Барьеры в социальном взаимодействии: Поведенческие барьеры — Гуманитарный портал — ШПИЛЬКИ

Содержание

Областная межведомственная комиссия по снижению административных барьеров

Утверждено постановлением Правительства
Ростовской области от 02.03.2012 № 131
в редакции постановления от 25.05.2017 № 374

1. Общие положения

1.1. Областная межведомственная комиссия по снижению административных барьеров (далее – комиссия) создана в целях обеспечения взаимодействия территориальных органов федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти Ростовской области по вопросам устранения административных барьеров, препятствующих эффективному развитию предпринимательской деятельности на территории Ростовской области.

1.2. Комиссия в своей деятельности руководствуется Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами, федеральными законами, правовыми актами Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти, Уставом Ростовской области, областными законами и иными правовыми актами Ростовской области, а также настоящим Положением.

2. Основные задачи комиссии

2.1. Подготовка предложений по вопросам:

реализации общесистемных мер снижения административных барьеров и повышения доступности государственных и муниципальных услуг;

оптимизации механизмов осуществления функций органов исполнительной власти и органов местного самоуправления;

обеспечения открытости и доступности информации о деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления.

2.2. Анализ проблем взаимоотношений хозяйствующих субъектов с органами государственного контроля (надзора) и муниципального контроля на региональном уровне.

2.3. Анализ деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления в муниципальных образованиях Ростовской области по вопросам снижения административных и организационных барьеров на пути развития предпринимательства.

2.31. Разрешение разногласий, возникающих по результатам проведения оценки регулирующего воздействия проектов нормативных правовых актов Ростовской области и экспертизы нормативных правовых актов Ростовской области, затрагивающих вопросы осуществления предпринимательской и инвестиционной деятельности.

2.4. Для решения поставленных задач комиссия вправе:

запрашивать и получать от органов исполнительной власти Ростовской области, территориальных органов федеральных органов исполнительной власти, органов местного самоуправления в муниципальных образованиях Ростовской области, хозяйствующих субъектов документы и информацию, относящиеся к компетенции комиссии, в установленном законом порядке;

приглашать на свои заседания представителей органов, осуществляющих государственный контроль (надзор) и муниципальный контроль;

создавать рабочие группы по отдельным направлениям деятельности комиссии или для решения конкретных проблем с привлечением экспертов и специалистов для анализа информации.

3. Организация и порядок работы комиссии

3.1. Комиссию возглавляет председатель комиссии. В отсутствие председателя комиссии его обязанности по поручению председателя комиссии исполняет один из его заместителей.

3.2. Заседания проводятся по мере необходимости, но не реже 1 раза в квартал. Председатель комиссии вправе назначить проведение внепланового заседания.

3.3. Члены комиссии участвуют в ее работе лично. Заседание комиссии считается правомочным, если на нем присутствует более половины ее членов.

3.4. Решения комиссии принимаются простым большинством голосов присутствующих на заседании членов комиссии путем открытого голосования. В случае равенства голосов голос председателя комиссии является решающим.

3.5. Решения комиссии носят обязательный характер для органов исполнительной власти Ростовской области.

Феноменология социально-психологических барьеров в межпоколенных взаимоотношениях в семье Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

Агафонов Георгий Юрьевич

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ..

УДК 159.99.

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ БАРЬЕРОВ В МЕЖПОКОЛЕННЫХ

ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ В СЕМЬЕ

Агафонов Георгий Юрьевич, аспирант

Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена (194355, Россия, Санкт-Петербург, ул. Композиторов, дом 12 Б, e-mail: [email protected])

Аннотация. В данной статье описывается результат опроса экспертов, направленного на выявление феноменологии социально-психологических барьеров в межпоколенных отношениях в семье. Под социально-психологическими барьерами понимается совокупность механизмов регуляции поведения и взаимоотношений, которые могут препятствовать результативному общению и взаимодействию. Социально-психологические барьеры в семье исследуются во взаимоотношениях между поколениями детей-подростков, родителей и прародителей. Полученные результаты показывают, что специалисты, выступившие в нашем исследовании экспертами, в большей степени сталкиваются с проявлениями социально-психологических барьеров в отношениях между поколениями детей, с одной стороны, и их родителей и прародителей, с другой. С помощью контент-анализа были выделены основные социально-психологические барьеры, возникающие в межпоколенческих внутрисемейных отношениях. В результате опроса экспертов показано, что социально-психологические барьеры являются актуальной проблемой во взаимодействии между представителями всех поколений семьи; наиболее распространенными социально-психологическими барьерами в межпоколенных отношениях в семье являются барьер жизненного опыта, коммуникативный барьер, ценностно-ориентационный барьер и сепарационный барьер.

Ключевые слова: социальная психология, социально-психологические барьеры, семья, межпоколенные взаимоотношения, семейные отношения, коммуникации, опрос, результаты опроса, дети, родители, прародители.

PHENOMENOLOGY OF THE SOCIAL AND PSYCHOLOGICAL BARRIERS IN INTERGENERATIONAL

RELATIONSHIPS OF THE FAMILY

Agafonov George Yurievich, post-graduate student

Herzen State Pedagogical University of Russia (194355, Russia, St. Petersburg, Composers Street, 12 B, e-mail: [email protected])

Abstract. This article describes the result of a survey of experts aimed at identifying socio-psychological barriers in intergenerational relations in the family. Socio-psychological barriers are understood as a set of mechanisms for regulating behavior and relationships that can hinder effective communication and interaction. Socio-psychological barriers in the family are explored in the interrelationships between generations of adolescent children, parents and grandparents. The results show that people with higher education have a higher level of knowledge and skills than other children, on the one hand, and their parents and grandparents on the other. With the help of content analysis, the main socio-psychological barriers that emerged in intergenerational intra-family relations were identified. As a result of the survey of experts it was shown that socio-psychological barriers are an actual problem in all respects between the generation of the family; The most common socio-psychological barriers in intergenerational relations in the family are the barrier of life experience, the communicative barrier, the value-orientation barrier and the separative barrier.

Keywords: social psychology, social and psychological barriers, family, intergenerational relationships, family relations, communication, survey, survey results, children, parents, grandparents.

В современной социальной психологии возрастает интерес к межпоколенным отношениям в обществе в целом и в семье в частности (А.В. Микляева [1], М.И. Постникова [2], М.В. Сапоровская [3], Ю.С. Чмутова, И.А. Рудакова [4], А.Г. Самохвалова [5], А.А. Бодалев [6], Е.А. Петрова [7], М.В Сёмина [8] и т.д.). Поколенческая принадлежность, тесно связанная в обыденном сознании с возрастом человека, является одним из центральных регуляторов взаимодействия между людьми (А.В. Микляева [9], П.В. Румянцева [10], В.Н. Куницына и Е.А. Юмкина [11]) и, представляя собой очевидный фактор различий между членами семьи, создает благоприятные условия для возникновения разнообразных социально-психологических барьеров, затрудняющих коммуникацию и снижающих эффективность внутрисемейного взаимодействия в целом (Г.Н. Тигунцева [12], Е.А. Дорьева и Е.М. Королева [13], В.Р. Мухадинов и Т.И. Слугина [14], И.В. Зубкова [15] ). Однако при всей очевидной актуальности данной проблемы, социально-психологические барьеры в межпоколенных отношениях в семье изучены на сегодняшний день весьма фрагментарно.

Целью данной статьи является феноменологическое описание социально-психологических барьеров, имеющих наибольшее распространение в межпоколенных семейных отношениях, на материале трехпоколенной семьи, представленной поколениями «детей» (подросткового возраста как в наибольшей степени способных к рефлексии сложившейся в семье системы отношений), «родителей» и «прародителей».

Отметим, что понятие «социально-психологический барьер» не имеет на сегодняшний день однозначной

трактовки, также как и не существует общепризнанной классификации социально-психологических барьеров. Сложность этой темы Редькина Л.В. [16] описывает таким образом: «Барьеры в психологической науке — это теоретическое понятие, основанное на высоком уровне абстракции и обобщении». Б.Д. Парыгин [17-18] все психологические барьеры считал социально-психологическими и разделял их на внутренние и внешние, так как он считал, что они бывают как производными от свойств личности, так и состояния психики. Это приводит к двойственности свойств характеристики понятия. Например, В.Н. Мясищев [19] указывает на несколько барьеров: барьеры отражения; барьеры отношения; барьеры обращения (взаимодействия). Такая классификация обозначает спектр проявлений социально-психологических барьеров. Еще одной известной классификацией является классификация В.А. Лабунской в соавторстве с Ю.А. Менждерицкой и Е.Д. Бреус [20]: социально-психологические барьеры определяются как трудности, возникающие в общении. Можно сказать, что позиции авторов сходятся в том, что социально-психологические барьеры создают препятствия или являются препятствием для эффективной коммуникации, которые происходят из особенностей механизмов регуляции поведения человека. Таким образом, под социально-психологическими барьерами понимается сочетание механизмов регуляции поведения взаимоотношений, которые могут препятствовать эффективному взаимодействию и взаимопониманию.

Отметим, что на данный момент времени существует множество работ о детско-родительских отношениях в семье, в том числе и посвященных факторам снижения

Агафонов Георгий Юрьевич ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ …

их эффективности, а также об отношениях между супругами. Однако исследований проявлений социально-психологических барьеров в отношениях внутри многопоколенной семьи, которые охватывали бы разные уровни межпоколенных отношений (в том числе, отношения между «родителями» и «прародителями», «детьми» и «прародителями») на сегодняшний день практически нет. В соответствии с этим, целью нашего исследования стало выявление феноменологии социально-психологических барьеров в межпоколенных отношениях в семье. Для описания социально-психологических барьеров, имеющих наибольшее распространение в межпоколенных отношениях в семье, использовался метод экспертного опроса. В качестве экспертов выступили 8 специалистов-психологов с профессиональным стажем более трех лет, в основном — более пяти лет, а в некоторых случаях — более 15 лет. Основная профессиональная сфера, в которой заняты эксперты, — семейное психологическое консультирование.

Экспертам было предложено ответить на следующие вопросы:

Какие социально-психологические барьеры существуют в межпоколенных взаимоотношениях в семье?

Какие из этих барьеров являются наиболее значимыми для взаимоотношений?

В каких типичных фразах, действиях и поступках они проявляются?

На данные вопросы эксперты отвечали трижды: во-первых, характеризуя взаимодействие между поколением «детей-подростков» и поколением «родителей» (для выявления социально-психологических барьеров в отношениях между поколениями детей и родителей), во-вторых, описывая особенности взаимодействия между поколением «детей-подростков» и поколением «бабушек и дедушек» (для выявления социально-психологических барьеров в отношениях между поколениями детей и прародителей), и, в-третьих, иллюстрируя особенности взаимодействия между поколением «родителей» и поколением «бабушек и дедушек» (для выявления социально-психологических барьеров в отношениях между поколениями родителей и прародителей).

В результате опроса было получено 69 семантических единиц, описывающих феноменологию социально-психологических барьеров в межпоколенном внутрисемейном взаимодействии. Из них 24 описывают барьеры между поколениями «детей-подростков» и «родителей», 27 — между поколениями «детей-подростков» и «бабушек-дедушек» и 18 — между поколениями «родителей» и «прародителей» (рисунок 1).

цитное представление о том, что основным источником напряжения в межпоколенных отношениях в семье являются именно дети-подростки, и именно барьеры в отношениях между детьми-подростками и взрослыми членами семьи являются наиболее значимыми в контексте межпоколенных внутрисемейных отношений. Тем не менее, упоминание экспертами и социально-психологических барьеров, возникающих в отношениях представителей старших поколений, позволяет утверждать, что проблема социально-психологических барьеров в межпоколенных внутрисемейных отношениях универсальна и затрагивает представителей всех без исключения поколений. С помощью контент-анализа были выделены основные социально-психологические барьеры, возникающие в межпоколенческих внутрисемейных отношениях. В их число вошли (в порядке частоты упоминания экспертами):

— барьер жизненного опыта;

— коммуникативный барьер;

— ценностно-ориентационный барьер;

— сепарационный барьер.

Данные, представленные в таблице 1, свидетельствуют о том, что перечисленные барьеры встречаются в отношениях представителей разных поколений:

Таблица 1 — Социально-психологические барьеры в межпоколенных взаимоотношениях в семье (по результатам контент-анализа ответов экспертов)

Социально- психологические барьеры Частота встречаемости при характеристике отношений между

«детей» и «родителей» «детей» и «прародителей» поколениями «родителей» и «прародителей»

Барьер жизненного опыта 0,29 036 0,45

К отгуникатиБный Барьер 0,24 0,21 0,23

ориентационный барьер 0,25 0,20 0,05

Сепарационный барьер 0,13 0,07 —

Иное (не квалифицируемое) 0,09 0,16 0,27

Рисунок 1 — Количественное соотношение социально-психологических барьеров, выделенных экспертами в межпоколенных взаимоотношениях в семье

Полученные результаты показывают, что специалисты, выступившие в нашем исследовании экспертами, в большей степени сталкиваются с проявлениями социально-психологических барьеров в отношениях между поколениями детей, с одной стороны, и их родителями и прародителями, с другой. Социально-психологические барьеры в отношениях между поколениями родителей и прародителей упоминаются экспертами значительно реже, что может быть проинтерпретировано как импли-

Дадим более подробную характеристику выделенным социально-психологическим барьерам.

Барьер жизненного опыта — наиболее часто указываемый экспертами барьер. Барьер жизненного опыта представляет собой результат несовпадений представлений и мировоззрений, сформированных в процессе собственной жизни, переживаний, впечатлений о практических действиях и их результате.

В качестве проявления этого барьера эксперты указывали такие высказывания участников семейного взаимодействия: «я уже старенький, меня не переделаешь»; «вот в наше время…», «мы были другими, у нас все было по-другому»; «не знаю, как ты будешь жить.» и др. Интересно отметить, что это единственный барьер, который имеет, по мнению экспертов, наибольшее проявление именно во взаимоотношениях между поколениями «детей» и «прародителей» (0,45). Отметим также, что данный барьер универсален и упоминается экспертами при характеристике всех видов межпоколенных взаимоотношений с довольно значимой частотой, в частности, в отношениях между поколениями «детей» и «родителей» — 0,29; в отношениях между поколениями «детей» и «прародителей» — 0,36; между поколением «родителей» и поколением «бабушек и дедушек» — 0,44.

Коммуникативный барьер представлен совокупностью особенностей передачи информации, которые препятствуют взаимопониманию. Ярким аспектом коммуникативного барьера является «языковой барьер», выражающийся в использовании в коммуникациях неологизмов и слов, которые каждое поколение интерпретирует в соответствии со своим опытом и контекстом времени. Важно отметить, что эксперты указали существенную значимость данного барьера не только во взаимоотношениях поколений «детей» и «родителей», но и

Агафонов Георгий Юрьевич психологические

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ … науки

во взаимоотношениях поколений «родителей» и «прародителей».

