Соматический синдром: Соматическое заболевание | это… Что такое Соматическое заболевание?

Содержание

Соматические мутации в гене рецептора к андрогенам как причина возникновения синдрома резистентности к андрогенам

Актуальность

Синдром резистентности к андрогенам (СРА) или синдром тестикулярной феминизации (СТФ) (MIM 300681/312300) – патологическое состояние, характеризующееся полной или частичной нечувствительностью тканей к андрогенам. СРА является одной из наиболее частых причин нарушения формирования пола при кариотипе 46, XY (НФП 46, XY). Частота встречаемости данной патологии, по данным литературы, составляет примерно 1:20 000–40 000 новорожденных с кариотипом 46, XY [1].

СРА обусловлен мутацией в гене рецептора андрогенов (AR), расположенном на длинном плече X-хромосомы (Xq11−12) и состоящем из 8 экзонов. Белок AR принадлежит к семейству внутриклеточных рецепторов, локализующихся в цитоплазме, и включает лигандсвязывающий домен, ДНК-связывающий домен и домен, активирующий транскрипцию гена-мишени. После взаимодействия с лигандом рецептор приобретает дополнительное сродство к ядерным акцепторным структурам и проникает внутрь ядра, где активирует транскрипцию генов-мишеней.

В настоящее время известно более 1000 различных патологических вариантов гена AR. В 70% случаев обнаруживаемые мутации наследуются от матери, являющейся носителем мутантного гена. В 30% случаев патологические замены у пациента возникают de novo.

В зависимости от степени потери активности AR клинические проявления заболевания варьируют от правильного женского фенотипа при рождении (так называемая полная форма синдрома резистентности к андрогенам (пСРА)) до неполной маскулинизации наружных половых органов (НПО) – неполной формы СРА (нпСРА). Также выделяют мягкую форму СРА (мСРА), которая диагностируется у взрослых мужчин при обследовании по поводу бесплодия или истиной гинекомастии. Соответственно у пациентов последней группы строение половых органов остается нормальным [2, 3]. СРА относится к X-сцепленным заболеваниям, при которых женщина является носителем патологического варианта

AR, тогда как рожденные от нее мальчики (46,XY) в 50% случаев будут больными, а девочки (46,XX) в 50% окажутся гетерозиготными носителями, как и мать.

В настоящее время всем пациентам с подозрением на СРА проводится молекулярно-генетический анализ гена AR и при выявлении мутации рекомендуется молекулярно-генетическое обследование матери с целью проведения медико-генетического консультирования пары. Однако в литературе имеются единичные описания случаев выявления гетерозиготной мутации при секвенировании гена

AR у пациента с 46, XY и подозрением на СРА. Этот редкий феномен для заболеваний с Х-сцепленным типом наследования возможен лишь в случае возникновения мутации на постзиготном этапе развития плода [4]. Поскольку патологические изменения в гене AR на постзиготном уровне могут происходить на любом этапе деления зиготы, фенотип пациентов значительно варьирует. Более того, в ряде случаев возможна значимая вирилизация пациентов в период пубертата, что объясняется незначительным присутствием мутантного варианта AR в клетках [4].

При классическом X-сцепленном типе наследования СРА рекомендуется выбор женского пола воспитания. Однако при СРА с гетерозиготными мутациями выбор тактики более сложен, учитывая возможную удовлетворительную маскулинизацию в период полового созревания.

Ниже приводится описание фенотипических, гормональных и молекулярно-генетических особенностей 8 пациентов с различными формами СРА, у которых выявлены гетерозиготные мутации в гене AR. У матерей пробандов изменений в этом гене выявлено не было, что позволило исключить наследование выявленных мутаций.

