Право на смерть: почему нет единого мнения по поводу эвтаназии | Статьи
Во Франции в отдельно взятой семье идет гражданская война за жизнь тяжелобольного мужчины. Супруга, племянник и несколько братьев и сестер хотят отключить его от систем жизнеобеспечения, то есть, по сути, провести пассивную эвтаназию, но родители категорически против процедуры. Дело дошло до Государственного совета страны, который одобрил прекращение искусственного поддержания жизни пациента. 20 мая медики приступили к исполнению решения совета, но родители не сдавались: пытались достучаться до президента Макрона, участвовали в акциях протеста, считая сына инвалидом, которому необходима медицинская помощь. 21 мая апелляционный суд принял сторону родителей Венсана. Как в разных странах проходит добровольный уход из жизни, пробивается подпольная эвтаназия и что предлагают в России для неизлечимых больных — разбирались «Известия».
Фото: TASS/AP/Thibault Camus
Родственники Венсана Ламбера, ведущие борьбу против применения к нему эвтаназии
Перетягивание канатаИменно так сейчас выглядит противостояние членов семьи Ламбер.
В 2008 году Венсан Ламбер из города Реймс разбился на мотоцикле и вот уже более 10 лет находится в хроническом вегетативном состоянии. Всё это время Венсан питался через желудочный зонд, практически не реагируя на происходящее вокруг. В 2013 году медики заключили: перспектив улучшения состояния пациента нет и не будет. Тогда жена и племянник решили прекратить беспомощное существование Венсана: во Франции действует закон о праве на смерть (если методы лечения бесполезны и не дают результатов, их могут сократить или вовсе прекратить). Как уверяет жена, якобы накануне автокатастрофы Венсан сказал, что, если с ним произойдет беда, он не хотел бы жить жизнью «овоща».
Но родители Венсана выступили категорически против, в том числе по религиозным соображениям. Противостояние с переменным успехом длилось несколько лет: мать и отец отстаивали право на жизнь сына в Парижском административном суде, в Европейском суде по правам человека, но Государственный совет встал на сторону медиков и разрешил 20 мая начать процедуру отключения от систем жизнеобеспечения.
«Венсан поворачивает голову, у меня много видео, но никто не хочет их смотреть, — говорила журналистам мать Ламбера Вивиан. — Франция регрессирует, а Венсан сопротивляется. Я прошу перевести Венсана в специализированное отделение. Он заперт в камере смертников, это ужасно».
20 мая несколько сотен парижан и адвокаты родителей провели акцию протеста, прошествовав от здания министерства здравоохранения до Елисейских полей.
Фото: TASS/PHOTOPQR/L’UNION DE REIMS
Венсан Ламбер
«Это садизм в чистом виде, — негодует племянник Ламбера Франсуа. — Я не понимаю, как можно быть такими варварами по отношению к собственному сыну».
Если бы в распоряжении врачей оказалось завещание или Венсан смог написать всего одно предложение — «я хочу умереть», исход был бы однозначным. Но письменного согласия нет, борьба продолжается.
«Каждый раз момент принятия решений в отношении неизлечимо больного пациента, пациента, нуждающегося в длительной респираторной поддержке, находящегося в состоянии когнитивного нарушения (снижения памяти, умственной работоспособности.
«Случай во Франции — этический, — говорит «Известиям» антрополог, эксперт фонда поддержки социальных исследований «Хамовники» Сергей Мохов. — Это началось в 1960-е годы, когда мы стали признавать за смертью головного мозга главный критерий смерти человека. Кто действительно должен решать в таких случаях, когда человек не может изъявить свою волю в силу определенных причин?
Фото: TASS/AP/Thibault Camus
Родственники Венсана Ламбера, ведущие борьбу против применения к нему эвтаназии
Тонкая граньЭвтаназия, если дословно, — «хорошая смерть». Применительно к медицине о ней заговорил Фрэнсис Бэкон еще в XVII веке, полагая, что врач должен не только лечить, но и сделать всё возможное, чтобы облегчить боль пациента, которого нельзя спасти. Основные мировые религии и те, кто их придерживается, выступают категорически против: «Бог дал, Бог взял». Кто-то говорит о возможности выбора.
