Референтно значимая личность: РЕФЕРЕНТНАЯ ЛИЧНОСТЬ это — ШПИЛЬКИ

Содержание

Феномен референтности с точки зрения культурно-исторической теории Л.С. Выготского // Культурно-историческая психология — 2014. Том 10. № 3

Аннотация

В статье рассматривается механизм референтных отношений личности и группы с позиции культурно-исторической теории Л.С. Выготского. Показано, что, несмотря на многолетнее изучение референтности, данный феномен является недостаточно исследованным. До сих пор не существует методологического обоснования механизма референтных отношений, которое позволило бы не только лучше понять данное явление, но и успешно прогнозировать поведение личности на разных этапах ее социального развития. По мнению автора, именно потребность индивида в дифференциации и интериоризации культурно-исторического опыта общества лежит в основе формирования референтных отношений развивающейся личности с другими людьми. Основной функцией референтности является личностно-развивающая. Теоретические построения автора статьи сопровождаются примерами эмпирических исследований, иллюстрирующих закономерности общения и взаимодействия школьников и студентов с референтными для них сверстниками и взрослыми.

Ключевые слова: референтность, культурно-историческая психология, развивающаяся личность, референтная группа, «значимый другой», знак, значение, зона ближайшего развития, социум, социальная ситуация развития

Рубрика издания: Теория и методология

Тип материала: научная статья

Для цитаты: Крушельницкая О.Б. Феномен референтности с точки зрения культурно-исторической теории Л.С. Выготского // Культурно-историческая психология. 2014. Том 10. № 3. С.

30–37.

Фрагмент статьи

Являясь одним из вариантов значимости для индивида другой личности или группы («значимых других», по выражению Г. Салливана (Sullivan)), референтность отражает одну из важнейших сторон отношений людей друг к другу. Начиная с разработки теории референтной группы в 40-е гг. ХХ столетия, американские исследователи сделали в этой области ряд важных наблюдений [1].

Литература

Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А. Зарубежная социальная психология ХХ столетия: Теоретические подходы: учеб. пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2002. 287 с.
Божович Л.И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М.: Просвещение, 1968. 464 с.
Выготский Л.С. Психология развития человека. М.: Смысл, 2005. 1136 с.
Выготский Л.С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 3. Проблемы развития психики / Под ред. А. М. Матюшкина. М.: Педагогика, 1983. 368 с.
Зотова О.Ю. Технологии коммуникативного взаимодействия для обеспечения безопасности и доверия // Национальный психологический журнал. 2012. №1(7). С. 88—94.
Келли Г. Две функции референтной группы // Современная зарубежная социальная психология. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984. С. 197—203.
Кондратьев М.Ю. Слагаемые авторитета. М.: Знание, 1988. 80 с.
Кравцова Е.Е. Неклассическая психология Л.С. Выготского // Национальный психологический журнал. 2012. № 1(7). С. 61—66.

Крушельницкая О.Б. Информационно-психологический подход к исследованию проблемы референтности // Актуальные проблемы психологического знания. Теоретические и практические проблемы психологии: научнопрактический журнал. Москва, 2014. № 1 (30), С. 37—45.
Крушельницкая О.Б. Подросток в системе референтных отношений. М.: МПСИ, 2008. 204 с.
Крушельницкая О.Б., Лобанов М.В. К вопросу о взаимосвязи личностного самоопределения и системы референтных отношений школьников // Социальная психология малых групп: Материалы II Всероссийской научнопрактической конференции, посвященной памяти профессора А. В. Петровского.(Москва, 2—26 октября 2011 г.) М.: МГППУ, 2011. С. 381—384.
Леонтьев А.Н. Философия психологии: Из научного наследия / Под ред. А.А.Леонтьева, Д.А.Леонтьева. М.: МГУ, 1994. 286 с.
Леонтьев Д.А. О некоторых аспектах проблемы «культура и личность» // Культурно-историческая психология. 2013. №1. С. 22—30.
Психология развивающейся личности / Под ред. А.В. Петровского. М.: Педагогика, 1987. 240 с.
Психология. Словарь / Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. М.: Политиздат, 1990. 494 с.
Фельдштейн Д.И. Изменяющийся ребенок в изменяющемся мире: психолого-педагогические проблемы новой школы // Национальный психологический журнал. 2010. №2 (4). С. 6—11.

Шибутани Т. Социальная психология. Р.н/Д.: «Феникс», 1998. 544 с.
Щедрина Е.В. Референтность как характеристика системы межличностных отношений // Психологическая теория коллектива / Под ред. А.В. Петровского. М.: Педагогика, 1979. С. 111—127.

Крушельницкая Ольга Борисовна, кандидат психологических наук, доцент, заведующая кафедрой теоретических основ социальной психологии факультета социальной психологии, ФГБОУ ВО «Московский государственный психолого-педагогический университет» (ФГБОУ ВО МГППУ), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-0762-6925, e-mail: [email protected]

Метрики

Просмотров

Всего: 2470
В прошлом месяце: 5
В текущем месяце: 5

Скачиваний

Всего: 1558
В прошлом месяце: 2
В текущем месяце: 2

Эссе «Теория референтной группы»

Версия шаблона	3.1
Вид работы	Эссе
Название дисциплины	Социальная психология
Тема	Теория референтной группы
Фамилия	Джаппуева
Имя	Халимат
Отчество	Мурадиновна
№ контракта	0100012401201004

С самого рождения человек является частью многочисленных групп, которые оказывают влияние на формирование его личности.

В процессе общения в группе индивид усваивает социальные нормы. Включение в группу качественно изменяет личность, а наибольшие изменения происходят под влиянием так называемых референтных (эталонных) групп.