Описание случаев

Пациент 1. При рождении – НПО по женскому типу, но в половых губах обнаружены образования, напоминающие тестикулы; по данным УЗИ, структура этих образований схожа с яичками, кровоток в норме. Зарегистрирована в женском поле. Кариотип 46, XY. В возрасте 3 мес при МРТ органов малого таза в структуре больших половых губ визуализированы гонады размером до 14×9 мм справа и 9×5 мм слева, матка и яичники отсутствуют. В гормональном профиле: ЛГ– 0,4 мМЕ/мл; ФСГ – 1,13 мМЕ/мл; тестостерон – 0,88 нг/мл; эстрадиол – 11,0 пг/мл. Заподозрен диагноз «Синдром резистентности к андрогенам, полная форма». В возрасте 6 лет: женский фенотип, мошонкообразные половые губы, яички пальпаторно определяются в паховой области с двух сторон; при пробе с ХГЧ – уровень тестостерона – 12,5 нмоль/л (см. таблицу). Клинические, гормональные и молекулярно-генетические характеристики пациентов При секвенировании по Сэнгеру в гене

AR выявлен ранее не описанный гетерозиготный вариант с.2276_2290 delACTCCAGGATGCTCT: p. N759_Y764del. С учетом психосоциальной адаптации к женскому полу и расположения гонад проведена гонадэктомия.

Пациент 2. При рождении – НПО по женскому типу, зарегистрирована в женском поле. В 4 года при проведении герниопластики по поводу двусторонних паховых грыж в грыжевых мешках выявлены тестикулы, которые были удалены. При дообследовании установлен кариотип 46, XY. При молекулярно-генетическом исследовании с использованием панели НФП 46, XY в гене

AR выявлена гетерозиготная мутация c.2107T>C:p. C703R, описанная ранее при пСРА.

Пациент 3. При рождении промежностная гипоспадия, яички в расщепленной мошонке с двух сторон, микропенис. Зарегистрирован в мужском поле. Кариотип 46, XY. При пробе с ХГЧ в возрасте 11 мес уровень тестостерона составил 18,4 нмоль/л, что позволило предположить нпСРА. Молекулярно-генетическое исследование с использованием панели НФП 46, XY обнаружило ранее не описанный гетерозиготный вариант гена

AR: c.2426A>C:p.K809T. Строение НПО (2–3 по шкале Прадера) подтверждало диагноз нпСРА. От смены пола воспитания родители отказались. В возрасте 1 года проведен первый этап маскулинизирующей пластики.

Пациент 4. При рождении – строение НПО по женскому типу. В возрасте 9 мес при проведении герниопластики по поводу двусторонней паховой грыжи в паховых каналах обнаружены гонады, которые были сохранены и перемещены в брюшную полость. Кариотип 46, XY. В возрасте 6 лет: НПО сформированы правильно, по женскому типу; в паховой области справа пальпируется яичко объемом 2 мл.

При пробе с ХГЧ уровень тестостерона 11,3 нмоль/л (см. таблицу). Учитывая высокий подъем уровня тестостерона, заподозрена полная форма СРА. При секвенировании по Сэнгеру в гене AR выявлен гетерозиготный вариант c.2599G>A:p.V867M. Аналогичная гетерозиготная мутация была описана ранее при нпСРА [5]; в гемизиготном состоянии данная мутация описана как при пСРА, так и при нпСРА [6, 7]. Учитывая психосоциальную адаптацию в женском поле, проведена гонадэктомия.

Пациент 5. При рождении – неправильное строение НПО (микропенис до 1 см, головка не сформирована, кавернозные тела слабо развиты, промежностная форма гипоспадии, яички с обеих сторон у входа в мошонку). Кариотип 46, ХY. Пациент зарегистрирован в мужском поле. В возрасте 2 мес в гормональном профиле: ЛГ 1,39 МЕд/л (норма 0–1,5), ФСГ – 0,66 МЕд/л (0–2), тестостерон – 1,94 нмоль/л. При пробе с ХГЧ – подъем уровня тестостерона до 41 нмоль/л. Заподозрен диагноз «СРА, неполная форма». При секвенировании по Сэнгеру в гене

AR выявлен гетерозиготный вариант c. 1018G>T:р.E340X, описанный ранее при пСРА. Из-за невозможности достижения адекватной маскулинизации рекомендована адаптация ребенка в женском поле.

