Симптомы раздвоения личности: Раздвоение личности: причины, симптомы, признаки, стадии, последствия, лечение — ШПИЛЬКИ

Содержание

Раздвоение личности: симптомы

Психологический термин «раздвоение личности» возник уже достаточно давно. Это понятие всем известно и не вызывает особого удивления, вот только не все правильно трактуют понятие «раздвоение личности». Симптомы этого расстройства вполне изучены и обозначены.

Психологи отмечают, что в последнее время раздвоение личности начало встречаться все чаще. Раньше подобное явление считали психическим заболеванием, а в современном мире, учитывая ритм жизни, количество получаемой информации и сильные эмоциональные нагрузки, раздвоение личности становится практически обычным явлением.

В психологии существует особое заболевание, которое называется «раздвоение личности». Симптомы этого заболевания — появление в человеке второй личности, осознание человеком себя как двух разных индивидов. То есть в одинаковых ситуациях один и тот же человек может вести себя по-разному, принимать диаметрально противоположные решения, по-разному смотреть на одни и те же вещи в зависимости от того, какая личность доминирует в данный момент.

Если болезнь принимает серьезные масштабы, человек, у которого диагностировали раздвоение личности, может даже не помнить того, что делала одна из его личностей. Он как бы живет в двух разных измерениях, общается с разными людьми, совершает разные поступки. Наверное, многие слышали о людях, которые считают себя великими историческими личностями. На этом построена масса анекдотов и смешных рассказов, вот только когда подобное расстройство диагностируют у кого-то из родственников, близким становится не до смеха. Медики классифицируют раздвоение личности как одно из проявлений шизофрении.

В таком случае человек нуждается в серьезном лечении, нередко люди с данным психическим расстройством становятся пациентами специализированных лечебных учреждений.

Существует и более легкая форма такого явления как раздвоение личности. Симптомы такого явления значительно отличаются от симптомов психического заболевания. В этом случае человек осознает себя как целостную единую личность, но может совершать поступки, делать выводы и говорить вещи, которые нельзя соединить в единую характеристику. У человека может постоянно меняться мнение об одном и том же явлении или объекте, в разное время он может по-разному реагировать на одну и ту же ситуацию.

Например, робкий и застенчивый человек неожиданно начинает вести себя эпатажно и неординарно, привлекать к себе внимание и радоваться, если ему это удается. Человек может делать вещи, которые обычно были ему абсолютно не свойственны, которые он не одобрял или осуждал. Очень часто раздвоение личности наблюдается под действием алкоголя или каких-либо наркотических препаратов.

Люди, у которых действительно наблюдается раздвоение личности, рискуют получить еще более сильное психическое расстройство, так как они не могут найти примирения с самим собой. «Я» и второе «Я» человека никак не могут договориться

, в результате чего у него возникает душевное беспокойство, нарушается сон, могут появиться головные боли и головокружения.

Причин раздвоения личности может быть масса. Подобное расстройство может возникнуть в результате физической или психической травмы, например, потери близкого человека, в этом случае его замещает второе «Я». Еще одна причина раздвоения личности — слабохарактерность, неумение постоять за себя. Подсознательно человек ищет того, кто стал бы для него защитником. Поэтому зачастую второе «Я» бывает более уверенным в себе, агрессивным и наглым. Поведение второго «Я» не всегда вызывает одобрение основной личности, которая уже не может противостоять своей более сильной половине.

Сейчас данное явление становится довольно распространенным, поэтому незначительные проявления второй личности постепенно становятся нормой, но в случае, когда раздвоение личности становится причиной серьезных проблем, возникает необходимость обратиться к специалисту, поскольку самостоятельно решить эту проблему практически невозможно.

Раздвоение личности — признаки, симптомы и лечение

Раздвоение личности как психологический термин существует достаточно давно. Известен он всем, более того, особого удивления раздвоение личности, симптомы которой проявляются в появлении в больном второй личности (и большего их количества), а также в осознании им себя в качестве двух и более различных индивидов, не вызывает.

Между тем, особенности этого состояния известны не каждому, посему имеет место утверждение того факта, что большинством людей попросту производится неправильная его трактовка.

Не занимайтесь самолечением. При первых признаках заболевания обращайтесь к врачу.

Раздвоение личности является психическим феноменом, выражающимся в наличии у его обладателя двух одновременно личностей, причем в некоторых случаях количество таких личностей может и превышать этот показатель. Пациентам, которые сталкиваются с данным феноменом, врачи ставят диагноз диссоциативного расстройства личности, которое в большинстве своем более применимо для определения рассматриваемого нами состояния раздвоения личности.

Диссоциативные расстройства представляют собой группу психического типа расстройств с характерными изменениями либо нарушениями в определенных свойственных человеку психических функциях. К таковым в частности относится сознание, личностная идентичность, память и осознание фактора непрерывности собственной идентичности. Как правило, все эти функции являются интегрированными составляющими психики, однако при диссоциации происходит отделение от потока сознания некоторых из них, после чего, в определенной мере, они обретают независимость. В этом случае возможна утрата личностной идентичности, а также возникновение нового ее вида. Кроме того, для сознания в этот момент могут перестать быть доступными некоторые из воспоминаний (что свойственно, например, состоянию психогенной амнезии).

Раздвоение личности, или же ее диссоциация, представляет собой целый механизм, за счет которого разум обретает возможность разделения на определенные части конкретных воспоминаний либо же мыслей, актуальных для обычного сознания. Раздвоенные таким образом подсознательные мысли стиранию не подвергаются – становится возможным их повторное и спонтанное появление в сознании. Оживление их происходит при действии соответствующих пусковых механизмов – триггеров. В качестве триггеров могут выступать события и объекты, которые окружают человека при возникновении травматического для него события.

Принято считать, что раздвоение личности провоцируется совокупностью таких нескольких факторов, как стресс непереносимого масштаба, способность к диссоциативному состоянию (в том числе и к отделению собственных воспоминаний, идентичности или восприятию от сознания), а также проявление механизмов защиты в процессе индивидуального развития организма с определенной совокупностью свойственных этому процессу факторов.

Помимо этого отмечается также и проявление механизмов защиты в детском возрасте, что связано с недостатком участия и заботы к ребенку на момент получения им травматического опыта либо с недостатком защиты, необходимой во избежание последующего опыта, для него нежелательного. Ощущение унифицированной идентичности у детей не является врожденным – развивается оно в результате воздействия массы различных переживаний и источников.

Что касается собственно процесса раздвоения (диссоциации), то он является достаточно длительным и серьезным по своей сути, причем отмечается весьма широкий свойственный ему спектр действия.