В качестве проявлений этого барьера эксперты указали следующие примеры: «чего тебе говорить, ты все равно наизнанку мои слова вывернешь», «ты слышишь только то, что хочешь слышать», «ты меня не понимаешь», «отстань… ты ничего не понимаешь!»; в поведении поколения «детей» эксперты отдельно отмечали «молчание», «уход от общения».

Данный барьер также универсален и присутствует во всех межпоколенных взаимоотношениях с такой частотой: в отношениях между поколениями «детей» и «родителей» — 0,24; в отношениях между поколениями «детей» и «прародителей» — 0,21; в отношениях между поколениями «родителей» и «прародителей» — 0,23.

Ценностно-ориентационный барьер представляет из себя совокупную разницу устремлений и желаемых целей у родителей, у детей и у старшего поколения как по отношению к друг другу, так и по отношению к самим себе. Ценностно-ориентационный барьер проявляется в различиях целей и стремлений личности, достижение которых для человека имеет наибольшее значение, что приводит к неумению воспринять и понять цели стремления другого человека.

По мнению экспертов, этот барьер в основном проявляется в таких высказываниях: «я лучше знаю», «сейчас ты должен думать об учебе» и др. Основным проявлением эксперты указывали полное и частичное игнорирование целей и желаний другого участника семейного взаимодействия. Один из экспертов указывает на поведение родителей, которое описывается как «игнорирование интересов подростка и сосредоточенность только на достижениях, например школьных».

Данный барьер, по мнению экспертов, также весьма распространён в межпоколенных отношениях в семье: в отношениях между поколениями «детей» и «родителей» — 0,25; в отношениях между поколениями «детей» и «прародителей» — 0,20; в отношениях между поколениями «родителей» и «прародителей» — 0,05

Сепарационный барьер связан с тенденциями личности отстраниться от других людей во внутрисемейном взаимодействии. В качестве проявления данного барьера эксперты фиксировали, прежде всего, проявления физической и психологической сепарации со стороны поколения «детей»: «бегание из дома», «отвержение каких-либо авторитетов» и др. Частота его упоминаний экспертами такова: в отношениях между поколениями «детей» и «родителей» — 0,13; в отношениях между поколениями «детей» и «прародителей» — 0, 07.

Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления.

— межпоколенные различия между людьми, естественные для отношений внутри семьи, создают предпосылки для возникновения разнообразных социально-психологических барьеров, снижающих эффективность внутрисемейного взаимодействия;

— несмотря на то, что основным фактором возникновения социально-психологических барьеров в межпоколенных отношениях в семье имплицитно считается позиция поколения «детей», практика психологической помощи семье показывает, что социально-психологические барьеры являются актуальной проблемой во взаимодействии между представителями всех поколений семьи;

— наиболее распространенными социально-психологическими барьерами в межпоколенных отношениях в семье являются барьер жизненного опыта, коммуникативный барьер, ценностно-ориентационный барьер и се-парационный барьер;

— барьер жизненного опыта, коммуникативный барьер, ценностно-ориентационный барьер проявляются в межпоколенных отношениях в семье универсально, в то время как сепарационный барьер характерен преимущественно для отношений между поколениями «детей», с 246

одной стороны, и «родителей» и «прародителей», с другой.

Результаты данного исследования позволяют расширить знания о социально-психологических барьерах в межпоколенных отношениях в семье. На основе полученных результатов планируется разработка авторской анкеты, направленной на оценку распространенности описанных видов барьеров в семейных взаимоотношениях, а также на выявление специфики их содержания в отношениях между представителями различных поколений.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Микляева А.В. Психология межвозрастных отношений. М.: Перо, 2014. 159 с.

2. Постникова М.И. Психология отношений между поколениями: теоретико-методологический аспект. Архангельск: изд-во Поморского университета, 2010. 172 с.

3. Сапоровская М.В. Поколения в семье: методология, теория и практика исследования // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Серия: Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика. 2012.Том 18. № 1-2. С. 170-176.

4. Чмутова Ю. С., Рудакова И. А. Разработка новой типологии коммуникативных барьеров в современной педагогике // Вестник Череповецкого государственного университета. 2011. №3 (35) С.197-202.

5. Самохвалова А.Г. Коммуникативные трудности ребенка: проблемы, диагностика, коррекция. СПб.: Речь, 2011. 432 с.

6. Бодалев А.А. Психологические трудности общения и их преодоление. // Педагогика. 1992. № 5-6. С. 25-32.

7. Петрова Е. А. История семьи как межпоколенный ресурс совладающего поведения и средства его получения // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова: Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика. 2008. №2 С.201-208.

8. Сёмина М. В. Семья с позиций системно синер-гетического подхода // Вестник БГУ. 2011. №6 С.30-35.

9. Микляева А.В. Личность как субъект межвозрастных отношений: социально-психологический анализ // Современные проблемы науки и образования. 2014. №3 С.637.

10. Микляева А.В., Румянцева П.В. Соотношение центральных и периферических компонентов в структуре социальной идентичности личности // Психологический журнал. 2011.№ 5 . с. 36-45

11. Куницына В. Н., Юмкина Е. А. Семейный уклад в социально-психологическом аспекте // Современные проблемы науки и образования. 2012. №4 С.367.

12. Тигунцева Г. Н. Психологические факторы возникновения коммуникативных деструкций делинквент-ных подростков // Известия ИГЭА. 2015. №5 С.904-912.

13. Дорьева Е. А., Королева Е. М. Факторы сохранения и завершения (распада) близких отношений: обзор современных психологических исследований // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова: Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика. 2015. №4 С.112-116.

14. Мухадинов В. Р., Слугина Т. И. Способы преодоления коммуникативных барьеров в межличностном общении // Вестник МГУ. 2011. №2 С.123-127

15. Зубкова И. В. Коммуникативные барьеры как фактор повышения риска непонимания в межличностных отношениях // Изв. Сарат. ун-та Нов. сер. Сер. Акмеология образования. Психология развития. 2011. №2 С.72-76.

16. Редькина Л. В. Психологические барьеры: структура и содержание // Вестник ТГУ. 2010. №10 С.102-105.

17. Парыгин Б.Д. Социальная психология. Проблемы методологии, истории и теории. СПб.: ГУП, 2003. 616 с.

18. Парыгин Б.Д. Социальная психология: истоки и АНИ: педагогика и психология. 2017. Т. 6. № 1(18)

Агафонов Георгий Юрьевич

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ …

перспективы. СПб.:СПбГУП, 2010. 536 с.

19. Мясищев В.Н. Основные проблемы и современное состояние психологии отношений человека // Психологическая наука в СССР. М., 1960. Т. 2. С. 110125.

20. Лабунская В.А., Ю.А. Менждерицкая, Е.Д. Бреус. Психология затрудненного общения: Теория. Методы. Диагностика. Коррекция. М.: Академия, 2001. 288 с.

Коммуникативные барьеры как источник конфликтных ситуаций в школьном социуме Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

УДК 316.485:37.015.3

https ://doi.org/10.24158/spp.2018.2.1

Гридчин Александр Анатольевич

Gridchin Aleksandr Anatolyevich

доктор социологических наук, профессор кафедры социологии и управления Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова

Цыганкова Елена Николаевна

соискатель кафедры социологии и управления Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова

КОММУНИКАТИВНЫЕ БАРЬЕРЫ КАК ИСТОЧНИК КОНФЛИКТНЫХ СИТУАЦИЙ В ШКОЛЬНОМ СОЦИУМЕ

D.Phil. in Social Science, Professor, Sociology and Management Department, Belgorod State Technological University

Tsygankova Elena Nikolaevna

External PhD student, Sociology and Management Department, Belgorod State Technological University

COMMUNICATION BARRIERS AS A SOURCE OF CONFLICT SITUATIONS IN A SCHOOL COMMUNITY

Аннотация:

Статья посвящена актуальной проблеме повышения культуры конфликтного взаимодействия в школьном социуме, предусматривающей формирование и развитие у субъектов образовательных отношений способности успешной адаптации к меняющимся условиям жизни, конструктивного разрешения возникающих противоречий и конфликтов; воспитание у них толерантности, готовности к сотрудничеству, умения вести диалог, находить компромиссы. В связи с этим актуальное значение приобретает способность своевременного распознания и устранения системных искажений конфликтной ситуации, которые выражаются: в искажении конфликтной ситуации в целом; в искажении мотивов поведения в конфликте; в искажении действий, высказываний, поступков; в искажении личностных качеств; в неправомерности перцептивной иррадиации и асимметричности социальной перцепции; в стигматизации — предвзятом приписывании другим людям нежелательных атрибутов. Авторами сделан вывод, что знание системных (перцептивно-оценочных) искажений конфликтной ситуации является важной предпосылкой и «составляющей» высокой культуры конфликтного взаимодействия.

Ключевые слова:

конфликт, конфликтная ситуация, коммуникация, конфликтная компетентность, коммуникативный барьер, конфликтное поведение, мотивы, перцепции, перцептивно-оценочные искажения, культура конфликтного взаимодействия, личностные качества.

Summary:

The paper reviews the urgent issue of enhancing the conflict culture in a school community involving the development of educational actors’ ability to adapt comfortably to the changing environment, resolving disagreements and conflicts constructively; fostering their tolerance, readiness to cooperate, hold a dialogue, reach a compromise. In this regard, the ability to recognize and eliminate systemic distortions of the conflict situation on time becomes relevant. The latter are reflected in the distortion of the conflict situation as a whole; the distortion of the behavioral motives in the conflict; the distortion of actions, statements, doings; the distortion of personal qualities; the illegitimacy of perceptual irradiation and the asymmetry of social perception; the stigmatization, i.e. the biased attribution of undesirable features to other people. The authors conclude that knowledge of systemic (perceptually estimated) distortions of a conflict situation is the important prerequisite and a component of a high culture of conflict interaction.

Keywords:

conflict, conflict situation, communication, conflict competence, communication barrier, conflict behavior, motives, perceptions, perceptually estimated distortions, conflict culture, personal qualities.

Участившиеся конфликты в школьном социуме вызывают тревогу не только у учителей и руководителей школ, но и у российской общественности, обеспокоенной вопросами обеспечения социальной безопасности учащихся. По данным психологических исследований, 35-40 % всех детских неврозов являются следствием деструктивных конфликтов в отношениях между учителями и учащимися [1, с. 4]. Важно знать условия и факторы, вызывающие конфликтные ситуации в школьном социуме, для их разрешения, а в идеальном варианте — предупреждать и не допускать их. В связи с этим важную роль играют коммуникативные факторы, связанные с контактами, общением конфликтующих сторон. Эти факторы привлекают внимание как отечественных [2], так и зарубежных исследователей [3], в работах которых представлены отдельные аспекты коммуникативного воздействия на конфликтные ситуации. В предлагаемой статье предпринята попытка системной интерпретации конфликтогенных коммуникативных факторов, или коммуникативных барьеров, что предусматривает, во-первых, выделение и описание этих барьеров, во-вторых, характеристику их взаимосвязи.

Проведенный нами теоретический анализ позволяет сделать вывод о целесообразности выделения трех групп коммуникативных барьеров как источников конфликтных ситуаций: перцептивных, эмоциональных, интеракционных.

Обратимся сначала к типичным перцептивным искажениям конфликтной ситуации [4]. Первое из них — искажение конфликтной ситуации в целом. В данном случае искажено восприятие конфликтной ситуации в целом, а не только отдельных ее элементов. Конфликтная ситуация может быть упрощена, неясные или сложные моменты упускаются, не исследуются; происходит схематизация конфликтов; выделяются отношения и устойчивые связи, уменьшаются перспективы восприятия ситуации. Предпочтения отдаются принципу «здесь и теперь». Восприятие ситуации совершается в оценках по типу «черное — белое». Преобладает категоричность оценок, которые не подлежат сомнениям и пересмотру. Осуществляются фильтрация и интерпретация информации в русле, соответствующем собственным предубеждениям субъекта, воспринимающего конфликтную ситуацию.

Следующий перцептивный барьер — искажение восприятия мотивов поведения в конфликте. Собственные помыслы являются благородными, цели — возвышенными и поэтому достойными реализации. Мотивы оппонентов, напротив, интерпретируются как приземленные, а цели — низменные.

Проявляется также искаженное восприятие действий, высказываний, поступков. Обычно акцентируются нормативная обоснованность собственных позиций, их целесообразность. Целевая составляющая просматривается в русле «Я прав, поэтому я должен победить!» Операциональная составляющая проявляется в нескольких вариантах: самоподдержка, признание единственно правильного решения, возложение ответственности на другого, размывание ответственности. Позиция оппонента представляется ошибочной, бездоказательной, нормативно непод-крепленной. Ее операциональная составляющая выражается обычно в вариантах приписывания действиям противоправного содержания, интерпретации нейтральных действий как агрессивных, восприятия непреднамеренных действий как умышленных.

Обратим внимание также на искажение восприятия личностных качеств. В процессе самовосприятия выделяются чуть ли не исключительно положительные качества. Не принимаются и игнорируются указания, замечания, упоминания о любых сомнительных, невыгодных и нелестных качествах, свойствах личности. Вместе с тем происходит гиперболизация и усиление негативных свойств и черт личности оппонента. Усиливается поиск всего непривлекательного и негативного. В участнике игнорируется ценное, положительное, общечеловеческое. В процессе восприятия конфликтных ситуаций происходит искажение обобщающего образа участника, что приводит к формированию образа врага, который становится целостным представлением об оппоненте и интегрирует в себе истинные и иллюзорные свойства, качества и черты. Признаками образа врага являются недоверие, негативное ожидание, возложение вины на врага, отказ участнику в сочувствии, деиндивидуализация, отождествление оппонента со злом. Этот образ формируется в латентной фазе конфликта в процессе восприятия, детерминированного негативными оценками.

Целесообразно выделить условия, которые усиливают степень перцептивного искажения восприятия конфликтных ситуаций, а именно: состояние стресса, низкий уровень информированности участников друг о друге, высокий уровень отрицательных эмоций, неспособность предвидеть последствия конфликтов, преобладание в сознании оппонента агрессивной концепции среды, негативные установки на участников, сформировавшиеся в период до конфликта. Неадекватность оценки конфликтной ситуации вызывается ограниченным кругозором, состоянием наркотического или алкогольного опьянения и т. д. [5].

Довольно часто проявляются и такие перцептивные барьеры, как неправомерность перцептивной иррадиации и асимметричность социальной перцепции. Учителя, оценивая поступки учеников, иногда безответственно относятся к последствиям этих оценок для учеников и не всегда достаточно заботятся о том, насколько повлияют эти оценки на дальнейшие взаимоотношения ученика и учителя. Исходя из внешнего восприятия поступка и упрощенного толкования его мотивов учитель зачастую дает оценку не только поступку, но и личности ученика, тем самым вызывая справедливое возмущение и протест у ученика, а иногда желание вести себя так, как нравится учителю, для того чтобы оправдать его ожидания. В подростковом возрасте это приводит к конфликту в поведении, слепому подражанию образцу, когда ученики не затрудняют себя стремлением «заглянуть в себя», самим оценить свои поступки.

