Нужна ли семья в современном мире?
7.06.2017, 15:30 [#208160]
Вопрос с Facebook: Раньше семья создавалась по экономическим причинам. Сегодня человеку не нужна семья, чтобы жить и наслаждаться жизнью. Более того, она мешает ему и создает только проблемы. Так зачем создавать семью?
Ответ: Действительно, раньше человеку нужна была жена, чтобы обслуживать его. Дети, чтобы помогать ему в старости. Дом, чтобы было, где жить. Друзья, товарищи, родственники – в общем, ближайшее окружение.
Человеку надо было, чтобы его поддерживали в беде, в болезни, в конце концов, провожали в последний путь. А сегодня ему этого не надо, существуют всевозможные социальные государственные службы, которые занимаются этим.
Жена нужна? – Не нужна. У него может быть каждый день другая жена. Дети? – Зачем ему дети? Они все равно подрастают, и с десяти лет он их практически не видит, только когда они обращаются за деньгами. Они не считаются с родителями, помощи от них в старости тоже не дождешься.
Сегодня человек оторван от своих естественных корней: семья, жена, дети, родители, домострой. Даже место работы уже не привязывает. Раньше всю жизнь работали на одном месте. Где это все сегодня?
Вопрос: Получается, что в обществе уже не существует основной его ячейки – семьи?
Ответ: К сожалению, никто ничего не хочет.
Женщины не хотят выходить замуж, не желают иметь детей. А ведь у них в природе заложено стремление к детям, мужу, семье, домострою.
Вопрос: Так все-таки, нужна семья или нет?
Ответ: Надо или не надо – зависит от цели. Если цель оправдывает средство, то средство необходимо, а если нет, то нет.
Вопрос: Вы имеете в виду, что у человечества сейчас такие цели, что ему не нужна семья?
Ответ: Конечно. Но если я буду знать, что для достижения цели мне необходима семья, то заведу ее и буду беречь.
Человечество должно приобрести цель, и тогда оно поймет, как жить и надо ли жить.
Сегодня множество людей в мире ставят под сомнение, стоит ли жить.
Отрыв детей от родителей подсознательно происходит еще и потому, что их тревожит вопрос: «Зачем родители произвели меня на свет? Чтобы я так болтался в жизни и мучился?! Бесполезный, никому не нужный – ни себе, ни другим. Ждать, пока я умру? Для этого они меня родили?! Им это было приятно для своего удовольствия. А я никакого удовольствия от жизни не имею. Поэтому дайте мне наркотики, и я как-нибудь просуществую».
Вопрос: Какая же должна быть цель в жизни, ради которой необходима семья?
Ответ: Цель, ради которой нужна семья, – выйти на следующий уровень существования: вечный, совершенный, бесконечный, дающий абсолютное познание. Этого мы не можем себе представить и даже не хотим представлять. Мы устали от всего! И потому это очень трудно объяснить людям.
Нам нужно вырваться из жизни для себя – в этом заключается наша ограниченность. Как только мы почувствуем, что существует другая методика существования, нам станет намного проще.
В этом случае необходима семья, потому что она является одной из систем подобия высшей системе природы. Чтобы двинуться к высшей цели, надо жениться, завести семью и детей, особенно мужчинам.
А цель – это выход на следующий уровень существования, когда мы заменяем эгоистическое существование альтруистическим. Это раскрывает нам совершенно другие глубины природы, существование в иных измерениях, когда не наша Вселенная является для нас домом, а совершенно иная Вселенная.
Вопрос: Как тогда налаживаются отношения в семье?
Ответ: Они налаживаются только в соответствии с тем, что видится человеку как цель его высшего существования. Исходя из этого, держится семья, воспитываются дети. А иначе ничего не будет.
Вопрос: Существует ли в семье, где есть цель, понятие «любовь»?
Ответ: Любовь – это правильные взаимоотношения, которые позволяют достичь этой высшей цели. И не более того.
Из ТВ программы «Новости с Михаэлем Лайтманом», 15.