Между тем, если у пациента определяется диссоциативное расстройство, то это вовсе не является фактом проявления у него психического заболевания.

Так, например, в умеренной степени диссоциация зачастую наступает при стрессе и у людей, которые по тем или иным причинам были на протяжении длительного времени лишены сна. Возникает диссоциация также при получении дозы «веселящего газа», при проведении стоматологического оперативного вмешательства или при перенесении незначительных масштабов аварии. Спутником перечисленных ситуаций, как уже отмечено, часто становится непродолжительный по времени диссоциативный опыт.

В числе распространенных вариантов диссоциативного состояния также можно отметить и такую ситуацию, при которой человек настолько поглощен фильмом или книгой, что мир, его окружающий, словно выпадает из временного пространства и время, соответственно, пролетает мимо незаметно. Также известен и такой вариант диссоциации, которая возникает во время гипноза – в этом случае также речь идет о временном изменении состояния, привычном для сознания.

Часто людям приходится испытывать диссоциативный опыт и при исповедовании религии, чему в частности сопутствует нахождение их в особых состояниях транса. Не исключены и ситуации других вариантов групповых либо индивидуальных практик (медитации и пр.).

В умеренных, а также в достаточно сложных формах проявления диссоциаций, в качестве предрасполагающих к ним факторов выделяют травматических опыт лиц, связанный с жестоким обращением, испытанным ими в детстве. Также появление этих форм актуально для участников разбойных атак и боевых действий, пыток различного масштаба или перенесения автокатастрофы, какого-либо природного стихийного бедствия.

Развитие диссоциативной симптоматики актуально и для пациентов с крайне выраженными проявлениями при посттравматическом постстрессовом расстройстве либо при расстройстве, образованном в результате соматизации (то есть, развития заболеваний, которые связаны с возникновением болезненных ощущений в области тех или иных органов под влиянием актуальных психических конфликтов).

Примечательно, что на основании результатов североамериканских исследований стало известно, что порядка в 98% больных (взрослых), у которых отмечается диссоциативное расстройство идентичности, в детстве сталкивались с ситуациями насилия, при этом 85% из их числа располагают задокументированным вариантом утверждения этого факта. На основании этого можно утверждать, что насилие, пережитое в детском возрасте, является среди рассматриваемых пациентов главной причиной, способствующей возникновению диссоциативного расстройства во множественной и других разновидностях его форм.

Между тем, некоторые из пациентов могли и не сталкиваться со случаями насилия, однако имела место ранняя потеря (к примеру, смерть близкого человека, родителя), серьезное заболевание либо стрессовое событие в любой другой, масштабной для них, форме проявления.

Раздвоение личности (или же расстройство множественных личностей, сокращенно MPD), определяемое по-новому в качестве диссоциативного расстройства идентичности (сокращенно — DID) является самой тяжелой формой диссоциативного расстройства, располагающей соответствующей симптоматикой.

И легкие, и умеренные формы диссоциации, и сложные их формы, возникающие у пациентов с отмеченными у них диссоциативными расстройствами, возникают по ряду следующих причин: врожденная предрасположенность к диссоциации; повторение эпизодов сексуального или психического насилия, отмечаемые в детстве; отсутствие соответствующей поддержки в виде конкретного лица от жестокого воздействия со стороны посторонних лиц; воздействие со стороны других членов семьи с симптомами диссоциативных расстройств.

Остановимся детальнее на диссоциативной симптоматике, которая может проявляться в следующем:

Психогенная диссоциативная амнезия. В данном случае речь идет о внезапной потере памяти, с которой сталкивается больной при травмирующем событии или при стрессе. Между тем, в данном состоянии сохраняется способность к адекватному усвоению вновь получаемой информации. Само же сознание не нарушается, потеря памяти впоследствии больным осознается. Как правило, подобная амнезия наблюдается во время войн и стихийных бедствий, причем в особенности часто с ней сталкиваются молодые женщины.
Диссоциативная фуга. Представляет собой психогенную реакцию бегства, которая проявляется в виде внезапного ухода с работы или из дома больного. Для нее свойственно аффективное сужение сознания с последующей, частичной либо полной, потерей памяти относительно прошлого. Нередко больной не осознает эту потерю. Примечательно, что в данном случае больной может быть уверенным в том, что он является другим человеком, причем заниматься он может делом совсем другим, даже для него непривычным в обычном состоянии. Часто больные, сталкивающиеся с диссоциативной фугой, оказываются в замешательстве относительно собственной идентичности либо и вовсе придумывают новую личность для себя. В результате получения стрессового опыта больной нередко ведет себя иначе, нежели он вел себя ранее, при этом он может также откликаться на другие имена, не осознавая, что вокруг него происходит.
Диссоциативное расстройство идентификации. Здесь подразумевается расстройство личности в той форме, при которой она является множественной. Актуальность приобретает состояние, при котором больной идентифицируется одновременно несколькими личностями, как бы в нем существующими. Систематически каждая из этих личностей доминирует, соответствующим образом отражаясь на взглядах больного, его поведении и отношении к себе таким образом, как если бы других личностей не существовало. Все личности в данном случае могут располагать различной половой принадлежностью и возрастом, кроме того, они могут принадлежать к любой национальности и иметь собственное имя либо соответствующее им описание. В момент преобладания той или иной личности над больным он утрачивает память относительно основной своей личности, одновременно не осознавая и существования остальных личностей. При диссоциативном расстройстве идентификации отмечается тенденция к резкому переходу доминирования от одной личности к другой.
Деперсонализационное расстройство. Данное проявление заключается в периодическом либо в постоянном переживании отчуждения собственного тела или психических процессов так, словно субъект, данное состояние переживающий, является лишь сторонним наблюдателем. В частности такое состояние сходно с тем состоянием и переживаниями, которые испытывает человек во сне. Зачастую в этом случае возникает искажение ощущения пространственных и временных барьеров, испытывается ощущение несоразмерности конечностей, а также ощущение дереализации (то есть ощущение нереальности окружающего мира). Возможно также ощущение себя в качестве робота. В некоторых случаях отмечается сопровождение этого состояния состояниями тревожными и депрессивными.
Синдром Ганзера. Происходит в виде умышленного продуцирования психических расстройств в тяжелой форме их проявления. В некоторых случаях состояние описывается в качестве мимоговорения (миморечи), при котором на простые вопросы даются неверные ответы. Синдром отмечается среди лиц, уже страдающих тем или иным психическим расстройством. Возможно в некоторых случаях его сочетание с амнезией и дезориентацией, а также с расстройствами восприятия. В преимущественном большинстве случаев диагностирование синдрома Ганзера происходит среди мужчин, в особенности у тех из них, которые пребывают в местах лишения свободы.
Диссоциативное расстройство в форме транса. Подразумевает под собой расстройство сознания при одновременном снижении способности к реагированию на те или иные раздражители внешнего воздействия. Наблюдается состояние транса в частности у медиумов, которые проводят спиритические сеансы, а также у летчиков при длительных перелетах, что объясняется монотонностью движений в условиях значительных скоростей в комплексе с однообразием впечатлений. Что касается проявления расстройства в форме транса у детей, то такого рода состояние может быть спровоцировано травмой либо физическим насилием над ними. Особого типа состояния, характеризуемые одержимостью, можно отметить в условиях определенных культур и регионов. К примеру, у малайцев это амок – состояние, проявляющееся во внезапном приступе ярости при последующем наступлении амнезии. Больной в этом случае бежит, все на своем пути подвергая уничтожению, делая это до тех пор, пока не искалечит себя или не убьет. У эскимосов таким состоянием является пиблокто – приступы возбуждения, в течение которых больной кричит, срывает с себя одежду, имитирует звуки, свойственные животным и т.д., что завершается последующей амнезией.

