Может ли мать не любить своего ребенка
Материнская любовь идет в комплекте с ребенком. Кажется, что по-другому просто быть не может. Но ребенок — это не мифическое существо, которое можно только лелеять и любить. Вместе с ним в жизнь женщины приходят разительные изменения, к которым вряд ли можно подготовиться на все 100%. И оказывается, что можно и не любить своего ребенка.
Большинство женщин стыдятся этого чувства и не хотят в этом признаваться даже себе. Нелюбовь к ребенку приравнивается к дефекту тебя, как женщины. Но всегда ли это именно нелюбовь? Доула Марьяна Олейник говорит о том, что любовь матери к ребенку — не всегда быстрый и простой процесс. Сначала нам помогает природный фактор — окситоцин. Его нехватка может сказать и на отношении к ребенку. Однако мы живем не на уровне инстинктов, поэтому часто любовь должна созреть.
pixabay.comМать любит своего ребенка. Это истина, созданная самим солнцем с землей, сушей с берегом, жизнью со смертью. Это непреложный жизненный закон о том, как течет река.
Поток материнской любви. Река света и тепла, самого нежного, самого исцеляющего, все покрывающего, берегущего, окрыляющего. Ее не может не быть.
Но бывает так, что приходит ко мне женщина, и в слезах и отчаянии — говорит: «Я так и не люблю своего ребенка. Я забочусь о нем из долга, из социальной роли матери, просто потому, что я знаю, как это должно выглядеть правильно. Но внутри у меня пусто, будто не хватает чего-то». В этом месте она совсем заливается слезами боли и вины.
Чаще всего так говорят женщины после кесарева сечения. Но и мамы с малышами, рожденными даже дома, тоже так порой говорят.
Первое, что я отвечаю ей, это: «Посмотри, как ты плачешь. Ты видишь свои слезы? Если бы ты не любила своего ребенка действительно, слова о том, что ты не любишь его, не причиняли бы тебе такую боль. Именно то, что ты плачешь об этом и говорит, что вот она — любовь льется. Просто любви твоей больно. Больно ей любить. Есть какой-то затык, какая-то рана или блок, которые мешают ей литься свободно».
У меня есть такая картинка. Недостаток материнской любви может быть «физиологическим» и «патологическим».
Физиологический — это когда мама еще не «размамилась« — слово, которым одарила меня одна моя любимая беременная.
Когда ребенок рождается, мы только головой понимаем, что он наш, и телом — гормонально. Иными словами, любовь к нему, то, что мы называем любовью, ощущается благодаря инстинктам — гормональному коктейлю, запущенному из беременности — в роды, из родов — в кормление грудью и касаний малыша. И благодаря социальному знанию — что это же мой ребенок, я не могу его не любить.
Но третий вид любви — тот, который рождается к человеку, когда он становится родным нам, потому что узнан нами, познан, и в связи с пережитым вместе, из опыта отношений, которые у нас есть, — ему еще практически не из чего родиться. Но именно эта любовь и есть та, что любовь…
Та любовь, которую мы чувствуем к душе другого человека, к жизни в другом человеке, к Богу в нем, к любви в нем.
Из родства и познанности, из опыта и пережитого вместе, из отдачи и даров, из ран и примирения. Такого опыта с новорожденным ребенком у нас пока еще нет.
Он рождается аккуратно, складывается из лучиков моментов, разгорается постепенно. Вот малыш лежит, а ты разглядываешь его линии лица, как дергается его личико во сне, и что-то внутри откликается, узнает, приживается к нему. Вот он улыбнулся какой-то именно своей, особенной, не похожей ни на чью в мире, в сочетании одновременных эмоций, улыбке. И ты сначала замираешь в восхищении и удивлении — узнавая, чтобы потом любить эту улыбку, говорящую именно об этом человеке.
Вот он не спал уже несколько часов, и кричит от непонятно как образуемой боли, и ты качаешь его на руках, пытаешься сама быть спокойной, чтобы передавать это спокойствие ему, пробуешь разные штуки — работающие и не работающие, чтобы помочь ему, изнемогаешь от усталости и утомления и хочешь спать.
Поднимается волна гнева и раздражения, хочется бросить все и его, но какая-то сила внутри останавливает тебя, потому что ты видишь — этого человека, который целиком зависит от тебя в этот момент и надеется только на тебя, и прижимаешь его к груди покрепче.