Впервые, понятие референтной группы было введено Гербертом Хайменом в 40-х годах XX века и в дальнейшем развивалось в работах целого ряда американских социологов.

Различаются референтные группы, в которые индивид непосредственно входит, и те, на которые индивид ориентируется в своём поведении.

Референтная группа даёт нам образец для подражания и сравнения. Теория референтной группы показывает, что установление социальных связей или разрыв их естественно несут с собой особые когнитивные установки. Присоединяясь к определённой группе, индивид «знает», что мир такой-то и такой-то. Переходя из одной группы в другую, он должен «знать», что ранее заблуждался. Каждая группа смотрит на мир «с собственной колокольни».

Некоторые эксперименты, проведённые социальными психологами, с целью выяснения влияния групповых мнений на восприятие физических объектов, дают нам возможность осознания этой потребности. Ключевой термин, который используют социологи для обозначения обсуждаемых явлений – «интериоризация». Тот же самый процесс, менее интенсивный по качеству, происходит каждый раз, когда взрослого человека принимают в новый социальный контекст, или в новую социальную группу.

Таким образом, общество находится не только «вне», но и «внутри» нас – как часть нашего внутреннего бытия. Общество не просто контролирует наши движения, оно придаёт форму нашей самоидентичности, нашим мыслям и нашим чувствам.

Актуальность темы. Большинство психологов, занимающихся данной проблемой, согласны с тем, что понятие референтной группы и, особенно, ее функции связаны с нормами и ценностями человека.

Раскрытие структуры референтности является важной проблемой исследования референтности. Но еще более важной проблемой является также неизученные до сих пор причины возникновения и разрыва референтных связей.

Почему именно этот, а не какой-либо другой субъект в результате социального восприятия становится значимым для индивида и складываются референтные отношения?

Почему с течением времени референтные для индивида субъекты теряют свою значимость, и складываются новые (иногда имеющие очень разные, почти противоположные нормы и ценности) референтные отношения?

Ценностные ориентации индивида формируются под влиянием его референтных отношений, но каким же образом образуются референтные отношения?

1. История возникновения и развития понятия референтности

Впервые термин «референтная группа» встречается у Г. Хаймена в 1942 г. Он использовал это понятие для обозначения группы людей, с которой испытуемый сравнивает себя при определении своего статуса .

Позже Т. Ньюком определял референтную группу как группу, к которой индивид причисляет себя психологически и поэтому разделяет ее цели и нормы и ориентируется на них в своем поведении.

М. Шериф окончательно утвердил понятие «референтная группа» в американской психологии. М. Шериф акцентировал внимание на то, что референтная группа и группа членства часто не совпадают, и референтная группа именно та, к которой индивид может относить себя психологически, причем, сознательно или бессознательно.

Все авторы, занимающиеся исследованием референтных групп, работали, вкладывая в содержание понятия «референтная группа» различное значение, и вели исследования в разных направлениях.

В 1952 г. Г. Келли, обобщив все исследования в области референтных групп, пришел к выводу, что понятием «референтная группа», как правило, обозначаются два вида различных отношений между индивидом и группой, связанных, с одной стороны, с мотивационными, а, с другой стороны – с перцептивными процессами. Из этого он делает вывод, что термин «референтная группа» используется для описания двух типов совершенно разных групп, и это двойное использование термина говорит о том, что референтная группа может выполнять различные функции в формировании социальных установок индивида.

Он выделяет две функции референтной группы: нормативную и сравнительную, считая, что «первая функция заключается в том, чтобы устанавливать и навязывать стандарты для индивида…; вторая функция референтной группы заключается в том, что она является эталоном, стандартом и отправной точкой для сравнения, при помощи которой индивид может оценивать себя или других».

Большинство психологов, занимающихся данной проблемой, согласны с выделением этих двух функций.

При оценке теорий референтных групп следует отметить, что в них исследуется очень важный социально-психологический феномен. Уделяется достаточное внимание связи самооценки индивида с его принадлежностью к группе, а также влиянию внешних групп, их ценностей и норм на социальные установки и поведение индивида.

Упоминание теорий референтных групп встречается в трудах А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского, Г.М. Андреевой, Р.С. Немова и др. Но первая попытка дать определение понятию «референтность» и упорядочить сведения о референтных группах, полученных путем анализа работ зарубежных авторов, принадлежит Е.В. Щедриной. Она систематизирует результаты зарубежных исследований по проблеме референтных групп и делает попытку восполнить имеющиеся пробелы, также вводит понятие референтности, уточняет взаимосвязь между феноменом референтности как качеством межличностных отношений и референтной группой.

Необходимым условием, по мнению Е.В. Щедриной, является изучение феномена референтности. При этом, особенностью введенного понятия референтности является «своеобразный перенос представлений об отношениях между индивидом и его референтной группой на систему межличностных отношений индивида в группе».

Само качество референтности обнаруживается в условиях постоянно возникающей в групповой деятельности ситуации соотношения субъекта со значимыми для него объектами. Причем, объектами могут выступать цели и задачи совместной деятельности, эмоциональные и конфликтные ситуации, участники совместной деятельности, объективные трудности, возникающие при ее осуществлении, личные качества субъекта и т. д.

Таким образом, соотношение субъекта и объектов ориентации осуществляется опосредованно, через обращение к ценностным ориентациям другого или других членов коллектива, путем обращения к значимому другому.

Обозначенное Е. В. Щедриной понимание референтности, заключается в том, что «направленность индивида на некоторый значимый для него объект может быть реализована посредством установления взаимодействия с другим индивидом» .