Следует также заметить, что диссоциативные состояния отмечаются также и среди лиц, которые подвергались интенсивному и длительному внушению насильственного характера (к примеру, при принудительной обработке, ориентированной на сознание, что происходит в процессе захвата террористами либо в процессе вовлечения в секты).

Кроме специфической симптоматики, перечисленной выше, отмечается возможная актуальность у больного депрессии и попыток реализации суицидальных намерений, тревожность, внезапные изменения в настроении, панические атаки и фобии, расстройства питания, сна. Возможным является также и наличие другого типа диссоциативных расстройств, редким, однако не исключаемым явлением отмечают галлюцинации. Единого мнения относительно связи перечисленной симптоматики и непосредственно раздвоения личности, нет, как нет его и в попытках определения связи этой симптоматики и пережитых травм, провоцирующих раздвоение личности.

Диссоциативное расстройство личности тесным образом связано с действием механизма, провоцирующем психогенную амнезию (потерю памяти психологической природы появления с исключением наличия в головном мозге физиологических нарушений). В данном случае речь идет о защитном психологическом механизме, с помощью которого человек обретает возможность устранения из сознания травмирующих воспоминаний, при расстройстве идентичности данный механизм играет роль «переключателя» личностей. При избыточном задействовании этого механизма нередко возникают повседневные проблемы с памятью среди больных с расстройством идентичности.

Также следует отметить частоту таких явлений, как деперсонализация и дереализация у больных, появление приступов замешательства, растерянности, возникновение трудностей в отношении определения того, кем, собственно, является больной.

Раздвоение личности хотя и подразумевает появление новой личности (а впоследствии, возможно, и дополнительных личностей, что часто происходит с годами и протекает едва ли не в геометрической прогрессии их появления), однако не лишает человека собственной, базовой личности, носящей настоящее имя и фамилию. Увеличение числа дополнительных личностей объясняется тем, что больной производит выработку новых личностей неосознанно, и делается это для того, чтобы они помогли ему лучшим образом справиться с той или иной актуальной для него ситуацией.

Диагностирование раздвоения личности (диссоциативных расстройств) происходит на основании соответствия состояния больного следующим критериям:

Пациент имеет две различимые идентичности (в том числе и большее их количество), либо же имеет два (или несколько) личностных состояния, каждое из которых располагает собственной устойчивой моделью в отношении мировосприятия и своим отношением касаемо окружающего мира, своим мировоззрением.
Как минимум две идентичности с переменной периодичностью контролируют поведение пациента.
Пациент не в состоянии вспомнить о себе важную информацию, причем особенности этой забывчивости в значительной мере выходят за рамки обыкновенной забывчивости.
Рассматриваемое состояние наступало не под воздействием наркотических веществ или алкоголя, заболевания или приема другого рода отравляющих веществ. При попытках диагностирования раздвоения личности у детей важно не перепутать данное состояние с игрой, в которой участвует вымышленный друг, или с другими играми, предполагающими применение в них фантазии.

Между тем, данные критерии все чаще подвергаются критике, что может объясняться, например, несоответствием их требованиям, предусмотренным в современной классификации в психиатрии, а также рядом других причин (некачественная содержательная валидность, игнорирование важных особенностей, низкая степень надежности и т. д.). За счет этого возможна неверная постановка диагноза, а потому предлагается применение политетических критериев диагностирования, которые более удобны в применении в отношении диссоциативных расстройств.

Исключение диагноза органического поражения мозга производится с использованием таких методик, как ЭЭГ, МРТ, КТ.

Под дифференциальным анализом в данном случае подразумевается исключение следующих состояний:

инфекционные заболевания (например, герпес), а также опухоли мозга, за счет которых производится поражение височной доли;
делирий;
шизофрения;
амнестический синдром;
височная эпилепсия;
умственная отсталость;
расстройства, провоцируемые приемом определенных психоактивных веществ;
посттравматическая амнезия;
деменция;
соматоформные расстройства;
пограничные личностные расстройства;
биполярное расстройство, характеризуемое быстротой чередования в нем эпизодов;
стрессовое расстройство посттравматического характера;
симуляция рассматриваемого состояния.

Лечение раздвоения личности (диссоциативных расстройств) подразумевает под собой психотерапевтическое лечение, лечение медикаментозное либо же комбинацию указанных подходов.

Психотерапия, например, зачастую позволяет оказать пациентам необходимую помощь ввиду специализации врача на проблеме раздвоения личности и наличия у него соответствующего опыта, применимого в процессе лечения диссоциативных расстройств.

Некоторыми специалистами предписываются антидепрессанты либо специфические транквилизаторы, ориентированные на подавление избыточной активности больного и на избавление от депрессивных состояний, которые нередко актуальны при диссоциативных расстройствах. Между тем не лишним будет отметить и то, что пациенты с рассматриваемым расстройством в крайней степени подвержены привыканию к применяемым в терапии медикаментам, а также зависимости от них.

В качестве одного из вариантов методов в лечении часто рекомендуют гипноз, отчасти по той причине, что он сам по себе связан с диссоциативным состоянием. Нередко гипноз успешно применяется специалистами в «закрытии» дополнительных личностей.