Он затихает, может, всего на 5 минут, но именно сейчас, берет грудь, ты смотришь на своего ребенка, и, кажется, будто физически видишь, как по нему молоком — разливается твоя любовь. Новая, неизведенная, сырая еще и неумелая. Но определенно имеющаяся. Если ее не гнать, если не обесценивать, если… не бояться ее.
Мало, кто признается, мало, кто признается в этом даже самой себе, что любви — такой затапливающей, захлестывающей, глубинной и ровной — к ребенку нет с самого начала. Женщины, которые не чувствуют ее после кесарева сечения, обеднены лишь инстинктивным фактором. Он огромен, безусловно. Окситоциновые волны создают в теле и душе такие переживания, силу которых не с чем больше в жизни сравнить, потому что это пик любви, в разы превышающий наши чувства к человеку даже после оргазма. Они помогают делать невозможное порой, они обеспечивают безопасность и гарантию, что мать будет заботиться о своем ребенке, не бросит его, так придумала природа. Это мощная сила. Но не решающая совсем.
Эта сила помогает, доводит за ручку в безопасности до того периода, когда уже сформированы – ну, хоть как-то — и опыт пережитого с ребенком и узнанность его.
Когда ее нет, или вместе с ней, есть еще вот, это социальное — я мама, это мой ребенок, я должна заботиться о нем. За счет опыта заботы в нас тоже рождается любовь. Привязанность мы испытываем к тем, в кого много вкладываем, кому жертвуем себя и свои интересы.
Но самая главная и глубокая любовь — не инстинктивная и не социальная, а вот та, что рождается из сердца, выголубливается из моментов соприкосновения душ, что льется по тому факту, что именно ты — мать — вот именно этого человека. С момента, как он пришел в твою жизнь. И не может быть иначе.
И потому, не страшно, если инстинкты не помогают — после кесарева ли, после осложненных родов, еще по каким-то причинам. Даже если ты вообще — приемная мать. Важно просто осознавать, что вот этого — «инструмента», фактора поддержки ты лишена, и потому может быть труднее, но и важно понимать его роль.
И то, что она, слава богу, не решающая.
Да, и про слово «размамилась» — оно как раз про вот это постепенное нарастание и разогревание материнской любви в процессе заботы о малыше. У кого-то это происходит в первые же дни после рождения ребенка, у кого-то месяцы, у кого-то год. Время — не говорит о вас ничего с точки зрения хорошести или плохости, состоятельности или вашей ценности как матери. Оно просто говорит о том, какая вы есть, но ничего — оценочно, низвергающего вас в пропасть вины или возводящего на пьедестал богоматери.
Потому — это нормально, здорово, не чувствовать любви сразу и много. Об этом просто не говорят. Это как будто бы стыдно, запретно — сказать — что мать еще не очень чувствует любовь к ребенку… Нормально, что она приходит постепенно. Ей бы только не мешать разгораться — наблюдениями за ней, измерениями ее, поторапливанием.
Но помимо названного мной «физиологичного» размамливания бывает и патологический процесс, то есть болезненный. Когда на реке материнской любви к ребенку появляется заторы, плотины или, в самом страшном варианте, глыбы льда — когда река замерзает или иссыхает.
Но чаще все же — с порогами да камушками.
Где и что могло ее перекрыть? Невозможно перечислить и передумать все варианты того, как это происходит. Их такое же бесчисленное множество как сама жизнь.
Роды, о которых ты мечтала еще девочкой как о вершине своего женского воплощения, проживания себя женщиной, роды природные, божественные, и — внезапно украденные грубыми вмешательствами, больницей и словами, операцией и болью после. И тогда — ребенок становится немым укором себе — за то, что не справилась, не состоялась, не смогла выполнить предназначение.
Мечта обязательно родить дочку, и всю беременность и все — о дочке, и узи показало — дочка, а рождается — сын. И нет возможности ни отгоревать свою печаль и неудовлетворенность, социальный стыд — как можно — лишает этой возможности на корню, и печаль по дочери — мешает любить сына.
Глубокая обида на отца ребенка, потому что раной за раной он последовательно разрушал все самое светлое, что только могло быть рождено в твоей душе, самого живого, живящего, возрождающего.
И обесцениванием, предательством, отвержением, выязвливанием ее, не справляешься — не можешь любить плод вашей любви. Не можешь разделить ребенка от отца.