Эвтаназия разрешена в Швейцарии, Бельгии, Нидерландах, Канаде, Люксембурге, Колумбии. Пассивную эвтаназию можно оформить в Индии, добровольный уход из жизни практикуется в нескольких штатах США. В Бельгии и Нидерландах разрешена также эвтаназия детей
«Проблема эвтаназии, на самом деле, схожа с проблемой абортов: может ли человек распоряжаться своим телом и принимать решение? — объясняет Сергей Мохов.
— Второй очень важный момент: когда мы говорим об эвтаназии в таких топовых странах (по уровню жизни. — Прим. «Известий»), как Голландия и Бельгия, речь идет о сравнительно небольшом количестве людей, которые проходят путь от решения до реализации. Исследования показывают, что гораздо важнее само наличие выбора. Многие люди, которые решаются на эвтаназию, отказываются от нее на стадии суждения и принятия окончательного решения. Это очень сложный процесс. Так не получится: сегодня заявили, а завтра вам ввели инъекцию, и всё закончилось. Существует несколько этапов комиссии, которая решает, действительно ли вы понимаете то, что делаете, действительно ли вы в этом нуждаетесь, ваша ли это точка зрения? Многие в итоге отказываются от этой идеи
Фото: Depositphotos
При этом, даже если всё сделано по регламенту, нет никакой гарантии, что не будет задет этический аспект. Так, в 2016 году в Голландии разрешили эвтаназию жертве сексуального насилия: из-за перенесенной травмы девушка страдала от неизлечимой формы психического расстройства и тяжелой депрессии.
В 2018 году в той же Голландии, которая, к слову, первая в мире разрешила эвтаназию (передовая страна по части рискованной, «раскованной» легализации некоторых неоднозначных процедур), разгорелся новый скандал: врача обвинили в преднамеренном убийстве. По версии следствия, доктор не получил письменного согласия на процедуру и не удостоверился в том, что пациентка с аутизмом действительно испытывала страдания
На сайте Министерства здравоохранения РФ вы не найдете ни одной статьи по запросу «эвтаназия». Эта процедура запрещена в нашей стране, а статья 45 закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» так и называется «Запрет эвтаназии»: «Медицинскими работниками запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение по просьбе пациента его смерти какими-либо действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращением искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента».
Здание в Цюрихе, в котором находится клиника Dignitas
Фото: REUTERS/Sebastian Derungs
Тем не менее, в социальных сетях живут своей жизнью группы по эвтаназии, где пользователи обсуждают «капсулу для самоубийств» — детище австралийца Филипа Ничке и голландского дизайнера Александра Баннинк; выкладывают тематические фильмы или просят контакты швейцарских клиник, где иностранцам за определенную плату помогут уйти из жизни. Так, название клиники Dignitas уже стало практически нарицательным с их лозунгом: «Живи достойно — умри достойно». Цена вопроса — от 6 500 евро. Поэтому неудивительно, что на фоне запрета и высокой цены за процедуру за границей, эвтаназия в России притаилась где-то в тени. Так, по данным «Комсомольской правды», в Сети можно найти «советчика», который проконсультирует по всем доступным для эвтаназии методам и препаратам
В феврале 2019 года ВЦИОМ провел опрос среди россиян: допускают ли они в принципе случаи, когда эвтаназия возможна.
Выяснилось, что 37% жителей России не знают, что это за процедура. При этом число тех, кто имеет представление об эвтаназии — 51%. 81% респондентов категорически против разрешения эвтаназии всем желающим после 60 лет, независимо от состояния здоровья. Половина опрошенных поддерживает эвтаназию для смертельно больных пациентов, которым каждый день приносит боль
«Половина опрошенных готова думать об эвтаназии, если пациент неизлечимо болен и страдает. Ключ ко всему — «неизлечимо болен и страдает». А если он неизлечимо болен, но своевременно и в полном объеме получает лекарственные препараты, обезболен и ухожен? Когда ему проведены все необходимые реабилитационные процедуры, он социально адаптирован, с ним работают волонтеры, психологи, социальные работники, уровень того самого страдания несоизмеримо ниже. В этом случае вопрос эвтаназии практически не стоит или связан уже не с физическим — говорит Диана Невзорова. — Люди живут с неизлечимыми заболеваниями (с диабетом, ВИЧ-инфекцией, гепатитами), но в этих случаях мы не говорим об эвтаназии.
