Свои силы: «Попробовать свои силы стоило!» — ШПИЛЬКИ

Содержание

Анкара по итогам встречи в Москве согласилась вывести свои силы с севера Сирии

30 декабря 2022, 19:45,

обновлено 30 декабря 2022, 20:51

БЕЙРУТ, 30 декабря. /ТАСС/. Анкара по итогам состоявшихся в Москве переговоров министров обороны России, Сирии и Турции согласилась вывести турецких военных с территорий, контролируемых ими на севере арабской республики. С таким утверждением выступила в пятницу газета El Watan со ссылкой на источник.

По его сведениям, итогом встречи стало «согласие Турции на полный вывод [турецких сил] из оккупированных ими районов на севере [арабской республики], а также подтверждение Анкарой [намерения] уважать суверенитет и целостность сирийских территорий».

Согласно источнику, для «обеспечения надлежащей реализации» указанных договоренностей были сформированы специальные комиссии. Для дальнейшей координации процесса будут проводиться дополнительные встречи между представителями турецкой и сирийской сторон.

С точки зрения источника, почва для «сближения между Сирией и Турцией» и «примирения» Анкары с Дамаском была подготовлена турецкими СМИ, в которых якобы «в течение месяцев» публиковались новостные и аналитические материалы, намекающие на заинтересованность Турции в преодолении разногласий с сирийским соседом «в интересах региона».

Кроме того, как указывает источник, участники встречи сошлись во мнениях о том, что курдские формирования, связанные с «Рабочей партией Курдистана» (РПК), являются «агентами США и Израиля и представляют наибольшую опасность для Сирии и Турции». Стороны также обсудили процесс реализации достигнутой ранее договоренности об открытии стратегической трассы М4, которая связывает западные и восточные регионы Сирии.

Ранее Минобороны РФ информировало о прошедших в российской столице переговорах глав оборонных ведомств России, Сирии и Турции, в ходе которых обсуждались пути разрешения сирийского кризиса, проблема беженцев и совместные усилия по борьбе с экстремистскими группировками на территории Сирии. По итогам встречи, как уточнили в Минобороны, стороны отметили конструктивный характер состоявшегося диалога в данном формате и необходимость его продолжения в интересах дальнейшей стабилизации обстановки в арабской республике и регионе в целом. В сирийском Минобороны назвали встречу позитивной.

Турция провела в северных районах Сирии с 2017 года три военные операции: «Щит Евфрата», «Оливковая ветвь» и «Источник мира». В результате была создана буферная зона безопасности между городами Аазаз и Джераблус к северу от Алеппо, оккупирован Африн, взяты под контроль пограничные районы к востоку от реки Евфрат. 3 июня президент Турции Тайип Эрдоган заявил, что вооруженные силы республики намерены провести новую трансграничную операцию на севере Сирии и включить в нее территории на западном и восточном берегу реки Евфрат, контролируемые сейчас курдами.

Теги:

СирияТурцияРоссия

Читайте ТАСС

Новости

Дзен

‎Свои силы — Single by Абугленный on Apple Music

Свои силы

Algeria
Angola
Armenia
Azerbaijan
Bahrain
Benin
Botswana
Cameroun
Cape Verde
Chad
Côte d’Ivoire
Congo, The Democratic Republic Of The
Egypt
Eswatini
Gabon
Gambia
Ghana
Guinea-Bissau
India
Iraq
Israel
Jordan
Kenya
Kuwait
Lebanon
Liberia
Libya
Madagascar
Malawi
Mali
Mauritania
Mauritius
Morocco
Mozambique
Namibia
Niger (English)
Nigeria
Oman
Qatar
Congo, Republic of
Rwanda
Saudi Arabia
Senegal
Seychelles
Sierra Leone
South Africa
Sri Lanka
Tajikistan
Tanzania, United Republic Of
Tunisia
Turkmenistan
United Arab Emirates
Uganda
Yemen
Zambia
Zimbabwe

Australia
Bhutan
Cambodia
中国大陆
Fiji
香港

Indonesia (English)
日本
Kazakhstan
대한민국
Kyrgyzstan
Lao People’s Democratic Republic
澳門
Malaysia (English)
Maldives
Micronesia, Federated States of
Mongolia
Myanmar
Nepal
New Zealand
Papua New Guinea
Philippines
Singapore
Solomon Islands
台灣
Thailand
Tonga
Turkmenistan
Uzbekistan
Vanuatu
Vietnam

