Разное

Примеры буллинга в школе: Как я остановила буллинг в классе сына — Wonderzine

Содержание

Как я остановила буллинг в классе сына — Wonderzine

«Вы не докажете!»

Я встретилась и списалась с родителями учеников, которых травили в классе. Кто-то боялся вмешиваться в ситуацию, кто-то хотел просто перевести ребёнка из школы. В итоге только три мамы (включая меня) решились писать заявления и разбираться в ситуации с классом. Я собрала факты, убрала эмоции, вспомнила старый добрый канцелярит и села писать заявление.

Я собрала конкретные доказательства: переписку участников истории с вейпом и аккаунт одноклассника, где было видно, что он не только состоит в группах, торгующих вейпами, но и сам их продаёт; фотожабы на Петю и скриншоты аккаунта, где эти фотографии были размещены.

Затем я попросила классную руководительницу о встрече с директором школы и родителями учеников, которые травят одноклассников. Классная впала в истерику, стала писать в родительском чате, что не справляется с руководством и отказывается от класса. Родители «святых детей» стали там же возмущаться и требовать линчевать меня за то, что довела классную.

Встречу с директором не назначили — руководительница утверждала, что та очень занята, но вызвала психолога и соцработника. Мы с мужем и ещё две мамы пришли на встречу, будучи уверенными, что это только для проформы. Лейтмотивом встречи, на которой родители «крутых» кричали на меня, хватали мои вещи со стола и переходили на личности, стала фраза «Вы не докажете!». Тогда я отдала заявление соцработнику и сказала, что буду требовать официального расследования.

Представители школы делали круглые глаза и говорили: «Какой кошмар, что же вы раньше не сказали, что в классе такое творится?» А потом произнесли сакраментальное: «Вы не докажете!» Я посоветовала им приберечь эту фразу для прокуратуры, которая придёт по моему заявлению проверить, почему школа бездействует, когда в её стенах торгуют вейпами. Представители школы сказали, что доложат директору о ситуации.

Я позвонила на телефон директора школы, указанный на сайте, и выяснила, что она вообще не знала ни о собрании с родителями, ни о ситуации в классе. Я это предвидела, поэтому сказала, что принесу заявление. Это прекрасное произведение на двадцать с лишним страниц я отправила по электронной почте на адрес школы, на адрес председателя управляющего совета школы, а заодно отнесла его в управу своего района и в комиссию по делам несовершеннолетних, которую глава управы же и возглавляет.

Я твёрдо решила идти до конца: даже если потом мы решим уйти из школы, мы уйдём, предварительно «раздав всем сёстрам по серьгам», а не с культивированным чувством вины. Всё это мы проговорили с сыном — он не хотел уходить из школы из-за Миши.

дикие примеры травли – в каждой школе Татарстана

Почему в учебных заведениях стараются замалчивать проблему до дикости жестоких взаимоотношений между подростками

Шокирующие вещи рассказали вчера на заседании в КФУ, которое было посвящено буллингу в казанских школах. Вопиющие факты травли зафиксированы почти во всех учебных заведениях. Педагоги предпочитают не выносить сор из избы, а психологи с ужасом отмечают, что у детей нет тепла даже к родителям, которых они собираются сдать в дом престарелых… Что может сделать детей добрее, как помочь жертвам буллинга и почему сегодня учителя перестали быть педагогами, узнавала корреспондент «БИЗНЕС Online».

Шокирующие вещи рассказали вчера на заседании в КФУ, которое было посвящено буллингу в казанских школах

…И ОТЛИЧАЮТСЯ ОСОБОЙ ЖЕСТОКОСТЬЮ

Участники дискуссии собирались под песню «Школьные годы чудесные», но мелодия Дмитрия Кабалевского и известные с детства строки вовсе не уносили в прекрасное былое, к школьным друзьям и первой влюбленности. Картинка на большом экране — ребенок, закрывающий лицо руками, и надпись «Буллинг в школе» — возвращала к жестоким реалиям. Английский термин «буллинг» объединил в себе привычные для россиян понятия «травля», «унижение», «оскорбление» и «физическое, моральное насилие».

