Структура волевого акта. Простой и сложный волевой акт
Структура
волевого акта. Простой
и сложный волевой акт
Волевой акт может иметь
К простым волевым действиям относятся те, при осуществлении которых человек без колебаний идет к намеченной цели, ему ясно, чего и каким путём он будет добиваться.
Однако не каждое действие является волевым. Привычные действия совершаются без усилий воли, на основании уже усвоенного стереотипа поведения. Привычные действия – приветствие, умывание по утрам и т.д.
Структуру сложного волевого акта составляют, по крайней мере, три фазы: осознание и постановка цели, планирование и исполнение.
Первая
фаза характеризует начало волевого
акта.
Например, перед студентом стоит выбор: идти с друзьями на дискотеку или готовиться к семинарскому занятию. Это означает борьбу мотивов разных нравственных уровней (между предвкушением удовольствия от приятного проведения времени и необходимостью работать) и требует значительных волевых усилий.
После
определения и постановки цели происходит
планирование исполнения.
Этот этап характеризуется
активной работой мысли, анализа
и сравнением всех условий, в которых
должно протекать действие. На этом
этапе происходит оформление мотивационной
части действия или поступка. Дело в том,
что мотивы, появившиеся на первой стадии
в виде желаний, могут противоречить друг
другу. И личность вынуждена проанализировать
эти мотивы, снять существующие между
ними противоречия, осуществить выбор.
Однако не все люди принимают решения
быстро, возможны продолжительные колебания
с поиском дополнительных фактов, способствующих
утверждению в своем решении.
Однако при всем значении постановки цели и планирования решающей фазой является исполнение. Исполнение решения предполагает преодоление внешних препятствий, объективных трудностей самого дела. Только при доведении дела до конца мы говорим о силе воли человека, о волевых качествах его личности.
Если
у человека имеются серьезные
основания к тому, чтобы прекратить
стремление к цели, назвать его
безвольным нельзя.
С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии >> ВОЛЕВОЙ ПРОЦЕСС Волевое действие может реализоваться в более простых и более сложных формах.
ВОЛЕВОЙ ПРОЦЕСС Волевое действие может реализоваться в более простых и более сложных формах.
В простом волевом акте побуждение к действию, направленному на более или менее ясно осознанную цель, почти непосредственно переходит в действие, не предваряемое сколько — нибудь сложным и длительным сознательным процессом; сама цель не выходит за пределы непосредственной ситуации, ее осуществление достигается посредством привычных действий, которые производятся почти автоматически, как только дан импульс.
Для сложного волевого акта в его наиболее выраженной специфической форме существенно прежде всего то, что между импульсом и действием вклинивается опосредующий действие сложный сознательный процесс.
Традиционная психология, отражавшая по преимуществу психологию рефлектирующего интеллигента, находящегося на распутье, раздираемого сомнениями, борьбой мотивов, выдвигала в качестве ядра волевого акта именно эту «борьбу мотивов» и следующее за ней более или менее мучительное решение.
Внутренняя борьба, конфликт со своей собственной, как у Фауста, раздвоенной душой и выход из нее в виде внутреннего решения — все, а исполнение этого решения — ничто.
В противоположность этому другие теории стремятся вовсе выключить из волевого действия внутреннюю работу сознания, связанную с выбором, обдумыванием, оценкой; с этой целью они отделяют мотивацию воли от самого волевого акта.
В результате волевое действие или даже волевой акт превращается в чистую импульсивность.
Абсолютизации рефлектирующей сознательности противопоставляется другая крайность — импульсивная действенность, вовсе лишенная сознательного контроля.
В действительности всякое подлинно волевое действие является избирательным актом, включающим сознательный выбор и решение.
Но наличие желания, направленного на тот или иной предмет как цель, еще не является законченным волевым актом. Если желание предполагает знание цели, то оно еще не включает мысли о средствах и хотя бы мысленного овладения ими. Оно поэтому не столько практично, сколько созерцательно и аффективно. Желать можно и того, в достижимости чего не уверен, хотя твердое знание абсолютной недостижимости предмета желания, несомненно, парализует, если не убивает, желание.
Желание часто открывает широкий простор воображению.
Подчиняясь желанию, воображение разукрашивает желанный предмет и этим в свою очередь питает желание, явившееся источником его деятельности.
Но эта деятельность воображения, в которой взаимодействуют чувство и представление, может заместить действительную реализацию желания.
Иногда говорят, что в отличие от импульсивного, аффективного действия, которое обусловлено ситуацией больше, чем постоянными, существенными свойствами или установками личности, волевое действие как избирательный акт, т.
е.
результат произведенного личностью выбора, обусловлено личностью в целом.
Это в известном смысле правильно.
Но не менее правильно и то, что в волевом акте часто заключены борьба, противоречие, раздвоение.
У человека есть много различных потребностей и интересов, и некоторые из них оказываются несовместимыми.