Такое понимание референтности подразумевает трактовку объекта ориентации, как обладающего личностной значимостью, а трактовку другого значимого субъекта, как носителя личностно значимой для первого субъекта информации.

Таким образом, референтность, по мнению Е.В. Щедриной, выражает зависимость субъекта от другого индивида и выступает как «избирательное отношение к нему в условиях задач ориентации в личностно значимом объекте.

Одновременно с понятием референтности Е.В. Щедрина рассматривает факторы, лежащие в основе некоторой системы межличностных отношений и проявляющиеся при изучении связи индивида с референтной для него группой: ценностно-нормативный фактор, фактор сравнения, фактор стремления к повышению социального статуса и оценочный фактор.

Если говорить об эмпирическом исследовании референтности Е.В. Щедриной, можно отметить, что, хотя интерес предыдущих исследователей в основном состоял в выявлении референтных для данного индивида групп, членом которых он не является, или в оценке тенденций индивида принимать свою группу членства в качестве референтной, то в своем исследовании Е.В. Щедрина делает попытку качественно охарактеризовать явление референтности путем выявления своеобразной референтной группы – круга лиц, референтных для данного индивида и входящих вместе с тем в его реальную группу.

Результаты исследований Е.В. Щедриной являются основными в области референтности и референтных групп в отечественной психологии.

2. Нормативная и сравнительная функция референтных отношений

Референтные отношения выполняют различные функции. На данный момент большинство зарубежных психологов соглашаются с выделением либо двух функций референтных отношений (референтных групп) – сравнительная и нормативная (по Г. Келли). Именно эти функции представляют особый интерес при изучении взаимосвязи ценностных ориентаций личности и ее референтных отношений.

Нормативная функция референтной группы заключается в том, что данная группа обеспечивает стандарты поведения и групповые нормы для индивида. Это означает, что нормы и ценности индивида формируются под влиянием его референтной группы. Как правило индивид присваивает нормы и ценности, существующие в референтной группе.

Сравнительная функция референтной группы состоит в том, что группа может служить точкой отсчета для оценивания индивидом себя и других людей. Нормы и ценности, существующие в референтной группе индивида чаще всего являются для него абсолютными, и в соответствии с ними он оценивает поведение, способности, личностные качества людей (в том числе и свои).

Обе эти функции лежат в основе формирования ценностных ориентаций личности, хотя каждая из них имеет свое собственное содержание, но, как справедливо замечает Е.В. Щедрина, никто не станет отрицать, что ценностные аспекты характерны для референтных групп, которые Г. Келли отнес к категории нормативных. Однако, по ее мнению, они присущи и так называемым сравнительным референтным группам: «ориентируясь на нормы и ценности своей референтной группы, индивид не может не сравнивать их со своими нормами и ценностями…

Итак, мы можем прийти к заключению о том, что как для сравнительных референтных групп характерен ценностный момент, так для нормативных групп – момент соотнесения сравнения…» .

Таким образом, две эти функции референтных групп обладают глубокой внутренней связанностью.

Скорее всего, несправедливо говорить о существовании различных видов референтных отношений (нормативные, сравнительные, побудительные и оценочные). Каждый субъект референтных отношений (индивид или группа) реализует в большей или меньшей степени все эти функции.

3. Влияние референтности на личность

Процессы познания личности другого человека и самой себя рассматриваются в отечественной психологии как две стороны диалектически единого процесса, основывающиеся на тесной внутренней связи между личностью и обществом. Исследуются разные аспекты взаимосвязи самопознания с познанием личностью других людей.

Ряд исследователей рассматривают вопрос о том, как сформировавшееся у личности знание о себе влияет на понимание ею другой личности.

Изучается также онтогенетически первичное влияние познания другого на самопознание личности. «Решающее влияние на личность оказывает сложившаяся у нее система субъективно-оценочных индивидуально-избирательных отношений с другими людьми. Оптимальные возможности для самопознания возникают в общении человека с теми из них, которых он выделяет как значимых других».

Т.К. Комарова и С.В. Кондратьева в своем исследовании «Взаимосвязь самопознания и познания других людей в ранней юности» определяют понятие «эталон» как «совокупность представлений о наиболее ценных качествах личности, своего рода мерка в процессах познания ею других людей и самой себя».

Формирование таких ценностей как качества личности (способности, черты характера и т.п.) имеют наибольшее значение для формирования всей личности.

Реализация оценивающей функции эталона, по мнению Т.К. Комаровой и С.В. Кондратьевой, позволяет индивиду выделить тех людей из круга ближайшего общения, у которых уровень развития значимых качеств выше, чем у него. Сравнивая себя с этими людьми (значимыми другими) в отношении значимых качеств, индивид в результате сравнения получает своеобразную самооценку. Применение эталона как мерки в познании субъектом окружающих людей создает возможности для реализации выделяемой Т.К. Комаровой и С.В. Кондратьевой мотивационной функции эталона, когда он выступает для субъекта как цель саморазвития. Таким образом, значимый другой задает индивиду «зону ближайшего развития».

Итак, отношение референтности возникает как результат восприятия индивидом социального субъекта (другого индивида, группы, общности и т. п.), если их нормы и ценности в определенной степени совпадают, но у субъекта восприятия значимые для него качества менее развиты.

Разрушение референтных отношений происходит в результате либо достижения индивидом того эталона, который был для него целью саморазвития и причиной возникновения отношения референтности, либо разочарования индивида в значимом другом, как следствие ошибки (субъективности) социального восприятия.

