Химическая лоботомия: 7 малоизвестных фактов о лоботомии

Лоботомия казалась выходом из ужасной ситуации как для пациентов, так и для врачей. Жаль, что стала она в итоге не выходом, а тупиком.

3. Наблюдение за пациентами

Мониш лечил пациентов и следил за их поведением всего несколько дней после того, как разрывал связи в их головах. Многие считают, что критерии для определения того, стал ли пациент на самом деле нормальным, были предвзятыми: очень уж хотел врач, чтобы результат был положительным. Поясним: Мониш обнаружил улучшение состояния у большинства пациентов, потому что хотел обнаружить именно это. Фримен же, хоть и практиковал, возможно, более варварский метод, но работал с пациентами и после операции. Он не бросил их до самой своей смерти.

4. Хирургически индуцированное детство

Фримен придумал специальный термин для людей, недавно прошедших лоботомию: хирургически индуцированное детство. Он считал, что отсутствие у пациентов нормальных умственных способностей, отвлечение внимания, ступор и другие характерные последствия лоботомии возникают, потому что пациент регрессирует — возвращается к более молодому умственному возрасту.

5. Информированное согласие

В наши дни врачи должны сначала сообщить пациенту о том, что будет сделано, каков риск и возможные осложнения, и только потом начинать сложное физическое или умственное лечение. Но во времена лоботомии у пациентов таких прав не было, а к информированному согласию относились небрежно. Фактически, хирурги делали всё, что хотели.

Фримен считал, что психически нездоровый пациент согласия на лоботомию не может дать, так как не способен понять всей её пользы. Но так просто доктор не сдавался. Если он не мог получить согласие от пациента, он шёл к родственникам в надежде, что согласие дадут они. Что ещё хуже, если пациент уже согласился, но в последнюю минуту передумал, доктор всё равно делал операцию, даже если приходилось «отключить» пациента.

6. Лоботомия разрушала человеческие жизни

Чаще всего лоботомия или превращала человека в овощ, или делала его более послушным, пассивным и легко управляемым, а зачастую ещё и менее умным. Однако, если лоботомия пациента не убила, то все непоправимые повреждения головного мозга врачи считали побочными эффектами лечения.

Был случай, когда одной беременной женщине провели лоботомию из-за одних только головных болей, и прежней она так никогда и не стала: до конца жизни оставалсть на уровне маленького ребёнка, не способного самостоятельно поесть или позаботиться о себе.

Ещё один пример: мальчику по имени Говард Дулли сделали лоботомию по просьбе его мачехи — ей не нравилось, что Говард был трудным ребёнком. Фримен всерьёз рекомендовал этот метод как способ изменения личности. И мальчик провёл жизнь, навсегда потеряв себя самого.

7. Хирургический театр

Есть мнение, что Фримен был слишком рад возможности делать на законных основаниях трансорбитальную лоботомию всем пациентам без разбора. Он не завершал процедуру за десять минут — как-то мало для сложной операции на головном мозге, даже если бы это была самая полезная операция в мире…

Однажды он провёл 25 лоботомий за день. Именно он первым догадался «гуманно» применять электрошок, чтобы делать операции, пока пациенты были без сознания. Хуже того, иногда Фримен проводил лоботомию на обоих полушариях мозга просто чтобы покрасоваться. Невозможно точно сказать, скольким людям он сломал жизни.

8. Химическая лоботомия

Сегодня лоботомия считается абсурдной варварской процедурой. Хотелось бы верить, что лоботомия исчезла навсегда, потому что врачи наконец поняли, что творят. Но в действительности её просто вытеснило более эффективное лечение.

Изо всех врачей обожал лоботомию, пожалуй, только Фримен, другие же прибегали к ней, когда считали, что ничего другого не остаётся. Но время шло, и на смену операции пришли психотропные препараты. Появилось лекарство под названием аминазин, которое назвали «химической лоботомией».

Препарат явно не превращал пациентов в неразумных детей, которые даже не могут контролировать основные функции организма. И вскоре от лоботомии как от врачебной практики отказались насовсем.

