептуально неправдоподобный способ рассмотрения существования и реальности ментальных особенностей. Он утверждает, что нам будет лучше, если мы будем рассматривать сознание и другие ментальные особенности с точки зрения отношений между миром и мозгом; философы должны учитывать мировая проблема мозга , а не проблема разума и тела.
«Любой, кто интересуется современной неврологией, может многому научиться из этой книги». — Колин Кляйн, Австралийский национальный университет, автор книги «Что повелевает тело» Говард Гарднер
Говард структур разума Гарднера было тем редким явлением в издательском деле, которое изменило сознание. Эта влиятельная книга, широко читаемая как широкой публикой, так и педагогами, изложила теорию множественного интеллекта Гарднера. Он развенчал первенство теста IQ и вдохновил на новые подходы к образованию; целые учебные программы, школы, музеи и руководства для родителей были посвящены воспитанию нескольких видов интеллекта. В своей новой книге, Синтезирующий разум , Гарднер размышляет о своем интеллектуальном развитии и своей новаторской работе, прослеживая его эволюцию от книжного ребенка до энергичного студента колледжа, затем от аспиранта до профессора Гарварда.
«Проницательные воспоминания выдающегося психолога».
— Kirkus Review
Изображение разума: сознание через призму эволюции Симона Гинзбург и Ева Яблонка 9002 2
Что такое сознание и кто (или что) обладает сознанием — люди, нелюди , неживые существа? Как развивалось сознание? Изображение разума раскрывает эти вопросы через серию «взглядов» — коротких увлекательных текстов Симоны Гинзбург и Евы Яблонка, сопровождаемых яркими иллюстрациями Анны Зелиговски. С точки зрения эволюции Гинзбург и Яблонка предполагают, что сознание может принимать различные формы и встречается не только у людей, но даже у таких животных, как осьминоги (которые, кажется, выражают эмоции, меняя цвет) и пчелы (которые общаются с другими пчелами). Они определяют возможный эволюционный маркер перехода от бессознательных животных к сознательным и интригующе рассуждают об инопланетянах и искусственном интеллекте.
«Уникальная и красивая книга, полная открытий и восхищения». В Reason and Less , Винод Гоэл объясняет работу связанного разума. Разум не парит над нашей биологией, а привязан к эволюционно более старым вегетативным, инстинктивным и ассоциативным системам. Описав концептуальную и нейроанатомическую основу каждой системы, Гоэл показывает, как они взаимодействуют, создавая смешанный ответ. Логика Гоэла, основанная на здравом смысле, возвращает человеческое поведение в биологию, где ему и место, и предоставляет более богатый набор инструментов для понимания того, как мы гонимся за едой, сексом и политикой. «В своей последней книге Винод развивает стимулирующую новую перспективу «привязанной рациональности» и исследует интересные последствия для ряда насущных проблем реального мира». — Вим Де Нейс, Парижский университет Один из двадцати трех человек несет гены синестезии. Open Mind предоставляет новое место для высококачественной, самой инновационной работы в области когнитивной науки, предлагая доступные открытые доступ к публикациям, кратким и доступным статьям, а также быстрые сроки для авторов. Журнал охватывает широкий спектр содержательных областей когнитивной науки с использованием подходов когнитивной психологии, информатики и математической психологии, когнитивной нейробиологии и нейропсихологии, сравнительной психологии и поведенческой антропологии, наук о принятии решений, а также теоретической и экспериментальной лингвистики. Ознакомьтесь с последними статьями из Open Mind: Journal of Cognitive Neuroscience поведенческих взаимодействий и способствует живому обмену между науками о разуме. Ознакомьтесь с последними статьями из Journal of Cognitive Neuroscience: Network Neuroscience представляет инновационную научную работу, которая значительно расширяет наше понимание сетевой организации и функционирования мозга во всех масштабах, от молекул и нейроны к цепям и системам . Ознакомьтесь с последними статьями из Network Neuroscience: 
— Анил Сет, автор книги « Быть собой: новая наука о сознании»
Синестезия Ричард Э. Цитович 
Синестезия — не расстройство, а неврологическая черта — как абсолютный слух — создает отчетливо ощущаемые межсенсорные связи. Синестет может слышать голос и в то же время видеть его как цвет или форму, ощущать его характерный аромат или чувствовать его как физическое прикосновение. В этом томе из серии MIT Press Essential Knowledge Ричард Цитовик, эксперт, вернувший синестезию в господствующую науку после десятилетий забвения, предлагает краткий и доступный учебник по этому захватывающему человеческому опыту.
Избранные журналы: Open Mind 
Эти подходы применимы к широкому спектру областей содержания, включая обучение и память, внимание и распознавание объектов, обработку и развитие речи, причинно-следственные рассуждения, суждения и принятие решений, философию разума и многое другое.
(2021) 5
Journal of Cognitive Neuroscience 
Вклады касаются как описания функций, так и лежащих в основе мозговых событий, а также отражают междисциплинарный характер области, охватывая разработки в области неврологии, нейропсихологии и когнитивной психологии.
Network Neuroscience 
Расположенный на стыке науки о мозге и сетевых науках, журнал освещает эмпирические и вычислительные исследования, которые записывают, анализируют или моделируют реляционные данные между элементами нейробиологических систем, включая нейронную передачу сигналов и поток информации в цепях, паттерны функциональной связи, зарегистрированные с помощью электрофизиологических методов или методов визуализации. , исследования анатомических связей между нейронами и областями мозга, а также взаимодействия между биомолекулами или генами.