Функциональные кровати в отделении паллиативной помощи
Фото: РИА Новости/Павел Львов
По сути, в России нет эвтаназии, но развивается паллиативная медицинская помощь — улучшение качества жизни неизлечимо больного. 17 марта закон о паллиативной помощи вступил силу. Согласно документу, каждый неизлечимо больной имеет право на обезболивание, в том числе при помощи сильнодействующих и наркотических препаратов. Кроме того, законодательно четко определяется само понятие паллиативной помощи, которое включает не только медицинскую, но и психологическую, социальную, духовную поддержку пациента и его родных не только в специализированных отделениях и хосписах, но и дома. И этот закон действительно ждали тысячи пациентов. По словам учредителя благотворительного фонда помощи хосписам «Вера» Анны Федермессер, паллиативная помощь необходима около 1,3 млн россиян.
«Все цивилизованные страны активно развивают систему паллиативной помощи, — говорит Сергей Мохов, но подчеркивает: не путать — это не альтернатива эвтаназии. — Это совершенно разные подходы, разный выбор. Боль не всегда является причиной. Я полагаю, что большинство людей выбирают добровольный уход из жизни не из-за боли, а из-за несоответствия качественной достойной жизни тому, что они имеют. Вот вы лежите, подключенный к множеству аппаратов, целый день смотрите в потолок, и это не соответствует вашим ожиданиям от жизни. Конечно, паллиативная помощь — это не только про тяжело умирающих, она вообще про неизлечимо больных. Человек может болеть десятилетиями, его ожидаемая продолжительность жизни больше, чем полгода, но он нуждается в комплексной паллиативной медицине: социальной, психологической, санитарно-гигиенической помощи. Эвтаназия — это один из вариантов для очень немного количества людей».
Президент благотворительного фонда помощи хосписам «Вера» Анна Федермессер
Фото: РИА Новости/Руслан Кривобок
«Паллиативная помощь — это важный этап развития человеческого общества.
Это забота о страдающих гражданах, помощь их семьям. В нашей стране паллиативная помощь идет по пути активного развития: уделяется огромное внимание помощи пациентам в амбулаторных условиях, на дому. Это наш приоритет. Для российской системы здравоохранения помощь неизлечимо больным пациентам на дому с применением, например, поддерживающих жизнь технологий, таких как респираторная поддержка, — это новая технология, которой нужно учиться не только паллиативной команде, но и всем медикам. И мы должны четко понимать, что путь не прост, однако есть политическая воля, активная работа Минздрава, инициативные люди, команды, благотворительные фонды, волонтерские организации, и это уже большой рывок, — отмечает Диана Невзорова. — В одной из стран с разрешенной эвтаназией человек, страдающий алкоголизмом, решился на эвтаназию. Это абсолютно иная ситуация, иное философское состояние общества. Не знаю, насколько мы к этому готовы, наш ли это, российский путь. Стоит ли слепо идти чужой дорогой, использовать чужой опыт без адаптации к внутренним особенностям? Может, нужно внимательно проанализировать, подумать над чужими ошибками и сделать свои выводы?»
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Человек имеет право на эвтаназию – DW – 26.
02.2020Здоровье
Астрид ПрангеКомментарий
26 февраля 2020 г.
Человек имеет право на смерть с помощью эвтаназии, решил Федеральный конституционный суд. И это правильно, считает Астрид Пранге. К активной эвтаназии, впрочем, решение суда не относится.
https://p.dw.com/p/3YTaqРекламаФото: picture-alliance/dpa/imageBROKERИ снова она, смерть. Федеральный конституционный суд вынес эту тему за пределы табуированной зоны, и это хорошо. Ведь смерть — это часть жизни, и каждому когда-нибудь приходится посмотреть ей в глаза: на смертном одре или у смертного одра.