Обида на ребенка. За то, что лишилась возможности заниматься любимым делом, свободы. Чувство вины перед ребенком за недостаточно то или это, и в итоге онемение к нему — потому что кажется, что всем собой он упрекает тебя, и невозможно, невыносимо чувствовать себя уже настолько плохой. Проще не чувствовать ничего к нему.
Невозможность простить ему и дать то, что не было дано тебе самой в детстве — материнской любви и принятия, заботы и тепла.
Таких причин может быть и не одна, а множество — крупных ран и россыпи царапин — в виде обесценивающих твой труд родов слов свекра, проигрыша в соревновании с бабушкой с синдромом крадущей матери за то, кто же будет заботится о твоем ребенке, усталость и отчаянное раннее завершение грудного вскармливания — да мало ли там чего, миллиарды таких болей может загромождать вашу реку.
Ее можно расчистить.
Убрать все веточки и камни, пластиковый мусор и чужие нагромождения. В конце концов — даже оледеневшую реку можно растопить, ведь тот факт, что ты осознаешь это — уже о потенциале сделать это…
Но и здесь — любовь не надо торопить, измерять и взвешивать. Обесценивать росточек, равняя его с столетним деревом. Всему свое время. Потому что главное — есть у всех, огромный, мощнейшний поток, река света и любви. Он не меньше и не больше, он есть. Все остальное — процесс докапывания до него.
Есть такая штука, адаптированная из метода Мюррей.
Называется «яйцо травмы». Обычно она делается на все жизненные боли человека, но в данном тексте я предлагаю ее как яйцо травмы вашего материнства.
Берется большой рулон бумаги — как от обоев или икеевский, и с самого низа начинаешь выписывать все, в хронологическом порядке, что повредило ваше материнство, что вам кажется, интуитивно, его могло перекрыть, исказить, сузить. Черта: над ней коротко событие, факты. Сбоку от нее — когда, под чертой — что там за чувства были в связи с ситуацией, и какие выводы унесла с собой душа.
Толщина черты и ее яркость, цветовая интенсивность — должны коррелировать со степенью вашей боли, с вашим ощущением — насколько это царапина — или рана, плотина или лед.
Выписать можно все-все-все, и что делать с этим дальше?
Во-первых, море боли становится обозримым. Не бескрайним, не поглощающим вас, не затапливающим волнами, когда под водой видно мутно и нечетко. Вы поднимаетесь на его поверхность, и есть возможность обозреть его — увидеть берега и увидеть ясность.
Во-вторых, наглядным становится «фронт работ».
И наконец, это само по себе — терапевтично — выписать это все из себя, однажды, вот так, целиком. Есть то, с чем можно справиться самой, есть то, в чем нужна помощь, и можно придумывать и искать — чья и как.
Исцеление возможно. И матери, и ребенка.
Автор: Марьяна Олейник
По материалам: www.soznatelno.ru
Была ли эта информация полезной?
ДаНет
«Я не люблю своего ребёнка»: почему это произошло и что теперь делать
Кажется, что материнская любовь — это нечто безусловное.
Как будто рождение ребёнка само по себе запускает какие-то механизмы, от которых мама должна радоваться жизни и, конечно, обожать младенца. Но иногда этого не происходит. Наш блогер Мария Самарина рассказывает свою историю.
C материнством у меня не сложилось. Я думала, Саша (мой старший ребёнок) — не моя дочь, её подменили в роддоме. Казалось бы, как адекватная женщина может так думать? От этих мыслей меня накрывало жуткой депрессией: материнский инстинкт не включился, я была в состоянии только механически, как робот, о ней заботиться. Но полюбить я её на тот момент так и не смогла.
Позже, исследуя эту тему, я нашла пугающую статистику: примерно 80% мам находятся в таком состоянии, если ребёнка унесли сразу после рождения или было кесарево или стимуляция родов, то есть какое-то вмешательство в процесс. Происходит сбой в подсознании, ты не можешь это контролировать. Винишь себя, впадаешь в депрессию, материнство превращается в ад. Появляется усталость, злость и напряжение, тебя всё обесточивает.
С самого начала дети настроены на объятия, нежные прикосновения, приятные слова. Что чувствует ребёнок, когда мама находится в таком состоянии? Он недополучает энергию любви и чахнет эмоционально, ментально и физически.