Посредством достижения одного эталона и одновременно формирования следующего, который будет в дальнейшем достигаться, личность проходит этапы формирования и развития.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Референтные отношения возникают на основе социального восприятия, состоят в получении индивидом информации (мнений, оценок и т. п.) от значимого субъекта (обмен информацией, если референтность взаимная) и проявляются во взаимодействии индивида со значимым другим, либо в стремлении к этому взаимодействию.

Референтность, как избирательное отношение к субъектам, порождается потребностью индивида в выработке представлений о значимом для него объекте. Но принятие мнения другого и согласие с ним невозможно, если данное мнение значительно противоречит нормам и ценностям индивида. Определения референтных групп, вводимые западными авторами, хотя и поверхностно, но достаточно точно отражают причины возникновения и поддержания референтных отношений. Можно предположить, что в процессе социального восприятия индивидом социальных субъектов происходит познание норм и ценностей этих субъектов и сравнение со своими нормами и ценностями, а результатом может явиться (при определенном уровне совпадения) потребность в общении и взаимодействии.

Итак, причиной возникновения отношений референтности является определенный уровень совпадения норм и ценностей индивида и его представлений о нормах и ценностях познаваемого (воспринимаемого) индивида.

Отсюда можно сделать два вывода. Во-первых, в силу того, что свои нормы и ценности индивид сравнивает с воспринимаемым поведением другого индивида или с внешними проявлениями деятельности группы, то выводы индивида могут быть ошибочными, что приводит к разочарованию в значимом субъекте при приближении к нему. Во-вторых, количество значимых субъектов (друзей, референтных групп) зависит от уровня совпадений норм и ценностей, при котором появляется потребность в коммуникации и взаимодействии.

Низкий уровень и, как следствие, наличие многочисленных референтных связей, в сочетании с внушаемостью, может привести к тяжелому внутриличностному конфликту, если объекты референтных отношений индивида имеют противоположно направленные нормы и ценности. Незначительные изменения в ценностях индивида, происходящие под влиянием многочисленных значимых других, могут, складываясь, образовывать новую ценностную структуру, что приводит к разрыву одних референтных связей и образованию других.

Таким образом, можно предположить, что между референтными отношениями индивида и структурой его ценностных ориентаций существует определенная взаимосвязь. Тем не менее, характер связи, существующий между референтными отношениями индивида и структурой ценностно-ориентационной сферы его личности, не изучен, также как и динамика изменения индивидуальной структуры ценностных ориентаций под влиянием структуры ценностных ориентаций референтных партнеров.

Референтность как феномен межличностных отношений имеет множество аспектов изучения. Многие психологи говорят о значительном влиянии референтных групп на человека. Учитывая референтные отношения индивида, можно определить его личностную, мотивационную, ценностную, профессиональную направленности. Изучение системы таких отношений индивида можно использовать как метод психодиагностики. И, конечно, определенным образом, влияя через значимого другого на индивида, можно контролировать и регулировать (в определенной степени) формирование его личности, в частности структуры его ценностных ориентаций и ведущих мотивов.

№ п/п	Наименование интернет-ресурса	Ссылка на конкретную используемую страницу интернет-ресурса
1	Что такое теория референтной группы	http://www. sbiblio.com
2	Референтная группы	http://www.bbcont.ru
3	Социальные группы	http://www.psyera.ru

Референциальный бред – BrightQuest Treatment Centers

Термин «референтный бред» относится к ошибочному убеждению, что обычные события и нормальное человеческое поведение имеют скрытые значения, которые каким-то образом связаны с человеком, испытывающим бред. Люди с референциальным бредом, по сути, считают себя центром вселенной и сопротивляются противоположным доказательствам. В качестве симптома психоза распространен референциальный бред, и лечение вызывающих его психотических расстройств является лучшим средством от этих ложных восприятий и идей.

Бред — симптом множественных психотических расстройств, а референтный бред — один из наиболее частых примеров этого феномена.

Когда люди с психотическими расстройствами попадают под чары такого бреда, они начинают видеть себя центром всего, фокусом внимания окружающих. Из-за ошибочного восприятия или интерпретации они убеждаются, что другие люди наблюдают за ними, говорят о них или посылают им невербальные сигналы, предназначенные для передачи важных сообщений или предупреждений.

Люди, страдающие бредом ориентиров, погружаются в мир, где поверхностная реальность обманчива. Где, казалось бы, случайные или несвязанные события наполнены скрытым смыслом, и где действия других людей должны быть расшифрованы, прежде чем их можно будет правильно понять. Они являются центральными персонажами историй, которые они создают, которые кажутся реальными с их точки зрения, но основаны на психологической проекции и скачках воображения.

В зависимости от содержания своих референциальных бредов люди с этим симптомом психоза могут видеть в других друзей или врагов. Но в любом случае их восприятие совершенно не связано с объективной реальностью.

Типы референциальных бредов

Исследования в области психического здоровья выявили два различных подтипа референциальных бредов: бред общения и бред наблюдения.

Бред общения

Люди, страдающие этим типом бреда, верят, что другие пытаются общаться с ними невербально, передавая сообщения, которые часто противоречат их вербальным выражениям или очевидным намерениям.

С точки зрения человека, страдающего бредом, эти значения могут быть раскрыты через язык тела, паттерны движений, вокальные тоны, манипуляции или размещение физических объектов или другие действия, предпринимаемые людьми, находящимися в той же среде, в которой они живут.

Бред наблюдения

Когда мужчины и женщины страдают этим типом референциального бреда, они уверены, что стали объектом наблюдения и, возможно, преследования со стороны других людей или крупных безличных сил или учреждений. Они могут быть убеждены, что правительство шпионит за ними со злым умыслом, или считают, что их преследуют или преследуют соседи или коллеги в рамках какого-то грандиозного заговора.