Что касается перспектив выздоровления, то при раздвоении личности они носят различный характер. Так, излечение от диссоциативного бегства происходит преимущественно быстро. Достаточно быстро поддается лечению и диссоциативная амнезия, которая, однако, в ряде случаев переходит в хроническую форму расстройства. В целом же раздвоение личности является состоянием хроническим, что определяет необходимость в непрерывном лечении на протяжении срока порядка от пяти и более лет.

При наличии симптоматики, свойственной раздвоению личности, необходимо обратиться к психиатру.

Новая терапия множественного расстройства личности помогает женщине с 12 «я»

Когда Элла впервые путешествовала во времени по моему офису, я не сразу понял, что происходит. Она удобно сидела в кресле, скрестив руки, выпрямив спину и поставив ноги на пол. Не было никаких резких изменений, никаких дрожаний или подергиваний. Но потом я увидел это: небольшое изменение в том, как она держала свое тело. Ее лицо почти незаметно смягчилось. Я тоже это слышал: ее голос звучал иначе, чуть выше обычного, с новым певучим качеством. Сначала мне показалось это любопытным. По мере того как это продолжалось, я чувствовал растущее чувство беспокойства. По наитию я спросил ее, сколько ей лет. — Мне семь, — сказала она. Элле было 19 лет.

Я лицензированный клинический социальный работник, специализирующийся на травмах, расстройствах пищевого поведения, членовредительстве, расстройствах личности, гендерных и сексуальных проблемах. Я также культурный антрополог, специализирующийся на пересечении культуры и психического здоровья. Элла (здесь я изменила ее имя, чтобы защитить ее частную жизнь) меня порекомендовал заинтересованный коллега по университету, который преподавал ей на одном из своих занятий. Мы с Эллой начали встречаться два раза в неделю на терапевтических сеансах, которые со временем увеличились до трех раз в неделю. Мы работали вместе четыре с половиной года.

Элла обратилась за помощью с комплексным посттравматическим стрессовым расстройством. Она пережила длительное жестокое сексуальное насилие в детстве со стороны доверенного религиозного лидера. У нее были ночные кошмары, воспоминания и беспокойство, и среди других симптомов она прибегала к различным формам членовредительства. Но были и другие вещи. Элла регулярно пропускала время. Она неожиданно «рассеялась», «проснувшись» в другой одежде. Она испытывала сильные мысли, эмоции и побуждения, которые, казалось, исходили от кого-то другого, а не от нее самой.

В каком-то смысле так оно и было. В конце концов выяснилось, что у Эллы было диссоциативное расстройство личности (ДРИ), клиническое состояние, при котором у человека есть две или более отдельные личности, которые регулярно контролируют поведение человека, а также повторяющиеся периоды амнезии. Широко известное как «расщепление» или «множество личности», ДРИ и его критерии перечислены в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (DSM-5) , авторитетном психиатрическом сборнике, опубликованном Американской психиатрической ассоциацией. Со временем Элла проявила 12 разных личностей (или «частей», как она их называла) в возрасте от двух до 16 лет. У каждой части было свое имя; ее собственные воспоминания и переживания; и отличительные модели речи, манеры и почерк. Некоторые общались словами, а другие молчали, передавая вещи через рисунки или используя мягкие игрушки для разыгрывания сцен. Большую часть времени разные части не осознавали, что происходит, когда другая часть «отсутствовала», что приводило к фрагментированному и запутанному существованию.

ДРИ является весьма спорным диагнозом. Пациенты с симптомами ДРИ часто отвергаются клиницистами и неспециалистами как притворщики или невротики, или и то, и другое. Такого рода скептицизм подпитывается случаем «Сибил», ставшей героем бестселлера 1973 года; более поздние доказательства показали, что она симулировала свое состояние. Мой диагноз Элле был основан на критериях DSM-5 , ее баллах по различным психологическим тестам на диссоциацию и годах нашей совместной работы. Примечательно, что фейкам есть что выиграть от подделки. У Эллы не было ничего, кроме потерь. Ее личности будут саботировать друг друга, разрушая отношения и угрожая ее успеваемости в школе.

Так как же ей помочь? Терапевты традиционно лечили людей с ДРИ с целью их «интеграции»: объединения разрозненных частей в одно ядро. Это до сих пор наиболее распространенный подход, и он отражает западный взгляд на мир, в котором одно тело может иметь только одну идентичность.

Однако это не общечеловеческое убеждение. Люди во многих других культурах рассматривают тело как вместилище нескольких личностей. Учитывая мою антропологическую подготовку, я подошел к симптомам ДРИ Эллы иначе, чем многие клиницисты. Элла посмотрела на меня как на сообщество — неблагополучное на тот момент, но тем не менее сообщество. Меня беспокоило не столько количество «я», которое у нее было, сколько то, как эти «я» работали вместе — или нет — в ее повседневной жизни. Можно ли было привести эти «я» к гармоничному сосуществованию? Элла так думала, и я тоже, так что это была миссия, которую мы взяли на себя в терапии.

Элла не говорила о «запчастях». Мы начали нашу терапию, сосредоточившись на том, чтобы помочь ей справиться с повседневными последствиями жестокого обращения, которое она пережила. Затем, примерно через год после того, как мы начали, все приняло неожиданный оборот. Однажды Элла пришла на сеанс, сжимая в руке несколько клочков бумаги, исписанных детским почерком: нечеткие слова с деформированными буквами и орфографическими ошибками. Некоторые записи были написаны задом наперёд. «Я постоянно нахожу их разбросанными по моей комнате», — встревоженно сказала она мне. «Я тоже нашла вот это», — сказала она, вытаскивая из рюкзака рисунки фигурок, животных и радуг, на некоторых из них были наклейки со смайликами. Несмотря на откровенно невинный тон этих материалов, Элла нашла их пугающими. Она понятия не имела, откуда они взялись. «Я не понимаю, что происходит, — сказала она мне. «Должно быть, я их делаю, верно? Но я не помню, чтобы делал это».

По мере того, как наши сеансы продолжались, Элла рассказывала о новых странных случаях. Иногда она «просыпалась» во время разговора с кем-то и понимала, что находится не в том месте, где она помнила последний раз. Иногда она обнаруживала, что в ее комнате двигаются вещи, которых она не помнила. Я начал получать электронные письма с ее адреса, состоящие из строк согласных без гласных, например:

Htsmmscrdrtnwwshwrhrblktshrndmksmflsf

С некоторым усилием их можно было расшифровать (этот говорит: «Привет, это я. Мне сейчас страшно. Хотел бы ты, чтобы [ты?] был здесь. Одеяло здесь, и я чувствую себя в безопасности»), но Элла не помнила отправив их.