Пациент 6. При рождении – неправильное строение НПО: мошоночная форма гипоспадии, половой член до 2 см, искривлен, кавернозные тела развиты слабо, гонады в мошонке. На основании электролитных нарушений (гипонатриемия до 118 ммоль/л, гиперкалиемия до 6 ммоль/л) и данных гормонального анализа (тестостерон 0,1 нмоль/л, 17ОНР 2,8 нг/мл при норме 0,1–1,7 нг/мл) установлен диагноз «Врожденная дисфункция коры надпочечников, сольтеряющая форма». Однако при динамическом наблюдении всегда отмечались низкие уровни 17ОНР и АКТГ. В возрасте 2,5 года при пробе с АКТГ («Синактен-Депо») выброс кортизола составил 1250 нмоль/л, что позволило исключить любые формы первичной надпочечниковой недостаточности. Для уточнения причины неправильного строения НПО проведено молекулярно-генетическое исследование с использованием панели НФП 46, XY и в гене

Пациент 7. При рождении – неправильное строение НПО (мошоночная форма гипоспадии, гонады в расщепленной мошонке, головка искривленного полового члена сформирована хорошо, кавернозные тела удовлетворительно развиты). При неонатальном скрининге выявлено умеренное повышение уровня 17ОНР (до 40 нмоль/л) и была заподозрена ВДКН. В возрасте 2 мес мультистероидный анализ не выявил нарушений стероидогенеза, уровень 17ОНР соответствовал возрастной норме. Молекулярно-генетическое исследование с использованием панели НФП 46, XY обнаружило в гене

Пациент 8. При рождении – правильное строение НПО по женскому типу; в 2 года при проведении герниопластики по поводу двусторонних паховых грыж выявлены и удалены тестикулы. Кариотип 46, XY. В возрасте 15 лет обращение к эндокринологу с жалобами на отсутствие вторичных половых признаков. Идентифицирует себя в женском поле, психологически адаптирована. На момент обследования: ЛГ– 32 МЕД/л (2,4–12,6), ФСГ – 65 МЕД/л (3,5–12,5). Учитывая отсутствие гонад, дальнейшее гормональное обследование не проводилось. При молекулярно-генетическом исследовании с использованием панели НФП 46, XY в гене AR выявлена описанная ранее гетерозиготная мутация с.3458G>A, p. M781I. С целью развития вторичных половых признаков назначена заместительная терапия эстрогенами. В настоящее время пациентка замужем, воспитывает приемного ребенка.

Обсуждение

Хотя СРА является самой частой причиной НФП 46, XY, именно этот синдром остается наиболее сложным в плане выбора пола воспитания, особенно при нпСРА. Если при пСРА (учитывая правильный женский фенотип при рождении) выбор в пользу женского пола однозначен, то при нпСРА в большинстве случаев выбор пола воспитания определяется решением медицинского персонала, принимающего роды. У пациентов с нпСРА, особенно при строении НПО ближе к феминному (2–3 по шкале Прадера), выбор в пользу мужского пола неизбежно приведет к развитию истинной гинекомастии в период полового созревания и обусловит высокий риск малигнизации тестикул [8]. Несмотря на терапию супрафизиологическими дозами половых стероидов, достаточное развитие вторичных половых признаков (рост волос в андрогензависимых зонах, изменение голоса, увеличение половых органов) в этих случаях невозможно. Поэтому если при рождении выбран мужской пол, то при верификации СРА рекомендуется смена паспортного пола на женский, что предсказуемо приводит к психологической травме в семье и нередко к отказу родителей от смены пола ребенку по социальным причинам. В связи с этим максимально ранняя диагностика СРА является неотъемлемой частью правильного лечения пациентов данной группы.

Молекулярно-генетическая диагностика СРА позволяет с высокой достоверностью устанавливать диагноз [9], но отсутствие наиболее распространенных мутаций препятствует разработке методов быстрого установления диагноза. Тем не менее имеются немногочисленные публикации о выявлении гетерозиготных мутаций в гене AR у данной группы пациентов. Так, в 1993 г. О. Hiort и соавт. [7] впервые описали пациента с нпСРА, у которого была выявлена соматическая мутация, приводящая к функционально значимой замене глутамина на гистидин в кодоне 733. Изначально эта мутация была расценена как гемизиготная, однако авторы обратили внимание на сохранение у пациента частичной чувствительности к андрогенам. Рестрикционный анализ выявил гетерозиготный вариант мутации; наличие клеток с функционально активным рецептором могло объяснить несоответствие тяжести мутации фенотипу. В 1997 г. аналогичное наблюдение было опубликовано A. Boehmer и соавт. [10]: у пациента с нпСРА была выявлена замена TTA на TGA в 172-м кодоне, приведшая к образованию стоп-кодона. Несоответствие клинической картины тяжести мутации заставило повторно проанализировать данные секвенирования; при этом было обнаружено ранее пропущенное «необычное» изменение – наличие мутации в гетерозиготном состоянии.