Хотя людям, страдающим бредом наблюдения, не требуются прямые доказательства для подтверждения их страхов, иногда они все равно приходят в виде слуховых или визуальных галлюцинаций, которые усиливают их ощущение преследования.

Состояния, которые могут вызывать референциальный бред

Как распространенный симптом психоза, референтный бред может возникать в связи с психотическим расстройством или состоянием психического здоровья, которое иногда характеризуется психотическими эпизодами. В некоторых случаях они могут быть побочным эффектом физического состояния, а не расстройства психического здоровья, что потребует другого типа протокола лечения.

К 12 медицинским или психическим расстройствам, вызывающим бред, относятся:

Шизофрения
Шизофрениформное расстройство
Шизоаффективное расстройство
Бредовые расстройства (любого типа)
Биполярное расстройство (во время маниакальной стадии)
Большая депрессия с психотическими чертами
Психоз, вызванный употреблением психоактивных веществ (особенно психоз, вызванный каннабисом и галлюциногенами)
Деменция
Бред
Послеродовой психоз
Краткие психотические эпизоды
Психоз, вызванный общим заболеванием (часто предшествующая черепно-мозговая травма)

Люди с расстройствами личности кластера А (шизоидные, шизотипические и параноидальные) также склонны к референциальному мышлению. Однако референциальное мышление — это не то же самое, что референциальный бред, существующий как твердые убеждения, не подлежащие опровержению. Мужчины и женщины с расстройствами личности кластера А часто подозревают, что внешние события или действия других так или иначе направлены на них, или сосредоточены на их потребностях, страхах или желаниях, но они достаточно рефлексивны, чтобы сомневаться в этих интуитивных догадках, и поэтому склонны к смутным подозрениям. чем твердые убеждения.

Исследования показывают, что более 60 процентов людей, участвующих в программах психического лечения психотических расстройств, страдают референциальным бредом, и это число возрастает до двух третей среди мужчин и женщин, у которых диагностирована шизофрения.

Лечение бреда референций

Референциальные идеи не редкость, и даже те, у кого никогда не диагностировали психическое расстройство, могут время от времени задаваться вопросом, не связаны ли с ними как-то внешние события. Но большинство людей осознают маловероятность или иррациональность таких концепций, тогда как те, кто попал в ловушку бреда, не способны осознать иррациональность своих референциальных убеждений.

К счастью, психотические расстройства, вызывающие такие симптомы, хорошо поддаются лечению после постановки точного диагноза. Атипичные антипсихотические препараты, которые регулируют активность соответствующих нейротрансмиттеров в головном мозге, обычно назначают для контроля бреда и других серьезных психотических симптомов, а схема лечения, включающая медикаментозное лечение в сочетании с индивидуальной, групповой и семейной терапией, часто дает результаты у пациентов с психотическими расстройствами. расстройства или состояния, вызывающие эпизодические психотические эпизоды.

В большинстве случаев референциальный бред не опасен, хотя он может провоцировать утверждения, действия или поведение, которые другие находят сбивающими с толку или вызывающими тревогу. Но такие бредовые идеи не следует воспринимать легкомысленно — они указывают на наличие серьезного основного расстройства, психотического характера, которое может вызвать серьезные жизненные осложнения, если его не лечить.

Во время программ стационарного и амбулаторного лечения таких состояний, как шизофрения, биполярное расстройство, глубокая депрессия с психотическими чертами или расстройства личности группы А, все возникшие симптомы будут признаны и устранены, поскольку они должны быть для истинного исцеления. С экспертной помощью обученных специалистов в области психического здоровья даже люди, испытывающие самые яркие бредовые идеи, сопровождаемые пугающими галлюцинациями, могут в конечном итоге восстановить связь с реальным миром и с жизнями, которые они оставили позади.

Справочник и рефлексивность | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама

Критический референциализм Перри ¹ Общий вид

В своей новой книге « Референция и рефлексивность » Джон Перри развивает «рефлексивно-референциальный» анализ индексалов и имен собственных, подход, кратко изложенный в некоторых его ранних работах. ² Согласно рефлексивно-референциализму Перри (также называемому Перри «критическим референциализмом»), высказывания предложений, содержащих индексные имена и имена собственные, семантически передают несколько различных предложений. Одна из этих передаваемых пропозиций составляет «референциальное содержание» высказывания и является тем самым содержанием, которое теоретики прямой референции и Миллиан продвигают с конца 60-х годов: «сингулярная» пропозиция, содержащая объект/индивидуум, на который ссылается индексальное/собственное имя. . Референтное содержание высказывания, содержащего индексальное/собственное имя, называется «официальным содержанием», поскольку оно предположительно фиксирует наши устойчивые интуитивные представления о том, «что говорится» такими высказываниями. Проблема с референциальным подходом, как известно, заключается в том, что референциальный контент не учитывает загадки когнитивной значимости. Есть две основные загадки: (i) утверждения, содержащие разные, но связанные индексы/имена, различаются по когнитивной значимости ³ ; (ii) утверждения, включающие пустые индексы/имена, могут быть когнитивно значимыми. Это загадки с точки зрения, что единственным содержанием индексного/имени является его референт. Вместо того, чтобы сделать обычный референциалистский шаг и отклонить вопросы когнитивной значимости, заявив (фактически), что такие вопросы не имеют отношения к собственно семантике, Перри постулирует другой уровень содержания. Этот другой слой содержания, называемый «рефлексивным содержанием», является содержанием в самом полном смысле — точно так же, как референциальное содержание, оно истина-условная . В частности, такое содержание включает в себя условия истинности высказывания, конкретизируя эти условия в терминах самого высказывания. Таким образом, рефлексивное содержание называется «рефлексивным», потому что оно отсылает к самому высказыванию. Более конкретно, рефлексивное содержание индексального выражения определяет «идентифицирующие условия» для референции: условия, которым должен удовлетворять объект/индивидуум, чтобы стать референциальным содержанием этого выражения. Таким образом, в то время как рефлексивное содержание высказывания «я» составляет говорящий этой лексемы «я», рефлексивное содержание высказывания «вы» адресат этой лексемы «вы». Затем вызывается рефлексивный контент для решения головоломок (i) и (ii) выше. Перри утверждает, что загадки возникают только потому, что референциалист не может признать какое-либо содержание, кроме референтного.