Первое появление семилетнего мальчика передо мной обеспокоило меня, когда мы с Эллой работали вместе около 13 месяцев. После этого Элла во время терапии стала чаще диссоциировать на более молодые части. Некоторые из ее частей вышли в полном режиме воспоминаний, чувствуя себя абсолютно напуганными, и их нужно было уговорить. Другие части молчали или злились. Семилетняя девочка и я сидели на полу и рисовали или рисовали, пока мы говорили, иногда о том, что происходит в нынешней жизни Эллы, иногда о том, что произошло в прошлом. Чтобы различать ее личности, Элла попросила их использовать разноцветные маркеры, когда они писали или рисовали. Семилетняя часть выбрала фиолетовый в качестве своего цвета и своего имени: Вайолет.

Насколько Элла могла различить, все эти части были ее версиями в разном возрасте. Некоторые части лучше справлялись с определенными ситуациями и чувствами, чем другие, и они «проявлялись», когда эти чувства были особенно сильными или когда ситуация требовала, чтобы эта часть появлялась и действовала.

Иногда, однако, части конфликтовали. Например, часть по имени Ада — 16 лет — впервые появилась после катастрофического отказа школьного психолога после того, как Элла поделилась своей историей жестокого обращения. В результате Ада стала недоверчивой и подозрительной. Она также была чрезвычайно жесткой, моралистичной и склонной к самонаказанию и быстро набрасывалась язвительным языком, в том числе и на меня. Она считала себя защитником. Виолетта была совсем другой. Вайолет легко доверяла и любила щедро. Ей очень хотелось общаться с другими людьми. Эти черты часто приводили к разногласиям между Вайолет и Адой, а иногда приводили к тотальной внутренней войне, в которой обычно преобладала Ада, более старшая и сильная. Чтобы наказать Вайолет, Ада иногда причиняла боль «телу», била и кусала ее за руки и ноги и держала подушку на лице, пока не теряла сознание.

Психиатры считают, что развитие множественной идентичности защищает ребенка (расстройство обычно уходит своими корнями в детство) путем сохранения травмирующих воспоминаний и эмоций внутри конкретной идентичности, а не позволяет им полностью завладеть ребенком.

Это современное понимание ДРИ, но люди на протяжении веков размышляли о том, что может заставить кого-то проявлять то, что кажется множественной личностью (первый достоверно зарегистрированный случай того, что мы сейчас называем ДРИ, был отмечен у молодой монахини по имени Жанна Фери). в 1584 году в Монсе, Франция, и считалось духовным недугом). Сегодня ДРИ является одним из нескольких диссоциативных расстройств, описанных в ДСМ-5 . Это хорошо задокументировано и встречается не так редко, как многие думают: исследования, проведенные на уровне сообществ по всему миру, постоянно обнаруживают, что ДРИ присутствует примерно у 1–1,5% населения.

Несмотря на эти результаты, многие западные клиницисты не верят в существование ДРИ, приписывая его неправильному диагнозу или фабрикации и указывая на отсутствие окончательных биомедицинских доказательств состояния. Например, ни анализ крови, ни рентген не могут помочь нам идентифицировать его, и ни один из стандартных биомедицинских механизмов доказательства не применим. (Интересно, что биологического теста на шизофрению также не существует, однако мало кто сомневается в том, что эта болезнь существует или что человеческие галлюцинации подлинны. Шизофрения не оспаривает предположение о «одном я в одном теле», но оно при ДРИ.) Хотя сканирование мозга показывает разные структуры и функции мозга у людей с ДРИ, неясно, являются ли эти различия причиной или результатом диссоциации.

Вайолет, семи лет, одна из личностей Эллы, нарисовала эту картину, на которой все «части» держатся за руки, с терапевтом Ребеккой Дж. Лестер в центре. (Текст был удален с рисунка в целях защиты конфиденциальности.) Фото: Элла

Еще одна возможность сбить с толку — диагностический перебор и бессознательная предвзятость со стороны терапевтов. Несмотря на неоднозначность течения ДРИ, примечательно поразительное сходство между пациентами, которым поставили этот диагноз. Как и другие диссоциативные расстройства, ДРИ диагностируется в первую очередь у молодых взрослых женщин, многие из которых, как сообщается, в анамнезе подвергались жестокому обращению с детьми, особенно сексуальному насилию. Этот профиль может что-то указывать на происхождение ДРИ, но он также может отражать то, как клиницисты склонны маркировать определенные типы психического дистресса у молодых женщин. Исследования показали резкие гендерные и расовые различия в диагностике психических заболеваний даже среди пациентов с одинаковыми симптомами. Поэтому возможно, что клиницист может увидеть и диагностировать ДРИ, потому что клиент соответствует ожидаемому профилю.

Правильно диагностировать DID сложно. Чтобы поставить точный диагноз, клиницист должен тщательно оценить всю совокупность симптомов у человека и исключить другие возможные причины появления множественных личностей, а также вероятность подделки. Эта оценка требует времени и опыта. В дополнение к оценке того, соответствует ли клиент официальным диагностическим критериям, терапевт также должен учитывать, сохраняются ли особенности различных личностей на протяжении сеансов с течением времени, предполагают ли какие-либо несоответствия, что презентация может быть сфабрикована, какой тип аффекта связан с или вызвано появлением разных личностей, получает ли клиент какую-то вторичную выгоду от проявления симптомов ДРИ (например, врач Сибил оплатил ей арендную плату за квартиру) и какую роль диагноз играет в их повседневной жизни и их понимании самих себя.

До работы с Эллой я был агностиком в отношении DID. Я знал об истории диагноза и критике, выдвинутой против него. Я знал о симулятивном расстройстве (при котором пациент выдумывает или преднамеренно вызывает симптомы) и симуляции; о травмах, членовредительстве, расстройствах пищевого поведения и диссоциации; и о тщательной работе, необходимой для точной оценки и диагностики любого клиента, особенно того, у которого есть сложные или неоднозначные симптомы. По этим причинам я не стал делать поспешных выводов о состоянии Эллы. Мне потребовалось время — много месяцев — для тщательной оценки того, что я слышал на сеансах и воспринимал с помощью метакоммуникативных сигналов, таких как язык тела, зрительный контакт, поза, качество голоса и стиль общения. В дополнение к нашим 50-минутным сеансам три раза в неделю Элла также регулярно переписывалась со мной по электронной почте, причем разные части писали мне по электронной почте (а иногда и друг другу) почти ежедневно. Таким образом, у меня не было недостатка в данных, чтобы оценить состояние Эллы. Я вел подробные записи о наших сеансах и оставался особенно бдительным в отношении любых несоответствий или других указаний на то, что части Эллы были сфабрикованы.