Человек вовлекается в конфликт.
Разгорается внутренняя борьба мотивов.
Но и тогда, когда противоречие не выступает непосредственно в мучительном чувстве раздвоения, сознательное мыслящее существо, у которого возникает желание совершить некоторое действие, обычно склонно подвергнуть его предварительному анализу.
Прежде всего естественно возникает потребность в том, чтобы учесть последствия, которые может повлечь осуществление желания.
Здесь в волевой процесс включается процесс интеллектуальный.
Он превращает волевой акт в действие, опосредованное мыслью.
Учет последствий предполагаемого действия сплошь и рядом обнаруживает, что желание, порожденное одной потребностью или определенным интересом, в конкретной ситуации оказывается осуществимым лишь за счет другого желания; желательное само по себе действие может при определенных условиях привести к нежелательным последствиям.
Задержка действия для обсуждения так же существенна для волевого акта, как и импульсы к нему.
Задержке должны подвергнуться в волевом акте другие, конкурирующие, импульсы.
Временной задержке должен подвергнуться и приводящий к действию импульс, для того чтобы действие было волевым актом, а не импульсивной разрядкой.
Волевой акт — это не абстрактная активность, а активность, которая заключает в себе и самоограничение.
Сила воли заключается не только в умении осуществлять свои желания, но и в умении подавлять некоторые из них, подчиняя одни из них другим и любое из них — задачам и целям, которым личные желания должны быть подчинены.
Воля на высших своих ступенях — это не простая совокупность желаний, а известная организация их.
Она предполагает, далее, способность регулировать свое поведение на основании общих принципов, убеждений, идей.
Воля требует поэтому самоконтроля, умения управлять собой и господствовать над своими желаниями, а не только служения им.
Прежде чем действовать, необходимо произвести выбор, надо принять решение.
Выбор требует оценки.
Если возникновение побуждения в виде желания предварительно выдвигает некоторую цель, то окончательное установление цели — иногда совсем не совпадающей с первоначальной — совершается в результате решения.
Принимая решение, человек чувствует, что дальнейший ход событий зависит от него. Осознание последствий своего поступка и зависимости того, что произойдет, от собственного решения порождает специфическое для волевого акта чувство ответственности.
Принятие решения может протекать по — разному.
1.
Иногда оно вовсе не выделяется в сознании как особая фаза: волевой акт совершается без особого решения.
Так бывает в тех случаях, когда возникшее у человека побуждение не встречает никакого внутреннего противодействия, а осуществление цели, соответствующей этому побуждению, — никаких внешних препятствий.
При таких условиях достаточно представить себе цель и осознать ее желанность, чтобы последовало действие.
Весь волевой процесс — от первоначального побуждения и возникновения цели до ее осуществления — так стянут в одно нерасчлененное единство, что решение не выступает в нем как особый акт; принятие решения заключено в свернутом виде в признании цели.
В тех волевых актах, в которых за возникновением побуждения к действию следует сколько — нибудь сложная борьба мотивов или обсуждение и действие отсрочиваются, решение выделяется как особый момент.
2.
Иногда решение как бы само наступает, будучи полным разрешением того конфликта, который вызвал борьбу мотивов.
Произошла какая — то внутренняя работа, что — то сдвинулось, многое переместилось — и все представляется уже в новом свете: я пришел к решению не потому, что считаю нужным принять именно это решение, а потому, что никакое другое уже невозможно.
В свете новых мыслей, которые я, размышляя над решением, осознал, под воздействием новых чувств, которые на меня за это время нахлынули, то, что недавно еще казалось таким важным, вдруг представилось ничтожным, и то, что не так давно казалось желанным и дорогим, вдруг утратило свою привлекательность.
Все разрешилось, и нужно уже не столько принимать решение, сколько констатировать его.
3.
Наконец, бывает так, что до самого конца и при самом принятии решения каждый из мотивов сохраняет еще свою силу, ни одна возможность сама по себе не отпала, и решение в пользу одного мотива принимается не потому, что действенная сила остальных исчерпана, что другие побуждения утратили свою привлекательность, а потому, что осознана необходимость или целесообразность принести все это в жертву.
В таком случае, когда конфликт, заключенный в борьбе мотивов, не получил разрешения, которое исчерпало бы его, особенно осознается и выделяется решение, как особый акт, который подчиняет одной принятой цели все остальное.
Само решение, а затем и следующее за ним исполнение в таком случае обычно сопровождаются ярко выраженным чувством усилия.
В этом чувстве, связанном с внутренней борьбой, некоторые склонны видеть особый момент волевого акта.
Однако вовсе не всякое решение и выбор цели должны сопровождаться чувством усилия.
Наличие усилия свидетельствует не столько о силе волевого акта, сколько о том противодействии, которое эта сила встречает.
Мы испытываем чувство усилия обычно лишь тогда, когда наше решение не дает подлинного разрешения борьбе мотивов, когда победа одного мотива означает лишь подчинение остальных.