Суд в Карлсруэ отменил запрет на так называемую «эвтаназию на коммерческой основе» и объявил неконституционным статью 217 Уголовного кодекса. Судьи Конституционного суда ясно дали понять, что право на смерть по собственной воле также относится к личным правам человека, закрепленным в Основном законе.
Что значит «эвтаназия на коммерческой основе»?
Запрет на «эвтаназию на коммерческой основе», введенный в 2015 году, длился всего пять лет.
Юридическое определение этого термина на практике привело к неопределенности: многие медики, врачи паллиативной медицины, медсестры и организации, содействующие эвтаназии, требовали разъяснений, чувствуя себя так, как будто их объявили преступниками.
Теперь законодательные органы должны исправить ситуацию. Это в очередной раз открывает дискуссию об эвтаназии в Германии. Наконец-то! Даже недавняя полемика о донорстве органов показывает, что необходимость дискуссии о смерти в ФРГ назрела уже давно. В Германии ежегодно умирает около 850 тыс. человек. Смерть нельзя запереть в отделениях паллиативной помощи — мы сталкиваемся с ней повсюду.
Нужна ли смертельно больным людям помощь в оставшееся им до смерти время, или помощь для того, чтобы умереть, или и то, и другое? Какие аргументы говорят в пользу эвтаназии или против нее? Должна ли она быть активной или пассивной? Имеют ли люди право на помощь в суициде? Эти вопросы должны обсуждаться всем обществом.
Активная эвтаназия в ФРГ по-прежнему запрещена
Следует отметить, что решение Федерального конституционного суда не касается активной эвтаназии, которая практикуется, к примеру, в Бельгии, Нидерландах и вскоре будет разрешена в Португалии. «Убийство по требованию», при котором кто-либо, в соответствии с желанием умирающего человека, ассистирует ему при суициде, запрещено в Германии статьей 216 Уголовного кодекса. Речь идет о балансе между правом на смерть и обязанностью государства защищать жизнь.
Смерть может быть жестокой. Никто не может избавить человека от страха смерти, но можно избавить его от страха остаться в одиночестве при смерти. За последние два года я пережила смерть троих моих ближайших родственников. Они не хотели никаких мер по продлению жизни, никакого искусственного питания, но, прежде всего, они больше не хотели терпеть боль.
Несмотря на все это, они боролись за каждую минуту своей жизни, и боролись они не только за себя, но и за своих близких.
Паллиативная медицина помогла им с достоинством вести эту борьбу до самой смерти. И я глубоко признательна за эту помощь.
Но уход за неизлечимо больными и борьба со смертью также показывают, что есть случаи неимоверных страданий, когда паллиативная помощь также достигает своих пределов. В этих случаях важно, чтобы пациенты, врачи и родственники знали, что они могут положить конец невыносимым страданиям, когда все возможности лечения уже исчерпаны.
Пример штата Орегон
Одно лишь знание того, что эта возможность существует, может быть психологическим облегчением, даже если человек никогда не вступит на этот путь. Именно это можно наблюдать в американском штате Орегон.
Там помощь при самоубийстве, в целом, наказуема, если только она не оказывается и не документируется врачами в соответствии со строжайшими мерами предосторожности. В конце концов, пациент может получить сверхдозу снотворного, и принять ее сам. Но в Орегоне этой возможностью пользуется лишь треть тех, кто неизлечимо болен.
Я признаю: человек никогда не будет полностью готов к смерти, даже если он долгие годы занимался этим вопросом. Но это помогает взглянуть смерти в глаза — будь то передача другому лицу прав по принятию важных медицинских решений в случае утраты дееспособности, донорство органов или эвтаназия. Ведь идеологические или религиозные окопные войны не помогут на смертном одре. Все, что имеет значение, — это желание и достоинство умирающего, горе родственников и стремление мирно уйти из жизни.
Автор: Астрид Пранге, обозреватель DW
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
Смотрите также:
Донорство крови в Германии
To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video
Написать в редакциюРекламаПропустить раздел Еще по темеЕще по теме
Показать ещеПропустить раздел Топ-тема1 стр.