Предыдущие сообщения на эту тему:
Семейная революция
Семья в 21-м веке: обновление
За сохранение семьи!
Тема : Вопросы-ответы, Мужчина и женщина
Закладки Послать другу Распечатать
« Новости: США выходят из Парижского соглашения (клип) — К изменению природы человека »
Почему традиционная семья сегодня мало кому нужна? Публикуем отрывок из книги «Постлюбовь»
8 июля в России — День семьи, любви и верности, который в этом году стал государственным праздником «в целях сохранения традиционных семейных ценностей». Но многие исследователи уверены: традиционная семья исчерпала себя. Почему — объясняет Виктор Вилисов, автор книги «Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей», отрывок из которой мы публикуем.
В 1971-м британский психиатр Дэвид Купер, представитель антипсихиатрического движения, выпустил книгу «The Death of The Family». Это движение, и особенно книга Купера, обращало внимание на то, что корень проблем не в поломках людей и отношений внутри семей, а в том, что сама структура нуклеарной семьи и ее функция в капиталистическом обществе приводят к психологическим искажениям и разрывам.
Иногда, конечно, эти поломки могут восприниматься как прорывы — когда персона действительно начинает понимать, что происходит.
Купер видит основное значение семьи в том, что она распространяет властную парадигму подчинения на всех членов общества; когда рождается ребенок, задача семьи — внедрить в него особый тип конформизма, настройку на подчинение внешнему авторитету и отсутствие вопросов к нему; исследователи патриархата так же описывали процесс гендерной социализации в семье — мальчикам запрещают проявлять нежность, девочкам — самостоятельность. Основным психологическим эффектом от рождения и воспитания в семье Купер называет страдание от недостатка личной автономности (каждый из нас знает достаточно людей, которые по совету или настоянию семьи выбрали какую‑то «реальную» профессию, потратили 4–5 лет на ненужное образование или совершили любой другой недобровольный выбор, за который расплачиваются долгими походами к терапевтам).
В 1982 году выходит книга Мишел Барретт и Мэри Макинтош «The AntiSocial Family», которая тоже уводит фокус с семьи на семьецентричное устройство общества и гегемонию семейной идеологии.
Один из важнейших аргументов этой книги в том, что семья, будучи фундаментом современного общества, по своему устройству антисоциальна; в обществе было бы гораздо больше распределенной заботы, любви и обмена, если бы не претензии семьи на эксклюзивность в этих процессах. Стратегия, которую предлагают авторки, заключается в реализации политик, поощряющих разнообразие вариантов отношений, перераспределение юридических и экономических привилегий от семей к сообществам, ревитализацию публичной сферы и прекращение поддержки идеологии семейности с ее фокусом на домашней жизни.
Но с 70-х по 90-е к феминисткам, которые выступают за сохранение и расширение понятия о семье, присоединяется огромная часть ЛГБТ-движения, которому в некоторых странах была необходима хотя бы декриминализация. Доступ к официальному институту брака начинает рассматриваться как способ легализации в обществе геев, лесбиянок и квиров. Кажется, что это может решить для однополых и ненормативных союзов вопросы наследования и раздела частной собственности, разного рода экономических льгот, существующих только для партнерств, вопрос приемных детей и репродуктивных прав, доступа в тюрьму или реанимации — и так далее.
На какое‑то время дискуссия о полной отмене семьи затихает. В феврале 2004 года Американская антропологическая ассоциация делает следующее заявление в ответ на призыв президента Буша принять конституционную поправку, запрещающую гей-браки как угрозу цивилизации:
«Результаты более чем столетнего антропологического исследования домашних хозяйств, родственных отношений и семей в разных культурах и во времени никак не поддерживают мнение, что цивилизация или социальные порядки зависят от брака как исключительно гетеросексуального института. Напротив, антропологические исследования подтверждают вывод о том, что огромное количество типов семей, включая семьи, построенные на основе однополых партнерств, могут способствовать стабильному и гуманному обществу».