Развитие идёт медленнее, а количество негативных установок, которые впитывает его подсознание, всё растёт
Малыш начинает искать причину такого отношения матери в себе, чувствует себя виноватым, но не понимает, в чём именно. Капризничает и ведёт себя плохо. На это родители часто говорят: «Одет, обут, сыт, что ещё ему нужно?» В первую очередь — тепло и любовь.
Кажется, на «нелюбовь» способна только мачеха, для которой дети чужие, или женщина, которой свои дети просто были не нужны. Но тем матерям, которые хотели бы испытывать чувства к ребёнку, жить иначе, можно помочь. Более того — им нужна помощь. А не осуждение!
Мне повезло — мне удалось всё изменить. И началось все с долгой разлуки. Я уехала от семьи на 10 дней и, спустя время, взяла в руки телефон и увидела на заставке фото дочки.
С тех пор я начала искать решение проблемы, пыталась понять, почему нет связи и потока любви. Прошла большой путь. Сашка впервые в жизни подошла и сказала мне «Мама, я тебя люблю», когда ей было 4. Вы даже не представляете, как я мечтала услышать эти слова! Как я винила себя, когда кричала на неё, когда мне неинтересно было с ней играть, когда я ничего не чувствовала. Сейчас дочери 8. Материнство приносит мне настоящее счастье. Вот что я бы посоветовала тем, кто не сразу почувствовал к ребенку какие-то теплые чувства:
- Стоит принять свои эмоции и признать проблему. Бывает достаточно допустить в сознание мысль: «Я не люблю своего ребёнка». Слишком много сил уходит на отрицание собственных чувств и переживания. Лучше потратить усилия на то, чтобы избавиться от внутреннего конфликта.
- Дальше надо обратиться за помощью. Но человек должен принять это решение сам, без давления со стороны сердобольных бабушек.
Волшебник не прилетит, любовь к ребёнку не включится сама собой. Это внутренняя работа, с которой может помочь только специалист. - Не нужно забывать: что мы передаем в мир, то и получаем. Чем больше ты будешь нести ссор, критики и претензий к ребёнку, тем хуже он будет себя вести. И раздражать тебя ещё больше. Ребенок тонко чувствует настрой родителя, хочет привлекать внимание (да, любое), отсюда и следующий совет:
- Чтобы у тебя были силы любить, нужно заботиться о себе. Выделяй свободное время на размышления, отдых, прогулки, счастливые моменты в одиночестве. Выброси хлам, раздай часть вещей тем, кто в них нуждается, освободи пространство для перемен. Обращайся за помощью, когда тяжело. Нет, расставания с ребенком не сделают тебя плохой мамой. Возможно, они-то как раз и помогут почувствовать себя человеком, способным на эмоции.
- Визуализируй отношения с ребёнком, представляй, какими они должны стать. Думай о том, как вы проводите время вместе, как вам хорошо быть рядом друг с другом.
Волшебник не прилетит, любовь к ребёнку не включится сама собой. Это внутренняя работа, с которой может помочь только специалист.
И главное — не обвиняйте себя. Вы не одни. И вы хороший родитель. Вам просто нужны помощь и поддержка. Материнство — долгий и тернистый путь, не похожий на тот, что мы видим в книжках, фильмах и сериалах. Розовые пони не прилетают к нам прямо в роддоме. Но я точно знаю, что счастье от «мама, я люблю тебя» может быть безграничным. Удачи!
Вы находитесь в разделе «Блоги». Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
5 Пагубное влияние родителей, которые не любят своего ребенка
Мой друг впервые встретился со своими будущими родственниками. Он долго спорил с отцом своей девушки о своем воспитании. Ее отец учился в школе-интернате с шестого класса и каждое лето посещал лагеря. Мой друг был впечатлен и заметил, что, похоже, его родители хотели для него самого лучшего. Со страданием на лице отец своей девушки сказал: «Я не думаю, что ты любишь своего ребенка, если так его отсылаешь».
Девушка моего друга была в шоке. Она понятия не имела, что ее отец чувствовал себя нелюбимым родителями.
Но когда она подумала об этом, некоторые вещи начали обретать смысл. Ее отец был алкоголиком и временами вел себя беспорядочно. Дети, которые не чувствуют любви своих родителей, вырастают с болью, которая наносит ущерб их жизни и отношениям. Вот 5 разрушительных последствий родителей, которые не любят своего ребенка.