Со временем я убедился, что части Эллы действительно были «реальными» в том смысле, что разрывы ее сознания и сознания привели к тому, что она стала ощущать аспекты себя как отдельных личностей. Я не думаю, что она симулировала свои симптомы или делала то, что, по ее мнению, я хотел или ожидал увидеть. Возможно, что она и была, но за годы нашей совместной работы я не видел абсолютно никаких признаков этого. Элла, похоже, тоже не получала удовольствия от участия в ролях; напротив, это делало ее жизнь чрезвычайно трудной, особенно поначалу, и она часто выражала сильное недовольство своим положением.

Следующим шагом было выяснить, как помочь этой чрезвычайно расстроенной и травмированной женщине. Здесь моя антропологическая подготовка пришлась на долю моей работы в качестве терапевта. Что, подумал я, может случиться, если мы возьмем «она она или не она?» вопрос со стола и вместо этого подверг сомнению наши собственные предположения о том, что делает себя здоровым?

На современном Западе мы обычно думаем о себе как об ограниченном, уникальном, более или менее интегрированном центре эмоционального осознания, суждения и действия, который отличается от других «я» и от окружающего нас мира. Это «я» единственное, личное, интимное и личное: оно недоступно напрямую никому, кроме нас. Я — это ядро человека, центр опыта, фундаментальный аспект нас, который делает нас такими, какие мы есть.

Эта концепция себя настолько фундаментальна для западной культуры, что действует как естественный факт. Это кажется настолько самоочевидным, что служит основой нашего понимания психического здоровья и болезней. Почти каждое расстройство, описанное в DSM-5 , описывает отклонение от идеализированного представления о том, что такое «я» и что оно делает. «Саморасстройства» характеризуют такие состояния, как психоз, деперсонализация, пограничное расстройство личности, созависимость, расстройства пищевого поведения и диссоциация, среди многих других. Таким образом, наше культурное понимание «я» во многом определяет то, как мы определяем психические заболевания и здоровье.

Но такое понимание себя далеко не универсально. Антропологи уже давно задокументировали очень разные представления о себе в культурах по всему миру; действительно, возможность одновременного пребывания в теле более чем одной сущности является широко распространенным человеческим верованием. В некоторых частях Центральной Африки, например, люди утверждают, что ребенок при рождении получает несколько разных душ: одну из клана матери, одну из клана отца и другие из других мест. Народ хиваро в Эквадоре постулирует существование трех душ, каждая из которых наделена уникальным потенциалом. Дагомеи, также называемые Фон, в Западной Африке традиционно верили, что у женщин три души, а у мужчин четыре. Клыки, живущие в Камеруне, Экваториальной Гвинее и Габоне, верят в семь душ, каждая из которых управляет разными аспектами личности. Ряд общин коренных народов Северной Америки считают, что некоторые люди обладают «двумя духами», имея один женский дух и один мужской. В некоторых интерпретациях еврейских религиозных текстов утверждается, что в одном теле может перевоплотиться до четырех душ. Культуры во всем мире также признают одержимость духом, когда человек служит носителем сверхъестественной сущности.

Такие взгляды не ограничиваются дальними землями. Антрополог Томас Дж. Чордас описал, как некоторые американские христиане-евангелисты понимают присутствие и активное участие множества демонов и духов в их телах.

Если оставить в стороне драматические рассказы, состоящие из множества частей, как бы мы их ни называли — сущности, личности, души — это более приземленное состояние, чем может показаться большинству людей. Нейробиолог Дэвид Иглман описал, как сложная система мозга работает как совокупность отдельных «разумов», которые вместе создают иллюзию единого сознания. Терапия внутренних семейных систем, развивающийся подход, основанный на фактических данных, постулирует, что разум по своей природе множественен — что то, что мы воспринимаем как «я», на самом деле является внутренней системой субъективностей, которые меняются в ответ на внутренние и внешние сигналы, и которые могут быть вовлечены и задействованы. трансформируется с помощью терапии.

Другими словами, у нас у всех есть детали. Мы даже регулярно говорим о них, не отмечая это как странное. Когда я пишу эту статью, часть меня рада поделиться тем, что я узнала. Другая часть меня перегружена другой работой и помнит обо всем, что не делается, пока я пишу. Другая часть нервничает по поводу того, как будут восприняты мои идеи — и Элла. Еще одна часть жаждет помолвки. То, что все эти разные части меня работают одновременно, вероятно, не вызывает никаких тревог: мы все знакомы с такого рода сложностями. В этом смысле я не думаю, что Элла чем-то отличается от остальных из нас, за исключением того, что у нее есть барьеры между ее частями, которые нарушают ощущение непрерывного сознания, которое большинство из нас считает само собой разумеющимся.

Элла, конечно, была молодой женщиной, попавшей в беду, но с моей антропологической точки зрения она также стала выглядеть как сообщество самостей внутри одного человека. У антропологов есть достаточно инструментов для взаимодействия с сообществами и их понимания: мы идем к ним, мы слушаем людей, живущих в них, мы наблюдаем, как они живут и взаимодействуют, и мы учимся.

Но внутренний мир Эллы отличался от любого другого сообщества, с которым я сталкивался. Большинство сообществ состоят из нескольких тел, находящихся в одном и том же временном месте. В случае с Эллой сообщество состояло из одного тела и нескольких временных локаций. Некоторые части существовали только в прошлом, постоянно живя и вновь переживая свои первоначальные травмы. Другие жили почти полностью в настоящем, осознавая, когда они были «созданы», но затем отключались, пока снова не появлялись годы спустя, почти не помня о том, что произошло, пока они не были на переднем плане. Вайолет была особенной. Она была создана, когда телу было семь лет, и у нее были воспоминания о первоначальном насилии, но, в отличие от других частей, она в значительной степени оставалась на заднем плане жизни Эллы между тем и сейчас и знала, что произошло за прошедшие годы. Обладая уникальным взглядом на внутренний мир Эллы во времени, Вайолет стала моим «ключевым информатором» в антропологическом смысле, когда я исследовал общность частей Эллы.