Когда остальные мотивы не исчерпаны, не изжиты, а только побеждены и, побежденные, лишенные доступа к действию, продолжают жить и привлекать, мы неизбежно испытываем чувство усилия, принимая наше решение.
Поскольку для живых людей, которым не чужды внутренние противоречия, такие конфликтные ситуации не только возможны, но иногда и неизбежны, очень важно, чтобы человек способен был на усилие.
Это тем более важно, что такое усилие бывает по большей части необходимо в случаях волевых решений, которые должны обеспечить торжество более отвлеченных принципиальных мотивов над укоренившимися в нас влечениями.
Однако все же неправильно видеть в усилии, связанном с решением, основной признак волевого акта.
Когда человек весь в своем решении и все его устремления в полном, нерасчлененном единстве слиты, он не испытывает усилий, принимая решение, и тем не менее в этом волевом акте может быть особая несокрушимая сила.
Она не может не сказаться на исполнении решения.
Здесь, однако, в борьбе с реальными трудностями способность к волевому усилию приобретает существенное значение как важнейший компонент или проявление воли.
Три отмеченных нами случая отличаются друг от друга тем, насколько решение выделяется в волевом процессе как особый акт.
У натур очень импульсивных значительную роль в принятии решения могут играть обстоятельства. Некоторые импульсивные, страстные и уверенные в себе натуры иногда как бы преднамеренно отдают себя во власть обстоятельств, в полной уверенности, что надлежащий момент принесет надлежащее решение.
Нерешительные люди, особенно когда положение сложно, осознавая это, иногда намеренно оттягивают решение, ожидая, что изменение ситуации само принесет желанный результат или сделает принятие решения более легким, вынудив принять его.
Иногда в затруднительных случаях люди облегчают себе решение тем, что принимают его как бы условно, приурочивая исполнение к определенным, не зависящим от их решения, обстоятельствам, при наличии которых оно вступает в силу.
Так, будучи не в силах сразу оторваться от увлекательной книги и взяться за скучную работу, человек принимает решение сделать это, как только часы пробьют такой — то час.
Окончательное решение или по крайней мере исполнение его перекладывается на обстоятельства, принятие решения — как бы условное — этим облегчается.
Таким образом, тактика принятия решения может быть многообразной и достаточно сложной.
Принять решение — еще не значит выполнить его.
За решением должно последовать исполнение.
Без этого последнего звена волевой акт не завершен.
Восхождение к высшим ступеням волевой деятельности характеризуется прежде всего тем, что исполнение превращается в более или менее сложный, длительный процесс.
Усложнение этого последнего завершающего этапа волевого акта является характерным для высших ступеней волевого действия, которое ставит себе все более сложные, отдаленные и высокие, все труднее достижимые цели.
В решении то, чего еще нет и что должно быть, противопоставляется тому, что есть.
Исполнение решения требует изменения действительности.
Желания человека не исполняются сами собой.
Идеи и идеалы не обладают магической силой самореализации.
Они становятся реальностью лишь тогда, когда за ними стоит действенная сила преданных им людей, умеющих преодолевать трудности.
Их осуществление сталкивается с реальными препятствиями, которые требуют реального преодоления.
Когда борьба мотивов закончена и решение принято, тогда лишь начинается подлинная борьба — борьба за исполнение решения, за осуществление желания, за изменение действительности, за подчинение ее человеческой воле, за реализацию в ней идей и идеалов человека, и в этой — то борьбе, направленной на изменение действительности, заключается основное.
При традиционной трактовке воли предметом психологического анализа является то, что происходит в субъекте до начала волевого действия как такового.
Внимание исследователя сосредоточивалось на внутренних переживаниях — борьбе мотивов, решении и т.
д.
, предшествующих действию, как будто там, где начинается действие, кончается сфера психологии; для этой последней как будто существует бездейственный, только переживающий человек.
В тех случаях, когда проблема действия не выпадала вовсе из поля зрения психологов, действие лишь внешним образом связывалось с психикой или сознанием, как это имеет место в теории идеомоторного акта у У.
Джемса.
Согласно этой теории всякая идея имеет тенденцию автоматически перейти в действие.
При этом опять — таки само действие рассматривается как автоматическая двигательная реакция или разрядка, вызванная идейным «раздражителем».
Она связана с предваряющим его сознательным процессом, но сама будто бы не включает такового.
Между тем в действительности проблема волевого действия не сводится лишь к соотношению идей, представлений, сознания и двигательных реакций организма.
Волевое действие заключает в себе отношение — реальное и идеальное — субъекта к объекту, личности к предмету, который выступает в качестве цели, к действительности, в которой эта цель должна быть осуществлена.
Это отношение реально представлено в самом волевом действии, которое развертывается как более или менее сложный процесс, психическая сторона которого должна быть изучена.