1. Отсутствие безопасности
Люди, которые чувствуют себя нелюбимыми своими родителями, склонны формировать ложное представление о себе. Они будут считать себя ущербными и непривлекательными. Этот внутренний критик будет говорить громко, и каждая критика, даже если она будет конструктивной, подтвердит их чувство бесполезности.
2. Беспокойство
Родители, которые не любят своего ребенка, оставляют мальчику или девочке массу вопросов без ответов. Они будут задаваться вопросом, почему их не любят, что они сделали не так, и что другие дети, казалось, сделали правильно, чтобы иметь то, чего нет у них. Эти оставшиеся без ответа вопросы вызывают у них чувство беспокойства.
3. Задержка роста
Родительская любовь и вклад — вот что способствует зрелости ребенка во взрослую жизнь. Когда эта любовь и забота отсутствуют, рост ребенка останавливается. Ребенок может вырасти во взрослого физически, но ему может быть трудно обрабатывать и контролировать свои эмоции. Я разговаривал со многими людьми, которые столкнулись с недостатком любви или отказом от родителей. Они скажут: «Мне 32, а чувствую себя на 11».
4. Непреодолимая боль
Если вы когда-либо долгое время обходились без еды, вы знаете, что это болезненно. Любовь подобна еде, и когда мы обходимся без нее, это причиняет боль. Эту боль трудно излечить или разрешить, часто требуется профессиональная консультация. Однако многие вместо этого предпочитают заглушать боль алкоголем или наркотиками. Поэтому их проблемы остаются нерешенными и нерешенными.
5. Избегание близости
Из-за этой боли люди часто не решаются сблизиться с кем-либо. Частью того, что играет роль в этом, является вера в то, что они недостойны любви. Они думают, что другие люди в конце концов осознают свою низкую ценность и отвергнут их. В качестве защитного механизма они упреждают этот отказ, уходя первыми. Это может спасти их от некоторой боли, но в конечном итоге они ни к кому не приближаются.
Без звука: Каковы другие возможные пагубные последствия родителей, которые не любят своего ребенка?
Непоколебимое клеймо матерей, бросающих детей
ЗагрузкаСемейное древо | Как мы живем
(Изображение предоставлено Getty Images)
Мэдди Сэвидж 22 марта 2022Когда мамы оставляют своих детей с семьей или партнерами, их часто считают глубоко ущербными, несмотря на достижение гендерного равенства. Это когда-нибудь изменится?
Q
Уволиться с работы, потому что она ей не нравится, покинуть город, который больше не соответствует ее потребностям, или прекратить отношения с кем-то, кого она больше не любит — в последние десятилетия западное общество поддерживало женщин, которые делают это.
виды расширения прав и возможностей выбора. Но что, если выбор, который она сделает, заключается в том, чтобы бросить своих детей?
Несмотря на улучшение гендерного равенства, матери, принявшие трудное решение жить отдельно от своих детей, часто не прославляются.
«Даже если оба родителя блестяще воспитывают счастливых и здоровых детей, [если] они живут вдали от своей мамы, женщины все равно подвергаются критике», — говорит Мелисса, которая живет в полутора часах езды от двое ее детей, а также ведет онлайн-группу поддержки для женщин, оказавшихся в подобных ситуациях. «[Об этих] матерях говорят так, как будто они неполноценны, как будто что-то глубоко внутри их сломано».
Недавняя постановка Netflix «Потерянная дочь» пролила свет на такую реакцию матерей, живущих отдельно от своих детей. В фильме, основанном на одноименном романе Елены Ферранте, актриса Оливия Коулман играет роль матери, которая оставляет своих детей с мужем на три года, чтобы преследовать собственные карьерные цели.
И она, и другие считают ее решение эгоистичным, что контрастирует с отцом в фильме, который также бросил своих детей (которых играет Эд Харрис), по-видимому, без особого осуждения.
Хотя в реальной жизни родители всех полов веками уходили от своих детей, есть некоторые неподтвержденные данные, свидетельствующие о том, что уход матерей может расти. Мелисса говорит, что количество членов группы онлайн-поддержки, которую она администрирует, исчисляется сотнями и постоянно растет. А такие терапевты, как Ренни Сингх, представитель Британского совета по психотерапии (UKCP), говорят, что они замечают «небольшой сдвиг» в сторону увеличения числа матерей, которые отказываются от родительских обязанностей.