Что касается асимметричности социальной перцепции, то она проявляется в ее смещении в сторону фиксации негативных черт и недостатков у других людей и тем более у оппонентов. Большинство опрошенных нами респондентов-учащихся часто обращают внимание на окружающих, причем это происходит, как правило, непроизвольно. В случае появления предмета заинтересованности непроизвольное внимание переходит в произвольное и избирательное. Имеются определенные гендерные различия в избирательности внимания респондентов, что выражается

в выборе предметов, представляющих для них интерес. Причем у девушек сравнительно больший интерес вызывают внешность, одежда и т. д. Они же больше внимания обращают на других в зависимости от обстоятельств, тогда как юноши в зависимости от настроения. При этом приходится делать неутешительный вывод о том, что многие учащиеся заранее настроены на отрицание, конфликт, поскольку их внимание в большей мере акцентировано на недостатках других, нежели на их достоинствах. Вместе с тем половина опрошенных настроена более толерантно, отмечая у других людей в равной степени и достоинства, и недостатки.

Искажения в социальной перцепции становятся предпосылкой появления феномена стигматизации. Греки с присущей их культуре мощной визуальной составляющей использовали букву «стигма» для обозначения чего-либо необычного и плохого в моральном облике субъекта. С приходом христианства стигма «нагружается» еще двумя смыслами: религиозным (печать божьей благодати) и медицинским (физический недостаток). Со временем клеймение стигмой по живому телу, как в Древней Греции, сменяется на социальную стигматизацию: стигма начинает обозначать не телесное проявление недостатков, а скорее социальное приписывание индивиду или группе атрибутов позора и бесчестья. В бесконечных вариациях стигмы, включая те, что имели в виду греки, остается все то же: «нормальные» убеждены, что человек со стигмой — не совсем человек. По Гоффману [6] условием стигмы выступает наличие взаимосвязи между стереотипом и атрибутом, виртуальной и актуальной социальными идентичностями. Стигматизация действует так, что атрибуты, приписываемые телу и поэтому приобретаемые в действительности, делают его другим и менее желательным (плохим, опасным, слабым). На этом основании происходит дискриминация людей, сокращаются их жизненные шансы, рационализируется враждебность, основанная на иных, например социальных, различиях. Стигматизирующие термины применяются в повседневном языке без осознания их исходного смысла.

Изливая на детей раздражение, взрослые атрибутируют им оценочные ярлыки: хулиган, потребитель, лентяй и т. п. Легко ранимая, незрелая психика детей подвержена внушающим (суггестивным) воздействиям. Что в понимании взрослого представляется как опасение, в мыслях детей выглядит как свершившийся факт. Психологи и психиатры в этом случае говорят о происхождении невротической фиксации неблагоприятных поведенческих стереотипов. Взамен торможения происходит возбуждение, т. е. навязчивые стремления к повторению осуждаемых действий. Дети, которым нужно понять, кто они есть, находят ответ в репликах и оценках окружающих их людей. Атрибутируя детям ярлыки и давая оценки, взрослые неосознанно показывают им сценарии их поведения. А если нет никаких других сценариев, кроме негативных, дети и будут им следовать вопреки запретам, лишениям, окрикам и возмущенным жестам: назвали ребенка неряхой — он стал все разбрасывать, рассеянным — стал забывать. Взрослые, не понимая этого, «надевают» на детей «маски», которых страшатся сами и которыми дети потом тяготятся.

Конфликтующие люди настроены недружелюбно в отношении оппонента. Адекватно оценивать ситуацию им мешает эмоциональное возбуждение (эмоциональная неустойчивость). Контролируя собственные эмоции, педагогу нужно снижать эмоциональное напряжение в отношениях с коллегами, учениками, родителями. Для этого используются следующие приемы: не отвечать агрессией на агрессию; не унижать и не оскорблять оппонента; предоставить оппоненту возможность высказаться; попытаться выразить свое соучастие и понимание; не совершать скоропалительных выводов; предложить оппоненту обсуждение возникших проблем в спокойной обстановке. Если в результате указанных действий удается переубедить оппонента, что вы ему не враг, а готовы к сотрудничеству, то можно перейти на следующий этап регулирования конфликтов.

Для эмпирической оценки эмоциональной неустойчивости обратимся к результатам проведенного нами социологического опроса [7]. Большая часть опрошенных респондентов (учеников) призналась в том, что поведение окружающих их людей вызывает раздражительность, которая нередко проявляется в негативных эмоциях (7,0 % из них выбрали вариант «часто», 37,0 -«редко», 28,5 — «иногда», остальные 27,5 затруднились с выбором). При этом большинство респондентов, отметивших превращение раздражительности в негативные эмоции, — девушки, что объясняется скорее всего тем, что они более эмоциональны, чем юноши. Хотя мнение по поводу того, что конфликт сдерживать необходимо, но невозможно, больше характерно для девушек (14,4 % — девушки, 9,1 — юноши), вариант «конфликт сдерживать возможно, но не необходимо», который девушки опять же выбирали чаще юношей, может быть некоторым основанием считать, что данной части опрошенных девушек свойственна не только повышенная эмоциональность, являющаяся причиной негативных эмоций, но и агрессивность, которая, в свою очередь, может быть предпосылкой для возникновения конфликта. В целом ответы большинства респондентов (75 %) свидетельствуют о желании и стремлении предупредить конфликтные ситуации.

Таким образом, три четверти опрошенных учеников считают необходимым контролировать свои эмоции или полагают, что надо работать над этим. Хотя есть и тенденция к беспечному отношению к самоконтролю и сдерживанию негативных эмоций, причем такая линия поведения более характерна для девушек.

Несмотря на то что большая часть респондентов считает необходимым сдерживать негативные эмоции, только половина опрошенных (55,0 %) отметила, что это им иногда удается. Можно предположить, что учащаяся молодежь находится в состоянии конфликтной предрасположенности, так как в реальности сдерживать негативные эмоции удается далеко не всем молодым людям.

Заметим также, что лишь 6,0 % опрошенных признались в том, что окружающие люди вызывают у них неизменно положительные эмоции, и еще 13,0 % признались, что эмоции скорее положительные, чем отрицательные. Напрашивается вывод о том, что каждый пятый из учащихся не расположен к конфликтному взаимодействию, что не исключает вероятности того, что в отдельных ситуациях возможно реверсивное изменение их поведения: большая часть респондентов отметила, что основную роль в их эмоциональном отношении к окружающим играет ситуация. Более агрессивными и изначально настроенными на конфликт являются юноши, менее — девушки.

В связи с этим заметим, что на начальных этапах социализации агрессия может возникать случайно, но при успешном достижении цели агрессивным способом может появляться стремление снова использовать ее для выхода из разных трудных ситуаций. При наличии соответствующей личностной основы главным становится не агрессия-целедостижение, а агрессия-самоцель, она становится самостоятельным мотивом поведения, обусловливая враждебность по отношению к другим при низком уровне самоконтроля.

Еще одна разновидность коммуникативных источников конфликтных ситуаций в школьном социуме связана непосредственно с поведением участников образовательного взаимодействия — интеракционные барьеры. Они выражаются, например, в придирчивости педагогов к внешнему облику подростков (уши, прически, руки и т. д.). Способы оскорбления подростков разнообразны: передразнивание и высмеивание, в конечном результате унижение достоинства личности. От педагога требуется высокий уровень профессионализма, чтобы избежать конфликтной ситуации без ущерба собственному достоинству и без риска подорвать у учащихся веру в себя. В связи с этим выделим наиболее значимые обстоятельства, блокирующие решение конфликтных ситуаций в школьном социуме:

— демонстративное проявление педагогами любви к отдельным учащимся; резкое отличие стиля отношений педагога к «плохим» и «хорошим» школьникам;

— болезненное восприятие подростками «двойной морали» работы учителей с нелюбимыми и любимыми школьниками;

— дискриминация в отношении не только отдельных учащихся, но и классных коллективов;

— создание несимпатичным и неуспевающим подросткам всяческих препятствий, когда они действительно хотят участвовать в коллективных делах;

— противопоставление открыто выделяющихся лидеров общей массе, что порождает вражду и разлад в классе.

Таким образом, нами выделены и рассмотрены три группы коммуникативных барьеров, вызывающих конфликтные ситуации и препятствующих их разрешению: перцептивные, эмоциональные, интеракционные. Выявление и оценка коммуникативных барьеров — это только предпосылка успешного разрешения конфликтных ситуаций. Само же их разрешение возможно посредством применения комплекса методов, основанных на диалоге и сотрудничестве. В процессе диалога оппонентами уточняются цели, позиции, отношения, намерения друг друга. Они получают больше информации и начинают лучше представлять конфликтную ситуацию. Если удалось идентифицировать причины конфликта, то можно перейти к его разрешению. Что касается сотрудничества, то оно содействует адекватности восприятия конфликтов, готовности к обсуждению возникших проблем, созданию в коллективе атмосферы взаимного доверия. Совместная деятельность по урегулированию проблем способствует переходу оппонентов в союзники и даже в друзья. Диалог и сотрудничество выступают инструментальной основой инновационных технологий (восстановительной, примирительной, медиатехнологии), которые начинают активно применяться при регулировании конфликтных ситуаций в школьном социуме. Восстановительная технология направлена на восстановление способности к пониманию и осуществлению восстановительных действий конфликтующих сторон по отношению друг к другу. Суть технологии медиации заключается в снижении эмоционального накала конфликтной ситуации и помощи посредника (медиатора) в построении диалога с целью достижения соглашения, устраивающего обе стороны. Примирительная технология связана с деятельностью службы примирения — структуры, создаваемой в образовательном учреждении специально для обеспечения его ресурсом разрешения конфликтных ситуаций внутри школы и силами самой школы.

Ссылки и примечания:

1. Ольшанский В. Игры, в которые мы играем, или Почему возникают и как проходят школьные конфликты? (начало) // Директор школы. 2000. № 7. С. 3-12.

2. Баныкина С.В., Степанов Е.И. Конфликты в современной школе: изучение и управление. М., 2006 ; Кенжабаев А.Т., Мамасоатов Д.Р., Алланазаров А.Ш. Причины и некоторые особенности педагогических конфликтов // Знание. 2017. № 1-3 (41). С. 50-54 ; Причины споров между детьми и действенные способы их урегулирования с точки зрения сотрудников образовательных учреждений / Ц.А. Шамликашвили, С.В. Харитонов, В.П. Графский, Д.Н. Пчелинцева // Вестник Федерального института медиации. 2017. № 2. С. 22-27.

3. Children and Social Competence: Arenas of Action / ed. by I. Hutchby, J. Moran-Ellis. L. ; Washington, 1998. 258 p. ; Goffman E. Stigma: Notes on the Management of Spoiled Identity. L. ; N. Y., 1986. 168 p. ; Wilmot W.W., Hocker J.L. Interpersonal Conflict. N. Y., 2007. 364 р.

4. Андреева Г.М. Социальная психология : учеб. для высших учеб. заведений. Изд. 5-е, испр. и доп. М., 2010. 363 с. ; Бивин Д., Вацлавик П., Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций. СПб., 2000. 310 с. ; Данакин Н.С. Особенности и закономерности социальной перцепции : учеб. пособие. Белгород, 2000. С. 21-28 ; Подгурецкий Ю. Парадигмы современной социальной коммуникации. М., 2000. 183 с. ; Станкин М.И. Перцептивное общение (как понимать себя и людей) // Управление персоналом. 1999. № 10. С. 75-79.

5. Анцупов А.Я. Конфликтология. М., 2009. 509 с. ; Дмитриев А., Кудрявцев В., Кудрявцев С. Введение в общую теорию конфликтов. М., 1993. 212 с. ; Дмитриев А.В. Конфликтология : учеб. пособие. М., 2000. 320 с. ; Его же. Социальный конфликт: общее и особенное. М., 2002. 524 с.

6. Goffman E. Op. cit.

7. Опрос проводился среди учителей (выборочная совокупность — 64 респондента (25 % генеральной совокупности), из них 21 % мужчин и 79 % женщин) и учеников 9-11-х классов (выборочная совокупность — 360 респондентов (35 % генеральной совокупности), из них 180 юношей и 180 девушек) средних общеобразовательных школ г. Дятьково Брянской области. Опрошено также 20 экспертов — руководителей и ведущих специалистов управления образования, директоров школ.

Барьеры коммуникации молодежи как специфической социально-психологической группы

Please use this identifier to cite or link to this item: http://hdl.handle.net/10995/83983

Title:	Барьеры коммуникации молодежи как специфической социально-психологической группы
Other Titles:	Communication Barriers of Youth as a Specific Social-Psychological Group
Authors:	Starkova, N. A. Melkova, E. A. Старкова, Н. А. Мелкова, Е. А.
Issue Date:	2017
Publisher:	УрФУ
Citation:	Старкова Н. А. Барьеры коммуникации молодежи как специфической социально-психологической группы / Н. А. Старкова, Е. А. Мелкова // Инновационный потенциал молодежи: информационная, социальная и экономическая безопасность : материалы Международная молодежная научно-исследовательская конференция (Екатеринбург, 4–5 декабря 2017 г.). — Екатеринбург : УрФУ, 2017. — С. 814-818.
Abstract:	Article is devoted to the study of effect of communication barriers on success of communication process. Difficulty of communicative interaction occur among members of different generations. But especially sharply this problem costs in the youth environment. Youth as a special socio-demographic group has a specific communication barrier: age, psychological, gender barriers and barriers related to social status and level of education. Статья посвящена изучению влияния коммуникационных барьеров на успешность коммуникативного процесса. Трудности коммуникативного взаимодействия возникают у представителей разного поколения. Но особенно остро данная проблема стоит в молодежной среде. Молодежь, как особая социально-демографическая группа, имеет специфические барьеры коммуникации: возрастные, психологические, гендерные барьеры и барьеры, связанные с социальным статусом и уровнем образования.
Keywords:	COMMUNICATION BARRIERS COMMUNICATION INTERLOCUTOR COMMUNICATION YOUTH PROBLEM STUDENTS КОММУНИКАТИВНЫЙ БАРЬЕР КОММУНИКАЦИЯ СОБЕСЕДНИК ОБЩЕНИЕ ПРОБЛЕМА МОЛОДЕЖИ СТУДЕНТЫ
URI:	http://hdl.handle.net/10995/83983
Conference name:	Международная молодежная научно-исследовательская конференция «Инновационный потенциал молодежи: информационная, социальная и экономическая безопасность»
Conference date:	04.12.2017–05.12.2017
ISBN:	978-5-321-02538-3
Origin:	Инновационный потенциал молодежи: информационная, социальная и экономическая безопасность. — Екатеринбург, 2017
Appears in Collections:	Междисциплинарные конференции, семинары, сборники

Коммуникативные барьеры в практиках оказания гражданам государственных услуг

1. Антонова В.К. Особенности профессионализации госслужащих в условиях современных российских реформ // Социологические исследования. 2016. № 2. С. 76–82.