из 3Пропустить раздел Другие публикации DWНа главную страницуЭвтаназия, помощь в суициде и отказ от реанимации по запросу | Эвтаназия
Эвтаназия проводится лечащим врачом, который по его или ее явной просьбе вводит смертельную дозу подходящего лекарства пациенту. Соответствующее голландское законодательство также распространяется на самоубийство с помощью врача (когда врач поставляет лекарство, а пациент вводит его). Паллиативная седация не является формой эвтаназии: пациент просто теряет сознание с помощью обезболивающих препаратов и в конечном итоге умирает по естественным причинам.
Что говорит закон
Эвтаназия и помощь в самоубийстве являются законными только в том случае, если полностью соблюдаются критерии, изложенные в Законе Нидерландов о прекращении жизни по запросу и помощи в самоубийстве (процедуры пересмотра). Только в этом случае соответствующий врач не подлежит уголовному преследованию. Просьбы об эвтаназии часто исходят от пациентов, испытывающих невыносимые страдания без надежды на улучшение.
Их просьба должна быть сделана искренне и с полной убежденностью. Они видят в эвтаназии единственный выход из ситуации. Однако у пациентов нет абсолютного права на эвтаназию, а у врачей нет абсолютной обязанности ее проводить.
Руководство по эвтаназии пациентов в полубессознательном состоянии
Иногда пациент может впасть в полубессознательное состояние непосредственно перед запланированной эвтаназией. Если признаки страдания сохраняются, врач может провести эвтаназию, несмотря на пониженное сознание пациента. Это изложено в руководящих принципах по этому вопросу, подготовленных Королевской голландской медицинской ассоциацией по запросу Генеральной прокуратуры и Инспекции здравоохранения. Эти рекомендации по эвтаназии пациентов с пониженным сознанием не представляют собой неявного смягчения закона; они просто предназначены для предоставления рекомендаций врачам в этой сложной ситуации.
Предварительные указания
Некоторые люди считают, что они хотели бы, чтобы эвтаназия была проведена, если они когда-нибудь окажутся в определенной ситуации, которую они теперь считают невыносимой и не имеющей никаких шансов на улучшение.
Их лучший способ действий — обсудить ситуацию, которую они предполагают, со своим семейным врачом и составить письменное распоряжение, касающееся этих обстоятельств. Такие предварительные указания определяют точные обстоятельства, при которых заинтересованные пациенты хотели бы провести эвтаназию. Документ представляет собой обращение к врачу и должен содержать четкое и недвусмысленное выражение пожелания пациента.
Эвтаназия и помощь в самоубийстве
Прекращение жизни по запросу может принимать две формы. В случае эвтаназии врач вводит пациенту смертельную дозу подходящего лекарства. При эвтаназии, напротив, врач дает смертельное лекарство, а пациент вводит его. Обе формы подпадают под действие Закона, и в обоих случаях врачи должны соблюдать установленные законом критерии надлежащей осторожности. О каждом случае эвтаназии и помощи в самоубийстве необходимо сообщать в 1 из 5 региональных комитетов по рассмотрению вопросов эвтаназии. Комитет будет судить, проявил ли врач должную осторожность.
Если врач этого не сделает, его могут привлечь к уголовной ответственности. Наказания различаются, но могут составлять до 12 лет лишения свободы за эвтаназию и до 3 лет за помощь в самоубийстве.
Эвтаназия и несовершеннолетние
Несовершеннолетние могут сами просить об эвтаназии с 12 лет, хотя согласие родителей или опекунов является обязательным до достижения ими 16 лет. Шестнадцатилетним и семнадцатилетним согласие родителей в принципе не требуется , но их родители должны быть вовлечены в процесс принятия решений. С 18 лет молодые люди имеют право требовать эвтаназии без участия родителей.
Эвтаназия и больные деменцией
Для некоторых людей перспектива когда-либо страдать слабоумием может быть достаточной причиной, чтобы дать предварительное распоряжение (живое завещание). Его можно либо составить самостоятельно, либо предварительно обсудить с семейным врачом. Врач может произвести эвтаназию больного деменцией только при наличии такого указания, при соблюдении установленных законом мер и если, по его мнению, больной испытывает невыносимые страдания без надежды на улучшение.