«Да, не о чудесных школьных годах, о которых пелось в этой песне, мы сегодня будем говорить, а о противоположном, — начал ведущий — советник ректора КФУ Юрий Алаев. — Можно ли что-то сделать, чтобы пусть и не такое идеалистическое, как в этой песенке, а нормальное вернулось в наши школы? И откуда это иностранное словцо — „буллинг“? Мы что, на подсознательном уровне стараемся отгородиться от этого явления? Оно пришло с „гнилого Запада“?»

Увы, нет. Это подтвердили кадры из фильма Ролана Быкова «Чучело», снятого еще в начале 80-х. Как отметил ответственный секретарь татарстанского отделения национальной родительской ассоциации Анатолий Венедиктов, это явление было, есть и будет. Проблема в том, что с каждым годом издевательства подростков становятся более жестокими.

«Можно ли что-то сделать, чтобы пусть и не такое идеалистическое, как в этой песенке, а нормальное вернулось в наши школы?»

Когда психологи начали рассказывать истории «из жизни» (при этом номера школ, в которых происходили дикие случаи травли, не называли; а может, надо было?), стало жутко. «Над одной девочкой издевались пять лет, она была доведена до анорексии и пыталась покончить жизнь самоубийством, — рассказала клинический психолог РКПБ им. Бехтерева, член республиканского координационного научно-методического совета педагогов-психологов при министерстве образования и науки РТ Людмила Невоструева. — Она боялась выходить отвечать к доске. Но, когда появилась возможность перевестись в один из лицеев с углубленным преподаванием национального языка, девочка за два месяца выучила язык почти в совершенстве!»

Невоструева добавила, что, поработав психологом в «элитном» летнем лагере для школьников, она была в шоковом состоянии. Психолог столкнулась с тем, что подростки даже не скрывают того, что им доставляет удовольствие издеваться над сверстниками. И, как выясняется, в ряде случаев педагоги встают на сторону малолетних тиранов. Например, одного подвергавшегося травле ребенка заставили извиниться перед своими обидчиками, позвонить родителям и сказать, что конфликт исчерпан.

Обсуждение этой ситуации вскрыло еще один слой проблемы.

Как отметил Анатолий Венедиктов, это явление было, есть и будет. Проблема в том, что с каждым годом издевательства подростков становятся более жестокими

ПЕДАГОГИ — УЧЕНИКАМ: «ТВОЯ ПРОБЛЕМА, САМ И РЕШАЙ»

Эксперты в один голос говорят, что изменилась реакция общества на буллинг: если раньше подобные факты активно обсуждались, с ними пытались бороться, осуждали, то сегодня предпочитают замалчивать.

«Школа идет по пути сокрытия фактов насилия среди учеников, — заявила профессор кафедры общей психологии Института психологии и образования КФУ Лилия Фахрутдинова

. — И дети, которые были зачинщиками буллинга, за чьей спиной стоят влиятельные и богатые родители, представляли ситуацию с точностью до наоборот. Я знаю очень много фактов, поскольку консультирую пострадавших детей. Вообще изменилась вся система реагирования. Учителя часто стали говорить ребенку, которого травят, что это его проблемы, которые он должен решать сам. А как подросток может их решать?.. В одной из школ психолог спрашивает у ребенка, подвергшегося травле, не чувствует ли он вину за то, что пинали его портфель: „Ведь, возможно, ты сам в этом виноват?“ А потом подключается весь педагогический состав. И я не удивляюсь тому, почему так выросло количество суицидов среди школьников».

Лилия Фахрутдинова: «Школа идет по пути сокрытия фактов насилия среди учеников»

По словам Фахрутдиновой, результаты исследований, которые проводились ее командой последние 12 лет, неутешительны: ни в одной казанской школе нет благоприятного климата для учебы. Более того, многие дети находятся в состоянии экстремального выживания. И нет никаких различий: обычная это общеобразовательная школа, элитная гимназия. Порой в престижных учебных заведениях психологическая обстановка гораздо хуже, чем в обычной школе на окраине города.