2. Бойков В.Э. Государственная служба. Взгляд изнутри и извне (Социологический анализ) // Социология власти. 2003. № 1. С. 85–90.

3. Долгаева Е.И., Крылова В.В. Претензии населения к власти: что остается за рамками количественных измерений // Социологические исследования. 2015. № 7. С. 58–64.

4. Зинченко Г.П. Государственная служба в предметном поле социологии // Социологические исследования. 2016. № 2. С. 70–75.

5. Климова С.Г., Климов И.А. Взаимодействие горожан с властью: компетентное участие и проблема посредников // Социологические исследования. 2015. № 4. С. 51–57.

6. Василькова В.В., Минина В.Н. Коммуникативные барьеры в практиках оказания…

7. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М.: УРСС Эдиториал, 2000.

8. Костина С.Н. Проблемы организации мониторинга качества оказания государственных услуг. URL: http://elar.urfu.ru/bitstream/10995/29996/1/apsmkoy_2014_04_75.pdf (дата обращения: 17.04.2017).

9. Кронгауз М.А. Семантика: Учебник. М.: Академия, 2005.

10. Кулдыбаева И.У. К вопросу о сущности государственных услуг // Вестник ЮУрГУ. Сер. «Право». 2013. Т. 13. № 2. С. 103–104.

11. Лич В.В. Административный регламент оказания государственных услуг в системе правовых актов // Экономика, статистика и информатика. 2013. № 6. С. 56–59.

12. Неделько С.И., Мурзина И.А., Егоров С.Н. Понятие государственной услуги как категории государственного управления // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. Социология. 2008. № 3. С. 3–11.

13. Решетникова Д.С. Факторы оценки населением эффективности деятельности гражданских служащих при оказании государственных услуг // Вопросы государственного и муниципального управления. 2016. № 2. С. 131–164.

14. Фролова Е.В. Взаимодействие населения и местной власти: проблемы и новые возможности // Социологические исследования. 2016. № 4. С. 59–64.

15. Чамкин А.С. Системно-социологический взгляд на коммуникационную деятельность: структура процесса и барьеры // Системная психология и социология. Научно-практический журнал. 2010. № 1. URL: http://systempsychology.ru/journal/n_1_2010/9 (дата обращения: 23.06.2017).

16. Южаков В.Н., Бойков В.Э., Покида А.Н., Зыбуновская Н.В., Добролюбова Е.И. Государственные и муниципальные услуги: характер и качество предоставления // Власть. 2014. № 6. С. 128–136.

17. Bovee C.L., Thill J.V. Business Communication Today. 8th ed. New Jersey: Prentice-Hall International Inc., 2005.

18. Park E., Song M. Communication Barriers Perceived by Older Patients and Nurses // International Journal of Nursing Studies. 2005. Vol. 42 (2). Feb 1. P. 159–166. DOI: 10.1016/j.ijnurstu.2004.06.006.

19. Jilke S., Meuleman B., Van de Walle S. We Need to Compare, but How? Measurement Equivalence in Comparative Public Administration // Public Administration Review. 2015. Vol. 75. Iss. 1. P. 36–48. DOI: 10.1111/puar.12318.

20. Locker K.O. Business and Administrative Communication. 7th Edition. New York: Irwin/McGraw-Hill, 2006.

21. Lunenburg F.C. Communication: The Process, Barriers, and Improving Effectiveness // SCHOOLING. 2010. Vol. 1. No 1. P. 1–11.

22. Shingler J., Van Loon M.E., Alter T.R., Bridger J.C. The Importance of Subjective Data for Public Agency Performance Evaluation // Public Administration Review. 2008. Vol. 68. Iss. 6. P. 1101–1111. DOI: 10.1111/j.1540-6210.2008.00958.x.

Презентация по психологии общения на тему «Барьеры общения» | Материал ( класс) по теме:

Слайд 1

Барьеры общения

Слайд 2

Барьеры общения — это факторы, служащие причиной неэффективного взаимодействия, конфликтов или способствующие им С психологической точки зрения к таким факторам можно отнести различия в темпераментах, характерах, манерах общения и эмоциональных состояниях общающихся партнеров.

Слайд 3

Психологические барьеры в процессе общения Под психологическими барьерами межличностного общения подразумеваются как осознаваемые, так и неосознаваемые трудности и препятствия , которые возникают между индивидами, вступающими друг с другом в психологический контакт.

Слайд 4

Интеллектуальный барьер вербальный – способность оперировать словами, символами, числами, идеями, логическими доводами; социальный – способность понимать состояния других людей и предвидеть развитие различных социальных ситуаций.

Слайд 5

Мотивационный барьер Возникает, если у партнеров разные мотивы вступления в контакт, если один заинтересован в предмете разговора, а другой – интересуется другой темой. Поэтому важно с самого начала понимать, что же волнует вашего собеседника, а не только вас. Например: один заинтересован в развитии общего дела, а другого интересует только немедленная прибыль. В таком случае лучше с самого начала выяснить намерения друг друга, согласовать мотивы сотрудничества.

Слайд 6

Барьер отрицательных эмоций возникает в общении с расстроенным человеком. Если партнер, который обычно с вами вежлив, встречает вас нелюбезно, разговаривает не поднимая глаз и т.п., не спешите принимать это на свой счет: может, он не в состоянии справиться с плохим настроением из-за хода собственных дел, семейных неурядиц и т.п.

Слайд 7

Этический барьер возникает тогда, когда взаимодействию с партнером мешает его нравственная позиция, несовместимая с вашей. Идти ли на компромисс, каждый решает сам, а вот пытаться перевоспитать или стыдить партнера не рекомендуется

Слайд 8

Барьер двойника Заключается в том, что мы невольно судим о каждом человеке по себе, ждем от делового партнера такого поступка, какой совершили бы на его месте. Но он ведь другой. Его позиция в этой ситуации определяется его нравственными нормами и установками.

Слайд 9

Эстетический барьер возникает в том случае, когда партнер неопрятно, неряшливо одет или обстановка в его кабинете, вид рабочего стола не располагают к беседе. Преодолеть внутреннее препятствие к ведению разговора трудно, нельзя показывать, что нас что-то коробит.

Слайд 10

Отрицательные эмоции ослабляют способность воспринимать и правильно оценивать даже самые веские и серьезные аргументы в пользу той или иной точки зрения. Положительные эмоции снижается критичность, и это может привести: 1) к согласию с мнением, которое в обычных условиях неприемлемо; 2) поддержке человека, не вполне ее заслуживающего.

Слайд 11

Барьер установки возникает, когда у партнера обладает негативная установка по отношению к своему собеседнику . Если вы столкнулись в барьером установки, лучше не пытаться переубеждать партнера. Спокойно отнеситесь к неприязни как к проявлению невежества, слабости, отсутствия культуры, простой неосведомленности.

Слайд 12

КОММУНИКАТИВНЫЕ БАРЬЕРЫ ОБЩЕНИЯ Коммуникативные барьеры возникают, если между собеседниками есть несоответствие словесного запаса.

Слайд 13

Основные виды коммуникативных барьеров: — семантические — логические — фонетические

Слайд 14

Фонетический барьер. Возникают вследствие нечеткого произношения. Барьеры, связанные с интонацией, темпом речи, громким/тихим голосом мы отнесли к психологическим невербальным барьерам, т.к. в их основе не лежит нарушение языковых норм.

Слайд 15

Семантические – возникают, когда партнеры по общению под аналогичными понятиями подразумевают разные вещи. Логические – проявляются, если человек не умеет четко и последовательно выражать свои мысли. Возникают вследствие нарушения в речи логических законов.

Слайд 16

Логические – проявляются, если человек не умеет четко и последовательно выражать свои мысли. Возникают вследствие нарушения в речи логических законов. Если человек, с нашей точки зрения, говорит или делает что-то в противоречии с правилами логики, то мы его не только отказываемся понимать, но и эмоционально воспринимаем его отрицательно. При этом неявно предполагаем, что логика есть только одна — правильная, т.е. наша. Однако, ни для кого не секрет, что есть и женская и детская логика. И каждый человек живет и думает по своей логике.

Слайд 17

Как преодолеть трудности в общении? — Следите за своей внешностью. — Манера общения должна соответствовать ситуации и людям — Старайтесь встать на место партнера по общению и попытайтесь понять его точку зрения. — Не ожидайте от партнеров того, что они не смогут вам дать. — Не пытайтесь сами полностью соответствовать ожиданиям партнера — Следите за своими словами. — Уважайте вашего партнера.

Барьеры в коммуникативной практике учащихся с нарушением интеллектуальной деятельности

Библиографическое описание:

Нурахметова, А. М. Барьеры в коммуникативной практике учащихся с нарушением интеллектуальной деятельности / А. М. Нурахметова, Г. Е. Джапарова. — Текст : непосредственный // Актуальные вопросы современной педагогики : материалы VIII Междунар. науч. конф. (г. Самара, март 2016 г.). — Самара : ООО «Издательство АСГАРД», 2016. — С. 216-218. — URL: https://moluch.ru/conf/ped/archive/188/9871/ (дата обращения: 28.11.2021).

Главной задачей, стоящей перед специальной школой на современном этапе, является повышение эффективности обучения и воспитания учащихся. Важная роль в этом процессе, несомненно, принадлежит развитию коммуникативной функции речи. Работы Л. С. Выготского и исследования последних десятилетий (Л. И. Божович, М. И. Лисина, Д. Б. Эльконин) показали, что общение оказывает непосредственное влияние на формирование личности. Несовершенство коммуникативных умений, речевая инактивность осложняют процесс свободного общения детей с ОВР, затрудняют развитие речемыслительной и познавательной деятельности, препятствуют созданию условий для успешной социализации. Изучение межличностного общения детей с нарушением интеллекта, выявление их особенностей необходимо для оптимизации учебно-воспитательной работы в специальных учреждениях, для планирования работы по социализации. К причинам, препятствующим межличностному общению у детей с ОВР, можно отнести:

Дефекты развития ребенка — нарушение речевого развития, интеллектуальные нарушения. Каждый вид дефекта накладывает свои специфические особенности на речевое общение, что учитывается в коррекционной работе по исправлению речи. У большинства из них наблюдаются дефекты произношения, что делает речь малоразборчивой. У многих детей бедный и недостаточно точный словарь с ограниченным количеством слов, обозначающих отвлеченные и обобщающие слова, отсутствуют необходимые навыки общения как со взрослыми, так и со сверстниками, что существенно отражается на их психическом и личностном развитии.
Трудности общения, порожденные социальными факторами (социальная изоляция и депривация, асоциальное окружение). Большой ущерб развитию ребенка наносит социальная изоляция. Боясь, что над ними будут смеяться их сверстники и осудят окружающие люди, дети отстраняются от взаимодействия с социумом, лишая себя речевой практики и практики межличностных отношений. Злоупотребление негативной оценкой поведения ребенка отражается на дефиците общения детей с ОВР. Педагоги, родители часто разговаривают с таким ребенком раздраженно, зачастую отрицательную оценку отдельных поступков переносят на личность в целом. Ребенок, осознав свою неполноценность, подкрепленную негативными высказываниями окружающих, очень остро реагирует на возникшие ситуации. Дети, которых педагоги и родители часто ругают и унижают, оказываются в ситуации эмоционального неблагополучия.
Трудности, обусловленные индивидуально-типологическими особенностями. Если ребенку свойственны такие черты, как раздражительность, вспыльчивость, несдержанность, плаксивость, негативные привычки — все это может привести к существенным трудностям в установлении межличностных контактов. Медлительным детям трудно общаться с теми, кто активен, наоборот, дети подвижные испытывают затруднения в общении с медлительными детьми. Наличие у ребенка тех или иных дефектов любой этиологии является одной из главных предпосылок возникновения психических состояний, проявляющихся в неадекватной пассивности, препятствующей выполнению тех или иных действий. Данное состояние обозначается в психологии термином «психологический барьер». В социальном поведении психологические барьеры представлены барьерами общения или коммуникативными барьерами, которые мешают ребенку устанавливать нормальные контакты в межличностном взаимодействии.

К числу наиболее общих распространенных затруднений, возникающих при общении детей с ограниченными возможностями, можно отнести:

Взаимное непонимание партнеров по общению или смысловой барьер. Такое непонимание в процессе взаимодействия с ребенком Л. И. Божович определила как «смысловой барьер». Возникновение смыслового барьера зависит не только от внешних воздействий, но и от индивидуальных особенностей ребенка. Нередко он, даже понимая правильность требований взрослого, не принимает их, так как они игнорируют его желания, ценности, систему его личностных смыслов.
Барьер стыда проявляется как чувство неловкости за себя. Дети, имеющие тот или иной дефект, постепенно начинают все больше осознавать свою неполноценность, что они не такие как другие, а если еще над ними подшучивают по этому поводу, то у них со временем возникает такая стойкая черта характера, как застенчивость, наблюдается уход в себя.
Барьер страха. Чувство страха испытывают все дети. Страх может возникнуть, если в адрес ребенка высказываются угрозы, запугивание. Дети стремятся уклониться от общения с такими партнерами. В одних случаях с их стороны может проявляться агрессивность, в других — состояние подавленности или хронического раздражения.
Барьер страдания может возникнуть у ребенка, например, в случае разлучения с матерью и семьей. Данное затруднение в общении часто возникает у детей, которых помещают на обучение в специализированные учреждения.
Барьер превосходства. Проявляется в том, что отдельные сверстники с чувством превосходства относятся к детям, имеющим дефекты развития, навешивая на них различные негативные ярлыки.

Преодоление трудностей в общении ребенка является важнейшей задачей социальной реабилитации. Успех может прийти лишь том случае, если специалист по социальной реабилитации ориентируется не на устранение многих недостатков одновременно, а на регулярные маленькие, но успешные изменения. Успех в решении маленькой частной задачи может привести к позитивным изменениям в решении более общих личностных проблем. Если, например, ребенку мешает общаться обидчивость, то исправление этой черты характера должно стать первоочередной задачей. Если общению мешает состояние страха, то полезно ребенка поддержать эмоционально, объяснить ему, что его состояние нормальное, так как страх бывает у каждого человека, а также, при необходимости, выполнить с ним ряд несложных упражнений, способных ему помочь. В их числе могут быть, например, предложение ребенку нарисовать на листе бумаги то, чего он боится, а затем заставить этот рисунок порвать.

Трудности в общении преодолеваются легче и быстрее, если в процессе социальной реабилитации и на коррекционных занятиях по искоренению речевых нарушений детям прививаются навыки позитивного общения. Его суть состоит в том, что в ходе общения чаще используются положительные утверждения, нежели негативные оценки и критические замечания. Специалист по социальной реабилитации должен замечать все удачные попытки правильно сказать, своевременно на них реагировать в виде одобрения или похвалы. В разговоре с ребенком желательно отмечать только те дела и качества, где наблюдаются хотя и маленькие, но положительные сдвиги.