Контрольный комитет
Врачи обязаны сообщать обо всех неестественных смертях муниципальному патологоанатому. В случае эвтаназии последний затем уведомляет об этом региональный контрольный комитет. В состав таких комитетов входят, как минимум, врач, специалист по этике и юрист. Комитет оценивает, выполнил ли врач, проводивший эвтаназию, установленные законом критерии надлежащей осторожности. Процедура комитета по рассмотрению предназначена для обеспечения большей прозрачности и последовательности в том, как сообщаются и оцениваются дела.
Процедура выгодна как для прокуратуры, так и для врачей. Установленные законом критерии и выводы контрольных комитетов сообщают врачам, насколько их действия в конкретных случаях могут выдержать юридическую, медицинскую и этическую проверку.
Медальон «Не реанимировать»
Медальон DNR (не реанимировать) указывает на то, что владелец не хочет реанимироваться в случае неотложной медицинской помощи. На медальоне выгравированы имя владельца, дата рождения, подпись и фотография, что соответствует всем установленным законом требованиям для предварительного распоряжения.
Вы можете заказать медальон DNR в голландской ассоциации пациентов Patiëntenfederatie Nederland. Медальоны DNR, выданные NVVE (голландской организацией, предоставляющей информацию и консультации по вопросам эвтаназии и помощи в самоубийстве) до 7 июня 2017 года, все еще действительны.
Право на помощь в самоубийстве |
Право на помощь в самоубийстве — важная тема, которая волнует людей во всех Соединенных Штатах. Взад и вперед идут дебаты о том, имеет ли умирающий пациент право умереть с помощью врача. Некоторые против этого по религиозным и моральным причинам. Другие за это из-за их сострадания и уважения к умирающим. Мнения врачей также разделились. Они различаются тем, где они проводят черту, отделяющую облегчение от смерти — и убийства. Для многих основная проблема при эвтаназии связана с дееспособностью неизлечимо больного. Многие неизлечимо больные пациенты, находящиеся на последних этапах своей жизни, обращались к врачам с просьбой помочь им в проведении активной эвтаназии.
Печально осознавать, что эти люди находятся в сильной агонии и что для них единственная надежда остановить эту агонию — самоубийство с помощью. Когда люди видят слово эвтаназия , они видят значение этого слова в двух разных смыслах. Эвтаназия для некоторых имеет негативный оттенок; это то же самое, что убийство. Для других, однако, эвтаназия — это акт безболезненной казни кого-либо или позволение человеку, страдающему неизлечимой и болезненной болезнью или состоянием, умереть, отказавшись от крайних медицинских мер. Но изучив обе стороны вопроса, сострадательный человек должен прийти к выводу, что компетентным неизлечимым пациентам следует предоставить право на помощь в самоубийстве, чтобы положить конец их страданиям, уменьшить разрушительные финансовые последствия больничного лечения для их семей и сохранить индивидуальное право. людей определять свою судьбу.
Сегодня медицинские технологии добились значительных успехов в продлении жизни людей. Респираторы могут поддержать пациентов с отказавшими легкими, а лекарства могут поддержать физиологические процессы пациентов.
Для тех пациентов, у которых есть реальный шанс выжить после болезни или несчастного случая, медицинские технологии являются величайшим подарком науки человечеству. Однако для неизлечимо больных это всего лишь средство продлить страдания. Медицина призвана облегчить страдания, которым подвергается пациент. Однако единственное, что медицинские технологии делают для умирающего пациента, — это день за днем причиняет ему все больше боли и агонии. Некоторые неизлечимые пациенты в прошлом обращались к своим врачам и просили последнее лекарство, которое сняло бы всю боль смертельными препаратами. Например, как рассказывает Рональд Дворкин, Лилиан Бойс, англичанка, страдавшая тяжелым случаем ревматоидного артрита, умоляла своего врача помочь ей умереть, потому что она больше не могла терпеть боль (184). Другим примером является доктор Али Халили, двадцатый пациент доктора Джека Кеворкиана. По словам адвоката Кеворкян, [Dr. Халили] был специалистом по боли; он мог получить любое обезболивающее, но он пришел к доктору Кеворкяну.