Всякое волевое действие предполагает в качестве отправного пункта состояние, которое складывается в результате предшествующей ему более или менее длительной и сложной внутренней работы и которое можно было бы охарактеризовать как состояние готовности, внутренней мобилизованности.
Иногда переход человека к действию совершается с необходимостью естественного процесса, и действие стремительно нарастает, как бурный поток со снежных вершин; иногда же, несмотря на то что решение уже принято, нужно еще как — то собраться, чтобы от решения перейти к исполнению.
Само действие как исполнение протекает по — разному, в зависимости от сложности задачи и отношения к ней действующего человека. По мере того как в силу сложности задачи, отдаленности цели и т. д. исполнение решения в действии растягивается на более или менее длительное время, от решения отделяется намерение.
Всякое волевое действие является намеренным или преднамеренным действием в широком смысле этого слова, поскольку в волевом действии результат является целью субъекта и входит, таким образом, в его намерения.
Возможно, однако, волевое, т.
е.
целенаправленное и сознательно регулируемое, действие, в котором намерение в специфическом смысле слова не выделяется как особый момент: в этом смысле существуют ненамеренные волевые действия, т.
е.
действия, которые, будучи волевыми, не предваряются особым намерением.
Так бывает, когда решение непосредственно переходит в исполнение благодаря тому, что соответствующее действие легко, привычно и т.
д.
Но в сколько — нибудь сложных ситуациях, когда осуществление цели требует более или менее длительных, сложных, непривычных действий, когда исполнение решения затруднено или в силу каких — либо причин должно быть отсрочено, намерение отчетливо выступает как особый момент.
Намерение является внутренней подготовкой отсроченного или затрудненного действия.
Человек вооружается добрыми и более или менее твердыми намерениями, когда предвидит трудности в исполнении своего решения.
Намерение представляет собой, по существу, не что иное, как зафиксированную решением направленность на осуществление цели.
Поэтому, хотя оно не обязательно должно выступать в каждом волевом действии как особый, сознательно выделенный в нем момент, оно все же существенно, особенно для высших форм волевого действия.
Намерение может носить более или менее общий характер, когда оно выступает лишь как намерение осуществить известную цель или выполнить определенное желание, не фиксируя при этом конкретных способов реализации.
Общее намерение, направленное на осуществление конечной цели, распространяется на всю цепь ведущих к ней действий и обусловливает общую готовность совершать применительно к различным ситуациям, создающимся в ходе действия, целый ряд различных частных действий.
Наличие общего намерения осуществить какую — нибудь сложную отдаленную цель не исключает возможности подчиненных намерений, специально направленных на то или иное частное действие, служащее осуществлению этой цели, но оно иногда делает их излишними Внутри сложного волевого акта, в котором намерение регулирует исполнение, возможны в качестве компонентов такие простые волевые действия, которые не предваряются специальным намерением.
Поэтому, рассматривая каждое частичное волевое действие само по себе, можно констатировать наличие волевых действий, которые не являются намеренными.
С другой стороны, само наличие намерения обусловливает в отдельных случаях автоматический характер выполнения действия.
Образование намерения, т.
е.
переход цели в намерение при принятии решения, снимает необходимость осознания цели при выполнении действия.
В особенно яркой форме автоматизм некоторых намеренных действий проявляется в тех случаях, когда намерение носит специальный характер и приурочивает определенное действие к заранее фиксированным обстоятельствам.
Так, выйдя из дому с намерением опустить в почтовый ящик написанное мною письмо, я могу, увидев по пути ящик, выполнить свое намерение как бы автоматически.
Таким образом, рассматривая отдельное действие вне связи со сложным волевым процессом, в состав которого оно входит, можно констатировать наличие намеренных действий, которые носят не сознательно волевой, а автоматический характер Таким образом, схема, которая предусматривала бы только две категории действий 1) целенаправленные, сознательно регулируемые, т.
е волевые и намеренные, и 2) неволевые и ненамеренные, такая схема представляется слишком упрощенной.
Действительность противоречивее и сложнее В ней как будто встречаются еще 3) действия волевые и ненамеренные, а также 4) действия намеренные и не волевые, а автоматические.
Различные соотношения намерения и сознательного волевого действия обусловлены в конечном счете различиями в самом строении деятельности — частичное действие, которое превращается для субъекта лишь в способ осуществления более общего действия, не предваряется особым намерением, когда же частичное действие, входящее звеном в цепь действий, направленных на общую цель, выделяется для субъекта в относительно самостоятельный акт, оно, чтобы быть преднамеренным, предполагает особо на него направленное намерение, не покрывающееся общим намерением, относящимся к осуществлению общей цели.
В сложном волевом действии для исполнения решения иногда недостаточно намерения, хотя бы самого искреннего и лучшего.
Прежде чем приступить к осуществлению отдаленной цели, требующей сложного ряда действий, необходимо наметить путь, к ней ведущий, и средства, пригодные для ее достижения, — составить себе план действий.