Tags: Медицина

Telegram channel

Химическая лоботомия | Psychology Today

Одним из самых позорных эпизодов в истории психологии является применение лобной лоботомии. Несмотря на очень скудные доказательства их эффективности — и несмотря на множество свидетельств серьезных негативных последствий — лоботомии были стандартной процедурой в США и Европе в течение примерно двух десятилетий, до середины 1950-х годов. В США около 40 000 человек подверглись процедуре, в ходе которой отсекались связи между префронтальной корой и лобными долями мозга. Первоначально лоботомии выполнялись путем просверливания отверстий в черепе, пока американский врач Уолтер Фримен не обнаружил, что он может добраться до лобных долей через глазницы, вбивая длинную металлическую отмычку в кость, а затем в мозг.

Процедура была чрезвычайно опасной — некоторые пациенты умерли, у других был поврежден мозг или они покончили жизнь самоубийством. «Успешный» результат означал, что пациент, который ранее был психически неуравновешенным, теперь стал послушным и эмоционально оцепеневшим, менее отзывчивым и менее осведомленным. Даже если казалось, что в их психическом «расстройстве» наблюдалось некоторое улучшение, оно часто перевешивалось когнитивными и эмоциональными нарушениями.

С современной точки зрения использование фронтальной лоботомии кажется невероятно жестоким и примитивным. Однако мы далеко не так далеки от такого варварства, как нам хотелось бы верить. Существуют сильные параллели между лоботомией и современным использованием психотропных препаратов. На самом деле, полное лечение психологических состояний, как если бы они были медицинскими проблемами, и последующее массовое чрезмерное назначение психотропных препаратов имело гораздо более вредный эффект, чем лоботомия, потому что оно гораздо более распространено.

По некоторым оценкам, около 1 из 10 американцев принимает антидепрессанты. Точно так же примерно 9-10% детей в США в возрасте от 5 до 17 лет имеют диагноз СДВГ, большинство из которых принимают назначенные лекарства.

Это могло бы не быть проблемой, если бы было ясно, что эти методы лечения работают. Но это не так. Одна очевидная параллель с лоботомией заключается в том, что антидепрессанты получили широкое распространение без каких-либо убедительных доказательств их эффективности. Исследования показали, что наиболее известные «селективные ингибиторы обратного захвата серотонина» (СИОЗС) не облегчают симптомы депрессии у большинства пациентов и не более эффективны, чем плацебо, в случаях легкой и умеренной депрессии. (1) Некоторые клинические испытания показывают, что антидепрессанты могут быть эффективны в случаях тяжелой депрессии, но чаще всего их назначают при легкой депрессии, когда они в основном неэффективны и имеют серьезные побочные эффекты.

Предположение о том, что депрессия связана с более низким уровнем серотонина в мозге, многими людьми считается само собой разумеющимся, но на самом деле имеет очень мало оснований. В статье для British Medical Journal в 2015 году психиатр Дэвид Хили описал, как миф о связи между депрессией и серотонином распространялся в 1990-х годах фармацевтическими компаниями и их маркетинговыми представителями вскоре после того, как от транквилизаторов начали отказываться из-за опасений по поводу их эффективности. привыкание. На самом деле, как утверждает Хили, более ранние исследования XIX60-е уже отвергли связь между депрессией и серотонином и показали, что СИОЗС неэффективны против этого состояния. Тем не менее, продвигаемый маркетинговыми миллионами фармацевтической промышленности, миф о депрессии как о «химическом дисбалансе», который можно восстановить с помощью лекарств, быстро прижился. Это было привлекательно из-за упрощенного изображения депрессии как медицинского состояния, которое можно «исправить» так же, как физическую травму или болезнь (2).