При всем многообразии форм и содержания работы по развитию коммуникативных навыков, нужно учитывать: во-первых, индивидуальные различия и возможности ребенка; во-вторых, принцип опережающей инициативы взрослого. Взрослый не только демонстрирует ребенку образцы общения, но и ведет за собой, увлекает его своими действиями. В-третьих, при организации занятий по развитию навыков общения нужно учитывать активность ребенка в разных ситуациях, его настроение, сосредоточенность.

Активность ребенка будет значительно выше, если у него есть какие-либо, пусть несложные интересы и увлечения. Интерес автоматически не появляется, его надо развивать. Например, ребенку с ограниченными возможностями можно привить интерес к ухаживанию за цветами, рыбками в аквариуме, наблюдению за облаками, птицами, разыскиванию в парке или лесу разных пород деревьев. Наличие интересов у ребенка дает больше шансов найти благоприятную тему и завести разговор о приятных для него вещах.

Это может быть совместная игра со взрослым, которую он сам выбирает; подвижная игра, игра с правилами и т. д. Занятия лучше начинать с того, что ребенок уже умеет и что ему интересно. Нужно постепенно в ходе игры или после нее вовлекать ребенка в разговор, рассказывать ему, например, о животных, их повадках, о машинах, явлениях природы и др. В игре ученик должен чувствовать себя не подавленным, а равноправным партнером. Ему следует чаще задавать вопросы, наводить его на правильные ответы, хвалить за удачные ответы и вопросы. В качестве основы для беседы можно использовать книги с иллюстрациями, мультфильмы, презентации. Материалом для общения может стать и жизненный опыт ребенка.

Занятия по формированию личностного общения можно проводить с несколькими детьми. В ходе таких занятий важно создать условия, заставляющие ребенка оценить и осознать свои действия и поступки. Для этих целей подходит любая продуктивная деятельность детей: рисование, лепка, аппликация, конструирование. Усилия взрослого должны быть направлены на то, чтобы привлечь внимание ребенка к оценке собственных умений в хорошо знакомой ему деятельности, объективно сравнивать его умения с умениями сверстников, сопоставлять свое мнение с мнением других.

Таким образом, коммуникативные барьеры, возникающие в речевой практике у детей с ОВР, могут быть успешно преодолены при опережающей инициативе дефектолога, при учете индивидуальных особенностей речевой коммуникации.

Литература:

Божович Л. И., Неймарк М. С. Значение переживания как предмет психологии / Вопр. психологии. — 1972. —№ 1.
Мамайчук И. И. Психологическая помощь детям с проблемами в развитии. — СПб.: Речь, 2001.
Микрюкова С. М. Педагогическая деятельность студентов-волонтёров по развитиюкоммуникативныхкачеств детей с ограниченными возможностями // Социальные инициативы и детскоедвижение: Материалы междунар. науч.-практ. конф. 30 ноября — 3 декабря 2005 г. Ижевск, 2005. С. 108–112
Психолого-педагогическая диагностика: Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений / И. Ю. Левченко, С. Д. Забрамная, Т. А. Добровольская и др.; Под ред. И. Ю. Левченко, С. Д. Забрамной. — М., 2003.

Основные термины (генерируются автоматически): ребенок, социальная реабилитация, общение, активность ребенка, речевая практика, смысловой барьер, социальная изоляция.

потенциальных препятствий для социального взаимодействия для детей со сложными коммуникативными потребностями

Возможные препятствия для социального взаимодействия детей со сложными коммуникативными потребностями

05.10.2016 13:33

В школах и в исследовательской литературе утверждается, что просто нахождения в одном и том же физическом пространстве часто недостаточно для развития значимого, позитивного социального взаимодействия между детьми со сложными коммуникативными потребностями и их сверстниками.Если это так, действительно полезно подумать о том, почему. Какие потенциальные препятствия могут помешать этому значимому социальному взаимодействию? Полезно подумать о трех различных типах барьеров для социального взаимодействия между учащимися с ограниченными возможностями и их сверстниками: (1) внутренние, ориентированные на ребенка барьеры, (2) экологические и поддерживающие барьеры и (3) барьеры, ориентированные на сверстников. Мы рассмотрим каждую из них поближе.

Потенциальные внутренние, ориентированные на ребенка барьеры для социального взаимодействия со сверстниками: Это вещи, которые препятствуют или затрудняют социальное взаимодействие со сверстниками, которые имеют прямое отношение к ребенку с ограниченными возможностями.Мы можем рассматривать эти потенциальные проблемы как связанные с моторикой детей, языковыми навыками, личностью, поведением или мотивацией к общению или взаимодействию со сверстниками. Большую часть времени в качестве педагогов и поставщиков услуг мы тратим на решение этих проблем, делая такие вещи, как обеспечение детей надежным способом общения, развитие языковых навыков детей, использование интересов детей для создания мотивации и устранение проблемных форм поведения.

Потенциальные экологические и поддерживающие барьеры : Это вещи, которые препятствуют или затрудняют социальное взаимодействие со сверстниками, которые связаны либо с (а) аспектами физического окружения, либо (б) с тем, как педагоги и другие взрослые обеспечивают поддержку и обучение.Например, настоящая детская среда может быть создана таким образом, чтобы дети испытывали трудности с физическим доступом к материалам и пространствам, используемым учащимися без инвалидности. У студентов может быть очень мало или совсем не быть общих возможностей встречаться, учиться вместе и узнавать своих сверстников, потому что они всегда участвуют в разных учебных программах и инструкциях. Наконец, почти постоянное присутствие поддержки взрослых определенно может стать потенциальным препятствием для социального взаимодействия со сверстниками. Многие дети со сложными коммуникативными потребностями получают всестороннюю поддержку со стороны взрослых, например, со стороны среднего профессионала.Исследования выявили озабоченность по поводу этой модели поддержки, потому что она может привести к ограниченному социальному общению, небольшому взаимодействию со сверстниками и практически отсутствию возможностей для студентов строить отношения со сверстниками. (Подробнее об этом см. Giangreco et al., 2005).

Потенциальные барьеры, ориентированные на сверстников : Это вещи, которые препятствуют сложному социальному взаимодействию со сверстниками, которые связаны с отношением, навыками и уверенностью сверстников. Доступные исследования показывают, что сверстники без инвалидности придерживаются самых разных взглядов на своих одноклассников с ограниченными возможностями, особенно со сложными коммуникативными потребностями (подробнее см. Carter, Biggs, & Blustein, 2016).Сверстники могут нервничать, разговаривая со своим одноклассником со сложными коммуникативными потребностями, могут не знать, что их одноклассник захочет общаться с ними, или могут иметь навыки взаимодействия, необходимые для поддержки позитивного взаимодействия.

Очень часто мы можем думать только о ориентированных на ребенка барьерах для социального взаимодействия со сверстниками, и мы можем не осознавать, как потенциальные барьеры окружающей среды / поддержки и барьеры, ориентированные на сверстников, создают проблемы для значимого, позитивного социального взаимодействия.Позже на этой неделе я расскажу больше о важных элементах вмешательства, чтобы попытаться преодолеть некоторые из этих потенциальных препятствий.

Ссылки:
Картер, Э. В., Биггс, Э. Э., и Бластейн, К. Л. (2016). Взаимоотношения имеют значение: борьба со стигмой среди детей и молодежи с ограниченными интеллектуальными возможностями и их сверстников. В «Интеллектуальная инвалидность и стигма» (стр. 149–164). Palgrave Macmillan UK.

Джангреко, М. Ф., Юань, С., Маккензи, Б., Кэмерон, П., и Фиалка, Дж. (2005). «Будь осторожен с желаниями… «: Пять причин для беспокойства по поводу назначения» индивидуальных «парапрофессионалов. Обучение исключительных детей, 37 (5), 28.

Социальные, стратегии вмешательства, сверстники

Этот пост является частью коллекции

границ | Социальные барьеры при использовании имеющихся и доступных общественных зеленых насаждений

Введение

Будущее за городами.Сегодня, по оценкам, более 55% населения мира проживает в городских районах, и ожидается, что к 2030 году эта доля увеличится до 68% (Департамент по экономическим и социальным вопросам ООН, 2018). Окружающая среда, в которой мы живем, влияет на наше здоровье и благополучие, а проживание в городской среде может подвергнуть нас «экологическим негативным последствиям» (например, шумовое загрязнение, загрязнение воздуха, загрязнение почвы, световое загрязнение, жара и т. Д.). В таком городском контексте общественные зеленые зоны (PGS) обычно воспринимаются как наиболее важные «экологические позитивы», сильно влияющие на качество жизни в городских условиях.

Польза взаимодействия с природой для физического и психического здоровья хорошо известна в литературе. В частности, в большом объеме литературы подчеркивается важность PGS (в городских условиях) для самооценки здоровья (Maas et al., 2006; Mitchell and Popham, 2007; Bowler et al., 2010; de Jong et al., 2012), заболеваемость (Mitchell, Popham, 2008; Pereira et al., 2013; Astell-Burt et al., 2014) и смертность (Gascon et al., 2016).

Чтобы объяснить связь между здоровьем и PGS, было дано несколько объяснений.Во-первых, PGS предоставляют возможности для физической активности, что связано с уменьшением физических и психических расстройств (Pretty et al., 2005). Во-вторых, социальному взаимодействию способствует наличие зеленых насаждений (Maas et al., 2009). В-третьих, воздействие зеленого способствует психологическому восстановлению (Hartig et al., 1991; Carter and Horwitz, 2014). Наконец, зеленые зоны связаны со снижением экологических опасностей, таких как загрязнение воздуха, шумовое загрязнение и жара.

Учитывая растущие доказательства положительной связи между использованием PGS и благополучием человека, важно получить представление об использовании (или недостаточном использовании) PGS, особенно в контексте растущей урбанизации, которая может привести к деградации качество и количество экспозиции PGS.Таким образом, цель данной статьи — лучше понять, почему PGS используются или, скорее, недостаточно, а также выявить социальные барьеры для использования PGS, с которыми сталкиваются потенциальные пользователи.

Более ранние исследования выявили множество препятствий или ограничений для использования PGS (Giles-Corti et al., 2005; Wright Wendel et al., 2012; Rushing et al., 2019). Часто применяемая категоризация различает внутриличностные, межличностные и структурные барьеры. Внутриличностные барьеры связаны с психологическим состоянием человека, межличностные барьеры связаны с отношениями между людьми, а структурные барьеры связаны с внешними факторами (Godbey, 1987).В своем обзоре литературы Крой и Гловер (2009) определили внутриличностные барьеры, такие как отсутствие интереса или смысла в посещении PGS, языковые барьеры (трудности в общении с другими), проблемы личной безопасности, физические ограничения / ограничения здоровья и предпочтение тратить свободное время занимаюсь другими делами. Точно так же они определили различные межличностные барьеры: не с кем пойти, незнание других пользователей парка, трудности в общении с другими и слишком много посетителей-мужчин. Наконец, авторы классифицировали отсутствие доступных PGS, нехватку денег (для платной парковки), нехватку времени, низкое качество управления парком, наличие других возможностей, отсутствие информации, перенаселенность, нежелание нарушать распорядок дня и Погода упоминалась как структурные препятствия.

Классификация межличностных, внутриличностных и структурных барьеров не единственная в литературе. Например, Biernacka и Kronenberg (2018) сосредоточены на трех аспектах предоставления PGS: доступности, доступности и привлекательности. Авторы утверждают, что эти измерения иерархичны. Только при достижении определенного уровня доступности можно оценить доступность, и только когда доступен PGS, можно оценить привлекательность. Исследования в основном были сосредоточены на наличии и доступности PGS, предполагая, что более широкие возможности для посещения таких пространств приведут к увеличению их использования (Lin et al., 2014). Расстояние 300–400 м часто упоминается как порог, после которого использование PGS снижается (Coles and Bussey, 2000; Giles-Corti et al., 2005). Идея о том, что PGS должны быть близко к месту проживания людей, реализована в различных стратегиях в области здравоохранения и городского планирования. Например, правительство Брюсселя (Brusselse Regering, 2019) оговорило в своем заявлении о политике на период 2019–2024 гг., Что каждый гражданин Брюсселя должен иметь доступ к PGS на расстоянии не более 10 минут ходьбы.

Исключительное внимание к доступности и доступности PGS в этих исследованиях плохо отражает другие личные и социальные аспекты, которые стимулируют использование PGS.Улучшение доступа только частично приведет к более широкому использованию PGS, поскольку привлекательность является предпосылкой для использования доступных PGS. Итак, чтобы их можно было использовать, PGS должны быть привлекательными. Кроме того, в большинстве исследований используются количественные методы исследования. Было сделано несколько попыток применить качественные методологии и, в частности, индуктивный анализ качественных исследований в этой области исследования. Ограниченное количество качественных исследований сосредоточено исключительно на барьерах для использования PGS; большинство рассматривают барьеры поверхностно или косвенно — однако без явного акцента на них.Исключение составляет исследование Seaman et al. (2010), показывающий, что физическая доступность PSG взаимодействует с контекстом сообщества и что требуется целостное понимание доступа. Они выделяют четыре ключевые категории, влияющие на решения об использовании PGS, тем самым подчеркивая важность социальных аспектов, которые стимулируют использование PGS: наличие физических ресурсов сообщества, образ жизни и факторы жизненного этапа, индивидуальные ценности и уровни опыта интеграции и включения людей в свою жизнь. сообщества.Гидлоу и Эллис (2011) определили социально интерпретируемые элементы в качестве основного барьера для использования PGS, такие как мусор, битое стекло и вандализм, все это связано с антиобщественным поведением. Cronin-de-Chavez et al. (2019) интегрируют барьеры (и факторы, способствующие развитию) на разных уровнях — структурном, социальном и личном — и подчеркивают как физические, так и социальные барьеры в своей модели использования PGS.

Для разработки эффективных стратегий увеличения использования PGS — и, в частности, малоиспользуемых — очень важно развить более глубокое понимание барьеров, с которыми сталкиваются (потенциальные) пользователи.Таким образом, цель нашего исследования состоит в том, чтобы улучшить знания о социальных барьерах, которые воспринимаются людьми и которые мешают людям использовать доступные и доступные PGS. Мы сосредоточимся на субъективных причинах, по которым люди в BCR предпочитают не использовать доступные и доступные PGS или почему они используют их довольно поверхностно. Более конкретно, мы попытаемся ответить на следующий вопрос: какие барьеры, связанные с социальной средой, мешают потенциальным пользователям использовать доступные и доступные PGS или мешают им использовать PGS как единое целое в рамках BCR? Барьеры для использования определяются в широком смысле как все элементы, которые мешают людям переходить к PGS, использовать и оставаться там так долго, как предполагалось, и использовать их как единое целое, что означает, что они используются полностью или оптимально (все различные части PGS , в любое время дня, без каких-либо ограничений в отношении социального взаимодействия).Потенциальные пользователи в этом исследовании касаются людей, которые заинтересованы в посещении PGS, тем самым исключая тех, кто сталкивается с внутриличностными барьерами при посещении PGS, и кто имеет (по самоощущению) доступные и доступные PGS в своем распоряжении.