При этом путь к конечной цели расчленяется на ряд этапов.
В результате помимо конечной цели появляется ряд подчиненных целей, и то, что является средством, само на известном этапе становится целью.
Психологически не исключена возможность и того, чтобы такая подчиненная цель — средство на время стала для субъекта самоцелью.
В сложной деятельности, состоящей из цепи действий, между целью и средством развертывается сложная диалектика: средство становится целью, а цель — средством.
План бывает более или менее схематичен.
Одни люди, приступая к исполнению принятого решения, стремятся все предусмотреть и как можно более детально спланировать каждый шаг; другие ограничиваются лишь самой общей схемой, намечающей только основные этапы и узловые точки.
Обычно более детально разрабатывается план ближайших действий, более схематично или более неопределенно намечаются дальнейшие.
В зависимости от роли, которую играет при исполнении план, воля бывает более или менее гибкой.
У некоторых людей раз принятый план так довлеет над волей, что лишает ее всякой гибкости.
План для них превращается в застывшую, безжизненную схему, остающуюся неизменной при любом изменении обстоятельств.
Воля, ни в чем не отступающая от заранее составленного плана, слепая по отношению к конкретным, изменяющимся условиям его осуществления, — это тупая, а не сильная воля.
Человек с сильной, но гибкой волей, никак не отказываясь от своих конечных целей, не остановится, однако, перед тем, чтобы ввести в предварительный план действий все изменения, которые в силу вновь обнаружившихся обстоятельств окажутся необходимыми для достижения цели.
Когда конечная цель вовсе не определяет характер и способ действия, вместо единой системы действий, направленных на цель, легко может получиться простое рядоположение друг с другом не связанных действий, последовательность которых находится в полной зависимости от обстоятельств.
В таком случае конечный результат действий может вовсе не совпасть с первоначальной целью.
Бесплановость ставит под вопрос достижение цели, на которую направлено волевое действие.
Волевое действие в своих высших формах должно быть плановым действием.
Волевое действие — это в итоге сознательное, целенаправленное действие, посредством которого человек планово осуществляет стоящую перед ним цель, подчиняя свои импульсы сознательному контролю и изменяя окружающую действительность в соответствии со своим замыслом. Волевое действие — это специфически человеческое действие, которым человек сознательно изменяет мир.
Воля и познание, практическая и теоретическая деятельность человека, опираясь на единство субъективного и объективного, идеального и материального, каждая по — своему разрешают внутреннее противоречие между ними. Преодолевая одностороннюю субъективность идеи, познание стремится сделать ее адекватной объективной действительности. Преодолевая одностороннюю объективность этой последней, практически отрицая ее мнимую абсолютную разумность, воля стремится сделать объективную действительность адекватной идее.
Поскольку волевой акт является сознательным действием, направленным на осуществление цели, действующий субъект оценивает результат, к которому привело действие, сопоставляя его с целью, на которую оно было направлено.
Он констатирует его удачу или неудачу и более или менее напряженно и эмоционально переживает его как свой успех или неуспех.
Волевые процессы являются сложными процессами. Поскольку волевой акт исходит из побуждений, из потребностей, он носит более или менее ярко выраженный эмоциональный характер. Поскольку волевой акт предполагает сознательное регулирование, предвидение результатов своих действий, учет последствий своих поступков, подыскание надлежащих средств, обдумывание, взвешивание, он включает более или менее сложные интеллектуальные процессы. В волевых процессах эмоциональные и интеллектуальные моменты представлены в специфическом синтезе; аффект в них выступает под контролем интеллекта.
С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии. СПб., 1998.
Модель IMV-Исследовательская лаборатория суицидального поведения
Интегрированная модель мотивационного волиционного (IMV) модель суицидального поведения Интегрированная мотивационная модель суицидального поведения была впервые предложена в 2011 году Rory O’Connor (IMV; O ‘Connor, 2011) и был уточнен в 2018 году (O’Connor & Kirtley, 2018).
Его цель состояла в том, чтобы обобщить, отфильтровать и расширить наши знания и понимание того, почему люди умирают в результате самоубийства, с особым акцентом на психологию суицидального ума. Модель была разработана на основе признания того, что самоубийство характеризуется сложным взаимодействием биологии, психологии, окружающей среды и культуры (O’Connor, 2011), и что нам необходимо выйти за рамки психиатрических категорий, если мы хотим глубже понять причины самоубийства. суицидальное недомогание. Многие теоретические модели имеют слишком узкую направленность; эта модель основывалась на растущей базе эмпирических данных, накопленной в международной исследовательской литературе, и расширяла ее. Это также выдвинуло на первый план соответствующую проблему в области суицидологии; способность лучше определять не только то, у кого возникнут суицидальные мысли (или нет), но и то, кто и когда будет воздействовать на эти мысли. Действительно, это центральная предпосылка модели: факторы, связанные с развитием суицидальных мыслей/намерений, отличаются от тех, которые управляют переходом от суицидальных мыслей к суицидальным попыткам/самоубийству.