В 2005 г. B. Kohler и др. [11] в обзорной статье (7 пациентов с соматическими мутациями) впервые описали 3 случая пСРА. Аналогичные 4 случая пСРА при соматических мутациях в гене AR представлены и нами. Надежное объяснение данного феномена до настоящего времени отсутствует. Возможно, генетическое исследование, проводимое на клетках крови, не учитывает распределение клеток в других тканях. Теоретически исследование экспрессии рецептора андрогенов в удаленных гонадах могло бы подтвердить или опровергнуть данную гипотезу. Следует учитывать и то обстоятельство, что при проведении генетического анализа оценивается постнатальное состояние органогенеза, тогда как внутриутробно, в период формирования НПО, число клеток с мутантным типом AR может значительно превосходить количество клеток с диким типом AR. В процессе дифференцировки клеток клетки с мутантным типом рецептора могли быть менее жизнеспособными, что приводило бы к изменению соотношения в пользу клеток с нормальным AR [11].

Существование различных фенотипов при соматических мутациях требует персонализированного подхода к пациентам с целью правильного выбора пола воспитания и срока проведения гонадэктомии. Последнее важно учитывать при выборе женского пола, так как при достаточном количестве клеток с функционально активными рецепторами в период полового созревания может происходить спонтанная маскулинизация [4]. Это же позволяет воспитывать часть пациентов с СРА в мужском поле.

Выявление соматического мозаицизма при СРА также важно для медико-генетического консультирования семьи. Хотя заболевание является X-сцепленным, отсутствие мозаицизма у матери позволяет исключить риск рождения еще одного сибса с данной патологией.

Заключение

Хотя СРА относят к Х-сцепленным заболеваниям, у ряда пациентов изменения в AR могут возникать на постзиготном этапе, приводя к гетерозиготным мутациям. В зависимости от времени возникновения мутации соотношение клеток с функционально активным и неактивным AR у пациентов может быть разным, что обусловливает выраженный фенотипический полиморфизм и сложность прогнозирования течения заболевания в пубертатном периоде. Накопление клинического опыта, возможно, позволит выработать определенный алгоритм обследования и лечения таких пациентов.

Дополнительная информация

Источник финансирования. Работа выполнена при содействии Фонда поддержки и развития филантропии «КАФ».

Согласие пациентов. Законные представители пациентов добровольно подписали информированное согласие на публикацию персональных медицинских сведений в обезличенной форме в журнале «Проблемы эндокринологии».

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.

Участие авторов. Концепция и дизайн исследования, сбор материала, анализ полученных данных, написание текста – Н. Ю. Калинченко, А.Н. Тюльпаков; сбор материала, анализ полученных данных – А.А. Колодкина; проведение молекулярно-генетического исследования – В.М. Петров, Е.В. Васильев, А.Н. Тюльпаков. Все авторы внесли существенный вклад в проведение работы и подготовку статьи, прочли и одобрили итоговую версию до публикации.

Сведения об авторах

*Калинченко Наталья Юрьевна, к.м.н. [Nataliya Yu. Kalinchenko, MD, PhD]; адрес: 117036, Москва, ул. Дмитрия Ульянова, д. 11. [address: Dmitrya Ulyanova street, 11, Moscow, Russian Federation, 117036]; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2000-7694; eLibrary SPIN: 6727-9653; e-mail: [email protected]

Колодкина Анна Александровна, к.м.н. [Anna A. Kolodkina, PhD, MD]; ORCID: http://orcid.org/0000-0001-7736-5372; eLibrary SPIN: 6705-6630 e-mail: [email protected]

Петров Василий Михайлович, к.х.н. [Vasily M. Petrov, PhD]; ORCID: http://orcid. org/0000-0002-0520-9132; eLibrary SPIN: 4358-2147; E-mail: [email protected]

Васильев Евгений Викторович, к.б.н. [Evgeny V. Vasilyev, PhD, MD]; ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1107-362X; eLibrary SPIN: 5767-1569; e-mail: [email protected]