«Мало того, обвиняют ребенка, который подвергается буллингу, и его родителей, решивших предать огласке этот факт, что он наносит урон репутации школы, — рассказывает Фахрутдинова. — Педагоги говорят им, что из-за них они опозорились. Делают виноватыми именно жертв буллинга. Вот какая сейчас тенденция. Учителя старой советской школы занимались и с классами, и детьми, а сейчас заняты в основном статистической работой». Было отмечено, что школьники настолько запуганы, что боятся проходить анкетирование: даже минимальный риск «засветиться» приводит их в ужас.

К слову, советскую школу добрым слово помянули все эксперты дискуссии и указали на то, что в наше время учитель снял с себя функцию педагога.

Елена Скобельцына: «Да, в любом обществе есть зачатки буллинга, но их можно купировать на корню»

РАЗВИВАЕМ ЛЕВОЕ ПОЛУШАРИЕ МОЗГА — ЛОГИКУ, А ПРАВОЕ — СПИТ

Одной из причин повышенной жестокости подростков, их «эмоциональной холодности» участники телеклуба назвали специфику нынешнего стиля преподавания и воспитания в целом. «В основном акцентирование идет на развитие левого полушария мозга, которое отвечает за логику и расчет, — констатировала Невоструева. — Мы учим детей только точным наукам — математике, физике, химии. Зачем? В результате где наши эмоции и чувства? Правое полушарие почти спит. Рисование, театральные кружки — их нет! Оказывается, они нам не нужны. Они забыты. Никто о чувствах не говорит. У многих подростков нет эмоционального тепла даже к родителям! Страшно слушать старшеклассника, который спокойно говорит, что сдаст родителей в дом престарелых. Вместе с тем он готов унижаться перед учителем, чтобы ему пятерку поставили».

Директор лицея им. Лобачевского КФУ Елена Скобельцына заявила о том, что знает, как исправить эту ситуацию: «Мы создали систему воспитания эмоциональной чувствительности и сострадания. Наши дети четыре раза в год выезжают большим составом с концертами в Кайбицкий дом престарелых и едут туда с удовольствием, стали там почти родней. Также ездим к детям, которые проживают в коррекционных заведениях интернатного типа. Регулярно проводим „Ярмарки добра“, а  все вырученные средства перечисляем в фонд Анжелы Вавиловой. Да, в любом обществе есть зачатки буллинга, но их можно купировать на корню».

В Татарстане разработана методика, позволяющая по общению с ребенком понять, подвергается ли он буллингу, и ликвидировать конфликт

И такой интересный момент. Оказывается, в Татарстане разработана методика, позволяющая по общению с ребенком понять, подвергается ли он буллингу, и ликвидировать конфликт. Но в республике, где систему тестировали в трех учебных заведениях, она не прижилась, зато ее на ура приняли в Европе. Как рассказала «БИЗНЕС Online» одна из авторов программы, научный сотрудник научно-образовательного центра педагогических исследований ИПО Елена Семенова, на следующей неделе разработчики едут внедрять свою методику в Швейцарию: «После профильной конференции в Германии к нам за помощью в искоренении буллинга обратился директор одной знаменитой и элитной швейцарской школы. Все расходы взяла на себя принимающая сторона. Там к решению этой проблемы подходят очень серьезно».

Конечно, вчера при обсуждении темы не обошли стороной и влияние родителей. Порой, ставя в приоритет работу, многие даже не замечают явных изменений в поведении ребенка.

что делать учителю — Я Учитель

По данным Всемирной организации здравоохранения, в России с буллингом (травлей) в школе сталкиваются 23% девочек и 27% мальчиков в возрасте 11 лет. «Шрамы» от издевательств могут отбить интерес к учебе, сделать ребенка замкнутым и боязливым.