Данные из Великобритании и США также свидетельствуют о росте доли домохозяйств с одним отцом, хотя это не делает различия между семьями, в которых дети по-прежнему проводят значительную часть времени со своими матерями – или не проводят – или как были решены вопросы ухода за детьми.
Какими бы ни были точные цифры, вопрос о выходе из семьи женщин, а не мужчин, по-прежнему вызывает много споров в западных культурах. Например, одним из напряженных моментов в фильме «Пропавшая дочь» (на что намекает название) является вопрос: мать бросила дочь или, наоборот, мать, оставившая дочерей, «потерянная, «, подчеркивая, что такое поведение по-прежнему вызывает глубокую эмоциональную реакцию. Во многих отношениях это может показаться удивительным, учитывая приливную волну общественной и медийной поддержки гендерного равенства в других частях общества.
«Смешанные семьи, однополые родители — мы приняли их в большей степени, чем работающих матерей, воспитывающих детей на расстоянии», — говорит Том Бьюкенен, профессор социологии в Университете Маунт-Рояль в Калгари, Канада. «Есть культурное отставание». И, по словам экспертов, это может не измениться в ближайшее время.
Причины ухода из дома
Ученые и терапевты, следящие за «небольшим сдвигом» в сторону большего числа матерей, предпочитающих жить отдельно от детей, говорят, что это может происходить по целому ряду причин.
Некоторые уезжают, чтобы устроиться на работу, получить задание или получить возможность учиться в разных городах, либо оставаясь в отношениях с отцом своих детей, либо после развода. «Времена изменились настолько, что женщины чувствуют себя более комфортно и имеют право заниматься своей карьерой и своими интересами, — говорит Сингх, — даже если это означает жить вдали от [семейного] дома».
Другие женщины предпочитают, чтобы их дети жили с отцом после разрыва отношений по практическим или финансовым причинам. «Дети жили в прекрасном доме на ферме в сельской местности и учились в хороших школах с прекрасными друзьями», — говорит Мелисса. «Я не знал, как я буду позволять себе содержать [их]». Оставив своих детей с отцом, она смогла восстановить свою карьеру фрилансера в СМИ и переехать в более дешевый район, ближе к своей большой семье. «Я тоже был очень подавлен тем, что происходило в браке, и мне нужно было время, чтобы прийти в себя».
Экранизация «Потерянной дочери» Елены Ферранте пролила свет на табу, связанное с тем, что мамы бросают своих детей.
«Я просто чувствовала себя в ловушке, полностью в ловушке ситуации», — говорит Кэти, учительница, которая в 2018 году оставила своих пятерых детей с отцом и переехала в другую часть Европы. «Я вышла замуж, когда мне было 22 года, у меня родился первый ребенок в 25, а потом это было «бум, бум, бум» — ребенок за ребенком за ребенком. И хотя они были тем, чего я хотел в то время, я не чувствую, что на самом деле должен был делать что-то, что было для меня».
В дальнем конце континуума выбора находятся матери, спасающиеся от токсичных отношений. Для этой группы оставление своих детей может быть чем-то вроде последнего средства для преодоления серьезных проблем с психическим здоровьем и продвижения вперед в жизни.
Так было с Натали из Австралии, которая впала в тяжелую депрессию, когда жила за границей со своим бывшим мужем. Она говорит, что отношения между ними не были здоровыми, но он отлично заботился об их детях, поэтому в итоге она вернулась в свою родную страну без них.
«У моих детей был отец и большая семья, которые любили их, рутину и дом. Уход был для того, чтобы спасти себя», — говорит она. «Как только вы достигли дна, вы должны проявить творческий подход».
Сингх считает, что повышение осведомленности общества о благополучии подпитывает решения матерей покинуть семейное гнездо, в отличие от предыдущих поколений, где женщины часто чувствовали, что им приходится мириться с существующими домашними порядками. Например, современные книги по самопомощи и подкасты о разлуке или заботе о себе могут предложить утешение и поддержку тем, кто принял трудное решение жить отдельно от своих детей.
Тем не менее, Сингх предупреждает, что часть этой литературы существует только из-за устойчивых стереотипов о материнстве, и она обеспокоена тем, что некоторые женщины могут чувствовать необходимость использовать рассуждения о благополучии, «чтобы оправдать или узаконить то, что они делают».
«Если бы общество было более равноправным и справедливым, то, возможно, им не приходилось бы так полагаться на литературу, чтобы чувствовать себя комфортно в решениях, которые они принимают.