Мотивация рефлексивно-референциального учета индексов и имен проста. Отчет призван отразить прозрения Фреге в отношении когнитивной значимости, и в то же время зафиксировать прозрения теоретиков прямой ссылки, таких как Крипке (19).80), Каплана (1979) и Миллианов, таких как Сэлмон (1986) и Сомс (1989). Перри считает, что эту точку зрения еще предстоит серьезно рассмотреть из-за распространенного образа мышления, который воплощает в себе то, что он называет «ошибкой предмета». Ошибка предмета — это предположение, что предложение, которое фиксирует предмет высказывания (референциальное содержание для Перри), является единственным содержанием этого высказывания.

ПРИМЕНЕНИЕ К ИНДЕКСИКАЛАМ

Рассмотрим произнесение следующих двух предложений, предположив, что первое произнесено Дэвидом Исраэлем, а второе — Джоном Перри, который обращается к Дэвиду Исраэлю.

(1) Я ученый-компьютерщик

(2) Вы ученый-компьютерщик

С точки зрения критически-референциализма, предложенной Перри, оба высказывания «говорят» одно и то же, имеют одинаковое «официальное содержание»: a уникальное предположение, что Дэвид Исраэль — компьютерный ученый. Тем не менее, такие высказывания различаются по когнитивной значимости: лингвистически компетентный говорящий узнает разные вещи из каждого из них: во-первых, что говорящий «я», как это происходит в высказывании (1), является специалистом по информатике; во-вторых, что адресат «вы», как это происходит в высказывании (2), является ученым-компьютерщиком. Эти пропозиции составляют «рефлексивное содержание» (1) и (2) соответственно, и обращение к такому содержанию должно решить проблему кореферентности. Обращение к такому содержимому также якобы решает проблему «отсутствия ссылок» для индексных материалов. Чтобы убедиться в этом, просто предположим, что участники собрания факультета с нетерпением ждут прибытия ученого-компьютерщика. Кто-то слышит, как открывается дверь, и ошибочно думая, что это означает прибытие ученого-компьютерщика, произносит (2). Индексальное выражение пусто; дверь была открыта порывом воздуха. Высказывание, тем не менее, по-прежнему когнитивно значимо, поскольку оно передает предположение, что адресатом произносимого индекса является ученый-компьютерщик. (Поскольку определенные описания не являются референциальными, с не обозначающими описаниями проблем нет — мы можем дать им стандартный количественный анализ.)

ПРИМЕНЯЕТСЯ К ИМЕНАМ СОБСТВЕННЫМ

Перри не считает имена индексными; тем не менее, он полагает, что его рефлексивно-референтный подход обобщается на имена собственные. Вот как это работает. Рассмотрим произнесение следующего предложения:

(3) Дэвид Исраэль — ученый-компьютерщик.

С точки зрения Миллиана Перри, выраженное суждение — это то же единственное суждение, выраженное в высказываниях (1) и (2), описанных выше: что Дэвид Исраэль — специалист по информатике. Как тогда объяснить явную разницу в когнитивной значимости между произнесением этих предложений и произнесением (3)? Апеллируя к рефлексивному содержанию — содержанию о самом высказывании. Перри придерживается мнения, что имена собственные относятся к тому, что он называет «разрешительными соглашениями». Такие соглашения устанавливаются, когда человеку или предмету присваивается имя: это имя затем может использоваться для обозначения этого человека или предмета. Когда имя используется для обозначения человека, говорящий использует условность такого рода. Эти соглашения обеспечивают основу для «идентифицирующих условий», которым должна соответствовать сущность, если она должна появиться как референциальное содержание данного имени. Таким образом, Перри анализирует рефлексивное содержание (3) как:

(4) Человек, которого соглашение, используемое (3), позволяет обозначать как «Дэвид Исраэль», является ученым-компьютерщиком.

Затем этот контент можно апеллировать для решения задачи о со-референции в версии Головоломки Фреге. Рассмотрим высказывания (5) и (6):

(5) Билл Клинтон — это Билл Клинтон.

(6) Билл Клинтон — это Билл Блайт.

Предположим, что (5) произнесено с намерением выразить тривиальность. ⁴ В то время как референтное содержание одно и то же, рефлексивное содержание различается и отличается способами, которые позволяют нам объяснить интуитивные различия в когнитивной значимости между (5) и (6). В частности, рефлексивное содержание этих двух высказываний разбирается как (7) и (8) соответственно:

(7), что лицо, которое конвенция, используемая пунктом (5), позволяет назначать «Биллом Клинтоном», является лицом, которое конвенция, используемая пунктом (5), позволяет назначать «Биллом Клинтоном».