Психиатр Ирвин Д. Ялом сказал, что необходимо создавать новую терапию для каждого клиента, потому что у каждого человека своя система внутренних смыслов, и поэтому у каждого будут разные способы переживания основных экзистенциальных проблем. Опираясь на концепцию Ялома, можно сказать, что внутренний мир каждого человека представляет собой уникальную культуру со своей собственной историей, языком, ценностями, практиками и символическими системами. Такой подход к терапии требует антропологически обоснованного исследования внутреннего мира клиента. Такая работа требует времени и терпения и строится на доверии. Подобно антропологу, терапевт должен научиться говорить на местном языке внутренней культуры клиента и понимать символические системы, ритуальные практики и доминирующие темы, которые по-разному отражаются в разных областях. Прежде всего, терапевты должны помнить, что мы гости и что, сколько бы подготовки и знаний мы ни имели, мы никогда не сможем по-настоящему узнать, что значит жить с этой конкретной внутренней реальностью. Клиент — настоящий эксперт на собственном опыте. Я применил этот подход к работе с Эллой.

По мере того, как я продолжал «полевые исследования» с внутренним сообществом Эллы, мои более ранние антропологические исследования в совершенно другом контексте стали актуальными. В книге, которую я написал о молодых женщинах, поступивших в римско-католический монастырь в Мексике, я утверждал, что новые посвященные (называемые послушниками) пришли к пониманию своего религиозного призвания, развивая новый опыт времени: они научились читать себя одновременно в разных временных масштабах. , один основан на повседневном мире, а другой основан на вечном времени Бога и творения.

Послушники руководствуются переосмыслением всей своей жизни как серии событий, указывающих на божественно направляемую трансформацию, постепенное раскрытие себя, которое действует в обоих временных регистрах. Например, в течение первой недели в монастыре послушницы узнали, что тоска по дому, которую они испытывали, была повторением чувств Девы Марии, когда она ушла из дома, чтобы отправиться в Иерусалим. На ретрите, посвященном Деве Марии, который проводился за месяц до поступления группы в послушники, Госпожа послушников сказала им, что 10 месяцев послушничества подобны месяцам беременности — что послушницы находились в очень реальном духовном состоянии. смысл, вынашивая Иисуса в своих чревах. Другими словами, они стали одновременно дочерьми, невестами и матерями Христа, ориентируясь на духовную, а не на физическую модель женского воспроизводства. Обучение построению осмысленного повествования о себе, которое охватывало бы — а не отрицало — такие временные парадоксы, лежало в основе трансформации, которую кандидаты претерпели в первый год обучения.

Я видел нечто подобное в Элле в том, что разные части существовали в разное время, но также и в настоящем. Эта черта сформировала то, что мы с Эллой стали называть телескопическим процессом, когда части растягиваются во времени, отмечая разрыв между прошлым и настоящим, а затем разрушая его. Хотя некоторые части остались того же возраста, в котором было тело, когда они были созданы, части любого возраста можно было создать в любое время. Однажды, например, появилась новая часть, которой было около двух лет и которая общалась только плачем и требованием мороженого в продуктовом магазине. Таким образом, в дополнение к телескопированию времени идентичности могут активно использовать временное смещение в своей коммуникации. Если бы я не выполнял работу в монастыре или не знал об антропологических исследованиях разновидностей временного исчисления, я не уверен, что понял бы, какую роль телескопирование времени сыграло в продолжающемся процессе исцеления Эллы.

Элла и ее части были непреклонны в том, что не хотят интеграции, и я не настаивал на этом. Проблема для Эллы заключалась в том, что в начале барьеры осознания между ее частями мешали ей функционировать, и кризисы могли возникать, когда эти разные части имели разные убеждения, мотивации и цели. Например, одна из младших частей настояла на том, чтобы взять на урок чучело коровы в рюкзаке Эллы, а Аде и Вайолет приходилось изо всех сил во время лекций удерживать ее от того, чтобы вытащить его и поиграть с ним. В другой раз Элла усердно работала над итоговой работой для класса, а потом вышла Ада и удалила ее, потому что возражала против того, что она связана с эволюцией. Элла, раздраженная, должна была начать все сначала. Моей целью с частями Эллы была не интеграция в одно «я», а построение сообщества.

Мы начали со стратегий по улучшению коммуникации между частями Эллы, например, завели блокнот, в котором каждая часть могла бы записывать, что они делали, когда их не было дома, чтобы другие знали, чего ожидать, когда они берут на себя ответственность. Шло время, части иногда писали друг другу электронные письма (и копировали меня). В конце концов Элла и ее части смогли проводить «собрания команды», когда они собирались вместе в пространстве для встреч, которое она создала в своем воображении — гостиной с красочными диванами, подушками и игрушками для младших частей.

Тем не менее, не все было разделено между частями: оставались прочные границы между мыслями, чувствами и воспоминаниями разных частей, и не всегда все шло гладко. Но части Эллы постепенно научились работать в команде специалистов. Один хорошо сдавал тесты, другой чувствовал себя непринужденно, разговаривая с авторитетными фигурами, другой чувствовал себя комфортно с эмоциональной привязанностью, а третий чувствовал постоянную боль, но в конце концов начал тихонько плакать на заднем плане вместо того, чтобы взять верх и лишить Эллу возможности функционировать. . Даже Вайолет и Ада начали объединяться и создавать прочные современные привязанности.

Пинк, трехлетняя «часть» Эллы, сделавшая эту картинку, писала наоборот, как это иногда делают маленькие дети. Предоставлено: Элла

По мере того, как приближался выпуск Эллы в колледже, и мы подошли к концу нашей терапии, Элла все еще не была «вылечена» в соответствии со стандартными рекомендациями по лечению. Она хорошо функционировала в повседневном мире, хотя некоторые части (Вайолет, Ада и некоторые другие) оставались на месте и не показывали никаких признаков того, что куда-то уходят. Элла и ее части продолжали настаивать на том, что интеграция или слияние невозможны. Как же тогда понять смысл нашей совместной работы? Был ли это успех или провал?

Ответ на этот вопрос не является однозначным. С одной стороны, по мере того, как части Эллы усиливали свое сотрудничество, траектория ее жизни постепенно начала двигаться вперед, а не назад. Она окончила колледж с отличием, получив диплом одного из лучших университетов страны. Затем она поступила в аспирантуру, где специализировалась на работе с детьми с особыми потребностями. Она преуспела в этой области и сказала мне, что то, что ее младшие части все еще присутствуют на заднем плане, было огромным преимуществом, помогая ей сопереживать детям, которых другие считали разочаровывающими или неумолимыми. Через несколько лет Элла встретила и полюбила замечательного партнера, с которым разделила всю свою историю. В конце концов они поженились и приветствовали своего первого ребенка.