O’Connor, R.C. & Kirtley, O.J. (2018). Интегрированная мотивационно-волевая модель суицидального поведения. Философские труды Королевского общества B . 373:20170268. http://dx.doi.org/10.1098/rstb.2017.0268
Ниже приведен краткий подкаст от Рори О’Коннора, описывающий модель IMV, сопровождающую O’Connor & Kirtley (2018) Фил. Транс. Р. Соц. Публикация B .
Вкратце
Вкратце, IMV представляет собой трехчастную модель, которая предполагает, что суицидальное поведение является результатом сложного взаимодействия факторов, ближайшим предиктором которых является намерение человека заниматься суицидальным поведением.
Намерение, в свою очередь, определяется чувством ловушки, когда суицидальное поведение рассматривается как важное решение жизненных обстоятельств. Это ощущение того, что вы попали в ловушку, вызвано оценкой поражения/унижения, которое часто связано с хроническими или острыми стрессорами. Переходы от стадии поражения/унижения к ловушке, от ловушки к суицидальным мыслям/намерениям и от мыслей/намерений к суицидальному поведению определяются стадийными модераторами (то есть факторами, облегчающими/препятствующими переходу между стадиями). Кроме того, фоновые факторы (например, депривация, уязвимость) и жизненные события (например, кризис отношений), составляющие премотивационную фазу (т. е. до начала формирования мыслей), обеспечивают более широкий биосоциальный контекст для самоубийства. По сути, три части модели можно резюмировать следующим образом: (1) фоновые факторы (предмотивационная фаза; контекст, в котором может произойти самоубийство); (2) развитие суицидальных мыслей (мотивационная фаза; появляется мышление) и (3) попытка самоубийства (волевая фаза; факторы, связанные с действием в ответ на мысли о самоубийстве).
Более подробную информацию о разработке модели можно найти в 1-м издании Международного справочника по предотвращению самоубийств и в редакционной статье 2011 о модели в журнале Crisis. Чтобы получить дополнительную информацию о разработке IMV, дважды щелкните здесь и здесь, чтобы просмотреть два коротких видеоролика на YouTube. Обновленную главу с дополнительной информацией о модели IMV (до 2016 г.) можно найти во втором издании Международного справочника по предотвращению самоубийств.
2018 Уточнения модели IMV (O’Connor & Kirtley, 2018) В 2018 году были опубликованы три важных уточнения модели IMV (O’Connor & Kirtley, 2018). Во-первых, признавая потенциальную циклическую природу отношений суицидальные мысли-попытки-идеации, мы добавили это в модель IMV (см. пунктирные линии на рисунке 1 выше и рисунке 2 ниже). Более того, если индивидуум уже совершал суицидальную попытку, маловероятно, что процесс формирования мысли и намерения для повторной суицидальной попытки начнется заново и проявится так же, как при первом эпизоде суицидального поведения.
Во-вторых, как показано на рисунке 2 ниже, мы дополнительно определили волевой этап, описав 8 ключевых волевых модераторов.
В-третьих, мы определили семь ключевых предпосылок, лежащих в основе модели IMV, которые представлены в таблице 1 ниже.
Применение моделиОдной из сильных сторон этой теоретической основы является то, что она генерирует проверяемые гипотезы, которые, в свою очередь, если они подтверждаются, указывают на возможности для потенциального вмешательства. Различные аспекты модели уже были протестированы, что дало ряд обнадеживающих результатов (здесь мы сосредоточимся на исследованиях с участием сотрудников нашей лаборатории):
Например, в одном исследовании, проведенном нашей исследовательской группой, мы исследовали, является ли попадание в ловушку проксимальным предиктором повторения суицидального поведения во времени.
Короткий ответ был да. В то время как суицидальные мысли, суицидальное поведение в прошлом, депрессия, безнадежность, поражение и попадание в ловушку были одномерными предикторами попытки самоубийства в последующие 4 года, ловушка была единственным модифицируемым предиктором (наряду с предыдущими попытками самоубийства) в многофакторном анализе. Хотя эти результаты обнадеживают, было бы неплохо воспроизвести их на большей выборке (O’Connor, Smyth, Ferguson, Ryan & Williams, 2013). Дважды щелкните здесь для просмотра краткого видеоописания исследования. См. также O’Connor & Portzky (2018), где мы обобщаем последние данные о взаимосвязи риска провокации и самоубийства.
Модель также делает важные прогнозы относительно факторов, наиболее важных для различения тех, кто думает о самоубийстве (но не предпринимает попытки самоубийства), и тех, кто пытается совершить самоубийство/умирает в результате самоубийства. Действительно, в недавнем крупномасштабном исследовании мы продемонстрировали, что, как и предсказывает модель IMV, волевые модераторы (в том числе склонность к самоубийству, импульсивность, бесстрашие перед смертью) были наиболее важными факторами в дифференциации между этими двумя группами (Dhingra, Boduszek & О’Коннор, 2015).