(8), что лицо, которое конвенция, используемая пунктом (5), позволяет назначать «Биллом Клинтоном», является лицом, которое конвенция, используемая пунктом (5), позволяет назначать «Биллом Блайтом».

Неудивительно, что высказывание (5) звучит тривиально, а высказывание (6) звучит информативно. Постижения рефлексивного содержания (5) достаточно, чтобы признать это высказывание истинным; то же самое не верно для высказывания (6).

Перри признает, что обращение к соглашениям об именах не поможет ему решить проблему отсутствия ссылок. Причина проста: то, что не существует, не может быть связано с каким-либо соглашением об именах, каким бы «разрешающим» оно ни было. Если Джейкоба Хорна не существует, нет и соглашения, позволяющего ссылаться на него. Тем не менее каузальные/исторические цепи связи лежат в основе использования имен собственных, пустых или нет, и к этим цепям связи — «сетям», как их называет Перри, можно обратиться, чтобы объяснить когнитивное значение — и в в частности, тот факт, что мы можем говорить и думать «о» таких личностях, как Джейкоб Хорн. ⁵ Итак, рассмотрим высказывания предложений (9) и (10):

(9) Джейкоб Хорн не существует.

(10) Джейкоб Хорн был важным человеком в колониальной Америке.

Оба высказывания, кажется, что-то говорят. Нет референтного содержания, но есть рефлексивное. Рефлексивное содержание высказываний (9) и (10) выступает как (11) и (12).

(11) Что сеть, которая поддерживает использование имени «Джейкоб Хорн» в (9), не имеет происхождения.

(12) Что сеть, которая поддерживает использование имени «Джейкоб Хорн», имеет происхождение, и что он был важным человеком в колониальной Америке.

Таким образом, высказывания предложений, содержащих пустые имена, когнитивно значимы не из-за своего референциального содержания, ибо такого содержания у них нет. ⁶ Они когнитивно значимы благодаря сетевому рефлексивному содержанию.

Вот вам и рефлексивно-референциальный взгляд Перри на индексы и имена собственные. Теперь давайте оценим его предполагаемые достоинства.

ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ОБЪЯСНЕНО?

Перри не без оснований утверждает, что его отчет отражает идеи теоретиков прямой ссылки (включая Миллиана). В конце концов, он утверждает, что «официальное содержание», то, что говорится посредством произнесения предложения, содержащего индексальное или собственное имя, есть именно то, что утверждают такие теоретики: сингулярное предложение, содержащее упомянутый объект/индивидуум. Такая точка зрения является «озарением», согласно Перри, потому что она поддерживается двумя сильными аргументами: аргумент из контрфактической истины обусловливает и аргумент из того же высказывания. Первая апеллирует к интуиции, что высказывание предложения вроде (1), где индексное число используется для обозначения, скажем, Израиля, было бы истинным в контрфактическом мире, в котором Израиль был ученым-компьютерщиком — даже если бы Израиль никогда не произносил ни одной такой фразы в том мире. Второй апеллирует к интуиции, согласно которой произнесение таких предложений, как (1)–(3), может, а иногда и делает, «говорить» одно и то же. Оба вида интуитивных представлений легко приспосабливаются к референциальному счету индексов/имен собственных. Что можно сказать о заявлении Перри о том, что он уловил идеи Фреге и Рассела и предложил успешные решения проблем кореферентности и отсутствия референций? Вот у меня есть некоторые сомнения. Рефлексивное содержание Перри действительно улавливает определенные идеи некоторых философских предков Перри; он отражает идеи Райхенбаха (1947) токен-рефлексивный учет индексов; и он отражает идеи металингвистических описаний имен собственных, продвигаемых (в то или иное время) Фреге, Расселом и даже самим Миллем. ⁷ Но есть ли что-нибудь действительно Фрегеан в рассказе Перри? ⁸ Понятие Перри можно считать фрегианским в том смысле, что оно рассматривает когнитивную значимость как явление, которое должно объясняться семантической теорией. Но является ли «когнитивное значение» Перри тем, что Фреге 9?0085 был так взволнован во вступительном абзаце «О чувстве и отношении»? Я так не думаю. Мне кажется, что фрегевское различение смысл/референция — даже если оно похоже по духу на различение рефлексивного/референциального содержания Перри — отражает совершенно иное понимание. Вряд ли это должно вызывать удивление, поскольку, конечно, различия и совершенно разные. Когнитивное значение Фреге нельзя объяснить обращением к металингвистическим соображениям, к которым Перри обращается через свое рефлексивное содержание. На это указывают два факта: (i) явный отказ Фреге от металингвистического содержания в качестве кандидата на объяснение различий в «когнитивной ценности» и (ii) естественная обобщаемость утверждений о тождестве, включающих имена, в утверждения о тождестве, включающие родовые термины, не поддерживается учетной записью Перри. Начнем с (i). Фреге ясно дает понять, что подлинное знание не может быть просто металингвистическим знанием. Таким образом, когнитивная значимость не может (для Фреге) объясняться постулированием металингвистического содержания. Это имеет большой смысл. Рассмотрим следующие два тождественных предложения, оба из которых (предположим) истинны:

(13) Эк батура.

(14) Эк есть Эк.