Еще одна параллель с лобной лоботомией заключается в том, что психотропные препараты продолжают широко использоваться, несмотря на многочисленные доказательства их вредных побочных эффектов и последствий. Хотя Американская психологическая ассоциация заявляет, что антидепрессанты «не вызывают привыкания», исследование, проведенное в 2012 году Королевским колледжем психиатров в Великобритании, показало, что 63% людей, которые отказались от антидепрессантов, сообщали о симптомах отмены, причем тревога была наиболее распространенной. Одна из проблем здесь заключается в том, что симптомы отмены часто интерпретируются как «рецидив» и используются как оправдание для продолжения лечения, которое продолжается бесконечно.Самый неприятный аспект этого заключается в том, что исследования показали, что большинство случаев депрессии исчезают естественным образом в течение нескольких месяцев без лечения. Например, исследование 2012 года, опубликованное в British Medical Journal, показало, что средняя естественная продолжительность «больших депрессивных эпизодов» без лечения составляла всего три месяца (3). лечатся от состояния, которого не было бы, если бы они не лечились от него (в соответствии с этим, исследование 2015 года, опубликованное в Журнале клинической психиатрии, показало, что 69% граждан США, принимающих антидепрессанты, никогда не соответствовали критериям депрессии и никогда не должны были их назначать [4]). Они также тесно связаны с половым бессилием и «двигательными расстройствами», такими как акатизия, хотя, опять же, психиатры часто рассматривают акатизию как основную проблему, которую нужно лечить с помощью лекарств, а не как эффект самих лекарств.

Ошибочные предположения

Самая фундаментальная параллель между лоботомией и психотропными препаратами заключается в том, что они оба основаны на ошибочном предположении: что психологические проблемы являются состояниями мозга и что их можно «исправить» с помощью неврологических вмешательств. «Медицинская модель» депрессии деконтекстуализирует состояние, рассматривая его как отдельную проблему, которую можно лечить так же, как сломанный палец на ноге или кожную сыпь. Но это опасное упрощение.

На самом деле существует множество потенциальных причин депрессии (или, по крайней мере, факторов, способствующих ее возникновению): неудовлетворительное социальное окружение, проблемы в отношениях, неудовлетворенность базовыми потребностями (в самоуважении, принадлежности или самоактуализации), отсутствие смысл и цель жизни, угнетение или несправедливое обращение, негативные или самокритичные модели мышления (связанные с низкой самооценкой), отсутствие контакта с природой, неправильное питание и так далее. Как попытка увеличить потребление серотонина мозгом поможет справиться с этими проблемами? На самом деле существует большая вероятность того, что прием антидепрессантов уменьшит вероятность того, что люди будут напрямую решать эти проблемы, отчасти потому, что они могут не связывать их со своим плохим настроением, а отчасти потому, что их апатия и эмоциональная унылость, вызванные приемом лекарств, снизят их способность к самоконтролю. принимать эффективные меры в своей жизни.

«Легитимная» депрессия

Это подчеркивает тот факт, что во многих случаях депрессия на самом деле является законной реакцией на определенные обстоятельства. Точно так же, как физическая боль является естественной реакцией на повреждение тела, депрессия иногда может быть здоровой и естественной реакцией на негативные жизненные события или обстоятельства. Как и физическая боль, депрессия имеет естественную продолжительность. Если ему позволить, он разыграется, выразит себя, а затем естественным образом исчезнет, ​​даже если на это уйдет несколько недель или месяцев.

Или, с несколько иной точки зрения, депрессия иногда может быть признаком того, что в нашей жизни чего-то не хватает, или что некоторые аспекты нашего благополучия или наши жизненные ситуации игнорируются. Опять же, здесь есть сходство с физической болью, которая часто является предупреждением о том, что часть нашего тела повреждена и требует внимания. Депрессия может быть признаком или предупреждением о том, что определенные аспекты нашей жизни требуют внимания — например, что нам нужно изменить свое окружение или жизненную ситуацию, улучшить наши отношения, найти более приносящую удовлетворение карьеру и новые увлечения, больше отдыхать и расслабляться, или более контакт с природой. И опять же, если мы принимаем психотропные препараты, у нас меньше шансов произвести эти изменения. В обоих этих сценариях наркотики усугубляют проблему, которую они должны решить: они останавливают депрессию, которая разыгрывается и исчезает естественным путем, и снижают вероятность того, что мы предпримем восстановительные действия для улучшения наших обстоятельств.