Освободительные гей-движения добиваются успехов, и, начиная с легализации гражданских однополых союзов в Дании в 1989 году, к моменту выхода этой книги в 31 стране мира легальны однополые браки и еще в 19 странах — гражданские союзы и зарегистрированные партнерства, — конечно, со своими нюансами относительно экономических и репродуктивных прав: в некоторых странах именно официальное признание однополых союзов привело к явному запрету удочерения/усыновления ими.
В целом прогрессивная политика в разных странах действительно сделала ситуацию немножко посвободнее; в той же Японии, к которой мы обращались выше, с одной стороны, тенденции индивидуализации увели вниз количество заключаемых браков и повысили возраст вступления в них, а с другой — все больше людей экспериментирует с формами сожительства, такими как нео-кеккон, «нео-брак», когда супруги принимают в семью своих друзей и живут вместе. Даже в России альтернативные форматы сожительств перестают восприниматься обществом как что‑то опасное. Значит ли это, что дискуссия 70-х наконец разрешена, вопрос о полной отмене семьи больше не релевантен, и остается только ждать и бороться, пока прогрессивная политика Нидерландов распространится на весь остальной мир? Увы, кажется, что нет, и это особенно ясно после пандемии коронавируса, когда по призыву государства все засели по домам со своими семьями.
Исследовательница Кэти Уикс считает, что, несмотря на изменения в легальном и культурном понятии семьи, произошедшем за последние 50 лет во многих странах, три основных компонента семейной парадигмы продолжают существовать нетронутыми:
приватизированная система социального воспроизводства,
парная форма семьи,
биогенетическое понятие о родстве.
То есть семья — это (уже даже необязательно гетеросексуальная) пара человек, которая должна (с минимальной или вообще без помощи государства) заботиться о себе и воспитывать биологически родных детей (для однополых союзов существует искусственное оплодотворение и суррогатное материнство).
Во-первых, эта предустановка делает в разной степени общественно или юридически недопустимыми все другие формы родства и союзов: даже в языке негативно закодирована «неполная семья» или «мать-одиночка» (хотя одиночное материнство или отцовство вполне может быть по выбору), не говоря уже о семье с тремя или более родителями, сородительстве с друзьями, о семьях с неродными детьми или без детей вообще. Но давайте посмотрим на остальные эффекты семейной идеологии.
Во-первых, пишет Уикс, семья как форма принадлежности, сосредоточенная на биогенетическом родстве, натурализует социальные иерархии и одомашнивает конфликты, которые из‑за них происходят. Здесь работает та же схема с биодетерминизмом, как и с любовью и сексом: люди уверены, что семья это «естественно», а значит, естественно и всё в ней — неравный труд (в том числе репродуктивный), экономические зависимости, насилие, подчинение детей, парная структура, незащищенность мигрантов и номадов.
Семья, представляемая «натуральной единицей», как бы дает «природное алиби» социальным отношениям власти, которые на нее влияют, и затемняет силы, которые формируют неравенства. Кроме биологического родства, современная семья зависит от процесса индивидуации. Выше я рассказывал, как Ульрих Бек описывает процесс разъедания семьи неолиберальным индивидуализмом; в итоге получается общество, состоящее из маленьких семейных юнитов, не особо связанных между собой. Индивидуализированные семьи производят такого же индивидуализированного субъекта с потребностью формировать тесные связи один-на-один, они увязывают индивидуальное сознание с частной собственностью и приватной сферой: места, где человек может получить поддержку и эмоционально зарядиться, сужаются до работы и семьи; эта маленькая группа из 2–3 человек считается способной удовлетворить все социальные, физические и эмоциональные запросы индивида, высасывая соки из публичной сферы, оставляя другие институции заброшенными.
Привилегия семьи отрезает людей от альтернативных форм социальности; жена сидит с подругами, но звонит муж и требует идти домой, она подчиняется, и даже не потому, что он абьюзер, а потому, что родственники настаивали, что нужно проводить больше времени с семьей, а у нее нет причин, чтобы не верить родственникам, ведь они единственные близкие люди, даже если она смутно чувствует подвох.