Armenia
Österreich
Belarus
Belgium
Bosnia and Herzegovina
Bulgaria
Croatia
Cyprus
Czech Republic
Denmark
Estonia
Finland
France (Français)
Georgia
Deutschland
Greece
Hungary
Iceland
Ireland
Italia
Kosovo
Latvia
Lithuania
Luxembourg (English)
Malta
Moldova, Republic Of
Montenegro
Nederland
North Macedonia
Norway
Poland
Portugal (Português)
Romania
Россия
Serbia
Slovakia
Slovenia
España
Sverige
Schweiz
Turkey
Ukraine
United Kingdom

Anguilla
Antigua and Barbuda
Argentina (Español)
Bahamas
Barbados
Belize
Bermuda
Bolivia (Español)

Brasil
Virgin Islands, British
Cayman Islands
Chile (Español)
Colombia (Español)
Costa Rica (Español)
Dominica
República Dominicana
Ecuador (Español)
El Salvador (Español)
Grenada
Guatemala (Español)
Guyana
Honduras (Español)
Jamaica
México
Montserrat
Nicaragua (Español)
Panamá
Paraguay (Español)
Perú
St. Kitts and Nevis
Saint Lucia
St. Vincent and The Grenadines
Suriname
Trinidad and Tobago
Turks and Caicos
Uruguay (English)
Venezuela (Español)

Canada (English)
Canada (Français)
United States
Estados Unidos (Español México)
الولايات المتحدة
США
美国 (简体中文)
États-Unis (Français France)
미국
Estados Unidos (Português Brasil)
Hoa Kỳ
美國 (繁體中文台灣)

Значение Силы

Сила — это толчок или притяжение объекта в результате взаимодействия объекта с другим объектом. Всякий раз, когда происходит взаимодействие между двумя объектами, на каждый из объектов действует сила. Когда взаимодействие прекращается, два объекта больше не испытывают силы. Силы только существуют в результате взаимодействия.

Контакт против сил действия на расстоянии

Для простоты все силы (взаимодействия) между объектами можно разделить на две широкие категории:

контактные силы и
силы, возникающие в результате действия на расстоянии

Контактные силы — это те виды сил, которые возникают, когда два взаимодействующих объекта воспринимаются как физически контактирующие друг с другом. Примеры контактных сил включают силы трения, силы растяжения, нормальные силы, силы сопротивления воздуха и приложенные силы. Эти специфические силы будут обсуждаться более подробно позже в Уроке 2, а также в других уроках.

Силы действия на расстоянии — это такие типы сил, которые возникают, даже когда два взаимодействующих объекта не находятся в физическом контакте друг с другом, но при этом способны оказывать толчок или тягу, несмотря на их физическое разделение.

Примеры сил действия на расстоянии включают гравитационные силы. Например, Солнце и планеты притягивают друг друга, несмотря на их большое пространственное разделение. Даже когда ваши ноги отрываются от земли и вы больше не находитесь в физическом контакте с землей, между вами и Землей существует гравитационное притяжение. Электрические силы – это силы действия на расстоянии. Например, протоны в ядре атома и электроны вне ядра испытывают электрическое притяжение друг к другу, несмотря на их небольшое пространственное разделение. А магнитные силы — это силы действия на расстоянии. Например, два магнита могут оказывать магнитное притяжение друг на друга, даже если их разделяет расстояние в несколько сантиметров. Эти специфические силы будут обсуждаться более подробно позже в Уроке 2, а также в других уроках.

Примеры контактных сил и сил действия на расстоянии перечислены в таблице ниже.

Контактные силы	Силы дальнего действия
Сила трения	Гравитационная сила
Сила натяжения	Электрическая сила
Нормальная сила	Магнитная сила
Силы сопротивления воздуха
Приложенная сила
Сила пружины

Ньютон

Сила – это величина, которая измеряется с использованием стандартной метрической единицы, известной как

Ньютон .