Также был опубликован структурный тест модели (Dhingra, Boduszek, & O’Connor, 2016). Совсем недавно, используя данные Шотландского исследования благополучия, национального исследования 3508 молодых людей в Шотландии, мы нашли больше доказательств полезности факторов волевой фазы в различии между теми, кто думал о самоубийстве, и теми, кто пытался покончить с собой (Wetherall et al. др., 2018). Важность подверженности суицидальному поведению других в поведенческой активизации также была подчеркнута в крупном популяционном когортном исследовании (Mars et al., 2018).
Мы также рассмотрели различные компоненты мотивационной фазы модели. Например, в ряде исследований мы показали, что нарушение позитивного мышления о будущем является ключевым фактором в суицидальном процессе (например, Хантер и О’Коннор, 2003; О’Коннор и др., 2000; О’Коннор и др. , 2004). Действительно, в клиническом исследовании пациентов с повторным самоповреждением в анамнезе нарушение позитивного мышления в будущем было лучшим предиктором суицидальных мыслей через 2-3 месяца после эпизода членовредительства, чем общая безнадежность (O’Connor et al.
, 2008). ). Конкретные аспекты позитивного мышления о будущем также связаны с самоповреждением в больнице с течением времени (O’Connor et al., 2015). Мы также изучили регулирование целей — еще один мотивационный модератор — и обнаружили, что то, как мы реагируем на недостижимые цели, предсказывает повторение членовредительства/самоубийства (O’Connor, Ryan, O’Carroll, & Smyth, 2012, O’ Коннор и др., 2009 г.). Есть также новые доказательства того, что устойчивость может смягчить отношения захвата и суицидальных мыслей (Wetherall et al., 2017).
Хотя модель IMV была разработана с учетом суицидальных мыслей и поведения, основные принципы модели также могут быть применены к членовредительству независимо от уровня суицидальных намерений. В качестве иллюстрации, в недавнем исследовании 5604 подростков, как и предсказывало IMV, мы обнаружили, что личностные параметры мотивационной и премотивационной фаз не отличались между подростками, которые серьезно думали о членовредительстве, но никогда не действовали в соответствии со своими мыслями.
т. е. только идеаторы) и те, кто действительно причинял себе вред (т. е. исполнители), тогда как волевые фазовые переменные делали это (O’Connor, Rasmussen, & Hawton, 2011). С точки зрения психологии здоровья мы бы сказали, что присутствие добровольных модераторов делает самоповреждение более вероятным, потому что они устраняют разрыв между намерением и поведением.
Модель IMV также недавно использовалась для информирования о разработке вмешательств. В частности, с коллегами мы разработали волевой вспомогательный лист (VHS, см. Реализация-намерения на волевой фазе модели) и исследовали его полезность для снижения суицидальных наклонностей и членовредительства. Видеокассета – это средство краткосрочного вмешательства (которое следует использовать в качестве дополнения к обычному уходу), которое побуждает участников задуматься о критических ситуациях, когда у них возникает соблазн причинить себе вред, и рассмотреть альтернативные решения. Результаты первого исследовательского исследования в Малайзии были многообещающими (Armitage, Abdul Rahim, Rowe & O’Connor, 2016, хотя выводы ограничены результатами отсева и самооценки), а второе крупномасштабное РКИ также дало обнадеживающие результаты среди тех, кто с предыдущей историей госпитализации с причинением себе вреда более 6 месяцев (O’Connor, Ferguson, Scott, Smyth, McDaid, Park, Beautrais, & Armitage, 2017).
В настоящее время мы также проводим планирование безопасности (цель на фазу намерения) и поддержку по телефону осуществимости РКИ (Safetel) с людьми после попытки самоубийства. Подробности исследования обобщены на Youtube здесь, регистрация пробной версии здесь, а протокол будет опубликован в ближайшее время.
S
elf-harm и рамки компетенций по предотвращению самоубийств люди. Эти рамки были разработаны для поддержки разработки учебных программ для практикующих врачей с широким спектром клинических и профессиональных знаний, для оценки обучения / существующих услуг и для анализа индивидуальной профессиональной практики. В частности, в рамки компетенции включено понимание мотивационной (включая важность попадания в ловушку) и волевой этапов суицидального риска. Взятые непосредственно из модели IMV, они являются ключевыми аспектами компетенции «Понимание членовредительства и суицидальных мыслей и поведения» в картах компетенций как взрослых, так и детей и молодых людей.
Мы считаем, что понимание модели IMV и ее применения в клинических и неклинических условиях должно стать основой для всех учебных программ по предотвращению членовредительства/самоубийства.