Гипердиагностика СДВГ

Существуют аналогичные проблемы с СДВГ и лекарствами, которые обычно назначают для лечения «расстройства», такими как риталин и аддерол. Существует множество свидетельств того, что поведенческие проблемы, приписываемые СДВГ, являются результатом не «состояния мозга», а социальных факторов и факторов окружающей среды, таких как отсутствие концентрации внимания, отсутствие организованных, творческих игр, плохое питание. и отсутствие контакта с природой. И в значительной степени СДВГ патологизирует совершенно естественное младенческое поведение. Многим детям, которые просто по своей природе беспокойны и импульсивны, хотя и не в какой-либо разрушительной степени, ошибочно ставят диагноз этого состояния. Детская естественная спонтанность и жизненная сила подавляются из-за ошибочного представления, что они каким-то образом должны сидеть тихо и оставаться дома. (На самом деле это очень напоминает древнюю практику «пеленания», когда младенцев и малышей очень туго заворачивали в одеяла, чтобы ограничить их движения и сделать их пассивными и вялыми. )

Интересно, что во Франции СДВГ ставят гораздо реже, чем в США и Великобритании. Только около 0,5% французских детей диагностируются и лечатся от этого заболевания. Во многом это связано с тем, что французские детские психиатры гораздо чаще рассматривают поведенческие проблемы в социальном или ситуационном контексте и рассматривают глубинные причины, которые американские психиатры обычно игнорируют. Они гораздо чаще рекомендуют семейное консультирование или психотерапию, а не лекарства, и учитывают такие факторы, как диета. И как отмечает Кэролин Ведж в своей книге, Болезнь, называемая детством: почему СДВГ стал американской эпидемией, другим фактором могут быть разные стили воспитания детей. Во Франции дети, как правило, воспитываются более дисциплинированно, чем в США, с большей структурой и более строгими ограничениями.

Опять же, рассматривать поведенческие проблемы детей как результат медицинского состояния означает, что маловероятно, что будут устранены первопричины — изменится их диета, изменится стиль воспитания родителей или больше контакта с природой. И, конечно же, лекарства, которые прописывают этим детям, вызывают такую ​​же зависимость, что и антидепрессанты, и такие же опасные побочные эффекты.

Доброкачественное варварство

Возможно, что небольшое меньшинство детей с диагнозом СДВГ имеют какое-то психологическое состояние и могут получить некоторую пользу от лекарств, точно так же, как некоторые люди с тяжелой депрессией могут получить пользу от антидепрессантов . Нет никаких сомнений в том, что лекарства иногда могут быть полезными, особенно если они используются экономно и временно. Но возмутительно, что сотни миллионов людей во всем мире страдают зависимостью и побочными реакциями на сильнодействующие психотропные препараты, которые не приносят им никакой пользы. Миллионы людей «обездвижены» лекарствами, которые не только не приносят исцеления, но и искусственно увековечивают состояния, которые они должны облегчать. Миллионам детей без необходимости ставят диагноз «состояние», существование которого является спорным, и насильно дают лекарства, эффективность которых также является спорной.

Я предполагаю, что будущие поколения психологов будут с недоверием оглядываться на то, как мы чрезмерно прописываем психотропные препараты, пораженные нашим слепым энтузиазмом в отношении в значительной степени неэффективных и вредных методов лечения и тем, как такие варварские методы могли получить такое широкое распространение.

Я старший преподаватель психологии в Университете Лидс Беккет, Великобритания. Я автор книги «Возвращение к здравомыслию ». Посетите мой сайт www.stevenmtaylor.com.

Разум и Материя | Институт истории науки

Здоровье

Хлорпромазин, когда-то известный как «химическая лоботомия», изменил подход медицины к психическим заболеваниям.

Автор: Мэт Савелли | 2 июня 2013 г.

В начале 1950-х годов французский врач Анри Лабори пережил счастливый момент, который коренным образом изменил картину психиатрии и психических заболеваний.