Ньютон обозначается буквой «Н». Сказать «10,0 Н» означает 10,0 ньютонов силы. Один ньютон — это сила, необходимая для придания массе 1 кг ускорения 1 м/с/с. Таким образом, можно установить следующую единицу эквивалентности:

1 Ньютон = 1 кг • м/с ²

Сила является векторной величиной

Сила является векторной величиной. Как вы узнали из предыдущего модуля, векторная величина — это величина, которая имеет как величину, так и направление. Чтобы полностью описать силу, действующую на объект, вы должны описать как величину (размер или числовое значение), так и направление. Таким образом, 10 Ньютонов не является полным описанием силы, действующей на объект. Напротив, 10 Ньютонов вниз — это полное описание силы, действующей на объект; даны как величина (10 ньютонов), так и направление (вниз).

Поскольку сила — это вектор, имеющий направление, обычно силу представляют с помощью диаграмм, на которых сила представлена стрелкой. Такие векторные диаграммы были введены в более раннем разделе и используются на протяжении всего изучения физики. Размер стрелки отражает величину силы, а направление стрелки показывает направление, в котором действует сила. (Такие диаграммы называются диаграммами свободного тела и обсуждаются далее в этом уроке.) Более того, поскольку силы являются векторами, действие одной силы на объект часто компенсируется действием другой силы. Например, эффект направленной вверх силы в 20 ньютонов, действующей на книгу, равен

отменяет под действием направленной вниз силы в 20 ньютонов, действующей на книгу. В таких случаях говорят, что две отдельные силы уравновешивают друг друга ; не было бы неуравновешенной силы, действующей на книгу.

Можно представить себе и другие ситуации, в которых две отдельные векторные силы компенсируют друг друга («уравновешивают»), но существует третья отдельная сила, которая не уравновешивается другой силой. Например, представьте книгу, скользящую по шероховатой поверхности стола слева направо. Нисходящая сила тяжести и восходящая сила стола, поддерживающего книгу, действуют в противоположных направлениях и, таким образом, уравновешивают друг друга. Однако сила трения действует влево, и уравновешивающей ее силы, направленной вправо, нет. В этом случае на книгу действует неуравновешенная сила, которая изменяет состояние ее движения.

Точные детали рисования диаграмм свободного тела обсуждаются позже. Пока же акцент делается на том факте, что сила — это векторная величина, имеющая направление. Важность этого факта станет ясна, когда мы будем анализировать отдельные силы, действующие на объект позже в этом уроке.

Следующий раздел:

Перейти к следующему уроку:

Использование и злоупотребление военной силой

Поскольку первое десятилетие периода после окончания холодной войны подходит к концу, одно можно сказать наверняка: военное вмешательство остается центральной чертой американской внешней политики. В дополнение к крупномасштабной интервенции, которая успешно освободила Кувейт во время войны в Персидском заливе 1990–1991 годов, Соединенные Штаты вторглись в Панаму, чтобы защитить граждан США и Канал, свергнуть лидера Панамы и сформировать избранное правительство; вошли в Сомали, сначала для того, чтобы накормить его население, а затем для формирования его политики; оккупировали Гаити, которая истощала людей и игнорировала политические пожелания своих граждан; бомбили боснийских сербов, чтобы ослабить их и побудить подписать мирное соглашение; поддерживал мир в Боснии после заключения Дейтонских мирных соглашений; направил воздушные и военно-морские силы в Тайваньский пролив, чтобы продемонстрировать Китаю приверженность США Тайваню; совершил нападение на лагерь афганских террористов и предполагаемый фармацевтический объект в Судане, чтобы отомстить террористическим атакам и воспрепятствовать новым; бомбил Ирак, чтобы поощрить его соблюдение международных условий и наказать его за их игнорирование; вступил в войну с Сербией из-за Косово; и предоставил вспомогательный персонал многонациональным силам, отправленным в Восточный Тимор.

POLICY BRIEF #54

Этот отчет ясно показывает, что военная сила либо использовалась, либо предполагалась Соединенными Штатами в бесчисленных обстоятельствах и для различных целей. Фактические или предполагаемые интервенции происходили почти во всех регионах мира и включали карательные рейды, принудительные или принудительные нападения, сдерживание, превентивные и упреждающие удары, поддержание мира, миротворчество и государственное строительство. Масштабы, стоимость и воздействие этих вмешательств варьировались не менее широко. Цель этого аналитического обзора состоит в том, чтобы обобщить уроки, которые следовало извлечь из этого опыта.