Модель относительно новая, поэтому требует дальнейшего эмпирического исследования. На рисунках выше показаны доминирующие пути, которые можно непосредственно проверить. С этой целью мы и другие группы на национальном и международном уровнях в настоящее время тестируем различные компоненты модели, и мы сообщим о результатах в ближайшие годы. Например, мы работаем с коллегами в Нидерландах (Nuij et al., 2018), чтобы исследовать полезность ежедневного самоконтроля (факторов, полученных из модели IMV) с помощью мгновенной экологической оценки и мобильного планирования безопасности при лечении тех, кто которые склонны к суициду. Мы также используем новые статистические методы, такие как сетевой анализ, для изучения сложной взаимосвязи между различными факторами риска и защиты, связанными с IMV (de Beurs, van Borkulo & O’Connor, 2017).
Систематическое изучение механизмов, лежащих в основе самоубийства, важно не только для развития теории, но и для разработки вмешательств, основанных на фактических данных. У последних будет гораздо больше шансов на успех, если лучше понять потенциальные механизмы, лежащие в основе их эффектов. Их успех также будет определяться признанием того, что подход «один размер подходит всем» не будет успешным и что теоретически обоснованные исследования помогут понять, что работает для кого, когда и где.
И, наконец… Веб-сайт Mental Elf опубликовал независимый блог (написанный Александрой Питман и Лизой Марцано) об интегрированной мотивационно-волевой модели суицидального поведения во Всемирный день предотвращения самоубийств 2018 г.
Доступно для чтения полностью здесь.
Нравится:
Нравится Загрузка…
Неврология волевых оправданий | Философские основы права и нейронауки
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicФилософские основы права и нейронаукиЮриспруденция и философия праваМедицинское право и здравоохранениеОксфордская стипендия ОнлайнКнигиЖурналы Мобильный телефон Введите поисковый запрос
ЗакрытьФильтр поиска панели навигации Oxford AcademicФилософские основы права и нейронаукиЮриспруденция и философия праваМедицинское право и здравоохранениеОксфордская стипендия ОнлайнКнигиЖурналы Введите поисковый запрос
Расширенный поиск
Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
- Делиться
- Фейсбук
- Твиттер
- Электронная почта
Укажите
Мур, Майкл С.
, «Неврология волевого оправдания», Деннис Паттерсон и Майкл С. Пардо (редакторы), Philosophical Foundations of Law and Neuroscience , Philosophical Foundations of Law ( Oxford , 2016; онлайн-издание, Oxford Academic, 18 августа 2016 г.), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780198743095.003.0010, по состоянию на 18 мая 2023 г.Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks).
ЗакрытьФильтр поиска панели навигации Oxford AcademicФилософские основы права и нейронаукиЮриспруденция и философия праваМедицинское право и здравоохранениеОксфордская стипендия ОнлайнКнигиЖурналы Мобильный телефон Введите поисковый запрос
ЗакрытьФильтр поиска панели навигации Oxford AcademicФилософские основы права и нейронаукиЮриспруденция и философия праваМедицинское право и здравоохранениеОксфордская стипендия ОнлайнКнигиЖурналы Введите поисковый запрос
Advanced Search
Abstract
В этой главе собраны основные философские темы, связанные с разумом, свободой воли, действием, моралью, причинностью и метафизикой при обсуждении темы волевого оправдания.
Охватывая психологию, философию и неврологию, в этой главе утверждается, что основной способ думать о волевых оправданиях — это контрфактический анализ. Нет простого перехода от неврологии к суждению о волевых оправданиях. Проработки возможных контрфактов в каждом конкретном случае нельзя избежать, просто сосредоточившись на нейробиологических данных. Процесс пронизан суждениями о том, в какой степени рассматриваемый агент «мог бы поступить иначе». Научные открытия в области неврологии не исключают контрфактических исследований и сложной философской работы, которую они влекут за собой. Глава, конечно, видит роль неврологии в этих процессах, но считает, что она еще недостаточно развита для этой цели.
Ключевые слова: добровольное оправдание, неврология, контрфактуальный анализ, контрфактуальное исследование, контрфактуальность
Предмет
Юриспруденция и философия праваМедицинское право и здравоохранениеКоллекция: Оксфордская стипендия онлайн
В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.
Войти
Получить помощь с доступомПолучить помощь с доступом
Доступ для учреждений
Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:
Доступ на основе IP
Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.
Войдите через свое учреждение
Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.
- Щелкните Войти через свое учреждение.
- Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
- Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.
Войти с помощью читательского билета
Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.
Члены общества
Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:
Вход через сайт сообщества
Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic.
Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:
- Щелкните Войти через сайт сообщества.
- При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.
Вход через личный кабинет
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.
Личный кабинет
Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.
Просмотр ваших зарегистрированных учетных записей
Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:
- Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
- Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.
Выполнен вход, но нет доступа к содержимому
Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.
Ведение счетов организаций
Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т.