Бывают случаи, когда обезболивающих препаратов недостаточно (цит. по Cotton 363). Неизлечимо больные пациенты должны иметь право на эвтаназию, потому что это лучшее средство для них, чтобы прекратить боль, вызванную болезнью, которую не может вылечить никакое лекарство. Дееспособный неизлечимый пациент должен иметь возможность самоубийства с помощью, потому что это отвечает его интересам.
Кроме того, физические страдания умирающего человека могут быть самыми невыносимыми для его ближайших родственников. Медицинские технологии не смогли спасти близкого человека. Но, успешно это или нет, медицина имеет высокую цену. Стоимость иногда слишком высока для неизлечимо больных семей. Компетентный умирающий имеет некоторое представление об этом, и с каждым днем, пока он или она остается в живых, расходы на больницу резко возрастают. Стоимость содержания [умирающего человека]. . . оценивается примерно от двух тысяч до десяти тысяч долларов в месяц (Dworkin 187). Человеческая жизнь стоит дорого, а в больнице находится всего несколько состоятельных неизлечимых больных, которые могут себе позволить продлить то, что в них еще осталось.
Что касается не очень обеспеченных пациентов, то цена их жизни остается на их семьях. Конечно, большинство семей не считают расходы, пока неизлечимо больной близкий человек все еще жив. Однако, когда этот любимый человек умирает, семье приходится бороться с огромным больничным счетом и часто подвергаться финансовому краху. неизлечимые больные хотят, чтобы их смерть была мирной и сопровождалась как можно большим утешением. Рональд Дворкин, автор Lifes Dominion , говорит, что много людей. . . хотят спасти своих родственников ценой бессмысленного содержания их в живых. . .(193). Оставить семью в финансовом крахе ни в коем случае не является формой утешения. Те неизлечимо больные пациенты, которые смирились со своей неминуемой смертью, не могут помешать своим семьям погрузиться в финансовые долги, потому что у них нет возможности остановить накопление медицинских счетов. Если у неизлечимых пациентов есть возможность самоубийства с помощью, они могут облегчить финансовое бремя своей семьи, а также свои страдания.
Наконец, многие неизлечимые пациенты хотят иметь право на помощь в самоубийстве, потому что это средство пережить свой конец без ненужных страданий и затрат. Большинство также считает, что право на помощь в самоубийстве является неотъемлемым правом, которое не обязательно должно быть предоставлено человеку. Это свобода, от которой нельзя отказаться, потому что умирающие могут захотеть использовать эту свободу как способ добиться своего счастья. Адвокат доктора Кеворкян, Джеффри Н. Фигер, заявляет об абсурдности ограничения права на помощь в самоубийстве, говоря, что закон, который не заставляет никого что-либо делать, дает людям право решать и не позволяет государству преследовать вас в судебном порядке за осуществление ваша свобода не страдать, нарушать чьи-то конституционные права — это безумие (цит. по Коттону 364). Неизлечимо больным пациентам должно быть позволено достойно умереть. Выбор права на помощь в самоубийстве был бы последним проявлением автономии для умирающего.
Их будут рассматривать не как людей, ожидающих смерти, а как людей, делающих последний активный выбор в своей жизни. Как говорит Дворкин, какую бы точку зрения мы ни придерживались об [эвтаназии], мы хотим иметь право решать за себя. . .(239).
Однако, с другой стороны, люди, выступающие против эвтаназии, не верят, что неизлечимо больные имеют право прекратить свои страдания. Они считают, что участие врачей в активной эвтаназии противоречит клятве Гиппократа. Возможно, большинство из тех, кто придерживается этого аргумента, не знают, что, например, в Канаде только несколько медицинских школ используют клятву Гиппократа, потому что она несовместима с ее предпосылками (Barnard 28). Клятва заставляет врача обещать облегчить боль и не применять смертельное лекарство. Эта клятва не может применяться к больным раком. Для лечения больных раком назначают химиотерапию, форму радиоактивного лекарства, ядовитого для организма. В результате химиотерапии организм испытывает невероятную боль, выпадение волос, рвоту и другие крайне неприятные побочные эффекты.