Пределы воздушной мощи

Воздушная мощь может сделать многое, но не все. Шесть недель интенсивных бомбардировок Ирака, и иракские войска не смогли освободить Кувейт во время конфликта в Персидском заливе 1990-91 годов; также потребовалось 100 часов наземных боевых действий. Авиация может подготовить поле битвы, но не может контролировать его. Косово подчеркнуло связанное с этим ограничение; хотя воздушные бомбардировки в течение примерно одиннадцати недель помогли убедить Слободана Милошевича согласиться с условиями НАТО, кажется очевидным, что угроза ввода сухопутных войск оказала большее влияние. Тем не менее, когда использовалась только авиация, с мирными жителями на земле происходили ужасные вещи: тысячи невинных людей погибли, сотни тысяч потеряли свои дома и стали внутренне перемещенными лицами или беженцами. В конце концов, Косово было не одной, а двумя войнами: воздушной войной, в которой доминировала НАТО, и наземной войной, в которой доминировали сербские вооруженные силы и военизированные формирования.

Воздушные силы могли бы добиться большего в Косово, если бы НАТО и администрация Клинтона соблюдали некоторые традиционные принципы эффективного применения военной силы. Промедление может сделать любое вмешательство более сложным и дорогостоящим. Колебания понятны, когда речь идет только о гуманитарных проблемах, поскольку гораздо труднее мобилизовать внутреннюю и международную поддержку в отсутствие подавляющей причины. Но за промедление также приходится платить, поскольку упускается возможность действовать превентивно и с меньшей силой. В Косово с применением авиации ранее, после массовых нарушений режима 19 октябряСоглашение № 98, в котором Сербия согласилась на прекращение огня, ограничение своих сил в Косово и международный мониторинг, безусловно, оказалось бы более эффективным.

Связанные книги

Решительность почти всегда предпочтительнее постепенности. И здесь Косово снова не стало исключением. Начав с относительно скромных темпов, ослабил психологическое и политическое воздействие действий НАТО; это также дало Сербии почти полную свободу действий для достижения своих целей с использованием сухопутных войск. Меры по предотвращению побочного ущерба, на которых настаивали европейские члены НАТО, тормозили операции и ограничивали их полезность. При прочих равных условиях лучше ошибиться в сторону слишком большой силы, чем слишком малой. Это относится и к воздушным кампаниям — контраст между косовской интервенцией и первыми днями операции «Буря в пустыне» едва ли мог быть больше, — а также к наземным или совместным усилиям. Возможности США в Сомали никогда не увеличивались одновременно с расширением миссии в начале 19-го века.93, в то время как первоначальная попытка применить силу на Гаити — решение в октябре 1993 года направить только 200 американских и канадских солдат, за которым последовало решение вывести их, когда на берегу бунтовала толпа, — закончилась унижением для Соединенных Штатов.

Некоторые из проблем, возникших в Косово, были напрямую связаны с решением использовать только авиацию, а не совместно с сухопутными войсками. Это правда, что американские интересы в Косово были менее чем жизненно важными, и что убедить американский народ и его избранных представителей в необходимости пойти на большие жертвы, включая человеческие жертвы, было бы непросто. Но администрация Клинтона так и не попыталась. В результате воздушная интервенция не достигла одной из основных целей, которые США и НАТО поставили перед собой: защитить население Косово. Силовая защита во избежание жертв может и должна быть соображением, но не единственным.

Тем не менее, важно проводить различие между тем, что в конечном итоге оказалось успешным применением силы принуждения в Косово, и его провалом в Ираке в 1998 году. закончилась мода. Условие прекращения атак было ясным: Милошевич должен был выполнить определенный набор требований. Между тем НАТО должно было быть готово придерживаться курса, пока он не встретится с ними. Таким образом, такое принуждение остается рискованной формой вмешательства, поскольку оно уступает инициативу мишени, которая должна решить, устоять или пойти на компромисс. Но принуждение способствует ясности цели, потому что связывает вмешательство с конкретной целью.