Наш анализ восприятия обеспечит поддержку управления и руководства PGS в пользу инклюзивных PGS. Восприятие качества или привлекательности PGS у городских и городских планировщиков действительно может отличаться от представлений, преобладающих в различных социальных группах, которые их используют.По сравнению с предыдущими исследованиями, новые аспекты нашего исследования заключаются в (i) явном акценте на привлекательности и социальных барьерах; (ii) применение качественных методов исследования и индуктивного подхода для понимания того, как и почему поведение, связанное с PGS; и (iii) акцент на Брюссельский столичный регион (BCR).

Привлекательность состоит как из физического (естественная и искусственная среда), так и из социального компонента. Учитывая тот факт, что роль социального измерения еще недостаточно изучена, мы сосредоточимся исключительно на этом социальном компоненте привлекательности.

Методы

Учебное заведение

BCR, расположенный в самом сердце Бельгии, состоит из 19 муниципалитетов площадью 162 км. ². BCR — довольно зеленый регион. В 2008 году 54% его поверхности было покрыто растительностью, а в 2009 году на душу населения приходилось 28 м ² доступных общественных зеленых и рекреационных площадей (Окружающая среда Брюсселя, 2020). Эти PGS неравномерно распределены по 19 муниципалитетам в пределах BCR, при этом густонаселенные и более бедные общины явно сталкиваются с нехваткой доступных PGS.Кроме того, существуют большие различия в качестве PGS по всему региону BCR (Окружающая среда Брюсселя, 2020). Использование PGS в BCR бесплатно. Они открыты каждый день (будни / выходные), но некоторые из них закрываются. На 1 января 2019 года в БЧР насчитывалось 1208 542 официально зарегистрированных жителей. К 2070 году ожидается рост населения на 15%. Население распределено неравномерно, с более высокой концентрацией населения в муниципальных образованиях в центре и более низкой концентрацией в периферийных муниципалитетах.Уровень безработицы относительно высок (13% в 2017 г.) (Brussels Environment, 2020), а уровень бедности выше, чем в среднем по Бельгии. Треть населения живет с доходом ниже черты бедности и живет в плохих жилищных условиях (Observatorium Voor Gezondheid en and Welzijn, 2006; Gezondheid and Welzijn, 2011). Население БКР очень космополитично по своему социальному составу. На 1 января 2018 г. 35% населения имели иностранное гражданство (Gezondheid and Welzijn, 2011).

Полевые работы

Исследование придерживалось символической интеракционистской точки зрения, рассматривая социальное взаимодействие с точки зрения значения, которое социальные акторы придают действиям и вещам (Bryman, 2004). Таким образом, индивид постоянно интерпретирует символическое значение своего окружения и действует на основе этих вмененных значений (Bryman, 2004, p. 14). В соответствии с этой точкой зрения, мы использовали методологию качественного исследования, поскольку качественное исследование и, в частности, индивидуальные личные глубинные интервью позволяют глубоко изучить мотивации и препятствия с помощью косвенных вопросов и упражнений на ассоциации.

Сбор данных осуществлялся путем личных глубинных интервью. Вопросы были открытыми, а руководство по собеседованию было частично структурированным. Чтобы проверить полноту, полноту и продолжительность руководства по собеседованию, сначала было проведено два интервью, одно с высокообразованным человеком, а второе с менее образованным человеком. Интервью охватывали несколько связанных тем (барьеры для использования PGS были лишь одной из этих тем) и длились около 90 минут. Мы начали интервью с некоторых ассоциативных вопросов, чтобы в дальнейшем более конкретно сфокусироваться на потребностях, связанных с PGS, их использованием и оценкой (см. Приложение 1 для подробной анкеты).Респонденты были опрошены во Vrije Universiteit Brussel, в их домах, в общественных местах или в местах расположения промежуточных организаций гражданского общества (таких как школы, организации пожилых людей, общественные дома и т. Д.), Которые помогли нам с набором персонала.

Мы рассматривали PGS любое открытое общественное пространство с зелеными элементами без ограничений по размеру и форме. Мы выбрали респондентов, которые считали себя проживающими по крайней мере рядом с одним PGS в BCR. Поскольку встречающиеся препятствия для использования PGS могут различаться в зависимости от критериев стратификации, таких как возраст, пол, миграционный фон и социально-экономическое положение, мы набрали разнообразную группу респондентов, отражающих заранее определенные квоты по этим характеристикам.В основном мы набирали человек через организаций-посредников, которые располагали демографической информацией о привлеченных респондентах. Когда использовались другие каналы найма, мы заранее спрашивали демографические данные потенциальных респондентов. Мы сочли особенно важным включить в нашу выборку подростков, поскольку их использование PGS может определяться другими факторами, а не взрослыми. Более того, из эпидемиологии хронических заболеваний известно, что образ жизни, установленный в молодом и подростковом возрасте, является важными детерминантами здоровья в более позднем возрасте (Hallal et al., 2006).

респондентов набирали с помощью листовок с нашими контактными данными, разосланных в почтовых ящиках домов в окрестностях парков, через брюссельскую группу в Facebook, посреднические организации гражданского общества и набор «снежным комом». Когда люди проявили интерес к участию в интервью, мы попросили респондента предложить день, время и место для встречи. Интервью проводились перед вспышкой пандемии COVID-19, в период с октября 2019 года по март 2020 года, на голландском или французском языках.После участия в интервью респондентам было предоставлено вознаграждение в размере 15 евро наличными, выплаченное деньгами проекта и исследовательской группы. Это оказалось особенно важным для набора профилей, которые не были внутренне мотивированы участвовать в исследовании PGS и лишенных профилей.

Мы набрали и опросили 51 респондента в возрасте от 16 до 80 лет (см. Таблицу 1 для получения подробной информации о демографии набранных респондентов). Такие показатели, как уровень образования, профессиональное положение, условия жизни и досуг, использовались в качестве косвенного показателя для определения социально-экономического положения респондентов.Мы также получили косвенную информацию о социально-экономическом положении респондентов через организации гражданского общества и школы, которые помогли нам при приеме на работу. Для подростков использовалась социально-экономическая позиция родителей. Социокультурный фон определялся страной проживания респондента или его родителей.

Таблица 1 . Демография набранных респондентов.

Руководство по собеседованию, полевые исследования и подход к обработке данных были одобрены этической комиссией Брюссельского университета (ECHW_160).

Анализы

Интервью были записаны на аудио и расшифрованы для тематического анализа (Braun et al., 2017). Использовался индуктивный подход, при котором мнения и опыт респондентов в виде необработанных неструктурированных данных стали отправной точкой для определения ключевых тем и структурирования анализа. Первый автор выполнил кодирование и разработал структуру анализа. В этой рукописи представлены только данные / результаты, относящиеся к вопросам нашего исследования, полученные с помощью двух конкретных вопросов о препятствиях для использования PGS: (1) Какие препятствия или проблемы мешают вам использовать определенные PGS или мешают вам использовать PGS так часто, как вы бы хотели (Q2.10.) и (2) Есть ли PGS, которых вы активно избегаете (Q2.11.)? Дополнительные вопросы (какие PGS, почему, когда, при каких обстоятельствах, эволюции и т. Д.) Задавались для получения контекста и более глубокого понимания самовоспринимаемых барьеров. Другие важные идеи и препятствия для использования PGS были косвенно получены в результате обсуждений, возникших в результате других вопросов анкеты, связанных с восприятием, опытом и использованием PGS.

Анализ дополнен цитатами респондентов, охарактеризованных с помощью анонимного идентификационного кода, который относится к некоторым основным характеристикам, таким как возраст, пол, миграционный фон и социально-экономическое положение (см. Приложение 2).

Результаты

Тематический анализ всех интервью привел к выявлению трех основных тем, представляющих различные социальные барьеры: (1) (воспринимаемая) опасность, (2) неуверенность в себе и (3) невыполнение (социальных) потребностей. Эти темы подразделяются на несколько подтем (Рисунок 1).

Рисунок 1 . Обзор выявленных социальных барьеров для использования PGS.

(Предполагаемая) Опасность

Предпосылкой для использования PGS является то, что они воспринимаются как безопасные места.Некоторые PGS воспринимались как небезопасные из-за прошлого опыта или из-за субъективного чувства незащищенности. Хотя большинство респондентов сами не сталкивались с небезопасными ситуациями, они чувствовали себя неуверенно из-за множества плохих прецедентов, имевших место в PGS, наличия элементов социального страха или отсутствия социального контроля.

Плохие прецеденты

Повторяющийся этаж, который всплывал во время интервью, был этажом мертвого тела, найденного в PGS. Этот прецедент стал препятствием для некоторых респондентов в использовании PGS или самостоятельных действий.Молодая женщина объяснила это так:

« Я помню, но не знаю, правда ли это, но несколько лет назад они нашли тело в парке Иосафата, и что-то случилось, и с того дня я избегаю ходить в этот парк». (R41)

респондентов предположили, что подобные или другие пугающие события могут повториться в этих PGS. Тот факт, что там уже происходили плохие вещи, негативно повлиял на представление о PGS как о безопасном месте.

Присутствие социально устрашающих элементов

Присутствие всевозможных элементов социального страха также вызывало чувство незащищенности.В первую очередь, определенные группы людей были связаны с возможной опасностью. В частности, потенциальную опасность воспринимали группы подростков мужского пола, предполагаемых беженцев, бездомных и людей, употребляющих алкоголь и наркотики. Мать троих детей рассказала о смешанных чувствах, которые она испытала, наблюдая за беженцами, которые прячутся в парке перед ее квартирой:

« Парк — место встреч. Молодые люди, которые курят каннабис. Вот что мне не нравится. А недавно с беженцами там под крышей, в девять вечера, спят беженцы.Это многолюдно. Они спят прямо здесь, через улицу, под крышей. Иногда нет места для всех. … Это люди, которым негде спать, им тяжело спать по ночам, холодно, идет дождь и все такое. Но это вызывает у меня чувство страха. Это люди, которых мы не знаем. Может, они употребляют наркотики, и я иногда боюсь за свою дочь. Когда она приходит домой из школы одна. У меня есть этот страх. Я не говорю, что мы должны их выгнать, но это не лучшее место для них.У меня немного болит сердце, что им приходится приходить каждую ночь и спать на ящиках ». (R26)

Другая мать объяснила, почему ей не нравится присутствие пьяных или под воздействием наркотиков.

« Не люблю, когда в местах, где много детей, есть пьяные или под воздействием наркотиков. Потому что вы не знаете, что будет с этими людьми. Часто это люди, которые могут быть потенциально странными … Люди, которые активно употребляют, они также могут быть психотиками или сумасшедшими. Вы не можете их оценить… И для детей это тоже не лучший пример ». (R32)

Несколько женщин избегали PGS, когда люди, особенно мужчины, проявляли грубое поведение. Присутствие мужских групп вызывало ассоциации с изнасилованием.

« Иногда я проверяю, кто здесь присутствует, и если есть люди, которые мне не нравятся, я не имею в виду, что они мне действительно не нравятся, а, скорее, они грубят, и я возвращаюсь домой. … Обычно это парни, которые тусуются группами. Это страшно. Если вы посмотрите новости, вы увидите, что насилуют много людей.”(R3)

Присутствие этих людей было препятствием для того, чтобы оставаться в PGS или использовать ее как единое целое для многих респондентов. Интегральное использование — понимаемое как полное или оптимальное использование (все различные части PGS, в любое время дня, без каких-либо ограничений) — было скомпрометировано географически, временно и социально. Определенные места внутри PGS, где обычно сидели эти «избегаемые группы людей», в зависимости от материальной инфраструктуры, такой как оборудование для фитнеса или скамейки, стали местами, которых следует избегать (пространственная целостность).От PGS, где мигранты и бездомные укрывались ночью, уклонялись, когда они попадали в PGS (временная целостность). При пересечении этих групп избегали социального взаимодействия, сохраняя физическую дистанцию и избегая зрительного контакта, или даже надевая наушники, чтобы препятствовать общению (социальная целостность).

Материальные элементы, такие как вандализм, граффити, бирки и мусор, особенно иглы от наркотиков, пустые банки и окурки, были связаны с идеей о том, что это место не поддерживается и находится в плохом состоянии, что это место неуважительно. и его посетителей, а также отсутствие (социального) контроля, способствующее возникновению чувства незащищенности.Молодая женщина описала, как наличие определенных материальных элементов символизирует присутствие устрашающих социальных групп:

« Есть новый парк, и через < 2 недели у вас есть эти теги и все такое. Они сделали это не для того, чтобы вы могли наклеить ярлыки. Некоторые люди просто рисуют граффити, чтобы показать, что они были первыми в этом месте. Мол, это наша собственность, ее нельзя трогать. Я просто думаю, что это грязно. Поэтому я больше не хожу в парки, где много граффити.Я больше туда не хожу, потому что это некрасиво. … Мне неудобно. Обычно в парках, где есть граффити, есть люди, которые тоже пьют и занимаются чем-нибудь. И это не значит, что это грубо, но они немного загрязняют парк своим присутствием ». (R3)

Отсутствие социального контроля

Отсутствие социального контроля также мешало респондентам посещать PGS. Большинство респондентов определили социальный контроль как «пассивный», как присутствие других людей, которые могут предпринять действия в случае антисоциального поведения, или как фактор, уменьшающий антисоциальное поведение tout court.Другие респонденты понимали социальный контроль как активную конструкцию, «защитную» сеть, которая активно следит за безопасностью своих «протеже». Когда чувствовалось, что эта «защитная сеть» отсутствует, безопасность воспринималась как не гарантированная, и PGS избегали. Защитная сеть состояла из местной сети людей из местного сообщества, чаще всего мужчин, которые активно следят за безопасностью людей из района, особенно молодых женщин. Молодая женщина объяснила это так:

« Я не хожу туда, потому что сейчас большие мальчики отовсюду, в том числе и из-за пределов района.… Ребятам из квартала есть что сказать о нас. Например, однажды я перекусил ночью, мой отец попросил меня, поэтому я пошел туда, и кто-то позвонил моему отцу и спросил, почему ваш ребенок здесь? И мой отец сказал, нет, это не проблема, я ее послал. Мужчинам, не живущим по соседству, не разрешается что-либо говорить. Соседские мужчины поступают так, потому что они защитники, потому что знают, что у меня нет брата. Все старшие братья всегда вместе. Это дает мне уверенное ощущение, что люди из района наблюдают за мной.”(R22)

Отсутствие социального контроля не только мешает людям использовать PGS, но и препятствует общему использованию PGS. Барьеры для пространственной целостности возникают, когда определенные места в PGS становятся «избегаемыми местами», особенно когда присутствуют и вышеупомянутые социально пугающие элементы. Молодая респондентка объяснила, что сочетание отсутствия социального контроля и наличия потенциально опасных мужских групп удерживает ее от использования PGS.