Лаборит, военный хирург, экспериментировал с новым препаратом под названием хлорпромазин в надежде найти более эффективный анестетик. Хотя препарат не вызывал у его пациентов потери сознания, он вызывал удивительное спокойствие. Laborit немедленно уведомил своих коллег-психиатров о потенциале препарата и предоставил им образцы.

Когда хлорпромазин попал из Франции в остальной мир в период с конца 1952 по 1954 год, медицинские журналы были переполнены новостями о том, что некоторые радостно окрестили «химической лоботомией». Ранние исследователи свидетельствовали о трансформации психиатрических отделений под действием препарата, рассказывая истории о неуправляемых пациентах, предназначенных для изоляции в государственных приютах, или о «ледорубе» лоботомии, которые за одну ночь превращаются в «идеальных пациентов». Предыдущие биомедицинские методы лечения психических заболеваний, такие как терапия инсулиновой комы и электрошоковая терапия, были трудны для применения и давали неоднозначные результаты. Новое психотропное лекарство обещало легкость лечения и, казалось, воссоединило психиатрию с традиционной медициной.

Препарат обладает почти неограниченным психиатрическим потенциалом. Н. Уильям Винкельман из Филадельфии, первый американец, опубликовавший исследование хлорпромазина, писал, что «препарат особенно примечателен тем, что может уменьшать сильную тревогу, уменьшать фобии и навязчивые идеи, обращать вспять или модифицировать параноидальный психоз, успокаивать маниакальных или крайне возбужденных пациентов, и превратить враждебного, возбужденного, старческого пациента в спокойного, легко управляемого пациента». Некоторые пациенты также приняли препарат; одна особенно взволнованная женщина вспоминала, что вновь обретенное чувство безмятежности было «подобно тому, как председатель берет на себя управление собранием, на котором раньше все кричали одновременно».

К концу 1960-х годов хлорпромазин под торговыми названиями Ларгактил и Торазин прописали почти 50 миллионам пациентов во всем мире. Врачи приписали ему изменение психиатрического ландшафта и опустошение приютов по всему миру. Несомненно, это позволило многим пациентам получать помощь в обществе, а не за закрытыми дверями психиатрических больниц, что имело решающее значение для снижения стигматизации психических заболеваний. Успех препарата вызвал лихорадочные поиски других химических соединений, способных столь драматически изменять химический состав мозга, и породил совершенно новую область научных исследований — психофармакологию. По сей день химическое лечение преобладает над всеми другими в психиатрии.

Хотя популярность хлорпромазина сыграла центральную роль в изменении подходов врачей к психическим заболеваниям, некоторые утверждали, что это означало отказ от лечения всего человека в пользу лечения только мозга. Вместо того, чтобы проводить долгие сеансы, разговаривая с пациентами и пытаясь решить их основные проблемы, многие психиатры начали быстро прописывать таблетки, пытаясь максимально увеличить количество приемов, которые они могли пройти за день. Для этих критиков, многие из которых сами были практиками, искусство психиатрии было заменено неточной наукой. Другие, хотя и больше принимали потенциал препарата, были обеспокоены побочными эффектами, в том числе дрожью, нечеткостью зрения и непроизвольными движениями лица. Наконец, что весьма важно, никто не мог точно определить, как действует лекарство.

Через шестьдесят лет после появления препарата многие из этих проблем остаются. Хлорпромазин до сих пор прописывают многим пациентам с шизофренией, но теперь это всего лишь одно из целых семейств психофармацевтических препаратов, разработанных вслед за ним. Как и хлорпромазин, эти новые препараты вызывают вопросы, связанные с побочными эффектами, а также опасения по поводу растущих затрат, эффективности и чрезмерного назначения.

Эти препараты, такие как прозак и риталин, стимулировали появление ряда теорий, касающихся биохимии психических заболеваний, обычно фокусирующихся на дисбалансе таких нейротрансмиттеров, как дофамин, серотонин и норэпинефрин. Однако до сих пор никто не пришел к какому-либо ясному и общепризнанному объяснению связи нейрохимии с психическими заболеваниями.