Карательные интервенции во многом противоположны: они лишены какой-либо четкой цели или связи, и их главное преимущество состоит в том, что атакующая сторона сохраняет инициативу в том смысле, что только она решает, когда она будет удовлетворена. Операция «Лис пустыни» против Ирака в 1998 году задействовала небольшое количество авиации в течение короткого и произвольного периода времени с единственной целью — ослабить силы противника до некоторой неопределенной степени. Такая акция вызывает серьезные вопросы по поводу применения карательных атак; в этом случае было бы гораздо лучше провести принудительную атаку, которая была бы не только бессрочной и масштабной по своему масштабу, но и была бы связана с согласием Ирака согласиться на безоговорочные международные инспекции иракских объектов, подозреваемых в производстве или хранении оружия массового уничтожения. Безусловно, это было бы более дорогостоящим в осуществлении и вызвало бы значительную международную оппозицию. Но у него также был бы потенциал для достижения важной цели — возобновления инспекций и одновременного унижения Саддама Хусейна — два результата, которые оправдали бы дипломатические издержки.

Beyond Air Power

Иногда сдерживание может сработать. Отправка авианосной группы в Тайваньский пролив в 1996 году была классическим примером эффективной дипломатии канонерок: долгосрочные стратегические обязательства подкреплялись значительной демонстрацией силы. Менее ясно, действительно ли это сдержало какие-либо действия Китая, поскольку трудно понять намерения Китая. Тем не менее, развертывание войск США могло повлиять на последующее поведение страны, дав Китаю понять, что Соединенные Штаты, вероятно, будут оспаривать любые военные действия против Тайваня. Напротив, угрозы США в отношении Сербии из-за Косово провалились, что говорит о том, что сдерживание требует доверия, которое в последнем случае явно отсутствовало, учитывая историю угроз, которые не были подкреплены действиями.

Выполнение более чем одного вида вмешательства в одном и том же месте в одно и то же время может вызвать проблемы. Это подтвердилось как в Боснии, где присутствие легковооруженных сил Организации Объединенных Наций по охране делало использование авиации рискованным, так и в Косово, где присутствие невооруженных наблюдателей подорвало доверие к угрозам нападения. Проблема выходит за рамки опасности захвата заложников, которая слишком реальна. Кроме того, трудно, если вообще возможно, провести операцию, требующую согласия, одновременно с угрозой (или фактическим проведением) принудительной или иным образом враждебной операции. Первое усилие должно быть прекращено, прежде чем последнее сможет быть эффективным.

Новые технологии не панацея. Начнем с того, что ни одна система не является неуязвимой. Даже самолет-невидимку можно сбить. Умные бомбы время от времени сбиваются с пути, не попадают в намеченные цели и иногда вызывают непреднамеренные повреждения и разрушения. Бомбы и ракеты могут быть обмануты ложными целями и расстроены мобильностью и маскировкой. Усилия во время войны в Персидском заливе по уничтожению мобильных иракских ракет SCUD, например, были дорогостоящим провалом, и попытки перехватить относительно примитивные SCUD с помощью более современных противоракетных систем также оказались по большей части безуспешными. Конечно, нет системы лучше, чем вложенный в нее интеллект; точность не является достоинством, если цель определена неправильно, как в случае с китайским посольством в Белграде, или если разведывательная оценка сама по себе ошибочна, как это могло быть в случае нападения США на предполагаемый химический завод в Судане. Последний случай, наряду с рейдом на предполагаемые террористические объекты в Афганистане, подчеркивает сложность проведения успешных превентивных и упреждающих действий, когда трудно получить важную, срочную информацию.

Несколько недавних событий показывают, насколько сложно повлиять на внутреннюю политику или политическую культуру целевой страны с помощью военных инструментов. Как в Ираке, так и в Косово предполагается, что за исключением оккупации, военная сила — не очень хороший инструмент для смены режимов, хотя успешное применение военной силы, ослабляющее или унижающее противника, может помочь создать политическую среду, в которой внутренние противники режима вопрос может быть побужден к действию. Панама, конечно, оказалась частичным исключением из этих правил, но даже там потребовалось около двух недель, чтобы найти и арестовать Мануэля Норьегу, хотя более 20 000 американских солдат оккупировали маленькую страну генерала и не встречали организованного сопротивления. Более того, как было продемонстрировано на Гаити, даже продолжительная оккупация не является гарантией желаемых результатов, хотя перспективы успеха явно зависят от того, как используются другие внешнеполитические инструменты (например, экономическая помощь). Опять же, военная сила хороша для создания контекстов, но то, что происходит в этих контекстах, больше касается дипломатов и политиков.