Кульминацией натурализации и индивидуации семьи является ее приватизация. Она реализуется через вынос за пределы понятия оплачиваемой работы всего того домашнего, репродуктивного и комьюнити-труда и заботы, которые делаются «вне офиса»; этот «невидимый труд» уже давно и хорошо изучен в фем-теории. То, что (в основном, но не обязательно) женщина делает дома — убирается, готовит еду, ездит за продуктами, 9 месяцев вынашивает ребенка и 18 лет его растит, поддерживает членов семьи эмоционально, решает уроки, вникает в проблемы близких, посещает родительские собрания, заботится о детях, пожилых, инвалидах, о соседях, о себе, — все эти вещи, несмотря на то что они требуют чудовищного количества усилий, не просто не считаются за работу, которая должна быть оплачена, но подразумевается, что на эти вещи у персоны откуда‑то возьмутся время и силы помимо пятидневной занятости на оплачиваемой должности.
Фокус в том, что без всего этого неоплачиваемого труда государство и рынок просто не могут существовать, потому что, как объясняет теория социального воспроизводства, это необходимая ежедневная работа по производству жизни.
Тем не менее в экономическом смысле работа и домохозяйство разделены; государство и рынок исключают себя из помощи последнему, потому что это как-бы-частная сфера, — зато они всегда рады ее отрегулировать. Особенно хорошо приватизация видна на примере выращивания детей: оно натурализовано как не-работа, индивидуализировано как личный выбор (хотя вся культура, пропитанная семейной идеологией, буквально орет о том, что цель семьи — рожать, а ребенок — это счастье) или стиль жизни, и вся экономическая, эмоциональная и физическая ответственность ложится только на семью с минимальной или отсутствующей помощью от государства и рынка, хотя этот ребенок — потенциальный работник, потребитель, армейский или государственный служащий.
Приватизация семьи — ключевая ее характеристика сегодня.
Мы видим, что чем более демократичной она становится, тем она более частная; можно дать квирам возможность регистрироваться в союзы — государству это ничего не стоит, — но репродуктивный труд, производящийся в союзах, так и остается на плечах их маленькой индивидуализированной ячейки.
Наконец, подразумевается, что семья — это романтический и сексуальный союз двух человек. Двое — это эффект натурализации: два человека необходимы и одновременно достаточны для рождения потомства. Но, как мы выясняли выше, на протяжении истории человечества до XVIII–XIX веков люди крайне редко жили только вдвоем — они зависели от расширенных семейств и сообществ, которые зависели от них, и могли рассчитывать на их помощь. Сегодня же моногамная пара изображается самодостаточной: подразумевается, что в городской среде каждый способен найти единственного человека, который будет сексуальным и романтическим партнером, домашним сожителем, сородителем, соработником, компаньоном и эмоциональной опорой одновременно.
Все остальные социальные отношения отсекаются и считаются не такими важными. Однополые союзы, которые считаются более осознанными и эгалитарными, как показывают исследования, вообще не защищены от инерционного воспроизводства гетеронормативных иерархий и уж тем более — социальной изоляции. Сегодня все больше распространяются практики, которые теоретически подрывают диадическую структуру семьи, — полиамория, сородительства с друзьями и асексуальными партнерами, все больше одиноких родителей по выбору.
Такие практики могут быть, а могут не быть подрывными; самые медийные полиаморы в России, которых я знаю, — максимально укорененные в неолиберальном индивидуализме и психологическом дискурсе люди; их заботит «бережное отношение друг к другу и баланс интересов». Часто полиаморная структура просто копирует логику парной и еще больше укрепляет индивидуализм семьи — втроем или вчетвером легче справляться с производством жизни, так зачем инвестировать во внешние сети заботы?
Итого: людей насильно собирают в изолированные ячейки и накладывают на них обязанности, с которыми они физически не могут справляться; все это утрамбовывается слоями натурализации и романтической мистификации — так, что люди даже не могут разглядеть механизмы власти, которые собирают их в эти ячейки; неолиберализм укрепляет границы семьи, отождествляя личную и семейную ответственность.