Я пытаюсь помочь женщинам стать сильнее и более обоснованными в своем выборе и, знаете, думаю: «О, ну, общество может говорить «все что угодно», но это то, что я хочу сделать на данный момент», — утверждает она. «Иногда этот вариант — единственный, который им представляется… [так что] он также просто помогает дать им разрешение уйти и почувствовать, что все в порядке».
Постоянное клеймо
Свобода уйти не привела к свободе от осуждения. Женщины, особенно на Западе, по-прежнему склонны сталкиваться с негативной реакцией друзей, семьи и общества в целом из-за нетрадиционного решения жить отдельно от своих детей, какими бы ни были его причины.
«Общая тема в [онлайн] группе — то, насколько женщины были удивлены рамками того, что общество [по-прежнему] ожидает от них», — говорит Мелисса. Она говорит, что даже участники, которые живут отдельно от своих детей, чтобы сделать карьеру в армии или ради учебы в аспирантуре, поделились опытом того, как их «очерняли» за их выбор.
Новые знакомые часто спрашивают участников: «Что значит, ваши дети не живут с вами? Какая мать не хочет быть со своими детьми?», — говорит она. «Как будто это простой выбор, который может сделать только мать. Как у отцов нет никакого вклада, слова или ответственности вообще».
По словам Сингха, это во многом связано с тем, что дискурсы и ожидания в отношении материнства не менялись с той же скоростью, что и прогресс женщин в других областях. Другими словами, женщины по-прежнему должны играть роль воспитателя, независимо от других внешних обстоятельств. «Женщины, которые отказываются от своих обязанностей и ответственности, все еще подвергаются клейму», — говорит она. «Это во многом связано с историей, культурными идеями и гендерными отношениями».
Она отмечает, что этот нарратив особенно распространен в западных индивидуалистических культурах, в отличие от более коллективных обществ. «На Филиппинах или в Индии женщины довольно часто уезжают зарабатывать деньги в другую страну и отправляют их домой, в то время как их дети находятся под присмотром расширенной семьи или бабушек и дедушек».
Для женщин в этих западных культурах, которые улетают из семейного гнездышка, чтобы вести определенный образ жизни или отношения, стигма часто даже более остра, чем для тех, кто уезжает по практическим или связанным с карьерой причинам. Кэти говорит, что многие из ее родственников не разговаривали с ней в течение нескольких месяцев, хотя решение о том, чтобы ее дети остались в семейном доме вместо того, чтобы ехать с ней, было, по ее словам, принято совместно с их отцом.
«Мужчина может сделать это и не иметь контакта со своим ребенком, и это приемлемо», — говорит Кэти. «Но если это делает женщина — а я до сих пор общаюсь со своими детьми — люди думают, что я плохая мать, [что] я их бросила. Я думала, что делаю для них все возможное», — говорит она, заявляя, что если бы она осталась, ее истощение и несчастье только усилились бы. «В то время я не осознавал всех последствий, всех суждений, которые я получу».
Спустя четыре года после переезда Кэти говорит, что некоторые друзья и члены семьи все еще считают ее «плохой матерью» и винят ее решение уехать во всех проблемах, с которыми сталкиваются ее дети.
То, что она поделилась своей историей с новыми друзьями, не помогло облегчить бремя; несколько человек, с которыми она сблизилась, дистанцировались от нее, узнав о ее прошлом, поэтому теперь она вообще избегает говорить о своих детях. «Это сложно, потому что каждый день вы думаете: «Да, на самом деле то, что я сделал, потребовало много мужества», а потом кто-то сделает комментарий, и это просто возвращает вас к мысли, что вы худший человек в мире».
Мелисса говорит, что женщины, которые признают, что насилие в семье было причиной их ухода, даже если они верили, что их бывший партнер не причинит вреда их детям, сталкиваются с «возможно, самыми жестокими» осуждениями со стороны других. «В случае домашнего насилия женщинам едва удается выбраться живыми, не говоря уже о сохранении их психического здоровья», — говорит она. Тем не менее, эту когорту матерей по-прежнему будут спрашивать как незнакомцы, так и знакомые: «Как вы могли это сделать?» или «Дети в порядке с этим?». «Очень редко люди спрашивают: «Как дела?», «Ты в порядке?», — говорит Мелисса.