Тюльпаков Анатолий Николаевич, д.м.н. [Anatoly N. Tiulpakov, MD, PhD]; ORCID: https://orcid.org/0000-0001-8500-4841; eLibrary SPIN: 8396-1798; e-mail: [email protected]

КАК ЦИТИРОВАТЬ:

Калинченко Н.Ю., Колодкина А.А., Петров В.М., Васильев Е.В., Тюльпаков А.Н. Соматические мутации в гене рецептора к андрогенам как причина возникновения синдрома резистентности к андрогенам // Проблемы эндокринологии. – 2019. – Т. 65. – №4. – С. 268-272. https://doi.org/10.14341/probl10166

Несколько тяжелых воспалительных заболеваний объединили в один синдром

Подготовила

Анастасия Закарян

Некоторые опасные воспалительные заболевания с совершенно различными клиническими проявлениями имеют общую причину — мутации в гене фермента, отвечающего за присоединение убиквитина в белках. Эти соматические мутации обнаружены в гемопоэтических стволовых клетках больных.

Подготовила

Анастасия Закарян

Хронические воспалительные заболевания у взрослых зачастую сходны по клиническим проявлениям, что затрудняет их диагностику. Исследователи из Национальных институтов здравоохранения США решили определить генетические детерминанты этих заболеваний, чтобы в дальнейшем использовать их при постановке диагноза. Они обнаружили, что воспалительные синдромы, которые ранее казались несвязанными, имеют общую причину на генном уровне.

Новый синдром, объединивший ранее известные, вызывается мутациями в гене UBA1 — основного фермента Е1, инициирующего убиквитинилирование белков. Ген этого фермента находится в Х-хромосоме. Присоединение убиквитина необходимо для внутриклеточной передачи сигналов и деградации белков. Известно, что убиквитинилирование вовлечено в регуляцию иммунного ответа.

Ученые провели экзомное и геномное секвенирование более чем для 2500 человек с недиагностированными воспалительными заболеваниями, уделяя особое внимание генам, связанным с убиквитилированием. Они обнаружили 25 мужчин с соматическими мутациями, влияющими на метионин-41 (p.Met41) в UBA1. Фермент с такой мутацией терял каталитические свойства.

Большинство из этих 25 пациентов соответствовали клиническим критериям воспалительного синдрома (рецидивирующий полихондрит, синдром Свита, узелковый полиартериит или гигантоклеточный артериит), или гематологического состояния (миелодиспластический синдром или множественная миелома), или того и другого. Средний возраст начала заболевания — 64 года. Мутации обнаружили более чем в половине гемопоэтических стволовых клеток, включая миелоидные клетки периферической крови, но не в лимфоцитах или фибробластах. По мнению авторов, идентификация таких мутаций исключительно в соматическом состоянии говорит о том, что в клетках зародышевой линии они являются летальными. Тот факт, что мутация встречается только у мужчин, и все они больны, заставляет предположить, что женщин защищает дополнительный аллель во второй Х-хромосоме.

Чтобы проверить функциональную значимость мутации, у рыбок данио-рерио с помощью CRISPR-Cas нокаутировали ген, гомологичный человеческому UBA1. У рыбок также наблюдалось системное воспаление.

Обнаруженный синдром ученые назвали VEXAS —vacuoles, E1 enzyme, X-linked, autoinflammatory and somatic syndrome (связанный с вакуолями, ферментом E1 и X-хромосомой аутовоспалительный соматический синдром). Как сказал руководитель работы, доктор Дэниэл Кастнер: «Используя подход, ориентированный на геном, мы смогли найти нить, которая связывает воедино пациентов с, казалось бы, несвязанными, несопоставимыми диагнозами».

Давно известна связь соматических мутаций в гемопоэтических стволовых клетках с миелоидным раком, синдромами недостаточности костного мозга и другими тяжелыми заболеваниями. Теперь к этому списку можно добавить аутовоспалительные реакции. Учитывая повышенную смертность среди пациентов с синдромом VEXAS (из 25 человек к моменту публикации умерло 10), авторы призывают искать эффективные стратегии лечения, такие как трансплантация костного мозга или редактирование генов.