Тяжелый труд по производству жизни и недостаток поддержки вымывают из людей силы оценить свое положение и оставляют их в медленном умирании. Публичная сфера уничтожается привилегиями частной сферы — даже если она расширенная, а не нуклеарная. Например, в 2014 году вышло исследование о том, как семейные и родственные связи в Армении, Грузии и Азербайджане препятствуют гражданской активности. Берлант и Уорнер в книге «Sex in Public» пишут о том, что «идеологии и институты интимности, которые обещают индивидуализированную самореализацию, представляют частную жизнь как единственную сферу, где это может быть достигнуто».
Расширение понятия семьи до однополых или даже полигамных союзов, основанных не только на биогенетическом родстве, не гарантирует растворения индивидуализма и приватизации частной сферы. Наконец, семейный призыв «заботься о себе и своих близких» — как консервативный, так и неолиберальный — прямо связан с ростом национализма и ксенофобии; Файрстоун писала о «шовинизме, рождающемся в семье».
Каков феминистский или квирный ответ этой ситуации, что фактически может значить «отмена семьи»? Кэти Уикс пишет, что важным кажется не восхвалять или проклинать семью, а попытаться представить будущее, в котором ни одна из существующих моделей отношений или домохозяйств не является более ожидаемой или наделяемой большей надеждой и привилегиями, чем остальные. На вопрос: «А что вы поставите на место семьи?» — ответ: «Ничего».
Цель не в том, чтобы предложить альтернативу семье, а в том, чтобы создать другие структуры, которые могут закрывать потребности разных людей, а не сваливать все на одну хрупкую институцию, которая, очевидно, не справляется.
Я предполагаю, что кто‑то, читая это, удивляется по двум сценариям:
Но я люблю свою семью, почему нужно от нее отказываться?
Я не чувствую запроса на полигамное партнерство или одиночество, я чувствую, что мне нужна моногамная семья.
Во-первых, конечно, никто не предлагает отказываться от любимых людей и их заботы; наоборот, этого должно быть больше.
Во-вторых, к сожалению, нужно большое усилие, чтобы почувствовать, что наше психосоциальное устройство формируется миром вокруг; семья сопровождает и окружает ребенка особым типом интимности с самого рождения; это не может не влиять на структуры и горизонты желаний нового человека. Когда вам кажется, что вы хотите нуклеарную семью, правильно задаться вопросом: был ли у вас шанс узнать, чего еще вам может хотеться, насколько разнообразно пространство альтернатив вокруг?
Возможно, вам нужна семья, но что вам с большей вероятностью нужно — безусловный базовый доход, трехдневная рабочая неделя и отсутствие необходимости выходить замуж или жениться, чтобы закрыть потребность в заботе и поддержке.
Издательство
АСТ
Призыв к семье, сообществу и участию
Человек не только священный, но и социальный. То, как мы организуем наше общество — в экономике и политике, в праве и политике — напрямую влияет на человеческое достоинство и способность людей расти в обществе.
Брак и семья являются центральными социальными институтами, которые необходимо поддерживать и укреплять, а не подрывать. Мы считаем, что у людей есть право и обязанность участвовать в жизни общества, стремясь вместе к общему благу и благополучию всех, особенно бедных и уязвимых.
Писание
Бытие 2:18
Не хорошо человеку быть одномуБытие 4:8-15
Я сторож брату моему и сестре моей.Левит 25:23-43
Все, чем вы владеете, принадлежит Господу и дается на благо всем.Jeremiah 7:5-7
Если вы поступаете справедливо друг с другом, Бог будет обитать на земле.Михей 6:6-8
Поступайте справедливо, любите доброту, смиренно ходите пред Богом.Иоанна 15:12-17
Вот моя заповедь: любите друг друга, как я возлюбил вас.Деяния 2:43-47
Жизнь среди верующих.Римлянам 12:4-8
Мы одно тело, по отдельности члены друг друга.