Некоторые мамы уезжают, чтобы устроиться на работу или учиться в разных городах, оставаясь в отношениях с отцом своих детей или после развода. (Фото: Getty Images)
Семейное древо
серия, в которой рассматриваются проблемы и возможности, с которыми родители, дети и семьи сталкиваются сегодня, и то, как они изменят мир завтра. Узнайте больше на BBC Future.
Представления об отцовстве усугубляют бремя матерей
Исторически сложилось так, что отцы, покидающие семейный дом, были гораздо более приняты как в обществе, так и в массовой культуре, чем матери, соглашается Бьюкенен. Он цитирует трек ветерана американского певца Брюса Спрингстина «Hungry Heart», который начинается со слов «Джек, у меня есть жена и дети в Балтиморе, я вышел покататься и больше не возвращался».
Частично это признание связано с общественными стереотипами о мужчинах и женщинах: отцы традиционно считались менее способными заботиться, чем матери.
Бьюкенен считает, что, несмотря на все это, сегодняшние отцы-отцы «не полностью избавлены от стигматизации» и «вероятно, не имеют хорошей репутации». Тем не менее, он признает, что существует «другой уровень стигмы» для женщин, которые покидают свои семьи при подобных обстоятельствах. «Когда это происходит в материнской ситуации, это становится огромной проблемой и становится гендерным».
Сингх добавляет, что социальная стигматизация может даже играть роль в том, как дети реагируют на решение матери покинуть семейный дом. Она работала со многими взрослыми клиентами, которые были свидетелями родительской неверности в детстве, и говорит, что люди склонны судить матерей, которые уходят, более сурово, чем отцов, и обнаруживают, что «их трудно простить даже в более позднем возрасте».
Управление издалека
Натали описывает свою связь с детьми как «очень тесную» и говорит, что они разговаривают несколько раз в неделю, регулярно переписываются и навещают друг друга. «Качественное время, которое мы проводим вместе, волшебно и нормально. Мы собираем много веселья, и я также справляюсь с драмами и домашними заданиями».
Кэти, напротив, говорит, что ей трудно поддерживать постоянный контакт с некоторыми из ее пяти детей, а со старшей дочерью у нее особенно хрупкие отношения. Тем не менее, хотя пандемия усложнила посещение ее детьми, она говорит, что смогла предложить им качественное семейное время, которое было непросто, когда она совмещала родительские обязанности с проживанием и антиобщественным рабочим временем.
«Мы ходим на пляж, гуляем, вместе устраиваем пикники в парке… и тому подобное», — говорит Кэти. «Я не жалею о своем решении. Я сделал то, что я чувствовал, что должен был сделать в то время. Я действительно сожалею, что заставил детей пройти через это, потому что я думаю, что для них это было тяжело. Я бы хотел, чтобы однажды мои дети выросли и смотрели на меня так: «Ну, моя мама не была счастлива, но она не просто смирилась с ситуацией». Она что-то с этим сделала».
В онлайн-группе поддержки многие женщины регулярно делятся чувством вины, социальной изоляции и остракизма, говорит Мелисса, потому что им сложно обсуждать с другими то, через что они проходят. «Самое распространенное замечание, которое делают новые члены нашей группы, это то, насколько невероятно одинокими они были. Они говорят, что найти нашу группу помогает, потому что они чувствуют, что их понимают, а не демонизируют их обстоятельства». Она считает, что необходимо изменить более широкое общественное отношение, лучше понимая, что «женщины, которые уезжают… любят своих детей так же сильно, как матери, которые живут более традиционной жизнью».
Более терпимое общество?
Вопрос о том, станет ли общество со временем более терпимым к матерям, живущим отдельно от детей, остается предметом дискуссий.
Бьюкенен считает, что ситуация улучшится, но только при определенных обстоятельствах. «Если это шаг, ориентированный на карьеру, то я думаю, что мы пройдем мимо этого с точки зрения стигматизации», — говорит он. Он утверждает, что это будет побочным эффектом более общего улучшения гендерного равенства дома и на рабочем месте, когда отцы будут все больше участвовать в домашнем хозяйстве, а женщины будут занимать руководящие должности. «Уйти из семьи только потому, что они хотели заняться чем-то другим — я думаю, это всегда будет заклеймено».
«Я не думаю, что в будущем что-то сильно изменится», — соглашается Мелисса, администратор группы поддержки. Через десять лет после того, как она покинула свой семейный дом, она говорит, что не заметила особого прогресса в отношении общества к живущим отдельно матерям, таким как она.