Источники

Beck D., et al. // Somatic Mutations in UBA1 and Severe Adult-Onset Autoinflammatory Disease // The New England Journal of Medicine, 2020, 2020. DOI: 10.1056/NEJMoa2026834

Цитата по пресс-релизу

Секвенирование Иммунологические методы Иммунная система

Расстройство соматических симптомов, идентифицированное как неврологический исход длительного COVID-19

При использовании пациентов с неврологическими симптомами пост-COVID-19 90% когорты соответствовали критериям синдрома хронической усталости, выраженным по шкале SOFA.

Elodie Meppiel, MD

Данные одноцентрового обсервационного исследования SOMATiC (NCT04889313) показали, что пациенты с необъяснимыми неврологическими симптомами после легкой инфекции COVID-19 могут соответствовать критериям соматического расстройства симптомов (SSD), что требует дополнительного лечения. ¹

В когорте из 50 ранее инфицированных пациентов почти две трети (64%) соответствовали критериям SSD в соответствии с Диагностическим и статистическим руководством по психическим расстройствам-5 (DSM-5), а оставшаяся треть не соответствует критерию B, несмотря на высокий балл шкалы критериев соматических симптомов расстройства-B (SSD-12). Насколько известно авторам исследования, это был первый анализ для оценки диагноза SSD у пациентов с длительными необъяснимыми неврологическими симптомами после COVID-19.

Старший исследователь Элоди Меппиэль, доктор медицинских наук, Госпитальный центр Сен-Дени, и его коллеги пришли к выводу, что «выявление пост-COVID-19 состояний, которые соответствуют ССД, позволит на раннем этапе проводить соответствующее клиническое лечение для многих пациентов, таким образом ограничивая основные проблемы общественного здравоохранения». влияние этого инвалидизирующего состояния». Было показано, что

SSD, которым страдает примерно 6% населения в целом, приводит к тяжелой инвалидности, ухудшению качества жизни и безработице. В отличие от пациентов с респираторными или неврологическими последствиями тяжелой формы COVID-19случае, особенно после длительной интенсивной терапии, так называемый «длительный COVID-19» остается необъяснимым с медицинской точки зрения у пациентов с легким течением заболевания. Здесь Meppiel et al. стремились определить, можно ли утверждать положительный диагноз SSD у пациентов с длительными неврологическими симптомами после легкого случая COVID-19.

Пациенты, включенные в анализ, были не моложе 18 лет и старше, перенесли амбулаторное лечение легкой формы острого COVID-19, имели пост-COVID-19 симптомы, включая нейросенсорные или нейрокогнитивные нарушения, и прошли общее и инфекционное обследование, исключая другое заболевание. Пациенты, госпитализированные в острую фазу заболевания, с подозрением на неврологическую патологию de novo, не связанную с COVID-19, а те, кто отказался от участия, были исключены из исследования.

Что касается оценки SSD, критерию A или баллу по Опроснику здоровья пациента-15 не менее 12 соответствовала почти вся когорта (94%), а критерию B или SSD-12 минимум 23 балла соответствовали более двух третей (66%) когорты. Семнадцать (34%) пациентов не соответствовали критерию B, три четверти из которых имели балл SSD-12 чуть ниже порогового значения, между 16 и 23, с особенно низким баллом для некоторых предложений, таких как: «Я думаю, что врачи не воспринимайте мои симптомы всерьез». Кроме того, у 14 из 15 пациентов, прошедших нейропсихологическую оценку, выявлены исключительно легкие нарушения внимания.

Результаты предыдущих исследований показали, что острое инфекционное заболевание может вызывать стойкие соматические симптомы, особенно синдром хронической усталости (СХУ). В этом анализе 90% когорты из 50 пациентов соответствовали критериям СХУ в соответствии со шкалой шкалы усталости и анергии (SOFA). В общей сложности 28% (12 из 43) соответствовали критериям посттравматического стрессового расстройства, связанного с COVID-19. Кроме того, 19 (38%) пациентов заявили по крайней мере об одном функциональном расстройстве до заражения, таком как расстройство пищеварения, диффузная боль или аномальная утомляемость.