Лауриенти, Роберт Дж. Лидей и Шон Л. Симпсон, 9 лет0017 Network Neuroscience
Нейронные вычисления
Нейронные вычисления распространяет важные междисциплинарные исследования в области теории, моделирования, вычислений , и статистика в неврологии, а также в разработке и построении информации, вдохновленной нейронами. системы обработки. Эта область привлекает психологов, физиков, специалистов по информатике, неврологов и исследователей искусственного интеллекта, работающих над нейронными системами, лежащими в основе восприятия, эмоций, познания и поведения, а также с искусственными нейронными системами, обладающими аналогичными возможностями. Новые мощные экспериментальные технологии, разрабатываемые в рамках Инициативы BRAIN, будут производить большие и сложные наборы данных, а для понимания того, что означают эти данные, будет необходим строгий статистический анализ и теоретическое понимание.
Ознакомьтесь с недавними статьями из Нейронные вычисления:
- «Нейронные схемы для сегментации временных рядов на основе динамики», Тибериу Тешиляну, Сиаваш Голкар, Саманэ Насири , Анирван М. Сенгупта и Дмитрий Б. Чкловский , Neural Computation (2022) 34:4
- «Роль задержек взаимодействия в синхронизации тормозных сетей», Нариман Рухи и Алиреза Вализаде, Neural Computation (2022) 34:6
- «Опасности растерянности: о точности классификаторов, минимизирующих помехоустойчивые выпуклые потери», Филип М. Лонг и Рокко А. Серведио, Neural Computation (2022) 34:6
90 007
Нейробиология of Language Нейробиология языка предоставляет новое место для статей по целому ряду дисциплин, посвященных нейробиологическим основам речи и языка. Предлагая публикации в открытом доступе, тщательное двойное слепое экспертное рецензирование и быстрое время обработки для авторов, журнал стремится облегчить воспроизводимость экспериментальных результатов с помощью современных требований открытой науки, таких как обмен необработанными данными и подробными методами.
Ознакомьтесь с последними статьями Нейробиология языка:
- «Превосходят ли билингвы одноязычных в задачах переключения? Противоречащие доказательства нелингвистических и лингвистических задач переключения» Эрнеста Мас-Эрреро, Даниэля Адровера-Ройга, Марии Рус и Рут де Диего-Балагер, Нейробиология языка (2021) 2:4
- «Каноническая обработка предложений и низшая Фронтальная кора: есть ли связь?» Николас Риккарди, Крис Рорден, Юлиус Фридрикссон и Рутвик Х. Десаи, Нейробиология языка (2022) 3:2
- «Влияние сна на язык и моторную консолидацию: свидетельство общих и специфических механизмов домена», Дафна Бен-Цион, Элла Габитов, Анат Прайор и Тали Битан, Нейробиология Language (2022) 3:2
Узнайте больше о книгах MIT Press о мозге и когнитивных науках
Разум, мозг, магия и эволюция
Содержание Описание книги отзывов критиков
398 страниц 101 цветная иллюстрация
к Рутледж398 страниц 101 цветная иллюстрация
к Рутледж398 страниц 101 цветная иллюстрация
к РутледжУзнайте об электронных книгах VitalSource Открывает всплывающее окно Также доступна в виде электронной книги по адресу:
- Электронные книги Тейлора и Фрэнсиса
(покупка для учреждений)Открывается в новой вкладке или окне
Продолжить покупки
Основы когнитивных наук Курс опирается на результаты исследований в области психологии, философии, искусственного интеллекта, лингвистики, эволюции и неврологии, чтобы обеспечить увлекательное и удобное для учащихся введение в эту междисциплинарную область.
Хотя книга построена вокруг традиционных тем когнитивной психологии, от внимания, теории обучения и памяти до обработки информации, мышления и принятия решений, книга также рассматривает нейронные сети, когнитивную нейронауку, воплощенное познание и магию, чтобы проиллюстрировать принципы когнитивной науки.
Книга построена вокруг истории размышлений о разуме и его отношении к миру. В нем рассматривается эволюция познания и то, как она демонстрирует, как наше нынешнее представление о когнитивных процессах происходит из донаучных философий и здравого смысла посредством эмпирических исследований психологов разума и поведения, когда они занимались наукой о познании и созданием искусственного интеллекта. . Архитектуры познания также применяются повсюду, и в книге предлагается их синтез, от традиционных архитектур системы символов до недавних работ в области воплощенного познания и байесовской прогнозирующей обработки. Также рассматриваются практические и политические последствия, но решения оставлены на усмотрение читателей.
Эта книга, в которой используются расширенные тематические исследования для рассмотрения наиболее важных тем, идей и результатов, подходит для студентов старших курсов бакалавриата и магистратуры по психологии и смежным областям. Он также подходит для обычных читателей, интересующихся доступной трактовкой когнитивной науки и ее практических последствий.
Пожалуйста, посетите www.fundamentalsofcognitivescience.com для получения дополнительных ресурсов, сопровождающих книгу.
1. Что такое разум?, 2. Дизайн разума, 3. Архитектура познания, 4. Обучение, 5. Ранняя обработка информации, 6. Память, 7. Высшие психические процессы: мышление и принятие решений: рациональны ли люди? , 8. Когнитивная неврология, 9. Эволюция познания: человеческий разум как адаптация
Биография
Томас Харди Лихи — почетный профессор Университета Содружества Вирджинии, США. Он был президентом Общества теоретической и философской психологии и Общества истории психологии.