Но жизнь не идеальна, недавно сказала мне Элла, и она до сих пор борется с различными последствиями перенесенной травмы. Ее до сих пор мучают кошмары, хотя и не каждую ночь. Воспоминания о жестоком обращении остаются яркими. Она все еще чувствует присутствие Вайолет, Ады и некоторых других, хотя они уже редко выходят наружу. Она продолжает делать шаг за шагом, пока продолжается ее путь к исцелению.

Тогда я хотел бы думать, что терапия была успешной, даже если Элла остается, по крайней мере частично, «симптоматической». Но я подчеркиваю, что мой подход к Элле может сработать не для всех. У разных клиентов могут быть очень разные потребности. В случае с Эллой антропологические идеи помогли мне понять и работать в сотрудничестве с ней, а не в оппозиции, к ее внутреннему миру и представить себе возможность здоровой личности, не вписывающейся в стандартные модели.

Элла — одна из тех клиентов, чье присутствие сохраняется даже после окончания терапии, и я продолжаю размышлять над тем, что узнал. Элла призвала меня поделиться своей историей в надежде, что она поможет другим понять реалии ДРИ и возможности поиска путей продвижения вперед, даже если путь еще не проторен. Что бы вы ни думали о DID, история Эллы может многому научить нас всех о том, что значит терпеть немыслимый вред; найти, несмотря ни на что, способ двигаться дальше; и быть глубоко, почти невыносимо, человеком.

Раннее описание случая Эллы появилось в книге Ребекки Дж. Лестер «Внутренние миры как социальные системы: как данные антропологии могут использоваться в клинической практике», в SSM—Mental Health, Vol. 2; Декабрь 2022 г.

Эта статья была первоначально опубликована под названием «Сообщество Эллы» в журнале Scientific American 328, 6, 36-43 (июнь 2023 г.)

doi:10.1038/scientificamerican0623-36

ОБ АВТОРЕ (С )

Ребекка Дж. Лестер — заведующий кафедрой антропологии Вашингтонского университета в Сент-Луисе, лицензированный клинический социальный работник, специализирующийся на травмах и расстройствах пищевого поведения, а в прошлом — президент Общества психологической антропологии. Она является автором книги Famished: расстройства пищевого поведения и неудачный уход в Америке (University of California Press, 2019). Авторы и права: Ник Хиггинс

Последние статьи Ребекки Дж. Лестер

Понимание диссоциативного расстройства личности через «Сообщество» Эллы

Руководство по раздвоению личности: симптомы и причины

В прошлые выходные я смотрел фильм «Сплит» (2016), в котором мужчина похитил трех девочек, и, как позже стало известно, ему поставили диагноз «23 личности». Точно так же с похожей концепцией я познакомился с фильмом известного актера Леонардо ДиКаприо под названием «Остров проклятых». В соответствующем фильме актера отправили в изолированную психиатрическую больницу для расследования странного исчезновения. По мере того как поиски актера продолжаются, ему начинают сниться странные сны, и он обнаруживает, что стал пациентом после убийства своей жены. Эти фильмы являются примером «расстройства раздвоения личности».

В медицинских терминах Раздвоение личности также известно как Расстройство множественной личности или Диссоциативное расстройство личности . Люди с таким расстройством развивают одну или несколько альтернативных личностей, которые функционируют независимо от того, осознают ли они настоящую личность.

Расщепление Расстройства личности — это психические расстройства, сопровождающиеся расстройствами и нарушениями воспоминаний, сознания или восприятия личности.

Симптомы, связанные с раздвоением личности, вначале могут быть легкими, но могут стать серьезными, когда они мешают общему функционированию человека на работе или в личной жизни.

Диссоциативное расстройство начинается, когда человек проходит через некоторые травмирующие, жестокие или болезненные переживания или ситуации, которые достаточно сложны, чтобы ассимилироваться их сознательным я.

В этом блоге мы сосредоточились на простом руководстве, как распознать человека, страдающего или испытывающего «Расстройство раздвоения личности ».

Причины расстройства раздвоения личности

Важнейшей чертой расстройства раздвоения личности является «травма в анамнезе». Почти все зарегистрированные случаи связаны с жестоким обращением или эксплуатацией в прошлом. Такая травматическая заболеваемость включает серьезное физическое, сексуальное и эмоциональное насилие . Кроме того, Расстройство может также упоминаться как стихийные бедствия, катастрофы и войны. В некоторых случаях потеря родителей в раннем возрасте или длительные периоды изоляции (может быть, из-за болезни) способствуют возникновению расстройства раздвоения личности или того, что вы называете расстройством множественной личности.

Люди с раздвоением личности обычно отключаются от травмирующих или стрессовых ситуаций. Они создают дистанцию от осознания того, что происходит вокруг. Со временем эта диссоциация становится защитным механизмом, позволяющим избежать эмоциональной и физической боли. Чтобы избавиться от болезненных воспоминаний, люди относительно предпочитают «диссоциацию» для здорового уровня функционирования. Кроме того, эпизоды расстройства раздвоения личности возникают из-за множества символических и реальных травм.

Ключевые моменты, связанные с причинами раздвоения личности:

Травма в анамнезе
Физическое, сексуальное или эмоциональное насилие на ранних этапах жизни
Потеря близких в результате несчастных случаев, стихийных бедствий или войн
Длительные периоды одиночества

Симптомы раздвоения личности

Наиболее распространенным симптомом раздвоения личности является наличие двух или более разных личностей. Люди с таким расстройством личности могут испытывать амнезию, которая полностью берет под контроль поведение человека. Дело в том, что каждый альтер (дополнительная личность) имеет отличные черты, историю и другой способ мышления и отношений. У альтеров может быть другое имя, манера поведения, предпочтения и пол.

Когда другой альтер становится доминирующим, человек перестает осознавать свои воспоминания и состояния. Напоминание о травме или чрезмерном стрессе вызывает переключение альтеров. Раздвоение личности создает хаотичную и проблематичную жизнь на работе и в личных отношениях .

Общие симптомы раздвоения личности:

Сильные головные боли или боли в других частях тела
Измененные уровни функционирования
Дереализация
Деперсонализация
Депрессия
Перепады настроения
Беспокойство
Злоупотребление психоактивными веществами
Нарушения сна и приема пищи
Потеря памяти
Искажения
Самоповреждения
Повышенный риск самоубийств

Осложнения, связанные с раздвоением личности

Суицидальное поведение и мысли
Членовредительство
Половая дисфункция
Лунатизм или бессонница
Головокружение
Приступы

Когда следует обращаться к врачу

Если вы обнаружите, что у кого-либо из близких или членов семьи проявляются некоторые или все симптомы раздвоения личности, вам следует записаться на прием к врачу как можно раньше.