Даты выхода не следует путать со стратегиями выхода. Опыт Америки в Боснии показал, что произвольные сроки для выезда скорее вызовут политические проблемы, чем предложат решения. Абсурдно представление о вмешательстве, дающем фиксированную передышку, после которой местные жители и правительства останутся предоставленными сами себе; Соединенные Штаты не смогут отвернуться от гуманитарной проблемы, если она станет достаточно серьезной или если будут затронуты стратегические интересы США. Этот урок, кажется, был усвоен, поскольку администрация Клинтона избегала любых разговоров о конкретных датах вывода, когда она размещала миротворческие силы в Косово. Более того, урок нескольких таких интервенций, в том числе в Гаити и Боснии, по-видимому, заключается в том, что длительные обязательства не вызывают разногласий внутри страны, пока жертвы сведены к минимуму, что более вероятно в случае, когда цель интервенции вмешательство определяется скромно.

Из недавней истории также следует новое понимание последствий решений не применять силу. Самый яркий пример — Руанда, где невмешательство в борьбу с ужасающим насилием почти наверняка лишило возможности добиться многого хорошего при ограниченных затратах. Другим примером является решение не направлять силы в Восточный Тимор, когда порядок там был нарушен после голосования за независимость от Индонезии. (В конце концов Соединенные Штаты предоставили несколько сотен специалистов по разведке, логистике и связи, но только после того, как ООН санкционировала, а правительство Индонезии пригласило многонациональные миротворческие силы под руководством Австралии.) В случае с Ираком решения не Применение силы — или установление жестких ограничений на применение силы — дало Саддаму время и возможность бросить вызов требованиям ООН и воссоздать иракское оружие массового уничтожения. Тем временем в Косово отказ ввести сухопутные войска, вероятно, повысил уязвимость местного населения.

Последствия для обороны и внешней политики

В целом наиболее примечательным в основных военных интервенциях Америки за последнее десятилетие является их количество и разнообразие. Военная сила по-прежнему актуальна для решения широкого круга задач, что указывает на постоянную потребность в крупных и гибких вооруженных силах США. Другие правительства и организации могут оказать лишь ограниченную помощь, за исключением случаев, когда вооруженное сопротивление незначительно или отсутствует; львиная доля любой сложной военной операции придется взять на себя Соединенным Штатам. Тем не менее, Америка не может позволить себе роскошь содержать вооруженные силы, адаптированные только к традиционным полям сражений или даже к одному виду традиционных полей сражений. Унылое появление вертолетов «Апач» в Косово — трудности с их доставкой туда и запуском — звучит предупреждением о том, что вооруженным силам США нужна большая гибкость, а это означает, что сила должна быть легко перемещаемой и способной справляться с широким кругом задач. в широком диапазоне сред. В настоящее время силы США, в первую очередь армейские, слишком тяжелы и организованы в подразделения, которые зачастую слишком многочисленны, им не хватает морских и воздушных перевозок, которые могут использовать большинство мировых портов и аэродромов, слишком мало запасов современных боеприпасов, и слишком не хватает специализированных средств и платформ управления, контроля и разведки, необходимых для ведения современных боевых действий.

Тем не менее, даже идеальная армия не может добиться успеха, если она подрывается одним из двух ограничений. Во-первых, это нежелание позволить военным выполнять свою работу, даже когда этого требуют интересы США и военный инструмент считается наиболее подходящим. Бездействие влечет за собой реальные издержки для поставленных на карту интересов или, в случае чрезвычайных гуманитарных ситуаций, для невинных людей, которые теряют свои дома или жизни, а также для имиджа Америки в мире. Более того, узкая внешняя политика, основанная исключительно на личных интересах, вряд ли захватит воображение или получит поддержку американского народа, который хочет международных обязательств с моральным компонентом.