« Я ходил туда, но там вход в парк более изолирован.И мало людей туда ходит. Я пошел туда побегать с одноклассниками, и это было нормально, но со временем становилось все темнее и темнее. Кустов тоже много. Также, чтобы войти в парк, сначала нужно пройти мимо скамеек и фитнес-оборудования. Чтобы войти в парк, нужно пройти через лес по склону, а это не так безопасно, потому что там всегда есть мальчики. Вы чувствуете себя менее безопасно, идя туда. … Вы не знаете, собираются ли люди там стоять, зачем они там и что они могут сделать.Более того, я не хожу туда просто для того, чтобы чего-то не случилось ». (R21)

С временной точки зрения, PGS не используются как единое целое, что означает, что они не используются в определенное время дня. В то время как во многих (часто южных) странах PGS часто или даже в основном используются в темноте, большинство респондентов BCR, как правило, избегали их в темноте из-за отсутствия социального контроля. Респонденты часто связывали ограниченную известность как потенциально способствующую антиобщественной и незаконной деятельности, которая способствует возникновению чувства незащищенности.Подросток мужского пола говорит:

“ Ночью это не совсем то место, где вы хотите быть из-за вашей безопасности. Никогда не знаешь. На самом деле парк не освещен должным образом, поэтому вы не видите, кто там и что там ». (R10)

Эта цитата показывает, что связь между тьмой и чувством незащищенности здесь снова является скорее случаем субъективного восприятия, чем жизненного опыта.

Барьеры, связанные с проблемами безопасности, испытывали все социальные группы, люди всех возрастов и люди с различным социально-экономическим и / или миграционным прошлым.Женщины, похоже, сталкиваются с немного большими препятствиями в плане безопасности, чем мужчины, особенно когда у них есть дети. Это выражалось в более явном намерении избегать PGS там, где происходили плохие вещи, и в более высокой чувствительности к пугающим элементам, особенно к присутствию определенных групп людей. Защитная сеть также казалась более важной предпосылкой для использования PGS для женщин, особенно для молодых женщин в районах с перегруженными PGS, где общественное пространство в целом и PGS в частности ограничены по сравнению с высокой долей молодых людей, которые в значительной степени зависят от общественных мест. для своей социальной жизни и которые используют PGS в основном для общения.Другие механизмы смягчения субъективного чувства незащищенности состояли из присутствия надзирателей (прямой механизм) или привлечения определенных социальных групп (например, женщин и детей) посредством физических приспособлений, таких как создание игровых площадок или присутствие животных (косвенный механизм). ). Две респондентки почувствовали:

« Иногда у вас есть надзиратели, которые присутствуют в парке, и тогда я чувствую себя в безопасности. Тогда я знаю, что есть люди, которые позаботятся о моей безопасности, поэтому я могу пойти сюда.”(R10)

« С того момента, как вы видите женщин с детьми, вы в полной безопасности. Итак, если есть игровые площадки, это привлекает женщин и детей и способствует чувству безопасности. Женщин и детей можно привлечь с помощью детских площадок и животных »(R2)

Не чувствую себя на месте

Помимо безопасности, PGS следует воспринимать как место, где каждый «вписывается», как место, где он чувствует себя «на своем месте».

Доминирование определенных социальных групп

Чтобы PGS были гостеприимным местом, люди должны чувствовать себя на своих местах.Это ощущение присутствия на месте следует понимать по отношению к другим людям в PGS. Респонденты в основном не чувствовали себя на месте, когда преобладала определенная группа пользователей, таких как маленькие дети, подростки или просители убежища. Это чувство не обязательно было связано с чувством незащищенности, а скорее с чувством меньшинства в определенной социальной среде, в результате чего возникает ощущение, что свое присутствие в некотором роде неуместно.

Это часто упоминалось в отношении парка Максимилиана, PGS, где проживает много беженцев и переселенцев.Респонденты воспринимали это место как «деревню» или «дом» этих социальных групп. Попадание в этот PGS было похоже на несанкционированное проникновение в их жилище и вызывало ощущение, что вы злоумышленник.

« Да, парк Максимилиана, который на самом деле находится недалеко отсюда, но большой парк, мы стараемся его избегать. После миграционного кризиса парк фактически стал горячей точкой для мигрантов, и, опять же, они никогда не делали ничего плохого со мной, и я предполагаю, что они дружелюбные люди, но, тем не менее, это дает, они там с сотнями, есть много мусор, вся трава в парке пропала из-за постоянного присутствия людей.Это дает немного мрачное ощущение небезопасности. Они также писают там и хлопают там, так что тут и там есть неприятный запах ». (R29)

« В парке Максимилиана вы также нарушаете их конфиденциальность, когда приходите туда. Все сидят вместе и слушают музыку. Я больше не чувствую себя там желанным гостем. Никто не делает. Они взяли его на себя ». (R18)

В том же направлении, PGS, которые были разработаны для детей и поэтому привлекали многих детей со своими родителями, не воспринимались как гостеприимные для тех, у кого нет детей.Доминирование определенной группы повлияло на интегральное использование PGS, что привело к появлению определенных мест, которых избегали в PGS. Два респондента объяснили, как они избегают мест, где есть такое оборудование для фитнеса:

« Есть еще место с тренажерами, и эти группы всегда там тусуются. Должен сказать, я никогда не пользовался тренажерами, хотя мои дети хотели там поиграть. Потому что там висели группы. Вы не чувствуете себя как дома, находясь рядом с ними.Они болтаются вокруг тренажера, поэтому пользоваться им платно ». (R1)

« Лично мне не очень нравится заниматься фитнесом, но когда там сидят все эти крутые мужчины, я не осмелюсь торчать с ними и поднимать только одного». (R13)

Восприятие сообщества

Ощущение отсутствия на месте также было результатом восприятия сообщества. Поведение, которое некоторые сообщества считали постыдным и неприемлемым для наблюдения, упоминалось как причина избегать PGS.Один из наших респондентов упомянул, например, что ближайший PGS считался парком знакомств. Поэтому посещение этого места и присутствие там членов сообщества в этой конкретной PGS поставило бы ее в затруднительное положение:

« Все говорят, что этот парк — парк для пар. На каждой скамейке парочки, что неловко. Иногда они действительно молоды, тогда ты в шоке. Мне не комфортно в этом парке, но это чувство возникает не только у меня. Если бы я сказал, что пойду в тот парк, тогда они скажут: ах, вы идете в этот парк (думая, что вы собираетесь на свидание в этом парке).”(R22)

Другая респондентка отметила, что в ее марокканском сообществе присутствие пользователей PGS, которые слишком интимны или носят небольшую одежду, создает барьер для посещения PGS:

« Это правда, что есть места, где много бельгийцев, которые летом иногда могут свободно надевать бикини. Может быть, есть марокканцы, которых это смущает и которые предпочитают не ехать в это место или предпочитают не бывать в этих местах. Иногда мы видим, как люди целуют друг друга.Для тех людей, у которых все еще есть немного (старый / традиционный) менталитет, это может быть сложно. Некоторых это может сильно беспокоить ». (R26)

Все респонденты столкнулись с препятствиями для использования PGS, возникающими из-за ощущения отсутствия на месте. Доминирование определенной социальной группы воспринималось как проблематичное для всех, кто не принадлежал к этой социальной группе. Это преобладание казалось более проблематичным в PGS, которые были небольшими и более перегруженными, вероятно, из-за более высокой плотности использования в сочетании с более высокой видимостью.Барьеры, возникающие из-за восприятия сообществом конкретных PGS, наблюдались в конкретных сообществах и были связаны не столько с возрастом и полом, сколько с миграционным прошлым.

Не удовлетворяет социальные нужды

Чтобы стать привлекательным, PGS должен не только чувствовать себя в безопасности и «на своем месте», он также должен удовлетворять социальные потребности. На основе тематического анализа мы выделяем две категории посетителей PGS, каждая из которых имеет определенные и часто противоречащие друг другу социальные потребности. Первый профиль рассматривает PGS как место для встреч и общения с другими людьми и ценит присутствие других людей как позитивное и привлекательное.Второй профиль ищет личное пространство в PGS и избегает других посетителей. Однако эти категории не имеют абсолютного характера; их потребности часто ситуативны и не связаны исключительно с характером респондента. Итак, однажды преобладающей потребностью может стать встреча с другими; в то время как на днях необходимо найти некоторую конфиденциальность и тишину внутри PGS.

Удовлетворение потребностей социализации

Профиль общения использует PGS преимущественно для общения и воспринимает тихие, ненаселенные PGS как неинтересные, скучные и, следовательно, непривлекательные.PGS становятся привлекательными, когда превращаются в место, где можно встретить людей и пообщаться.

Для некоторых достаточно одного присутствия — физического и / или слухового — людей. Довольно социально изолированная мать сказала:

« Позже, когда мне будет немного за шестьдесят, тогда я, может быть, предпочту тихие парки, но сейчас, когда в парке никого нет, мне не хочется выходить на улицу. Когда там играют люди, дети, вы говорите: пойдем гуляем или посидим там.… Это дает ощущение того, что ты не одинок. Это очень важно ». (R26)

Для других знакомство с людьми на самом деле означает общение посредством разговоров или игр. Для этого профиля пользователя отсутствие сети в PGS является препятствием для использования.

« Этот парк хорош, чтобы просто поиграть с друзьями или повеселиться, но лично мне там особо нечего искать. Я не могу встретиться с друзьями там, потому что все они живут очень разбросано, но даже в 18 лет немного сложно пойти туда одному и спросить, эй, могу ли я поиграть с тобой? » (R15)

Молодой респондент рассказала, что в прошлом, до ремонта PGS, она ходила туда каждый день после школы.PGS был местным местом встречи, ориентиром для нее и других молодых людей по соседству. Она была уверена, что, пойдя на этот PGS, встретит там друзей. С обновлением PGS это уже не так. Локальная сеть была повреждена, и она больше не уверена в наличии своей сети, что является препятствием для посещения ее так же часто, как и раньше.

« Что мешает мне пойти в парк, так это то, что там меньше людей, которых я знаю, по сравнению с тем, что было до ремонта парка.Это не так, как раньше. Теперь все разбросаны. Некоторые люди больше не приходят, некоторые люди всегда рядом, некоторые люди приходят сюда время от времени ». (R22)

Несколько респондентов также отметили, что приходить к PGS в одиночку было препятствием для их посещения.

« Я хочу с кем-то поговорить, поделиться с кем-то прекрасными моментами. Это важно. Я могу есть одна, но не могу пойти в парк одна ». (R25)

Этот барьер связан не столько с соображениями безопасности, сколько с невозможностью получить удовольствие от приятного визита.Отсутствие возможностей для общения является препятствием не только для посещения PGS, но и для более длительного пребывания в PGS. Если социальные потребности посетителя не удовлетворяются, люди покидают PGS.

Удовлетворение потребностей в уединении и спокойствии

Профиль, который ищет личное пространство внутри PGS, воспринимает присутствие других людей как неприятное или тревожное, как препятствие для доступа к PGS. Они ищут личное пространство в общественном пространстве. Для этих респондентов PGS становится привлекательным, когда это место, где они могут побыть наедине, немного уединиться и обрести тишину, о чем свидетельствуют следующие цитаты:

« Иногда вы хотите пойти в общественное место, но из-за того, что там слишком много людей, вы можете сказать, что я не пойду туда, потому что там слишком много людей.Я просто останусь дома. Иногда мне хочется быть с людьми, но иногда мне хочется быть с самим собой. С моими собственными мыслями и чтобы быть действительно сосредоточенным на себе ». (R3)

« Я знаю, что это общественное место и место, где собираются люди. Но, на мой взгляд, это нужно делать спокойно, потому что я такой человек, когда я иду в парк, у меня все еще есть идея, что это должно вас успокоить. Я не думаю, что это антиобщественно, но я все же считаю, что люди не должны испытывать стресса, и что в моем случае я предпочитаю, чтобы людей было немного, но если есть люди, то они спокойны.”(R5)

« Если они играют в футбол в парке, я не останусь. Я действительно ищу тишины ». (R24)

Риск встречи со знакомыми был определен как препятствие для использования PGS в случае, если респонденты стремились к конфиденциальности.

« Когда мне нужно немного уединения, я должен уехать в другое место, потому что люди всегда приходят в одни и те же парки, а в Моленбеке их не так много. … Парк, в котором вы никого не знаете, было бы здорово, потому что слишком много людей, которых вы знаете, иногда раздражает.Например, мы возьмем Элизабетпарк. Вы хотите побыть наедине с кем-то там, но на этих скамейках в парке есть люди, которых вы знаете. Вы не можете быть там одни. Я просто хотела встретиться с мальчиком, но были люди, которых мы знали, которые могли подумать, что мы встречаемся, но они сами сидели с мальчиком ». (R22)

Респондентка поделилась, что ей нравятся девушки. Поскольку это хорошо хранится в секрете, особенно для ее семьи и сообщества, которые никогда не одобряют ее сексуальную ориентацию, PGS были лучшими местами для свиданий, поскольку они находились на расстоянии от ее социальной сети и могли обеспечить некоторую конфиденциальность и анонимность:

« Boudewijnpark — мой парк знакомств.… По нескольким причинам. Это не очень далеко, но все же достаточно далеко от моего дома, поэтому меня никто не увидит, и потому что я знаю этот парк достаточно хорошо, чтобы не заблудиться там ». (R20)

Потребность в тишине и уединении также влияет на продолжительность пребывания и целостность использования. Когда слишком многолюдно или когда трудно найти тишину, люди не останутся и не покинут PGS. Люди также активно размышляют о том, когда они планируют пойти в PGS, чтобы обрести уединение и тишину, поэтому ограничиваются определенными моментами дня.Мужчина объяснил, что, чтобы избежать толпы, он часто посещает PGS по ночам:

« Мне очень нравится тишина. Не потому, что меня беспокоит шум, но часто, когда мне нужно пойти в парк, я стараюсь пойти туда, где не будет многолюдно, поэтому хожу в парк ночью. Особенно в последнее время, так как мне это нужно. Потому что это помогает думать более спокойно. А пребывание на природе меня успокаивает. От этого мне становится легче ». (R31)

Барьеры, связанные с социальными потребностями людей, испытали все социальные группы.Как упоминалось ранее, эти социальные потребности не фиксированы, а скорее ситуативны и, следовательно, изменчивы. Основываясь на наших данных, трудно сделать однозначные выводы о том, соответствуют ли социальные группы и какие социальные потребности.

Однако, что касается характеристик PGS и привлекаемых ими социальных профилей, мы заметили, что меньшие, более развлекательные PGS чаще посещались респондентами, которые хотели пообщаться, и избегались теми, кто стремился к конфиденциальности и / или анонимности.Респонденты в поисках большей конфиденциальности или анонимности часто посещали более крупные и естественные PGS. Это логично, поскольку дизайн PGS и предоставляемые ими услуги / инфраструктура влияют на то, как они используются. Застойные явления легче возникают в небольших PGS, поэтому они не привлекают тех, кто ищет покоя.