Евреям 10:24-25
Пробуждайте друг друга к любви и добрым делам.Иакова 2:14-17
Наша вера мертва, если мы игнорируем нуждающихся.1 Петра 4:8-11
Служите друг другу полученными дарами.1 Иоанна 3:16-18
Мы должны положить свою жизнь друг за друга.1 Иоанна 4:19-21
Любящие Бога должны любить своих братьев и сестер.
Традиция
Семья
«Существование каждого человека тесно связано с существованием других: жизнь — это не просто проходящее время; жизнь — это время для взаимодействий». (Папа Франциск , Brothers and Sisters to Us [Fratelli Tutti], № 66)
«Человеческие существа устроены так, что они не могут жить, развиваться и находить удовлетворение, кроме как «в искреннем даре себя другим».
могут ли они полностью познать себя вне встречи с другими людьми: «Я эффективно общаюсь с самим собой только в той мере, в какой я общаюсь с другими.» Никто не может ощутить истинную красоту жизни, не вступая в отношения с другими, не имея реальных лиц для любви. Это часть тайны подлинного человеческого существования. «Жизнь существует там, где есть связь, общение, братство; и жизнь сильнее смерти, когда она построена на истинных отношениях и узах верности. Напротив, нет жизни, когда мы заявляем, что мы самодостаточны и живем как острова: в таких отношениях преобладает смерть» (Папа Франциск, 9).0076 , О братстве и социальной дружбе [Fratelli Tutti], no. 87)
«Семья, таким образом, является агентом пастырской деятельности благодаря явному провозглашению Евангелия и наследию различных форм свидетельства, а именно солидарности с бедными, открытости к разнообразию людей, защите творения, нравственности и материальная солидарность с другими семьями, в том числе наиболее нуждающимися, стремление к содействию общему благу и преобразованию несправедливых социальных структур, начиная с территории, на которой живет семья, через практику телесных и духовных дел милосердия.
» (Папа Франциск, Радость любви [Amoris Laetitia], нет. 290, цитируя Заключительный отчет Архиерейского Синода, 24.10.15)
«Экономическая и социальная политика, а также организация рабочего мира должны постоянно оцениваться в свете их влияния на силу и стабильность семьи Долгосрочное будущее этой нации неразрывно связано с благополучием семей, поскольку семья является самой основной формой человеческого сообщества. Эффективность и конкуренция на рынке должны сдерживаться большей заботой о том, как работать графики и компенсация поддерживают или угрожают связям между супругами и между родителями и детьми». (Конференция католических епископов США, Экономическая справедливость для всех, №. 93)
«Первой и фундаментальной структурой «экологии человека» является семья… , основанная на браке , в котором взаимный дар себя как мужа и жены создает среду, в которой могут рождаться и развиваться дети. свои возможности, осознать свое достоинство и подготовиться к встрече со своей уникальной и индивидуальной судьбой».
(Св. Иоанн Павел II, В сотый год [Centesimus Annus], № 39)
«Поскольку это «малая Церковь», христианская семья призвана, как и «большая Церкви», чтобы быть знаком единства мира и таким образом осуществлять свою пророческую роль, свидетельствуя о Царстве и мире Христовом, к которым движется весь мир. Христианские семьи могут сделать это через свою просветительскую деятельность- иными словами, представляя своим детям модель жизни, основанную на ценностях правды, свободы, справедливости и любви, — как путем активного и ответственного участия в подлинно человеческом развитии общества и его институтов, так и путем поддержки различными способами ассоциации, специально посвященные международным проблемам». (Святого Иоанна Павла II, Семья в современном мире [Familiaris Consortio], нет. 48)
Сообщество/Участие
«Местные люди и группы могут реально изменить ситуацию. Они способны привить большее чувство ответственности, сильное чувство общности, готовность защищать других, дух творчества и глубокая любовь к земле.