Другой формой нежелания совершать действия является вовлечение наземных войск. Как было показано, авиация явно ограничена в своих возможностях. В некоторых случаях, например, когда ценных целей мало или противник использует свое преимущество на земле, только сухопутные силы смогут защитить затронутые интересы. Внутренняя оппозиция такому обязательству может быть уменьшена и преодолена согласованными президентскими усилиями и разработкой интервенций, которые оправдывают уровень американских потерь поставленными на карту интересами. Это требует времени и политического капитала, но это время и капитал потрачены не зря. Вмешательства, основанные больше на политике, чем на стратегии, вряд ли увенчаются успехом.

Другое ограничение, в некотором роде, прямо противоположное: чрезмерная зависимость от военного инструмента. Гуманитарные кризисы составляют лишь одно требование к военному потенциалу США; США должны проявлять разборчивость в своем вмешательстве, чтобы не истощить себя и не оставить нацию неспособной справиться с теми сценариями, в которых на карту поставлены ее жизненно важные интересы. Когда дело доходит до гуманитарных ситуаций, на решение о вмешательстве должны влиять несколько факторов. Во-первых, масштаб проблемы: не всякая репрессия является геноцидом. Второе соображение — вероятные издержки и последствия действий как для непосредственной проблемы, так и для более широких стратегических и экономических интересов США. В-третьих, это вопрос партнеров и степени военной и финансовой помощи, которую Соединенные Штаты могут ожидать от других. Последним соображением являются вероятные результаты других политик, включая, помимо прочего, бездействие.

Такие вопросы не заменят ситуативное суждение: не может быть шаблона для вмешательства. Но эти вопросы обеспечивают основу, а вместе с ней и некоторое потенциальное руководство. Такие соображения сделали бы Америку менее вероятной для оккупации Гаити или расширения интервенции в Сомали на государственное строительство, но могли бы побудить Соединенные Штаты действовать раньше в Боснии и Руанде, где небольшие интервенции могли предотвратить геноцид. В Косово было бы разумнее продолжить дипломатию и справиться с ограниченным гуманитарным кризисом, одновременно изыскивая способы ослабить или свергнуть режим Милошевича, или с самого начала ввести сухопутные войска и предотвратить перемещение и убийства. В Восточный Тимор войска должны были вводиться одновременно с референдумом о его политическом статусе. Как только эта возможность была упущена и вспыхнуло насилие, барьером для действий не должно было стать противодействие правительства Индонезии или отсутствие мандата Совета Безопасности ООН — нельзя допускать прикрытия уважения суверенитета, когда правительство нарушает права своей людей массовым и жестоким образом, а легитимность не должна зависеть от действий ООН. Наоборот, причиной задержки должно было стать отсутствие партнеров, готовых взять на себя основную тяжесть операции, препятствие, которое можно было бы преодолеть более решительной дипломатией.

Решение о вмешательстве по полностью или преимущественно гуманитарным причинам не обязательно должно быть выбором «все или ничего». Там, где интересы не оправдывают операций по миротворчеству или государственному строительству, которые являются дорогостоящими как с финансовой, так и с человеческой точки зрения, могут быть менее требовательные варианты добрых дел, такие как создание одного или нескольких убежищ в пострадавшей стране или разработка операций для удержания противоборствующих группировок. отдельно. Соединенным Штатам было бы мудрее не поддаться искушению расширить свою интервенцию в Сомали от простой доставки продовольствия в большой и безопасный район до полномасштабного миротворчества. Сегодня в Косово Соединенным Штатам следует довольствоваться обеспечением безопасности этнических сербов и албанцев в их отдельных районах, а не предпринимать гораздо более дорогостоящие и, возможно, бесполезные усилия по воссозданию интегрированного многоэтнического общества.

Несколько сдержанный подход к гуманитарному вмешательству вряд ли удовлетворит как тех, кто хочет поставить его в центр американской внешней политики, так и тех, кто хочет отодвинуть такие усилия на второй план. Но должны быть ограничения на военные действия США, когда ситуация не является ужасной, когда другие инструменты внешней политики выглядят многообещающе, когда партнеров мало или когда другие крупные державы выступают против американского вмешательства. Соединенные Штаты просто не могут постоянно использовать свою военную мощь повсюду.