Травля может быть прямой или косвенной. Прямая – это тычки, обзывания, угрозы, повреждение вещей. Косвенная – это манипуляция дружбой («если будешь с ней дружить, я не буду с тобой»), обидные слухи и сплетни, бойкот («до тебя нельзя дотрагиваться», «тебя в игру не берем»). Есть еще сетевая травля, или кибербуллинг – о выявлении буллинга такого типа у нас есть отдельная статья.
Травля опасна не только для непосредственной жертвы. Она создает нездоровую атмосферу в классе – ведь каждый боится стать следующим. Вот почему нужно выявлять буллинг, реагировать на любые проявления травли и составлять план по профилактике буллинга в школе. И как можно скорее. Как это сделать – мы попросили объяснить Лилию Брайнис, социального психолога и директора фонда «Шалаш».

Как проявляется буллинг

Травля, в отличие от конфликта – это повторяющиеся, систематические действия. Дети могут повздорить, даже подраться, но при буллинге в школе всегда есть систематичность и неравенство сил: численное, физическое (кто-то сильный, кто-то слабый), статусное (один популярный, а другой – нет).

У детей постарше буллинг часто принимает скрытую форму, из-за чего выявление буллинга дается сложно. Объект травли не высмеивают в присутствии учителя, ему не ставят подножки, не пинают, не выбрасывают его рюкзак. Ребенок при этом может подвергаться регулярному моральному унижению от одноклассников.

Почему возникает буллинг

Есть миф, что травля встречается только в неблагополучных школах. Или, наоборот, только в закрытых, элитарных заведениях. Или – что травят только «не таких, как все», белых ворон. На самом деле жертвой может стать кто угодно и из-за чего угодно, и выявление буллинга возможно в любой школе. Дело не в качествах конкретного ребенка, а в самом механизме, который стоит за этим явлением.

Травля возникает там, где отношения построены на доминировании и подчинении. Такой опыт ребенок может получить в семье или уже в школе. Тот, кто начинает травлю, просто не знает, как строить отношения иначе. Поэтому он повторяет то, что видел и переживал сам. Для профилактики буллинга в школе надо обращать внимание на агрессивное поведение детей. 

Причиной буллинга в школе может стать и поведение учителя. Если он требует подчинения, имеет явных «любимчиков» и «парий», позволяет себе оскорблять детей (особенно в присутствии сверстников), высмеивать их неудачи или особенности (произношение, внешний вид), позволяет себе дискриминирующие высказывания – он подает другим сигнал, что так вести себя нормально и делает профилактику буллинга в школе невозможной.

Как выявить буллинг в школе

Признаки травли, даже скрытой, обычно заметны. Например, если один ученик не отвечает на реплики другого, – один из признаков. Есть и явные признаки, когда выявление буллинга не является проблемой: ученики не хотят с кем-то объединяться в пары, показывают пальцем, смеются. Ребенок заходит в класс, и все говорят «фу» или просто отворачиваются. Или если ребенок не пришел – «слава богу». Выявление буллинга важно и на это нужно тратить время. Когда вы замечаете любой конфликт между учениками, попытайтесь выяснить: не стоит ли за этим конфликтом целая цепь обид, угроз и издевательств. Очень часто конфликты в классе – это один из проявившихся случаев буллинга. Поэтому профилактика буллинга в школе стоит на первом месте. 

Проблема не в том, что травлю трудно распознать. Учителя часто не замечают ее, думая, что это не опасно – или не знают, что делать. Раньше было распространено убеждение, что буллинг в школе – это нормальная примета взросления. Мол, именно так дети учатся конфликтовать и преодолевать трудности. 
В результате учителя реже вмешивались в происходящее и не предпринимали мер по профилактике буллинга в школе. Жертвы страдали, обидчики убеждались в своей безнаказанности, а свидетели делали вывод: так все в жизни и работает. Сейчас последствия травли в школе хорошо изучены, акценты сместились и выявление буллинга стало более распространенр. Например, в Скандинавии сотрудники школ (от директора до уборщицы) проходят специальные курсы противодействия буллингу.