Таким образом, химиотерапию можно считать смертельным лекарством из-за ее воздействия на организм человека, и это противоречие является причиной того, что Клятва Гиппократа не может быть использована для отказа в праве на эвтаназию. Кроме того, введение множества лекарств терминальному больному и размещение его на медицинском оборудовании не помогает ничему, кроме самой болезни. Респираторы и высокие дозы лекарств не могут спасти терминального больного от победы болезни или недуга. Доктор Кристан Барнард, автор Хорошая жизнь/Хорошая Смерть , цитирует своего коллегу, доктора Роберта Твайкросса, который сказал: «Применять такие меры к неизлечимо больным, не ожидая выздоровления, как правило, неуместно и, следовательно, является плохим лекарством по определению» (22). ).
Другие люди утверждают, что если дать право на помощь в самоубийстве, отношения между врачом и пациентом будут способствовать недоверию. Противоположность этому утверждению верна. Шерил Смит в своей статье, пропагандирующей активную эвтаназию (или помощь в самоубийстве), говорит, что пациенты, которые могут обсуждать подобные деликатные вопросы, с большей вероятностью будут доверять своим врачам (409).
). Неизлечимый пациент, соглашающийся на эвтаназию, знает, что работа врача заключается в облегчении боли, и согласие на это показывает большое доверие этому врачу. Другие противники ассистированного самоубийства настаивают на том, что легализация ассистированного самоубийства может привести к возможным злоупотреблениям. Они утверждают, что терминальные пациенты могут быть вынуждены выбрать эвтаназию из-за своего финансового положения. Эту точку зрения следует уважать. Однако выбор эвтаназии отвечает интересам пациента, и этот интерес может включать финансовое положение родственников пациента. Компетентные неизлечимые пациенты могут легко увидеть горе и горе, которые переживают их семьи, пока они ждут смерти, чтобы забрать своих умирающих близких. Выбор ассистированного самоубийства позволил бы этим неизлечимо больным пациентам положить конец печали и горю их семей, а также их собственным страданиям. Выбор также положил бы конец финансовым заботам этих семей. Пациенты заинтересованы в том, чтобы семьи, которые они покидают, испытали наименьшее количество горя и беспокойства.
Это не просто обязанность умереть. Это заботливый способ сказать умирающему: «Да, я умру». Все в порядке, пожалуйста, не беспокойтесь больше. Кроме того, легализация ассистированного самоубийства также поможет регулировать его практику. Легализация с документацией медицинских записей и требованиями к отчетности позволит властям регулировать практику и защищать от злоупотреблений, наказывая при этом настоящих правонарушителей (Smith 409).).
Однако все еще есть те, кто утверждает, что право на помощь в самоубийстве не может быть дано никому вообще. Этому требованию противостоит судья по имени Стивен Рейнхардт. Согласно статье в Houston Chronicle , судья Рейнхардт вынес решение по этому вопросу, заявив, что дееспособный, неизлечимо больной взрослый человек, проживший почти полную меру своей жизни, имеет сильный свободный интерес в выборе достойной и гуманной смерти. вместо того, чтобы быть сведенным в конце своего существования к детскому состоянию беспомощности, одетому в подгузник, успокоенному, некомпетентному (qtd.
в Beck 36). Это постановление является самой сильной защитой права на помощь в самоубийстве. Это неотъемлемое право. Ни мужчина, ни женщина никогда не должны страдать из-за того, что им или ей отказано в праве. Неизлечимо больные также имеют права, как и нормальные, здоровые граждане, и им нельзя отказать в праве не страдать.
Право на помощь в самоубийстве должно быть предоставлено безвозвратно неизлечимо больным. Это право позволило бы им достойно покинуть эту землю, спасти свои семьи от финансового краха и избавить их от невыносимой боли. Предоставить дееспособным, неизлечимо больным взрослым это необходимое право — значит дать им автономию, позволяющую закрыть книгу о благополучной жизни.
Процитированные работы
Барнард, Кристаан. Хорошая жизнь/Хорошая смерть . Энглвудские скалы: Прентис, 19 лет.80.
Бек, Джоан. Ответы на вопросы о праве на смерть Трудно. Houston Chronicle 16 марта 1996 г., последнее изд.: 36.
Коттон, Пол.