.. Социальные проблемы должны решаться с помощью общественных сетей, а не просто суммой индивидуальных добрых дел». (Папа Франциск, Об уходе за нашим общим домом [Laudato Si’], ном. 179, 219)
«Люди в каждой стране улучшают социальное измерение своей жизни, действуя как преданные и ответственные граждане, а не как толпа, подвластная властям. Давайте не будем забывать, что «ответственное гражданство — это добродетель, и участие в политической жизни является моральным обязательством». (Папа Франциск, . Радость Евангелия, [Evangelii Gaudium], № 220, цитируется Конференция католических епископов США, Формирование совести для верного гражданства, ноябрь 2007 г., № 220). 13)
«Субсидиарность уважает личное достоинство, признавая в человеке субъекта, который всегда способен что-то дать другим.» (Папа Бенедикт XVI, Благотворительность в истине [Caritas in Veritate], № 57)
«Основной нормой для определения масштабов и пределов государственного вмешательства является «принцип субсидиарности», упомянутый выше.
Этот принцип гласит, что: чтобы защитить элементарную справедливость, правительство должно предпринимать только те инициативы, которые превышают возможности отдельных лиц или частных групп, действующих независимо. Правительство не должно заменять или уничтожать более мелкие сообщества и индивидуальную инициативу. Скорее, оно должно помогать им более эффективно способствовать общественному благополучию. и дополняют свою деятельность, когда требования справедливости превышают их возможности. Это, однако, не означает, что правительство, которое управляет меньше всего, управляет лучше всего. Скорее, оно определяет хорошее вмешательство правительства как то, что действительно «помогает» другим социальным группам вносить свой вклад в общее дело. хорошо, направляя, побуждая, ограничивая и регулируя экономическую деятельность, как «требует случай и необходимость»». (Конференция католических епископов США, Экономическая справедливость для всех, № 124)
«Для того, чтобы право на развитие могло осуществляться действием: (а) людям не должны мешать достигать развития в соответствии с их собственной культурой; (б) посредством взаимного сотрудничества все народы должны иметь возможность стать основными архитекторы своего собственного экономического и социального развития».
(Всемирный Синод Католических Епископов, Справедливость в Мире [Justica in Mundo], № 71)
«Но Бог не сотворил человека как одиночку, ибо от начала «мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Их товарищеские отношения порождают первичную форму межличностного общения. Ибо по самой своей сокровенной природе человек есть существо общественное, и если он не связывает себя с другими, он не может ни жить, ни развивать свой потенциал». (Второй Ватиканский Собор, Церковь в современном мире [Gaudium et Spes], no. 12)
Наше сообщество может изменить мир! — Список Мири
Наш мир — это семья Книга о том, как быть хорошим соседомСлова Мири Уайтхилл и 901 35 Дженнифер Джексон
Фотографии Номара Переса
Хороший выбор, чтобы вдохновить на добрые дела и стимулировать позитивные изменения.— Список книг
Выходи прямо сейчас!
ЗАКАЗАТЬ СЕЙЧАС!Независимые книжные магазины
Национальные розничные магазины
Примите мерыВы прочитали
Наш мир — это семья и хотите ли вы принять участие, чтобы помочь вновь прибывшим семьям? Вот следующие шаги для вас!Шаг 1: Зарегистрируйтесь
Присоединяйтесь к списку помощников. Каждые 2 недели мы будем присылать действенные способы помощи.
Шаг 2: Отправьте подарок
Отправьте подарок на новоселье прямо к двери новоприбывшей семьи.
Шаг 3: Учитесь вместе
Изучите тему приветствия молодых людей в вашей жизни.
Узнайте, как приветствовать новых соседей в своем сообществе, особенно когда они могут быть далеко от дома, из этой воодушевляющей и разнообразной книжки с картинками, которая пропагандирует человеческие связи. Ведь мир — это дом каждого, и мы — одна большая семья!
Разнообразные дети и семьи проходят страницы этой воодушевляющей книги… воспитывая чувство инклюзивности и столь необходимое сочувствие.— Рецензия на книгу «Молодежные службы»
Чтение и обсуждение книги «Наш мир — это семья» с авторами Мири Уайтхилл и Дженнифер Джексон
Материалы для скачиванияПрисоединяйтесь, чтобы помочь вновь прибывшим.