Как правильно вмешиваться

Первое, что стоит сделать – назвать явление по имени и дать ему оценку, выявить буллинг. Дети (особенно в младшей школе) часто не осознают, насколько их действия ранят других. Важно показать, что когда ты осознанно дразнишь человека или не разговариваешь с кем-то, это причиняет боль. Что бы они переживали, если бы с ними перестали здороваться, играть, стали бы над ними смеяться? Можно разобрать ситуацию на других примерах – скажем, «Гадкого утенка».

Второй важный шаг в профилактике буллинга в школе – обсудить травлю как проблему группы. Психолог Людмила Петрановская советует привести пример с реальными болезнями. Ребенок знает, что такое болезнь. Он знает, что если не мыть руки – может быть расстройство желудка, а если не надеть шапку зимой – можно простудиться. Точно так же есть действия, которые могут подорвать «здоровье» класса.

В чем заключается это «здоровье»? Попробуйте решить вместе. Подключите детей – пусть предложат варианты для профилактики буллинга в школе. Вместе можно сформулировать моральный кодекс класса, в котором всем будет хорошо. Можно предложить самым авторитетным детям в классе роль блюстителей этого кодекса. Они с удовольствием проявят свое лидерство. Проголосуйте за новые правила всем классом. Можно договориться о штрафах для тех, кто их нарушает.

Что дальше?

Большая ошибка – бросать ситуацию на самотек после одного разговора. Борьба с буллингом в школе требует времени. Будьте готовы к тому, что понадобится мониторить происходящее, напоминать о принятых правилах. Профилактика буллинга важна не только в ситуациях конфликта, но и в обычном общении: отвечать на вопрос, когда другой его задает; уметь работать в паре, в команде; разговаривать, не оскорбляя другого. 

В идеале важно создать такую обстановку в классе, которая не допускала бы появления двух полюсов – вожаков и изгоев. Для профилактики буллинга в школе постройте работу так, чтобы каждый ребенок получал свою порцию внимания и похвалы, чувствовал свою значимость для общего дела. Для этого хорошо подходят игры на командообразование, конкурсы талантов, квесты.

Научиться эффективно решать конфликты между всеми участниками образовательного процесса, освоить стратегии поведения в конфликтной ситуации и разобраться, что такое травля и как с ней быть, поможет курс «Конфликты и травля в школьной среде». Он уже появился в программе «Я Учитель». Он бесплатный. После его прохождения вы получите не только полезные знания, но и удостоверение о повышении квалификации.

«Мне до сих пор тяжело проходить мимо школы» • Звезда

Первый эпизод нашего проекта — рассказ 26-летней девушки, которая подвергалась травле с первого по девятый класс. Она попросила не называть её имя, потому что до сих пор боится бывших одноклассников. Сейчас она работает продавцом, фотографирует и рисует, любит активный отдых, походы с палатками. Мечтает переехать в Финляндию.

В школе были какие-то тюремные порядки

— Я училась в обычной школе в Лёвшино, она достаточно стрёмная. Лёвшино сам по себе неблагополучный район, там раньше было очень много бараков, в которых жили алкоголики и всякие маргиналы. В школе учились разные дети: и те, кого называют «трудные подростки», для которых комиссия по делам несовершеннолетних как дом родной, и обычные ученики. Я помню девочку, у которой бабушка работала инспектором по делам несовершеннолетних, но она была оторва. Унижала других детей, ставила их на колени, заставляла извиняться, снимала это всё на видео, и оно потом гуляло по всей школе. Было такое ощущение, что я нахожусь в колонии, в школе были какие-то тюремные порядки. Например, была чёткая иерархия. На верхушке находились «крутые» — эти ребята травили других, начали пить и курить за школой ещё классе в шестом. Были середнячки и те, кого чморят. Я была в самом низу этой иерархии.

Фото: Елена Пермякова

Меня травили с самого начала. Моя мама работала в нашей школе секретарём и дружила с нашей классной руководительницей. Я не помню точно, но, наверное, я рассказала об этом одноклассникам. Им могло показаться, что я какой-то «привилегированный ребёнок». Может быть, меня из-за этого возненавидели, а может, ещё что-то было, я не поняла. Почему-то они упорно называли меня стукачкой, хотя я ни своей матери, ни классной не рассказывала о том, что происходило в школе. Я была забитым и одиноким ребёнком. На меня косо смотрели, шушукались вслед. У нас был буйный класс, и если что-то происходило и их наказывали, они считали, что это моя вина. В нашем классе были и другие дети, мамы которых работали учителями в этой же школе, но их не травили. Я была не единственным объектом травли, и на всё это было достаточно мерзко смотреть.