Обсуждение и заключение

Посредством глубинных интервью с гражданами Брюсселя, проживающими в разных районах, мы стремились улучшить наши знания о социальных барьерах, которые мешают людям использовать доступные и доступные PGS.Барьеры для использования были определены в широком смысле как все элементы, которые мешают людям посещать PGS, оставаться там так долго, как задумано, и использовать их как единое целое. Выявленные социальные барьеры: (1) предполагаемые опасности, (2) отсутствие ощущения на месте и (3) невыполнение социальных потребностей.

Наше исследование показало, что физическое и социальное постоянно взаимодействуют друг с другом и влияют друг на друга. Конкретные физические элементы, такие как оборудование для фитнеса или игровая инфраструктура, привлекают определенные социальные группы, которые одни ценят, а другие избегают.В соответствии с Gidlow and Ellis (2011), наши результаты подтверждают, что физические следы социальной активности влияют на внешний вид PGS, например, через мусор, вандализм и метки, что приводит к визуальным подсказкам, которые социально оцениваются и интерпретируются. Итак, хотя PGS являются физическими пространствами, они постоянно подвергаются социальной оценке. Этот процесс не универсален, но окрашен демографическими характеристиками или социальными потребностями людей и социальным контекстом, в котором они живут. Учитывая его субъективный характер, неудивительно, что разные социальные группы по-разному оценивают окружающую среду, такую как PGS, и при этом, выявить различные социальные барьеры.

Барьеры для использования PGS наблюдаются на разных уровнях; препятствия для выхода, препятствия для пребывания и препятствия для комплексного использования PGS «барьеры для выхода» приводят к неиспользованию, в то время как «препятствия для пребывания» и «препятствия для комплексного использования PGS» приводят к широкому распространению диапазон «способов использования», варьирующийся от более поверхностного до более интенсивного использования. Меры по стимулированию использования PGS не должны быть сосредоточены исключительно на устранении барьеров для доступа к PGS, но также должны учитывать препятствия на других уровнях, поскольку они могут повлиять на потенциальную пользу PGS для здоровья и благополучия.Действительно, предыдущие исследования показали, что не только частота, но и продолжительность пребывания на природе существенно влияет на преимущества, предоставляемые зелеными элементами (Shanahan et al., 2016; Yang et al., 2020). Чем продолжительнее воздействие, тем больше положительных эффектов.

Мы выделили разные измерения целостности, с которой используются PGS; пространственная целостность, временная целостность и социальная целостность. Пространственная целостность скомпрометирована барьерами, которые не позволяют людям использовать все различные части PGS (например,g., не чувствовать себя желанным гостем, когда место в PGS занимает определенная социальная группа). Временная целостность скомпрометирована барьерами, которые не позволяют людям использовать PGS в любое время дня, в том числе ночью (например, выходить в темноте, чтобы найти тишину и возможность побыть одному, или избегать PGS после захода солнца из-за отсутствия социальный контроль). Социальная целостность ставится под угрозу из-за барьеров, которые мешают людям раскрыть все свои чувства (например, не смотреть в глаза другим присутствующим, не разговаривать с другими и т. Д.).

Барьеры, возникающие из-за особых потребностей или предпочтений разных групп пользователей, часто противоречат друг другу. Например, потребность в социальной сети и потребность в анонимности, потребность в атмосфере и потребность в тишине, потребность в социальном контроле и потребность в приватности сложно объединить в одной единой PGS. Такие конфликты более выражены в случае небольших PGS в сочетании с интенсивным использованием посетителей с различными конфликтующими потребностями.

Если участникам на всех уровнях удастся сделать PGS более привлекательными, можно ожидать, что они привлекут больше пользователей, что приведет к увеличению противоречивых потребностей и препятствий для конкретных пользователей.Следовательно, это ключ не только к повышению привлекательности существующих общественных зеленых насаждений, но и к увеличению существующих общественных зеленых насаждений, созданию новых или лучшему соединению существующих, даже если мы должны признать, что это сложно из-за нехватки места в сочетание с другими неотложными потребностями (например, строительство школ, социального жилья и т. д.).

Важным вопросом является то, сколько конфликтующих потребностей может успешно выполнить одна PGS. Сколько потребностей можно объединить, особенно в случае небольших PGS? Как мы можем совместить потребность в тишине и уединении с потребностями в отдыхе в небольшом городском карманном парке? Какое может быть влияние инфраструктурная адаптация и меры по обеспечению соблюдения? На практике это может привести к осознанному выбору более мелких PGS для удовлетворения потребностей конкретного профиля пользователя.Конечно, это не без последствий. Особенно в свете популярных концепций, таких как 15-минутный город, в котором все жители города должны иметь возможность удовлетворить большую часть своих повседневных потребностей в жизни, работе и развлечениях в пределах короткой прогулки, езды на велосипеде или общественном транспорте от своего дома (O Салливан и Блисс, 2020). В соответствии с этой концепцией, люди должны иметь не только PGS в их доступности, но и привлекательный PGS, доступный на расстоянии 15 минут, способный удовлетворить их потребности.Поскольку привлекательность — это субъективный вопрос, окрестности должны быть обеспечены различными типами PGS, способными отвечать потребностям различных профилей пользователей.

Поскольку потребление PGS — это в основном местное потребление из-за нехватки времени, расстояния, недоступности, ограниченных знаний и любопытства по отношению к другим PGS, близких PGS, которые не удовлетворяют потребности, можно избежать и не обязательно заменять другими. Когда нет альтернативных доступных и доступных PGS в непосредственной среде, это часто заканчивается неиспользованием PGS.С точки зрения здоровья, это упущенная возможность для горожан воспользоваться положительным воздействием нахождения в естественной среде для здоровья.

Ограничения

Наше исследование имеет несколько ограничений. Набор респондентов был основан на использовании PGS; люди, которые не использовали PGS, были исключены.Следовательно, понимание препятствий, с которыми они сталкиваются, не было выявлено. Однако, поскольку пользователи доступных и доступных PGS не являются пользователями других PGS, мы косвенно собрали препятствия для неиспользования PGS. Более того, правдоподобно предположить, что люди, никогда не использующие PGS, сталкиваются с внутриличностными барьерами, которые делают их неразборчивыми для нашего исследования. Нам во всем мире удалось набрать разных респондентов с точки зрения возраста, пола, миграционного происхождения и социально-экономического положения. Однако пожилых мужчин с более низким социально-экономическим положением и пожилых мужчин с миграционным прошлым было трудно охватить.В идеале мы бы наняли больше пожилых людей и больше мужчин, но эпидемия COVID-19 помешала нам продолжить набор этих профилей. Еще одно замечание: сбор данных проводился незадолго до эпидемии COVID-19. Вполне вероятно, что во время эпидемии были бы выявлены другие социальные барьеры и что выявленные барьеры будут оцениваться по-другому (например, большее понимание или потребность в низко-плотных и спокойных PGS или наоборот, необходимость в большем количестве встречаться с другими людьми, чтобы прорваться через социальные сети). изоляция) (Noël et al., 2021).

Дальнейшие исследования

Хотя некоторые социальные барьеры казались более важными для определенных социальных групп, чем для других, мы не нашли убедительных доказательств соответствия между социальными профилями наших респондентов и конкретными социальными барьерами. Большинство социальных барьеров, казалось, были связаны с социальными потребностями, а не с демографическими характеристиками. Дальнейшие исследования могут дополнительно количественно оценить эти профили и / или выяснить, коррелируют ли они с конкретными социальными профилями.

Мы считаем, что фокус этого исследования — привлекательность PGS и социальные барьеры для их использования — уместен в любом городском контексте, в котором контакт с природной средой ограничен и его благотворное влияние на здоровье и благополучие доказано.Мы также считаем, что выявленные социальные барьеры и их влияние не являются специфическими только для контекста BCR, и поэтому результаты этого исследования могут быть обобщены и для других условий. Однако, поскольку мы приходим к выводу, что физическое и социальное постоянно взаимодействуют друг с другом, и физическая и социальная ситуация в разных условиях может отличаться, повторение этого исследования в другом контексте может выявить другие, специфичные для конкретного места социальные барьеры и поэтому стоит делать.

Заключение

Посредством качественного исследования (51 индивидуальное личное подробное интервью) мы исследовали воспринимаемые нами социальные барьеры, которые мешают людям использовать доступные и доступные PGS в рамках BCR. Постоянная социальная оценка этих физических мест породила социальные барьеры. Мы определили три социальных барьера: (1) предполагаемые опасности из-за плохих прецедентов, наличия социально пугающих элементов или отсутствия социального контроля, (2) неуверенность в себе из-за доминирования определенной группы пользователей или из-за сообщества. восприятие и (3) невыполнение социальных потребностей.Эти препятствия различались по своим проявлениям (препятствия для выхода — препятствия для пребывания — препятствия для комплексного использования) и приводили к разной степени использования ПСГ (снижение их использования, более поверхностное использование или даже их избегание). Мы выделили три различных аспекта полноты или целостности (понимаемой как полное или оптимальное использование), с помощью которых используются PGS; пространственная целостность (с использованием всех различных частей PGS), временная целостность (с использованием PGS в любое время дня) и социальная интегральность использования PGS (без каких-либо ограничений в отношении социального взаимодействия).Как социальный контекст, так и социальные потребности приводят к выявлению конкретных социальных барьеров. Мы надеемся, что результаты нашего исследования будут способствовать выявлению и лучшему пониманию этих социальных барьеров и что политики будут учитывать их при принятии решений о создании, изменении или управлении этими PGS.

Заявление о доступности данных

Необработанные данные, подтверждающие выводы этой статьи, будут предоставлены авторами без излишних оговорок.

Заявление об этике

Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены этическим комитетом VUB. Письменное информированное согласие на участие в этом исследовании было предоставлено законным опекуном / ближайшими родственниками участников.

Авторские взносы

Все перечисленные авторы внесли существенный, прямой и интеллектуальный вклад в работу и одобрили ее к публикации.

Финансирование

Мы провели это исследование в рамках проекта Green & Quiet Brussels, финансируемого Innoviris, региональным институтом исследований и инноваций.Innoviris не участвовал ни в дизайне исследования, ни в сборе, ни в анализе, ни в интерпретации данных, ни в принятии решения о представлении этого документа для публикации.

Конфликт интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Примечание издателя

Все претензии, выраженные в этой статье, принадлежат исключительно авторам и не обязательно отражают претензии их дочерних организаций или издателей, редакторов и рецензентов.Любой продукт, который может быть оценен в этой статье, или заявление, которое может быть сделано его производителем, не подлежат гарантии или одобрению со стороны издателя.

Благодарности

Авторы хотели бы поблагодарить всех респондентов, которые были готовы уделить время для участия в интервью и поделиться с нами своими мыслями, идеями и опытом.

Дополнительные материалы

Дополнительные материалы к этой статье можно найти в Интернете по адресу: https: //www.frontiersin.org / article / 10.3389 / frsc.2021.744766 / full # additional-material

Список литературы

Astell-Burt, T., Feng, X., и Kolt, G.S. (2014). Озеленение района связано с более низким риском диабета 2 типа, полученным от 267 072 австралийцев. Диабет. Уход 37, 197–201. DOI: 10.2337 / dc13-1325

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Biernacka, M., and Kronenberg, J. (2018). Классификация институциональных барьеров, влияющих на наличие, доступность и привлекательность городских зеленых насаждений. Городской Лесник. Городской зеленый. 36, 22–33. DOI: 10.1016 / j.ufug.2018.09.007

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Боулер Д. Э., Буюнг-Али Л. М., Найт Т. М. и Пуллин А. С. (2010). Систематический обзор доказательств дополнительной пользы для здоровья от воздействия естественной окружающей среды. BMC Public Health 10, 456–466. DOI: 10.1186 / 1471-2458-10-456

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст

Браун В., Кларк В., Браун В., и Кларк, В. (2017). Прикладные качественные исследования в психологии. Заявл. Qual. Res. Psychol. 0887: 2006. DOI: 10.1191 / 1478088706qp063oa

CrossRef Полный текст

Брайман А. (2004). Методы социальных исследований (2-е изд.). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Коулз Р. У. и Бусси С. С. (2000). Городские лесные ландшафты в Великобритании — продвижение социальной повестки дня. Ландшафтный городской план. 52, 181–188.DOI: 10.1016 / S0169-2046 (00) 00132-8

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кронен-де-Чавес, А., Ислам, С., и Макихан, Р. Р. К. (2019). Неравные условия игры: качественное исследование, изучающее структурные, общинные и индивидуальные детерминанты использования зеленых насаждений среди многоэтнических семей с низким доходом. Health Place 56, 118–126. DOI: 10.1016 / j.healthplace.2019.01.018

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Croy, W., и Гловер, П. (2009). Препятствия и стимулы для использования городских парков: австралийцы второго поколения из Мельбурна, которые обычно говорят дома не на английском языке. . Доступно в Интернете по адресу: http://roar.uel.ac.uk/1718/ (по состоянию на 19 августа 2021 г.).

Google Scholar

де Йонг, К., Альбин, М., Скербек, Э., Гран, П., и Бьорк, Дж. (2012). Воспринимаемые качества зеленого цвета были связаны с удовлетворенностью соседями, физической активностью и общим состоянием здоровья: результаты перекрестного исследования в пригородных и сельских районах Скании на юге Швеции. Health Place 18, 1374–1380. DOI: 10.1016 / j.healthplace.2012.07.001

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гасконец, М., Тригуэро-Мас, Д., Мартинез, П., Дадванд, Дж., Форнс, А., и Пласенсиа, М. Дж. Н. (2016). Жилые зеленые насаждения и смертность: систематический обзор. Environ. Int. 86, 60–67. DOI: 10.1016 / j.envint.2015.10.013

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гезондхейд, В., и Велзин, Э. Н. (2011). Baromètre social Rapport bruxellois .

Гидлоу, К. Дж., И Эллис, Н. Дж. (2011). Окрестности зеленых насаждений в неблагополучных городских сообществах: проблемы и препятствия для использования. Local Environ. 16, 989–1002. DOI: 10.1080 / 13549839.2011.582861

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джайлс-Корти, Б., Брумхолл, М. Х., Кнуйман, М., Коллинз, К., Дуглас, К., Нг, К. и др. (2005). Увеличение ходьбы. Насколько важны расстояние до открытого общественного пространства, его привлекательность и размер? Am.J. Prevent. Med. 28 (2 Прил.2), 169–176. DOI: 10.1016 / j.amepre.2004.10.018

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Годби, Д. В. К. (1987). Переосмысление препятствий на пути к семейному отдыху. Leisure Sci. 9, 119–127. DOI: 10.1080 / 014709512151

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Халлал П. К., Виктора К. Г., Азеведо М. Р. и Уэллс Дж. К. К. (2006). Физическая активность и здоровье подростков. Sports Med. 36: 1019–1030. DOI: 10.2165 / 00007256-200636120-00003