Нарушение сна, субклиническая бессонница, более распространенная во время пандемии COVID-19

Строгие правительственные меры предсказали более низкие глобальные оценки Питтсбургского индекса качества сна, в то время как, хотя и в небольшой степени, менее ограничительные меры были связаны с ухудшением субъективного качества сна.

Высокие уровни признаков алекситимии, продемонстрированные Торонтской алекситимией (TAS20) с оценкой не менее 61, были обнаружены у 42% (18 из 43) когорты со статистически значимой корреляцией между оценкой TAS20 и оценкой SSD-12 ( р = 0,45; 95% ДИ, 0,24-0,66; P <0,001) и показатель PHQ15 ( r = 0,11; 95% ДИ, 0,01–0,22; P = 0,03). Травма в анамнезе, зарегистрированная у 54% пациентов, не была связана с оценкой PHQ15 ( r = 0,83; 95% ДИ от –1,58 до 3,24; P = 0,49) или оценкой SSD-12 ( r = 3,82; 95% ДИ, от –1,45 до 9,08; P = 0,15).

Исследование имело несколько ограничений, в том числе тот факт, что оно проводилось в одном центре с небольшой выборкой и без контрольной группы. Кроме того, большинство включенных лиц были из специализированного центра по COVID, что могло привести к систематической ошибке при отборе, такой как чрезмерное представительство медицинских работников и особо тяжелое состояние.

«Поскольку это исследование было сосредоточено на неврологических симптомах, мы не собирали детали исчерпывающего обследования, проведенного в специализированном центре для пост-COVID-состояний, которое не выявило никаких органических аномалий, объясняющих экстраневрологические симптомы», Meppiel et al. аль заключил. «Было бы интересно в будущих исследованиях сравнить эти данные с данными пациентов с неврологическими симптомами, связанными с другими состояниями, такими как черепно-мозговая травма, системная волчанка или функциональное неврологическое расстройство, проводя обширные биологические исследования, такие как легкая цепь нейрофиламента спинномозговой жидкости. »

ЛИТЕРАТУРА

Соматические симптомы расстройства и роль врача | JAMA Педиатрия

Эта проблема

Просмотр показателей

• Скачать PDF
• Полный текст

• Поделиться

  Твиттер Фейсбук Электронная почта LinkedIn

• Процитировать это
• Разрешения

Комментарий и ответ

18 мая 2020 г.

Дэвид Д. Шерри, MD ¹ ; Сабрина Гмука, MD ¹

Принадлежность автора Информация о статье

• ¹ Медицинская школа Перельмана, Детская больница Филадельфии, Отделение ревматологии, Пенсильванский университет, Филадельфия

JAMA Педиатр. 2020;174(10):1001. doi:10.1001/jamapediatrics.2020.0710

Полный текст

Редактору Мы приветствуем точку зрения Морабито и др. ¹ при соматических симптомах расстройства. Помимо множественных соматических симптомов, эти дети часто непропорционально дисфункциональны. Распознавание соматических симптомов расстройства является начальным шагом; однако в нашей популяции пациентов, которые часто сообщают о 20-30 симптомах, наряду с болью и выраженной дисфункцией, мы сочли полезным проверить их симптомы, используя аналогию с усилением. Тело ощущает какое-то ощущение, а затем оно усиливается, так что головокружение, расстройство желудка и прикосновение становятся серьезными и приводят к инвалидности и дисфункции. Это, в свою очередь, приводит к чрезмерной медикаментозной терапии, которая увековечивает соматическое симптоматическое расстройство. Мы задокументировали чрезмерное лечение этих пациентов. ² Родителям и врачам очень тяжело делать вид, что они ничего не делают, когда ничегонеделание, т. е. никакое другое обследование или лекарство, не является частью их терапии. Кроме того, мы обнаружили, что непосредственное устранение дисфункции с помощью интенсивной физической и трудовой терапии для лечения этих пациентов через их симптомы, с помощью аэробики и снижения чувствительности к симптомам, наряду с когнитивно-поведенческой терапией, было успешным. ³ Однако когнитивно-поведенческой терапии самой по себе недостаточно для полного восстановления физической функции. ⁴ Восстановление нормального функционирования, особенно школьной, семейной и дружеской деятельности, является первостепенной и очень реалистичной и осязаемой целью для относительно быстрого достижения успеха.