Предположим, мы принимаем точку зрения Перри и, таким образом, рассматриваем оба предложения как выражающие металингвистическое рефлексивное содержание. Объясняется ли таким образом очевидная разница в когнитивной ценности между ними двумя? Не согласно Фреге, который утверждает, что когнитивные ценности при таком прочтении — прочтении, которое различает термины только по их «форме», — «по сути одинаковы». По сути, они одинаковы для Фреге, потому что они выражают только то, что является произвольным лингвистическим фактом: две «формы» соотносятся друг с другом. Это не так много для подлинного знания о мире: на самом деле это ничего. Ибо сказать, что два имени соотносятся друг с другом, значит не сказать ничего, что не было бы определено тем, что в действительности является произвольным условием. Как только мы индивидуализируем знаки по способам их представления (9комета 0084, идентифицированная Эком 12 мая 2002 в Норвегии ; комета, идентифицированная независимо Батурой 12 мая 2002 г. в Польше ) разница в когнитивных значениях легко объяснима.

Теперь давайте перейдем к (ii). Беспокойство Фреге о познавательной значимости вполне естественно распространяется от имен собственных до добрых терминов. Беспокойство, связанное с высказыванием «Геспер — это Фосфор», несомненно, похоже на беспокойство, связанное с заявлениями об идентичности, включающими в себя сопутствующие добрые термины. Как любой тип предложения может передать подлинное знание, если термины по обе стороны от знака тождества относятся друг к другу? Но если заботы, по сути, одинаковы, решение для случаев, связанных с именами собственными, должно распространяться на случаи, связанные с другими референтными выражениями, такими как добрые термины. Давайте сосредоточимся на недавнем случае из биологии, в частности из энтомологии. Разумно ли предположить, что когнитивная значимость «Harpalus pleuricticus есть Harpalus fallax», как ее понимает говорящий, знакомый с «обоими» видами висконсинских жуков, может быть схвачена рефлексивным содержанием в том смысле, что эти два выражения совпадают? -ссылаясь? Предположим, энтомолог узнает harpalus pleuricticus по его узкому и красновато-желтому телу. Предположим, она узнает гарпалуса фаллакса по его сравнительно толстому и красновато-черному телу. Это, конечно, разные виды (так она думает), на что указывают названия их рода/вида. Но затем обнаруживается (с помощью солидного гранта NSF), что harpalus pleuricticus — это гарпалус фаллакс; существует не два вида, а один (теперь называемый «harpalus somnulentus»). Объясняется ли познавательная значимость высказывания предположением, что оно имеет рефлексивное содержание в том смысле, что «Harpalus pleuricticus» и «Harpalus fallax» называют один и тот же вид? Такое рефлексивное содержание вполне могло бы объяснить то, что неспециалист мог бы почерпнуть из высказывания. (То же самое относится и к высказываниям «Ek is Batura» и «Hesperus is Phosphorus».) Но Фреге беспокоит значимость этого утверждения для того, кто в интуитивном смысле «знает, о чем идет речь. » Для любого такого человека это утверждение выражает подлинное открытие мира (насекомых), а не просто слова.

Но тогда мы не должны ожидать, что описание Перри индексов/имен собственных обобщается до добрых терминов. Но если он не обобщается таким образом, кажется маловероятным, что анализ дает правдоподобное объяснение феномена, который сам Фреге так интересовал в первых абзацах «О чувстве и отношении».

Однако отчет Перри, по-видимому, предоставляет ресурсы для объяснения того, как рациональный человек может принять высказывание u1 и все же отказаться принять другое высказывание u2 , который «говорит» то же самое. Именно различие в рефлексивном содержании высказываний приводит к таким ситуациям.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Новая книга Перри интересна и читабельна. Это тема, которая имеет огромное значение для современной философии языка — с потенциальными последствиями для смежных вопросов эпистемологии, философии сознания и когнитивной науки. Но это не достаточные причины, чтобы рекомендовать книгу. Я рекомендую эту книгу, и делаю это решительно, на том основании, что она дает многообещающий отчет об индексах и именах собственных, который, кажется, готов решить некоторые из неприятных головоломок, порождаемых такими выражениями.

ССЫЛКИ

Almog, J, J. Perry and H. Wettstein, eds. 1989. Темы из Каплана . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Доннеллан, К., 1974. Ни о чем. Philosophical Review , LXXV: 281-304.

Эванс, Г., 1973. Причинная теория имен. Дополнительные материалы Аристотелевского общества , 47: 187-208.

Каплан Д., 1979. О логике показательных . Журнал философской логики , 8: 81-98.

Крипке С., 1980. Именование и необходимость . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Милл, Дж. С., Логическая система . Нью-Йорк: Братья Харпер.

Perry, J, 2000. Проблема основного индекса . Расширенное издание. Стэнфорд: CSLI.

Reichenbach, H, 1947. Элементы символической логики . Нью-Йорк: Свободная пресса.

Лосось, N, 1986. Головоломка Фреге . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Сомс, С., 1989. Прямая ссылка и пропозициональные отношения. В Almog et al., 1989: 393-419.

Endnotes

1. Я хотел бы поблагодарить Кента Баха, Майка Харниша и Дэйва Чалмерса, чьи полезные обсуждения книги Перри легли в основу этого обзора.

2. См. более поздние статьи в The Problem of the Essential Indexical (2000).

3. Такие утверждения включают пропозициональные атрибуции установки.

4. Конечно, для этой цели его использовать не обязательно. Вместо этого его можно использовать для передачи того факта, что Билл Клинтон, сосед, является Биллом Клинтоном, бывшим президентом. Похожий случай см. в обсуждении Перри (в разделе 6 главы 6) «Падеревский — это Падеревский».

5. Апеллируя к таким каузальным/историческим сетям, Перри опирается на более ранние работы каузальных теоретиков, таких как Доннеллан (1974), Крипке (1980) и Эванс (1973).

6. Однако у них есть то, что Перри называет «интенциональным содержанием», содержание, которое, подобно референциальному содержанию, должно улавливать интуитивные представления о том, «что говорится».