Я очень не хотела идти в школу, каждый день был каким-то испытанием. Приходила на уроки абсолютно молча, ни с кем не общалась, на переменах забивалась куда-нибудь и читала, ела в столовой одна, а потом просто уходила домой. Сейчас я практически не могу вспомнить конкретных эпизодов травли, есть только общие горестные воспоминания. Помню, что оскорбляли, издевались. Например, я сидела в кабинете физики, была перемена. Эти дебилы просто стучали по парте, а потом подходили ко мне и говорили, что стучать нехорошо. Грозились «назначить мне стрелку». Это были просто какие-то угрозы. Я никак не реагировала, не знала, что мне делать. Эти ребята просто так развлекались. В нашем классе было около 30 учеников, «агрессоров» было 5-6 человек. Они ходили по школе группами и считали, что им всё позволено. Помню, в их компании был мальчик, над которым они тоже издевались. Думаю, он общался с ними и терпел это всё, потому что боялся стать изгоем.

Директриса лояльно на это смотрела

Девочки-задиры были любимицами нашей классной руководительницы, она всячески их поощряла. Директриса тоже лояльно на это смотрела. Она хорошо общалась с «трудными детьми» и заручилась их поддержкой. Помню, был эпизод, когда в школьном туалете нашли насвай. Она устроила собрание и сказала, что даёт время, чтобы мы избавились от «этой гадости». То есть такие вещи не выходили за пределы школы. Наверное, она не хотела проверок со стороны департамента образования, поэтому договаривалась с ними. Я не знаю, какой был механизм, но я видела полное бездействие со стороны управляющего состава школы. Других детей доводили до слёз, их зажимали, избивали, но ничего не происходило. Приходили разбираться родители, но всё продолжалось.

Учителя делали вид, что ничего не замечают. Некоторых из них тоже травили. Это были настоящие срывы уроков, и опять же за это никого не наказывали. Дети орали, посылали матом учителя, включали музыку, короче, вели себя как в зоопарке. Рылись на учительском столе, подкладывали на стул кнопки. Вроде как это невинные шалости, но учительница в итоге просто отказывалась вести урок. Я помню такие случаи на химии, физике, труде, учителей доводили до слёз. Получается, что учителя просто не могли работать, не заручившись авторитетом «агрессоров».

У нас в школе был психолог, какое-то время даже был предмет «психология». Эти уроки тоже срывали, так что толку особо не было. Я приходила к психологу и говорила, что мне плохо. Пользы от этого не было никакой, это всё были слова в пустоту. Я считаю, что в таких ситуациях психолог вместе с классным руководителем и директором должны как-то повлиять на эту ситуацию, но ничего такого не происходило. Мать мне сказала, чтобы я не вздумала кому-то говорить о том, что ходила к психологу, потому что из-за этого меня будут травить ещё больше.

Фото: Елена Пермякова

Мама с папой были в разводе. Папа после развода пропал, я его больше не видела. С мамой у меня не было близких отношений, общение было достаточно холодным. Один раз я рассказала ей, что мне плохо. Она сказала, что я сама виновата в том, что меня травят, потому что я держусь особняком и считаю себя лучше других. Сказала, чтобы я сама разбиралась со своими проблемами. Приводила в пример одноклассницу, у которой мама тоже работала учителем, но её не травили. Я не знала, к кому ещё обратиться, ни о каких телефонах доверия или каких-то программах помощи несовершеннолетним я не слышала. Поэтому я просто стойко переносила все тяготы и ждала, когда это закончится.

У меня вообще не было друзей в школе. Мама мне говорила не обращать внимания на травлю. Это, наверное, такой российский тренд — «не обращай внимания, и всё пройдёт». Я выживала в одиночку, это было достаточно стоически. Изо дня в день я старалась не замечать, наращивать броню, уходить в себя. Травля происходила девять лет, потом большинство этих уродов ушли, и стало легче.

Я сожгла свой выпускной альбом

В девятом классе у нас была фотосессия на выпускной альбом. Я не хотела фотографироваться с одноклассниками, я их ненавидела и думала, что без меня всё будет лучше. Когда всех позвали фотографироваться, я просто осталась в классе. Классная увидела, что меня нет, и заставила меня прийти. Остальным было плевать, но она хотела, чтобы я фотографировалась вместе со всеми. Я плакала, и конечно, на фотографии я получилась отвратительно. Чёрная футболка, крестик и жутко грустное лицо. Мать потом спросила, почему я не оделась нормально. На выпускной я не пошла, альбом с фотографиями и ленточку выпускника сожгла.

Десятый и одиннадцатый класс прошли довольно ровно, меня никто не доставал, и я была почти счастлива. Я начала дружить с некоторыми девочками, но наше общение было очень поверхностным. Я чувствовала тотальное одиночество. Время проводила примерно также — в перемены читала или просто ждала начало урока.

После окончания школы прошло уже восемь лет, но мне до сих пор тяжело приезжать в Лёвшино и даже просто проходить мимо школы. Если я встречаю своих одноклассников на улице, просто сжимаюсь в комок и перехожу на другую сторону, чтобы не дай Бог не заметили и не заговорили. Я не слежу за их судьбой, мне абсолютно без разницы, как у них дела, не хочу их ни видеть, ни знать. Думаю, между нами была какая-то пропасть. Все их интересы были сосредоточены на сексе, алкоголе и курении. Мне это просто было неинтересно, я всегда видела в них только деградантов. Это была какая-то взаимная ненависть и непонимание.

Мою жизнь можно разделить на «до» и «после». Не припомню, чтобы после школы в моей жизни ещё была травля. Всё было достаточно спокойно, и я больше не встречала настолько дерьмовых людей. Сейчас я жутко боюсь людей и не люблю общаться, у меня бывают панические атаки. Возможно, этот опыт сделал меня сильнее, но лучше бы его не было. Думаю, я была бы спокойнее и счастливее. Я хожу к психологу. Думала, что всё это пережила и простила их, но потом поняла, что ничего подобного. Если брать пять фаз принятия, то я метаюсь между гневом и депрессией. Иногда я хочу, чтобы они все страдали и были несчастны. Просто жаль, что мои школьные годы так прошли и весь подростковый период был бесконечной борьбой. Если бы мои одноклассники прочитали эту статью, мне кажется, они бы сказали, что я всё придумала. Не думаю, что у них было бы какое-то раскаяние или сожаление. Не уверена, что в них вообще есть что-то человеческое. Я не хочу открывать своё лицо и имя. Не хочется, чтобы ко мне ломились в личку и говорили, что я сама виновата.

Фото: Елена Пермякова

У меня огромная злость на маму и на педагогов. Сейчас, когда я выросла, я не понимаю, почему взрослые с этим ничего не делали. Не понимаю, почему меня нельзя было перевести в другую школу. По-моему, если климат такой отвратительный, надо забирать оттуда ребёнка, а не закрывать на это глаза. В России вообще ни на каком уровне не рассматривают травлю как проблему. Мне кажется, было бы круто создать что-то типа скорой психологической помощи, когда психолог выезжает в школу и работает с классом вместе с директором и учителем.

  • Если вам есть что рассказать о травле в школе — поделиться своей историей из прошлого или сообщить о нарушениях прав, которые происходят прямо сейчас — то пишите нам ([email protected]). Все сообщения будут или опубликованы или, как минимум, переданы в Общественную палату Пермского края.

***

Читайте также:

«Совет „не выделяться“ — это не совет ни фига». Травля в школе: кто виноват?

Картотека: Школьная травля: что делать?

Основные виды школьной травли (буллинга) – Развитие ребенка

Добавить комментарий